Акт селфхарма.

Берлин — город красок, симфонических оркестров, дворцов и парков. Люди со всего света съезжаются сюда за впечатлениями которые навсегда остаются в памяти из-за необычности этого города. Он сочетает в себе аристократизм, величие, а также свободу. Здесь человек имеет возможность вдыхать жизнь полной грудью, ведь сам Берлин открывает свои объятья любому, кто готов уважать его гостеприимство и принимать других такими, какие они есть. Можно вечность перечислять его прекрасные стороны, забивая хер на местный национальный сбор разных личностей, в частности богачей, которые окружали братьев Йегеров, размахивая пёстрыми веерами от недостатка воздуха. — Я уже не могу здесь быть, — прошипел тихо Эрен, смотря, как женщина, висевшая на шее его старшего брата, аккуратно смахивает каплю шампанского крашеным ногтем, выделяя свои алые, как кровь, губы. — Терпи, мы выходим через…— Йегер старший взглянул на свои элитные, покрытые россыпью бриллиантов, часы и цокнул языком недовольно, смотря как стрелки часов давно зашли за двенадцать. — Пять минут, — блондин зажал крепкой ладонью талию черноволосой незнакомки, что аж её груди немного подпрыгнули от неожиданности, однако сама она весело засмеялась, продолжая болтать о том, чтобы прокататься на лимузине и выпить чего-нибудь уже в своих покоях. — Куда это вы торопитесь? Давай побудем ещё немного вместе, я слышала, что неподалёку есть места где мы можем побыть наедине, — автоматически облизнув свои красные губы, леди погладила незаметно бедро высокого мужчины. Йегер ухмыльнулся на этот жест, перехватывая за запястье, оставляя на нём жгучий, сладкий поцелуй. Эрена внезапно затошнило от всей этой картины, он мысленно проклял своего кровного брата еще раз, пообещав, что никогда его нога не вступит на эти ебучие банкеты, где раз за разом повторяется одно и тоже, заканчиваясь, кстати, также одним и тем же. Рвотный рефлекс усилился, брюнет поджав губы, быстрым шагом достиг мраморной уборной цвета слоновой кости. Его руки тряслись от очередной вспышки агрессии, а густые тёмные брови хмурились, словно он сейчас взорвется вместе с этим душным помещением. Ещё секунда и пальцы становятся мокрыми под струями ледяной воды. Эрен смотрит на себя в зеркало, как тут без всякого стеснения в уборную заходит Зик, в своём идеально выглаженном смокинге, по привычке чешет пальцем край уха, вплотную подойдя к брату и шепчет на ухо, поправляя прядь каштановых волос и заводя её за раковину уха младшего. — Водитель ждёт уже несколько минут, пошевеливайся. — Без неё? — Без неё. Ещё раз посмотрев на себя в зеркало, проигнорировав пронзающий взгляд брата, Эрен выдохнул от радостной новости, — что можно уже свалить к чертям — засунул руки в карманы брюк и двинулся вместе с Зиком прочь, по длинному коридору на выход, не обронив ни слова. Йегер старший, как настоящий джентельмен, открыл дверь младшему и хотел было коснуться длинных пальцев, но Эрен, пошатнувшись, забрался в машину на заднее сиденье, по-хозяйски вытягивая длинные ноги вперёд. Блондин, долго наблюдавший за поведением брата, закурил в салоне машины, присаживаясь рядом и закидывая ногу на ногу, поправил очки одним движением руки. Эрен ловил эти властные знаки доминирования, сглатывая болезненный ком в горле. Спокойно затягиваясь терпкой, толстой сигарой, Зик стал водить свободной рукой по колену брата. Но зеленоглазому было до пизды. Он не мог совладать с чувством ревности, прожигающим его сердце изнутри, молча нажимая на кнопку, дабы водила не пялился на них ещё полчаса в зеркало, пока ехал по оживлённой улице, уставившись в окно автомобиля, замолчал, не желая существовать вовсе. Берлин в ночное время был ещё более удивительным, его многогранность заставляла душу буквально трепетать от восторга. Он привлекал своей толерантностью, желанием оторваться по полной в любом заведении, будь то джаз клуб, уютный бар или же элегантное казино. Эрен вздохнул, по привычке резко вдыхая, как будто на столе раскинули дорожки с кокаином и ему немедленно нужно сбежать от реальности, чтобы попробовать это всё разом. Купаясь в волне отчаяния, адского веселья и беззаботности. — Ты меня слушаешь? — Зик зажал торчащую чашечку колена, отчего младший вздрогнул, пожав плечами. — А по мне что, не видно? — снова эти бессмысленные разговоры, которые сводили Йегера старшего с ума, ломали его адекватность к чертям. Он вальяжно потушил сигару об пепельницу, зарываясь пятерней в пучок волос младшего брата на затылке и, отбрасывая какие либо моральные нормы, зашипел в выбритую щёку Эрена. — Я не собираюсь с тобой церемониться после всего, что ты вытворил на людях, опозорив нашу семью. Тем не менее ты входишь во все светские круги, это необходимо, чтобы ты жил ни в чём не нуждаясь. Я стараюсь для Тебя, понимаешь? Стараюсь для Нас обоих, — тон Зика переходил от жёсткого и властного, до медленного и холодного, отчего младшего тошнило ещё сильнее. Тошнота вызывала в его животе немыслимые бабочки, которые витали, давили на рёбра, гадили его естество, напоминая, что он, к сожалению, жив. И к огромному своему несчастью хочет своего единственного брата. — Я тебя понял, — было сказано так сухо и так возбуждённо, что Эрен сглотнул, ощущая сухость во рту. — Вот и отлично, я знал, что не ошибся в тебе. Йегер старший, удовлетворённый ответом, убрал руку с пучка тёмных волос, смотря как младший на него смотрит. Глазами, полными желания оказаться связанным толстыми верёвками в их общей спальне. Между тем Эрен, вытащивший тонкую сигарету, хотел было потянуться за зажигалкой в карман и прикурить, но машина резко остановилась у двухэтажного особняка, а водитель открыл дверь, поклонившись перед уходом. — Знаешь, я даже рад, что наш отец мёртв. Если бы он был жив, его бы снова пришлось везти в реанимацию, — Зик ухмылялся, а Эрен со второй попытки прикурил ментоловую сигарету, отдав зажигалку домработнице, что ждала их с подносом минералки на случай плохого самочувствия. — О нет, вторых похорон я не выдержу, — шатен в ужасе стряхнул пепел на поднос прислуги, хватая с собой бутылку минералки и шагая по тропинке полной белых роз, вместе с Зиком, который смеялся тихо, вспоминая, как на похоронах их общего отца Гриши Йегера, Эрен, мало того, что был обдолбан, так и рассказывал толпе рыдающих друзей их семьи, как он любил и ненавидел покойного мужчину. Как он воровал у него деньги и ключи от подвала, в котором отец прятал странные лекарства, приводящие в чувства. Йегер младший смеялся в истерике, слёзно прося отца вернуться с того света, а близкие и родные отворачивались, перешептываясь о том, что в Эрена всё же вселился бес, а бабушки на скамье твердили: «Бедный мальчик, отца лишился…» В момент погребения на кладбище, Эрен схватился за гроб, умоляя похоронить его заживо вместе с отцом. Его накрыло так, что он уже не понимал, что говорит и делает. Энное количество выпитого вперемешку с метадоном давали о себе знать. Парень кричал, смеялся, скулил, копался в земле, кидая куски на вырытое место для погребения гроба. Ужас того дня не забыть, наверное, ни одной душе в тот зимний вечер. ****** После поминок Зик заказал машину для Эрена, водитель довольно-таки быстро погрузил пьяного вусмерть парня на заднее кожаное сиденье и увёз в особняк, уточнив заранее, что полагается делать дальше. А дальше творился сущий Ад. Нескончаемый плач заканчивался воем, будто дикого хищника разделывают на живую острым кинжалом, выпарывая брюхо, а плоть его съедает каждый, кто притрагивался к нему – так шептали Эрену голоса на дне разума. Нужда принять вещества заставляла его делать невообразимые вещи. Он тёрся лицом об пол, бился об него до крови, хныкал, рвал собственные волосы на голове и каждый раз, когда Зик подходил к нему с вопросом: «Не хочешь перекусить?» Йегер младший бросался в ноги старшему, умоляя выпустить его из комнаты, потому что ему казалось – за ним следят. Наркотические ломки Зика Йегера не удивляли, он знал, что брат употребляет ещё со школьной скамьи, но если раньше это было лишь баловство, то сейчас.. Особенно после похорон отца, видеть Эрена таким было крайне больно и тяжело. Пришлось вызывать целую бригаду специалистов, бесстрастно бормочащих про тяжелую ситуацию и передозировку. Эрен проклинал своего старшего брата. — Какого чёрта ты хочешь избавиться от меня? Неужели ты меня не любишь? Эй! Я убью тебя! Ты меня предал! — Эрен. — Заткнись! Ты предал меня! — рот наполненный пеной удивил младшего ещё больше, он с ужасом стал захлёбываться слезами, пока шесть человек в белых униформах быстрыми движениями надевали на него смирительную рубашку, блокируя его рот специальной маской, чтобы он наконец утихомирился. Шатен навсегда запомнил отворачивающегося брата, вытирающего чёрным платком стекла своих очков. Он скорбел, вместе с этим понимая, что завтра приедет навестить своего младшего брата, потому что это единственное дорогое, что у него есть, и потерять он его не намерен. **** — Зачем ты вспомнил это? — зеленоглазый водил пальцами по аккуратной бороде Зика, заводя пальцы за ухо, лаская кожу и, облизывая свои губы, прижался лбом ко лбу мужчины, вдохнув роскошный запах парфюма, вишнёвой сигары и кардамона. — Просто не хочу, чтобы это повторялось, и, к твоему сведению, я единственный забочусь о твоём состоянии. — Тебе грамоту что-ли дать? — Эрен саркастично пробормотал, охнув от внезапно нависшего над ним старшего брата. Кровать под ними заскрипела от тяжести двух тел, а сам Зик прошёлся носом по кадыку своего избранного, широкой ладонью спускаясь к ширинке своих брюк, расстёгивая её и, обхватывая каменный стояк, ткнулся в стояк брата, сильнее прижимаясь к нему. Младший охотно поддаётся на ласки, срывая рубашку с накаченного тела, блаженно рассматривая каждый его мускул, облизывается, раздвигая свои ноги, дабы приглашая старшего отодрать его прямо сейчас. — Повтори, — томным голосом прошептал Зик, обдавая дыханием и едва касаясь губами уха любимого брата, запуская одну руку в волосы, стягивая как можно скорее блядскую резинку, дабы насладиться красотой мягких, тёмных волос. Эрен заёрзал, снимая с себя рубашку, повторяя, как умалишённый. — Поцелуй меня, — состояние опьянения после банкета постепенно снизилось к нулю. Ладонь Эрена сминала колом стоящий член. И тут, Зик, по просьбе парня, впился грубым поцелуем в смачные пересохшие губы, вторгаясь горячим языком глубже в рот. Шатен охотно отвечал на поцелуй, не уступая брату, его горячее дыхание обжигало лицо, пьянило, заставляло сердце блондина выскакивать из груди, молило не прекращать целовать ни на секунду. От страстных французских поцелуев у Эрена кружило голову. Он поспешно снял последние детали нижней одежды, выбрасывая их куда-то за кровать, из-под ресниц смотря в голубые глаза и блаженно вздыхая. — Е-щё, — хрип младшего сводил с ума. Зик держался из последних сил но терпение его опускалось ниже плинтуса при виде растрёпанного, раздвигающего шире ноги, Эрена. Стянув с себя брюки вместе с бельём, он быстро прошёлся пальцами по своему члену, из которого сочилась белесая смазка, другой рукой сжав бедро с внутренней стороны, и, наклонив голову как можно ниже, плюнул меж ягодиц младшего, указательным пальцем размазывая слюну в дырочке. Взгляд Йегера младшего на долю секунды метнулся к лицу старшего брата. И, пока он рассматривал красивые в полумраке черты лица, Зик поспешно вторгся в поддатливое тело сначала средним пальцем, затем, добавляя указательный, задвигал рукой, сразу же нащупывая простату внутри. — Ах! мм!..— вскрикнув, шатен сразу же обмяк в сильных объятьях, обнимая блондина одной рукой за шею, а другой теребя торчащий сосок, откидывая голову назад и насаживаясь на пальцы сильнее. Реакция Эрена забавляла и возбуждала Зика одновременно. Он растягивал его быстрыми рывками, намереваясь вставить свой набухший член как можно скорее, но зеленоглазый с этим не спешил, шепча что-то грязное в раковину уха любимого брата. Резко высунув пальцы, блондин прижался толстой головкой члена к анусу и с размахом бёдер вошёл в Эрена наполовину, мягко двинув крепкими бёдрами. — Ахх-ох, еб твою мать! — зажмурив один глаз, Эрен, опустив руку, крепко зажал белоснежную шёлковую простынь, зашипев от боли. Он почти полностью протрезвел и вдобавок не был обдолблен, отчего возбуждение ощущалось глубже чувства любви. Он утопал в непонятных ощущениях, словно снова нанюхался кокаина в туалете элитного ночного клуба. Тело его двигалось почти в такт движениям старшего брата, а рот был приоткрыт от чрезмерного удовольствия и экстаза, накатывавшего с каждым глубоким толчком. Блондин горячо впивался в пересохшие губы снова и снова, больно ударяясь членом об задницу. Эрен то хныкал, то стонал, как шлюха, на всю спальню, сжимая светлые волосы брата и шипя, словно змея, когда Зик сменял одну позу на другую, хлопая рукой по смуглой коже на ягодицах. Зик с вожделением смотрел, как выгибается в спине Эрен. Как он поддаётся всем телом назад и насаживается на ствол до самого основания, шумно выдыхая ртом. Руками схватившись за ягодицы младшего, блондин раскрыл их пошире, смотря, как шатен буквально засасывает его член, развратно шепча грязные слова. Заниматься анальным сексом старший себе позволял только с родным братом. С другими же персонами ему было не интересно. Люди никогда ничего не значили для него. С них нельзя ничего взять кроме денег. Такая установка плотно засела в мозг, не давая себе проявить излишние чувства даже на работе с коллегами. В глубине души блондин понимал всю неправильность полового акта с младшим, но ничего не мог поделать, когда тот, поманив его пальцем, кивал головой в сторону спальни. Они занимались любовью везде: в самолёте, в сауне, в рабочем кабинете Зика, совершенно не стесняясь этой немыслимой близости. Они не говорили об этом напрямую, Эрен знал, что Зик совершенно точно гетеросексуален, он ненавидел мужчин и терпеть не мог их касаться. И, довольствуясь, как кот, тем, что брат выделял его на фоне остальных, он брал своё сполна. — Ах..я сейчас умру, — застонав глухо, Эрен кусал губы, чувствуя, как вбивается в него толстый член. Он закатил глаза, ощутив всем нутром, что вот-вот кончит, не коснувшись собственного органа. Старший был сосредоточен, полностью отдавшись ощущению абсолютного Господства. Он не щадил Эрена. Намотав его волосы на свой кулак, дёрнул на себя, изливаясь глубоко в анус горячей спермой. Кончив вслед за братом, Йегер младший свалился всем телом на постель, ладонью проводя меж своих ягодиц, собирая пальцами семя и слизывая с руки, удовлетворённо потянулся во весь рост, подушку под голову подставляя. — Не делай так больше, — Зик больно шлёпнул по влажной заднице Эрена, еле как приподнимаясь с постели. В комнате, на удивление, было до жути холодно. Подойдя к прикроватной тумбе и выудив из пачки две сигареты, мужчина вернулся, ложась рядом с темноволосым, аккуратно засовывая меж губ одну из сигарет, по носу ему щёлкая. — Но тебе нравится, — достав с пола зажигалку, где всегда прятал её на всякий пожарный, Эрен поджёг сигарету сначала брату, потом себе. — В этом-то и проблема. — Да брось, нет у нас никаких проблем, — затянувшись, зеленоглазый выпустил клуб дыма в лицо блондину, и, прижимаясь к его светлой бороде тремя пальцами свободной руки, завлёк его в поцелуй, закусывая язык, перед тем как дать старшему брату прикурить. Между ними воцарилась тишина. Эрена внезапно куснуло разочарование, вызванное привыканием к дури и мыслью, что тусовки, как и секс, когда-то всё-таки кончаются. Ничто не вечно. Эмоции парня были сильно притуплены из-за практически ежедневного употребления наркотиков, от лёгких до тяжёлых. Его настроение скакало с немыслимой скоростью. Вот он — готовый перевернуть весь мир с ног на голову, а завтра — после него уже ничего не останется. Ни радости, ни злости, ничего. Состояние эйфории, как оргазм настигает с большей силой. Но чем больше доза – тем тяжелее открывать рот, двигаться, существовать. Мозг отказывает, появляется агрессия, которую контролировать невозможно. Бессонница была лучшей подругой Эрена Йегера. Она раскрывала для него свои объятья, в которые он с радостью падал, иногда даже болтая сам с собой по ночам перед тем, как уйти из дома в очередной раз. Младший поворачивается на другой бок, сжимая недокуренную сигарету в кулаке. Бросая её в сторону, он не стал продолжать диалог, кутаясь в белом одеяле. Зик, молча наблюдавший за состоянием брата, докурил сигарету. Вставая с постели и выкидывая бычок в форточку, он остался стоять обнажённый на месте, задумчиво почёсывая пальцем кончик уха, моргнул, услышав вибрацию мобильного в своих брюках. Эрен упал в Царство Морфея, неслышно посыпывая.