***
— Это все не подходит, — устало отрезала Грейнджер, падая лицом в ладони. Она так вымоталась. Все эти дни девушка искала решение для первого испытания. Артур обследовал местность вокруг Хогвартса и подтвердил, что испытание точно будет с драконами, так как он наткнулся на вольеры. Его брат Давид расписывал ей все особенности этих существ, вплоть до строения крыльев и слабых точек. Близнецы вернулись к загонам следующей ночью, чтобы Давид смог распознать породу драконов, ну и заодно подкинуть себе еще вопросов. — Я не понимаю, почему они привезли самок… — почесав висок, пробормотал парень. Гермиона откинулась на спинку стула и еще раз потерла глаза от напряжения. — Дав, я правда устала. Мы сидим уже какой день в библиотеке, почти до самой ночи, и пока нет ни одного решения, — размяв шею рукой, она сделала круг головой, — ты думаешь, я еще в Дурмстранге не выучила вот это все? — ткнув пальцем в увесистую стопку, Грейнджер продолжила, — я вместо практики переписывала книги и сдавала эссе. — Используй антидот, — просто предложил Артур, на что получил раздраженный взгляд. — Я не могу. Михаил предупредил, что у меня, возможно, не так много попыток осталось. Мы оставляем это на крайний случай, — близнецы синхронно пожали плечами, потому что им было нечего на это ответить. Гермиона понимала, что они и так все делают, чтобы помочь ей, и она не вправе требовать больше, чем они дают. Но осознание того, что ей придется выйти на арену с драконихой, которая еще на подходе учует ее по темной энергии, заставляло сглатывать вязкую слюну. — Ладно, время еще есть. Пойдемте отсюда, я уже начинаю ненавидеть библиотеку, — Грейнджер встала и начала собирать конспекты. Давид добродушно фыркнул; Артур показательно зевнул. — Скорее Грин-де-Вальд возродится, чем ты начнешь ненавидеть книги, — пожурил Давид, поправляя очки на носу. В этот момент из-под его манжета выползла маленькая чешуйчатая змейка радужного цвета. Гермиона улыбнулась и смотрела за тем, как Маузи шустро двигается по его пальцам, пропадая в густой и черной шевелюре. Она выглянула и с любопытством посмотрела на девушку, а после пророкотала, выпустив при этом перепончатые крылья. Ее бараньи рожки на голове начали менять цвет под цвет шкурки. — Справляешься с ней? — Давид искренне улыбнулся, снимая ее с головы. — Когда они еще маленькие, такие непоседливые. Маузи все время залезает ко мне в одежду и пугает студентов на занятиях, когда ей внезапно надо что-то мне «рассказать», — змейка выпустила лапки, цепляясь за фаланги пальцев. Она высунула длинный, тонкий язычок и лизнула парня в щеку, — я надеюсь, что она выживет. Грейнджер знала, что для Давида значил каждый питомец. Являясь магозоологом, он проводил эксперименты, стараясь вывести новых гибридных существ. В его коллекции, которую он оставил в Дурмстранге на попечительство своего любимого учителя по зооведению, уже были разнообразные магические твари, которых нельзя было встретить в обычной жизни. Рогатый заяц, который обладает кроличьей головой, телом белки, оленьими рогами и фазаньими крыльями. Или маленький Диппи, который имел тело енота и совиную голову. Давид работал сейчас над тем, чтобы рано или поздно вывести в породе Диппи еще одну особенность — крылья. Маузи была уже пятой попыткой. Маленькая виверна, которая имела маленькие бараньи рожки, пушистые кошачьи лапки и тело змеи. Его прошлые попытки закончились тем, что гибридики — так называет их парень — не могли в конце концов прижиться. — Какая дрянь, — скривился Артур, наблюдая за той же картиной, что и Грейнджер, — знаешь, я слышал, магглы иногда трахали свиней, чисто забавы ради. Не хочешь, блять, и тут произвести эксперимент? Гермиона вздохнула, зная что будет дальше. Они были настолько похожими, насколько и совершенно разными. Давид и Артур Мецгер. Чистокровные немцы. Наверное, одни из немногих, кто попал в Дурмстранг без тяжелого прошлого. Их дальний родственник входил в состав Ордена, члены которого стояли у основания северной школы. Их родители представляли Высшую Коалицию семей Германии и были настолько богаты, что вполне могли купить весь Дурмстранг. Особенность парней была в том, что полноценную силу они имели только тогда, когда работали в паре. У магглов есть понятие — сиамские близнецы. Давид и Артур разделили между собой магию. Еще при рождении они не имели полноценную силу, из-за чего герр и фрау Мецгер были убеждены, что в скором времени их сыновья станут сквибами. Но потом родственники заметили, что когда близнецы практикуют магию вместе, она имеет вполне нормальную силу. И уже после прохождения Арки, в которую они вошли рука об руку, парням дали дар теней. Оставаться незаметными для всех, передвигаться так, что было не слышно шагов. И если Давид был спокойным, добродушным парнем, который обожал магических существ, то Артур оказался самым настоящим засранцем, который буквально пускал слюни на некромантию. — Артур, иди подрочи на призрак нашей бабушки Агнезэ, — спокойно парировал его брат, продолжая улыбаться Маузи. Близнец расплылся в дикой улыбке и посмотрел на Грейнджер, что ей уже заранее не понравилось. — Мецгер, какая очередная дрянь пришла тебе в голову? — Убей дракона, — сказал он и наклонился над столом, начиная заговорщицки тараторить, — если вас заставят сражаться с драконихами, следовательно — вам надо будет что-то у них отобрать. Наше ебучее благородное общество не позволит, чтобы это была какая-та часть от этих уродцев. Типа шкуры или клыка. Министерство задрочит всех вокруг своим нытьем. — Ты такой мудак. Уродец здесь только ты, — возмутился Давид. — Дай своей Маузи отсосать себе и не перебивай меня, — отмахнулся Мецгер и продолжил, — если они привезли самок, значит, тебе нужно будет, скорее всего, достать яйцо. Ты, может, и хуево седлаешь драконов, но прекрасно знаешь теорию — для полетов берут только самцов. Следовательно? — он выгнул темную бровь, подстрекая Грейнджер продолжить. — Мне нужно будет только с ним сразиться и отобрать яйцо… — Гермиона, нет! — от вскрика Давида маленькая виверна вновь пропала в его рукаве, — если этот ушлепок… — Ушлепок только в твоем зеркале. — …мы близнецы, так что могу просто посмотреть на тебя. Так вот, если он прав, то они будут гораздо агрессивнее, — парень начал рыться в своих конспектах, пока Артур выкрал пергамент из стопки, где было эссе брата, и начал вырисовывать на его странице член. Давид не сразу это заметил, но после рывком вырвал страницу, — ты не можешь убить дракониху, если она будет охранять яйца. Тогда погибнет весь выводок. — Выколи ей глаза, — весело предложил Мецгер, — так ты выиграешь время, пока она будет дезориентирована и ранена. — Она не сможет охотиться для пропитания своего потомства, — с обидой в голосе проговорил Давид. — Ой, ну станут взрослыми раньше времени. Если тебя не могли все никак из-под юбки нашей матери вытащить, не значит что и другие до пенсии будут к сиське прикладываться. — Какой же ты мудак… — Отсоси у горностая. Грейнджер давно пропускала мимо ушей их перепалки, потому что если бы каждый раз, когда они вот так спорили, ей платили галлеон, она давно была бы богаче, чем все священные семьи Британии. Но сейчас картинка стала яснее. Скорее всего, маленький демон прав — ей нужно будет достать яйцо. Она была против методов некроманта, но это была хоть какая-та зацепка. — Надо было еще в утробе задушить тебя пуповиной, — процедил Давид. — Иди свою змею подуши, дрочер. Какую именно, решай сам. У тебя обширный выбор, — осклабился Мецгер. — Так, все. Заткнулись оба, — повысила голос Грейнджер, привлекая внимание близнецов, — пойдемте уже в гостиную, иначе я вообще не отмоюсь в душе от грязи, если послушаю вас еще минут пять, — Артур выгнул бровь и приподнял уголок губ. — Я могу тебе помочь. — Себе помоги, придурок. Студенты собрали свои вещи и вышли из библиотеки. Пока они спускались в подземелье, демон пытался столкнуть своего брата с двигающейся лестницы, а Грейнджер все еще крутила варианты для состязания. Конечно, если бы была возможность использовать более продвинутую магию, было бы все легче. Или же, если был бы поединок, то у нее гораздо больше шансов выйти победителем. В Дурмстранге также не жаловали убийство драконов, но преподаватели рассказывали, что делать если встретился с этим существом в дикой природе. Они зашли в гостиную, и Грейнджер резко остановилась. Близнецы ударились плечами об нее, не успев затормозить, а она смотрела на Малфоя. Поцелуй. То, что подорвало ее. Просто с корнями вынесло сознание. Малфой прикоснулся к ней, вроде сохраняя дистанцию между ними, но в то же время и сжигая ее ко всем чертям. Его рука проползла на затылок и сжала часть кудрявых волос. Сердце дрогнуло сначала от неожиданности, а потом от осознания. Он целовал ее так, будто в каждом движении был смысл. Закусил ее губу — расставлял акценты. Рука сжалась на ее талии — заявлял права. Рваный выдох в ее губы — признавался в своем поражении. Грейнджер подняла руку на уровень его лица и пару раз сжала пальцы в воздухе. Ее сомнение сквозняком проскочило в сознании. Чисто задело по касательной. Она не умела отдавать тепло. Все, из чего она состояла, было окроплено мраком и чернотой. Гермиона просто не знала каково это, прикасаться не для легилименции, а для собственного желания. Желание. У нее были поцелуи. В основном всегда пьяные, и которые она стирала на следующий день. Был секс, перед которым приходилось вкалывать антидот, чтобы перестраховаться. И каждый раз она думала о том, что это бесполезно. Она только зря израсходовала лекарство на парня, который, может, и смог возбудить тело, но не смог возбудить в ней интерес к нему. Ничего важного, чтобы это осталось в памяти. И вот сейчас. То, как пальцы слизеринца сжимали ее волосы, а было не больно. То, как Гермиона придвинулась ближе, цепляясь за его воротник, словно за соломинку. Она врала сейчас себе. Малфой не станет ее спасением. Но разве нельзя иногда представить? Сделать вид, что так и должно быть. Влажно целовать своего врага. Бывшего врага. Отвечать на его касания. Проблема была лишь в одном — она не делала вид. Не притворялась. Сейчас не только ее тело хотело этого. Не мрак тянулся к сладкому свету. Только сама Гермиона, которая отвечала на его поцелуй с таким же жаром. Может, если она проснется завтра, то как-то убедит себя. Мы играемся. Раздражаем вкусовые рецепторы друг друга. С Малфоем все было по-другому. Не как с другими. Не как со всеми, вообще. Она согревалась в тепле его рук, потому что каждое прикосновение было чертовски честным. Слизеринец не скрывал своего интереса ни разу с того момента, как она появилась тут. Не кривил губы, когда Грейнджер показывала истинное нутро. Его серые глаза с любопытством и жадностью схватывали новую информацию, которая была как ветер по углям. Ей нравился вкус его губ, который был и у нее. Гермиона притянула лицо Драко ближе, впиваясь пальцами в кожу острых скул. Они не были пьяны. Точно нет. И ей не хотелось клишировать этот момент объяснением «пьяные от желания». Сейчас Гермиона была трезвее, чем когда-либо. Как и Драко, который осознавал — кому сейчас кусает губы. Чьи пальцы вдавливают его белоснежную кожу. Фантомно пачкают ее прошлым, пока он запивает все это холодным дыханием. У них нет будущего. Нет той точки, до которой они оба дойдут счастливыми. Грейнджер может умереть в скором времени, а Малфою, возможно, уже с детства прописали жену. Они погибли уже в этом времени. Забетонировали свои чувства к друг другу в прохладе вечера, в светлячках, которые их окружали. Врать не было смысла — между ними что-то было. Было, есть, но не будет.Пожалуйста, не надо.
Пожалуйста, бабушка, не оставляй меня. Мне так одиноко.Пожалуйста, не бросайте меня. Не надо так поступать со мной.
Пожалуйста, не бейте меня. Мне очень больно.Пожалуйста, прекратите. Я не виновата в своем происхождении.
И теперь она вновь просила, но не чувствовала себя настолько разбитой, как ожидала. Грейнджер знает, что у всего есть своя стоимость. И если она хотела быть собой, когда Малфой впервые ее целовал, а за это цена — чтобы она поступилась принципами, то девушка заплатит. Грейнджер богата на амбиции, и от нее не убудет. Гермиона хотела, чтобы он помнил — знал — что именно она сидела на его ногах. Именно она поставила ему засос. Не такая уж памятка, но на пару дней хватит. Чтобы умываясь, Драко замечал в отражении зеркала метку, оставленную ею. Девушка отпустила кожу и немного откинулась, чтобы посмотреть в его лицо. Зрачки парня были как у самого отъявленного наркомана. Расширенные настолько, будто серого цвета никогда у него и не было. — Грейнджер, даже если ты проиграешь, ты все равно выиграешь, — тихо сказал Малфой, сжимая пальцы рук на ее талии. — О чем ты? — Ну, у Блэков есть традиция — называть всех отпрысков в честь созвездий, — он поднял одну руку и прикоснулся к той скуле, где у нее на коже были родинки. Его Патронус и напоминание о самом светлом человеке в жизни девушки, — ты все равно оседлала дракона. — Я все равно… — Что ты там бормочешь? — спросила Кира, оборачиваясь на Гермиону, — долго вы сегодня просидели. О, и даже близнецы живы. Грейнджер мотнула головой, чтобы не смотреть на слабый бордовый оттенок на бледной коже. Она проследила за тем, как некоторые студенты поднялись и ушли в свои комнаты, что происходило уже не в первый раз. Как всегда оставались те, которые оказались связаны общей тайной. — Мы нашли еще одну подсказку, — Гермиона справилась с голосом, проходя вперед, — Артур предположил, что если привезли самок, то нам нужно будет что-то добыть, а не укротить, — найдя глазами Гарри, она продолжила, — для полетов берут только самцов. Они не такие своенравные, и их седлать легче. А Чарли Уизли привез именно самок. Нам, скорее всего, нужно будет добыть яйцо. Слизеринец нахмурился, видимо, обдумывая новую информацию. — Ну, нам же разрешено брать палочку с собой? — риторический вопрос, больше похожий на рассуждение, — я тогда призову метлу, — Гермиона выгнула бровь, как бы скептически относясь к тому, что он раскрыл ей свое решение. Они все еще были соперниками, — Палмер упомянула, что ты в принципе не поклонница полетов. Так что, — парень беззаботно дернул плечами, — нет смысла делать из этого секрет. Малфой, который даже не потрудился надеть сегодня водолазку, чтобы скрыть уже исчезающий засос, лениво уточнил. Все это время он щелкал своей зажигалкой, смотря за этим действием скучающим взглядом. Когда зашла девушка, он даже не поднял голову. — Ну и зачем тебе метла? — Драконы массивны, а значит неповоротливы и медлительны, — пояснил Поттер, заводя руки за голову и откидываясь на спинку дивана, — мне нужно будет быстро перемещаться, чтобы остаться живым и добыть яйцо. Метла для этого подходит лучше всего, так как аппарации запрещены, — он повернулся к Грейнджер, поясняя, — не знаю как у вас, но на территории Хогвартса нельзя аппарировать, скорее всего, это будет недоступно и на первом испытании. Грейнджер смотрела на него и вновь думала. Гоняла мысли. Делала заметки, стараясь прописать полную картину действий. В Дурмстранге тоже были запрещены аппарации, но особо хитрые студенты обходили этот запрет с помощью заклинаний… — Можно. Голос Гайоса, который прозвучал из угла комнаты, заставил некоторых вздрогнуть. Девушка посмотрела в ту сторону, где он находился. Опять черный костюм тройка, нога на ногу и книга в руках. Не отрывая глаз от страниц, он продолжил: — Гермиона сможет перемещаться по арене. До девушки дошло, что он тоже обдумывал варианты перемещений по арене. — Я не могу это сделать на глазах у всех. — Я не про метку. — Я тоже. Его глаза скрывала тень угла, поэтому пришлось сделать шаги вперед. Подойти, чтобы увидеть истинные эмоции. Парень продолжал скользить взглядом по страницам, и Грейнджер могла поклясться, что он понимает весь смысл написанного. Парень умел делать два дела одновременно. Магия крови. Она считалась темной вне зависимости от страны. Даже в Дурмстранге по этому отсеку магии прошлись поверхностно. Гайос подумал о том, что она имеет ввиду их метку. Что она сможет дымом перемещаться по загону, чтобы подцепить яйцо. Но это была тайна Эрстер. Александр разработал заклинание и вывел метку, которая связывала его со своими приближенными. В отряд попали и другие ученики, но за спиной стояли те, кого он выбрал лично. Те, кому он мог доверить заботу друг о друге. Не чувствовать себя уязвимым, если в руках нет оружия. И стоять спиной к дверному проему, слыша скрип железных петель. Первой, кому он предложил свою защиту и метку, была Грейнджер. До этого у них было просто общение и помощь на Инициации. Александр был тихим, угрюмым и скрытным. Но до омерзения умным. Гермиону это и тянуло к нему. Каждый раз была проверка на уровень интеллекта и смекалки. Парень рос и учился. И после прохода Арки он кардинально поменялся. Перестал скрываться в тени, стал выходить в начало строя. Резал сухожилия взглядом. Отравлял своим дыханием. Отправлял в нокаут скучающим тоном. Именно с него и начался этот путь. Когда после трех дней агонии он нашел Грейнджер в душевых. Никакой реакции на ее хрип и кровавые борозды на предплечьях. Он просто возвышался над ней, смотря пустым взглядом. — Что тебе дала Арка? — спросил, даже не пытаясь быть заинтересованным. Девушка еще раз содрогнулась, ощущая адское пекло внутри. — Пошел к черту, — процедила она, стараясь отползти к стене. Он никак не отреагировал на ее выпад. Парень все еще стоял, пока за окном бушевала вьюга. В паре метров от них был вход в баню, которая с помощью магии всегда была разогрета. — Тебе холодно или жарко? — Мне плохо. Проскулила она и вновь выгнулась дугой, ощущая разряд боли по позвонкам. Парень сделал медленный шаг и плавно присел, наклоняясь над ее мокрым лицом. — Что ты хочешь? — девушка не совсем понимала, что он спросил. Потом ее догнало осознание, и она рвано засмеялась. — Умереть, — Гайос все также безжизненно на нее смотрел, сидя на корточках. Она тогда подумала, а он вообще когда-нибудь улыбался? Чувствовал радость, тепло, заботу? Это была оболочка человека, которого выстрогали из гранитного камня. — Нельзя помочь утопающему, если он не протянет руку в ответ, — заявил брюнет, — мне не жалко тебя. Жалость — удел для слабых. А мне нужны те, кто выживает назло. Грейнджер захрипела, сжимаясь в кокон. — Что ты хочешь от меня? — набор звуков, схожих со свистящим сквозняком. — Что ты получила в дар и на что готова обменять свою верность мне? — его лицо было скрыто полумраком, но голос доказывал — он говорил серьезно. Он и вправду хотел сделку. — Жить. Я хочу просто жить, — все это время она прижимала к себе кисти рук, пряча от него черные пальцы, которые горели огнем. Еще дрожа, она через силу подняла руки, открывая вид на мазут, — вот, что я получила. Гайос склонил голову, с любопытством осматривая ее черничные фаланги и вздутые вены. Он не прикасался, только смотрел. Прошло долгих две минуты, прежде чем прозвучал его невозмутимый голос: — Я забираю тебя. Сделка заключена. Она рассказала ему свою тайну, которая образовалась в ней после церемонии распределения, а он просто протянул ей свою руку, требуя девичье предплечье. Потом была Кира и Таисия, с которыми Гермиона жила в одном лагере во время Инициации, а после училась на одном факультете. Каждый вступал в круг приближенных медленно и четко. Раскрывал свой секрет взамен на обещание Гайоса — защищать. Староста создавал семью, четко переплетая каждого между собой. Чтобы они могли прийти на помощь друг к другу, когда прозвучит просьба. Он изучал историю Грин-де-Вальда и Волан-де-Морта, чтобы забрать у них самое сильное и интересное. Поэтому появилась метка. Защитные руны, магия крови, формула зелья — которую Кришау разработал. Все это Александр сделал для них. Для своей семьи. В память о своей матери, которую не смог спасти и защитить. — Это магия крови, — спокойно заявила Грейнджер, зная о том, что здесь есть слизеринцы. В конце концов, они уже и так знали достаточно, так что Темная магия не была уже чем-то особенным и шокирующим для них, — я не смогу использовать ее на глазах у всех. — Ты мне всегда говорила о том, что если твоя кровь проливается, ты ее используешь, — Алекс неопределенно дернул рукой в воздухе, — просто, может, стоит выбрать и место? Грейнджер подошла еще ближе, продолжая смотреть в переносицу парня. — Я не могу пустить кровь на глазах сотни человек и вспышек камер. — Блять, меня одного парит, что они так просто рассуждают об этом? — взорвался Нотт, вздергивая руками. — Я, конечно, все понимаю, Грейнджер у нас на брудершафт выпивает с тьмой, а ты так вообще секси-убийца, — он указал рукой на Гайоса, — но вы сейчас серьезно? То есть Поттер хочет призвать свою метлу, а вы рассуждаете о том, чтобы пустить кровь? Я в ахуе. — Ебать, он неженка, — хмыкнул Артур, сидевший рядом с Кирой. — Ты вообще кто? — возмутился Нотт. — Тебя ебать не должно. — Как хорошо было, когда ты находился в тенях, и я тебя не видел, — проворчал Тео, смотря исподлобья на северянина. — Хочешь нежностей? Пиздуй к моему брату, он в этом спец, — Палмер остановила Давида движением руки, заткнув ладонью его рот. Тот дернулся вперед, чтобы ответить на колкость брата. Мецгер же широко улыбнулся Нотту, — хули вы хотите от нас? Вы правда думаете, что мы катаемся на единорогах и плетем магические фенечки друг другу? Гермиона выебет каждого из вас еще на старте. Просто сейчас сложность в том, что вы все тут рожденные в сахарной вате. — Ты можешь заткнуться? — спросил Вадим, сидевший рядом с Поттером. Судя по книгам и конспектам, они делали проект Снейпа. Искали зелье, которое можно будет модифицировать. Грейнджер даже забыла, что им с Малфоем нужно было уже начать его варить. Она нашла его глазами, но тот, скрестив руки на груди и прикрыв глаза, расслабленно развалился на диване, никак не реагируя на разговоры. — Отъебись, — Мецгер откинул голову назад и посмотрел на Гайоса, — я предложил Гермионе убить дракона. Типа случайно, и она защищалась. Но мой брат нассал в штаны от такого предложения и начал ныть, что это безжалостно и вся остальная ванильная хуета. Александр наконец-то оторвался от книги, медленно ее закрыл и сложил руки замком на обложке. — А еще она может лишить зрения, как вариант, — Мецгер развернулся и перевесился через спинку дивана, весело улыбаясь. — Конечно, тоже чисто случайно. — Демон, ты знаешь, что за этим может последовать? — спросила Палмер. — Намеренное причинение вреда этим существам притянет лишнее внимание к ней и ненужные проблемы нам. — А кто говорит о том, что это было специально? — Артур усмехнулся, — просто случайное стечение обстоятельств, — он опять ровно сел, продолжая кривить губы. — Они выпускают на арену дракона и ученика, естественно могут быть увечья. Вряд ли организаторы хотят, чтобы пострадал сам участник. — Какой же ты мудак, — прошипел Давид, который вырвался из хватки Киры, — я уже говорил, если лишить зрения самку, она не сможет охотиться для своего потомства. — А если дракон лишит чего-нибудь Грейнджер? — парировал брат. — Тебе, блять, важнее какая-та тварь, которую даже не ты создал? — он презрительно махнул рукой в сторону Давида. — Конечно, давай она использует Темную магию на глазах у всех, чтобы нас потом задрали с расследованием, — он издевательски щелкнул пальцами в воздухе, обводя взглядом слизеринцев, — вы знали, если прознают, что в Гермионе есть что-то, что еще мало изучено, то включат в список «опасных существ»? Грейнджер вздрогнула, когда услышала слова парня. Этого и боялся Гайос, что если сила девушки раскроется, никакие связи не помогут избежать разбирательств. Министерства Румынии и Британии просто не позволят находиться на свободе опасному волшебнику, который обладает неизвестной магией. Их школы очень хорошо помнят о двух самых могущественных волшебниках, которые втянули в войну не одну тысячу магов. И если общество прознает о том, что вновь появилась опасность в лице Грейнджер, которая не умеет справляться с выбросами, ее просто упекут туда, где не работает магия. Или будут проводить опыты, чтобы изучить способности и аспекты. А может, просто навсегда закроют за решеткой, чтобы наверняка избежать опасности. — Но Гермиона же получила эту способность, а не развила, — забыв о раздражении, прокомментировал Тео. Мецгер широко улыбнулся. — Ты знал, что палочка имеет свою память? При определенных и сложных махинациях можно просмотреть вплоть до самого первого произнесенного заклинания. Не знаю как у вас это происходит, но когда задерживают волшебников в Румынии, то несколько дней местные Авроры считывают информацию с древка, — Артур пожал плечами и посмотрел вбок, продолжая притворно-задумчиво рассуждать, — вот же будет любопытно, что они найдут на палочке Гермионы? Наверное, ее поставят в угол за заклинание щекотки или за слишком яркий Люмос. Малфой впервые проявил интерес к беседе, открыв глаза и посмотрев на Грейнджер. В его голове, как всегда и было при новой информации, которую он получал, начал быстро складываться пазл. И судя по тому, как он приподнял брови, до парня дошло. Даже если Грейнджер признают безопасной для общества, ее белоснежное древко имело очень темное прошлое. Секретные заклинания школы, множество ритуалов и отпечатки магии крови. Ее, как минимум, могут посадить за Непростительные, которые она произносила. — Я лично не слышал о такой практике у нашего аврората, — произнес Малфой, а Мецгер довольно улыбнулся. — Смекнул, да? А теперь рассуди так — это испытание. Напрямую убивать и калечить нельзя, но в правилах не сказано, что запрещено защищаться. Грейнджер не может использовать Темную магию, которая достаточно обширна, поэтому ей нужно справляться разрешенными заклинаниями. Но тут есть уловка, — он вновь посмотрел на своего старосту. — «Пакт о секретности союза школ Магического Мира». Соглашение, которое заключили еще много лет назад, утвердило правило — секреты всех школ остаются секретами. У каждого был свой козырь, и никто не хотел его показывать. Особенно это предложение поддержал Дурмстранг, так как школа получила возможность изучать более опасную и сложную магию, но при этом — не навлекая на себя проблемы. Люди шептались, но ни у кого не было доказательств того, что школа активно использует Темные искусства. Поэтому если ученик производил неизвестную магию, которая никому не навредила, то к нему не было вопросов, какое заклинание он произнес. Исключением были только Непростительные и Магия Крови. — Я к чему веду, если Гермиона использует магию до выхода на арену, она, конечно, потеряет какое-то время его действия, но это даст преимущество в схватке. Никто не станет проверять ее палочку на предмет нарушения правил. Когда Мецгер закончил, несколько минут была тишина. Первой ее нарушила сама Грейнджер. — Но тогда я буквально нарисую у себя на лбу мишень. Драконы реагируют на такую магию как бык на красную тряпку. Самка и так будет бешеной из-за своего гнезда и присутствия меня на арене. — Но все будут свидетелями того, что ты не использовала запрещенные заклинания, — неожиданно озвучил свои мысли Малфой, посмотрев прямо на нее, — если она будет еще более дикой, ты сможешь защищаться, и ни у кого не будет к тебе претензий, если ты навредишь дракону. — Мне нравится этот парень. Тебе брат не нужен? — расплылся в улыбке Артур, пока слизеринец продолжал. — Тебе всего лишь нужно выбрать то заклинание, которое тебе подойдет. — Оно есть, но там двуступенчатая магия крови, — Гермиону так затянуло рассуждение, что она не заметила как за спиной уже стоял Александр, смотря поверх ее плеча на Драко, — допустим, я найду время, чтобы уединиться от участников и камер, но если я дойду только до первого этапа ритуала, у меня будет не так много времени действия заклинания. На вторую фазу просто не будет возможностей и времени. Я уверена, за участниками будут следить очень внимательно. Мне не дадут шанса надолго пропасть из поля зрения. — Значит действуй быстро, — резанул Гайос, заставив ее вздрогнуть и обернуться. В его глазах было столько странных эмоций, которые до сих пор являлись загадкой. Потому что он смотрел на слизеринца. Парень должен был вырезать на его коже руны боли, но в итоге, чаще всего, Алекс был задумчивым. Почти поощряющим. Снисходительным. Он не отсекал парня грубыми мазками и угрозой убить, как других чужаков. Гайос был маниакальным собственником и доверял какую-то часть себя только Гермионе. Еще меньше доверия заслуживали члены отряда. Но в помещении с Малфоем он менялся, будто видел намного глубже, чем другие. Залезал в самую суть нутра, чтобы увидеть истину. — Ебать, вы все сложные, я до сих пор в ахуе, — проскулил Нотт, потирая глаза, словно от усталости, — Темная магия, кровь, кишки, секреты. — Отряд Эрстер, хули ты хотел? — дернув плечами, ответил Мецгер. Теодор убрал руки и нахмурился. — Ты вообще кто? Давид или Артур? — Тот, который не ссыкло, — он посмотрел на брата и показал зубы, — ну что, какое твое мнение после всего услышанного, Давид? — А, все, теперь ясно, — утвердительно кивнул Нотт, а близнец, который сильно поник за время разговора, повернулся к Гермионе и сглотнул. — Я все пойму, правда. Не хочу говорить, что мой брат-придурок впервые оказался прав, но, — из-за его ворота выглянула Маузи, что заставило внутри Грейнджер что-то сжаться, — я знаю, что тебе важны магические существа, как и мне. Я видел, как ты общаешься с домовиками, как будто они полноценные волшебники. Но, — парень замялся, упираясь взглядом в пол, — я не стану тебя осуждать, если тебе придется защищаться так, что это закончится увечьями для дракона. Гермиона сдержала порыв подойти к парню и сжать его в объятьях. Он не был слабее брата по магии, в конце концов, они делили все между собой, но она знала насколько его сердце огромное и доброе. Еще в стенах Дурмстранга она его поняла. Когда он пришел к ней в комнату и, упав на колени, расплакался, что его новый выводок, над которым он корпел два месяца, погиб, Грейнджер осознала многое. Громкие всхлипы, проявление боли и скорби заполнили комнату и стенки легких. Давид был на грани психоза и истерики, потому что привязывался настолько туго, что невозможно было распутать. Только перерезать. Он знал, что Грейнджер при всех своих нюансах души не осудит за слезы горечи. За то, что он реагировал так, будто потерял собственных детей. Она тогда сползла к нему на пол и прижалась всем телом, заковывая его в крепких объятьях. Он тараторил неизвестные ей термины, стараясь потоком слов перекрыть свою боль от потери. И сейчас она еще глубже оценила его слова. Потому что Давид поступился своим принципом в пользу Грейнджер. — Мы что-нибудь придумаем, — она подошла ближе и положила руку на плечо, отдавая поддержку в ткань его формы, — я постараюсь, правда. Как только слова слетели с ее губ, она почувствовала жжение на предплечье, ровно в том месте, где была татуировка. Слизеринцы напряглись, осматривая северян с замешательством в глазах. Грейнджер вздернула рукав водолазки и увидела, что руна, которая принадлежала только одному человеку, горела красным. Каждому члену отряда был присвоен свой символ, который входил в ряд кольца. Гайос не ограничивал в выборе, начало имени или какое-то прямое значение имела руна. Каждый делал решение, вкладывая свой смысл. Грейнджер помнит, как в далеком детстве, пока бабушка была еще жива, женщина подарила ей браслет. Обычный, без изысков. Черное плетение с серебряной пластиной, на которой был одинокий знак — Уруз. Этот знак она выбрала и себе, когда Гайос наносил отметку на предплечье. Таисия выбрала себе Соуло. И сейчас именно эта руна горела алым. Гайос никак не показал лицом, что чувствовал общее жжение. Он посмотрел через плечо девушки, сам себе кивнул и бросил многозначительный взгляд в сторону Широкова. — Выходим. Грейнджер, на тебе весь Эрстер; Палмер, контролируешь себя и состояние отряда; Артур, ты придешь, если понадобится твоя помощь. Каждый отрывисто кивнул, ощущая внутри жгут волнения, который грозился сломать кости. Абсолютно все северяне помрачнели на глазах, пока двое парней пропадали в дверном проеме. — Что случилось? — спросил Блейз, который отвлекся от книги только потому, что его напарник пропал. — Таисия, — выдавила Гермиона, хотя буквально через пару секунд она изменилась. Голос стал холодный, даже если не сказать лживо-учтивый. Без ноток волнения, с серьезным выражением лица и выпрямленной спиной. — Она послала нам сигнал. На нее напали. Все округлили глаза, начиная шуршать волнением. — Она жива? — спросил Малфой, подаваясь вперед. — Да. Пока что да. Грейнджер посмотрела на часы и нахмурилась. Вот что с ней происходило, когда на ее плечи ложилась ответственность. Она становилась беспристрастной. — Сейчас ужин. Почему все еще в гостиной? — девушка продвинулась к проходу, а вслед за ней встал и весь отряд. Нотт неуклюже поднялся с дивана и растерянно посмотрел в сторону друзей. — Они меня пугают. Эти психи вроде бы рассказали свои секреты, — он скривился на последнем слове, — но ощущение, что я до сих пор нихуя не знаю и не понимаю. — Отряд Эрстер, хули ты хотел? — повторив недавнюю реплику, сказал Блейз.***
Северяне вели себя так, будто все было в норме. У них не пропал член отряда, а Грейнджер разобралась с заданием. Вчерашний ужин прошел в мрачной тишине. Дурмстранг сосредоточенно расправлялся с едой, иногда кидая взгляд на предплечье. Каждый ждал сигнала. Даже по их одежде можно было понять, что они готовились. На них была униформа, подходящая для тренировок. Защитные краги на локтях, кобура на предплечье и укороченные мантии, которые они сняли, когда приступили к еде. Но Гайос никого не позвал, а инициативу никто не стал проявлять, видимо, зная — что все еще в норме. Только Кришау, который обычно улыбался и шутил, сидел поникшим и с серым цветом лица. То, что случилось с девушкой, сильнее всего ударило по его состоянию. Когда они вернулись в гостиную, парень молча прошел мимо Тео, который предложил партию в шахматы. Он остановился, размышляя, а после отмахнулся и скрылся в своей комнате. Сегодня ситуация была менее гнетущей. Они все были такими же готовыми и собранными, но теперь общались между собой и со своими соседями. Михаил расположился между близнецами, выступая буксиром в их нескончаемых перепалках. Перед сном Малфой спросил Поттера насчет всей ситуации. Про испытание и про то, как все так вышло. Друг пересказал разговор после интервью, находясь в таком же смятении. Он не мог понять, зачем гриффиндорец это сделал? Зачем помог бывшему другу с условием того, что тот стал его соперником? Мысли прервались в тот момент, когда в окна зала влетели совы, принося с собой почту. И следом ворвались птицы, которые были больше и яростнее. — Это что за монстры? — воскликнул Нотт, ловя свою стопку писем и газету. Грейнджер запрокинула голову и слабо улыбнулась. Она согнула руку в локте и выставила перед собой, когда на ее предплечье сомкнулись длинные острые когти, а силуэт девушки закрыли черные крылья. — Это Феликс, — пояснила Гермиона, цепляя вилкой отрезанный кусок мяса, чтобы угостить птицу. — Совы не подходят для суровых погодных условий в Дурмстранге. Поэтому у нас это семейство ястребиных птиц. Малфой просмотрел всех за их столом и убедился в правдивости слов. Почти у каждого северного студента были крупные пернатые, которые пускали громкий рокот, как будто общались со своими хозяевами и между своей стаей. Орлы, коршуны, соколы. Весь зал завороженно смотрел за этими могучими птицами, а некоторые с тоской осматривали своих сипух, видимо, ощущая неловкость. Малфой опустил взгляд, рассматривая свою почту. Было только одно письмо и свежий выпуск «Пророка». Ему написал Люциус. Драко сдержал порыв прямо сейчас сжечь его писанину. Ему не хотелось даже тратить на это магию. Скорее всего, слизеринец потом испепелит это маггловской зажигалкой, что поднимет настроение до высокой точки. Сбоку послышался сдавленный звук, как будто человек захлебнулся. Нотт держал газету, прикрыв одной рукой рот от шока, а другой схватывая первую полосу. Потому он быстро поднял взгляд на Грейнджер, которая тоже смотрела на первую полосу и сжимала пальцы на бумаге, а ее беркут царапал когтями стол, крадя любую еду с тарелок. Драко опустил взгляд и увидел заголовок:В Дурмстранге учатся магглорожденные?
Одна из участниц турнира оказалась ведьмой, рожденной от магглов. Бывает же такое? А ведь долгое время ходили слухи о том, что в суровую северную школу не принимают тех, кто не имеет кристальную чистоту в крови. Но и это еще не все!
Перед нами сильная и умопомрачительная красотка, которая не просто стала третьим Чемпионом, но еще смогла доказать всем: даже если ты жила в маггловском приюте, а затем ушла из Хогвартса после года обучения, ты можешь покорить этот мир! Сколько духа в Гермионе Грейнджер, которая с самых низов так высоко взлетела?..
На титульной странице был снимок всех участников турнира, но самой информационной бомбой являлась другая колдография. Видимо, даже Скитер понимала, что это будет похлеще, чем коротенькая статья про Поттера, который каким-то образом стал четвертым участником. Он вонзился взглядом в изображение, не веря своим глазам и сознанию. Дальше Малфой не читал. Холодок пополз по коже, когда он увидел детское бледное лицо Грейнджер, которая держала на груди табличку на манер маггловских преступников или заключенных в Азкабане. Снимок не двигался, что указывало на то, что он был сделан немагической камерой. Приют? Драко быстро посмотрел на девушку, которая несколько секунд пялилась в газету. Беркут громко пророкотал, и все птицы, ответив ему похожим возгласом, взмыли вверх, оставляя после себя кучу перьев и полупустые тарелки. Гермиона пустым взглядом смотрела на первую полосу, не двигаясь. Не моргая. Все в зале все еще смотрели в сторону стола Слизерин, только теперь не рассеянно, а четко в спину девушки. Приют. Малфой тут же вспомнил, как все северяне вели себя, когда пришло письмо по поводу матери Грейнджер. Как она отреагировала, а Гайос запрещал ей уходить. Как переживала Палмер, и по всей видимости, они все знали — что происходит в семье девушки. Они ее оставили. Драко почувствовал, как стыд затапливает его внутренности. Блять, он унижал ее в первый год, когда она только-только вышла из приюта. От нее отказались родные родители. А ее больше никто не взял в новую семью. Он гнобил ее за кровь, кидал в лицо ее никчемностью. Теперь стало ясно, почему девочка так всех боялась в первый год. Почему она шарахалась от сокурсников и с такой жадностью смотрела на магию. Малфой вновь посмотрел на Грейнджер, которая листала страницы дальше, как будто была еще более интересная информация, чем первая полоса. Он попытался мысленно сложить головоломку, по какой причине она оказалась без родных родителей. Судя по короткому диалогу Широкова и Палмер несколько дней назад, они оба живы. Значит, сами решили от нее отказаться. Грейнджер до сих пор отслеживает их жизнь, но когда она вернулась в тот вечер в Хогвартс, у нее не было скорби или сожаления по поводу состояния матери. Даже сейчас девчонка проявляла невероятную стойкость и похуизм. Она слышала шепот за спиной, чувствовала взгляды, но продолжала лениво листать страницы. Палмер была сосредоточена, как никогда. Она смотрела на газету в руках бывшей гриффиндорки, игнорируя собственное издание, которое ей скинули совы. — Куда именно мы идем? — вопрос звучал странно, если учитывать ситуацию сейчас. Грейнджер двумя пальцами перегнула «Пророк» и сложила его перед тарелкой. Она посмотрела еще раз на свое колдо и хмыкнула. — А я уже и забыла, какое гнездо у меня было на голове. Храни, Мерлин, магию и чары красоты, — она кинула взгляд в сторону подруги, — ешь. Тебе это сейчас нужно, — Грейнджер достала палочку, словно доказывала сейчас всем рядом, что она волшебница и точка. Одним взмахом убрала беспорядок, который оставили после себя птицы. А после продолжила нарезать мясо, которое осталось после беркута. Кира кивнула и начала уплетать еду так, как будто это было в последний раз. Малфой раньше не замечал за девушкой тягу к жирной еде, которой завтракали северяне. У них всегда был более плотный и сытный завтрак, чем у студентов Хогвартса. И блондинка обычно просто пила крепкий кофе и ела яичницу. Но сейчас она уплетала как можно больше и калорийней. — Ну, хоть общее колдо получилось нормально, — тихо прокомментировал Нотт, оставляя ситуацию с Гермионой без внимания. Девушка разрезала стейк медленно, будто делала надрез на артерии своего врага. Пусто и сосредоточено, словно ее совсем не волновала колдография в «Пророке». Когда девушка доела свой завтрак, она достала расписание и бегло его просмотрела. — Всего три пары, — она потрясла бумагой, выпрямляя листы, и посмотрела на Палмер, — История Магического мира, маггловедение и артефакторика. У тебя есть проблемы по этим дисциплинам? Ее голос был пустым. Без какого-либо намека на эмоции. Она просто интересовалась информацией, которая не особо была ей интересна. — Нет, тут все хорошо. Я готова, — Кира вытерла рот салфеткой и выпрямилась. — Тогда пошли. Девушки поднялись со своих мест и направились к выходу. Малфой смотрел в спину Грейнджер, как и все в зале, пытаясь понять — что она будет делать, когда опять оказалась на виду у всех? Девочка грамотно пережила всеобщий шок — это факт. Но ведь внутри нее что-то да и происходило. — Куда они? — спросил Поттер, когда северянки пропали в дверном проеме. Он обращался к Михаилу, который стал еще мрачнее и угрюмее, чем до этого. — Спарринг. Они ушли на дуэль. Малфой моргнул, все еще смотря на парня, пока Тео не сдерживал себя в эмоциях. — В смысле? — Кришау поднял свои голубые глаза и поджал губы. — Грейнджер до последнего хотела сохранить главную тайну. Не хотела участвовать в Турнире. Она даже отказывалась приезжать сюда. Но теперь Гермиона стала участником, а ее секрет рассказали всем. Она хочет сдержать адреналин и боль, но если она перетерпит, то возможен выброс. Поэтому лучшее решение — встать в спарринг. Малфой больше не притронулся к еде. Он поставил локти на стол и наклонился ближе к парню. — Это опасно? — Нет. Гермиона знает наши правила. Три раунда, — шатен поднял чайную ложку и сжал в своем кулаке, — первый, это на руках. Второй, можно воспользоваться оружием. Ножи, серп, меч. Что угодно. Главное холодное, магическое. И третий этап — палочка, — он бросил прибор, который с лязгом упал на тарелку, — до вечера их не ждать. Малфой вновь посмотрел на снимок в газете. Испуганные глаза, пушистое и кудрявое бедствие на голове. Грейнджер была из приюта. От нее отказались родители. Словно если он будет все это повторять в своей голове, то дойдет до главной разгадки — что же с ней стало? Драко всматривался в ее лицо, видя там кучу боли. Просто огромную бездну, которую не смог бы заметить маленький Малфой. Ее снимок был черно-белым, но он в голове разукрасил ее силуэт. Карие радужки, каштановые кудри. В Хогвартсе она была немного другой. С таким же отчаяньем, но все-таки упорной. На магию, на знания. Она училась, старалась выйти победителем из всей ситуации. Блять, я ненавижу себя. Вот что проскочило в его голове. Малфой устало растер ладонью лицо, как будто мог этим движением снять напряжение. Ему хотелось найти Грейнджер и вновь отвести к месту, которое он нашел еще ребенком. На третьем курсе пацан сбежал из замка и плутал в лесу, ощущая внутри гнев и беспомощность. Драко тогда вернулся после зимних каникул и до сих пор помнит, как внезапно зашел к Нарциссе, а она магией убирала красную отметину на скуле. Тогда она отмахнулась, что просто неудачно ударилась о косяк двери. Но Драко не поверил ни одному слову, потому четко увидел силуэт ладони, которую никак не могла иметь дверь. А потом напряженный ужин и взгляды матери, полные боли и невыплаканных слез, когда к ней обращался Люциус, сохраняя вычурные манеры. Отношения отца и сына были всегда напряженными, не такими теплыми, какими могли быть. Еще будучи маленьким, Драко переживал из-за холодного отношения Люциуса, но его тоску перекрывала безмерная любовь матери. Чем старше становился парень, тем быстрее отпускал идею о сплоченной и крепкой семье. Но когда он осознал, что Люциус позволил себе поднять руку на Нарциссу, гнев разорвал ему гортань и легкие. Первый раз это было? Сколько раз миссис Малфой убирала синяки? Будет ли еще подобное? Малфой часто пытался завести разговор на эту тему, но мать была искусна в ведении бесед, где можно было плавно ускользнуть от не самой приятной темы. Лишь однажды она сказала то, что записалось на подкорку памяти: Я рада, что ты больше Блэк, чем Малфой. Что Драко не стал таким как отец. Не вырос в его протеже, чтобы потом оказаться таким же ублюдком. Малфой ненавидел оставлять Нарциссу одну, но она всегда его убеждала в том, что справится. Она не хотела, чтобы Драко возненавидел собственного отца, но это был первый и последний раз, когда мама не справилась с поставленной задачей. Драко презирал своего отца. Настолько, что ему было мерзко терпеть его высокомерное лицо и жеманные жесты. Он столько раз хотел взять трость Люциуса и ударить по самому кадыку, чтобы тот знал — каково это чувство, когда бьют слабых. Малфой сглотнул, потому что осознал — он ничем не отличался на первом курсе. В первый год он был копией Люциуса. Он унижал, насмехался над девочкой, которая пережила одиночество и приют. Ему не хватало отцовской любви и внимания, и всю злость он сливал на Грейнджер. Ему стало настолько мерзко, что еда на тарелке вызвала тошноту. Ты такой же, как и он. Голос из кошмара. Он обещал матери и Поттеру, что всегда будет рядом. Он дал такое же обещание Гермионе. Только Малфой чувствовал себя сейчас… слабым. Чертовски, омерзительно немощным, как и тогда в зимнем лесу. Он не был с Гарри первый год, когда тот только из-за разборок с Уизли не реагировал на выпады Драко. Он мог потерять и его. Он ничего не сделал, когда увидел синяк от пощечины, просто сбежал обратно в Хогвартс. И Грейнджер, как самое прямое доказательство того, что он беспомощен. Слаб. Малфой бросил вилку на тарелку, заставляя всех вокруг подпрыгнуть от лязга. Пока все столы шептались и тыкали пальцами в «Пророк», стол Слизерина отложил газету и в тишине ел. Так думал Драко, пока не услышал сбоку, дальше за столом: — Фу, она выглядит хуже, чем те животные, которых разводит Хагрид, — сморщив свой носик, сказала Астория. Ее подружки тут же часто закивали, а Монтегю, который частенько ошивался вокруг младшей Гринграсс, криво хмыкнул: — Ну, теперь-то она стала самой настоящей кошечкой, — девушка стукнула газетой по руке. — Грэхэм, прекрати говорить чушь. Она была диким животным, им и останется. Малфой сдержался от рукоприкладства только потому, что он не его отец. Он не станет давать пощечину девушке, которая просто не имеет мозгов и тех самых манер, которыми кичилась. Он рывком поднялся и, захватив свою сумку, пошел на первый урок, потому что слушать дальше грязь не было никакого желания и сил. Он сосредоточился на том, что вспоминал в голове руны и трактовал их значения, а потом произносил все известные заклинания с правильной интонацией. Пытался заглушить свои мысли, чтобы дотянуть до вечера без эмоционального срыва и с ясным сознанием.***
— Так какое зелье вы выбрали? — спросил Малфой, выписывая из книжки интересные рецепты, которые могут заинтересовать Грейнджер. Студенты расположились в гостиной, занимаясь домашними заданиями и не поднимая никаких тем, которые были связаны с отрядом. Дафна спустилась к ним с башни старост и помогала Пэнси с домашним заданием по чарам. Гарри просматривал какие-то химические чертежи, которые ему вручил Широков. — Да вот пока думаем… Блин, я не понимаю, у каждого зелья свои особенности, а в состав могут входить ингредиенты, которые могут отторгнуть заклинание и модификацию, — он подозвал друга, предлагая заглянуть в пергамент, — я недооценил Вадима, он вполне сносно разбирается в зельях. Просто ненавидит кропотливую работу. Он начертил мне траекторию и формулу заклинаний, которые нам подойдут. Драко просмотрел разные символы и рисунки, обратив внимания на обведенные слова: Усиление. Преобразование. Увеличение радиуса действия. — И вот теперь я сижу и думаю, какое зелье подойдет лучше, — Поттер поправил очки и взглянул на Малфоя, — что ты выбрал? Блондин потянулся за списком и отдал его другу. — Мне хочется попробовать создать что-то сложное. Не просто усилить или улучшить, а именно новое. Поэтому я выбрал одни из самых сложных рецептов, потому что я уверен — Грейнджер найдет способ как это модифицировать до абсолюта. Брюнет проскользил по странице и скривился. — Зубрилы. Никогда не думал, что мой друг будет заучкой, — Драко слегка хмыкнул, забирая пергамент обратно. Ему не хотелось в этом признаваться, но парня воодушевил Кришау. То, как парень придумывал и создавал новые зелья, насколько гениально был сложен его ум. На днях алхимик отдал ему толстую кипу, где подробно расписал свои предположения по поводу Поттера. Было видно, что парень старался над этой загадкой с таким же усердием, как и сам слизеринец. Но его заключением было то, что нужен другой подход ко всему. В его арсенале знаний не было ни одного зелья, которое спасло бы от смерти. Он предположил, что возможно это было защитное, с вплетенным в него заклинанием отражения. Но все формулы, которые он вывел, не показали никакого эффекта. Михаил так, же как и Драко, старался скрестить множество вариантов, но, как верно заметил Гарри, некоторые заклинания просто не могут быть в симбиозе из-за конфликта состава. Одно может отторгать другое. Но то, сколько работы сделал северянин, заставило Малфоя работать над собственным зельем. Он делал это не для Снейпа, а для самого себя. Ему хотелось самому себе доказать, что он может быть созидателем. Внезапно в помещение вошли Грейнджер и Палмер. Все резко застыли, смотря в их сторону. Палмер немного прихрамывала, а из ее излюбленной косы на макушке выглядывали волоски. Взгляд был безумным и возбужденным, несмотря на чернеющий синяк прямо на виске. Грейнджер же была убийственно спокойна. На ней не было верхней мантии, только ее излюбленная водолазка с защитной крагой и портупея поверх. Из высокого хвоста тоже выбились некоторые пряди, которые были влажными от пота на лбу. Она обвела всех глазами и остановилась на столике, где были разбросаны книги и конспекты учеников. — Чем занимаетесь? — спросила она, поднимая взгляд к Малфою. — Готовим проект по зельям… — Задыхаемся от вашей вони… Это прозвучало одновременно. Астория, которая сидела на подлокотнике дивана, рассматривала свои ногти. Сбоку от нее расположились ее однокурсницы-подружки, которые заняли весь диван. Малфой только сейчас заметил их, так как до этого момента они практически не разговаривали, только иногда перешептывались. А он сам был занят списком и даже не обращал внимания на присутствующих. Палмер прищурилась в сторону слизеринки, а Грейнджер убийственно медленно обратила на нее внимание. Та скучающе покачивала ногой, продолжая уделять внимание своему свежему маникюру. — Если ты не заметила, то мы целый день тренировались и только зашли в гостиную. Тем более, на нашей форме ароматизирующие чары, — ровно пояснила Гермиона, не сдвигаясь со своего места. Астория снисходительно ее осмотрела и фыркнула. — Ты думала, я говорю о том, что ты сейчас выглядишь как будто вылезла из сточной канавы? — Кира дернулась вперед, но остановилась, когда подруга лишь слегка повернула голову, останавливая ее, а после вновь посмотрела на девушку, — я про то, что ты в ней родилась и жила, сиротка. Дафна поднялась со своего места, ошарашенно прикрывая рот рукой. — Астория, что ты… — Но насколько же ты оказалась никчемной, что тебя бросили твои же родители-магглы? — продолжила младшая Гринграсс, не давая сестре вставить слова. — Ты пачкаешь своим присутствием… — Твой драгоценный кислород? — выгнув бровь, хмыкнула Грейнджер. — Повторяешься, Гринграсс. Я уже слышала эту реплику. Мерлин, где вам выдают эти шаблоны, как показать свой мизерный уровень интеллекта через попытку унизить другого? — Там же, где вам говорят о том, что вы достойны существовать рядом с такими, как я. — Грейнджер моргнула, смотря на девушку. — Мы с тобой вместе были в сточной канаве? — Астория поджала губы от раздражения, вытащила палочку и взмахнула ею. Гермиона даже не дернулась, хотя Драко знал ее рефлексы, что бывшая гриффиндорка каждый раз тянулась к своему древку. Сейчас она просто стояла и наблюдала за происходящим. По комнате закружились вырезки из «Пророка», где на снимке была маленькая Грейнджер с табличкой в руках. Слизеринка воспользовалась магией умножения и экземпляр получил каждый в руки. Кира поймала бумагу и разорвала, продолжая убивать взглядом девушку. Гермиона все так же стояла со скрещенными руками на груди, пока перед ней левитировал ее детское изображение. Малфой чувствовал тошноту от всей ситуации, но по лицу девушки видел — лучше не влезать. — Посмотри на себя, ты же была рождена в грязи, жила в грязи и продолжаешь ей быть, — громко сказала Астория. Гермиона посмотрела на свой снимок мельком, а потом выглянула из-за него: — Владеешь магией левитации и размножения, — она утвердительно кивнула. — Пока ты не дотянула даже до магии домовиков, так что продолжай. — Перед кем ты сейчас красуешься, Грейнджер? Я просто делаю одолжение, напоминая и показывая — кем ты являешься. Чтобы ты не забывала, ты рожденная никем и продолжишь ею быть. — Я рожденная двумя магглами, под именем Гермиона Грейнджер. Воспитанница приюта Святой Софии, а также бывшая ученица Хогвартса и нынешняя ученица Дурмстранга. Не думаешь, что многовато информации для той, кто является «никем»? — Тебя выкинули в приют собственные родители, а после никто не взял в семью. Ты проучилась один год в школе, а потом сбежала как последняя трусиха, — отчеканила Гринграсс, как будто этот текст она репетировала перед зеркалом, — вы появляетесь здесь, словно хозяева своего положения. Ведете себя так, как будто находитесь у себя дома. Ты можешь сколько угодно выставлять себя крутой и умной, но факт остается фактом — ты обычная, поганая грязнокровка. Астория выплеснула эти слова, буквально высказывая свое омерзение в собственном лице. Малфой заметил, что помимо него напряглись и все дурмстранговцы, которые рефлекторно выпрямились и встали в стойку. Насколько надо не иметь мозгов, чтобы выражать свою ненависть перед самыми опасными учениками всех Магических Школ? Гринграсс реально надеялась найти среди чистокровных присутствующих поддержку? Драко увидел, как некоторые студенты, почуяв неловкость от всего этого, что перекрыло любопытство, просто тихо ретировались в свою комнату. И внезапно Грейнджер громко рассмеялась. Причем это был не фальшивый смех. Чистый, искренний. Ее голова запрокинулась, а веселая хрипотца царапала горло. Она щелкнула пальцами в воздухе, как бы отбивая ритм своего задора. — Господи, ты такое примитивное и типичное клише. Что сейчас должно было быть по сценарию? Моя дрожащая губа и слезы? — она посмотрела вновь на слизеринку, которая немного замешкалась. — Или ты ожидала, что я сорвусь и выбегу из гостиной, а ты мне вслед крикнешь что-то типа «опять сбегаешь, Грейнджер?». Она отсмеялась и покачала головой. — Знаешь, дитя чистокровного инцеста, давай теперь я обрисую тебе ситуацию. И вот теперь Драко увидел ту, кем в итоге и стала Гермиона. Не приютская брошенка, не загнобленная гриффиндорка. Теперь она была воплощением той силы, которую раздразнила Гринграсс.***
Идиотка. Просто феерическая идиотка полезет к Грейнджер после пережитого за сегодняшний день. После трех раундов с Палмер, когда они снесли Бомбардой три ели и чуть не подожгли опушку леса. Адреналин, злость, гнев — вот из чего сейчас состояла кровь девушки. — Знаешь, я могла бы сейчас ответить тебе той же монетой, — она наклонила голову, рассматривая кукольное лицо, — ты ведь не думаешь, что поселись мы тут, пропустим мимо себя личную информацию тех, кто с нами живет? Это был блеф ровно вполовину. Этим всем занимался Гайос, так как Грейнджер было плевать на чужое грязное белье. Но ее спокойный, почти мурлыкающий тон вызвал в голубых глазах беспокойство. — Я скажу только то, что ты самое трусливое существо, которое я видела в своей жизни. Девушка подцепила двумя пальцами свой детский снимок и еще раз посмотрела на него. — Знаешь, даже эта девочка, — она дернула рукой, где был пергамент, — была намного храбрее, чем ты. Она смогла пройти около трех миль, после того как ее столкнули с обрыва в озеро, а она подвернула ногу, — ее выражение лица стало мечтательным, как будто Гермиона придавалась самым теплым воспоминаниям, — эта малышка смогла сдержать слезы, когда ее избили пятеро девочек и оставили в кровавой луже. Грейнджер слабо улыбнулась и посмотрела вновь на Гринграсс. — Представляешь, а я тогда не знала, что я волшебница. А потом я попала на Гриффиндор. На факультет сильных и смелых, кем я и продолжаю являться по сей день. А ты маленькая, трусливая девочка, которую жизнь обидела посильнее, чем меня. Слизеринка нервно улыбнулась. — Ты несешь бред, Грейнджер. Я чистокровна, красива, богата, и у меня есть… — Что? — перебила девушка и вздернула брови. — Ты перечислила то, что тебе дали, Астория. Чистая кровь, красота, деньги — не твоя заслуга. Есть что-то лично твое? Может, смелость и сила? Гермиона сделала медленный шаг, продолжая смотреть на нее сверху вниз. — Нет, иначе бы ты пришла высказывать все это мне один на один, как делают уверенные в себе люди. А не при группе поддержки, которая, — она осмотрела всех присутствующих, — не так уж и поддержала тебя. Что тут есть твое? Может, ты одаренная волшебница? Она сейчас чувствовала, что тьма довольно урчала, получая свой хлеб и зрелище. Грейнджер не ощущала, что может произойти выброс, только то, как ее гнев и сила наполняли каждую клеточку организма. — Ты правда думаешь, что меня трогает вот это? — она встряхнула снимок. — Ты еще глупее, чем кажешься. Хочешь расскажу тебе занимательный факт, — растягивая губы в зловещей улыбке, Грейнджер нависла над Гринграсс. — Если бы вышли с тобой на дуэль, я за два взмаха палочки отправила бы тебя в лазарет, — девушка слегка отвернула голову, словно задумалась о чем-то. А после она взмахнула кистью, и весь пергамент, который размножила слизеринка, испепелился в руках учеников, не обжигая кожу. Гермиона улыбнулась сама себе и медленно повернулась обратно, видя неподдельный страх. Она знает его запах. Даже умеет чувствовать пульс, когда тот учащается у человека. Как в воздухе начинает так сладко тянуть ароматами ужаса и испуга. — Ой, мне даже палочка не нужна, чтобы уничтожить и сжечь твою уверенность. Вот в чем разница между нами, помимо крови и происхождения, — Грейнджер поставила ступню на край столика рядом с девушкой и медленно наклонилась к ней. — Я смогу построить свое имя сама, без помощи мамы и папы. Сделать так, что каждый будет меня уважать. А что останется после тебя, а, Астория? — Гермиона склонила голову, как будто рассматривала кукольное лицо девушки. — Аристократ-муж, который будет зажимать служанок в вашем мэноре? Отпрыски, что возьмут для себя твою сучью и глупую натуру? Ты — пустота для меня, Гринграсс. Мне жалко тратить на тебя свою энергию. Та хотела дернуться, но Грейнджер, щелкнув пальцами, наложила на слизеринку Петрификус. Нет, маленькая дрянь не испортит ее десерт. Гермиона больше не будет терпеть унижения. И она не сбежит. Она просмакует каждую секунду этого шелкового гнева. Грейнджер повернула голову и приблизилась к уху девушки, понижая голос до шепота. Как шепчут секрет своей подружке. Пальцем она направила ее лицо в сторону дивана, где сидели Малфой, Нотт и Поттер. Забини стоял за их спинами и с ленивой ухмылкой следил за представлением. — Ты так хочешь заполучить статного парня, кого-то вроде Малфоя или Нотта, но знаешь в чем истина, — Гермиона, сжав пальцами скулы и развернув обратно, дернула на себя красивое лицо. Губы девушек практически соприкасались, когда северянка выдохнула, — пока они будут трахать таких как ты, в мыслях будет чужое лицо. Мое, Палмер, да любой другой. Они будут представлять тех, кто хоть что-то представляет из себя. Те, кто будет всегда в их голове, пока ты будешь стоять на коленях. Грейнджер широко улыбнулась и легонько оттолкнула девушку от себя, снимая попутно заклинание. Та повалилась на руки своих подруг, задыхаясь от бешенства. — Сука! Я уничтожу тебя! — Астория откинула влажную прядь и дернула головой по сторонам, — а вы почему молчите? Она напала на меня, на ваших глазах! — Мерлин, если ты этот разговор посчитала за «нападение», то уничтожать будешь до прихода Мерлина, — фыркнула Палмер и посмотрела на Нотта, — кстати, Тео. Ты завтра свободен, чтобы мы встретились вечером и обсудили зелья? Грейнджер никогда не слышала, настолько ласковой и мурлыкающей нотки в голосе подруги. Даже выражение ее лица стало настолько пленительным, что слизеринец завис на некоторое время. И она впервые позвала его по имени. Гринграсс с ненавистью метнула взгляд к Нотту, который справился с эмоциями и часто закивал головой. — Да-да. Завтра будет просто супер, — Кира послала ему благодарный взгляд и теплую улыбку. Грейнджер криво улыбнулась и обернулась ко всем. — Прошу прощения, мы откланяемся с мисс Палмер, так как некоторые мелочи нас задержали, а мы очень хотели попасть в душ, — она оглянулась через плечо на Асторию и отсалютовала двумя пальцами от виска, — красотка, захочешь еще раз скрасить мой вечер — зови. Ты потешная. Мерзкое слово, которое отлично подходило Астории. Слизеринка рывком поднялась с дивана и ушла в свою комнату, а за ней попутно шли подружки. Малфой даже хотел бы проанализировать ситуацию, но ему помешали. Картину опять отодвинули и в гостиную ввалились Алекс, Таисия и Вадим. Они были изнеможенными и уставшими. Парни тащили девушку под руки, пока она вяло перебирала ногами. Протащив девушку вперед и уложив ее на диван, они замерли. — Нахрен пошли, — процедил Михаил, огрызаясь на незнакомых присутствующих. У Таисии все лицо было в пятнах крови, а одежда порвана, с подтеками грязи. — Ты как? — сменив тон, спокойно спросил Кришау, нависнув над подругой. Ее слабая улыбка была вымученной, почти болезненной. — Все хорошо, Михай, — она закашлялась и схватилась за ребра. — Я не ожидала, что будет засада. — Засада? — спросил Малфой, смотря в лицо Александра. Тот медленно моргнул и кивнул. — Пожиратели Смерти.