The case of the missing Hyunjin

      Хёнджину едва удаётся, как ему кажется, провалиться в беспокойный сон, как неожиданно чувствует крепкие руки, поднимающие с постели, и что куда-то ведут.       Тащат, как на прицепе, обмотавшись его же цепями (почему было не оставить те в комнате — это вопрос, конечно) — двое, запакованные в плотную чёрную одежду. На лицах маски, словно знают, что омега способен одурманить своим запахом, и точно знают, что на это ограничитель способностей не действует…       Он только нервно смеётся на своё открытие, разглядывая стены коридора — все такие аккуратные, с картинами в позолоченных рамах.       — Эй, ребят, может, прикольнее отпустить меня? Цепи — шикарное украшение, но всё-таки… — думает пару секунд, а после добавляет. — Знаете, без них я смотрюсь гораздо лучше! А как уж хорош без одежды, вряд ли вам приходилось такое видеть, — и молится лишь об одном — только бы тут не было читающих мысли, чтобы понять всю глубину его отвращения от собственных слов. Ничего, главное — выбраться из этого дурдома, который гораздо хуже Госпиталя, где он провёл чуть больше года. — Вы же, наверняка, красавчики, а так вырядились неинтересно…       — Заткнись уже, — рявкает тот, что справа, и жёстко его встряхивает, глядя сверху вниз с недобрым прищуром, который виден за прозрачной частью маски, что не скрывает глаза и брови. — Мне ничего не стоит тебя вырубить. Всё равно не идёшь сам.       — Ладно-ладно. Не нужно такой грубости, — говорит обиженно Хёнджин, дуя губы и раздумывая над новой попыткой для побега. — Я просто хотел поболтать.       — Док, не накачивайте его до такой степени, совсем дурной стал, — через десять минут омегу швыряют на мягкий диван, обращаясь к единственному, кто кроме них троих — его самого и двух сопровождающих — находится в кабинете, куда Хвана дотащили.       — Аккуратнее будьте! Идиоты! Этот парень ценнее вас двоих, вместе взятых, в миллионы раз! — недовольно отвечает бета — судя по его виду и по тому, что Хёнджин не может распознать запаха. — Если для него будет хоть малейшее последствие — я своими руками вас разберу на части. Так будет намного продуктивнее! А теперь — пошли вон отсюда! И чтобы я вас до конца недели не видел! Пришлёте вместо себя вторую смену.       — Да, доктор Ян, — в голосе намешано недовольство и уважение, но всё-таки разодетый уходит, забирая коллегу, который так ни единого слова и не проронил.       — Привет, красавчик, — тот, кого назвали доктором, устраивается рядом, когда Хёнджин уже почти принимает вертикальное сидячее положение, поскольку заваленным на бок ему не понравилось быть. — Как себя чувствуешь? — не дожидаясь ответа, аккуратно хватает подопечного за челюсть и крутит его голову из стороны в сторону, внимательно осматривая. — А ведь этот идиот прав — доза великовата.       — Лучше вообще меня ничем не пичкать, — произносит приглушённо, едва сдерживая злость. — Могу и сам поспособствовать тому, зачем вы меня забрали.       — О, знаешь что-то об этом? Так и думал, что ты очень умён… — бормочет доктор, после встряхивая головой и ласково улыбаясь. — Меня зовут Ян Чонин. Тебе не о чем переживать. Я знаю о твоей беременности и сделаю всё возможное, чтобы ни тебе, ни ребёнку, ничего не угрожало.       — Чего?! — ошарашенно переспрашивает Хёнджин, вцепляющийся в чужую руку того, кто вроде враг, а вроде и обращается к нему как друг. — Какому ребёнку?       — Так ты не знал? — удивлённо приподнимает брови, выглядя искренне удивлённым. Что не мешает встать и подойти к столу, где принимается копаться в каких-то бумагах. — Ты ведь уже на втором месяце.       Хёнджин непроизвольно опускает руку на собственный плоский живот и говорит с едва сдерживаемой яростью:       — Тогда вы тем более должны меня отпустить. И уж точно не пичкать никакой дрянью.       — Можешь за это не переживать, — усмехается по-доброму и после улыбается одним уголком губ Чонин. — Ты пил особый экстракт, определённо неспособный навредить ни тебе, ни мне. На остальных я проверял, но ещё недостаточно…       — Что это значит? — недоумённо спрашивает, умудряясь подняться на ноги, оперевшись на подлокотник диванчика. Ему слишком некомфортно, когда смотрят сверху вниз на него. В любом смысле.       — Он сделан из смеси моей и твоей крови. Отличная штука, чтобы управлять кем угодно, — пожимает плечами доктор, принимаясь изучать файл, который, видимо, и искал. — Если что, я тоже омега. Ты ведь мучаешься догадками. Мой запах ощущают только альфы с бетами, не бери в голову. Это часть способности. Я могу влиять на них, аналогично твоему воздействию.       — Тогда зачем использовать это на мне? — Хёнджин ощущает смесь бессильной ярости и тревоги. Странное для него — переживать за кого-то, кроме себя, хотя с Банчаном уже мог бы и привыкнуть. Детектив для него стал домом, а свой дом он готов защитить во чтобы то ни стало. Кажется, теперь таких людей скоро будет двое.       — Потому что ты ни в жизни не согласишься добровольно сделать то, что должен, — в голосе и улыбке Чонина явственно сочувствие и извинение. Он в принципе не выглядит, как человек, способный кого-то насильно использовать в личных целях.       — Что я должен сделать? — практически шипит, сжимая подлокотник и понимая, что долго так не простоит. — В каком деле требуется помощь беременного омеги? — решает сразу давить на то, во что сам ещё не успел поверить, оставляя шанс на вероятность лжи для более удобного использования.       — О, ну не прибедняйся. И можешь со мной общаться без увиливаний, поскольку и сам многое о тебе знаю, — Чонин берёт его аккуратно за руку и отходит к креслу рядом со столом, куда усаживается сам, после устраивая на своих бёдрах Хёнджина, порядком от этого опешивающего. — Давай будем честными до конца. Я расскажу тебе свою часть, а потом ты правдиво поговоришь со мной. Договорились?       Хван, в принципе не особо любящий лгать, сомневается и не знает, что ответить. Помимо этого он осознаёт, что не может встать — просто нет сил. А мелкая дрожь в ногах почти вызывает нервный тик.       Беспомощный.       — Если тебе так будет легче, могу тебе поугрожать. У нас в команде есть очень посредственный телепат. Все твои секреты он не узнает, но что-то да прочитает. Поскольку его способность довольно грубая — причиняет боль тем, кого читает, — я бы сам очень не хотел пользоваться его услугами. Так что… — мягко гладит Хвана по спине, глядя проникновенно глаза в глаза. — Будь более… лояльным.       — Ты слишком странный для похитителя беременных омег, — откровенно смеётся, запрокидывая голову и поддаваясь лёгкой истерике.       — А ты слишком прекрасен для вора и обладателя способностью прохождения через предметы, — произносит почти с обожанием.       — Хорошо. Я слушаю.       — Дивно, — улыбается Чонин, продолжая поглаживать по спине и начиная разговор по сути дела. — Так вышло, что по довольно запутанной цепочке обстоятельств ты оказался у меня. Это было желательно, но не совсем специально, — задумывается, перебирая пальцами по нескрытой одеждой пояснице Хёнджина, слушающего внимательно и понимающего важную вещь — туман в голове, что вызвал экстракт, почти прошёл. Даже может побиться об заклад, что глаза вернули себе естественный оттенок. Однако организм всё ещё остаётся ослабленным, поэтому и не думает дёргаться, пока внимательно слушая. — Если говорить о начале этой истории — я получил твою кровь около года назад. Когда тебя ранили на одном из этих твоих изящных ограблений. Рана в твоём боку, к слову, изящной не выглядела. Рад, что зажила она нормально.       — Так это ты меня переодевал, — заявляет с уверенностью, начиная использовать подаваемые кусочки и складывать пазл.       — Да. Больше никому бы не позволил к тебе прикоснуться, — опускает взгляд и позволяет себе засмотреться на неприкрытую одеждой полоску живота. — И да — прости, если тебе не нравится наряд. Но я с первой нашей встречи мечтал увидеть на тебе нечто такое, — смотрит почти виновато, на что получает лишь мелкий кивок в ответ, поскольку все вопросы Хёнджин решил задать потом. — Так вот. Получив тогда твою кровь, стал заниматься исследованием. Это же так интересно — наши похожие способности и что можно получить от их смеси!       — Согласен. Это интересно, — потирает висок и просит тихо. — Можем перебраться на диван? Тяжело так сидеть. Ваше изобретение… Оказалось довольно сильным по степени воздействия.       — Конечно, — быстро кивает и помогает осуществить озвученное, в результате чего они сидят рядом. Доктор при этом тут же кладёт руку Хвану на бедро и принимается водить по тому пальцами. — Две вещи. Первая — если ты думаешь использовать колбы, что стоят на столике рядом, — достаточно меня ранить не получится, а за дверьми находится порядка двадцати человек, на пути к выходу, который ты даже сразу не найдёшь — способность твоя сдержана, поскольку мы ещё не снимали устройство на твоей лодыжке, а само здание похоже на лабиринт. Даже я в нём иногда путаюсь.       Хёнджин молча переваривает услышанное и сразу жалеет, что план накрылся, хотя тот изначально и был обречён на провал, по его же прикидкам.       Другое дело, что без боя он сдаваться не собирается.       — А второе?       — Я действительно ни за что не причиню тебе вреда, — заглядывает в глаза, будто загипнотизировать пытается, а Хвану из-за слабости приходится голову опустить, уставившись на чужую ладонь на себе. — По многим причинам, Хёнджин. Поверь мне.       — Допустим, — устало выдыхает, стараясь сфокусировать внимание. — Что вы ещё хотели мне рассказать?       — В первую очередь — извиниться за то, как на тебя повлиял экстракт. На меня он оказывает гораздо меньшее влияние и нет никаких побочных эффектов. Я так понимаю, что у тебя случались галлюцинации? — получая мелкий кивок и неясный взгляд, тут же вздыхает. — Мне сообщили по рации, прежде, чем тебя привести, что мечешься во сне и несёшь бред, так что я предположил… У некоторых испытуемых так было. Последствий никаких не будет, гарантирую, но всё же… Прости меня. Дозу следовало подбирать аккуратнее, но мы спешим…       — Не скажете, кто за всем этим стоит?       — Нет. Но, полагаю, ты это всё равно так или иначе узнаешь. Просто подождём и посмотрим — как, — омега задумывается и убирает руку, складывая обе на своей груди. — Ты хочешь узнать, зачем испробовал его на тебе? — в ответ на кивок сразу берётся с охотой рассказывать. — Во-первых, этот экстракт позволяет подчинять себе того, кому ты его ввёл. Главное, конечно, это правильная дозировка.       — Зачем тогда использовать её на себе? — отвлекается Хёнджин на вопрос, что интересует его больше остального. Всё-таки он должен понимать и мелочи, которые не выглядят важными. — Не страшно было?       — Я делал это с доверенным человеком, поэтому нет — не было.       — Итак, первая причина — испытать действие на мне? — спрашивает хмуро, ощущая как в тело постепенно возвращаются силы.       — Верно, — медленно кивает и ждёт, глядя с интересом.       — Я действительно не могу понять вторую, хотя ощущаю — ждёте этого от меня, — Хёнджин осознаёт, что нельзя показывать своё реальное состояние, поэтому деланно устало выдыхает и откидывается полностью назад, укладывая и голову на спинку. — Что я должен сделать?       — Похитить человека, — тихо отвечает, будто бы чувствуя вину за сказанное. Только одно не понятно — за что именно. — Экстракт я использую, чтобы оградить тебя от последствий.       — Что? — теперь Хван действительно шокирован.       — Если бы мы просто договорились с тобой об этом преступлении, то была бы расплата. Тебя бы убили, а твоя смерть — наименее желательное для меня.       После минуты тишины и обмена взглядами, решается на вопрос, который ему самому кажется одновременно и глупым, и очевидным:       — Вы влюблены в меня?       Омега напротив смотрит, моргая, несколько секунд, а после смеётся, сгибаясь в три погибели. Он очень открывается для удара, но Хёнджин успел десять раз прийти к выводу, что этот странный доктор прав — ему не сбежать.       Потому он просто ждёт.       — О, прости, — всё ещё легко смеясь, разгибается и смотрит с очевидным весельем. — Я очень люблю тебя. Но, как я понял, ты это воспринял в романтическом плане. А это неверно. Мои чувства — смесь восхищения и желания быть ближе. Любимый человек у меня уже есть… Знаешь, вероятно, будь ты альфой или наоборот — я, мой интерес мог бы быть именно таким.       — А шмотки тогда зачем? — спрашивает с мученической улыбкой, ощущая внезапный приступ расслабления.       — Просто эстетика. Люблю красивых людей, одетых в красивые вещи. А эти тебе чрезвычайно идут. Сомневаюсь, что ты бы так оделся просто по моей просьбе. Даже будь мы друзьями.       — Окей, — Хёнджину странно, но он понимает о чём речь и верит в этот ответ.       Они сидят молча около десяти минут, а после всё-таки звучит ещё один вопрос:       — Кого я должен похитить?       — А тебе так это важно? — удивляется Чонин, поднимаясь с места. — Скорее всего, ты поймёшь это по ходу дела.       — И когда оно будет? Это дело? — довольно мягко уточняет Хёнджин, уже чувствующий себя гораздо лучше, чем раньше.       Доктор смотрит на часы и вздыхает.       — Я подготовлю тебя за полчаса, после чего сразу отправишься.