***
Зайдя в дом, Хёнджину поплохело. Его не было здесь почти пять недель. Голову кружило от размеров собственного поместья. Только сейчас он понял, как отвратительно оно выглядело. Он не обесценивал богатый интерьер, мебель и достоинство, раньше ему очень нравилось здесь, потому что он чувствовал себя на своём месте. Но не сейчас, когда он знал, зачем пришёл сюда. Комната Феликса казалось намного уютнее. Все эти роскошные полотна, выбеленные стены, лестницы, от сложности и закрученности которых мутило. Всё здесь сегодня было каким-то искусственным. А Феликс… он был настоящим. Уже хотелось к нему. Хотелось вновь прильнуть к нему, к его тёплому телу, и весь день пролежать под одним одеялом. Обнять, выцеловывать все созвездия его веснушек, смеяться. Весь день проводить вместе, не думая о чём-то искусственном. Погрузится в чувства, а не подделку. Но не всё так просто. Подошедшая прислуга попыталась снять с Хёнджина пальто, но он остановил её. — Я не задержусь здесь надолго. Он у себя? — Да, господин Хван. Уже давно ждёт вас. — Отлично. Поднимаясь на второй этаж, кулаки потихоньку сжимались, а ноги тянуло в противоположную сторону. И Хёнджин понял, что беспомощен. Что слаб перед своим отцом. Но сейчас он шёл туда ради Феликса и был готов на многое. Дойдя до нужной двери, он постучал слегка трясущейся рукой. — Заходи. — замораживает одним лишь тоном. Вот, что пугало больше всего. Безразличие, вроде родного тебе человека. По крайней мере биологически. Хёнджин отпер дверь, и войдя в кабинет отца, аккуратно закрыл назад. — Я здесь. Что ты хотел? — лучше сразу прямо. Стены давили, пульсируя звоном в голове. — Ах, что же я хотел?! Дай подумать. Месяц пропусков в университете, отсутствие дома и избегание репетиторства. Ах, да. Забыл. Ещё вот это. — господин Хван достал телефон и протянул Хёнджину открытую в нём галерею, показав фото. Сначала то, где Феликс улыбается, держа его за руку, пока они идут по улице, а второе из кафе, где они сидят за столом. — Откуда они у тебя? Ты всё это время следил за мной? — Хёнджин знал, что новым блокатором, сдерживающим зверя внутри, теперь служил Феликс. Он не просто был рядом, он лечил. Лечил прикосновениями и словами, взглядами и своей улыбкой. Ли помогал забыть о том, кем Хван себя считает. Но здесь Феликса не было. — Ну так? С чего ты начнёшь? Может, сразу с последнего? — будто не слыша своего сына, проголосил господин Хван. — Ладно. Если ты так хочешь. Это Феликс. Ты вероятно знаешь, что он мой репетитор. Но боюсь сведения о том, что он ещё и мой любимый человек тебя весьма поразили. Да, отец. Я встречаюсь с парнем. Я бисексуал и очень люблю его. Спасибо тебе за принятое решение. Твои страхи насчёт моего завала в экзаменах помогли мне найти свою родственную душу. — Нет. Это бред. — отец поднялся со стула, прожигая глазами дыру во лбу сына. — Нет? Хах, а я был о тебе лучшего мнения. Но ты можешь распинаться сколько угодно, убеждать себя в том, что это ложь. Считать меня позором нашей семьи или своим разочарованием. Но я люблю Феликса. И этого ты не изменишь. И если бы тут была мама, то она бы встала на мою сторону. Извини, но я ненадолго заглянул. Я забираю свои вещи. — Хёнджин уж было повернулся к двери и уверенно направился вперёд, но его резко развернули, ударив по правой стороне щеки. — Мелкий ублюдок. Никуда ты не пойдешь, слышал? Будешь сидеть здесь, пока я не выбью из тебя всю эту дурь и ты не возьмёшься за ум. — Хёнджин громко и саркастично рассмеялся. — Дурь? Выбъешь? Ну, давай! Бей своего сына! Ты же и не способен на что-то боль… — ещё один удар, но на этот раз в левую щёку, сначала кулак, а затем пощёчина. — С почином! Ты первый раз серьёзно меня ударил! А знаешь почему? Потому что её нет рядом! — Заткнись! — Её нет рядом и ты слаб! Срываешь свою агрессию на мне, потому что нечем заполнять пустоту от неё! — Хёнджин стоял на коленях перед рукой отца, пока монстр рвал рёбра. — Заткнись! Я сказал, заткнись! — Ну давай, бей! — удар в живот. Из рта хлынуло несколько мелких капель алой крови. — Ты жил благодаря ей! Ты никто без неё. А я без него! У тебе нет причин жить, потому что всё, что осталось, так это твои вонючие акции, которые держатся на соплях, а ты цепляешься за них, как за спасательный круг! А я люблю его! Я за пару недель, проведённых с ним впервые ощутил, что-то похожее на чувство радости! Как когда-то и ты мог чувствовать! Но ты всё потерял. Все просрал из-за своей дорогущей репутации, а она была не при чём! Она умерла из-за тебя! Так почему ты настолько сильно стараешься отнять у меня его? — Убирайся! — рявкнул отец в ответ. — Пошёл отсюда! — Я-то пойду. Пойду к нему. А ты останешься гнить до конца своей жизни в одиночестве со своими дружками и репутацией. Блокируй карты, отбирай имущество… Мне наплевать, слышишь? Я нашёл то, что стало мне дороже. И поверь, мне есть к кому идти, на что жить, и как. У меня есть друзья и голова на плечах. А ты больше никогда не испытаешь подобного. Потому что ты жалок. — Хёнджин развернулся в противоположную сторону и хлопнул дверью. Добежав до своей комнаты, он отпер шкаф и достал оттуда чемодан. Закинув всё самое необходимое, от метнул взгляд на тумбочку. Там лежала та фотография. Их с мамой фото. Без рамки, что когда-то впивалась в его кожу. Хёнджин не выдержал. По щеке потекла слеза. Закинул фото в чемодан и едва сбежав с лестницы, выбежал на улицу.***
Ввалившись в дверь, он смог найти в себе силы запереть её. Феликс в спешке вышел из спальни, почти споткнувшись. — Джинни? Как… что случилось? — Хёнджин скатился по входной двери спиной и навзрыд всхлипнул. Феликс подбежал к нему, сел на колени и прильнул. Хван начал цепляться за него. За плечи, одежду, за всё, что мог. — Не бросай меня. Умоляю тебя, Ликс. Я умоляю, не дай мне снова стать этим. Пожалуйста, останься рядом… пожалуйста… умоляю, не уходи. — тело изнемогало, глаза болели от слёз, а Хёнджин не мог отлипнуть от тела Феликса. У него не было истерики, его просто трясло, а последние силы он отдавал на то, чтобы прижимать к себе Ли. Феликс заметил кровавые капли на своём свитере, обнимая старшего. — Джинни… Джинни, посмотри на меня. — Феликс оторвал от себя лицо Хвана и поцеловал его губы. Хёнджин смазано старался отвечать на поцелуй, пока тряска пыталась прекратить своё существование. — Я не брошу тебя, ты понял меня? Я не уйду. — Феликс обнял Хёнджина и начал поглаживать его по спине. — Как же я уйду от тебя, чувырла? — Феликс ласково улыбнулся и поцеловал Хёнджина в шею. Тот продолжал тяжело дышать, сжимая домашний свитер парня. Но чувствовал себя дома. Чувствовал, что всё так и должно быть. Он был спокоен, пока его грели объятия Ли Феликса. Пока он гладил его спину, пока целовал в шею. Феликс и был его домом. Его настоящим домом. — Я могу остаться у тебя? Я… просто не хочу идти домой. Не хочу больше видеть его. — Конечно, Джинни. Ты можешь остаться у меня. И давай мы обработаем твои щёки, пожалуйста. К вечеру Хёнджин пришёл в себя, после того, как Феликс дал ему успокоительного. Он не прекращал обнимать Ли, всячески держаться за него. А тот и не смел отвергать его. Лишь поглаживал по спине, шепча, что всё будет хорошо. Чуть позже они решили посмотреть фильм. Планировали провести этот вечер вместе. Как и все последующие. Учёба отошла на задний план. Никто о ней и не задумывался. Чувства слишком резко и сильно опьянили сознание, чтобы оставалось время на университет. Феликс приготовил попкорн и загрузил фильм, а Джин разлил напитки. Устроившись в ногах Хёнджина и взяв ноутбук, Феликс снял с паузы недавно загруженный ужастик. Они лежали так около получаса. Всё было предельно хорошо. Никто больше не содрогался в бесконтрольной тряске, они просто лежали и проводили время наедине друг с другом. Но длилось это недолго. Пока в фильме не начались жестокие сцены насилия. Фел внезапно сжал руку Хвана, закусив нижнюю губу, и поставил фильм на паузу. — Я выйду ненадолго, ладно? — Эй, Ликс, всё нормально? Мы можем это выключить. — Хёнджин догодывался, чем вызванно поведение блондина. — Да. Я просто схожу в туалет. Скоро вернусь. — проследовав в ванную комнату, Феликс запер за собой дверь и включил холодную воду. Остановившись перед зеркалом, Ликс поднял взгляд и устремил его на своё отражение. Он видел, как трясутся его губы, чувствовал, как подступает к горлу тошнота. Нет. Не сейчас. Пожалуйста. Фел несколько раз умылся, а потом раздался стук в дверь. — Ликс? Ты скоро? У тебя всё в порядке? — Да… да я сейчас… выйду. — голос дрожал. «Не плачь, он не должен видеть твои слёзы. У него и своих проблем хватает.» «Не плачь. Проглоти и забудь. Как всегда.» «Он только отошёл, ему не до твоего сейчас, Феликс. Сколько можно реветь из-за этого?» «Сколько можно всё это чувствовать?» Феликс взглянул на себя, увидев безэмоциональное выражение лица. Реакции почти не осталось. Лишь слёзы, которые он не мог контролировать и чувство, что выворачивает наружу желудок. Бегали воспоминания. То, от чего он так стремительно пытался уйти, вновь возвращалось на круги своя. Блондин не ждал, что сегодня реакция будет такой. Этого давно не было. Раньше он просто заглатывал эту тошноту ещё глубже. А потом бил и рыдал в подушку. Но сегодняшний день не оставил и надежды на своё счастливое окончание. Ликс быстро подбежал к унитазу и подняв стульчак, вырвал. В голове бегали картинки, а голову вертел по кругу. Кровать. Он сам, придавленный весом тела Джи Су. Закрытая дверь. То, как парень стягивает с него штаны и прикасается к шее. Ключ, которой валялся прямо в кармане рубашки. Накатила вторая волна, Феликс с бледным лицом накренился к унитазу. Вытерев рот, он подошёл к двери и буквально скатился на пол. Он не мог нормализовать дыхание, смотрел в одну точку и старался дышать. Он так не хотел тревожить Хёнджина. Хван встал с кровати, слыша, как тело Феликса извергало остатки пищи. — Ликс? Ликси, открой мне дверь. Что случилось? — Джин услышал сдавленный и тихий всхлип. Он застучал в дверь, а Феликс сидел на холодном полу в пришествии, подступающей к горлу тревоги и нового подхода. Потянув руку вверх, Ли сумел нащупать замок и открыть дверь. Хван аккуратно отпер её и Ликс буквально упал с колен на пол. — Ликс? Что случилось? Что произошло? — Хёнджин подбежал к блондину, подняв с пола. Его глаза всё ещё были красными, а взгляд размытым. Ликс бесчувственно смотрел в стену напротив, но чуть позже снова обмяк. Подойдя и сев на колени, Хёнджин поднял и немного затряс его. — Ну же, расскажи мне. Расскажи, что произошло, Ликси. Тише. Ты можешь мне это рассказать? — Я не могу. Ты будешь снова переживать. — сквозь короткие вздохи и медленные выдохи проговорил блондин, лихорадочно цепляясь за свою одежду. Он всё ещё не перевел взгляда на Хёнджина, продолжая пялиться в одну точку. — Расскажи. Я помогу тебе, слышишь? Помогу также, как и ты мне. Я просто ничего не понимаю. Расскажи мне, пожалуйста. Успокойся, Ликси. — Хёнджин не понимал, что ему делать. Как вести себя сейчас? Как успокоить его? Как не спугнуть? Он сам-то был еле на плаву. Руки ещё трясло, а перед ним прямо сейчас даже не двигался его самый близкий человек, сидящий на коленях. Феликс не дёрнул ни единой мышцой на лице, но слёзы выдавали его состояние. Он боялся. Но не картинок у себя в голове. Он боялся навредить Хёнджину ещё больше. К картинкам он привык, с воспоминаниями свыкся. Он знал, что они не уйдут, но он умел справляться с ними. Сам умел. Без Хёнджина. Он столько держал это в себе, столько проглатывал в надежде забыть. Столько боялся хоть кому-то открыться. Он надеялся, что похоронил это давным давно, но нет. Ему лишь казалось. Все воспоминания остались, они некуда не ушли, они оставались с ним всегда, но их нужно было отпустить. Рядом с ним Хёнджин. Он не осудит его, не ранит. «Отпусти, Ликс, отпусти его уже. Пожалуйста.» — Ты поможешь мне встать? — Конечно, давай, поднимайся. Тише. — Феликс опёрся о его бок и смог встать на ноги. Умывшись, Ли вытер лицо и немного успокоился. Взяв Хвана за руку, он пошёл и сел на кровать. — Ну, посмотри на меня. — Хёнджин взял лицо Феликса в руки и огладил большими пальцами его щёки. — Расскажи мне, что случилось. — Пообещай, что останешься со мной, также как это сделал я. Пообещай, что не осудишь меня. Пожалуйста, просто… пообещай мне. — это поставило Хёнджина в ступор, он не мог понять, о чём идет речь, но сделал это. Пообещал. — Конечно нет, Ликс. Верь мне. Пожалуйста, расскажи мне, что случилось? Это же не из-за меня? — Нет! — Феликс затряс головой, взяв Джина за руку. По комнате пронёсся томный и тяжёлый выдох, после которого Ли продолжил. — Ты ведь знаешь, что я родился в Австралии, да? — Да. — Так вот, когда я учился в старшей школе, я… — ненадолго, но Ликс вновь замер. По взгляду было видно, как его ломало из стороны в сторону, пока он решался высказаться. — Доверься мне, пожалуйста. Давай сделаем это вдвоём. Я весь твой. — Хёнджин видел, насколько сложно даются Феликсу сейчас эти слова. — Тогда я и был влюблён в Джи Су. Он нравился мне ещё в восьмом классе, а позже симпатия переросла в более…тёплые чувства. — Хёнджин сидел напротив, продолжая вытирать его слезы, и держа его руки в своих. — Он не обращал на меня внимания… игнорировал меня всю школу, но накануне выпускного из девятого класса, он внезапно признался мне в чувствах. Я был так обескуражен, что… не мог подумать, что он лжёт. Я был ребёнком. В тот же день он смог вскружить мне голову. Он поцеловал меня, а я ответил ему. — слёзы потекли несколько сильнее. — Хэй, хэй, всё хорошо. Я не стану тебя ни за что осуждать. Всё будет в порядке. Попробуй. Попробуй довериться мне. — проговаривая это, Джин незамедлительно стирал дорожки соли с щёк парня. — Мы достаточно быстро начали встречаться и всё было так хорошо. Но вскоре я понял, что «хорошо» мне только казалось. Это очень быстро закончилось. Каждый раз, когда я ослушивался его, делал что-то не так… он всё чаще стал повышать на меня голос, а один раз… он дал мне пощёчину за то, что я надел слишком вызывающую одежду. Он назвал меня отвратительным и грязным, а я не мог ничего сделать. Он чаще начал меня бить. Каждый раз, когда я делал что-то не то, это заканчивалось скандалом, но… но я никогда не уходил от него. Я всегда возвращался… потому что никак не мог его отпустить. Один раз я сказал, что очень устал, что не хочу с ним говорить, а он ударил меня. Ударил, а потом начал заталкивать меня в постель. В тот вечер он изнасиловал меня. А позже выставил на улицу с синяками по всему телу. Я не выдержал. Я ушёл домой. — Хёнджин сидел с раскрытыми глазами, замерев. Его голова раскалывалась, но сейчас это было неважно. Внутри кипел гнев и желание растерзать. Но сейчас самым важным был Феликс. — Я был с ним год, а когда после того вечера вышел в свет, то его друзья мне всё рассказали. Он всё это время всего лишь притворялся. Он поспорил на выпускном вечере, что сможет заполучить меня и подчинить под себя и… у него получилось. Он не любил меня, Хёнджин. Я был таким глупым. Я был ребёнком. Слабым. Он весь год лишь презирал меня и рос в глазах своих друзей всё больше, брав надо мной контроль. Он стыдил меня за всё… буквально за всё, что видел во мне. Он заставлял меня замазывать мои веснушки, надевать то, что нравится ему. Я был лишь сломанной игрушкой. Он лишь попользовался мной. Позже он просто меня выкинул, когда ему надоело. Я ведь пытался покончить с собой. Пытался смириться с ним, но не выходило. Я знал, что не смогу так жить. Знал, что невероятно слаб перед ним. От суицида отговорила сестра. — Феликсу было трудно дышать. Воздуха катастрофически не хватало. Хёнджин остановил его, он прижал его к себе. — Ликси, хватит. Пожалуйста, прекрати. Прекрати говорить об этом. Прости меня, прости, что спросил об этом. Тише. Тише, милый. — Феликс начал цепляться за спину Хвана. Он заплакал, сжимаясь в его объятиях. Весь монолог был твёрдым и без единой эмоции, но под натиском упоминаний той жизни, под сожалеющим взглядом любимого человека, он не смог больше сдерживаться. Нервы выплеснулись наружу, всё то, что так долго он сдерживал. Тот пик. Вещь, которая заставляла сорваться. Хёнджин оторвал его опухшее от слёз лицо от своего плеча. — Посмотри на меня. Родной, посмотри мне в глаза. — Феликс поднял свой взгляд. Красные, лопнувшие капиляры в глазах блондина заставили серце съедать себя. Хёнджин приподнял Феликса за подбородок и поцеловал в нос. Позже дорожкой он начал выцеловывать его веснушки, собирая соль с лица парня. Ему хотелось прикоснуться к каждой из них, ласково и бережно. Джин тихо отпрянул. — Я с тобой. И никогда не уйду. Не Джи Су, не мой отец. Они нам не навредят. Тебе не за что винить себя. Ты столько пережил, но прошу, поверь мне. Я не причиню тебе такой боли. Я хочу отгородить тебя от этого, хочу отгородить от этих воспоминаний. Родной, поверь мне. Мы справимся. Мы пройдём через это вместе. Плачь мне в плечо, рассказывай то, о чём я ещё не знаю, потому что я не осужу тебя. Я люблю тебя, Феликс. Люблю за то, какой ты есть сейчас. Я не заставлю тебя испытывать боль или чувствовать себя неполноценным. Я рядом с тобой. Я всегда буду на твоей стороне. — Спасибо тебе, Джинни. — Хёнджин опустил лицо Фела и прильнул к нему, поглаживая по спине. — Всё будет хорошо. Я обещаю тебе. — Я так хочу в это верить.***
Два месяца спустя не особо, что изменилось. Парни успели рассказать о своих отношениях Минхо и Сынмину, а Джисон первым делом удостоверился в том, что Феликс и задница Феликса всё ещё на месте, и в порядке, а уже потом охренел от новости, которую на него вывалили. Феликс и Хёнджин живут вместе. Ликс продолжил учиться в универе, выровнял свою статистику без труда, а Хван устроился бариста в кофейню по соседству от дома. Джисон себе место не находил в последнее время. Тот период, когда Фел был похож на мертвеца, его настроение и поведение не давали лучшему другу покоя. Поэтому он пообещал Хёнджину ещё одну рассечённую губу, если состояние Фела вновь станет таким же. С каждым днём Ли и Хван узнавали всё больше друг о друге. Феликс заметил, что Хёнджин любит целоваться. Безбожное множество раз. Так бы и сминал губы своего парня на протяжении всего дня, пока воздух в легких не закончится, или губы не посинеют. Ну, а Феликс… А что, Феликс? Феликс особо против и не был. Сам иногда лишний раз специально поддразнивал Джина. Особенно любил делать это после отработанной смены. Они дополняли друг друга. Сегодня должны улететь в Сидней. Родители Ликса позвали их к себе на недельку каникул. Он, конечно, удивился тому, что они разрешили взять Хёнджина, но нисколько тому, что были не против их отношений. — Ты вещи все положил? Ничего не забыл? Паспорта? — Феликс суетился и мешкал по квартире, собирая вещи. — Не кипишуй. Всё на месте. Давай быстрее, а то у нас рейс через два часа. Ну, или моя голова быстрее взлетит от того, с какой скоростью ты носишься по комнате. — Хёнджин сидел на диване, поглядывая на Ли с ухмылкой и обожанием. — Идуу. По приезде купим подарков домой? — А я тебе чем не подарок? — Чувырла. Долетели быстро. Перелёт был достаточно коротким. Феликс, конечно, хоть и вырубался при каждой удобной возможности, но спал лишь на плече Хёнджа, поэтому это не могло не радовать. Добравшись до Сиднея, Ликс сразу заказал такси и назвал адрес своего дома. В предвкушении долгожданной встречи с семьёй он постоянно чем-то «танцевал». То ногой подёргает, то рукой покрутит. Переживал. Он не видел семью год. Родители Ли были потрясающими, радушно встретили сына со слезами на глазах. Феликс в свою очередь долго представлял Хёнджина своей семье и плакал, обнимая их. Позже папа Ликса предложил вечерний гриль. И все были не против. Феликс надел белую футболку и красные пляжные шорты. Хёнджи последовал его примеру, только вот торс парня покрывала не футболка, а майка, и каждый раз, когда она намокала Ликс выпячивал губу и как пятилетний ходил, да закрывал Хёнджина с возгласами: «Моё!» Парни какое-то время бесились в воде, но позже немного вымотавшись, уселись в шезлонги. Ликс копошился рукой в песке и удовлетворённо улыбался. Чувствовал себя на своём месте. И сейчас он был неземным. Футболка, слегка мокрая прилегала к телу и демонстрировала весь его прекрасный рельеф, хоть и худого сложения, по лицу стекали капли солёной воды, а волосы были мокрыми и лезли в глаза. Поправляя их, капли соли падали на губы и Ликс постоянно был вынужден облизываться. За что и был втянут во множество поцелуев. Феликс обожал, когда Хёнджин так делал. Он полностью обожал своего парня. Он наконец чувствовал себя нужным. А Хёнджин в своё время полноценным. Они дополняли дуг друга. Существовали ради друг друга. Чтобы никто из них не канул в лету из одиночества и замкнутости в себе. Из-за неудачного опыта Феликса Хван всегда был осторожен. Никогда не наседал и при любой возможности был рядом. Избегал неудобств и спрашивал каждый раз о том, удобно ли Феликсу в определённой ситуации. Они не жили без ссор. Всё было. Всё же, они разные люди. Никто из нас не идеален. Но они любили друг друга и жили моментами. Проживали всё вместе. Друг с другом и рука об руку. Они были единым целым. Два, когда-то сломанных тягостями жизни ребёнка. И пусть в будущем и могло пойти что-то не так, пусть когда-то они бы и крупно поссорились или расстались, каждый из них искренне верил в их будущее. Сейчас они живут, чтобы создавать общие воспоминания. Ведь, любовь может пройти. Боль может забыться. А воспоминания всегда остаются.