Акт селфхарма.

Жарко. Невыносимо жарко, кажется чьи-то мужские, сильные руки душат его. Хотят прикончить, или всё-таки спасти? А может быть и вовсе уберечь от неминуемой смерти? «Я хочу быть с тобой» «Я так не хочу тебя терять Эрен» «Ты убиваешь себя» Слова вырванные из уст незнакомого рыжего мальчишки ранят Йегера до глубины своей чёрствой, давно проклятой, души. Он хотел было протянуть руки, чтобы схватить пацана за ладони, попросить его вырваться как можно скорее от собственных оков героинового разума, но силуэт перед ним стал рассыпаться на мелкие кусочки. Эрен закрыл рот руками, прокусывая пальцы до крови. И проснулся, в холодном поту, проводя ладонью по мокрой простыни. Он жив, а значит, жизнь продолжается. — Тц! Дерьмо! — кричит брюнет, вскакивая с кровати, как-будто он что-то украл пять минут назад и забыл это спрятать. В спальню величественно зашел дворецкий, с заранее приготовленными белым халатом, тапочками из крокодиловой кожи и лицевым полотенцем. Дитрих, так звали высокого статного мужчину два метра ростом. На которого Эрен не раз запрыгивал, в поиске тех самых «ощущений», чтобы забыться с помощью наркотиков. Он воровал у этого самого мужчины по сто евро, угрожал, что убьёт себя если ему не дадут денег, крал часы, драгоценности, картины в доме. И никто. НИКТО. Не мог ему запретить делать то, что вздумается. Ведь он так нуждался в деньгах, в порошке, отключавшем его мозг. В алкоголе, дурманившем до потери сознания. Никто кроме Зика, не мог дотронуться до Эрена. И Эрен этим пользовался. Сейчас же Эрен, голый, потный и мокрый, с округлёнными зелёными глазами, смотрел убийственно на дворецкого, сжимая и разжимая рефлекторно пальцы. Он шумно дышал, закусывая нервно припухшие губы. — С добрым утром, Господин, — мужчина кланяется, не решаясь подойти к парню ближе. — Скольбко сейча-с... — язык заплетался, Йегер быстрым шагом приблизился сию минуту к светловолосому мужчине, выхватывая из предложенного только тапочки. — Полдень. — Отлично, самое время поспать до пяти вечера, разбуди мен.. Но тут Дитрих перебивает Йегера младшего, кланяясь ему и предлагая выйти в общий зал. — Извините, но вас уже два с половиной часа ждет Сир Зик, — поправив очки, дворецкий оставил Эрена стоять на месте, судя по языку тела, желающего приложить мужчину головой об стену, и, заметив снова этот мрачный, полный гнева, взгляд, Дитрих поклонился, покинув спальню. Он понимал, что не стоит дальше продолжать диалог. — Почему я обязан в субботу просыпаться хуй знает когда и не иметь возможности отключиться до самого вечера? — с возмущением Йегер младший шагал по огромной стеклянной лестнице вниз, ведущей до красной дорожки прямо к широкому столу в гостиной, где братья любили завтракать. Ещё до того, как младшего принудили к реабилитации в Центре наркозависимых. — И тебе доброе утро, — Зик почёсывал свою бороду, перелистывая страницу в излюбленной газете «Die Welt». Всё повторялось снова и снова, после реабилитации прошёл месяц, а Зик продолжал ждать младшего на завтрак, говорил с ним о всякой чепухе по типу: «Какую книгу планируешь прочесть сегодня?» и по сценарию Эрен отвечает: «Ницше», если совсем не знает, что придумать, отвечает: «Прочту современную поэзию и расскажу тебе после работы». И вот этот ответ очень радовал Йегера старшего. Он хотел всячески завлечь младшего, удивить его, дать ему хоть какие-нибудь положительные эмоции, чтобы тот даже думать не смел о косяке и, тем более, о порошке. После некоторой паузы Эрен всё-таки выдал: — Доброе утро, брат. — Я понимаю, не всё так сразу. Вспыльчивость и агрессия убираются медленно, особенно после твоих...— Зик прикрыл газету пальцами, вальяжно раскидываясь в кресле и закуривая сигариллу, чиркнул зажигалкой, продолжил, — приключений…скажем так, это были некого рода… каникулы. Шатен прошел к столу, присаживаясь напротив старшего брата и выдыхая, резко опрокинул в себя стакан чистой воды, садясь в ожидании слуг, которые вот-вот спускались с горячими блюдами. Спустя мгновение на тарелках красуются тосты с сыром, ветчиной, салями, маслом с чёрной икрой. Одна из служанок опустила две кружки свежесваренного кофе рядом с Эреном, чтобы он выбрал какой ему по нраву сегодня. — Каникулы… забавно. Ты так добр, — саркастично проговорил Эрен, снова встречаясь с излюбленным лицом родной души. Но Йегеру старшему было не до шуток, он аристократично курил, проводя пальцами по оправе очков. Заодно перелистывая в голове сотни вариантов, как правильно сказать Эрену, что он уже обо всём договорился. А именно, о его дальнейшей жизни вне дома. Пока Зик молчал, младший накалывал кусок сыра и кусал его, пробуя на вкус, между этим взяв кружку кофе у черноволосой служанки, кивнул ей в знак благодарности. Эрен давно не чувствовал себя настолько живым. И от мысли, продолжил говорить: — Сегодня ровно месяц..Как я приехал домой, после.. — После Реабилитационного Центра, верно, — Зик снова перебил шатена, тот резко заткнулся, нервно сжав маленький металлический нож для масла. -Я…хочу встретиться с Микасой..и Армином. Слышал, что они наконец поступили в престижный университет. Долгое молчание. Наконец Зик потушил сигариллу об керамическую пепельницу, надевая очки. — Ты тоже поступил. Одна из слуг уронила поднос. Дворецкий замешкался, не зная к кому кинуться в случае если Эрен сорвётся, ведь утренние препараты он ещё не выпил. — Что?! — в недоумении Йегер младший вскочил из-за стола, широко открыв зелёные глаза. Он словно не дышал в этот момент, казалось будто Земля ушла из-под ног. — Что? — Зик всё же решил раскрыть одну из карт, преподнеся Эрену некий сюрприз. — Ты поступил, и уже пойдёшь бок о бок со своими школьными друзьями. Мне пришлось вон из кожи лезть, чтобы достать для тебя это место. Снова. Снова Эрен. Я хочу, чтобы ты жил нормальной жизнью, хочу чтобы ты знал на что я готов ради тебя, ради твоего счастья. — Этого не может быть… — Думаю ты прекрасно знаешь и помнишь чем всё закончилось в прошлый раз, когда ты сам поступил и я узнал, что через месяц от тебя в колледже осталась только пыть. Последней каплей было то, что ты умудрился пьяным зайти в подсопное помещение и затащить туда сына директора. Сейчас же, будет всё по-другому. Не малых сил мне стоило убедить Профессора Вельгельма в том, что ты больше не употребляешь наркотики. Что ты не тот, кем был раньше, и что у тебя прекрасные знания. — Какие ещё знания, я даже своё имя порой не помню…— Эрен, поначалу стоявший как вкопанный, теперь истерически смеялся, глотая предложенные дворецким таблетки, а когда допил уже второй стакан воды, встрепенулся, зачёсывая лохматые волосы назад. — Вот ваша резинка, Господин, — Дитрих с милосердием протягивает Эрену тонкую резинку и парень немного дрожит в руках, сглатывая, пальцами задевая пальцы Дворецкого. — Что б я делал без теб…без Вас, точнее, — чувствовать на себе напыщенный взгляд старшего брата Эрену нравилось, также, как и флиртовать со всеми у него на глазах. — Кхм, да…воздержусь от дальнейшего диалога, работа ждёт. Приятного дня, Эрен. Сегодня у тебя психолог и психиатр с двух часов дня и до вечера, а позже собрание в Центре. И… Благодарю за кофе, он как всегда великолепен, Дитрих. Дворецкий поклонился, забирая со стола лишнюю посуду вместе с пустой кружкой. — Ты оставляешь меня одного, чтобы я переварил эту информацию об университете? — Уверен, ты справишься, ты же уже когда-то мечтал об этом, никогда не останавливайся на задуманном, я тебя не брошу. Ты же знаешь, — закончив с кофе, Зик покинул помещение, не дав Эрену договорить. На экране смартфона высветилось имя секретарши. Надевая на свои широкие плечи чёрное пальто, бородатый шумно хлопнул дверью, взяв с собой только портмоне. На улице было морозно, хотя по прогнозу говорили, что будет светить солнце. Однако это также не помешало надеть чёрные очки с золотой оправой. Мужчина сел в машину, посмотрев на свою спутницу. — Ну где тебя носит?! — довольная Фингер улыбнулась добродушной улыбкой. Девушка сидела за рулём своего белого спорткара S класса, того, что Йегер подарил ей на день рождение, и иногда приезжала за ним утром по пути на работу. — Охайо, Босс! — Давай по газам, Эрен дома. — А что такое? Он хочет с нами? — Упаси Господь, нет. Не хочу, чтобы он видел нас. — Как скажешь, папуля, ахаха, — Пик чмокнула севшего в машину мужчину и снова засмеялась от щекоток на щеке. Выруливая одной рукой и нажимая на газ, рванула, да так, что Йегер накинул на себя ремень безопасности, сглатывая плотный ком в горле, мысленно перекрестившись раз десять за своё здоровье. День обещал быть удачным. **** Пик времени зря не теряла и болтала обо всём на свете, пока Зик молился, когда же они доедут до компании. Огромный небоскрёб, стоявший в самом Центре Берлина, радовал небесно-голубые глаза Йегера. Он с детства мечтал о роскошной жизни. И когда после смерти своей матери приобрёл первую недвижимость — маленькую конторку, в которую вкладывался в течении пяти лет, собственными руками вылепил своё счастье под названием «Marlies». Стеклянный небоскрёб был огромной парфюмерной компанией, которая выпускала изысканный парфюм по всему миру. Зик уже в 27 лет стал миллионером, позволяя своему брату не учиться, если он этого не хотел. И Эрен ничего не хотел уже в 15 лет. Зик забылся в деньгах, он клялся каждую ночь, что станет таким богатым, что его деньги просто некуда будет складывать. Так и случилось. Эрен исчезал и пропадал из дома, он мог неделями ночевать на вписках, потому что его брат поначалу не догадывался о его пристрастиях. Потому что был занят добычей денег, где бы урвать, с кем бы подписать контракт и как бы заработать больше. Ещё больше. И ещё больше.. Выйдя из автомобиля, Зик вместе с Пик сразу же метнулись в здание, по пути здороваясь с персоналом. — Прекрасно выглядите, Босс! — О, благодарю. — Моя дорогая Фингер, какое короткое платье! Вам не холодно? — толстая женщина, только что вышедшая из Буфета, столкнулась с Пик у лифта. — А вам не плохо столько булок есть, Фрау Ингрид? — надула губы Пик, прошипев от того, что Зик ущипнул её незаметно за пальцы. — Молчи, — шёпот у самого края уха. — Я же только начала! Какой прекрасный день для булочек с маком! Главное ведь, чтобы живот был полон, как сердце… Правда, Господин? — засмеявшись, конопатая блондинка обратилась к Зику. — Верно, где сердце там и деньги, успех и положение в обществе. — Опять ты о своём, — Пик выдохнула, проходя в лифт вместе с мужчиной. Молчали оба до самого входа в просторный рабочий кабинет. Как только дверь распахнулась, в ноздри ударил одновременно тёплый и мягкий аромат кардамона, пачули, какао, белых цветов и гальбана. Сам кабинет был в стиле минимализма. Аскетическая обстановка, полностью лишённая декора, смягчается ярким пластиком мебели, сиянием хромированного металла и благородным блеском стекла. Завершающей фишкой были абстрактные постеры в современном стиле. Каждая вещь на столе, или же на стене, говорила о роскоши, стабильном финансовом положении, свободе выбора и изяществе. Фингер по-хозяйски прошлась к чёрному кожаному дивану и расселась на нём, скрестив ноги, откидывая голову назад. — Ты сказал Эрену про командировку? — Нет. Я уже ввёл его в курс дела по поводу учёбы, он и так травмирован. Нужно дать ему время привыкнуть, дня три и я уеду. — Но кто будет за ним приглядывать? Пик встрепенулась как только Зик подошёл к деревянному шкафу, взяв оттуда бутылку дорогостоящего виски, и налил сто грамм в пузатый бокал, нюхая при этом консистенцию, вздыхая тяжко: — Я не смогу постоянно быть с ним рядом, ему уже всё-таки 20. — Но он наркоман! — Бывший… — Он наркоман! Ты не можешь уберечь его от этого, он всё равно рано или поздно вернётся к игле, бывших наркоманов не бывает! — Закрой рот. Тяжёлое молчание. — Что ты сказал? Мужчина снял чёрные очки, аккуратно положил на стол, убирая бутылку виски обратно в шкаф, в спешке отпив со своего стакана напиток, обжигающий горло. — Я сказал закрой рот и убирайся отсюда. — Но я..— всхлипнув и посмотрев на жестокий взор Йегера, Пик бросилась вон из кабинета, закрывая одной рукой губы. От обиды она даже забыла закрыть дверь, расплакавшись и спотыкаясь на каждом шагу от спешки, она рыдала и бежала, как можно скорее, на нижние этажи по лестнице, чтобы не слышать эти слова, пронзающие её сердце до громкого стука. Не ожидав от себя такой реакции, Йегер старший выпил еще немного виски, от которого ему становилось ещё хуже. — Я сам знаю, что будет лучше для нас…— с горечью в голосе прошептал Зик, проводя пальцами по детской фотографии Эрена в рамке, лежавшей у него на столе и напоминавшей о беззаботной, истинной любви к младшему. **** Где-то в душе Зик знал, что Эрен уже давно не тот что был раньше. После смерти отца, Йегер старший слышал как в очередных припадках, обнимая икону Божьей Матери, Эрен шептал хриплым голосом полным отчаяния: — Это я его убил… я съел его…я съел своего отца… Зик…? Видишь, да? Я съел его…Я СЪЕЛ ЕГО! — крик разрывал гробовую тишину в особняке, Эрен открыл рот так широко, настолько вообще можно и подходил к Зику медленно, сутулясь в спине и продолжая шептать невнятное, царапая короткими нестриженными ногтями деревянную икону. На удивление Зик уже привыкший к очередному трипу младшего брата, перестав работать за компьютером, спокойно встал из-за стола и подошёл к любимому брату, вытирая пальцами измазанный от порошка вспененный рот. Помолчав некоторое время, он схватился за младшего так крепко, что услышал как Эрен рыдает, а Икона падает на пол. — Всё пройдёт Эрен, отец любит тебя, и я люблю тебя. Слышишь? Всегда. «Слышишь?» «Всегда» Эрен отключился в его цепких объятиях. Он не хотел ни существовать, ни чувствовать. ***** Жизнь Эрена после реабилитации в одной из элитных наркологических клиник стала играть новыми красками. Поначалу было сложно ощущать себя в родном доме трезвым и здравомыслящим. Он как будто заново родился, пытался разговаривать по-новому со служанками, говорил невнятно и порой забывал вообще зачем наяривал по огромному особняку несколько кругов туда-сюда. Героин стёр его разум, съел все чувства, и нужно было как-то жить дальше не выходя из дома. Потому что Эрен считал, что если выйдет из дома, то снова пойдет за порошком. Боязнь новой жизни тяготила его. Дворецкий и служанки шептались за спиной, а Зик и вовсе с недоверием шёл на контакт, боясь вдруг младший снова стащит что-нибудь из дома, закинется дешманским куревом и будет просить снова дать денег, чтобы купить кокс. По личному плану Зика Эрен посещал собрания клуба анонимных алкоголиков или анонимных наркоманов, посещал групповые или индивидуальные встречи с психотерапевтом реабилитационного центра и выполнял мероприятия, расписанные врачом в плане реабилитации рецидива. Никто не забывал «прошлого». Никто его и не забудет никогда. До реабилитации Йегер ломился в дом, пробивая окна у запасного выхода ломом. Он кричал своим, так называемым, друзьям, что не знает как открыть секретный сейф старшего брата и им приходилось грузить в легковую машину широко известную картину «Madonna of Humility». Ту самую, на которую Зик любовался каждую ночь. Эрен до сих пор помнит пощечину. Звонкую, да такую шумную, что слуги закрыли рты руками, боясь, что Зик сломал этим ударом челюсть младшему. Но всё обошлось. На Эрене всё заживало как на собаке, но больше он ничего не крал, потому что следующей станцией была Клиника. **** — Так значит я пойду в университет..? — вслух ещё раз повторил Эрен, он всё ещё в немом шоке стоял у обеденного широкого стола в одних боксёрах, небритый и кусающий указательный палец, и моргал так часто, что глаза болели от напряжения, а голос хрипел, выдавая его тревожность всё больше. На столе Зик оставил письмо, которое было благополучно разорвано, и внизу была надпись: «Дорогой Эрен Йегер, вы приняты в наш Университет и мы будем рады видеть вас в наших рядах, до скорых встреч!» Кажется в эту секунду у Эрена остановилось сердце.