***
В свои двадцать пять Чанмин становится лидером танцевальной группы, а если быть точнее, то — собственной группы. Он начинает создавать свою группу спустя пару лет после выпускного, когда один из старших выпускников их танцевального курса, с которым они всё ещё поддерживают общение, замечает объявление о продаже старой студии. Естественно, Сону присоединился к парням сразу после того, заканчивает школу. Медленно, но уверенно группа начинает расти и становится такой, какой была на втором курсе университета. Чанмин искренне счастлив вновь работать с ребятами, с теплотой прокручивая в голове их совместные воспоминания; время от времени они пересматривают прошлые проекты и смеются, когда кто-то ошибается, ведь столько времени уже прошло. Всё складывается идеально ровно до того момента, пока на пороге их студии не появляется довольно знакомый остроглазый парень — сейчас уже мужчина. Первым к нему подходит Эрик, парень Сону. Он присоединился к группе в том же году, что и Ким, и, несмотря на то, что парень не посещал с ними школу танцев, он мгновенно подхватил ритм группы и запросто влился в коллектив. Эти двое особо не медлили и вскоре начали встречаться. Эрик моментально подбегает к парню, чтобы представить его участникам группы, Сону плетётся за младшим и, когда дистанция между ним и старым другом сокращается, он останавливается, и на его лице растягивается глупая улыбка. Остальным парням также нравится общение с Джуёном, и, несомненно, они с первых же секунд ловят общую волну. Если честно, совсем не удивительно. Джуён прекрасен как никогда, его улыбка становится ещё шире, когда Сону заключает его в объятие. Подходя к двери, Чанмин выдавливает улыбку и выбрасывает сухое «Привет», на это Джуён приветливо кивает, не спуская с лица всё той же улыбки, что так сильно бесила в студенчестве. Поправочка: она до жути раздражает Джи и сейчас. Внезапно вспоминаются прошлые года, когда Чанмин всё-таки хотел дать дружбе с Джуёном шанс. Вспоминается и то, как всё разрушилось прямо у него на глазах, когда заветная партия в танце досталась мало того, что не ему, — она ушла Джуёну. Гнев, который тогда окутал его разум, стыд перед самим собой за то, что он не смог достичь единственной поставленной цели, и ноющая печаль, которая хлынула следом, разом обрушились на Чанмина. В то время он не смог совладать с собой и поддержать хоть какую-нибудь видимость дружеских отношений — он полностью отгородил свою жизнь за пределами танцев и подготовки к шоу от Джуёна — и теперь Чанмин задаётся вопросом, сможет ли относиться спокойнее к этому человеку спустя время. Возможно, выплёскивать все свои негативные эмоции на Джуёна было не самым правильным решением, однако прошлое остаётся в прошлом, и он никак не может изменить свои действия, совершённые под воздействием гнева и разочарования. Никто, кроме Джуёна, не замечает, что он старается держаться поодаль. Чанмину от этого только легче, ему ещё нужно переварить в голове тот факт, что его группа, кажется, совершенно спокойно может пригласить кого-то внутрь, чтобы пообщаться и расслабиться, не спросив об этом его — их лидера. Хотя, с другой стороны, Чанмин очень даже рад, что парням с ним до такой степени комфортно, что его метод «не быть типичным лидером-тираном» даёт свои плоды, и они в любой момент могут предложить что-то своё. Он, безусловно, понимает, к чему всё идёт: Эрик попросил его прийти попробовать свои силы. Как-то раз Сону уже рассказывал, что они с Эриком наткнулись на Джуёна в другой танцевальной студии, и то, что он сейчас здесь, ничуть не удивляет Джи. Где-то в глубине души у Чанмина появляется чувство, что сегодняшний день может кардинально и бесповоротно изменить ход его жизни, однако он тут же выбрасывает эти мысли из головы. Он же не настолько драматичен, верно? Джуён даже не пытается подойти к лидеру, предпочитая общаться с другими участниками. Один из них решает попросить его продемонстрировать свои навыки, станцевав коротенькую связку, и Чанмин не может не посмотреть на уже приевшийся румянец, разлившийся по щекам его конкурента, когда он уверенно кивает и соглашается. Как только Джуён подключает телефон к колонке, комната наполняется песней с тяжёлыми басами, бит которой быстро узнаёт Сону и чуть ли не выпрыгивает к старшему, разделяя с ним пол репетиционной. Ким бросает взгляд на лидера, приглашая его присоединиться к танцу, однако Чанмин отказывается. Он не собирается позориться на глазах у того, кого не видел несколько лет, на глазах у его соперника, который только что ворвался в его студию, будто ему тут самое место. Готовясь показать свои умения в танце, Джуён снимает с себя толстовку, демонстрируя при этом подтянутые и рельефные мышцы, на которых Чанмин всё-таки задерживает свой взгляд. Несколько лет назад их не было так видно, и с первых движений парня Джи замечает, что его телосложение довольно сильно изменилось, безусловно, в хорошую сторону. Ли наверняка провёл огромное количество времени в спортзалах. Он беззвучно повторяет слова песни, не сводя глаз с Джуёна, чтобы в любую секунду заметить даже самую незначительную мелочь, которой удалось ускользнуть от внимания Ли. Это нечестно, они ведь уже давно не танцевали эту связку; скорее всего, даже Чанмин помнит только половину, однако его совсем не волнует, что он может быть немного несправедливым. Не тогда, когда он знает, чем может закончиться эта негласная попытка показать свои навыки, если участникам понравится Джуёнов стиль. Джуён идеально попадает по времени. Чанмин в своей голове успевает во всех красках выругаться на него. Кажется, с годами движения парня становятся ещё более плавными. Безусловно, иначе никак: он отточил свои навыки, как и любой другой из их прошлой группы. Даже спустя столько времени Джуёну удаётся попасть в каждый бит, он будто переносится во времени к их старым танцам и связкам. Это настолько идеально и завораживающе, как и всегда, что Чанмин вновь чувствует зарождающийся сгусток раздражения внутри. Его мимика кардинально отличается от прежней. Джуён будто играет с маленькой аудиторией, наблюдающей за ним, и совершенно не скрывает того, что наслаждается тем, как практически никто не может оторвать от него глаз. На крошечную долю секунды их взгляды пересекаются благодаря отражению в зеркале, и Чанмин с явным восхищением наблюдает, как Джуён откидывает голову в сторону, а затем резко в танце опускается на пол. Сону начинает смеяться, видимо, поняв, что движения этой части танца старший выдумал, ведь в оригинале специально было выделено несколько секунд для фристайла. Остальные танцоры быстро присоединяются к вербальной поддержке, выкрикивая слова одобрения в сторону Джуёна, пока тот садится и взъерошивает волосы. Стоит признать, что он правда овладел этой студией, и Чанмину ничего не остается, кроме как принять это и тихо аплодировать парню среди беспорядочного гула и криков участников. Глаза Джуёна вновь находят его, и на лице парня остаётся совершенно нечитаемое выражение — ровно до тех пор, пока он не подмигивает. Застыв на месте, Чанмин смотрит на своё отражение в зеркале и только недоумённо моргает. В голове Джи мелькает сразу несколько мыслей. Почему присутствие Джуёна настолько его заботит? Почему Джуён подмигнул ему? Почему ему кажется, будто произошло нечто необратимое? Чанмин тут же перекрывает поток размышлений, ибо уверен, что это действие не могло породить в нём что-то, кроме гнева. Он бросает взгляд на других танцоров и видит, что они уже успели собраться вокруг Джуёна и теперь не замолкая о чём-то говорят. Чанмин же сейчас больше всего боится лишь одного развития событий. Самое худшее, что может случиться, — это если старшие захотят предложить ему место в команде. Он пытается представить себе, что есть вероятность возвращения былых времён, и, когда его голову окутывают воспоминания прошлых лет, Чанмин набирается ещё больше уверенности, ведь не собирается сдаваться. Как минимум, он обещает это самому себе. Через время Джуён покидает их студию, и остальные танцоры подзывают стоящего в стороне и пропадающего где-то в своём мире Чанмина. — Ну что, как тебе? Что думаешь? Именно в этот момент он, конечно же, может сказать, что Джуён недостаточно хорош и что видеть его в своей команде не особо хочется, однако Чанмин решает притвориться дурачком, вырывая себе шанс обдумать всё тщательнее, взвесить все плюсы и минусы этой заманчивой идеи: — Касательно чего? — Джуёна. Он довольно хорош, скажи? Чанмин только медленно кивает: — Думаю, за это время он однозначно многому научился, — ему нужно выиграть время, чтобы принять правильное решение, ведь это касается не только его и его враждебного настроя по отношению к давнему знакомому; этот выбор повлияет на всю команду и непосредственно на их будущее. Через несколько секунд Чанмин чувствует, как локоть Сону толкает его в бок, вынуждая сделать пару шагов назад и вопросительно посмотреть на младшего, который лишь сверкает маленькой улыбкой. Пока старший танцор собирается с мыслями, Сону успевает задать вопрос: — Так что, он в команде? Чанмин кивает. Голос в голове твердит о том, что у него нет выбора, но это не так: Чанмин осознанно решает поставить интересы группы выше своих. Он должен так поступить, не зря же он является их лидером. — Он присоединится к команде, только если вы не против. — Думаю, все здесь только «за», — с мягким смехом подтверждает один из старших участников танцевальной группы. Эрик присоединяется к обсуждению, предлагая побыстрее связаться с Джуёном, чтобы он смог присутствовать уже на следующей тренировке. — Хён, ты как лидер и скажи ему об этом. Снова развернувшись в сторону Сону, Чанмин смотрит в его глаза в ожидании объяснения этой максимально ужасной идеи. — Они уже несколько лет не общаются, может, у них получится наверстать упущенное, — кажется, этого более чем достаточно, чтобы убедить остальных танцоров, и Чанмин поражённо вздыхает. Стрелка на часах указывает на шесть часов — самое время вернуться домой, поужинать и, наконец, отдохнуть. Участники группы один за одним покидают студию, однако она не пустеет полностью: внутри остаются ещё Чанмин, Сону и Эрик. — Хорошо тебе провести время с Джуёном. Чанмин непроизвольно сужает глаза из-за фразы младшего и уже готовится выкинуть какую-нибудь острую фразу, когда в разговор вклинивается Эрик: — Он прикольный. Не понимаю твоей неприязни к нему. Пространством на несколько секунд овладевает тишина, пока Чанмин пытается сформулировать ответ в голове. — Естественно. И не поймёшь. Ты даже на соревнованиях постоянно знакомишься с конкурентами, становясь чуть ли не самыми лучшими друзьями, вместо того, чтобы провести время с командой, — слова прорезают воздух чуть жёстче, чем того хотел Джи, он понимает это, когда распознаёт промелькнувшую обиду в глазах Эрика, который старается не растеряться и уже тянет Сону за собой к выходу. — Может, ты хотя бы раз попытаешься быть вежливее? Дверь закрывается, и в комнате становится невозможно услышать какой-нибудь звук, кроме дыхания оставшегося танцора. Он опускается на пол, а сумка, которая секунду назад была в его руке, падает на пол с глухим стуком. Чанмин глубоко вздыхает, как только глаза останавливаются на его отражении: волосы в полном беспорядке, одежда прилипла к коже из-за пота. Внезапно Джи осознаёт, что выглядит потерянным. Он потерян, даже несмотря на то, что находится там, где всегда хотел. Его всего внезапно будто окутывает густым слоем тумана сильная усталость, из-за чего руки и ноги превращаются в неподъёмные тяжести, что полностью пресекает любую попытку подняться. Чанмин сидит так ещё некоторое время, однако ощущается этот недолгий период как несколько часов, под властью которых он лишь смотрит на своё отражение в зеркале и пытается понять, почему присутствие Джуёна оказывает настолько сильное влияние на него. Из пучины мыслей его вытягивает внезапный звук пришедшего уведомления. Взглянув на экран, юноша видит сообщение от мамы, в котором она спрашивает, ждать ли его на ужин сегодня. При иных обстоятельствах Чанмин бы, безусловно, проведал её, однако сейчас его голова поглощена тысячами других мыслей, поэтому он отправляет ответное сообщение, где извиняется за то, что не сможет сегодня прийти: «Прости, мам, я как-то неважно себя чувствую, так что можешь не ждать меня». Одна его часть всё-таки предполагает, что было бы неплохо отвлечься хотя бы на вечер. В то время как другая знает, что сложившуюся ситуацию лучше решить сейчас, чем когда будет уже поздно. С тем же успехом можно сделать это сегодня вечером, смывая вкус дешевой еды на вынос соджу. Закрывая дверь студии, Чанмин выходит в объятия холодных рук ночного воздуха. Он живёт примерно в десяти минутах ходьбы от танцевальной студии, делит квартиру со своим другом Чанхи. По дороге домой ему приходит сообщение от старшего о том, что он уже заказал еду на вечер. Поблагодарив Чанхи, Чанмин сворачивает на последнем перед домом переходе и идёт прямо по улице, уже немного ускорившись, чтобы быстрее оказаться дома. Открывая входные двери квартиры, он встречается с комфортным теплом и вкусным запахом пиццы, что говорит о том, что курьер доставил её несколькими минутами ранее. Время совпало идеально. — Я дома! — Иди сюда, в гостиную! — через маленький пустой коридор пробирается голос Чанхи. Выскользнув из ботинок, Чанмин входит в гостиную, где глаза пытаются привыкнуть к яркому освещению. — Как на работе? Чанхи пережёвывает и проглатывает только что откушенный кусок пиццы, только затем отвечает: — Да ничего особенного. У тебя с тренировками как? — Всё было прекрасно, пока не объявился некто. Чанмин не может сдержать смеха из-за взгляда, который появляется на лице его друга: его фирменное выражение, которое показывает недоумение вместе с полуотвращением. — Джуён, — объясняет Джи. — Тот, который учился с тобой в старшей школе? Я думал, ты его уже несколько лет не видел. — Ага, и я бы ничуть не расстроился, если бы не видел его ещё столько же, но ни с того ни с сего он пришёл к нам в студию, — с тяжёлым вздохом Чанмин падает на диван, наливает в стакан напиток и тут же опустошает его. — Что-то мне подсказывает, что тебя раздражает не только его визит. — Парни хотят, чтобы он стал частью команды, и Сону решил, что я — будто остальные разговаривать не умеют — должен пригласить его в группу, — невесело усмехается Чанмин. — Вот же поганец. — Ну так поговори с ним, вдруг он вообще не захочет присоединяться. — Я что-то сильно в этом сомневаюсь. Чанхи закатывает глаза и вновь откусывает очередной кусок пиццы. Даже если бы Чанмин и хотел продолжать держать на плаву поселившиеся в нём негативные эмоции, то не смог бы, ибо, чтобы внутри загорелось что-то радостное, достаточно одного взгляда на друга, — всегда, между прочим, изящного и ухоженного — который теперь поглощает еду, полностью позабыв об аккуратности. — Ладно, в любом случае, выбора как такового у меня нет. Поговорю с ним. Кажется, этого намерения вполне достаточно для Чанхи. — Вот и отлично.***
Парни договариваются встретиться в небольшой кофейне, расположенной недалеко от студии. Чанмин открывает дверь заведения и в конце зала видит Джуёна, сидящего за столиком около окна. Тот, заметив подходящего танцора, приветственно улыбается ему. — Привет, Чанмин. — Ну привет, Джуён, — чувствуется некое давление, когда Джи садится за столик. — Зачем позвал? — После того, как ты на прошлой неделе пришёл в студию, мы с ребятами немного поговорили. У них есть для тебя предложение, — Чанмин пытается показать, что совершенно спокоен и уверен, однако внутри он далёк от этого. Джуён заинтересовано изгибает бровь. — Предложение? — В общем, если у тебя ещё нет своей команды, мы предлагаем тебе место у нас. — Ты сейчас серьёзно? Это же круто! — лицо старшего украшает яркая улыбка, которая выбивает Чанмина из поддельно спокойной колеи. Он не помнит, чтобы хоть раз видел настолько радостную и прекрасную улыбку Джуёна, глаза которого во время этого действия превращаются в милые полумесяцы. — Я бы не звал тебя, чтобы просто посидеть поврать. На эти слова Джуён ничего не отвечает, вместо этого он делает небольшой глоток недавно заказанного напитка и произносит: — Ты сказал «они», то есть это значит, что ты не хочешь видеть меня в составе группы? Чанмин мгновенно замирает, а затем испуганно качает головой. — Нет, я правда хочу, чтобы ты присоединился, просто оговорился, — его глаза странствуют по лицу Джуёна, в панике высматривая и оценивая реакцию. Несмотря на то, что Джи на самом деле не хочет брать его в группу, Джуёну об этом знать совершенно не обязательно, ведь обещание о присоединении нового человека уже дано команде. — Да ладно тебе, Чанмин, я просто шучу. Тихо усмехнувшись, младший чувствует себя более расслабленно. — Так ты принимаешь предложение? — Ещё бы! Естественно! Когда мне приступать? — Джуён чуть ли не начинает искриться по-настоящему от переполняющего его энтузиазма, что самую малость напрягает танцора. — Мы, эм… У нас завтра тренировка в десять. Собираемся просто записать парочку старых связок, так что если хочешь, то приходи, пожалуйста, но если откажешься, то я пойму, можешь не переживать. — Звучит в какой-то степени даже заманчиво; мне интересно посмотреть, как изменились ваши с Сону навыки. К тому же, это отличная возможность узнать остальных парней получше, посмотреть, как вы работаете как команда. Чанмин улыбается. За эти года его внешность довольно сильно изменилось, однако, кажется, в глубине души он остаётся всё таким же мягким парнем, каким был в старшей школе. — Отлично, тогда увидимся завтра! Он встаёт из-за столика, однако рука парня внезапно его останавливает. — Не останешься ещё ненадолго? Ты ведь только пришёл. Джи предполагает, что вместо этого Джуён хотел сказать что-то вроде: «Несколько лет назад ты просто так начал игнорировать меня, а теперь ведёшь себя так, будто мы чуть ли не лучшие друзья, которые всё это время активно поддерживали связь». — Меня ждёт мой сосед по комнате, нужно кое-куда сходить, — Чанмин медленно выбирается из руки танцора, его пальцы опускаются вниз сантиметр за сантиметром, пока кожа не соприкасается с холодной поверхностью стола. — Мг… Тогда увидимся завтра, — в голосе Ли, кажется, можно услышать нотки разочарования, а улыбка на лице его остается только для вида, глазам же не удаётся надеть радостную маску. — Пока, Джуён. Чанмин направляется к выходу из кофейни, дверью приводя в движение колокольчик, звук от которого доносится до ушей парня. Идя по улице, танцор полностью пропадает в глубине своих мыслей. Неужели Джуён всегда был так мил с ним, и из-за своей ярой ненависти Чанмин просто-напросто не замечал этого, или здесь спрятано нечто иное? Вдобавок ко всему, он чувствует, что внутри него, в самых костях, затаилось какое-то напряжение, будто разговор один на один с Джуёном пробудил в нём что-то странное. Чувство, с которым он не встречался уже долгое время. Нет, этого не может быть. Этому однозначно должно быть иное объяснение. Так ведь?***
На следующий день Чанмин приходит в студию первым: члены команды не опаздывают, это он отчего-то спешит. Позже один за другим подтягиваются и остальные, оставляя свои сумки у стены напротив зеркала, чтобы во время тренировки случайно не зацепиться за них. Джуён приходит ровно в десять. Его волосы уложены назад, полностью открывая лицо, с чем идеально сочетается белая рубашка и кожаная куртка, обрамляющая сильные плечи. Глаза парня задерживаются на Чанмине, а затем он мило улыбается Эрику во время приветствия. — Хён! — Привет, — старший смеётся из-за какой-то фразы, которую шепчет ему на ухо Эрик, однако ничего на неё не отвечает и только быстро кивает. Чанмину интересно, что такого ему мог сказать Сон; его глаза наблюдают за Джуёном, когда тот садится на пол напротив зеркала и поднимает взгляд на танцора, однако очень быстро отводит их обратно к своему отражению. Тренировка проходит гладко: они несколько раз пробегаются по связкам, чтобы запомнить каждую деталь и синхронизировать движения, а после приступить к съёмке. Парни просят Джуёна побыть их оператором, на что он без проблем соглашается, звонко и с неким восторгом восклицая «Конечно» и забирая у самого старшего участника протянутый ему телефон. Чанмин встряхивает конечностями, чтобы избавится от напряжения в мышцах, и ещё раз разминает шею. С первой попытки записать связку не удаётся: Эрик путается в своих же ногах, портя дубль. Во второй раз Сону врезается в своего парня, когда они выполняют очередной переход. Внутри Чанмина постепенно начинает бурлить недовольство, когда они становятся по своим позициям в третий раз. — Ребят, ну сосредоточьтесь уже. У нас после этого ещё куча других танцев! К своему же ужасу, третью попытку записать танец срывает именно он. Чанмин чувствует на себе взгляды участников, однако никто ничего не говорит, ведь каждый отлично знает, что лидеру не нужно озвучивать его промахи, он и так всё понимает. Он быстро извиняется, и танцоры снова расходятся по студии, чтобы отснять всё хотя бы с четвёртого раза. Чья-то рука опускается на плечо Джи. Он раздражённо поднимает глаза, уже готовый огрызнуться, чтобы к нему никто не лез и лучше бы следил за своими движениями, однако, когда он замечает Джуёна, не может проронить и слова. — Это всего лишь я, — хихикает Ли. — Ага, вижу, глаза-то у меня всё ещё на месте. — Будь спокойнее, расслабься, ребята ведь и так стараются, в этот раз всё точно будет идеально. Чанмин возмущённо поднимает бровь: — Кто ты вообще такой, чтобы указывать мне, что делать? Со мной уже всё более чем прекрасно, — его взгляд падает на Сону, который в тот же момент отводит глаза, что говорит о том, что буквально несколько секунд назад младший наблюдал за ними. — Это же просто совет, — кажется, Джуёна немного обижает такая острая реакция со стороны Чанмина, и он, едва заметно надув губы, пятится назад, занимая место за камерой. — Давайте, быстрее начнём — быстрее закончим. По комнате вновь разливается музыка, Эрик больше не путается, Сону в него не врезается, и Чанмин не ошибается в движении, выполняя которое в прошлый раз был недостаточно внимателен. С улыбкой на лице они уверенно завершают танец финальным движением. Джуён поднимает камеру вверх, пока каждый из танцоров не пропадает из кадра, затем останавливает запись и слышит, как студию заполняет запыхавшееся дыхание парней. — Получилось? — спрашивает Эрик, глядя на Чанмина с улыбкой на лице и надеждой в глазах. — Да, теперь пятнадцатиминутный перерыв. Если хотите переодеться — пожалуйста, но не думаю, что это заботит кого-то, кроме вас. Сону и Эрик успевают ускользнуть из студии в ближайший магазин, чтобы купить чего-нибудь поесть, поскольку они, конечно же, снова ничего с собой не взяли. Остальные же принимаются пить воду и съедают перекус в виде различных фруктов. Чанмин облокачивается спиной о зеркало, к коже неприятно липнет футболка из-за выступившего после танца пота. Неожиданно для парня, Джуён садится на пол рядом с ним, на губах его появляется маленькая стеснительная улыбка, и он передаёт лидеру группы телефон со словами: — Вот, можешь пересмотреть видео. — Спасибо. И Джи стоит признать, что последний дубль выглядит довольно хорошо. Видно, что все без исключения наслаждаются танцем, их выражения лиц полностью передают песню, и у каждого есть своя изюминка, которая выделяет его среди других. Именно эта четвёртая попытка записать видео и есть олицетворение их командной работы, которая даёт возможность каждому засиять ярким цветом, не перебивая других, а дополняя. — Отлично справился с ролью оператора. — Без проблем, ничего особо сложного, — кивает Джуён. — Посмотрим, как тебе удастся вклиниться в работу, когда закончится перерыв, — язвит Чанмин, на что Ли только качает головой и вновь фиксирует взгляд на младшем. Кристально понятно, что Джуён хочет что-то сказать, однако не позволяет мыслям вырваться наружу, ведь он и предположить не может, какой будет реакция Джи. Через несколько мгновений он, наконец, произносит: — Ты сильно вырос в танцевальных навыках. Не пойми меня неправильно, ты и раньше был очень хорош. — Спасибо, Джуён. Чанмин действительно благодарен Джуёну за то, как он к нему относится. Если первые минуты сегодняшней встречи были пропитаны ужасающим напряжением, то сейчас он ведёт себя так же, как в старшей школе: дружелюбен как никогда. Тем не менее Чанмина всё ещё гложет тот факт, что он продолжает видеть в Джуёне своего конкурента, в то время как это совершенно не так. Джи бросает взгляд на телефон, который напоминает о том, что уже пора возвращаться к тренировке. — Прогоним ещё раза два и на этом закончим, да? Вскоре вся команда уже на ногах и готова к продолжению тренировки. К счастью, отработка остальных хореографий проходит гладко, всё складывается без ошибок, ведь парни уже окончательно вовлечены в работу. Чанмин правда рад тому, что им хватает всего по две попытки на каждый оставшийся танец, чтобы получить хороший результат на видео. Заканчивают они, когда на часах уже около двух, но это обусловлено скорее частыми перерывами, нежели большим объёмом работы. Как и планировалось, после этого Чанмин всех отпускает, ведь сегодняшнее расписание предполагает только запись видео, поэтому нет смысла держать танцоров ещё дольше. Студия довольно быстро пустеет. Чанмин закрывает дверь на ключ, выходит на улицу и видит то, чего — а вернее, кого — совсем не ожидает: около здания на мотоцикле сидит Джуён с шлемом в руках, очевидно, кого-то ожидая. Он хочет пройти мимо Ли, однако ему не удаётся, потому что тот его замечает и даже окликает: — Чанмин! — Что? — Просто хотел поблагодарить тебя за сегодня. Почему-то не получилось сказать этого перед уходом, — проговаривает Джуён, мило постукивая и водя пальцами по шлему, когда они смотрят друг другу в глаза. Чанмин старается не обращать внимания на это, вместо чего слабо улыбается и бормочет, что это меньшее, что он может сделать теперь, когда Ли стал частью команды. Джуён негромко смеётся, и его лицо освещает улыбка, что только больше напрягает Чанмина. Как ему удаётся так легко улыбаться? Может, он пытается оставить прошлое позади и начать всё с чистого листа в качестве друзей? — У меня ещё встреча, так что надо идти. Увидимся на следующей тренировке, — он врёт. Чанмину не нужно ни с кем встречаться, он просто не хочет находиться рядом с Джуёном даже на секунду дольше. Ли кивает, и эмоции, промелькнувшие в его глазах, скрываются под нечитаемым выражением быстрее, чем Чанмину удаётся их понять. — Хорошо, до встречи. Когда Чанмин уходит, он едва сдерживается, чтобы не оглянуться. Снова увидев Джуёна, он невольно теряется, однако разочарование пересиливает любое чувство: впервые за много лет к нему закрался дух соперничества вне настоящих соревнований. Джи отчаянно надеется, что это не показатель того, какими будут их отношения в дальнейшем.***
— Заново! Чанмин опирается руками о колени, из-за отдышки становится трудно дышать, а пот каплями скатывается на пол. Начиная с этой недели, группа работает над новой хореографией, и сейчас они уже в который раз отрабатывают движения. Сколько бы они ни старались, второй куплет всё равно не получается так, как надо, и при попытке что-то изменить всё будто становится только хуже. Естественно, все злятся и теряют какой-либо настрой. За последний час Сону только и делал, что жаловался, ещё и Эрик начал впитывать всю негативную атмосферу в студии, и это настолько не похоже на него, что остальные ходят вокруг младшего на цыпочках. Даже Джуён, который начал день с максимально хорошим настроением, и тот успел растерять всю позитивность. Они снова репетируют танец, совершая ту же ошибку. — Всем пятиминутный перерыв! — голос проносится над громкими басами музыки, и мгновенно после Чанминовых слов все танцоры, словно по выключателю, падают на пол, чтобы дать телу расслабиться. Выглядит это даже комично в каком-то роде. Не получается у них совладать со вторым куплетом, как бы они ни старались: движения совсем не подходят к музыке, но Чанмин не может понять, в чём проблема. Он уже пытался с командой выполнять связку движений с разной скоростью, в другом порядке, заменял одно-два движения или убирал их вовсе, но результат всё равно никого не устраивает. Чанмин пытается вновь и вновь, пока другие участники берут перерыв. Попытка за попыткой — ничего, и это лишь больше гневит парня. Сону говорит ему немного отдохнуть, чтобы они вместе смогли разобраться и всё решить, но Джи отмахивается от младшего и в очередной раз концентрируется на последовательности басов. Первая восьмёрка идёт плавно с музыкой, движения подходят. После этого ритм меняется, и именно это сбивает его. Ни одно из движений не подходит, и даже изменение темпа ничем не помогает. — Чанмин? Со вздохом он оборачивается на источник звука. Сидящий на полу Джуён смотрит на него немного неуверенно. — Почему бы здесь, например, не переключиться с басов на хай-хэт? Чанмин слегка хмурится, услышав предложение танцора, однако жестами просит его развить мысль. — Мы переключаемся с лирики в первом куплете на басы в припеве. Так почему бы в этой части таким же образом не соединить басы и хай-хэт? Тогда движения будут менее резкими, и мы сможем уделить больше времени груву в куплете, нежели будем пытаться попасть в каждый бит. — А потом снова вернуться к басам во втором куплете? — Наверное. Ещё можно немного поиграть с музыкой, и не руководствоваться только басами на протяжении всей части. Потом движения становятся предсказуемыми, а если мы будем перескакивать между строками, то аудитория будет более увлечена танцем, ведь не сможет предугадать наши связки. Чанмин мычит и затем негромко проговаривает: — Тогда можешь показать, как ты видишь второй куплет? Ну так хотя бы примерно, если хочешь. Поднимаясь на ноги, Джуён просит включить песню с первого припева. Он запросто вливается в ритм песни и в общих чертах исполняет часть хореографии, которую они уже придумали. Первая восьмёрка куплета идёт, как группа и репетировала изначально, после чего Ли начинает импровизировать, используя хай-хэты за основу своего фристайла. Несмотря на то, что это всего лишь сырая импровизация, она уже гораздо лучше подходит под музыку, чем всё то, что они пытались придумать на протяжении тренировки. Наблюдая за парнем, Чанмин чувствует странную смесь восхищения и раздражения, которая начинает бурлить внутри, однако он подавляет её, чтобы похвалить Джуёна: — Да, хай-хэты самое оно. Джуён улыбается. — Я могу что-то придумать после тренировки. Ну, я имею в виду, что-то более конкретное. — Давайте лучше продолжим работать над вторым припевом, доведём его до идеала, а к куплету вернёмся завтра, — его решение даёт знак остальным танцорам вновь приступить к репетиции. Напряжение в воздухе тут же рассеивается, когда они начинают двигаться, их настрой улучшается благодаря найденному решению касательно хореографии куплета и плавному успеху в отработке движений припева. Группе удаётся закончить довольно быстро, в районе обеда, ведь вечером у некоторых ещё есть дополнительные занятия. Эрик покидает студию вместе со старшими участниками, которые подвезут его на занятия в противоположной части города. Чанмин после окончания тренировки ещё ненадолго задерживается, чтобы посмотреть, как танцуют его приятели по команде — ровно до тех пор, пока Сону не говорит ему пойти домой и помочь Чанхи приготовить ужин. Младший обещает Чанмину закрыть дверь, как только они с Джуёном закончат с хореографией для куплета. Старший, кажется, благодарен Сону, что тот остаётся с ним. Неохотно, но Джи всё же покидает парней и отправляется домой. Он идёт по тротуару в довольно вялом темпе, на улице витает тишина. Если сравнивать со студией, то контраст, конечно, колоссальный, но ему так даже лучше. Иногда Чанмину кажется, что он начинает больше ценить тишину, только потому что постоянно окружён громкой музыкой. Есть что-то восстанавливающее в моментах, когда вокруг нет никакого шума, кроме успокаивающих звуков природы, которые сливаются воедино с мыслями, и ничего от этого не отвлекает. Тем не менее сейчас Чанминовы мысли слишком громко голосят в ушах, из-за чего ему хочется отключить мозг. Он злится на себя, ведь не смог сам — как лидер группы — решить проблему с хореографией, и, естественно, его до ужаса раздражает то, что Джуёну, кажется, не потребовалось больших усилий, чтобы предложить свою альтернативу. Может, всё намного хуже: Чанмин расстроен из-за того, что сегодня был вынужден признать, что кто-то оказался лучше него. Вернувшись домой, он принимает душ, после чего идёт на кухню найти что-то, что можно приготовить, сильно не утруждаясь, чтобы он со своими навыками готовки не превратил кухню в неизвестно что. Подобные вещи для Чанхи он делает довольно редко, однако одновременно с этим знает, что друг предпочёл бы поесть чего-то незамысловатого, чем увидеть погром на кухне или, чего хуже, — пожар. Чанмин кладёт пару порций риса в рисоварку, когда слышит, как открывается входная дверь. Чанхи задерживается в дверном проёме. — Ты уже дома? — Ага, подумал, что сегодня можно поменяться ролями и приготовить что-нибудь для тебя хотя бы раз. — Ого, сам Джи Чанмин готовит мне ужин? А я точно не сплю? — язвит Чхве и подходит к другу. Он заглядывает через плечо младшего и, увидев, как неуклюже тот держит нож, негромко смеётся. — Отдай-ка ты лучше нож мне, пока твои пальцы ещё при тебе. — Есть, сэр, — произносит Чанмин. Забрав нож у младшего, Чанхи принимается нарезать овощи. — Можешь помочь мне с закусками, хорошо? Чанмин следует словам друга и начинает подготавливать мясо. Вскоре оба втягиваются в процесс и уже порхают по кухне, мастеря всё к ужину. Чанхи то и дело смеётся над младшим, раскрывая совет за советом, которые могут помочь ему облегчить жизнь. Спустя некоторое время ужин появляется на столе, и парни принимаются за еду в уютной тишине. — Я тут подумал о том, что ты говорил. Ну, о Джуёне. — И? — с любопытством спрашивает Чанхи, запихивая в рот очередную ложку супа. — Я попытался быть добрее, но он так сильно меня бесит. На тренировках он постоянно следовал за мной, не говоря ни слова, а сегодня у него вот так вдруг появляется подходящая связка для части песни, над которой я уже целую неделю голову ломаю. — Разве тут не радоваться надо? — Может, и надо, но мне как-то совсем не радостно. Почему я не додумался идти за хай-хэтами вместо басов? Это же настолько просто, а я упёрся в те басы, попусту растрачивая часы тренировок и постоянно внося изменения в хореографию, а решение, оказывается, всё это время было на поверхности. — Чанмин… Но Джи не слушает и продолжает возмущённую тираду: — А потом, слышишь, он начинает так легко фристайлить, что вообще не может быть импровизацией, но, на удивление, оказывается именно тем, что нам нужно. И дальше он строит из себя всего такого неуверенного скромнягу, будто сам не знает, насколько хорош, ещё и притворяется, что ему якобы страшно меня перебить или разозлить. — Мин. — Он такой бесячи… — Джи Чанмин, чёрт возьми, да послушай ты меня уже, наконец! — резко перебивает парня Чанхи. — Теперь ты выслушаешь меня? Чанмин лишь моргает, явно застигнутый врасплох внезапной эмоциональностью Чхве. — Ага. — Вот и хорошо. Ты же знаешь, что я волнуюсь о тебе? — Чанмин кивает. — Тогда, пожалуйста, или вообще не принимай слишком близко к сердцу то, что я сейчас скажу, или наоборот серьёзно задумайся об этом. Я думаю, что ты либо не слышишь сам себя, либо совсем не понимаешь, почему говоришь то, что говоришь. Чанмин хмурится, что лишь заставляет Чанхи возмущённо закатить глаза. — У тебя с Джуёном всё это время была весьма непростая дружба, если это вообще можно так назвать, что, безусловно, неплохо, но я сомневаюсь, что всё стоит именно на твоей ненависти к нему. Будем честны, его не за что ненавидеть. Младший бормочет что-то себе под нос. — Хочешь узнать моё мнение о том, какая настоящая проблема? Ты завидуешь ему. — Я? Завидую? Ещё и Джуёну? Голос Чанхи меняется на чуть более недовольный: — Пожалуйста, закройся и выслушай меня. Несколько лет назад ты потерял свою часть из-за того, что он лучше подходил, теперь ему удаётся решить проблему с хореографией, над которой ты уже сколько дней мучился. Это поведение невозможно назвать как-то ещё, кроме зависти. — Неправда, — Чанмин дуется на жёсткость в голосе друга. — Тогда что это? — Не знаю. — Значит, ты завидуешь, — Чанхи встаёт и уносит посуду на кухню, перед этим успев дополнить свои мысли ещё одной фразой: — Попытайся прекратить завидовать и спроси самого себя, правда ли ты ненавидишь его настолько сильно, насколько думаешь.***
В этот день тренировка крайне изнурительна. Команде требуется гораздо больше времени для синхронизации Джуёновой хореографии, чем они ожидают. Стиль, подобранный Джуёном, в целом подходит песне, Чанмину стоит отдать парню должное, но всё-таки достаточно сильно раздражает то, что из-за этого они ещё больше отстают от расписания. — Сону, не теряй баланс! Эрик, а ты не спеши! Сначала! Он изо всех сил пытается не выдать своего отчаяния, вчерашняя тренировка и так была непростой, так что сейчас лучше не разносить негатив. На следующем прогоне танца Сону удаётся совладать с равновесием, однако Эрик всё равно продолжает ошибаться по времени. — Эрик, сосредоточься! Младший опускает голову и бормочет слова извинения. Когда в очередной раз Сон продолжает спешить, Чанмин разочарованно вздыхает, теряет контроль над языком, и слова вырываются изо рта против его воли: — Сколько уже можно ошибаться? Ты слишком быстро фиксируешься здесь. Это же не так сложно, — грубость в голосе несправедливая и излишняя, и Чанмин это понимает. Давление растёт с бешеной скоростью, за считанные секунды и без того напряжённая атмосфера в студии становится ещё более удушливой. Эрик бросает взгляд на лидера, глаза младшего начинают блестеть, когда он вновь проговаривает то же самое после предыдущей попытки: — Прости, хён. Все участники группы молчат, а Сону поддерживающе сжимает плечо своего парня, после чего все снова расходятся по своим позициям. Чанмин просит станцевать куплет без музыки, чтобы он смог посмотреть на детали, на углы движений и равновесие каждого, когда он резко прекращает счёт. — Хён, здесь ты не выравниваешь руку. Сону, левая нога должна быть сзади, не вытягивай её вперёд. Внезапно его перебивает Джуён: — Думаю, на сегодня лучше закончить разбор хореографии, а над деталями поработать на следующей неделе. Мы и так потратили много времени на этот куплет, а ещё нужно доработать дэнс-брейк с последним припевом. Взгляд Чанмина на мгновение задерживается на рядом стоящем парне. — Я уже всё придумал. — Но ты не научил нас. Уже вечереет, и у всех есть свои дела после тренировки, давай не будем зацикливаться на одном, — голос звучит уверенно. Джуён настроен решительно, что можно понять по его позе: он скрещивает руки на груди и наклоняет в сторону голову в ожидании реакции лидера. Прикусывая нижнюю губу, Джи мысленно собирает слова в предложение и бросает на Джуёна мимолётный взгляд. Чанмину не нужно смотреть на остальных, чтобы понять, что они уже согласны с предложением Ли, потому он неохотно уступает: — Хорошо, я разберу с вами дэнс-брейк и припев, и на этом закончим. Парни хором соглашаются, и Чанмин становится впереди, начиная объяснять движения. К счастью, они довольно быстро осваивают дэнс-брейк, сталкиваясь с проблемами только к концу последнего припева. — Сону, можешь быть чуть внимательнее? — Да, хён, — но глаза говорят об обратном: мысленно он уже в другой вселенной. — Хотя бы притворись, что хочешь быть здесь. — Я хочу, хён. — Как-то не заметно, — вздыхает Чанмин. Не дожидаясь ответа, он решает повторить последние две восьмёрки. Танцор чувствует на себе пристальные взгляды, те самые, которые критиковали его весь день. Игнорируя это, чтобы быстрее покончить с тренировкой, он заставляет парней повторить последнюю часть, что занимает ещё минут пятнадцать. — Пусть каждый подумает о каких-то деталях в движениях, о том, что, по вашему мнению, подходит песне лучше. И, ради всего святого, прогоните хореографию ещё пару раз лично для себя. — В понедельник утром в десять? — спрашивает Эрик, в голосе его слышна явная осторожность. — Утром-утром, в десять, — подтверждает Джи, одаривая младшего усталой улыбкой. Пока остальные один за другим убегают из студии, Джуён неприлично долго собирает сумку. Его медлительность объясняется, когда в комнате остаются только он и Чанмин. — Можем поговорить? — О чём тут говорить? — Чанмин и сам удивляется тому, что голос звучит так, будто он защищается и в любую секунду готов напасть. — Я понимаю, что я среди вас новенький и не знаю, как вы тренировались до того, как я присоединился, но… — Что? Не нравится, как у нас здесь всё происходит? Ожидал, что будет весело, а на деле оказалось совсем не так, да? — в каждом новом слове яда гораздо больше, чем в предыдущем. Когда лидер приближается к Джуёну, в его тёмных глазах можно прочитать лишь ярость, которая бурлит внутри. Старшего это немного сбивает с толку, однако он быстро приходит в себя, делая шаг вперёд. — Совсем нет, но я не об этом хотел поговорить. Мог бы не перебивать меня и спокойно выслушать, — Джуён поднимает бровь, ожидая, пока тот обратит на него внимание и начнёт слушать. — Ну, что ты там хотел сказать? — Я думаю, что ты слишком строг с ними. Они всю неделю из кожи вон лезли, позволяя тебе командовать ими, и тысячи раз повторяли части танца, которые уже получались достаточно хорошо. Ты хочешь, чтобы всё было идеально, ладно, но нам нужен отдых, время для восстановления, перезагрузки, иначе всё развалится, не успеем мы даже заявку на соревнование подать. Чанмину нечего сказать. Его взгляд скользит по Джуёновому лицу, и, не замечая на нём ничего, кроме едва сдерживаемого раздражения, лидер полагает, что его выражение мало чем отличается. — Строишь из себя всезнайку? Ты занимаешься с нами всего неделю и считаешь, что вот так вдруг ты понимаешь мою команду лучше меня? Думаешь, что знаешь, как вести группу? Ну так вперёд, в следующий раз тренировку ведёшь ты и учишь их по-своему. Тогда и посмотрим, продолжишь ли ты думать, что я делаю что-то не так. Он повышает голос, что совсем излишне — так же, как и гнев, который пылает внутри; его оборонительная позиция только расстраивает Джуёна. Тем не менее Ли спокоен — слишком спокоен, по мнению лидера — и позволяет Чанмину кричать на себя. — Не перекручивай мои слова, Чанмин, я этого не говорил. Мне кажется, что в глубине души ты просто не уверен в себе. Я причина твоей неуверенности? Боишься, что я нравлюсь парням больше, чем ты? Я вижу это по тому, как ты смотришь на меня и как твои глаза горят от зависти. Не думай, что я не заметил. Чанмин прикусывает язык, однако хочет крикнуть Джуёну, что все его слова — сплошная ложь, что он говорит так лишь для того, чтобы добавить себе важности. Но не может, ведь знает, что Джуён прав. Они стоят лицом к лицу, старший подходит ближе, пока Джи не ударяется спиной о зеркало с глухим стуком. — Что, сказать нечего? Этим ты только подтверждаешь мою правоту. Чанмин хочет продолжить злиться, однако гнев куда-то рассеивается, а голову занимают мысли о красивом лице прямо напротив него. — Ничего подобного, — выпаливает Джи. — Я не завидую такому выскочке, как ты. — Уверен? — …Да, — слишком поздно, пауза перед ответом оказывается слишком длинной. Джуён наклоняется ближе, а глаза Чанмина непроизвольно опускаются на его губы, и он задерживает дыхание, из-за чего старший только смеётся: — Что, хочешь меня поцеловать? Отмахиваясь от Джуёнового предложения, танцор цокает и пытается не покраснеть. — Нет! С чего бы это? Свихнулся, что ли? Это только сильнее разжигает огонь: старший вновь приближается, возвращаясь в предыдущее положение. — Я бы не отказал. Эти слова эхом разносятся в голове. Чанмин поднимает взгляд, встречается с глазами Ли, в которых мелькает озорство, и ждёт следующего хода. — Хочешь ведь, а? Чанмин был бы рад это отрицать, однако вдруг всё становится на свои места. — Да. Ли немного наклоняется, сокращая расстояние между ними и соединяя губы в беспорядочном поцелуе. Его руки опускаются на талию младшего, а Чанмин обвивает свои вокруг его шеи, впутывая пальцы в тёмные пряди. Подчинившись страсти, Чанмин приоткрывает рот, позволяя Джуёну проникнуть внутрь. Он слегка откидывает голову назад, преследуя язык старшего, и спустя мгновение с Чанминовых губ слетает мягкий стон, вызывающий тихий смех у Джуёна. — Так долго хотел этого, а? — издевается Ли, когда они на мгновение отстраняются. — Закройся и целуй. Джуён нежно поднимает за подбородок младшего, чтобы тот вновь посмотрел ему в глаза, а затем спрашивает: — Почему ты начал меня так ненавидеть? — эти слова заставляют Чанмина замереть, и он старается отвести взгляд, несмотря на мягкую хватку Ли. — Пожалуйста, давай сейчас не об этом? — Чанминовы щёки пылают от смущения, ведь он знает, что вскоре им всё-таки придётся проговорить об этом. — Поцелуй меня. — Как пожелаешь, — шепчет Джуён хрипловатым голосом, посылая волну мурашек по телу танцора. Их губы вновь сливаются воедино, Чанмин впутывает пальцы в волосы старшего, лишая возможности отпрянуть и впиваясь в его нижнюю губу. На этот раз стон слетает уже с Джуёновых уст; его руки полностью обвивают талию младшего, притягивая тело ещё ближе. Чанмин самодовольно улыбается в губы танцора и проводит правой рукой по его груди, опускаясь ниже, пока кончики пальцев не достигают пояса штанов Ли. Он колеблется, не совсем уверенный, стоит ли остановиться на этом. — Можно? Джуён смотрит на парня сквозь длинные ресницы, ухмыляется и отходит от него. — Думаю, на сегодня достаточно. — В смысле? — Чанмин пялится на Ли, который подходит к своей сумке, перекидывает её через плечо и направляется к выходу. — Ты куда? — Домой, — дверь закрывается, и Чанмин остаётся один. Тишина, окутывающая его, становится дьявольски оглушительной. С одной стороны, он ждёт, что Джуён вернётся, а с другой — знает, что этого не произойдёт. Только после того, как волны возбуждения покидают его тело, Джи собирает свои вещи и уходит. Чанмин входит в квартиру, не обронив ни слова, и сразу направляется в душ, не обращая внимания на недоумённого Чанхи, предлагающего сегодня вечером посмотреть какой-нибудь фильм. Тёплые струи воды, обволакивающие тело, помогают избавиться от груза мыслей, забыть о Джуёновых губах, которые так сладко сминали его губы, о том, как его руки впивались в бёдра. Танцор остаётся в душе гораздо дольше, чем требуется, наконец, закрывая воду, только когда Чанхи начинает стучать в дверь и звать на ужин. Чанмин протирает запотевшее зеркало и рассматривает своё отражение, чтобы увидеть усталые глаза и растрёпанные волосы. Всё ещё не в силах забыть о произошедшей ситуации в студии, он надевает толстовку со штанами и выходит из ванной. Чанхи, увидев друга, поднимает бровь, ведь замечает, что тот позабыл о реальности, уйдя в свои мысли, но Чанмин лишь игнорирует это и молча садится за стол. — Хочешь поговорить? — Потом. Наверное, усталость на лице Джи убеждает старшего, ведь он послушно оставляет его. Вместо допросов Чхве рассказывает другу о том, как прошёл его день: один из его коллег, видимо, посчитал крайне уместным в открытую разозлиться на клиента. Только когда Чанхи упоминает, что это, между прочим, был один из их самых богатых клиентов, Чанмин издаёт лёгкий смешок, что порождает возмущённый вздох от старшего. — Это не смешно! Директор думает, что он может отказаться от наших услуг и найти себе других поставщиков. — Ну, так уж вышло, — пожимает плечами Чанмин. — Ты невероятен, — Чанхи закатывает глаза и снова наливает напиток в стакан, предлагая его Чанмину, однако он отказывается, ведь его стакан практически полон. После окончания трапезы, парни убирают со стола, моют посуду и переходят в гостиную, чтобы начать смотреть новую дораму, о которой без умолку болтал Чанхи на протяжении последних недель. Всё-таки Джи должен признать, что сюжет оказывается вполне интересным, и они оказываются увлечены событиями до глубокой ночи, доходя до седьмой серия. Чанмин бросает взгляд на лучшего друга, видит, что тот уже задремал, и мотает головой, чтобы самому не провалиться в сон. — Может, уже пойдём спать? — Сначала досмотрим серию, хочу узнать, бросит она его или нет. Тихо смеясь, парень удобнее устраивается на подушках и накрывается одеялом. Когда на экране появляются титры, Чанхи уже давно видит неизвестно какой по счёту сон, лежа рядом с младшим. Чанмин покачивает головой и вместо того, чтобы разбудить парня, укладывает его в более удобное положение. Зная Чанхи, он точно вскоре проснётся и переберётся на кровать. Чанмин кладёт своё одеяло поверх одеяла Чанхи и затем, заботясь о комфорте друга, убеждается, что его голова лежит на подушке. Он шёпотом желает спокойной ночи и беззвучно выходит из гостиной в коридор. Тихий скрип двери в ванную прорезает ночную тишину, когда Чанмин открывает её, чтобы затем почистить зубы. Добравшись до своей спальни, он ставит телефон на зарядку, после чего выключает свет. Джи собирается поставить будильник, когда вспоминает, что завтра суббота, а по субботам можно забыть о раздражающих мелодиях и поспать подольше. Довольный донельзя, Чанмин укутывается в тёплое одеяло, и вскоре его сознание растворяется во сне.***
Утром Чанмин завтракает, лениво листая новостную ленту в социальной сети в телефоне. Однако он совсем не вникает в то, что видит, его мысли находятся где-то на орбите вчерашнего события: он вновь прокручивает то, как Джуён, кажется, запросто смог увидеть его насквозь. Естественно, слова Чанхи о зависти также не оставляют его в покое, и сейчас парню срочно нужно разобраться с этими мыслями, иначе голова может взорваться в любой момент. Если на протяжении всех этих лет он завидовал, если именно это являлось ядром бессмысленного гнева в сторону Джуёна, то может ли за всем этим скрываться нечто большее? Что, если он и правда испытывал какие-то иные чувства по отношению к Джуёну и просто не смог распознать зов собственного сердца? Он размышляет о прошлом, вспоминает моменты со старшей школы и недавние встречи с Ли. Чанмин приходит к выводу, что, скорее всего, зависть имела место быть, правда она подпитывалась чем-то, что было запрятано гораздо глубже — восхищением. Только восхищение — ничего более — Джуёном как танцором и человеком. Они же будто день и ночь, где-то глубоко в сознании это немного беспокоило Чанмина. Откровение с самим собой приносит странное чувство спокойствия. Теперь Чанмин не должен соревноваться с Джуёном или же прятаться за чувством ненависти, которого на самом деле никогда и не существовало — он бы осознал это раньше, если бы постарался лучше понять себя. В любом случае у него впереди целые выходные, чтобы разобраться в себе и своих чувствах перед тем, как снова встретиться с Джуёном. Всё будет в порядке.***
В понедельник на тренировке Чанмин изо всех сил старается игнорировать странное напряжение между ним и Джуёном. Во вторник и среду он действует так же, однако это становится до невозможного сложно, ведь старший начинает смелеть и часто дразнит его. О прошлой пятнице не пророняется и слова, однако любое действие или взгляд в его сторону накаляет Чанмина. Сону интересуется, всё ли с ним в порядке, но Джи тут же отмахивается, скидывая своё странное поведение на головную боль. В четверг его терпение приходит к концу. Джуён не прекращает свои провокации, и Джи чувствует, что скоро может не сдержаться и сломаться, он должен сделать хоть что-нибудь, чтобы окончательно не сойти с ума. Он просит Джуёна остаться после тренировки под предлогом обсуждения подготовки новой хореографии для соревнования, но видит, что Ли, кажется, не верит. Он остаётся. — Прекрати это. — Прекратить что? — Сам знаешь, — Чанмин запинается, ведь его голова поглощена мыслями о Джуёновых руках, странствующих по его телу. — Пытаться меня соблазнить. Джуён лишь смеётся в ответ. — Я? Пытаюсь тебя соблазнить? Он растерянно, но с интересом смотрит на старшего. — Ты хочешь сказать, что я выдумываю? — Не знаю, — Джуён на мгновение замолкает. — Может быть, ты просто сам хочешь, чтобы я тебя соблазнил, поэтому тебе так и кажется, в то время как я веду себя как всегда. Глаза Чанмина сужаются в замешательстве, однако где-то глубоко внутри он знает, для чего попросил Джуёна остаться. Делая глубокий вдох, он готовится сказать то, что хотел, хотя, по правде говоря, Чанмин сомневается, что может хоть когда-нибудь быть готовым к подобному. — Недавно я думал о том, как я относился к тебе и в школе, и здесь. — Ого, сам Джи Чанмин размышлял над своими действиями? — Пожалуйста, просто выслушай, — едва ли не умоляет парень. — Я хочу извиниться. Я запутался в собственных чувствах, принял их за то, чем они не являлись, и в итоге без причины тебя ненавидел. Если честно, я завидовал. Ты с самого начала был очень хорошим танцором, и я боялся, что меня заменят тобой. — Они никогда бы так не сделали. — Сделали. Место в том проекте отдали тебе, помнишь? Ты победил, я проиграл. И теперь я боюсь, что эти ребята поступят так же, — его голос мягкий, куда-то исчезли яд и резкость, обычно присутствующие во время разговоров с Джуёном. — Это поэтому ты начал игнорировать меня? Почувствовав стыд, Чанмин опускает голову. — Да. Сейчас я жалею об этом, но тогда мне казалось, что это единственный способ смириться со всем. Теперь ты снова ворвался в мою жизнь, и я думал, что до сих пор ненавидел тебя. — Но ты никогда не ненавидел, — Джуён тепло улыбается. — Никогда, — на лице Чанмина тоже появляется улыбка. — И только сейчас я понимаю, что даже зависть была неверной интерпретацией чувств. Джуён, я восхищаюсь тобой. И как танцором, и как человеком. Ты всем нравишься, до безумия талантлив, но скромный и никогда не хвастаешься этим. — А ты сейчас не преувеличиваешь? — Нет, Джуён. Каждое слово — настоящая правда. Я был несправедлив по отношению к тебе, и ты должен это знать. Старший моргает, ничего не произнося. Он будто пытается найти что-то в его поведении, словах, голосе, возможно, думает, что Чанмин врёт. Учитывая их историю, это предположение может иметь право на существование, однако Ли ведь не может просто так забыть о прошлой неделе. — Что ты сейчас пытаешься сказать? Чанмин сглатывает. — Ты мне нравишься. Думал, ты уже это понял после пятницы. — Я догадывался, но гораздо лучше услышать это от тебя, — смеётся Джуён, предлагая парню напротив свою руку. Чанмин, улыбаясь, протягивает руку в ответ, позволяя обнять себя, когда их пальцы переплетаются. — Значит, ты признаёшь, что всё-таки твоё поведение отличалось от обычного. — Ничего я не признаю. Я только подтверждаю, что у меня было чувство, что я тебе нравлюсь. Руки, обнимающие танцора, ощущаются приятно тёплыми и дарят чувство защищённости и комфорта. Чанминовы руки обвивают старшего, расположившись на его пояснице, и теперь они оба стоят, ожидая, когда кто-то решится зайти дальше. — Снова поцелуешь меня? — Только если ты этого хочешь. Чанмин поднимает голову, которая секундой ранее лежала на Джуёновой груди. — Я не спрашивал бы, если бы не хотел. Он ждёт, пока Джуён наклонится и прильнёт губами в тягучем поцелуе. То, как всё происходит сегодня, совершенно отличается от того, что было в пятницу: как минимум — тем, как они к этому пришли. Руки Джуёна неспешно опускаются по спине, пока не достигают низа рубашки, и пальцы проникают под ткань, соприкасаясь с горячей кожей. Чанмин двигается навстречу касаниям, его губы перемещаются к шее и затем ниже, оставляя дорожку едва ощутимых поцелуев до самой ключицы. Джуён просит его поднять руки, чтобы он смог снять с тела рубашку — мешающую ткань, — и после этого Чанмин вмиг ощущает себя слишком неловко. — Лучше не делать этого в студии. — Всё равно никто сюда не войдёт. — Давай хотя бы дверь закроем? — Чанмин замечает отблеск обожания в глазах старшего, когда он отходит к сумке и достаёт оттуда ключи, чтобы запереть дверь. Джи оборачивается к Ли: тот уже стоит совсем рядом, а его руки вновь хватаются подола рубашки, готовые, наконец, её стянуть. — Ты такой нетерпеливый. Джуён только закатывает глаза и позволяет Чанмину избавиться и от его одежды, открывая глазам младшего напряжённые мышцы. Джи быстро замечает, насколько тот чувствителен к его прикосновениям: с губ Джуёна срывается дрожащий вздох, когда Чанмин проводит ногтями по его груди. Губы соприкасаются с золотистой кожей, создавая на ней розоватую метку, пальцы Джуёна запутываются в волосах младшего, чтобы хоть что-то удерживало его на земле. Чанмин улыбается, не отрываясь от солёной кожи, и проводит языком полосу к шее, чтобы оставить влажный поцелуй на ямочке между ключицами. Пока Джи вновь возвращается к губам старшего, он не может сопротивляться мысли, что такой Джуён выглядит до невозможного привлекательно: податливый и плавящийся от его блуждающих рук и рта. — Таким ты мне нравишься больше, — не отрываясь от его губ, шепчет Джи и опускает руки вниз по телу, останавливаясь на поясе штанов и стягивая их вместе с нижним бельём — вся одежда падает к лодыжкам на пол. Джуён быстро выпутывает ноги — точнее, пытается, ведь чуть ли не спотыкается, когда ткань зацепляется за его щиколотку. Чанмин мягко хихикает, замечая покрасневшие щёки Ли. — Неужели так не терпится? Старший игнорирует его, предпочитая вновь слиться с парнем в поцелуе; руки с силой впиваются в бёдра Чанмина, прижимая их к себе, всячески стараясь создать хотя бы медленное трение. Чанмин быстро ставит ногу между Джуёновых ног и через ткань штанов чувствует его затвердевший член. Он даёт старшему раствориться в чувствах, когда руками нежно проводит по его груди, задерживаясь на сосках, на что Джуён мгновенно выгибается в спине, и с его губ слетает стон. — Чёрт. Ведя Ли назад, пока его спина не сталкивается с зеркалом, Чанмин вспоминает прошлую пятницу, понимая, что в этот раз они поменялись местами. В голове мелькает одна мысль, и он опускает Джуёна на колени перед собой, тот смотрит на младшего снизу полными недоумения глазами. Чанмин усмехается, проводит рукой вниз по своему телу, останавливаясь на штанах, и прижимается к напряжённой эрекции. — Давай, ты знаешь, что делать. Танцор заметно колеблется, и младший уже готовится вновь поднять его на ноги, когда чувствует, как руки хватаются за резинку штанов и начинают стягивать их вниз вместе с нижним бельём. При виде того, как Джуён облизывает губы, Чанмин запускает пальцы в темные локоны, ожидая каких-нибудь действий от парня. И он приступает. Пальцы Джуёна обхватывают Чанминов член у основания, он накрывает губами головку, не сводя глаз с лица младшего, который в тот же момент томно выдыхает. Он проводит языком по самому кончику, поглощая его длину миллиметр за миллиметром, из его рта течёт слюна, которую Чанмин вытирает рукой и затем поддерживает Ли за щёку, когда тот принимается заглатывать больше. — Отлично справляешься, малыш. Джуён стонет, посылая волны вибраций по члену, когда Чанмин слегка тянет его за волосы во время обращения. Старший продолжает медленно двигаться, пока головка не касается задней стенки горла, которое сокращается от проникновения и заставляет Джуёна громко подавиться. Чанмин не даёт парню отстраниться, хотя и видит собирающиеся в его глазах слёзы: он ждёт, когда Джуён постучит по его ноге, и только после этого отпускает. В попытках вновь насытить лёгкие воздухом Ли облокачивается головой о зеркало, веки парня тяжелеют, когда он поднимает взгляд на стоящего над ним танцора. — Приятно, — сдавленно произносит Джуён, когда дыхание более-менее приходит в норму. — Да? Нравится, когда тобой пользуются? Джуён, стесняясь, кивает: — Хочу, чтобы ты отымел мой рот. Кивая, Чанмин насаживает его на свой член, начиная двигаться в неспешном темпе; он придерживает рукой голову Джуёна, позволяя его челюсти полностью расслабиться. Постепенно Джи ускоряет толчки, Джуёнов язык медленно танцует вокруг всей длины, сводя младшего с ума. Чанмин чувствует, как Ли давится каждый раз, когда он достигает самого горла, проглатывая капли предэякулята, как только они появляются. На секунду Чанмин останавливается, и стоны, застрявшие в горле, без стеснений срываются с его губ. Руки Джуёна блуждают по телу парня, отчаянно пытаясь найти что-нибудь, за что можно ухватиться, и останавливаются на ягодицах, ногтями впиваясь в нежную кожу. Когда Джи снова выходит изо рта Джуёна, последний смотрит на него со слезами в глазах и ждёт большего. Колени немного подрагивают, пока он встаёт напротив Чанмина и опирается о зеркало, чтобы дать ногам время восстановить силы. — Малыш, развернёшься для меня? Джуён без сопротивления подчиняется. Вспотевшие руки ещё сильнее пачкают и так запотевшую часть зеркала, о которое он опирался спиной несколько мгновений назад. Старший поворачивает голову, чтобы взглянуть на Чанмина. — У тебя есть смазка? — совершенно нормальный вопрос в данной ситуации, и всё же Чанмин молчит, пытаясь вспомнить, есть ли у него одноразовый пакетик лубриканта где-то в бумажнике. — Должна быть, — бормочет он, роясь по сумке в поисках кошелька, и действительно находит там небольшую упаковку смазки и презерватив. Вновь встав позади Джуёна, танцор целует его в плечо, после чего разрывает пакетик лубриканта и выдавливает содержимое на пальцы, немного разогревая. Чистой рукой Чанмин раздвигает ягодицы старшего, а смазанным пальцем дразнит полного желания Ли. — Готов? Джуён утвердительно мычит и громко выдыхает, когда чувствует, как палец Джи проникает в тугое колечко мышц. — Боже. Чанмин ждёт немного, чтобы удостовериться, что с Джуёном всё в порядке, и только потом проталкивает палец полностью, выбивая стон за стоном из старшего, пока он двигает кистью назад-вперёд, непрерывно имея его всего лишь одним пальцем. Чанмин тихо смеётся, когда вскоре Ли просит добавить ещё один. — Любишь, когда тебя так трахают? — Пожалуйста, — всхлипывает Джуён и тут же запинается, когда в него проникает второй палец, ещё больше растягивая парня. — Я хочу тебя, Чанмин, — то, как он стонет его имя, когда пальцы задевают чувствительное место, заставляет Чанмина активнее крутить запястьем, чтобы пробраться как можно глубже. Как только Джи понимает, что Джуён уже готов, то без особых раздумий добавляет третий. Он теряет голову от стонов и вздохов, эхом разносящихся по стенам студии. — Только взгляни на себя, милый. Ты уже на пределе лишь от моих пальцев. Чанмин чувствует, что старший смотрит на своё отражение: он сжимается вокруг Чанминовых пальцев и громко мычит. — Хочу побыстрее увидеть, как ты будешь смотреться на моём члене. Не обрывая громкую цепочку стонов, Джуён отводит руку назад, находя ладони Чанмина, глубоко впившиеся в его бёдра, на которых потом, скорее всего, останутся синяки. — Пожалуйста, войди в меня, — он опускает голову, чтобы избежать зрительного контакта с Чанмином, который смотрит на него через зеркало. — Какой хороший мальчик, — после этих слов Чанмин медленно выскальзывает из старшего, поднимает с пола презерватив, зубами разрывая упаковку. Он шипит, когда раскатывает его по своей длине: после подготовки Джуёна пальцы ощущаются приятно тёплыми. Ли смотрит на младшего через плечо. — Чанмин, — срывается мелодичный стон. Чанмин хихикает. — Так долго хотел этого, а? — в памяти свежим воспоминанием промелькивает момент с прошлой пятницы, когда старший спросил его то же самое. — Если настолько сильно хотел, чтобы я тебя отымел, нужно было просто сказать, а не вести себя, как придурок. Прижавшись собой к Джуёновой промежности, он оставляет нежные поцелуи на плече, после чего прикусывает тонкую кожу у основания шеи. — Вот и чудесно, я тоже этого хочу. Возникшую между ними тишину заполняет протяжный стон, когда Чанмин проскальзывает внутрь. — Б-блять. Из-за обволакивающего тепла старшего внутри Чанмина зарождается непристойный стон, однако он прикусывает губу, не позволяя ему вырваться. Он не двигается — даёт время им обоим привыкнуть к ощущениям, оставляя поцелуй за поцелуем вперемешку с красными засосами на позвоночнике Джуёна, чтобы отвлечь его от жжения, вызванного растяжкой. Дыхание танцора успокаивается, что является зелёным светом для дальнейших действий младшего. Когда он начинает двигаться, то снова сдерживает стон, в то время как Джуён откидывает голову назад, беззвучно выдыхая. Толчки медленные, но глубокие. Чанмин чувствует, как рука старшего во второй раз хочет слиться с его, переплетая пальцы на бёдрах, в которые так кровожадно впился Джи. — Быстрее. — Терпение, милый, — смеётся Чанмин. Он сильнее сжимает руки вокруг узкой талии Джуёна, совсем немного изменяя угол, чтобы проникнуть глубже и задеть собой простату. Наращивая темп, Джи замечает маленькие попытки заставить его ускориться сильнее — Джуён двигает бёдрами в такт с Чанминовыми. Танцор сдерживает улыбку и лишь сильнее, быстрее, жёстче вдалбливается в тело старшего. — Посмотри на себя, ты такой красивый на моём члене. Через несколько мгновений Джуён практически вскрикивает: — Да, там, пожалуйста, не останавливайся! — его стоны съедаются Чанмином в небрежном поцелуе, пока рука парня удерживает голову Джуёна за челюсть, избавляясь от расстояния, мешающего их губам слиться воедино. Он продолжает вбиваться в бёдра Ли в ровном темпе, сбавляя его лишь тогда, когда последний начинает всё чаще и сильнее сжиматься вокруг него. — Это всё, что мне нужно было сделать, чтобы ты замолчал? Заткнуть тебя своим членом? Вспыхнувшему внутри огню эти слова кажутся горячим топливом, Джуён громко стонет и прислоняется головой к запотевшему зеркалу, которое всё это время и служило его опорой. — Я-я близко, — дыхание становится ещё более прерывистым, когда Ли отчаянно пытается прижаться к Чанмину; руки начинают скользить по зеркалу, из-за чего он упирается на локти, чтобы суметь устоять. Чанмин тянется рукой к Джуёновому члену, потирая головку большим пальцем, чтобы набрать больше естественной смазки для беспрепятственного скольжения по длине. Возле ушей проносится мягкий стон Ли от внезапного прикосновения, и Джи чувствует, как Джуён толкается в его руку, чтобы, наконец, достичь до безумия желанной разрядки. — Не м-могу больше… — Только посмотри на себя, тебя трахают прямо в студии, и ты умоляешь дать тебе кончить. Такая дешёвая блядь, — эти слова лишь сильнее разжигают и без того бурлящие гормоны, заставляя сдерживаться из последних сил, несмотря на готовность сорваться в любую секунду. — Пожалуйста, Чанмин. — Малыш, кончи для меня, — срабатывает спускной курок, толстые белёсые струи пачкают поверхность зеркала и руку Чанмина, который помогает старшему достичь точки невозврата. Джуён сжимается вокруг младшего, который тоже уже на пределе. Его толчки становятся неравномерными, пока Чанмин продолжает вбиваться в дрожащее тело Ли и вскоре изливается в презерватив, заполняя его горячей жидкостью. Джуён хныкает от перевозбуждения, и в глазах его собираются слёзы, когда младший прекращает толчки. Чанмин выходит и стягивает презерватив, связывая его и выбрасывая в мусорное ведро, стоящее рядом с входной дверью, когда со стороны Джуёна доносится застенчивый смех. — Думаю, нам нужно прибраться. Джи в лёгком замешательстве оборачивается к танцору. Взглянув на измазанное в липкой сперме зеркало, он быстро понимает, что под своими словами подразумевает старший. Парень прикусывает язык, чтобы сдержать смех. — Что, правда? — Чанмин! Ты же не серьёзно? Чанмин качает головой. — Нет. Я приберусь перед следующей тренировкой, а сейчас я слишком устал, чтобы что-то делать, — Джи замечает, что Ли хочет возразить: он открывает рот, намереваясь что-то сказать, но затем тут же закрывает его и вместо возмущений начинает одеваться. Примерно минут через пять они оба оказываются переодетыми и с собранными сумками. — Ты не забудешь убрать? — Не забуду. А если всё-таки это случится, и бедного Сону угораздит войти в студию на следующий день раньше положенного, чтобы порепетировать одному, то Джуёну об этом знать вовсе не обязательно.***
Месяц спустя они принимают участие в танцевальном соревновании, в котором по итогу побеждают: обе хореографии получают высшие баллы в своих категориях. Вся команда находится в непередаваемом восторге, и сразу после окончания церемонии награждения они отправляются в ресторан, чтобы отпраздновать радостное событие. Наевшись до отвала, парни решают переместиться в бар, что, естественно, приводит к выпивке. Развлекаются они примерно до пяти утра, когда Чанмин, наконец, отправляет всех домой, чтобы каждый мог восстановить силы. Несколькими днями позже Чанмин без предупреждения приходит в квартиру к Джуёну и широко улыбается, смотря на сонное лицо старшего. — Готов к нашему свиданию? — Свиданию? — Именно. Я хотел отметить победу на соревновании. Только вдвоём, — лицо Джуёна озаряется милой улыбкой, от которой Чанмину кружит голову — теперь он это признаёт. — У меня есть время переодеться? Джи хочет сказать, что в этом нет совершенно никакой надобности, однако понимает, что Джуёну и так, скорее всего, неловко из-за внезапного свидания, так что просто кивает. К счастью, его парню — да, «парню», ведь во время одной из репетиций к выступлениям они вступили в отношения — не требуется слишком много времени, и вскоре они отправляются к запланированному Чанмином месту для свидания. Несмотря на бесчисленные попытки Джуёна узнать у Джи, куда они идут, младший непреклонно держит интригу, ведь хочет, чтобы это было сюрпризом. — Парк развлечений? Глаза Джуёна начинают забавно сиять, лицо украшает большая восхищённая улыбка, а всё тело охватывает восторгом, как только он понимает, где они находятся. — Подумал, что тебе понравится. Когда они выходят из машины, Джуён крепко обнимает младшего, оставляя маленький поцелуй на его макушке. — Ты не обязан это делать, — его рука обвивается вокруг Чанмина, и они отправляются за входными билетами. — Я сам захотел, — возражает Чанмин. — Просто пообещай, что изрядно повеселишься. Так и происходит. Почти весь день они так сильно и часто смеются, что даже животы начинают болеть. Парни чуть ли не срывают голос на американских горках и крадут друг у друга поцелуи, пока перебегают с одного аттракциона на другой. И если кто-то осудит их за чересчур ребяческое поведение, самих Чанмина и Джуёна это не озаботит: они полностью поглощены своим маленьким миром, у них нет времени обращать внимание на окружающих. К концу дня уставшие парни приезжают домой, обоюдно соглашаясь на доставку еды вместо похода в кафе. По дороге на Джуёна нападает сон, но, заглушив двигатель, Чанмин не спешит будить Ли, давая ему возможность поспать подольше; эти минуты Джи тратит на то, чтобы заказать что-нибудь на ужин. Затем его парень всё-таки просыпается, и Чанмин помогает ему выйти из машины; сонливость медленно смывается холодными каплями моросящего дождя. Они едят в гостиной, на фоне работает телевизор, однако никто из парней его даже не смотрит — хотят сполна насладиться компанией друг друга. — Чанмин, спасибо за сегодня. — Ты заслужил это, Джу. Ты столько пытался, столько усилий потратил, чтобы всё сложилось таким образом, — напоминает младший. Его глаза останавливаются на Джуёновых, в которых он видит обожание, которое, как Чанмин полагает, отражается и в его собственном взгляде. — Ты тоже много сделал, солнце. Я рад за нас. Джуён притягивает младшего для ленивого поцелуя, заботливо поглаживая Чанминову щеку и нежно покусывая его нижнюю губу. Идеальный конец такого насыщенного дня, проведённого вместе. Чанмин позволяет себе расплавиться от прикосновений своего парня. Мысленно он обещает себе устраивать Джуёну побольше подобных свиданий, ведь теперь у них есть куда больше свободного времени. Всё, чтобы вновь увидеть его сверкающую улыбку.