Дальнейший разговор с Саенсом никаких ответов не дал, а лишь, наоборот, породил больше вопросов. Как заявляет сам учёный, он очень смутно помнит, что произошло в ночь, когда Найтмер был вынужден передать титул хранителя негатива. В его памяти всплывают редкие фрагменты работы над каким-то амбициозным и невероятным проектом, однако, даже по крупицам, он и по сегодняшний день так и не смог восстановить картину происходящего.
— Я перебирал все записи в лаборатории в надежде, что найду какие-то материалы по проекту, — Саенс тихонько цокает, — но нашёл лишь пару чертежей и диадему с полумесяцем. Я вообще не понимаю, как так вышло, что я и названия эксперимента вспомнить не могу.
Кошмар насупился. Вариантов у него было немного, всего лишь три, и один красочнее другого по абсурдности. Первый предполагает то, что учёный лжёт. Кошмар поспешил отметнуть эту версию, как можно скорее. Он знает, насколько труслив учёный по натуре и вот так вот лгать при угрозе личной безопасности он бы точно не стал. Ну, или Найту хотелось в это верить… Второй вариант странный, однако, в отличие от первого, вполне реальный: Инк заставил Саенса налакаться белой краски до такой степени, что у бедолаги отшибло память после токсического шока. Третий, похожий, но менее безумный вариант — Дрим забрал воспоминания Саенса, касаемо данного происшествия. Но, даже накидав вариантов, Кошмар так и не может связать картину происходящего — не хватает нити мотивации хранителей. Для чего им вообще может понадобиться такой грязный ход? Что за гриф секретности?
— Ты так и не разобрался, что случилось? — Кошмар смотрит исподлобья. Он, наверное, проникся сочувствием к бедолаге: по сути учёного поматросили и бросили, как только тот выполнил свою функцию.
В ответ учёный лишь отрицательно качает головой. Найтмер, цокнув, снимает повязку с глаз Саенса и, всерьёз задумавшись, пытается вновь проанализировать ситуацию.
— Я думаю это либо Дрим, либо Инк постарались. Первый чарует песнями, а второй доводит мозг до истощения. Скажи, ты помнишь колыбель Дрима? Или, может, отравился чем-то на днях? — спросил Найтмер. Если они вдвоем выяснят причину, по которой учёный всё забыл, возможно, Кошмар найдёт способ восстановить провалы.
Саенс вновь качает головой. Каждый раз, когда он напрягает мозги в попытках вспомнить что-либо, его будто молния разрывает изнутри. Ну, или, как минимум, то был небольшой лабораторный взрыв.
— Тц… — Кошмар начинает кусать большой палец по старой привычке, — в любом случае, полностью забрать твои воспоминания никто не сможет. Где-то в подсознании наверняка сохранились нужные нам фрагменты. Думаю, со временем память начнёт восстанавливаться. Может, даже во время пыток…
Кошмар наивно улыбается, склонив голову к правому плечу. Саенс даже опешил: такой крохотный скелет с улыбкой заявляет о садизме. Однако на счастье учёному, Найтмер быстро кидает короткое «шучу».
— А ты изменился… — тихонько делает вывод Саенс. Он, в целом, только и занимается тем, что делает выводы.
— Именно поэтому ты должен мне помочь вернуть всё, как было, — Найтмер хмуриться. Такое замечание от почти незнакомого скелета очень неприятно ощущается: как будто соль на ране.
— А ты хочешь как было?
В комнате повисла тишина. Кошмар всерьёз задумался. Нет. Точно нет. Он ни за что не хочет возвращаться в мир, состоящий лишь из ненависти. Однако оставаться в такой жалкой форме, даже, как временный вариант, ему совсем не хочется. Черт возьми, как же отвечать на этот вопрос?
— Не твоё дело, — хмуриться Кошмар и хлопает дверью, покидая подвал. Пускай этот мастер нелепых вопросов придумает что-то поумнее, пока сидит там.
Сайенс удивлённо провожает его взглядом. Постойте-ка, его же обещали выпустить?.. Хэй?.. Кто-нибудь?
Кошмар возвращается в свою комнату. Следов от суматошной битвы почти не осталось, лишь Даст всё пытался оттереть зеркало от чернил.
— Что он сказал, господин? — сразу поднял голову он, услышав, как открывается дверь.
Кошмар лишь опечалено покачал головой, не в силах подобрать слова. Казалось, ответ был так близко, но, словно песок, тот просочился сквозь ладони, когда Найтмер за него ухватился.
— Мозги ему промыли, — он садится на свою кровать, — то ли снова песни Дрима, то ли краска Инка… Может вообще что-то, чего мы ещё не узнали.
Кошмар откидывается на постели, всматриваясь в звезды на потолке. С этими фокусами с временной амнезией команда Кошмара сталкивается уже не в первый раз. Целый третий! А это, в конце концов, какой-никакой опыт.
Первый раз о таких навороченных приёмах Кошмар узнал из-за Эррора. В то время разрушитель даже не состоял в его команде, напротив, открыто враждовал с ней. Ни Инк, ни Дрим, ни прихвостни Кошмара никогда не вызывали в том симпатии. В основном Глюк держал всех за букашек, что мешают его работе. Но в один прекрасный день тот завалился в обитель без приглашения. И вид у него, мягко говоря, был совсем неважный: побитый, с огромными синяками под глазами, в порванной одежде и со сломаннами ногами. Причём, обеими. На вопрос «Что случилось?» Эррор лишь мямлил, что ничего не помнит. Картина была до жути жалкая, но вкус страданий очень уж понравился прошлому Кошмару, отчего было принято решение оставить его в качестве кормушки. Глючный, наверное, пару недель вёл абсолютно амебный образ жизни и смог вспомнить лишь то, что Инк поит его краской, когда находит где-то на обрыве мультивселенной. Сложив дважды два, Эррор делает вывод, что во всем произошедшем виноват хранитель. Однако, вспомнить, что именно случилось до отравления краской, он до сих пор не может.
Может именно это и произошло с учёным? Хотя, он совершенно не выглядит так, будто отравился. Тогда, получается, гипноз Дрима? Но для чего это ему нужно?
Кошмар вновь нахмурился. Про силы Дрима он всё же знал чуть больше — его брат отменно манипулирует чужими воспоминаниями. Он, конечно, редко к этому прибегает, наверное, из-за принципов, однако когда после затяжной битвы с ним Кросс вернулся, даже не в состоянии вспомнить собственное имя было очень некомфортно. Говорил, что из всей своей жизни помнит лишь тот фрагмент, где низкий златоглазый скелет напевает ему прекрасную мелодию, под которую Крест медленно оказывается в забвении. Однако в этом случае пробудить воспоминания всё же получилось, со временем память к Кроссу возвращалась. Кошмар не уверен, помогла ли ему терапия, которую устроил Киллер, или чары Мечтателя сами по себе рассеялись, но факт остаётся фактом: воспоминания вернулись.
Версия в голове Кошмара прозвучало складно, но несоответствия все еще остались: Кросс забыл всё, а Саенс лишь отдельный фрагмент, что побольше роднит этот случай со ситуацией Эррора, которая не сходится в других деталях.
Даст тихо вздохнул, напоминая о собственном присутствии. Найтмер тут же вывалился из размышлений, извинившись перед Пыльным за такое длительно «зависание».
— А ты вообще как себя чувствуешь, Даст? — неожиданно переключился Кошмар. С утра Мёрдеру ну очень сильно не здоровилось.
— Не выспался, — сухо отвечает он и отводит взгляд, в его голове всего ещё мелькает та утренняя сцена, — это же надо было наброситься на вас…
Даст краснеет. Похоже, что со стыда. «Самый нелепый способ попросить прощения» — подумал Найтмер и начал размахивать руками.
— Что ты, ерунда…
— Можно я сегодня лягу с вами, господин? — с каменным лицом спрашивает Даст. Скрывать не будет: в компании Кошмара ему куда спокойнее.
А вот лицо Найтмера изменилось сильно. Его мордочка выражала самые разные эмоции, в векторе от стыда до сильного беспокойства. Кошмар впал в короткий ступор, не представляя, что именно он может ответить на такую личную, отчасти даже интимную, просьбу.
— А?! Э… — о, Мультивселенная, это всё, что ты смог из себя выдавить, великий и ужасный повелитель кошмаров?
— Нет-нет, вы не подумайте, — Даст аккуратно помахал руками, он никогда не был эмпатом, однако конкретно сейчас атмосферу почувствовал особенно остро, — Мне просто с вами гораздо спокойнее…
Кошмар закивал. Признаться, он и подумать не мог, что Даст будет так честен. Хотя, если порассуждать, он всегда рубил с плеча и прямо заявлял о том, что думает. Отчасти поэтому Кошмару и симпатизировал Пыльный: холодный расчёт и невероятная честность. Что Хоррор, что Киллер, по сравнению с ним, разговаривали сплошными намёки, лишь с той разницей, что первый такой же честный, а второй отпетый лгун, а вот у Кросса и Эррора тактика отличалась: они выбрали стратегию умалчивания и просто не открывали рот в неуместных ситуациях. Пожалуй, среди них всех на Даста больше всего был похож сам Кошмар. В конце концов, они оба единственные интроверты в их большой компании. Хотя, конечно, Эррор под вопросом… Однако одиночества он совсем не терпел, поэтому Кошмар относил его к экстравертам, хоть с ярко выраженной социофобией. Да и к холерикам тот был ближе куда больше, чем к меланхоликам.
— Да, наверное, можно, — наконец ответил Найтмер, слегка смущённо улыбаясь, — если это чем-то поможет.
Если задуматься, этой ночью он впервые разделит с кем-то кровать. Ну, не в том смысле, разделит буквально. Спать с кем-то в одной комнате ему ещё не доводилось. Но что-то ему подсказывает, что после инцидента от его кровати не отходили.
Оставшаяся часть вечера прошла сумбурно, Саенса из подвала всё же выпустили, однако наручники снимать Кошмар не разрешил. Очень уж не хотелось, чтобы его единственный шанс узнать правду сбежал при первой же возможности. Пообещал, что когда учёный вернет проценты кредита доверия, обязательно снимет. Саенс обреченно пошутил про морального коллектора, однако к своей участи отнёсся довольно спокойно. Положить его решили на диване в гостиной. Как минимум, пока не заберут его младшего брата. Условились, кстати, сделать это завтра. И вот тогда придётся всерьёз разбирать одну из захламленных комнат, дабы обеспечить хоть какое-то пространство им двоим. Найтмер даже почувствовал себя арендодатором на секундочку, в качестве платы берет ответы.
Ночь накрыла вселенную почти по щелчку, что Эррор с Киллером и не заметили, как проиграли весь вечер. Пришлось завязывать с развлечениями и отправляться по кроватям.
— Ты не видел Даста? — заглядывает Киллер в комнату Хоррора, обычно эти двое часто проводили время вместе по вечерам.
В ответ Ужас лишь пожимает плечами. У Кросса и Саенса тоже Пыльного не оказалось. На кухне — пусто. «Куда черт возьми он вообще подевался? Погулять вышел?» — подумал про себя Киллер и уставился на дверь в комнату Найтмеру. Нет, быть не может, что ему там делать? Но почему бы тихонько не проверить…
Киллер, в непривычной для себя манере, тихо открывает дверь, заглядывая внутрь. Его лицо изобразило жуткую гримасу. А, нет, это просто удивление.
На левой половине кровати, на правом боку спал господин. Его рука лежала чуть поодаль, рядом со второй тушей, которую звали Даст. Он спал на спине, аккуратно сжимая ладонь скелета рядом. Убийца слегка насупился.
— Вот ублюдок, обскакал меня, — тихонько буркнул он и закрыл дверь.
На секунду он остановился, подумал. Хотел было в наглую присоединиться, однако наверняка по костям себя с утра не соберёт. И если господин с такой своевольности мог только разводить руками в сторону и смешно хмуриться, то вот Даст вполне может воссоздать недавнюю ситуацию с Инком. Правда, на месте художника будет Киллер. Он слегка поёжился от такой мысли и, приняв поражение (в битве, не в войне), отправился на боковую.
***
Дрим аккуратно спускается по лестнице, помогая маленькому скелету преодолеть ступени. На вид малышу года или три, но с лестницей без помощи он все ещё не мог справиться.
— Ух ты, какие мы самостоятельные, — хихикнул Инк, что сидел за столом в гостинице. Он тут же подбежал к малышу, подхватывая его на руки, — растёт как дрожжах.
Дрим устало улыбается. Да, маленький скелет действительно растёт не по дням, а по часам. Малыш весело засмеялся, начав тыкать в пальцами в разные предметы. По какой-то причине тому уж очень сильно нравилось это занятие.
— Такими темпами он очень быстро сможет исполнить своё предназначение. Но нянька из меня, конечно, отвтратильная, — хранитель снов падает на диван, наконец спокойно вздохнув, — Может и впрямь найдём няню?
— Ага, в объявленит напишем, что требуется сиделка, у которой имеется опыт работы с лордом кошмаров, — усмехнулся Инк и сел рядом, малыш устроился где-то между ними.
Дрим улыбнулся, начав гладить юного Кошмара по голове, на что тот по-смешному злился и, словно кот, увиливал от чужой руки.
— Как думаешь, он мне брат или скорее племянник?
— Мм, — Инк отпил немного краски для задумчивости. В какой-то степени она даже помогала ему думать, — наверное, всё-таки племянник. Но у общего у вас действительно много.
Мечтатель качает головой. Вот чего-чего, а ни от Дрима, ни от Инка у малыша совсем ничего не было. Да и, честно говоря, на самого Найтмера он похож не был. Черты Эррора, бывшего разрушителя, прослеживались в нём наиболее чётко: пепельные, почти что угольные кости, разного цвета зрачки и причудливые глюки в форме короны над головой. А когда малыш капризничал, так и вовсе сплошь покрывался ошибками, прямо как Глюк.
— И всё-таки я рад, что мультивселенная приняла его как хранителя. Кто же знал, что биоматериала Эррора в той жиже оказалось даже больше материала самого Найтмера.
— Его нити вездесущи, — Инк пожимает плечами, — я и не удивлен, что так вышло. Хотел бы я посмотреть на лицо Эррора, если тот узнает, что стал отцом.
— Ох, Найтмер будет так зол…
— Он уже начал вынюхивать всё произошедшее. Не думаю, что он отступит от идеи узнать правду, — Инк поймал малыша, что так старательно пытался сбежать с дивана, — и, скорее всего, довольно скоро всё выяснит. Тебе бы поболтать с ним.
Дрим скривился. Как будто Найтмер будет его слушать. А если и будет, то хранитель просто не наберётся смелости всё рассказать. Уж очень криво и несуразно сработала его задумка, а доказать, что действовал он из альтруистичных побуждений будет невыполнимой задачей.
— Кто тут такой хорошенький? — в комнате появляется Блуберри, мягко подхватывая юного кошмара на руки и начиная незамыславатую игру в «самолёт», — к сожалению, на борту обнаружена бомба! Чтобы её обезвредить, необходимо проследовать в кровать!
Дрим и Инк лишь улыбаются, провожая взглядами маленькую идиллию этих двоих. Наверное, из них троих именно Голубика больше всего напоминает отца. Да и сам малыш, как будто бы, привязался к нему гораздо больше.
***
Утро в кошмарной обители наступило рано. Что поделать, похищение Саенса младшего само себя не организует. Сам учёный очень просился на вылазку вместе с Эррором, Кроссом и Дастом, аргументируя поход тем, что не очень хочет до чёртиков пугать младшего братца. Но кто бы его здесь слушал?
Найтмер же остался в кабинете. Он повесил деревянную доску с целью восстановить картину произошедшего. Пока что из улик на ней был лишь схематичный рисунок, что удалось найти в лаборатории.
— Возможно я поторопился уничтожать диадему… вдруг это тоже была улика, — рассуждает вслух тот, схематично набрасавая её в бумаге для заметок. Вскоре та также оказалась прикреплена к доске с помощью канцелярской кнопки с красной шапочкой, а следом добавил туда дату появления нового Кошмара — «14.11.20XX». И, конечно же, фото спящего Саенса с подписью «амнезия» где-то напротив. Хорошо, что у Киллера оказался рабочий полароид.
— Может себя тоже добавить… я самая настоящая ходячая зацепка в этом деле, — вновь вслух рассуждал Кошмар, — но как-то очень самовлюбленно получится что ли…
В дверь кабинета слышится три коротких стука. Что же, это точно не Хоррор и не Киллер. Привычки стучаться не было ни у одного из них. Стоп, тогда кто? Остальные ведь на вылазке? Уже закончили?
Кошмар поворачивается в направлении двери и в проёме появляется любопытная мордочка учёного. А, точно, очкарик теперь тоже здесь живёт.
— Что-то вспомнил? — Найтмер жестом пригласил Саенса в кабинет, и тот, с помощью плеча, открыл дверь шире и смог протиснуться вовнутрь. Управляться с наручниками на руках он уже почти научился.
— Нет, я… — Саенс подошёл ближе и увидел доску за спиной у Кошмара. В его взгляде появилось свойственное всем учёным любопытство, — А что это здесь?
— А? Да так… — Найтмер вновь повернулся к доске, — решил попробовать собрать все зацепки вместе. В голове держать такое тяжеловато…
— Самой важной улики не хватает, — быстро проанализировал все вывешенное на доске учёный, — и, стой, это что, моё фото?
Найтмер неловко заулыбался, оглядываясь на полароид, что лежал на столе. Решил не отвечать.
— Думаешь, все-таки нужно меня сюда добавить?
— Конечно, — Саенс кивает, — это отправная точка. Мне тоже очень интересно, что случилось и почему я ничего не помню.
Кошмар вздыхает и берёт полароид руки. «Сфотографируешь меня?» — спрашивает он, и в ответ получает лишь многозначительный взгляд в сторону рук от учёного. С дверью и туалетом, он, конечно, смог совладать, но с камерой точно ничего не выйдет.
Кошмар обреченно супится и, в виде исключения, мягко отстегивает наручники. В конце концов, младший брат Саенса почти в заложниках. Вряд ли он удумает что-то учудить. Учёный быстро разминает руки и делает фото.
— Знаете, почему расследования со скелетами такие долгие? — хмыкает он, размахивая готовым фото, словно веером. Нужно немного подождать, прежде чем оно проявится.
— Почему?
— Никто не предоставляет костяк дела, — довольно лыбится Саенс, прикрепив последнее фото ровно в центре доски.
Вместо оваций от публики учёный лишь получает в ответ взгляд исподлобья. Что же, похоже, господин не очень радуется каламбурам. Однако, на свое удивление, дальше слышится короткий мелодичный смешок. Найтмер аккуратно прикрывает свой рот ладонью, дабы не рассмеяться совсем громко.
— Если бы у тебя был хвостом, ты бы вилял им очень сильно, — удивился Найтмер, увидев вдохновленного реакцией учёного, или, точнее, собачку, — Кхм, ладно, есть какие-то версии случившегося?
Учёный возвращается в реальность. Красной нитью он связывает фото Найтмера и рождение нового Кошмара. Очевидно, второй появился после исчезновения трона первого.
— А вот дальше сложнее… На первый взгляд, и связи никакой нет.
— Кое-что ещё есть, — Найтмер протягивает новую нить к Саенсу от чертежа из лаборатории и коряво нарисованной диадемы.
Учёный чешет собственный затылок. И правда, все эти три улики были собраны прямиком с места преступления.
— Мы вернулись! — послышался громкий клич Кросса, а позже по обители разлетелся детский плач…
— Похоже, задание выполнено, — констрактировал факт Найтмер, наблюдая за тем, как Саенс побежал встречать младшего брата.
