***
Этот новый учебный год начинался почти так же, как и все ему предшествующие. Родители провожали своих отпрысков на вокзале Кингс Кросс и так приторно желали им удачи, что скулы Драко стягивал болезненный спазм. Ученики искали в толпе своих однокурсников и с искренним воодушевлением на лице спешили к ним, обмахивая себя пергаментами. Драко запрокинул голову и прикрыл глаза. Осень еще не успела вступить в свои права, но сегодня оказалась прямо аномальная духота. Во всех смыслах этого слова. Лондонское солнце жарило во всю силу, и Малфой совсем не аристократично снял пиджак и небрежно перекинул его через плечо. Он засунул руки в карманы брюк и медленно просканировал суетящуюся толпу, в попытке отыскать хоть одно знакомое лицо. Малфой видел и дохера счастливых гриффиндорцев, которые уже предвкушали, что Дамблдор пополнит их чашу факультета только за то, что они дышат. И странного вида женщину, которая настолько напичкала едой сумку первогодки, что ту заваливало на резких движениях. Взгляд хотел зацепиться хоть за одно знакомое лицо, но пока Драко натыкался только на тех, кого бы он с удовольствием не видел еще месяца три. Спустя минуту бесполезных поисков в этом муравейнике он посмотрел на ту, что стояла рядом и неосознанно наполняла воздух вокруг них легкими нотками лилии и волнения. Нарцисса тоже вглядывалась в толпу, периодически сдержанно здороваясь с мимо проходящими знакомыми. Только Драко знал, что она волновалась, хотя внешне миссис Малфой была, как всегда, безупречна и собранна. Темно-зеленое легкое платье, волосы собраны в небрежный пучок, но это та небрежность, которая придавала ей еще больше шарма. Ни одного намека на неряшливость. Прямая спина, учтивое выражение лица. Только он слишком хорошо знал этот цвет глаз. Небесно-голубые глаза Нарциссы превращались в дымчатую паутину каждый раз, когда она понимала, что вот опять. Опять Люциус не сдержал данного обещания. Он опять наплевал на ее просьбу и поставил свои интересы выше. Не их с Драко. Нет. Малфою-младшему было давно похер, какого мнения о нем Люциус. И судя по красноречивым взглядам отца, того тоже не особо трогало, что мог подумать о нем сын. Слизеринец вздохнул и положил руку на плечо женщины. — Мам, он не придет, — спокойно констатировал Драко и еще раз обвел взглядом толпу людей, — да и я, если быть честным, не сильно расстроюсь его отсутствию, — Нарцисса сложила руки в замок и вопросительно приподняла бровь. Безупречные манеры. В каждом жесте была легкость и в тоже время подтекст. Нарцисса умела выказывать презрение, интерес и радость обычным движением пальцев или высотой приподнятого уголка губ. — Я не хочу в первый учебный день слышать очередной монолог отца о том, кто такие Малфои и как важно поддерживать статус нашей семьи, даже в пределах стен школы, — пояснив, парень пожал плечом. — Я и так могу слово в слово повторить все то дерь… — Драко! — Нарцисса тут же одернула его, на что Малфой просто хмыкнул. Женщина кинула взгляд, который мог по своей силе соревноваться с Адским пламенем. — Мы Малфои. Для нас всегда превыше всего стоит благополучие семьи. — Благополучие семьи — это девиз Блэков, мам, — заметил Драко. — Для отца ценности имеют другой эквивалент. Малфой увидел, как глаза матери вновь потухли, и она, переводя взгляд на семейную пару, которая провожала в поезд дочь первогодку, тихо ответила: — Он обещал. Это должно было прозвучать болезненно, но оказалось скорее фантомно. Как с ампутированной конечностью. Иногда ты по привычке чувствуешь ее, словно она до сих пор имеется. А на деле — нервные окончания давно запаяны и разум уже свыкся, что все утеряно безвозвратно. Люциус любил обещания, а еще больше любил их не выполнять. Сколько Драко себя помнил, отец делал только то, что нужно ему. Или если с этого можно было поиметь выгоду. Он щедро одаривал обещаниями всех вокруг, но при близком рассмотрении это оказывалось не больше, чем муляж. Подделка. Пыль в глаза, чтобы скрыть истинные намерения Люциуса. Драко и сейчас не удивился его отсутствию. Он за лето достаточно выебал мозг Драко — так что свой личный план отец выполнил. Неиссякаемый маразм Люциуса, видимо, не имел ни границ, ни преград. Если Драко просто смирился и не обращал уже внимания на это, то Нарцисса до сих пор надеялась на просвет в голове мужа. Мы Малфои. Для нас всегда превыше всего стоит благополучие семьи. Для них — да, для Люциуса — едва ли. Оплотом жизненных ценностей отца всегда были три аксиомы: чистота крови, статус в обществе, количество нулей в семейном счете. Для шлифовки каждого своего Грааля он мог использовать любые возможности и жертвы. Услышав третий гудок поезда, Драко скосился в сторону Нарциссы и увидел, что она окончательно приняла сегодняшний выбор Люциуса. По еле уловимому выдоху женщины парень понял — она тоже особо не удивилась. Отец был стабилен, как и всегда. Драко только осознал, что сейчас он уедет в школу и у матери не останется ничего, кроме ее оранжереи и пруда, где под согревающими чарами круглый год плавали его любимые черные лебеди. Соответственно и ее. Все, что могло привнести в жизнь Драко немного тепла и радости, Нарцисса берегла и охраняла. Слизеринец, поддавшись порыву, прижал ее к своей груди. Драко теперь прочувствовал разницу в их росте, потому что этим летом гормоны решили себя проявить во всей красе. Если раньше Малфой утыкался в плечо матери, когда она его обнимала, то сейчас та чуть доставала макушкой до его подбородка. — Мерлин, как же ты быстро вырос, — запрокинув голову, с улыбкой произнесла женщина, — ты уже почти догнал отца в росте. — Не звучало как комплимент, но спасибо. Еще сильнее сжал Нарциссу в руках, утыкаясь носом в мягкие волосы. Он хотел забетонировать в себе запах и тепло матери. Чтобы все то, что он так любил в этой женщине, как можно дольше выветривалось из организма, пока они не будут рядом. — Я буду по тебе скучать, Драко, — тихо прошептала Нарцисса в грудь парню, сжимая ладонь на его рубашке. Сейчас им было все равно, если кто-то увидит их вспышку нежности. Это были те мгновения, когда они могли дать волю своим чувствам за пределами Малфой-мэнора. Когда они могли не сдерживать свои порывы и открыто показать друг другу — насколько сильна их связь. В такие моменты Драко чувствовал — пусть его и зовут Малфоем, сердцевина истинного нутра принадлежит Блэкам. Он открыл глаза и тут же наткнулся в толпе на Блейза, который активно размахивал руками, пытаясь привлечь его внимание. — Мне пора, — Малфой отстранился и посмотрел в глаза матери, которые уже возвращали себе прежний цвет, хоть и с крошкой серебра. — На зимних каникулах отец уезжает? — Да. — Тогда я приеду с ребятами, скорее всего, — Драко еще раз посмотрел на Блейза, — ты же сможешь подписать доверенность? Нарцисса склонила голову набок и приподняла уголок губ. Раньше Драко думал, что привычку вот так выражать заинтересованность он унаследовал от отца. Но теперь он видел, как у матери появлялся в глазах озорной огонек, который он иногда видел в отражении зеркала. Их секрет, который удачно скрывался уже года два от Люциуса. Несмотря на то, что она являлась женой Люциуса Малфоя, роль матери Драко Малфоя ей нравилась больше. — Конечно, — она проследила за взглядом сына и тоже увидела Забини, поэтому мягко поцеловала Драко в щеку, прощаясь, — удачи тебе, солнышко. Малфой подхватил свою сумку и еще раз вдохнул раскаленный воздух, смешанный с запахом матери. Двигаясь в сторону вагона, где возле входа стоял Забини и нетерпеливо постукивал носком ботинка по брусчатке, Драко ощущал странный импульс. Предвестник. Словно перед проливным дождем, воздух наполняется озоном, и ты понимаешь — будет гроза. Еще ничего не случилось, но ты чувствуешь, что скоро что-то произойдет. Мулат закатил глаза и подхватил сползающий ремешок сумки, а другой рукой нетерпеливо задвигал, как бы подгоняя друга. — Давай пойдем еще медленнее, да? — Мерлин, Забини, что за спешка? — Драко вошел в вагон и сбросил пиджак на предплечье. В том ворохе толпы, что суетливо двигалась по замкнутому пространству, могли скинуть не только часть школьной формы, но и все хорошее настроение с лица Малфоя. — Я не выдержал бы больше и минуты на этой жаре, — ответил Блейз, протискиваясь вместе с Драко сквозь толпу учеников. — Я вообще-то пожертвовал своей алебастровой кожей, пока ждал тебя. — Придурок, — фыркнул Малфой и увидел впереди отсек вагона, где всегда сидели гриффиндорцы. Пробежавшись глазами, он тут же наткнулся на рыжее пятно, которое с каждым годом выглядело все более убого и уныло. Уизли сидел с Долгопупсом и что-то активно обсуждал, параллельно надкусывал шоколадную жабу, которая помимо рта была уже и на подбородке. Мерзость. — Только Уизел мог додуматься жрать шоколад в такую жару, — насмешливо протянул Блейз, замечая ту же картину, что и Драко. В этот момент с другой стороны вагона влетела Уизлетта, широко улыбаясь и здороваясь со своими друзьями. Она единственная из их семейства была похожа на адекватного человека. Видимо Мерлин решил сэкономить на достоинствах членов семьи Уизли, чтобы отдать это все одной ей. Малфой даже вспомнил, как однажды слизеринцы поспорили, кто первый уложит в постель Уизли, и в конечном итоге это дошло до самой девушки. «О, дорогие, я сама не прочь вас уложить в уютную кроватку» — эти слова произнесла Джиневра перед матчем Гриффиндор — Слизерин, проходя мимо толпы соперников. То, что она не шутила, они узнали после игры. В лазарет отправилось сразу пять слизеринцев, с разной тяжестью травм. Уизли тогда отстранили на месяц от тренировок, но то, как она хищно улыбалась, намеренно огибая зал, идя мимо стола Слизерина, говорило о том, что она поддержит любой новый спор, но извратит в своей рыжей голове по-своему и пожертвует даже участием в самом матче. — Если у тебя хорошее настроение, значит, где-то произошло что-то максимально отвратительное, — Малфой только понял, что уголки губ сами потянулись вверх, и, неопределенно пожав плечами, начал продвигаться вперед, но медленнее, чем они шли до этого. Когда до гриффиндорцев оставалось от силы метра четыре, Драко увидел, как Уизли прищурился на него и скривил рот. Этот долбоеб даже не удосужился вытереть лицо. Джиневра заметила взгляд брата и развернулась. Сейчас на ее лицо падали лучи палящего солнца, что делало рыжие волосы практически огненными. На их фоне глаза становились насыщенно зеленого цвета. Увидев Драко и Блейза, девушка самодовольно улыбнулась и тут же вскочила со своего места, чтобы подойти к ним. — Малфой, Забини, — она кивнула каждому и расправила плечи. — Сможете передать Поттеру, что в конце этой недели собрание капитанов команд по квиддичу? Малфой поднял бровь. — Разве расписание тренировок еще не утвердили? Уизли нахмурилась и неопределенно мазанула рукой в воздухе. — Утвердили. Но за день до отъезда в школу профессор Макгонагалл прислала письмо, что произошли изменения и их надо обсудить с капитанами, — она закатила глаза. — Скорее всего, Пуффендуй попросил перераспределение матчей, чтобы не играть против Гриффиндора. — Ну, если все так, будем надеяться, что первый матч будет не Слизерин против Гриффиндора, — Драко улыбнулся уголками губ. Девушка прищурилась. — Боишься, Малфой? — Салазар, — Драко фыркнул, — нет, конечно. Просто играть в финале против Когтеврана — это как пинать ребенка. Девушка сделала шаг вперед и широко улыбнулась, хотя это больше было похоже на хищный оскал. — Осторожней, Малфой, теперь капитан команды я, а это меняет устоявшееся правило, что всегда побеждает Слизерин, — это и правда меняло многое, и он это понимал. Драко всегда замечал, что Уизли, будучи охотником, играла на грани удаления. Ее стиль игры был агрессивный и дикий. Малфой не раз слышал на поле, как она спорила с Вудом и высказывала несогласие с его тактикой. Если теперь Уизлетта капитан команды Гриффиндора, то Поттеру срочно надо будет менять тактику. Малфой склонился к ней и криво улыбнулся. — Жду не дождусь нашей первой игры в этом учебном году. Глаза девушки вспыхнули азартом; она уже собиралась что-то ответить, как за спиной Драко прозвучал ледяной голос Блейза, который вполне мог оставить иней на позвонках блондина: — Уизел, тебя вроде не приглашали к разговору. Драко поднял взгляд выше плеча девушки и увидел ее брата, который — спасибо Мерлину — додумался посмотреть в зеркало и вытереть остатки еды с лица, но даже это не помогло ему придать устрашающий вид. — Забини, я твоего мнения не спрашивал, — Уизли огрызнулся и посмотрел на сестру, которая, судя по выражению лица, была сейчас недовольна появлением брата. — Джинни, пойдем на наши места. — Сейчас договорю и вернусь, — больше игривости не было в ее голосе. Оказывается, Уизел умел вызывать раздражение своим присутствием даже у члена своей семьи. Уизли метнул взгляд на Забини, которому сейчас была больше интересна шторка, закрывающая окно от солнца, чем бесполезные потуги рыжего нагнать страху. Драко смерил Уизли взглядом. Мерлин точно все распределил между его братьями и Уизлеттой. Долговязый, в нелепой футболке, которая, судя по виду, передавалась в их семье как антиквариат. Потертые джинсы, видимо, дополнение к футболке. Грязные ботинки, за которые Уизли, скорее всего, дрался с бездомным. Драко поднял взгляд к его лицу. Если у Джиневры веснушки на лице выглядели полупрозрачными, что он считал достаточно симпатичным, то у ее брата даже кожный пигмент на лице ощущался грязью. — Джинни, — почти ласково проговорил Драко. Это было одно из его любимых занятий — смотреть, как Уизел вскипает от его тона и взгляда на девушку. — Я услышал твою просьбу и обязательно ее передам, — Малфой широко улыбнулся. — Спасибо, Драко, — скопировав его улыбку, промурлыкала Джиневра. Салазар, шляпа точно отправила эту девушку не на тот факультет. — До встречи на поле. Малфой уже прошел вперед, когда вновь услышал за спиной голос Забини: — Отлично выглядишь, Уизли, — Драко обернулся и увидел, как Блейз, улыбаясь своей лучшей улыбкой — которая была несколько неестественной, — кончиком пальца подцепил подбородок девушки и аккуратно приподнял. Сбоку начал багроветь Уизел и уже хотел что-то сказать, но Блейз, не отрывая взгляда от лица девушки, дополнил: — Не ты, Уизел, а твоя сестра. — Убери свои грязные руки от нее, — процедил гриффиндорец, на что Забини многозначительно посмотрел на руку парня, которая была в подтеках от шоколада. — Знаешь, если бы я не видел, как ты пожирал шоколадную лягушку, я пустил бы весьма занимательный слушок по школе, — он снова посмотрел на Уизлетту и мягко черканул большим пальцем по подбородку. — Хорошего дня, Джиневра, — отступив от девушки, Блейз догнал Драко в три шага. — Оказывается, это очень дисциплинирует, когда смотришь на того, кому хочется хорошенько въебать, — сказал Забини, похрустывая шеей. Драко на это хмыкнул. — «Отлично выглядишь, Уизли», — перекривил слизеринец, — серьезно, Блейз? — Просто хотел выбесить Уизела, — мулат стряхнул с рукава рубашки невидимые пылинки. — Тем более давай начистоту, у Уизлетты есть только один существенный минус — ее брат. Малфой закатил глаза и рывком открыл дверь их купе, до которого они уже дошли. Войдя, Драко глубоко вдохнул свежий и прохладный воздух. По всей видимости в помещении применили охлаждающие чары. Пока вслед за ним входил Блейз, блондин пробежался взглядом по присутствующим. Слева у окна сидела Паркинсон, которая не отрывала глаз от страниц свежего выпуска Спеллы. Она плавно перебрала пальцами в воздухе, что означало приветствие. Видимо, статья про новинки в этом сезоне была интереснее, чем вошедшие однокурсники. Рядом с брюнеткой сидела Дафна Гринграсс и активно что-то искала в своей сумке. Она всего лишь на пару секунд прервала свои действия, подняла голову и коротко кивнула, а после еще интенсивнее начала рыться в сумке. Напротив девушек сидели Поттер и Нотт, которые прервали разговор и встали со своих мест, чтобы поздороваться. Малфой задержал руку Поттера в своей. — Ты слышал, что теперь капитан команды Гриффиндора — Уизлетта? Гарри пару раз моргнул, а после нахмурился. — Я слышал в конце прошлого сезона, что Оливер, наоборот, хотел ее заменить, — было видно, что Поттера новость озадачила. — Каким образом она заняла его место? — Этого мы выяснить не успели, так как подлетел ее недоразвитый братец, — вставил Забини. Гарри поджал губы. Поттер, Салазар, столько лет уже прошло. Когда они только приехали в Хогвартс, первым знакомым Поттера стал Уизли. И это было неудивительно. Самый бесполезный из семейства рыжих старался зацепиться хоть за кого-то, кто мог бы тянуть его по социальной лестнице. И несмотря на то, что Драко тогда сцепился с Уизелом, а Поттер его защитил, после попадания последнего на факультет Слизерина многое кардинально изменилось. Если Поттер и был готов поддерживать зарождающуюся дружбу между ним и Уизли, то последний пытался всячески настроить парня против Малфоя и всего факультета. Драко до сих пор помнил, как Поттер в первый год обучения был дерганным и психованным из-за ссор с Уизли. Мало того, что Гарри стал знаменитостью с пеленок, так как выжил при встрече с самым темным волшебником истории, так еще его отец был Джеймс Поттер. Чистокровный, староста факультета, лучший охотник в квиддиче. Да и Лили Эванс — мать Поттера — несмотря на то, что была магглорожденной — отличалась острым умом, амбициозностью. Поэтому, когда Драко смекнул, что Поттер далеко не глуп, а более того, имеет высокий потенциал сильного волшебника, он перестал видеть в нем «Избранного, золотого мальчика». Чем чаще Драко замечал его в общей гостиной, тем больше начинал понимать Поттера. Понимать его отстраненность от всех. У парня не было семьи. Дурсли являлись не более, чем карикатурой на счастливых родственников. У Драко была хотя бы Нарцисса. Постепенно Гарри сблизился с Блейзом и Тео и тогда осознал, что не они двуличные и высокомерные, а просто Уизли находится не в той лиге и не на той ступени развития. Гарри даже попытался поговорить с рыжим. И слизеринцы даже были готовы потерпеть дружбу Поттера с Уизелом. Ну как потерпеть. Не говорить ему в лицо, что тот долбоеб. Хотя иногда это было необходимо, как кислород для легких. Но хвала Мерлину и Моргане, что скудоумие рыжего не знало границ и он не нашел лучшего решения, как поставить Гарри перед выбором. Либо дружба с ним, либо с «этими гнилыми змеями». А у Поттера были мозги. И повышенное чувство жалости. Если он вытерпел почти год общение с гриффиндорцем. Но Гарри до сих пор чувствовал за собой некую вину из-за того, что прекратил общение с Уизли. Каждое упоминание о нем, заставляло слизеринца ерзать и прятать глаза. Поэтому Малфой сжал кисть Поттера и слегка качнул головой. Не делай проблему на пустом месте. Гарри слегка кивнул, показывая тем самым, что он все понял, и уселся обратно на свое место. Драко же облокотился на дверной косяк лопатками и начал по привычке крутить на правой руке браслет. Вещица, которую много лет назад он подобрал в библиотеке. Обычный, уже потертый ремешок имел сложное плетение, но в то же время лаконичное. На тыльной стороне была пластина из серебра, на которой выгравирована руна Уруз — сильнейший магический символ. Он знал, что это маггловский браслет, Малфой чувствовал отсутствие магии. Но за столько лет Драко не снял его ни разу. Как будто даже палочка не давала ему столько уверенности, как кусок кожи и металла. А еще эта вещь раздражала Люциуса, что делало ее особенно ценной. Блейз уже бросил свою сумку на верхнюю полку и сел между девочками. — Ну что, — он закинул свои руки на плечи Дафны и Пэнси и почти безразлично продолжил: — рассказывайте, красотки — Поттер, отвернись, это я не тебе — как провели лето? Гринграсс тихо рыкнула и скинула руку Забини, а после вытряхнула содержимое из сумки на сиденье. Блейз глазами стрельнул в спину девушки, а потом дернул подбородком в сторону Поттера и Тео. На немой вопрос мулата слизеринцы пожали плечами. Видимо то, что искала Гринграсс, знала только сама Гринграсс. Пэнси в этот момент вздохнула и, не отрываясь от журнала, начала рассказывать. — Полная дрянь, а не каникулы. В нашем поместье за это лето побывала добрая половина аристократии со своими отпрысками, — Паркинсон захлопнула журнал и кинула его на откидной столик, — видите ли, мой отец уже подыскивает мне «выгодную партию». Драко тут же отметил, как Поттер указательным и большим пальцами начал щипать себя за переносицу. Мерлин, такая королева драмы. — И как, удачно? — Драко не собирался ничего спрашивать, но знал, что этот вопрос застрял в глотке как минимум у одного в помещении. Пэнси тут же сморщила свой носик. — Если мне предложат пойти на отработку к Хагриду или еще раз повторить это лето, я задам только один вопрос — где нужно убрать дерьмо за соплохвостами? — брюнетка перевела взгляд на окно, за которым мелькал пейзаж. — Я не хочу повторять судьбу матери. Единственное, за что она благодарна отцу, так это за меня, — Пэнси усмехнулась, как будто это и вправду была шутка, а не дерьмовая правда. Когда-то и он услышал от Нарциссы, что самое лучшее, что произошло с ней в браке, это рождение сына. Раньше он думал, что так и должно быть. Брак — это не о чувствах, а о укреплении капитала и продолжении рода. Пока не увидел колдо родителей Поттера. То, как они смотрели друг на друга; как Джеймс Поттер держал жену за руку и улыбался самой широкой улыбкой. Драко тогда долго вглядывался в закольцованное движение на колдографии и пытался найти ту крупицу фальши, которую он видел в своей семье. Хотя бы намек, что это все только постановка. Но правда была в том, что так наверное и выглядит что-то большее. Что-то светлое. То, чего Драко не мог увидеть между своими родителями. Даже сейчас в этом купе были дети, которые не получали в полном объеме родительской любви и понимания. Блейз был знаком уже с восьмым по счету мужем матери. Мать Тео умерла при родах, а его папаша был ебаным психом, который всегда наказывал младшего Нотта избиением, искренне считая, что так он из него делает настоящего мужчину. Гринграсс была старшей дочерью в семье, поэтому с нее всегда требовали больше, чем с Астории. И он с Поттером. Этакий клуб «Гарри Поттер и нахер-никому-не-нужные дети аристократов». Малфой посмотрел в сторону Дафны, которая сидела в своих раскиданных вещах и, прикрыв глаза, тяжело дышала. — Грин, я, конечно, понимаю, что завтра первым уроком у нас зелья и Снейп кого угодно доведет, но чтобы настолько. Дафна тут же открыла глаза и поджала губы. — Я не могу найти свой значок старосты, а без него меня Макгонагалл отправит на отработку с каким-нибудь пуффендуйцем, — девушка со злостью пихнула свою пустую сумку. Малфой смотрел на нее секунд десять, а после молча достал палочку. — Акцио значок, — вещица размером с галлеон тут же вылетела из-под сиденья и приземлилась в ладонь слизеринца. Девушка смотрела то на парня, то на значок, а после вновь прикрыла глаза и прошептала: «Идиотка, есть же палочка». — Чертов учебный год, чертовы СОВ, — начала шипеть Дафна, попутно запихивая обратно свои вещи, перед этим вырвав значок из руки парня. — Старуха мне выслала письмо на семь страниц. Когда, спрашивается, я должна готовиться к экзаменам? — девушка приподняла пергамент, в который сначала всматривалась и бегло скользила глазами по строчкам, а после взорвалась: — Нет, вы послушайте! «Уважаемая Дафна Гринграсс, я надеюсь, что вы знаете о своих обязанностях как старосты факультета Слизерин. Вы обязаны будете провести экскурсию первокурсникам, а также сопроводить третьекурсников в их первый поход в Хогсмид. К письму прилагается расписание собраний, мероприятий и внеклассных занятий», — почти уже рычала Дафна, когда заканчивала зачитывать фрагмент и потрясла пергаментом в воздухе. — Старуха издевается? Может, мне еще пойти помощницей к Филчу, чтобы за миссис Норрис лоток убирать? Еще этот чертов Кубок Огня, — она с ненавистью запихнула пергамент и попыталась застегнуть молнию. Внезапно в купе наступила тишина, которая прямо-таки звенела. Все прожигали взглядом спину Гринграсс, и только Драко видел ее выпученные глаза и пальцы, застывшие на собачке молнии. — Что за Кубок? — приторно-учтиво спросил Тео и скрестил руки на груди. Дафна медлила пару секунд, а после резко повернулась и прищурилась. — Я ничего не знаю. Поттер зацепил пальцами журнал Пэнси и чересчур манерно начал его листать, на что Паркинсон просто закатила глаза. — Прямо вообще ничего? — Гарри лизнул кончик пальца и перевернул глянцевую страницу, не смотря на девушку. — Да, — блондинка схватила свою сумку и положила себе на колени, сжимая пальцы на мягкой коже изделия. Как будто это могло ей помочь отгородиться от пятерых слизеринцев. Поттер просто пожал плечами и перелистнул очередную страницу, хотя текст его не интересовал, от слова совсем. — Я на перроне слышал, что у Когтеврана старостой девочек стала Парвати Патил, — Гарри посмотрел на Тео. — Она же вроде к тебе неровно дышит, нет? Тео игриво подвигал бровями. — Я, конечно, не берусь утверждать, что именно Парвати, а не Падма, — Пэнси приподняла уголок губ на слова друга. — Но думаю, что сестрички делятся тайнами, так что подойдет любая. Поттер со всей серьезностью кивнул и перевел взгляд на Малфоя. — Джиневра случайно ничего больше не говорила, помимо того, что она теперь капитан команды? — Дафна посмотрела на Драко испуганным взглядом, как будто он и вправду что-то мог узнать от гриффиндорки. — Нет, но она как раз просила передать тебе, что у вас в конце недели собрание, — Гарри улыбнулся настолько гадко, что даже не верилось, что такой оскал мог принадлежать другу. Дафна сбросила почти всю краску в лице. До нее уже дошло, что если они начнут выспрашивать у других факультетов, то быстро поползут слухи, и то, что утечка произошла именно от нее, будет ясно сразу. — Пэнс, — проскулила Гринграсс и с мольбой посмотрела на свою подругу. Брюнетка в этот момент видимо практиковала невербальное Инсендио на Поттере, который в очередной раз перевернул страницу и подмигнул Паркинсон. — Даф, прости, но я больше не могу смотреть на то, как Поттер слюнявит мой журнал, — девушка пожала плечами и повернулась к Гринграсс. — Тем более, они же реально пойдут разнюхивать по школе. На твоем месте, я бы лучше рассказала. Так это хотя бы не выйдет за пределы этого купе. Дафна обвела взглядом всех присутствующих и, не увидев ни в ком поддержки, скрипнула зубами. — Хорошо, — скрестив руки на груди, девушка недовольно продолжила: — в этом году пройдет турнир «Трех волшебников». Если кратко, к нам приедут две другие школы и от каждой выберут чемпиона. Но выбирать будет именно Кубок Огня. Это артефакт, который сам определяет участника и заключает с ним контракт. — А если он выберет, например, меня, но оно мне вообще не упало участвовать, что тогда? — спросил Блейз, скривившись. Драко знал, что единственные физические усилия, к которым мог приложить руку Блейз, это встать с утра или поднять олд фешен с огневиски на вечеринке. Малфой с Поттером смогли только единожды затащить его на тренировку по квиддичу, где Забини скорее пытался поймать взгляды третьекурсниц, нежели снитч. — Это работает не так — кого хочу, того и выберу, — цокнула Гринграсс — контракт похож по свойствам на Непреложный обет. Поэтому есть строгие правила участия. Чтобы кубок тебя выбрал, нужно в него кинуть свое имя. Я слышала, что в этом году допускаются лишь те, кому исполнилось семнадцать. А чтобы не было соблазна, профессор Дамблдор собирается начертить защитную черту вокруг кубка. Теодор повернулся к Малфою и заискивающе улыбнулся. Бля-ять, нет… — Драко, солнышко, помнится, пятого июня мы славно накидались на твой день рождения. И хоть огневиски Блейза был убийственен, но я даже после Обливэйта не смогу забыть чудесный торт Нарциссы, где аккуратно из мастики было выложено число 17, — Нотт часто захлопал ресницами, изображая из себя саму невинность. Слизеринец и невинность, конечно. — Тео, иди на хер, окей? — небрежно кинул Малфой, прокручивая браслет на запястье. — Да ты подожди, только представь заголовок в «Пророке»: «Чемпионом Школы Чародейства и Волшебства Хогвартса становится чистокровный принц Слизерина — Драко Малфой!» — громко и торжественно произнес Теодор. Все в вагоне на него уставились как на еблана. — Теодор, — вздохнул Драко и потер веки пальцами, — еще раз говорю, мне это нахер не надо. Если я, не дай Мерлин, стану участником, Люциус заебет меня наставлениями и поучительными монологами о том, что я не имею права проиграть, тем самым опозорив фамилию Малфой и всю нашу семью, — блондин закатил глаза. — А вот то, что Люциус застрял где-то в средневековье и несет полную хуйню, не позорит вашу фамилию? — сыронизировал Блейз, приподнимая бровь. Видимо, нет. Скорее всего, нет. Еще с пеленок фамилия Малфой окупала любой косяк со стороны его представителя. Драко даже казалось, что, родись он с внешностью Долгопупса, студентки все равно бы раздвигали ноги перед ним. Похожая херня действовала с Люциусом. Всем вокруг было плевать, насколько иногда мог быть мерзок отец. Слизеринец часто видел на приемах в поместье, когда Люциус отходил от своих собеседников, с их лица тут же стиралась учтивая улыбка и появлялась гримаса полного презрения. — Мне срать, каким его клоуном считают в Министерстве, но если я и стану чемпионом, то только в единственном случае — если Люциус запретит мне участвовать, — хмыкнул Малфой и дернул подбородком в сторону Гарри. — А чем вам Поттер не чемпион? Ему тоже уже семнадцать лет. — Ага, спасибо, — фыркнул Нотт, — я боюсь, что мы ослепнем от отблесков короны, которую вознесут Поттеру на голову, если он станет чемпионом, — Теодор манерно посмотрел на Гарри. — И после Авады мы выжили, — брюнет загнул первый палец, — и на Парселтанге разговариваем, — второй палец, — и вызывать Патронус мы умеем, — слизеринец согнул еще один и оставил только средний. Забини на это фыркнул. — Так что нет, спасибо. Моя тонкая натура и так расшатана из-за Драко, второй знаменитости я не переживу. Поттер и правда, не прилагая никаких усилий, умудрялся быть одним из самых известных учеников школы. Слава была, как назойливая подружка — сколько бы он не пытался ее отшить, она все равно его преследовала и оставляла свои подарки. — Я и не собирался участвовать, — огрызнулся Поттер и взъерошил пятерней челку. Драко хорошо выучил этот жест — Гарри всегда так делал, когда чувствовал себя неловко. Он ненавидел повышенное внимание со стороны общественности. Драко даже иногда казалось, что сам Мерлин, привставая из могилы, удивленно вскидывает брови, насколько это было необычно. Парень, который должен был пользоваться своим положением в обществе, старался скатиться вниз по социальной лестнице, чтобы стать в конце концов никем. Малфой похлопал по карманам своего пиджака и достал пачку сигарет, а после кивком головы показал Поттеру на дверь. Тот коротко кивнул и вышел вслед за другом. Когда слизеринцы стояли в тамбуре, а Драко пустил уже четвертое кольцо дыма, он выдохнул остатки и кивнул зажатой меж пальцев сигаретой на окно. — Нарцисса подпишет доверенность на зимние праздники. Поттер стряхнул пепел и слегка улыбнулся. — До сих пор не понимаю, как Люциус терпит наше общение. И насколько добра ко мне твоя мать. Это парадоксально. Малфой не считал это парадоксом. Потому что для Люциуса — они однокурсники, которые вынуждены существовать в одном обществе. И конечно же, он считал, что присутствие Поттера положительно сказывается на «общественном мнении». А вот Нарцисса знала правду, что для Драко это не просто дружба. Более того, она сама к Гарри относилась с неким трепетом и материнской заботой. И Малфой знал, что Нарцисса делает это не только ради сына. Ей нравился Поттер. Она смотрела на него точно так же, как и на Драко. По всей видимости, она хотела попытаться заполнить отсутствие матери в жизни друга. Она всегда спрашивала о его здоровье в письмах. Присылала вдвое больше сладостей на праздники. Дарила подарки на Рождество и день рождения. Знал ли Малфой-старший о их секрете или просто предпочитал не обращать на это внимание? У Драко не было мыслей на этот счет. Наверное нет, если он ни разу не провел лекцию, по поводу того, что полукровки не могут отравлять стены Малфой-мэнора. — Мне кажется, его больше расстраивает тот факт, что не его сын стал знаменитостью с пеленок, — хмыкнул Драко и скосился в сторону друга, — а Нарцисса… она просто Нарцисса. Наверное, она понимала Поттера — что такое остаться без семьи. Потерять то, что являлось частью девиза твоей фамилии. Малфою даже иногда казалось, что она завидовала Андромеде и Сириусу, ведь у них хватило сил жить так, как они хотели, пусть и путем предательства устоев многовековой династии. — Ты так ей и не сказал? — Поттер как почувствовал, о ком думал Драко. — Что бы я ей сказал? — тут же ощетинился Малфой. — О, мам, прекрасный чай, кстати, слышала новости, что Сириус Блэк сбежал из тюрьмы? Так вот, это мы с Поттером на пару спиздили гиппогрифа и отправили твоего кузена далеко от этих мест. Подай, пожалуйста, лимонный пирог, — Драко закатил глаза. — Я до сих пор не понимаю, как все, во что ты умудрился меня втянуть, не дошло до Люциуса. Поттер тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Драко тут же чертыхнулся про себя. Он не хотел навязывать чувство вины другу. — Во-первых, без тебя бы я не справился, и ты об этом знаешь, — Поттер прикусил щеку. — А во-вторых, он единственный, кто у меня остался. И Сириус тоже часть твоей семьи. Драко всегда помнил этот факт. Он всегда чувствовал, что он даже больше похож на крестного Гарри, чем на Малфоя-старшего. И дело было не во внешности. Когда Драко впервые увидел Сириуса, он не знал, как себя с ним вести. Малфой стоял в стороне со Снейпом и наблюдал за тем, как они с Поттером заключили друг друга в объятья и долгое время не могли разомкнуть рук. Его же крестный наблюдал за этим с брезгливостью и тихой яростью, так как ему пришлось помогать. — Я всегда думал, Драко, что ты умнее, чем есть на самом деле, — процедил Снейп, с отвращением наблюдая за Блэком и Поттером, которые сейчас о чем-то тихо разговаривали. Малфой засунул руки в карманы брюк и пожал плечами. — Если бы мне пришлось спасать своего крестного, Поттер бы тоже помог, — Драко посмотрел на Снейпа и приподнял брови. — Мы же как никак семья. Глаза зельевара блеснули злостью. — Твой крестный никогда бы не позволил себе попасться, — он отвернулся от Драко, не успев увидеть легкую ухмылку на лице парня. — Это первый и последний раз, когда я прикрываю тебя. Я ничего не скажу твоей матери только потому, что ее расстроит еще одно выжженное имя на семейном гобелене. Малфой понимал, что ради Поттера фактически предал свою семью. Он спас двоюродного дядю. Если когда-нибудь об этом кто-то узнает, помимо Поттера и Снейпа, Драко лишится всего. В том числе и матери, как бы сильно она его не любила. Она была рождена Блэк, но живет как Малфой. Нарцисса и так слишком часто прикрывала Драко перед Люциусом. Он не имел права поставить ее в ситуацию, где ей бы пришлось выбирать между мужем и сыном. — Главное, что об этом знаем только мы четверо, — подытожил Драко и выкинул окурок в форточку, возвращаясь к разговору, — правда, после этого я не думаю, что амортенция Снейпа будет пахнуть тобой. Поттер хмыкнул и покачал головой. — Ну, он и до этого не поздравлял меня с Рождеством. Малфой уже хотел вернуться в купе, когда неожиданно вспомнил, о чем хотел еще сказать. — Кстати, Поттер, я никогда не думал, что шляпа ошиблась и отправила тебя не на Пуффендуй, а на Слизерин. Гарри поднес сигарету к губам и застыл, вопросительно скосившись. — Долго ты будешь пускать слюни на Пэнс? Я могу, конечно, ошибаться, но вроде когда ты уже около четырех лет просто дышишь ей в затылок и психуешь из-за каждого нового ухажера, не является особенным видом ухаживаний. Гарри так втянул последнюю тягу сигареты, что вместе с табаком должен был сгореть и фильтр. Это был хоть и не такой частый, но повторяющийся разговор. — А тебе-то откуда знать? — огрызнулся Поттер. — Что-то не припомню тебя в отношениях дольше, чем — «пацаны, в комнату час не заходить». — Ну это лучше, чем твое — «пойду подрочу на свои влажные сны о Пэнс», — парировал Драко и прокрутил браслет на запястье. — Тем более для того, чтобы комментировать ваши отношения с Паркинсон, мне не обязательно самому иметь девушку, — Малфой самодовольно хмыкнул. — Тренеры не играют. — Салазар, Малфой. Я думал, тут сложно дышать из-за дыма сигарет, а не от твоего раздутого эго, — Поттер закатил глаза. — Ты же у нас ебырь всея Хогвартса. Не знаю, как мне с тобой тягаться в этой неравной битве, — Драко снисходительно похлопал Гарри по плечу. — Так уж и быть, Минерва твоя. Как от сердца отрываю. Поттер покачал головой и размял в пальцах остатки фильтра от выкуренной сигареты. Его глаза тут же стали серьезными, и он молча посмотрел в окно, собираясь с мыслями. Драко не хотел его торопить и просто молча ждал. — Пэнс, — через какое-то время заговорил Гарри, — она другая. Общение с ней сравнимо, — Поттер пожевал губу, видимо подбирая точное сравнение, — с возвращением домой. Драко удивленно посмотрел на друга, потому что Паркинсон в его глазах была больше похожа на спуск в ад. Хотя кто может знать, что для Поттера дом? — Не знаю, ведь у меня никогда не было этого дома, — фыркнул Поттер, все также следя за своими пальцами, которые теребили остатки сигареты. — Но мне кажется, это и должен чувствовать человек. Тепло, уют. Когда ее нет рядом, мне некомфортно. Я не чувствую себя полноценным, — слизеринец вздохнул и растрепал пятерней волосы. — Думаешь, я боюсь подойти к Пэнс? Вряд ли моим боггартом будет отказывающая мне девушка. — Почему тогда ничего не делаешь? — приподнял бровь Драко. — Потому что я боюсь совершенно другого. Я боюсь, что она согласится, — окурок полетел в форточку, и Поттер повернулся к другу, встречаясь с ним глазами. — Драко, я реально не могу допустить того, чтобы Пэнси оказалась втянута в мою жизнь. Я, блять, с детства поцелованный смертью. Куда ни глянь, везде одна разруха и мрак, — друг покачал головой так, как будто уже все было решено задолго до этого разговора и он просто принял последствия этого решения. — Я ничего не смогу дать ей. Драко было сложно понять, что пытался донести Гарри. Малфой сам видел, как девушки заигрывали с другом, а в их спальне он часто натыкался на кружевные трусики с пикантной запиской, адресованной Поттеру. У него, как и у Драко, никогда не было серьезных отношений. Все девушки, с которыми спал Поттер, терялись в толпе уже через день. Он никогда не ходил на второе свидание с одной и той же. Он никогда не ночевал с кем-то до утра. Потому что все, кто оказывался подмятые под ним, не имели короткого каре, пронзительно голубых глаз и хрипловатого голоса. Драко знал, что Гарри никогда не спал с типажом девушек, который был у Пэнси. Это были всегда блондинки или, на крайний случай, шатенки, имевшие при себе запредельную длину ног и размер груди не ниже второго. Поттер никогда не приближался к миниатюрным и хрупким студенткам, с длиной волос выше плеча. Паркинсон, даже стоя на каблуках, доходила ему до плеча. А если она оказывалась рядом, то казалась еще меньше. Поттер ростом был примерно как Малфой, но мускулатурой более развитый. Сначала Драко думал, что это генетика, но после друг рассказал, что когда приезжает на лето к Дурслям, то просто проводит большую часть своего времени в спортзале, стараясь через силовые упражнения выгнать из головы самые дерьмовые мысли, да и просто убить время, лишь бы свести к минимуму общение с этими людьми. Драко же хватало квиддича, да и, судя по его физиологии, дойти до такого результата, как у Поттера, ему было не суждено. Но он и не жаловался. Ему хватало своего атлетического строения тела, чтобы очередная студентка выцеловывала его пресс и косые мышцы, опускаясь перед ним на колени. — У тебя есть практически все, Поттер, — возвращаясь к теме, сказал Малфой. — Статус, друзья, внешность. Может, стоит просто перестать трахать блондинок, а попробовать позвать хотя бы на первое свидание одну брюнетку? — друг тут же сжал челюсть, и желваки перекатились по скуле. — При чем тут те, с кем я сплю? Секс — это просто физиология. Не могу же я дрочить как Гойл на колдо в порно журналах? — Да можешь хоть на самого Грегори дрочить, мне похуй, — закатил глаза Драко. — Я говорю про то, что ты ни разу не пробовал даже с Пэнси. Откуда ты знаешь, что у вас это не взаимно? Или ты думаешь, что, видя очередную студентку, облизывающую твой рот, она верит в твои чувства сильнее? — Я лучше буду конченным бабником, чем подвергну ее опасности и испорчу жизнь, — брюнет покачал головой и прикрыл глаза, выдыхая следом. — Я никогда не прощу себе, если с ней что-то случится. Вот, наверное, именно поэтому, Драко не понимал Гарри. Им всегда двигал эгоизм. Он не задумывался о том, насколько он ранит очередную девушку, имя которой утонет в сотне других буквально через десять минут после оргазма. В жизни Малфоя никогда не было той, что может отпечататься у него на обратной стороне век. Хотя… Одну все-таки он запомнил. Первый курс, церемония распределения, шум людей в Большом Зале. Малфой с ленивой заинтересованностью рассматривал учеников, пытаясь зацепиться за что-нибудь интересное. Его взгляд остановился на волшебнице, которую он встретил в поезде. Кудрявый беспорядок на голове лез в глаза не только его обладательнице, но и стоящим рядом ученикам. Маленькая ведьма с маниакальной жадностью следила за волшебными свечами, парящими под потолком, или за картинами, из-за чего выглядела немного диковатой. Первая мысль, появившаяся в голове Малфоя, была о том, что он посчитал девочку необычной. Она выбивалась из всех ему знакомых тем, что имела такой живой и хищный блеск в глазах. Она даже не старалась скрыть свой восторг от увиденного в стенах школы. Тогда Драко подумал, что она просто в предвкушении, как и он сам, от того, что они скоро смогут еще больше познать волшебный мир. А после его хорошее отношение, которое только начало зарождаться, угробили еще в утробе. Мало того, что девчонка попала на факультет Гриффиндора, так еще она оказалась магглорожденной. Драко впервые испытал такой калейдоскоп эмоций, начиная от разочарования и обиды, заканчивая отвращением и гневом. Эти эмоции циркулировали между ним и ведьмой, потому что он ненавидел ее за происхождение и ненавидел себя за мысль о возможной дружбе с ней. Сейчас Драко уже понимал, что все то дерьмо, каким кормил его Люциус с пеленок, было не больше чем его же возбужденной уверенностью в том, что магглы тупые животные. Но тогда слизеринец буквально дрожал от ненависти, особенно когда магглорожденная ведьма оказалась первой в табеле успеваемости. Первая, кто идеально выполнила заклинание левитации, а Драко оказался вторым и то, после того, как подслушал, как именно надо произносить заклинание и двигать палочкой. Около года он выплескивал всю свою обиду, прикрытую ненавистью и презрением. Кромсал существование гриффиндорки каждый раз, как только она появлялась в поле его зрения. Малфой ощущал странное удовлетворение и наполненность от стычек. Хотя позже до него дошло: из них двоих безмозглым животным был он. Малфой это понял только тогда, когда в начале второго курса девочка пропала. На спаренном уроке с гриффиндорцами, Макгонагалл с нескрываемой грустью сообщила, что одна из лучших учениц на их курсе покинула школу и больше тут обучаться не будет. Слизеринец хотел выдавить из себя удовлетворение, что грязнокровка поняла — ей не место в стенах Хогвартса, но испытал лишь разочарование. Опять. Он ощущал себя опустошенным. Как будто вместе с ведьмой отобрали что-то ценное. Тогда Драко подумал, что это был гнев, который стал топливом для его эго. Сейчас же он считал, что просто своим ебнутым детским высокомерием, лишил ни в чем не повинную девушку блестящего будущего в Хогвартсе. Ну или, как минимум, поспособствовал этому. — Ты сейчас пытаешься вспомнить, положил ли свой гель для волос? — голос друга заставил Малфоя моргнуть пару раз, и он осознал, что они все еще стоят в тамбуре. — Да я тут прикинул, что из нас двоих голой Паркинсон видел только я, — Малфой был готов поклясться, что сейчас Поттер нахмурился, и это вызвало широкую улыбку. — Малфой, иди на хер. Это было в детстве, и вообще, — брюнет вскинул кисть и посмотрел на циферблат часов, — пошли обратно в купе, через пару часов будем в школе. — Слушай, но по тому, что я запомнил, Паркинсон точно похорошела, — продолжил иронизировать Драко, двигаясь за Гарри по коридору. — А ей даже лето не понадобилось. — Заткнись, — не поворачиваясь, отмахнулся брюнет, на что получил сдавленный смешок в спину. Уже в купе Драко хотел в очередной раз покрутить браслет на запястье, но вовремя себя одернул, потому что маггловская вещица могла запросто затянуть его обратно в воспоминания, в которые возвращаться не было никакого желания. — Слушайте, — внезапно серьезно заговорил Блейз, — кто-нибудь знает, что произошло на летнем чемпионате? После слов «кто-нибудь», все повернулись к Малфою. Ну конечно. Сын бывшего Пожирателя Смерти точно должен что-то знать. Летний чемпионат по квиддичу, который закончился нападением группы неизвестных в плащах и масках. Драко тогда был с Нарциссой во Франции и узнал все из «Пророка». Писалось, что были пострадавшие, но ни смертей, ни исчезновений не наблюдалось. Было похоже, что нападение произошло с целью напугать, а не нанести реальный вред. Но в газете не написали самого интересного, что Драко уже узнал позже, от знакомых его семьи. Появление изумрудного черепа в небе. Точно такого же, по описанию, который красовался на предплечье отца. Драко видел его метку два раза в жизни, но хватило сопоставить пару фактов, чтобы понять — нападение устроили Пожиратели Смерти. Позже Малфой перерыл в семейной библиотеке несколько книг по темной магии и узнал, что громадное зеленое пятно в виде черепа может вызвать только одно заклинание — Морсморде. Обычно его запускали там, где Пожиратели все сравняли с землей. Смущало еще то, что после Первой Магической войны это был первый раз, когда Пожиратели дали о себе знать. И хоть Министерство старалось всех убедить, что ничего подобного не произошло и просто группа преступников пыталась сорвать чемпионат, чутье Малфоя давило на затылок и заставляло сомневаться в этом. Кто, блять, вообще верит Министерству в их время? — Если жаждете узнать, замешан ли в этом отец — я думаю, что нет, — туманно ответил Драко. — Все лето он мотался по разным странам, подписывал какие-то договоры. Во время нападения он был в Бельгии, а мы с Нарциссой во Франции. Драко… не знал. Он правда не знал, замешан ли Люциус. Какая ему выгода во всем этом, если вдруг он бы решил стать…кем? Одним из тех, кто участвовал в нападении? Новым Темным Лордом? Драко покрутил оба варианта в голове и пришел к мнению, что Люциус слишком трусоват для такого. Он может приказывать эльфам или кичиться своей фамилией перед общественностью. Но он никогда не сможет заставить людей идти за ним. Волан-де-Морт пользовался страхом людей. Грин-де-Вальд умел убеждать толпу. Люциус умеет пугать эльфов и пиздеть. Да Хагрид больше подошел бы на роль нового Темного Лорда, чем Малфой-старший. — Я тоже думаю, что Люциус ни при чем, — внезапно заявил Поттер, на что словил удивленный взгляд Малфоя. — Его же уже когда-то оправдали, что он действовал под Империо. Тем более, каким бы дерьмовым отцом и мужем он не был, семья для него имеет значение, — Поттер немного скривился и подвигал пальцами в воздухе. — У него своеобразное понятие о заботе, но какое никакое есть. — Вы думаете, что… он возвращается? — аккуратно спросила Дафна, обхватив свои плечи руками. Раньше бы Драко сказал, что это полный бред и никто еще не возвращался с того света. Но никто раньше не выживал после Авады, как это сделал Поттер. А нападение было похоже на предупреждение, что грядут перемены. И хотя Драко перерыл множество книг и пытался найти в истории случаи, когда люди возвращались с того света, все было бестолку. — Даф, не неси чепухи. Это просто фанатики, которые верят в то, чего даже никогда не видели, — он перевел взгляд на Гарри и усмехнулся. — Тем более, если вдруг Волан-де-Морт вернется, просто отдадим ему Поттера. — Ахуеть, ты, конечно, друг, — цокнул брюнет, а остальные прыснули. Напряжение, которое грозило повиснуть в купе, так и не появилось, потому что друзья стали обсуждать предстоящие экзамены и планы после выпуска весь остальной путь до Хогвартса.***
Разложив вещи и приняв душ, Драко решил, что на ужин вполне сойдет обычная одежда, так как первое сентября выпало на выходной. Завернув вокруг бедер полотенце, Малфой откинул влажные волосы назад и вышел из ванной, попутно крутя палочку меж пальцев. Когда он подошел к своему чемодану, ухмылка сама поползла на лице. Проговорив заклинание, он открыл внутри сумки второе дно, в котором прятал маггловскую одежду и другое барахло. Люциуса бы точно инфаркт хватил. Драко ненавидел все лето ходить в костюмах тройках. Его раздражало уже само существование классической одежды. Сейчас же он с удовольствием достал обычные белые кроссовки, черные джинсы и футболку. Когда Малфой уже натянул одежду, в комнату вошел переодевшийся Поттер. Сначала он просто мазнул взглядом по другу, а после резко повернулся и пробежался взглядом по его одежде. — Я ждал этого дня слишком долго, — он прочистил горло и с издевкой продолжил, — Малфой, у тебя проблемы с деньгами? Может, тебе одолжить? — Драко достал уже черный худи и, искоса глядя на друга, ухмыльнулся. — Поттер, одна эта футболка стоит пятьдесят галлеонов. Про остальное, судя по твоим выпученным глазам, я промолчу, — Малфой натянул толстовку и двинул подбородком на кровати Блейза и Теодора. — А эти где? — Они сказали, что будут ждать в Большом Зале, — Малфой кивнул и, положив палочку в задний карман джинс, вышел вслед за другом. Коридоры были заполнены гулом прибывших учеников. И, к удивлению Малфоя, он не вызывал раздражения. Ему не хватало этого. Не хватало квиддича. Дружных попоек в Выручай-комнате или подземельях. Пьяных поцелуев и ни к чему не обязывающего секса. При входе в Большой Зал Малфой отметил изменения, которые на первый взгляд можно было пропустить. Столы всех факультетов были удлиненные, а свободных мест стало больше. Видимо, то-самое-секретное пополнение, о котором рассказала Гринграсс. Но взгляд Драко зацепил более интересное изменение. Как например: появление совершенно незнакомого ему человека, который сидел по правую руку от Макгонагалл и пристально обводил глазами учеников. Ну как, глазами. Один глаз мужчины выглядел как выкатившееся глазное яблоко, имея в основе какой-то встроенный механизм. Второй глаз можно было бы назвать обычным, если бы его взгляд не был более безумным, чем у протеза, который перестал хаотично вращаться и остановился на Малфое. И какого?.. — Ты чего застыл, пошли к нашим, — из-за спины выплыл Поттер и двинулся вперед, а за ним и взгляд мужчины. То есть его привлекла не персона Драко. Страдать от недостатка такого внимания он точно не будет. Малфой нашел их обычные места и, встав за спиной Гринграсс, наклонился к ее уху. — Даф, — девушка подпрыгнула на месте и резко обернулась, черкнув по скуле парня своим высоким хвостом. — Салазар, ты меня напугал, — блондинка схватилась за сердце и пробурчала, — никогда так больше не подкрадывайся. — Без проблем, если скажешь мне, что за мужик за столом с профессорами? — Дафна нахмурилась и обернулась, чтобы понять, о ком говорил Драко, — ну вон тот, на фоне которого Гойл точно смог бы стать самым привлекательным парнем школы. — О, сейчас, — Гринграсс полезла в свою сумку и тут же вытащила какой-то пергамент. — Так, секунду. Найду список учителей и дисциплин, — Дафна быстро скользнула ногтем по списку имен и, остановившись, сказала: — Новый преподаватель по ЗоТИ — Аластор Грюм. Драко нахмурился, пытаясь вспомнить, знакомо ему это имя или нет, но девушка облегчила задачу тем, что продолжила говорить: — Я слышала о нем только один раз и то, подслушав разговор отца с коллегой. Вроде как он мракоборец и большая половина заключенных в Азкабане его заслуга. — Драко, не разгибаясь от плеча девушки, посмотрел исподлобья на нового учителя. Сейчас свет в Большом Зале сделали более ярким, так как почти все ученики явились на ужин, и поэтому Малфой смог увидеть сетку глубоких и мелких шрамов на лице мужчины. Но больше всего его смутил пристальный взгляд, проследив за которым, Драко понял, был устремлен в спину Поттера. Надо будет присмотреться к этому мужику. — Спасибо, красотка, — Драко разогнулся и пошел к своему месту рядом с Блейзом. — Жаль, что в этом году первое сентября выпало на воскресенье, — разрезая стейк на ровные кусочки, заявил Блейз. — Можно было бы посидеть, отдохнуть вечером в подземельях. — Я бы все равно не смог. Собирался в библиотеку после ужина, — все посмотрели на Драко так, как будто он объявил о том, что его амортенция пахнет Уизелом. — Маггловская одежка, — Нотт обвел вилкой силуэт Малфоя. — Желание посетить библиотеку в вечер воскресенья. Кто ты и что ты сделал с Драко? Блейз, принюхайся, может, от него пахнет оборотным. Это шутка была настолько уже избитой, что блондину даже не хотелось на нее реагировать. — Ну, — Забини немного повел носом, за что получил раздраженный взгляд Малфоя, — все как обычно. От него пахнет большими деньгами и непомерным эго. Драко закатил глаза и потянулся за рагу. Ему давно было все равно, как он выглядел в глазах других. Малфою нравились сложные исследования и попытки разобраться, как работает техника у людей без магии. — Я на каникулах начал одну работу, — расплывчато объяснил Драко и потянулся за тыквенным соком. — И мне надо сверить данные из моей библиотеки с архивом школы. — Что-то важное? — тут же нахмурился Поттер и положил вилку обратно в тарелку, так и не донеся ее до рта. — Мне надо подтвердить свои догадки, — Малфой посмотрел в глаза Поттеру и прищурился, открывая сознание. Это связано с происшествием на турнире? — тут же раздался вопрос Гарри в голове у Драко. Мерлин, то, что он смог обучиться легилименции и окклюменции, в разы облегчало их приватное общение. Люциуса не было в Бельгии, — тут же сообщил Драко и, поставив локти на стол, прислонился губами к сомкнутым кистям. Брови Поттера тут же подскочили, и Малфой, хмуро смотря, еле заметно кивнул. И где он был? И при чем тут твое «исследование»? — голос друга не звучал взволновано, скорее озадаченно. Я не думаю, что на чемпионате были просто фанатики. И поведение Люциуса это подтверждает, потому что при нашем последнем разговоре, он сказал: «скоро все поменяется и встанет на свои места»;— Драко уже тогда напрягла эта фраза, но так как она была сказана до Чемпионата по квиддичу, то он просто отнес это к тому, что тараканы в голове отца решили устроить вечеринку. Сейчас же это навевало не очень хорошие мысли, что отец мог впутаться в какое-то дерьмо и потянуть за собой всю семью. Малфой оторвал взгляд от кубка и наткнулся на мрачный взгляд брюнета. Думаешь, он правда возвращается? — Драко запрокинул голову и начал считать свечи, левитирующие под потолком. Один. Два. Три. Драко не понимал, где он сделал ошибку в своих исследованиях. Шрам Поттера повторял руну Авады. Это точно было не совпадение, что именно это смертельное заклинание произнес Волан-де-Морт в последний раз. Четыре. Пять. Шесть. Никто не выживал после смертельного. Ни один щит не может выдержать такое мощное темное заклинание. И все же, вот он Поттер, сидит живой, и хоть Драко сейчас смотрит в потолок, он уверен, насколько напряженный друг в ожидании ответа. Семь. Восемь. Дев… Это я и пытаюсь выяснить — возможно ли такое. И я все пытаюсь разобраться, как выжил ты, — резко вернув голову в исходное положение, ответил Драко. Теперь же друг выглядел удивленным. Зачем? Малфой закатил глаза и раздраженно дернул плечом. Потому что ты был единственным, кто пережил Аваду и при ком умер Волан-де-Морт, и я хочу исключить возможность, что ты можешь стать ключом к его возрождению. Все, — он мысленно отмахнулся, — Поттер, отъебись. Когда я выясню что-то конкретное, ты узнаешь первым. Малфой закрыл свое сознание, хотя чувствовал, как ментальные когти Поттера скреблись о стенки его разума, чтобы задать еще дюжину вопросов, на которые пока не было даже размытых ответов. В такие моменты он искренне жалел, что попросил Нарциссу натренировать Поттера в Легилименции. Краем глаза блондин увидел, как встал Дамблдор и подошел к тумбе на возвышении. — Добрый вечер, дорогие ученики, — уже на первых нотках зал затих и внимательно смотрел в сторону директора. — Я рад вас всех приветствовать сегодня в этом зале, — старик мягким и добрым взглядом обвел столы учеников, не задерживаясь на ком-то определенном. — Помимо того, что я хотел бы представить вам нового учителя по Защите от Темных искусств — Профессора Грюма — неуверенные и жидкие хлопки ясно давали понять, что пока никто не понимает, как относиться к этой новости. — Есть еще одна новость, — продолжил директор, после того как все опять затихли. — В этом году нашей школе выпала честь мало того, что поучаствовать, но и провести в стенах замка турнир «Трех Волшебников». А вот эта новость вызвала уже шквал радостных аплодисментов и криков. Слизеринцы послали друг другу ухмылки. Ну, не такая уж это и новость. — Поэтому прошу, встречайте учеников двух величайших и старейших школ — Шармбатон и Дурмстранг. Двери большого зала открылись, и под овации учеников школы вошли студентки в небесно-голубых платьях. Мужская половина зала сидела с приоткрытыми ртами и рассеянно хлопала, что было не удивительно. Кровь Вейл могла даже на таком расстоянии очаровать любого. Любого, кроме таких, как Малфой. В нем тоже была небольшая часть древней магии этих существ, что делало его неуязвимым к чарам. Девушки буквально порхали в приветственном танце, а вокруг них роем вились магические птицы. Цвет их платьев напоминал глаза Нарциссы, подобная магия была и в них. Она завораживала и распускала стебли чего-то теплого и важного. — Этот год и вправду будет интереснее, чем предыдущие, — завороженно протянул Теодор, обернувшись на прибывших студенток: — Надеюсь, их подселят к нам, — он слегка стукнул Поттера в плечо, — повеселимся? Гарри послал ему ухмылку и вернул взгляд к девушкам. Малфой откинулся назад и увидел лица своих однокурсниц, которые смотрели с неприкрытой неприязнью и завистью к такой воздушной красоте учениц. Шармбатонкам не нужны были чары гламура или же жесткие диеты, чтобы нравиться окружающим. — Не уверен, что это хорошая идея, — Малфой вернул взгляд к Вейлам. — Наши змейки захотят попробовать этот деликатес. — Я бы тоже не отказался, но в менее кровожадном плане, — Нотт проследил взглядом за одной из учениц, которая изящно поправила шляпку и отправила самую широкую улыбку студенту Когтеврана. — О, Голдстейн сегодня задрочит всю спальню общежития. Студентки, закончив фирменное выступление, сдержанно поприветствовали профессорский состав школы и заняли места за столом Когтеврана, на который им молча указал Дамблдор, чтобы не задерживать вторую прибывшую школу. Нотт недовольно цокнул и скривился. — Я что-то не припомню, чтобы при распределении по факультетам, шляпа говорила, что Слизерин это про суровость и нежелание улыбаться. Мало нам Снейпа, так еще и Дурмстранг по нашу душу, — то, что расстроило Теодора, заставило начать ерзать и улыбаться однокурсниц. Теперь они вполне довольны сложившейся ситуацией. Зал вновь затих, так как появились новые ученики, и контраст с Шармбатоном был колоссальный. Не было легкости и невесомости. Нет. Каждый шаг дурмстранговцев был наполнен силой и непоколебимостью. Алые, двигались нога в ногу, гордо расправив плечи, а их кители на плечах вторили синхронности марша и развевались настолько яро, словно в помещение ворвался сильный порыв ветра. Малфой услышал щебетание за столом, но даже не повел бровью. Его взгляд зацепился за одного студента. Точнее студентку. Девушка, которая шла по правую руку от Каркарова. Пышная копна обрамляла плечи и спину. Спину, которая была настолько прямой, что Драко казалось вместо позвоночника у девушки встроена палка. Ее тонкие черты лица не выражали ничего, кроме холодного спокойствия и безразличия. За правым плечом девочки шла высокая блондинка, которая не улыбалась, а скалилась, кидая острые взгляды в студентов. Она была гораздо выше брюнетки, но Драко даже отсюда видел, что при этом не выглядела громоздкой или неуклюжей. Шаги девушки даже в массивных берцах были плавные и изящные. — Поттер, блять, — Нотт сильнее, чем в прошлый раз, ударил друга в плечо, — даже тут ты целованный в жопу удачей. Казалось бы, нам подослали горстку тестостерона, и все равно среди них оказался твой типаж девушки, — Гарри оскалился и снисходительно похлопал по плечу Тео, на что тот скинул его руку и опять обернулся. Часть студентов черканула посохами пол и из-под металла вылетели искры, которые на мгновение осветили силуэты прибывших. Брюнетка смотрела строго вперед и не выдавала ни одной эмоции. Вообще ничего. Ни удивления, ни волнения. Если бы она иногда не моргала, Драко бы подумал, что перед ним инфернал. Блондинку же, судя по блеску в глазах, вся ситуация забавляла. Она шла так же четко, как и другие студенты, но ухмылка, играющая на лице, была как приклеенная. Проходя мимо студентов Когтеврана, она подмигнула мужской части. — Слушайте, может, Голдстейн познал какой-то секрет успеха у женщин? — протянул Блейз, а после цокнул. — Или сейчас в моде сальные патлы и маленький член? — Могу перестать мыть голову, если это так. — Правильно, Тео, со вторым ты уже справился, — хмыкнул Драко и тут же отклонился от летящего куска картофеля. Каркаров подошел к Дамблдору и поздоровался крепким рукопожатием, а студенты выстроились в шеренгу и видимо ждали дальнейших указаний. Малфой прищурился, вглядываясь в студентку, чтобы понять — что же не давало ему покоя, помимо пустого выражения лица. На фоне крупных болгар ее тонкий силуэт казался настолько миниатюрным, что создавалось ощущение, что ей не больше четырнадцати лет. Но почему-то не создавалось впечатления, что ее одели в чужую форму, не с ее плеча. Пышная копна очень гармонично сочеталась с кроваво-алым кителем и шубой на плече, застегнутой ремнем по диагонали груди. Драко попытался представить ее в форме Хогвартса. Ей бы подошли гриффиндорские цвета. Малфой поднял взгляд и застыл. Блондинка смотрела прямо на него и улыбалась. Но с такой улыбкой выжигают сетчатку на глазном яблоке или всаживают нож в солнечное сплетение. Очаровательно. — Отращивай патлы и член, Малфой, — весело сказал Нотт, повернувшись к другу. — Салазар, Тео. Вспомни как мы летом отдыхали у меня на вилле в Испании, — фыркнул Блейз. — Даже я не хочу больше видеть Малфоя в плавках, чтоб лишний раз не расстраиваться. — Вы закончили обсуждать размер моего члена? — раздраженно спросил Малфой. Нотт игриво подергал бровями, а после повернулся в сторону студентов Дурмстранга. — Кстати, может, и хорошо, что нам досталась эта часть гостей. Всегда было интересно, как чувствуется более тяжелая и мрачная магия. — О чем ты? — Поттер нахмурился, все еще смотря на студентов, к которым уже вернулся их директор и что-то говорил. — Ну ты что, не слышал? Каркаров — бывший Пожиратель Смерти. А их школа очень уважает темную магию, — Тео приложил два пальца к подбородку и задумчиво протянул. — Столько слухов о Дурмстранге ходит, что даже не знаю во что верить. Закрытая школа, в которую чтобы попасть нужно чуть ли не слезы Феникса достать, — Тео обвел взглядом друзей. — А вот то, что среди них стоят девчонки, говорит о многом. Отец рассказывал, если туда кто-то и попадает, то это очень сильные волшебницы. Малфой почувствовал покалывание у виска и повернулся. Блондинка что-то говорила другому студенту, а вот брюнетка смотрела на Драко. Девушка медленно скользнула к макушке, прошлась по скуле и остановилась на глазах. Драко всегда четко чувствовал опасность. Можно назвать это шестым чувством или интуицией. И сейчас он наконец-то увидел, что в глазах девушки появилась первая эмоция. Угроза. Она одним взглядом проявила враждебность к тому, кого видела впервые. Малфой знал, что люди испытывали неоднозначные эмоции при знакомстве с ним. Начиная от восхищения и заканчивая настороженностью. Но в глазах девушки плескалась неприкрытая ненависть. И Драко это скорее насторожило, чем испугало. Блондинка склонилась к плечу подруги и начала что-то говорить ей на ухо, пока та, не отрывая взгляда от глаз Малфоя, медленно кивала. Такое поведение отдавало покалыванием в кончиках пальцев. Зудело. Будоражило. Каркаров уже вернулся к своим ученикам и встал в начале строя, скользя суровым взглядом по столам учеников. — Нашему новому профессору северяне тоже не по вкусу, — хмыкнул Блейз и на вопросительный взгляд Драко дернул подбородком вперед. Мракоборец прожигал взглядом директора Дурмстранга, и даже отсюда можно было увидеть, как побелели костяшки на руке, которая сжимала трость. И зачем ему вообще трость? Дамблдор вновь встал за трибуну и переключил внимание учеников обратно на себя. — Посовещавшись с профессорами Хогвартса и директорами прибывших школ, было принято решение, что на время турнира, с помощью магии расширения, будут увеличены места в общежитии двух факультетов — Когтевран и Слизерин. — И шармбатонки явно не в подземелье поселятся, — сыронизировал Нотт и скривился, увидев как оживились слизеринки, услышав новость о новых соседях. — А пока, — когда зал успокоился от услышанной новости, продолжил директор, — я предлагаю дурмстранговцам занять места за столом факультета Слизерина, а их директора — Игоря Каркарова — последовать примеру Мадам Максим и присоединиться к нам за учительским столом. Драко тут же посмотрел на девушку, которая первая шагнула вперед и уверенной походкой пошла к их столу. — Ну что, начинается веселье? — Тео хмыкнул, стряхивая с рубашки невидимые пылинки, разворачиваясь обратно к столу. Студентки Слизерина уже, расправив плечи, ждали, что шатенка присоединится к ним, но девушка гордо шествовала именно к той части стола, где сидели парни. За ней двигались блондинка, криво улыбаясь, и темноволосый громила с мрачным лицом. Его черные глаза смотрели со злостью, а алая форма как будто мешала, и он чувствовал себя в ней неуютно. Из остальных студентов Драко успел зацепиться взглядом за близнецов, которые маневрировали сквозь толпу. Они двигались настолько быстро и невесомо, что казались тенями, которые отбрасывали другие студенты, подходящие к свободным местам за столом Слизерина. Интересующая его троица уже пересекла зал и остановилась за плечом Поттера, который если бы мог сжаться до состояния атома, то с удовольствием бы это сделал. Драко даже через стол почувствовал, что вместе со студентами прибыла прохлада, а атмосфера скрутилась в жгут и натянулась до предела. Неловкая тишина грозила затянуться, а дурмстранговцы как-будто и не собирались облегчить задачу. Они остались единственными, кто еще стоял, тем самым привлекая к себе внимание окружающих. Первый очухался Поттер, который вставая перешагнул лавку и выпрямившись, сдержанно кивнул. — Добро пожаловать в нашу школу и непосредственно к столу факультета Слизерина. Теодор фыркнул, но тут же закашлялся, маскируя свою реакцию. Верзила еще больше нахмурился, но все-таки кивнул. Когда студенты стояли уже так близко, Драко мог рассмотреть, что брюнетка имела глубокий карий цвет глаз, вздернутый нос, на котором была рассыпь бледных веснушек. Блондинка же имела необычный разрез глаз, чуть раскосый, поэтому ее прищур казался более хищным. — Спасибо, — сказала брюнетка твердым голосом и учтиво склонила голову, — надеюсь, что мы поладим. Дурмстрангу льстит, что такая известная школа проявила радушный прием. — А можно не так официально? — Нотт игриво приподнял бровь. Девушка поправила на плече красную шубу и коротко кивнула. — Ну и, главный вопрос, который волнует каждого за этим столом — как тебя зовут? Ведьма посмотрела на Малфоя и потянула вверх уголок губ. — Мое имя — Гермиона Грейнджер. Слизеринец моргнул. Один, второй, четвертый раз. Отвратительное чувство лизнуло его в загривок, как будто он должен был помнить очень важную вещь, но не мог ухватить ее за хвост. — Гермиона Грейнджер, — Блейз как будто попробовал ее имя на вкус. — Ты говоришь без акцента. Родилась в Британии? Грейнджер неоднозначно пожала плечами. — Да и прожила тут какое-то время, — она кивнула Поттеру, который жестом пригласил троицу за стол. Двое других рассредоточились по обе стороны от Грейнджер, вынуждая подвинуться Поттера и Нотта. Малфой не мог оторвать взгляд от лица девушки. Гермиона Грейнджер. Гермиона Грейнджер. Гермиона Грейнджер. Он подозревал, что должен был знать это имя. Должен был его как минимум где-то слышать. Малфой чувствовал, что ненависть, которую она посылала ему через весь зал, не была беспочвенна. За ней что-то стояло. Сейчас же ее глаза опять не выражали гнева, только небрежность и легкую учтивость к присутствующим за столом. Драко скользил взглядом по ее пушистым локонам, часть которых рассыпалась по красному кафтану. Дальше взгляд опустился к кожаному ремешку, пересекающему грудную клетку, видимо, для того, чтобы удерживать шубу на плече. Несмотря на явный колорит внешности среди студентов Дурмстранга, в Грейнджер было что-то, что выделяло ее среди всех остальных. И дело было не только в ненависти к Малфою. Блондинка крутила меж пальцев чайную ложку и не проявляла никакого интереса к людям за столом. У нее были длинные изящные пальцы, с короткими ногтями без намека на маникюр. Волосы, заплетенные в косы, были собраны на макушке в подобии короны. Интересный контраст создавало то, что при практически бесцветных волосах, у нее были темные брови и изумрудные глаза. Парень же сверлил стену за спиной Драко таким взглядом, как будто она могла в любой момент напасть на него. Короткая стрижка открывала вид на тяжелую челюсть, нахмуренные брови и практически черные глаза. Хотя сама кожа казалась неестественно бледной, как будто он чувствовал себя плохо. — Познакомишь нас со своими друзьями? — спросил Блейз, поочередно глядя то на девушку, то на парня. — Конечно. Это Кира, — блондинка дернула пальцами в воздухе, не отрываясь от манипуляций с ложкой, — а это Вадим, — парень не прервал гляделки с кирпичами на стене и холодно кивнул. — Они всегда такие многословные и дружелюбные? — приподняв бровь, спросил Забини, на что получил ухмылку Киры. — Только если смущаемся таких красавчиков, да, Вадим? — брюнет моргнул и пригнулся, чтобы посмотреть на свою подругу. — Никого я не смущаюсь, не неси чушь, — а после посмотрел на Блейза. — И я могу сам представиться, помощь в этом мне не нужна. Широков Вадим. — Русский? Дурмстранговец кивнул и положил на стол свои руки. Блять, ему даже магия не нужна была, чтобы кого-то убить. И Драко заметил, что он начал чувствовать себя неловко, как будто не знал, куда деть конечности. — Я только родился в России, прожил в других местах, — он дернул одной кистью чуть сильнее, и Малфой заметил ремешок с черной железной застежкой. Браслет выглядел просто, без плетений или пластин — как у Драко, — но, наклонив голову, он изменил градус падения света и заметил особенность. На браслете появились блики, а это значит, что он был сделан из камня. Почему-то Малфой это отметил, сам не понимая своего интереса к безделушке. Напрягало еще то, что от Вадима шло слишком титаническое напряжение. Он как будто сдерживал себя от любых проявлений эмоций. У парня была чересчур грубая окклюменция. — Ну а ты, Кира, что расскажешь? — Малфой впервые заговорил, так как молчание затянулось настолько, что Поттер начал обеспокоенно коситься в его сторону. — Смотря что ты хочешь знать? — какая-то странная эмоция сверкнула в зеленых глазах девушки, но какая именно — Драко не успел понять. — Это Вадим у нас любит поболтать. Широков сжал челюсть так, что все за столом должны были услышать скрежет. Видимо, это была избитая шутка между ними, так как дурмстранговец точно не был похож на болтливого. — Может, то, что нам нужно знать? — блондинка медленно опустила ложку и, поставив локоть на стол, положила подбородок на кулак. — Умеешь правильно задавать вопросы? Хорошее качество, — Кира задумчиво отвела взгляд. — Начать с увлечения сеансами некромантии или с еженедельных жертвоприношений нашим темным Богам? Блондинка посмотрела на каждого обескураженного за столом, а после того, как Тео поперхнулся и слегка отодвинулся от девушки, она хрипло рассмеялась. — Грин-де-Вальда мне в подружки, про нас реально ходят такие слухи? — Киру это, видимо, реально забавляло. — Просто очаровательно, честное слово, — остатки смеха слетали прерывисто, как будто студентка могла опять рассмеяться. — Если про нас ходят такие слухи, то спешу вас разочаровать, — серьезно заявил Вадим и дернул плечом. — Это ложь. Жертвоприношения у нас раз в месяц, а не в неделю. Мерлин, чувство юмора у парня такое же тяжелое, как он сам. — Что это? Тыквенный сок? А есть что-то погорячее? — она подняла взгляд и наткнулась на расплывающуюся ухмылку Тео. — Если ты сейчас пошло пошутишь, обещаю, я всажу тебе в глаз нож для масла. Грейнджер наконец-то вышла из какого-то транса и повернулась к слизеринцу. — Не волнуйся, она так заигрывает, — Тео закусил губу и посмотрел на блондинку. — Вообще-то, я хотел предложить тебе чай, но мне льстит, что ты рассматриваешь и другие варианты данного предложения. — А вилку всажу в другой глаз, как тебе такое предложение? — Тео криво усмехнулся. — Я и так ослеп от твоей красоты, ни к чему кровожадничать в вечер воскресенья. За этой перебранкой Малфой искоса кинул взгляд на Грейнджер, которая подняла голову и смотрела за свечами под потолком. Как и он недавно. От ее задумчивости веяло легкой грустью, хотя всего лишь пару минут назад там полыхала ненависть, а после — безразличие. Что-то с ней было определенно не то. Малфой откинулся назад и постарался аккуратно протянуть ментальные нити к ее разуму. Благодаря урокам Нарциссы его магия была такой же деликатной и плавной, что позволяло им с Поттером часто разговаривать, не открывая рта. Конечно, он наткнулся на стену. Но она была больше не надежной, а холодной. Обжигающе холодной. И это было… странно. Он знал разные окклюменционные стены. У Нарциссы был сложный лабиринт, который с каждым продвижением менял свое направление, еще больше запутывая находящегося в разуме женщины. У Поттера были в сознании лжестены. Когда приходилось долго простукивать дощечки и кирпичики, чтобы найти проход. А вот у Грейнджер было адски холодно. Чистая сублимация, которая создавала обжигающий плотный туман. Малфой буквально чувствовал, как его нити начали замерзать и гнать холод к его сознанию. Драко вышел из сознания резко, уже не так деликатно, как начинал прощупывать сознание девушки. И тут же наткнулся на ее ухмылку. — Да? — Интересный браслет. Малфой ожидал, что она скажет про его вторжение, но никак. Что? Он посмотрел на выглядывающий из-под рукава худи ремешок. — Обычный, еще несколько лет назад нашел. Грейнджер, не убирая ухмылки, поставила один локоть на стол, оперевшись скулой на ладонь, и немного склонила голову. — Мне кажется или он маггловский? — Малфой заметил, что студенты поблизости напряглись и их разговоры стали чуть тише. Как часто еще в его жизни будет подниматься тема того, что он не имеет право прикасаться к чему-то маггловскому? Сколько за ним будет тянуться шлейф снобизма Люциуса? Не мог же Малфой каждый раз объяснять, что ему глубоко поебать на чистоту крови. Что за все эти годы он убедился в том, что происхождение никак не влияло на волшебника, а проведя некоторые исследования, Малфой мог с уверенностью сказать, что половина чистокровных семей — ебаные лицемеры, которые старались скрыть в своих родословных и магглорожденных, и полукровок. Хотя продолжали придерживаться убеждений чистоты. Малфой не мог об этом заявить во всеуслышание, но мог парировать. — Все так, он маггловский. А что? — Драко с вызовом посмотрел в лицо девушки. — У тебя какие-то проблемы с подобными вещами? Ухмылка не ушла с ее лица, но глаза блеснули злостью. Почти уже знакомой. Сбоку от нее Вадим скривился, как будто у него заныли резко все зубы. Почти незаметно, но Драко заметил. — Мисс Грейнджер, — за этим натянутым разговором студенты не заметили Макгонагалл, которая подошла к столам Слизерина и смотрела в затылок девушки, тепло улыбаясь. — Профессор, — Грейнджер сморгнула наваждение, быстро перекинула ноги через скамью и встала в полный рост рядом с женщиной, держа спину так же ровно, как и старуха. — Мерлин, ты так выросла. Слизеринцы переглянулись между собой, пытаясь понять, при каком разговоре они присутствуют. Откуда они знают друг друга? — А вы совсем не поменялись, — легкая, искренняя улыбка меняла лицо Грейнджер. Сейчас холодная ухмылка не уродовала мягкие черты лица, и Малфой разглядел пару морщинок возле глаз и ямочки на щеках. — Я очень надеюсь, Гермиона, что ты сможешь найти в своем расписании время и навестить меня, — Макгонагалл легонько похлопала по плечу девушки, задевая пальцами меховую окантовку шубы. — Как-никак, на первом курсе ты была моей лучшей ученицей. Девушка тепло улыбнулась и кивнула профессору, а Малфою показалось, что он тонет. Ты была моей лучшей ученицей. Все звуки зала были как из-под толщи воды, через которую никак не пробраться. Гермиона Грейнджер. Лучшая ученица. Магглорожденная ведьма. Та, которую он ненавидел за то, что появилась в его жизни так же стремительно, как и исчезла. Она стояла в метре от него, в другой форме, с другим взглядом. Он не видел маленькой девочки, с жадностью до нового мира глазами. Теперь это была хладнокровная сука, которая снимала лоскуты нервов одними карими радужками. Опять первое сентября и Большой зал, только с разницей в одном — теперь Драко изучал новую Грейнджер, а она его ненавидела за само существование. Девушка, перекинувшись парой слов, уже попрощалась с профессором и посмотрела в глаза Малфою, прекрасно понимая, что он сейчас испытывал. — Просто я думала, что это у тебя проблемы с маггловскими вещами, Драко Малфой, — она стрельнула глазами на ремешок. — Впрочем, это самая малая часть того, что ты отобрал у меня. Малфой тоже посмотрел на браслет. Он носил на своей руке браслет, который был его оберегом. Оказалось, что это было напоминание о его главной ошибке в жизни.Грейнджер, никто еще не был так близок к моему пульсу, как ты.
Все это время.