Вокруг нас

      За окном барабанил дождь, то усиливаясь, то затихая. Холодом как от осеннего дождя не веяло, Кива это ощущала даже так через окно. Через стекло, через обработанные рамы и перегородки. Оторвавшись от работы, она встала и прошла туда. Здесь, в одном из отделений орвудского военпола, у окон имелись форты, и девушка оперлась коленом на подоконник, чтобы дотянуться до одной. Прошло уже две недели с последнего визита к Райссам, и тело, подбадриваемое лекарствами, откликалось вполне уверенно. «От резких и силовых манёвров ещё придётся воздержаться, но уже вполне неплохо», отметила соглядатай, когда вытянула правую руку вверх. Щелчок задвижки, и в оружейную скользнул тёплый и насыщенный запахами воздух. Тот нёс аромат деревьев: листвы, чуть влажной коры и мха; воды, мокрого камня брусчатки. Девушка прикрыла глаза и с наслаждением тянула тёплый ветерок носом. Слух различил не только удары капель по крышам, ветвям, мостовой, стеклу, но и плеск луж под водостоками, журчание слабого потока. Гармония чистой природы, ради которой можно прерваться на пять минут. Соглядатай наслаждалась этой красотой, так не напоминавшей пейзажи детства, подземелья, где из луж лишь сточные помойные. Небо заволокло серой, плывущей пеленой, ветер порой отделял тонкие слои и нёс их как тонкую шаль. За всем этим Кива мыслями медленно и неотвратимо вернулась к завтрашнему дню. — Надеюсь, что завтра дождя не будет, — прошептала она и покачала головой.       Планы требовали основательной подготовки, поэтому Кенни до сих пор гонял немногочисленных подчинённых, набранных ещё весной в особый отдел по устранению неугодных лиц. Отрабатывали схему, построение, действия. Гипотетический дождь завтра мог подпортить им картину. Налёт на базу, в которой Киве уже довелось побывать и какую она смогла найти дней пять назад, не прощал даже заведомых ошибок. Аккерман хотел не просто всех там поймать — хотел всё сделать разом, а там уж ловить и собирать тех, кто переживёт. Слишком велик риск действовать аккуратно и пытаться спасти пленных. Никто не должен улизнуть, чтобы сообщить о происшествии остальным врагам. Лазов могло иметься слишком много, и Жнец намеревался всех их отсечь, оставив лишь один. Девушка выдохнула и закрыла форту, развернулась.       На рабочем столе лежали взрывчатки. Потрошитель сам принёс их, и их вид вызывал опасения даже у девушки, привычной к самому разному самоделу. Явно их сделали в Подземном Городе, и мощность заряда была большой. Несколько шашек вязались в одну, и таких лежало достаточно. «Наверное, хватит и для ворот ковчегов», прикинула соглядатай, подходя к столу. Её тревожило качество исполнения. Могло рвануть как и сильнее, так и слабее. Могли заняться от фитиля, могли… не заняться. Последнее нервировало. Мотки поджигательных фителей лежали на другом краю стола, одни уже распутанные. Девушка пыталась прикинуть схему закладки с тем расчётом, чтобы рвануло более или менее одновременно на всём первом этаже подземной базы. Эту работу предстояло сделать ей, потому что Кенни более никому не мог доверить это. Кива потёрла лоб, брови, спустилась пальцами на переносицу. Ответственность перед ним, коллегами давила лишь чуть, больше тревожил расчёт. «Нужно пожечь общий фитиль, чтобы искра с него разошлась быстро и незаметно к зарядам и чтобы успеть убежать. Но для этого надо начало установить где-то в центре этажей», рассуждала она, потом подхватила нить фитиля, принялась его отматывать, резать, методично сплетать перекрытия и развилки, которые лучше заготовить заранее и основательно. К взрывчатке, сложенной каскадом, девушка даже не притрагивалась, лишь поглядывала. Они должны были отправиться сегодня ночью, чтобы завтра уже при дневном свете начать действо. «Лишь бы не промокло», Кива ощупала фитиль подушечками пальцев, слушая шум дождя: «Блядство, если хоть один участок отсыреет». С губ слетел сухой, недовольный выдох. Она огляделась: шкафчики в оружейной стояли в строгом порядке и подозрительно девственной чистоте. Со скептицизмом направилась к ним, чтобы найти нужную бумагу. На полках лежали ёршики для чистки однозарядных ружей, склянки с маслами, порох — много всякого инвентаря, коим тут не особо часто пользовались. Поэтому покопавшись в дальних шкафчиках, девушка сумела отыскать бумагу для хранения и отложила её к своей заплечной сумке. Всё предстояло потом бережно запаковать.       Кива работала, стараясь больше не отвлекаться и лучше погрузиться мыслями в прошлое, чтобы хотя бы заочно нарисовать себе схему движения. За этим всем время прошло незаметно — дождь не прекращался, пелена облаков не рассеивалась. Образ ступенчатого взрыва уже проступил в голове, и на взрывчатках она уже закрутила фитили, которые потом надо будет просто соединить с одним большим общим. Главным, что предстоит поджечь. И когда дверь оружейной распахнулась, Кива сморгнув подняла голову, ощущая внутреннее напряжение. Но оно рассеялось — в проёме стоял Кенни. Презрительно кривил губы, супил тонкие брови. Как всегда со шляпой на голове, хоть та порядком промокла на тренировке — с неё капало на плечи, на пол. Собственно, он весь промок: одежда, вися, облепила сильную и рослую фигуру. Белая рубашка посерела от влаги, стала бесформенней и нависала там где виднелись потемневшие ремни привода. Те помогали лучше выделить пропорциональность его тела. Не грузный, не широкий, но сильный и крепкий. Армейские штаны тёмного сукна волнились складками по всей длине. Но от всего этого выглядеть меньше или невзрачней мужчина не стал. По-прежнему источал силу и смотрелся очень по-родному. В эти несколько секунд тишины девушка ощущала умиротворение и тихую радость, что пришли на место напряжённой собранности. Аккерман это давал ей одним своим присутствием, теперь ещё и осознано. Он же окинул её тяжёлым взглядом и тоже немного расслабился, заходя в комнату. Хотя помощница понимала, видела с первого мгновения, что тот раздражён, недоволен тренировкой. Словно ведя особый, бессловесный диалог, что всегда продолжался между ними, она вскинула бровь не в вопросе, но предложении. Кенни махнул рукой, стряхнув целый веер капель на пол, громко захлопнул дверь. — Я в очередной раз задаюсь себе вопросом, как выходцы с Подземного Города ещё не захватили верхние города, — он принялся грубовато распутывать нагрудные ремни. — Они вообще не представляют как бороться с людьми. И это лучшие из тех, кто прошли отбор и проверку. Лучшие, блядь!       Он оскалился, серые глаза полыхнули раздражением на подчинённых и ситуацию. Тем временем правый ремень подался, а вот пряжка левого нет, чем лишь усилила ворчание.       И Кива аккуратно подошла к нему, сухими пальцами перехватила конец ремня, сняла шпенёк. Аккерман от этого застыл, притих. Но когда девушка собиралась отойти, он притянул её обратно за талию, прижался телом, давая ей ощутить себя. В большей степени низ живота, потому что не сомневался, что захочет её через небольшую передышку, когда отогреется. Она в форменной одежде выглядела на удивление мягко и как девчонка. Белые штаны обтягивали и подчёркивали округлость ягодиц, плавность бёдер. А форменная, плотная рубашка-куртка с зелёными нашивками единорогов неплохо выдавала наличие тонкой талии, аккуратной груди. Чистое и светлое лицо, с собранными в хвост тёмными волосами. Будто игра контраста. Мужчина вдохнул носом и только потом дал ей отстраниться: — Принеси мне переодеться, — сказал и сам пошёл к скамье, что стояла подальше от рабочего стола с разложенной взрывчаткой.       Соглядатай легонько кивнула и покинула оружейную. Мужчина медленно сел на скамью и принялся распутывать ремни на ногах, поругиваясь. Его бесил УПМ. Да, устройство мастера Аалтонена давало неоспоримое преимущество, возможность летать и парить в небе. Самое главное: быстро маневрировать на поле боя. Но Кенни ощущал, будто боковые баллоны мешаются, утяжеляют всё это дело. Поэтому с радостью их снял и убрал в сторону, вылез из комплекта ремней и наконец отцепил сам механизм с рукоятками. Поводил свободными плечами, покачался в пояснице и снова сел на скамью, вытянув ноги. Работы завтра предстояло достаточно, и на сегодня он сделал всё, что мог, чтобы облегчить операцию. Первый удар врагу, что наведёт беспорядок. «Беспорядок, который пройдётся по их цепочке волной, а там посмотрим, где и что всплывёт», мужчина потянулся к мокрой шляпе и снял её. Бережно положил на скамью рядом, а сам откинулся спиной на стену. Запрокинул голову, ещё раз обдумывая принятую стратегию. «Главное, разорваться и быть в десятке мест сразу», хмыкнул он в потолок.       Кива вернулась скоро, вошла, неся в руках комплект чистой одежды — здесь кладовая изобиловала запасной формой, и даже достать нужный, не рядовой размер не составляло особого труда. Как и достать чистое полотенце. Возможно, потому что пользоваться запасами не доводилось. Никто на здешней службе ничего не рвал, не марал. Военная полиция собирала налоги, лениво расследовали кражи, редко сцеплялись с оборванцами Подземного Города и ещё реже, то есть почти никогда, тушили пожары. И визит более активного отдела нервировал местных, словно и их могли припрячь к работе. Девушка чётко осязала ту особую тишину в коридорах, когда каждый боялся привлечь излишнее внимание. Долетали лишь знакомые голоса из столовой. Но в оружейной царила тишина иного толка. Нечто особенное и приятное. Она с неким удовлетворением закрыла дверь и взглянула на мужчину. Без шляпы тот смотрелся на удивление спокойным, открытым в эмоциях. Мокрые волосы потеряли уложенность, и они облепили голову неровными прядями, лишь несколько спали на висок. Но то как Аккерман сидел, откинувшись назад, закрыв глаза, одним своим видом говоря, что больше, чем доверяет девушке: он может быть собой и… уязвимым. По-своему. Кива чуть сжала сменную одежду пальцами от этого наблюдения и ответного чувства. Крепкого и незатейливого в своей простоте. Оно не устраняло тревог, опасений — она знала, что он сильнее её, и само это создавало угрозу. Но позволяло не стыдится своей привязанности, принимать Кенни целиком. И девушка прошла к нему, самую малость испытывая то новое волнение. — Наши ещё сидят в столовой, переводят дух, — сообщила она и тихонько положила на скамью к нему принесённые вещи. — Слышно и отсюда. — Слишком шумные, — недовольно скривился мужчина. — Им есть что обсудить, — девушка издала смешок, на который Потрошитель всё же приоткрыл один глаз, обращая взор к ней. — Их так явно ещё ни разу не тренировали.       Его губы поползли в самодовольную ухмылку, и несколько секунд он смотрел на неё. Будто ничего вообще не существовало, и они не находились в последних заготовках к завтрашнему дню.       Кива робко потянулась поправить ему волосы у виска. Аккерман сморгнул на этот раз обоими глазами, и в выражении на секунду мелькнула задумчивость. Потом он выпрямился и потянулся за полотенцем, и девушка оставила его в покое. Вытерла пальцы о штаны и направилась к столу. — Что у тебя по взрыву? — раздался в спину нейтральный голос. — Работать ещё есть с чем. Мне потребуется время там, на месте, — она помотала головой из стороны в сторону, понимая, что это только увеличивает риск. — Так надёжней в плане самого взрыва.       Оба понимали, что так действительно практичней, хоть и добавит сложности. Снаружи их весёлую компанию могут заметить раньше, чем соглядатай подожжёт спичку и огонь сделает своё дело. Кива вернулась к фитилю, слушая шорох тканей, чужое дыхание. В какой-то момент стало тише, и девушка рассудила, что мужчина уже оделся. Потом тот направился к ней, внезапно положил крепкие ладони на плечи, огладив, чем заставил замереть. Девушка подняла голову, краем глаза заметив, что Кенни нагой, во всяком случае выше пояса. На душе зазмеилась привычная слабая и бессознательная тревога от этого. Он же наклонился к её уху. — Нервничаешь? — кивнул в сторону разложенных нитей, взрывчатки. — Нет, — честно ответила соглядатай, а потом осторожно, тише добавила. — Не из-за этого точно.       Аккерман ухмыльнулся, опустил руки к её талии. Чуть сжал, поцеловал в скулу, спустился ниже. Не двузначные жесты, хоть пока и на удивление мягкие. Кива отвела взгляд в сторону, думала, пытаясь оценить настроение мужчины и своё собственное, когда тот прошептал: — Я хочу, если ты не против, — говорил у самого уха, будоража, в голосе слышалась уверенность, но не дикая настойчивость. — Знаешь, прочищает мозги от лишнего перед делом. Когда приятно.       Жнец не делал чего-то больше. Лишающего её саму выбора. Не перехватывал грубо, не сжимал пальцами в негласном требовании подчинения, не ставил её сразу в позу для своего удобства. Ладони по-прежнему лежали на талии, дыхание касалось шеи. Возможность решить принадлежала ей. По сути, впервые в жизни. Ведь он был почти всей её взрослой, осознанной жизнью. И Кива ощущала покалывающее волнение от нового. Краткое раздумье больше походило на мысленную оценку всего. И Кенни получил её еле слышный голос согласия: «Да».       Только тогда мужчина приник к ней низом живота, давая ощутить свою наготу ниже, своё желание. Знакомое осязание, какое для девушки обычно откликалось болью, а в лучшем случае — ничем. И сейчас она внутренне напрягалась, хоть настороженное доверие и не исчезло, когда Аккерман начал оглаживать её руками. Быстро задрал полы рубашки, пока целовал девичью шею. Но в этих движениях соглядатай не приметила привычной грубости, небрежности. Они отличались, и Кива с притихшим дыханием прислушивалась к этому ощущению. Касание его пальцев к её коже, углубившийся поцелуй, что плавно спустился ниже к основанию шеи. Нечто во всём этом было. Она не могла сказать, что приятное — пока ещё нет. Однако и так чувствовать его заботу, его внимание, какое он впервые ей уделил, было хорошо, волнительно. Пальцы Потрошителя дошли до эластичного бинта, что поддерживал грудь на корсетный манер, стянули его и пока легонько касались округлостей, не спеша к более открытым действиями. Киве казалось, что мужчина действительно следит за её откликом, да только она не знала, как его дать, особенно если ощущает лишь спокойствие от его плавности, а понятная неизвестность не приносила знаний к действу взаимному. Она закусила губу, чуть подалась назад, ссутуливаясь. Спиной так коснулась чужой груди, и сам жест говорил за себя. Ей необходимо больше защиты и уверенности. Кенни опустил руки к низу живота, забрался под брюки на несколько секунд к бёдрам, а потом развернул девушку к себе. Она всё же заставила себя взглянуть на него, но в тот момент Аккерман склонился поцеловать её.       В этом приникании губ, движении языка девушка узнала его привычную грубоватую, властную манеру, но сегодня поцелуй вышел более терпеливым, менее резким. Кива не знала, умеет ли он быть нежным в этом — догадывалась, что нет. Впрочем, не знала она и какова та пресловутая нежность. И всё это было не важным. Главное, что сейчас, с ней мужчина давал что-то от себя. Как мог. И от этого девушка ощутила внутри робкое тепло, сама подалась ему навстречу, отвечая на поцелуй. Первые секунды Кенни остановился, чтобы не мешать её порыву, подобному первому и слабому ростку. Потом приник сильнее, руками прижал девушку к себе, обхватил за ягодицы, пока ещё обтянутые тканью. Прервал поцелуй, чтобы осмотреть помощницу, раз та не обозначала ничего ни вздохами, ни стонами, ни словами. Немного растерянная, не млеющая в предвкушении — синие глаза смотрели трезво, но и с доверием. Словно бы располагала ему, хотела попробовать по-новому. Сколько пьянящей неискушённости, что так сочеталась с искренностью он увидел в этом. Собственно терпение начинало заканчиваться, и Аккерману пришлось несколько раз подумать о совершенно иных вещах, чтобы охладить пыл и потребность. Всё же начал расстёгивать её рубашку, но не завалил девушку на стол, чтобы по-быстрому стянуть с неё всё прочее, начать вколачиваться, пользуясь чужой покорностью. Он говорил ей, что сделает приятно, и он собирался начать работать с чужой отзывчивостью. Какой не возникло само по себе за несколько лет совместной жизни по очевидным причинам. Кива ни разу не получила удовольствия. Кенни ухмыльнулся, снова поцеловал девушку и на этот раз потянулся расстегнуть ей штаны. Скользнул рукой к белью. Гладил, массировал лоно, отметив, что она сама развела ноги пошире. То ещё испытание его сдержанности. Уж где-где, а в сексе он отшвыривал терпение куда подальше — и так много сносил, терпел и проявлял бдительность. Однако сейчас приходилось ступать осторожно. Поцелуй прервал, активнее работал пальцами, ощущая, что в определённом смысле, ему нравится такая «игра». Хотя бы иногда. Пускай та и отдавала в паху уже болью, яйца сводило. К такому он не привык от слова совсем. Но когда всё же потянул девушку со спущенной рубашкой к скамье, её дыхание немного участилось, в лице прибавилось смущения. От таких манипуляций она не потекла, но немного намокла. Мужчина понимал, что нужно уделить гораздо больше внимания, но выдержка заканчивалась. Поставил Киву на скамью коленями, подсказывая ей руками, чтобы та наклонилась к стене, и медленно вошёл, ощутив долгожданное удовольствие. Хотелось начать двигаться сразу глубоко и сильно, но вместо этого продолжил оглаживать девичье тело, выбирать более плавный темп, чтобы любовница тоже могла постепенно войти во вкус. Одного раза для этого мало, и он собирался сегодня хоть как-то довести её не до точки удовольствия, но манящих ощущений, обещаний большего.