Мы сделаем из тебя человека!

В четверг Юрка вышел на работу, я же отправился домой. Негоже столько отсутствовать — мамка, наверное, беспокоится. До позднего вечера я сидел за компьютером, размышляя о работе. Дмитрич меня жестоко обломал, сказав, что у него пока полный штат, а работы мало. Но он обещал вспомнить обо мне в первую очередь, если что-то подвернется. В итоге я облазил кучу сайтов, в поисках подработки дизайнером. Где-то требовался опыт работы, где-то моего навыка было недостаточно. Решившись позвонить по одному из номеров, я просто-напросто обломал себе зубы — временный работник им был не нужен. Спустя час, я позвонил в другую контору — тоже не выгорело. После третьей и неудачной попытки, я понял, что силы мои на сегодняшний день исчерпаны. Поэтому, включив музыку, я стал читать мангу. Mama, she has taught me well Told me when I was young «Son, your life's an open book Don't close it 'fore its done» «The brightest flame burns quickest» That's what I heard her say A son's heart sowed to mother But I must find my way. Как назло я задумался над текстом песни и горестно хмыкнул. Вот ведь… что-то я соскучился по маме за эти дни. Почти не виделся с ней, не разговаривал. А ведь она, наверное, очень тоскует. Отец ушел, я единственный, кто у нее остался, кроме бабушки. А я загулял. Причем с парнем. По-хорошему нужно ей рассказать, только вот как? Подойти и просто выдать «мам, я — гей»? Бррр… я помотал головой. Ужасно звучит. И как она к этому отнесется? Осудит? В дурку попытается отдать? Нет, не отдаст. Максимум к психологу запишет и то маловероятно. Мама добрая, никогда против моего слова ничего не скажет. Все для меня, что захочу. Может и с Юркой разрешит встречаться? Она, вроде бы, хорошо к нему относится… Let my heart go Let your son grow Mama, let my heart go Or let this heart be still Yeah, still. Мне стало смешно. Вот кому скажи, что я в такт песни о своей жизни размышляю, поржут, как кони. Девочка ванильная, право слово. Хотя, я же не русскую попсу слушаю, у меня Metallica в колонках. Mama, now I'm coming home I'm not all you wished of me A mother's love for her son Spoken, help me be I took your love for granted Not a thing you said to me I needed your arms to welcome me But, a cold stone's all I see «Я ждал, что твои объятья встретят меня, но могильный камень - всё, что я вижу» — пронеслось в моей голове. Меня передернуло. Нет, нужно ей все рассказать. Не всю жизнь же шухериться от нее! Мне, в конце концов, уже двадцать три года, я взрослый, пускай и не состоятельный парень. А последнее еще приложится. Вон, сколько примеров перед глазами. А мама хорошая и понимающая. Расстроится, конечно, но потом смирится. С моей поломанной психикой мне вообще повезло, что я кого-то себе нашел. Думаю, мама на внуков уже и не надеялась, так что все в порядке. Осталось придумать как бы ей обо всем этом помягче сообщить. Я услышал стук в дверь и едва не подскочил на месте. — Заходи! — выкрикнул я. В комнату вошла мама и осталась у порога. На ее лице читалось нескрываемое удивление. Еще бы — в свою комнату я добровольно ее почти никогда не пускал. — Привет, мам, — я постарался улыбнуться ей как можно более ласково. — Заходи, что ли… — Здравствуй, Валенька, — она улыбнулась мне в ответ. — Давно тебя дома видно не было. Как друзья поживают? Повеселились? — Хорошо все у них. Да, с ними весело, — кивнул я. – Мам, а ты знаешь, что я тебя люблю? — Конечно знаю, — она подошла ко мне и присела на подлокотник кресла. — Мама тоже тебя любит, ты же любимый мамин мужчина. Она обняла меня за шею и прижала к своей груди. Внутри прям все перевернулось. Ох, словно в детстве, от мамы даже пахнет так же, как когда-то. Я обнял ее за талию, прижал к себе. Какая же она у меня хрупкая все-таки. И как отец мог оставить ее? Ладно еще я. Я все-таки мальчишка, к тому же тот еще разгильдяй — сплошное разочарование. Но мама… она ведь такая добрая, понимающая, душевная. Вот урод. Встречу — в морду плюну за то что так ее обидел. — Мам, — пробубнил я, все еще не отпуская ее. — А ты ведь будешь меня любить не смотря ни на что? Что бы мне в голову не ударило? — Конечно, — она погладила меня по голове, но потом, явно опомнившись, оторвала меня от себя. Держа за плечи, мама внимательно уставилась мне в глаза. — Что случилось? — Да ничего криминального, — поморщился я. — Ты что-то украл? Связался с хулиганами? Наркотики? Ты же никому вреда не причинил? — испуганно протараторила она. — Нет-нет-нет, мам, ты что? Не говори чушь всякую, — я скривился. — Ты меня что так плохо знаешь? — А нечего мать пугать! — возмутилась она. — Что произошло? Я шумно сглотнул, меня затрясло. Осознание того, что я вот-вот да признаюсь мамке в своей сексуальной ориентации, накатило очень внезапно. И меня словно парализовало. Вот блин. Да меня самого в дрожь от этих мыслей бросает. А что мама скажет? Мы с ней на тему гейства всякого никогда не разговаривали даже. Фиг знает, как она к этому относится… — Пойдем на диван сядем, неудобно так разговаривать, — я потер затекшую шею. Кстати, я все-таки прикупил себе водолазку с высоким горлом, чтобы маму не пугать. Мы переместились на диван, я залез на него с ногами, уставился в одну точку прямо перед собой. — Мам, — позвал я. — Ты ведь знаешь, что я не очень нормальный… — Ты нормальный, Валенька, — возмутилась она. — А в некоторых твоих странностях виновата только я. — Нет, мам, ты не виновата, — я покачал головой. — Тут произошло кое-что, я прям не знаю… — Валентин, ты меня пугаешь, — серьезным тоном произнесла она. — Тебе же нравится Юрка, а? — сипло произнес я. — Да, Юрочка очень хороший мальчик, — мама на секунду повеселела, но вспомнив начало разговора быстро опомнилась. — Что такое? Я промолчал. Блин. Не надо было начинать этот разговор. Вот скажу сейчас, она испугается, расплачется, начнет себя винить во всем. Может быть и с Юркой запретит видеться. Или того хуже — к бабке в деревню жить отправит. А я там без интернета и нормального сортира не выживу. Да по Юрке скучать буду… — Валентин? — Я с Юркой встречаюсь, — как на духу выдал я. — А? — мама удивленно сморгнула. — При чем тут это? Ты с ним каждый день почти встречаешься и мне не сообщаешь… Я сообразил, что мама меня не так поняла и едва ли не взвыл. Блин, а ведь еле-еле собрал волю в кулак, чтобы сказать. — Нет, мам, — тихо сказал я. — Мы с ним встречаемся. Ну, типа любовь-морковь и все такое, — постепенно понижая голос, выдал я и опустил голову, опасаясь смотреть на нее. Повисшая в комнате тишина жутко меня напугала. Меня даже затрясло на нервной почве. Жутко захотелось курить… — Подожди, — совершенно спокойным голосом сказала она. — Ты мне хочешь сказать, что влюбился в мальчика? Ты для этого весь этот разговор начал? Я молча кивнул, после чего мама встала с дивана. Я жутко испугался, что она просто возьмет и молча уйдет. Аж в глазах защипало, а плаксой я никогда не был. Просто… это же мама. Самый дорогой и близкий человек. — Валентин, у тебя же есть сигареты, — утвердительно сказала она. — Неси на кухню. Я поднял на маму полный ужаса взгляд. Я никогда особо не скрывал, что курю. Даже частенько приходил домой весь пропахший табаком. Но сигареты от мамы прятал и при ней ни разу не дымил. Как-то неловко мне было. Встав с места, я направился в коридор, мама прошла мимо меня на кухню. Когда я зашел к ней, на столе стояла пепельница, бутылка коньяка и два стакана. Все. Теперь я точно был уверен, что сошел с ума. Я не верил в реальность происходящего еще долго. Было дело, что мы с мамой выпивали. Бокальчик вина там, или по баночке пива. Но не коньяк стаканами! Я опомнился лишь тогда, когда мама сделала первый глоток ароматной янтарной жидкости и попросила у меня сигарету. Мы закурили, сделали по паре затяжек, синхронно сбросили пепел в пепельницу. — Так, — серьезно сказала мама, немного растеряно глядя в стол. — Ты встречаешься с Юрой. Вот прямо встречаешься? Как это обычно с девушкой делают? — Типа того, — смущенно пролепетал я, присасываясь к коньяку. — У вас это все взаимно? Он тебя ни к чему не принуждает? — с опаской спросила она. — Нет! Ты что? Юрка хороший, мам, честно! — выпалил я, но тут же стушевался, сообразив с кем веду беседу. — Хорошо, — она вздохнула. — Так… Она достала из кармана телефон и стала кому-то звонить. — Алло? Привет, Юра, — серьезно сказала она. — Ты сейчас свободен? .. Можешь приехать? У меня внутри все похолодело. Что она творит вообще? — С Валентином все хорошо, не волнуйся. Просто приезжай… Ждем. — Мам, ты что — сдурела? — забывшись, выпалил я. — Он же за рулем, зачем ты его так пугаешь? — Мне нужно с ним поговорить, — сказала, как отрезала. — Говорит, что скоро будет. Валентин, ты его любишь? Ты уверен? — Ма-а-ам, — смущенно протянул я. — Взрослые дети такое с матерями не обсуждают! — Отвечай, — она подлила мне коньяка. — А если и так, то что? — сорвался я, повышая голос. — Ты запретишь нам видеться? Отправишь меня к бабушке? Или в психушке запрешь? Где-то на краю сознания я понимал, что сейчас подкидываю в ее светлую голову идеи. Но меня жутко бесила эта ситуация. Дрожащими руками я достал из пачки вторую сигарету, закурил. — Валенька, ты уже взрослый и волен сам решать то, как тебе жить, — с грустью в голосе сказала она. — Но я хочу быть уверена, что ты счастлив и полностью осознаешь то, что ты делаешь со своей жизнью. И я хочу увериться, что вы оба серьезны. — Мам, — слабым голосом сказал я. — Ты же ему ничего плохого не наговоришь? Я умру, если он бросит меня, — жалобно закончил я. — Не умрешь, — серьезно сказала мама и тоже закурила. — Я же жива осталась, когда твой отец меня бросил. — Не сравнивай Юрку с этим козлом! — обиженно произнес я. — Это совсем другое! — Да, другое, — кивнула мама и сделала большой глоток, ее глаза недвусмысленно заблестели. — Я этого «козла» двадцать пять лет любила. Со школы еще… Я шумно сглотнул, опять ляпнул, не подумав. — Прости… — Не извиняйся… Еще минут двадцать мы молча пили, пока не услышали звонок в дверь. — Иди, открывай, — глухо сказала мама. Я резко встал, коньяк тут же, будто опомнившись, ударил в голову. На подгибающихся ногах я вышел в коридор и открыл дверь. Юрка. Весь взмыленный и запыхавшийся. — Ты чего? — По лестнице поднимался. Лифт что-то не шел. Ничего, четвертый этаж всего, бежал просто. Что случилось? Я вздохнул и уткнулся лицом ему в грудь, но Юра тут же оторвал меня от себя. — Мама ж дома, ты чего? — Да по хер уже… — В смысле? — Я ей все про нас рассказал, — загробным голосом сообщил я. — Ты совсем дурак? — испуганно спросил он. — Погоди, ты что — пьяный? — Мы тут с мамкой коньяк на кухне глушим, проходи. Я повел Юру на очную ставку. Мама смерила нас изучающим взглядом и кивком пригласила Юру сесть за стол. Я заметил, что на столе стоит еще один стакан. — Здравствуйте, — тихо поздоровался Кусок позитива. — Я же за рулем… — Привет. Ты пей, потом разбираться будем, — махнула рукой мама. Мы выпили, Юра закурил. — Валентин все мне рассказал, — ровным голосом сказала она. — Я уже понял, — кивнул он. — Так, Валенька, оставь-ка нас, — попросила мама. — Нам с Юрой нужно кое-что обсудить. — Но мам! — было возмутился я. — Никаких «но»! Брысь с кухни! Я обиженно надулся и встал с места, напоследок бросив печальный взгляд на Юру. Он слабо мне улыбнулся и кивнул. Оказавшись в коридоре, я прильнул к двери. Насколько я помнил, слышимость здесь была замечательная. — Валя! — недовольно гаркнула мама. — У нас хоть и матовое, но все-таки стекло на полдвери! Я тебя прекрасно вижу! Я вздрогнул и в растерянности ушел. Но на полпути любопытство все-таки взяло свое. Я опустился на пол и, в лучших традициях всяких шутеров, пополз к двери по-пластунски. Надеюсь, что мама мыла полы не так давно, а то всю пыль собой соберу. Хотя, по фиг, я пьяный. О! Действительно, все хорошо слышно! Уже вовсю там без меня разговаривают, конспираторы хреновы! -… и насколько это все серьезно? — спросила мама. — С моей стороны — на столько, насколько возможно, — ответил Юра. — Я не собираюсь его бросать, если вы об этом. Валя мне очень дорог. Я невольно улыбнулся. — Юр, ты же взрослый и уверена, что опытный парень. Ты уверен, что справишься? Валенька еще совсем ребенок. Он жизни-то не повидал…, а что если он все-таки повстречает девушку, полюбит ее… что ты будешь делать? — Как вы только что сказали — я взрослый. Так что кровопролитий не будет. К тому же, если он от меня сам уйдет — вам-то что? Тут уже я буду пострадавшей стороной. Я вздрогнул. Неужели он так просто меня отпустит? И он правда думает, что я влюблюсь в какую-то бабу и убегу к ней? Он во мне настолько не уверен? А что же между нами сейчас происходит? Не в игрушки же мы с ним играем, в конце концов! Меня захлестнула детская иррациональная обида. — А в себе ты уверен? — Да. — И давно ты… не интересуешься девушками? — Еще с института. — Ох… — Тёть Вер, не переживайте вы так. Я смогу о нем позаботиться. И я гарантирую, что если мы и расстанемся, то ему не будет больно. Я закусил собственный кулак. Какое «расстанемся», Юр? Ну ты чего такое городишь-то, а? Совсем охуел, придурок поганый?! Мы только встречаться начали… И как это — мне не будет больно? Он прикалывается? Или он еще не понял, насколько сильно я к нему привязался? Совсем, что ли, дурак? — Он же у меня не работает, бездельничает, — мама тем временем продолжала осыпать меня комплиментами. — Он даже людей боится. Он дикий совсем, капризный, вредный. Ты выдержишь это, не сбежишь? — Нет, не сбегу, — серьезно сказал он. — И все это про него я уже понял и принял. Я терпеливый, поверьте мне. Уж скорее он от меня сбежит, чем наоборот. — Ох… ну, возможно, ты не такой уж и плохой вариант для Валечки… налей-ка еще старой, уставшей женщине. Я с облегчением вздохнул, кажется, обошлось без смертоубийства. Мама вроде бы даже смирилась. Правильно. Юрка хороший, такого не стыдно родителям представить. Главное, чтобы он сам от меня не смылся. Мне-то от него уже никуда не деться.