My Universe

      Практически весь путь до теперь уже своего королевства Чонгук проспал. Ехать действительно долго, и практически все измотались. Даже батарейка Юна выглядела усталой, сидя напротив проснувшегося омеги. Её хотели посадить на лошадь, ведь негоже простой девочке, обычной прислуге, сидеть в одной карете с королём и его мужем. Чон тогда впервые воспользовался своей властью, приказав Юне сесть с ними. Охрана Тэхёна лишь посмотрела на него нечитаемым взглядом. Но Гук понял, что они недовольны тем фактом, что простолюдинка проводит время в комфорте и с королём, пока сами они сидят на лошадях и давятся своими больными спинами.       Несмотря на брак с Тэхёном, омега всё равно остался в статусе принца. Таково условие Намджуна. И пусть альфа им был недоволен — он был вынужден согласиться, иначе омегу ему бы просто не отдали.       — Чонгук, мы почти приехали, — оказывается, Ким уже не спит и бодро смотрит в маленькое окошко. — Вот уже границы моего королевства, а вон там, вдали… — показывает на крохотную точку, которую плохо видно из-за тумана. — Наш замок. До него остался час езды, так что можешь ещё отдохнуть. По прибытии нам этого не позволят.       — Почему? — хмурится омега. Тело ныло от долгого положения сидя.       — Нам нужно будет заняться подготовкой к приёму, на который должны приехать множество аристократичных семей, проще говоря, влиятельная верхушка моего королевства. Они должны лично познакомиться с тобой, ведь ты мой муж, они должны знать тебя в лицо.       Чонгук растерянно кивает, и отводит взгляд от лица альфы. В окне всё четче виднеется замок, стоящий практически на окраине.       — Ваше Величество, почему замок находится так далеко от самого города?       — Обращайся ко мне на ты и называй по имени, когда не будет лишних ушей. Мне уже надоело слышать твоё «Ваше Величество».       — Хорошо… Тэхён, — тихо произносит, еле сдержав улыбку. Юну он лишней не считает, успел уже проникнуться к ней особой любовью, но всё же не доверяет свои секреты. Пока что.       Время покажет, сможет ли он довериться девчонке полностью.       — Замок передаётся из поколения в поколение, так что я уже не смогу ответить на этот твой вопрос, — улыбается Тэхён. — Спроси что-нибудь другое.       — А когда ты представишь меня своим подданным? Думаю, им будет интересно тоже знать меня в лицо.       — Через неделю, — отвечает ему. — У меня запланирована проверка полей и всех фермеров. Мне пришло письмо на днях от простого человека, который жаловался, что фермеры забирают себе больше положенного и остальные вынуждены голодать, — голос становится всё холоднее и холоднее с каждым словом. Гук замечает, что альфе не нравится такое отношение своего народа друг к другу. Видно, что это злит его.       — Почему так долго? — поднимает брови в удивлении. — Если это правда, то люди будут все семь дней голодать. А если в семьях маленькие дети?       — Я оповестил всех, что приеду только через неделю.       — Но люди успеют все убрать к тому времени и не будет нужных доказательств.       — Предлагаешь приехать к ним раньше назначенной даты? — ухмыляется Ким, смотря на раздражённого омегу. — Почему ты так настаиваешь на этом?       — Я знаю, что такое голодать, потому и говорю, — шепчет принц, отворачиваясь от короля.       Больше они ни о чём не разговаривают, едут в полной тишине.       Тэхён до самого прибытия в замок раздумывает о словах Чонгука и решает его послушать. Они же супруги, должны прислушиваться к советам друг друга.       Замок короля Южного королевства оказывается светлым и уютным. Нет той угрюмой атмосферы, как в родном замке. Слуги оказались более дружелюбными и с улыбками встретили своего короля и его мужа. Юну они тоже приняли с теплотой, и некоторые даже вызвались показать ей её комнату.       Тэхён показывал абсолютно каждую комнату и иногда даже высказывался о том, какие ужасные шторы висят или почему ковёр постелили так криво. Чон слушал внимательно, иногда засматриваясь на альфу. Он действительно красив. И эта красота притягивает его к нему, чего он категорически не хотел. Никто не заслуживает быть любимым только из-за своей красоты.       — А где мои покои? — интересуется, когда Тэхён показывает свою комнату.       — Вот они, — руками показывает, улыбаясь. Альфе так нравилось наблюдать на чужом лице смесь возмущения и смущения. — Мы супруги, наш брак узаконен и на небесах. Неужели ты думал, что я отпущу тебя спать в другую комнату, а сам буду сгорать от холода и отсутствия тепла?       — Я… я ещё не привык к тебе, Тэхён. Боюсь, что ночью не смогу сомкнуть глаза, если рядом будешь ты.       — Сегодня ночью я и рассчитывал, что мы оба не сомкнём глаза, Чонгук. Мы супруги, — приближается к нему, обнимая за талию, и прижимает к себе так крепко, что между ними не остаётся никакого расстояния. — Мы обязаны провести ночь в компании друг друга, — шепчет в самое ухо, ненавязчиво касаясь его губами. Альфа чувствует, как напрягается тело омеги, и Гук начинает часто и прерывисто дышать. — Не стоит бояться. Запомни, мой принц, я никогда не причиню тебе боль.       Но от этих слов принцу легче не стало.

*

      Когда наступил вечер, и стало темно, Тэхён со своей стражей куда-то уехали, не предупредив Чона. Тот искал альфу по всему замку, пока один парень из прислуги не сказал, что король покинул замок со стражей около часа назад.       Чонгук пару минут сидит в кресле, думая, чем можно себя занять всё это время, пока муж отсутствует. Вдруг слышит непонятный писк за главной дверью. Будто кто-то маленький пытается что-то сказать. Убедившись, что рядом никого нет, выходит на улицу, кусая губу от липкого страха. Мало ли, кто может там быть. Оглядывается, всматривается в темноту, но не видит никаких фигур. Дёргается, вновь услышав шум, и опускает голову вниз. На ступеньках сидит маленький котёнок и жалобно пищит. Он тощий и чумазый, с большими голубыми глазками и маленькой мордочкой.       Омега быстренько к нему подбегает, на руки берёт и скрывается в замке, стараясь более незаметно пронести его в комнату. Боится, что котёнка могут вышвырнуть отсюда.       — Надеюсь, что ты будешь тихим и не сразу сдашь себя, — шепчет омега, поглаживая мягкую шёрстку котика. — А ещё надеюсь, что тебя не выбросят обратно на улицу. Постараюсь поговорить с Тэхёном о тебе, милашка.       Он играет с животным пару часов, а потом кошечка, явно уставшая, сворачивается клубочком на софе и начинает тихонько сопеть. В замке уже погасили основной свет, оставив лишь несколько одиноких свечей гореть, если вдруг кто-то захочет выйти в коридор. Практически в полумраке омега лежит на постели и медленно засыпает, как слышит чужие шаги, направляющиеся прямо в комнату. Поднимается, руками опираясь о мягкую перину, и всматривается в дверь. Вскоре она открывается, еле слышно скрипя, и на пороге показывается знакомая фигура.       Тэхён кидает перчатки на комод, шепча что-то под нос и подходит к свечам, зажигая их. Наконец-то он увидит Чонгука.       За несколько часов, пока он отсутствовал, альфа успел соскучиться по нежным чертам лица омеги; по его стеснительности и красным щёчкам, если он скажет что-то постыдное; по красивым глазам, которые иногда будто смотрят в душу, глубоко-глубоко, куда ещё никто не заглядывал.       Поднимает острый взгляд на сонного принца, наслаждаясь данной картиной: в мягком свете маленьких огоньков от свечей, Гук смотрится потрясающе очаровательно, пробуждая в альфе навязчивое желание прикоснуться к бархатистой коже. А принц словно это почувствовал, потупив взгляд в пол от накатившего смущения.       — Я… я никогда не был с альфой, — тихо шепчет, жмурясь, потому что король присаживается рядом с ним, опуская горячие ладони на его бёдра. — Я ничего не знаю. Не думаю, что тебе понравится… — но последнее слово тонет в громком выдохе, ведь альфа длинными пальцами пробирается под рубашку, касаясь плоского живота.       — В этом нет ничего страшного, Чонгук, — продолжает исследовать чужое податливое тело. — Этим надо гордиться. Ты такой чистый, не осквернённый другим. Ты только для меня, Чонгук… Ты только мой.       Альфа цепляет края рубахи, поднимает её вверх, обнажая тело Гука. Довольно рассматривает загорелую кожу и достаточно широкие плечи. Пусть это и не в стиле омег, но ему нравится. Ловко хватает подбородок принца, и заставляет смотреть на себя. Омега смущается, это видно по безумно красным щекам. Но ещё он и возбужден. Блестящие глаза говорят за него.       — Не бойся меня. Не бойся прикоснуться ко мне. Я же вижу, ты хочешь до меня дотронуться.       И Чон сдаётся, выпускает свои желания наружу. Несмело ладони опускает на крепкую и твёрдую грудь альфы, ощущая даже через слой ткани жар чужого тела. Украдкой взглянув на эмоции короля, всё так же несмело хватает его пояс, развязывая его. Кофта с тихим шуршанием падает на постель, оголяя загорелое и соблазнительное тело Кима. Бусины сосков топорщатся от внезапной прохлады, и Гук на них засматривается, пока и вовсе не касается холодными пальцами, желая прочувствовать все клеточки тела супруга.       Тэхён желает большего, потому хватается руками за резинку пижамных брюк и тянет вниз. Омега приподнимается, помогая ему, и ладонями прикрывается. Всё ещё неловко.       — Я уже всё видел, можешь не закрываться от меня, — ухмыляется альфа, снимая и с себя штаны. — Можешь посмотреть и на меня, будем квиты.       И Чонгук смотрит, едва не пискнув. Альфа сильно возбуждён. Тэхён же, не заметив никаких действий с его стороны, решает взять всё в свои руки. Аккуратно опускает Гука на простыни, нависая сверху. Прижимается своим пахом к чужому, и целует. Настойчиво, требовательно и страстно. Омега спустя пару минут начинает отвечать, как умеет, чем вызывает улыбку у короля. Наконец-то осмелел.       — Ты уже намок… — на выдохе произносит, пальцами собирая капли смазки, и заставляет омегу сжаться от страха, ведь чужие пальцы находятся в опасной близости от колечка мышц. — Я не сделаю тебе больно, если ты расслабишься, понимаешь? Доверься мне.       И принц расслабляется, прикрывает глаза и позволяет альфе творить с его телом, что угодно. Он указательным пальцем проводит по краям дырочки, размазывая смазку и аккуратно и медленно вводит, прекрасно ощущая, как напряглось тело под ним. Шепчет различные нежности, отвлекает его. Оперевшись на колени, освобождает тем самым и вторую руку, на которую опирался и нависал над омегой, и прикасается к его щеке, нежно поглаживая её. Вскоре добавляет и второй палец. Кусает губу от вида зажмурившегося Чонгука.       — Ты сказал, что не сделаешь больно…       — Расслабься, и тогда я сдержу слово, малыш, — выдыхает и толкает третий палец. На какое-то время оба замирают, а после альфа начинает двигать ими внутри, стараясь найти нужный угол для будущего проникновения, чтобы доставить удовольствие Чонгуку.       — Ах! — громко и звонко стонет принц, прогнувшись в спине. Инстинктивно хочет сжать колени, но сильная рука Тэхёна не позволяет этого сделать.       — Разведи ноги обратно. Живо, — вроде не грубо, но Гук вздрагивает и разводит их обратно, открывая вид на самое сокровенное. — Сейчас будет неприятно, но ты, главное, не сжимайся, иначе нам двоим причинишь боль, — одним рывком входит во всю длину, замирая. Внутри Гука горячо и туго, и это сносит крышу королю. Хочется грубо толкаться и искусать его всего. Омега болезненно скулит, ладонями сжимает простыни и старается не сжаться. Не то чтобы больно, неприятно и слишком ново. Ощущение заполненности слишком специфичное. Спустя пару минут спрашивает:       — Я могу двигаться? — Чонгук кивает.       Альфа делает первый толчок, и не сдерживает стона. Принц слишком узкий и это, определённо, нравится ему. Во второй раз попадает по простате, и Гук вновь стонет слишком громко, едва не прикусив язык. Пальцы уже болят сжимать так грубо простынь и он руки на плечи опускает, короткими ногтями царапая карамельную кожу альфы. Оставляет красные следы, ещё и ещё, а король наслаждается этим ощущением короткой боли, а после жара.       Делает грубые, прерывистые и резкие толчки в податливое тело, низко и хрипло стонет и наслаждается видом развращённого принца. Выглядит он сейчас порочно, сексуально и развратно. А Тэхён словно сам дьявол, медленно и искусно показывает мир похоти, принося нереальное наслаждение.       У них вся ночь впереди и они проведут её в агонии от наслаждения, что будет течь по их венам огнём.