О вредности ведьм и пользе проклятий

      Тэхён злился. Впервые в жизни он решился использовать свою силу во вред, желая отомстить, в надежде, что после этого что-то изменится. Да, что-то действительно изменилось, но… не так. И Чонгука в его жизни стало еще больше! Не то чтобы Тэхён не понимал принципа действия проклятья — тут по одному названию все очевидно. Просто рассчитывал лишь напугать, дать понять, что он может ответить, и тем самым избавиться от назойливого внимания однокурсника. Но все пошло не по плану, и этого самого внимания стало столько, что Тэхён не знал, куда от него деться.       Самое страшное, что с каждым днем ему все больше и больше нравилось! Потому что прежде он тихо ненавидел Чонгука, избегал его, обходя десятой дорогой, хотя находил по-настоящему привлекательным внешне. А сейчас, где-то в глубине души, даже ждал, когда тот придет…       Честно попытался отгонять эти мысли и даже переключиться на кого-нибудь другого. Но сегодня, едва прижав к себе Сокджина, Тэхён осознал, что, кажется, попал. По полной программе. Потому что в этот момент думал лишь о том, что это — не Чонгук. Раздражался, еще сильнее прижимал к себе парня, не собираясь отказываться от секса, надеясь, что его отпустит после. Но не судьба. И виной всему снова Чон Чонгук! Которого он одновременно и рад был видеть, и желал тихонечко прибить, цепляясь за призрачную надежду на то… что он не запал на этого придурка.       Без того раздраженный Тэхён свирепел тем сильнее, чем сильнее злился Чонгук, открыто вымещающий на нем свою боль и ярость. И все должно было закончиться тем, что он просто захлопнет дверь перед носом этого агрессивного придурка, послав его далеко и надолго. Но этот… этот! Такой отчаянный, сломленный, умоляющий о любой возможной близости и так открыто жаждущий ее. Тэхён не железный. Когда один человек сочетает в себе все, что возбуждает Тэхёна, то сдержаться практически невозможно! Он хочет Чон Чонгука. Ему нравится Чон Чонгук. А если тот еще и настойчиво предлагает себя, то нужно быть святым, чтобы удержаться.       — Значит, предлагаешь воспользоваться тобой? — уточнил Тэхён, когда они вошли в комнату. Запер дверь и зажег настольную лампу. — Настолько припекло?       Он сам прекрасно осознавал, что нарочно формулирует слова так, чтобы они звучали… грубо. Так, словно ему плевать. Будто пытаясь убедить в этом самого себя. Но это было не так: где-то на подкорке скреблось чувство вины, а одуряющее желание разливалось по венам.       — Да, — Чонгук топтался рядом с дверью, очевидно не зная, куда себя деть. В полумраке комнаты и без того темные глаза казались черными, но даже так Тэхён видел в них дикую мешанину из желания, злости и смущения. А еще Чонгук дрожал, будто от нетерпения, смотрел внимательно, почти не моргая, словно только и ждал малейшего сигнала.       И Тэхён его дал.       — Иди сюда, — Чонгуку потребовалась секунда, чтобы преодолеть разделяющее их расстояние и замереть, остановившись совсем близко. Тэхён видел, как жадно тот шарит взглядом по его лицу, как кусает губы и то и дело сглатывает; заметил, как дернулись руки, приподнимаясь, и как Чонгук, сдержавшись, вновь опустил их вдоль тела. — Так сильно хочется, да? — негромко поинтересовался он, мучая и провоцируя. И наслаждаясь тем, как хищно раздулись ноздри от резкого вдоха, как полыхнула в глазах похоть. — Так не терпится, но держишь себя в руках, — он наклонился и медленно, едва касаясь, повел носом по шее Чонгука, продолжая нашептывать: — Такой сильный и такой послушный Гук-и…       Тэхён коснулся губами ключицы, повел выше и с удовольствием ощутил, как дернулся кадык. Провел ладонями по предплечьям Чонгука, чувствуя, как того буквально колотит, и опустив одну руку на поясницу, второй зарылся пальцами в волосы на затылке. Оторвался от шеи, замерев перед самым лицом Чонгука, демонстративно облизал нижнюю губу, с каким-то азартом наблюдая, как жадно тот проследил за движением языка. Было любопытно — сорвется или нет.       Не сорвался.       Дрожал от напряжения в его руках, часто, неровно дышал и почти не моргал, внимательно наблюдая за каждым движением Тэхёна. Словно пытался прочитать все до единой эмоции. И ждал разрешения.       Но вместо него Тэхён спросил:       — Могу я тебя поцеловать?       Чонгук на секунду прикрыл глаза, шумно выдохнув, и тут же распахнул их, почти отчаянно простонав:       — О боже, да. Конечно, — и сам качнулся к нему, тихо-тихо добавив: — Пожалуйста.       Тэхён на такую реакцию только усмехнулся и подался вперед, на пробу коснувшись чужих губ своими. Легко мазнул по ним языком, на что Чонгук тут же покорно приоткрыл рот, впуская, позволяя делать все, что ему захочется. Не сопротивлялся, когда Тэхён толкался языком внутрь, жадно вылизывая; не пытался перехватить инициативу, только сдавленно стонал, пылко отвечая.       Он ощутил, как Чонгук осторожно, словно спрашивая позволения, коснулся его плеч, невесомо провел ладонями до лопаток… Не встретив сопротивления, сжал тонкую ткань рубашки, сильнее вжимая в себя. Тэхён не отставал: кусаче лаская мягкие губы, опустил ладонь с поясницы на задницу и от души смял пальцами, вырывая из горла Чонгука всхлип. Чужой стояк отчетливо терся о его собственный, и это ощущалось так потрясающе ярко, почти болезненно и слишком остро, учитывая, что они оба еще даже не раздевались.       От мыслей о том, что Чонгука можно раздеть, хотя бы частично, дыхание, которого и без того уже не хватало, перехватило окончательно. Тэхён резко, с пошлым влажным звуком оторвался от губ в попытке отдышаться. И невольно залюбовался тем, каким разбитым от одного лишь поцелуя выглядел Чонгук: часто, поверхностно дышал, неконтролируемо толкался бедрами, потираясь, а во взгляде полыхала гремучая смесь из похоти и неуверенности.       Тэхён усмехнулся и, сильнее сжав волосы на затылке Чонгука, потянул его на себя, одновременно чуть отклонив голову. Чон не сопротивлялся — подчиняясь его руке, припал губами к шее. Шумно втянул носом воздух и принялся покрывать кожу поцелуями.       — Без следов, — низко даже для собственного голоса, потребовал Тэхён. Хотя Чонгук и без того уже оставил их достаточно в прошлый раз.       В ответ он ощутил мягкие, но голодные прикосновения языка и услышал невнятное:       — М-гм.       — Чонгук!       — Да, — еще один поцелуй, — я… — на выдохе, длинным мокрым движением пройдясь по коже языком. — Я понял, Тэхён.       Хрипотца в чужом голосе и тихие несдержанные постанывания куда-то в шею срывали крышу. Чонгук вцепился в него так сильно, будто боялся, что он уйдет, стоит разжать хватку. И жадно, одержимо вылизывал, пытаясь насытиться. Он будто спешил, торопился ухватить как можно больше, пока позволяют, и это не выглядело нелепым или смешным, нет. Это было горячо. От такого Чонгука откровенно вело и хотелось больше. Намного больше.       Чонгук не напирал, не пытался главенствовать, но все его тело буквально каждым движением кричало о том, насколько сильно он хочет.       Тэхён отпустил волосы Чонгука, уперся ему в грудь обеими ладонями и слегка оттолкнул от себя. Чон, к слову, отреагировал мгновенно: убрал руки с его спины, даже отступил чуть назад — на один крошечный шажок. Правда, посмотрел так отчаянно, словно готов вот прямо сию секунду рухнуть на колени, умоляя не останавливаться. От этой мысли внутри сладко, предвкушающе сжалось, и Тэхён развязно, провокационно усмехнулся. Ухватился за верхнюю пуговку на рубашке, неспешно расстегнул, ведя пальцами по ткани, спустился до следующей и точно так же, издевательски медленно, вынул ее из петельки. С каким-то садистским наслаждением наблюдая, как внимательно Чонгук следит за его руками, как дергается от частого сглатывания кадык, а язык нетерпеливо скользит по губам. Тэхён нарочно остановился на последней пуговице и подождал, пока Чонгук вскинет на него вопросительный, полный немой просьбы взгляд.       — Сначала ты.       — Что? — Чонгук непонимающе нахмурился.       — Снимай, — подсказал Тэхён, кивнув на рубашку Чонгука, который забавно моргнул, а потом все же сообразил и, расстегнув пуговицы до середины, одним движением стянул ее через голову. Куда она там улетела, Тэхён уже не видел, залипнув: рельефная грудь и подтянутый, с чётко выделенными мышцами пресса живот, его доконали. Гвоздем в крышку гроба стала тоненькая, едва заметная линия черных волос, идущая от пупка и уходящая ниже, под пояс штанов. Тэхён на секунду прикрыл глаза, борясь с самим собой и с желанием вытряхнуть этого демона из одежды, чтобы сначала от души налюбоваться прекрасным телом, а потом разложить на любой из кроватей.       Но нет, трахать его он сегодня не будет. А жаль…       Тэхён распахнул глаза, ощутив, как чужие ладони легли на его руки. Чонгук все же не выдержал ожидания и попытался поторопить его хотя бы таким способом. Тэхён усмехнулся, демонстративно развел руки в стороны, как бы говоря, что разрешает. Чонгук не заставил себя ждать: сам расстегнул последнюю пуговку, едва не выдрав ее с корнем, и распахнул рубашку, не снимая, лишь немного приспуская с плеч.       — Можно мне?..       Он вскинул взгляд на Тэхёна и, дождавшись кивка, наклонился, тут же касаясь губами ключицы. Сначала нежно, почти трепетно, но спустя жалкие секунды все более и более жадно: слегка прикусывал кожу, не до следов зубов, но приятно-чувствительно, и тут же мокро зализывал; чуть втягивал, словно бы собирался оставить засос, и не оставлял его. Было видно, что ему хочется больше, сильнее, грубее, до ярких, отпечатавшихся на коже укусов, но Чонгук, неясно каким усилием воли, продолжал держать себя в руках.       Весь вид буквально кричал о том, как ему сложно: волосы чуть взмокли от пота, а по виску то и дело скатывались капли; его уже не просто потряхивало, а натурально колотило. Чонгук выцеловывал, вылизывал, ласкал языком с упоением и при этом так сладко-сломлено стонал сам, что Тэхён практически готов был кончить только от этого.       И поза. Явно неудобная: Чонгук согнулся, лишь слегка касаясь его самыми кончиками пальцев, и наклонялся все ниже и ниже без какого-либо упора… Но не пытался с этим что-то сделать, уложить его на кровать, например. Словно бы даже не сомневался в том, что если Тэхён решил, что хочет стоя, значит будет стоя.       Когда Чонгук сначала обхватил губами сосок, приласкав языком, а затем прикусил, на контрасте обостряя ощущения, Тэхён не выдержал и застонал. Коротко, но так громко, что его хриплый вскрик разлетелся по всей комнате. Чонгук на секунду замер, а затем продолжил ласкать с двойным усердием. Тэхён не видел смысла сдерживаться: постанывал на каждый укус, наслаждался движениями языка и хриплыми, невнятными всхлипываниями Чонгука. Он вновь вцепился в волосы на затылке, не направляя и не указывая что делать, а лишь сильнее вжимая в себя.       От особенно удачного, прострелившего все тело кусачего поцелуя, Тэхён запрокинул голову и низко, протяжно застонал. А Чонгук… неожиданно замер, негромко поскуливая, опустил голову, глядя куда-то в пол, и сильнее, почти до боли, вцепился пальцами в его предплечья.       Тэхён распахнул глаза, но ему потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать, что Чонгук только что кончил.       Эта мысль была настолько невероятной, что Тэхён, подцепив пальцами подбородок согнувшегося Чонгука, вынудил его посмотреть на себя. Глаза, затянутые поволокой удовольствия, и слегка потерянный, расфокусированный взгляд подтвердили — Чон Чонгук, бешеный боевой маг, который только и делал, что называл его принцесской и воспринимал не иначе как объект для тренировки остроумия, только что кончил в штаны, просто лаская его.

***

      Чонгук цеплялся за предплечья Тэхёна, сминая ткань рубашки, и пытался отдышаться после резкого, слишком неожиданного оргазма. Такое чувство, словно он… спустил лишнее, просто потому, что терпеть дальше было невозможно, но облегчения это не принесло. Член и не думал опадать, потираясь о мокрое теперь белье, а близость Тэхёна все так же рвала крышу. Хотелось всего: касаться, целовать, облизывать, вдыхать его сладковатый запах с нотками чего-то цитрусового, слышать доводящие до безумия стоны и умирать даже от самого мимолетного прикосновения.       Ощутив на подбородке тонкие пальцы, Чонгук охотно подчинился, поднимая лицо. Можно ломаться от кайфа лишь из-за прикосновения? Чонгук только что осознал, что можно.       — Ты кончил, — с удивлением в голосе констатировал Тэхён.       Это не было вопросом, но Чонгук ответил:       — Да, — и наконец сумел собрать разлетевшиеся мысли в кучу. Действительно кончил. Просто оттого, что вылизывал и выцеловывал… Господи!       — Кончил в штаны, Чонгук, — ухмылка Тэхёна была такой издевательской, что он должен бы разозлиться. Должен. Но вместо этого ощутил, как щеки заливаются жаром, и он натурально краснеет. И самое страшное, что ему это нравится. Настолько, что он хочет еще.       — Да, — как дурак, повторил он и наконец разогнулся, — но мне мало…       — Хочешь еще? — отчего-то перейдя практически на шепот, спросил Тэхён, не отводя от Чонгука взгляда.       О да, он хотел. Не просто хотел — нуждался в этом. Желание принадлежать без остатка и дать все, что только может, пропитало его насквозь.       — Ты даже не представляешь как, — негромко ответил он. И это не было ложью: все его существо в эту самую минуту стремилось быть ближе, он хотел прикасаться, хотел доставить удовольствие, сделать так, чтобы Тэхёну понравилось. Ему было нужно. Необходимо. Словно бы Чонгука мучил голод, который ничем не утолить, и он едва не захлебнулся слюной, пропав в собственном желании, пока касался языком теплой кожи на груди и животе. Это не насыщало, не помогало хоть немного снизить действие проклятья, наоборот — желание становилось только сильнее, крошило остатки воли, заставляло сделать все, чтобы… Тэхёну было хорошо. Им было хорошо.       — Я должен бы тебя прогнать, Чонгук, — на этих словах сердце ухнуло куда-то в желудок, а грудь болезненно сжалась. Он приготовился жарко спорить, доказывать, умолять, если потребуется, но Тэхён не позволил, продолжив: — Должен сказать тебе, что все из-за проклятья, и у меня нет права, и всю эту прочую хрень, которую так любят всякие моралисты, — хватка на его подбородке стала сильнее и Чонгук гулко сглотнул. — Но знаешь что? Мне похрен, — он придвинулся ближе, настолько близко, что Чонгук ощущал вкус его дыхания на своих губах. — Ты даже не представляешь, насколько сильно ты меня бесишь. И как сильно заводишь. Просто с ума сводишь, демоны тебя раздери! А когда так настойчиво предлагаешь тобой воспользоваться…       — Да, — в который раз повторил он. Будто напрочь позабыл все другие слова, стоя перед таким вот Тэхёном.       — Что да? — с прищуром глядя на него.       — Воспользуйся.       Он с трудом выражал свои мысли. Потому что тот, кого он всегда считал слишком женственным, сейчас подавлял, демонстрируя ту сторону своей личности, о которой Чонгук не подозревал. И это заставляло что-то сладко скручиваться внутри — хотелось увидеть еще больше. Намного больше.       Тэхён резко выдохнул от этих слов, а затем пальцами, что до этого сжимал его подбородок, повел по щеке и на секунду замер, коснувшись губ. Бесконечно долго сверлил взглядом и медленно, ни на секунду не отводя глаз, провел между. Чонгук послушно пропустил в рот два пальца и тут же обхватил их губами, жадно вылизывая. Этого мало. Чертовски мало. Но лучше, чем ничего.       — Этого ты хочешь, да? — рука двинулась, грубо толкая пальцы глубже, почти до самой глотки, и Чонгук сдавленно застонал: от неясной злости, что звучала в хриплом голосе Тэхёна, и от того, как нагло тот хозяйничал у него во рту. — Тебя так ломает, что даже отсосать мне готов…       Чонгук сумел лишь слегка кивнуть в ответ, наслаждаясь тем, как охренительно чувствуется эта странная ласка. Которая и не ласка вовсе, скорее желание отпугнуть или унизить, или еще что… Но ему нравилось. И чувство стыда, что жгло изнутри, сжимая горло, и вкус Тэхёна, что заполнял его рот, и то, как дергался член в штанах от каждого движения чужой руки. Так неправильно. Так пиздецки приятно.       Где-то на задворках сознания маячила мысль, что все дело в проклятье, что он по собственной воле так никогда бы себя не повел. Но сейчас это не имело никакого значения — слишком близко к нему стоял Тэхён, слишком красиво звучали нотки властности и похоти в его голосе, слишком хорошо от каждого движения было самому Чонгуку.       — Тц, — внезапно цыкнул Тэхён и резко дернул пальцы, вынуждая выпустить их изо рта. Чонгук, ощутив неприятную пустоту, подался было следом, желая вернуть, но тут же замер — он все еще боялся, что Тэхён решит прекратить, поэтому сдерживался изо всех сил, полностью отдав инициативу. — Вперед, — с очевидно наигранным спокойствием произнес Тэхён, — давай.       Чонгук сглотнул ставшую вязкой слюну: переспрашивать, о чем он говорит, не было смысла. Взгляд, что Тэхён на секунду метнул вниз, был достаточно красноречивым. Дыхание сбилось окончательно, и он ощутил, что снова краснеет. Чонгук хочет сделать это. Безумно. До дрожащих рук и подгибающихся коленок. Но… не то чтобы он умеет. Хотя… ну это должно быть не так уж и сложно, да? Достаточно просто повторить то, что делали ему. Наверное.       — Передумал? — криво усмехнувшись, поинтересовался Тэхён и шагнул было назад, отступая. Только вот Чонгук не позволил, вцепившись в ткань рубашки, дернул, рывком притягивая к себе.       — Нет, — хрипло ответил и облизнулся. Демонстративно так. От души насладившись тем, как замер на его губах взгляд Тэхёна. Как бы тот ни пытался строить из себя ледышку, глаза его выдавали. Так не смотрят, если плевать. Он хочет. Хочет его — Чонгука, а не просто секса, и неважно с кем. По крайней мере сейчас, в этот самый момент. — Испугался на секунду, — признался он, — но нет ничего такого, с чем я не справился бы, — самодовольно закончил и скользнул вниз, приземлившись на колени.       Вскинул взгляд на Тэхёна, который смотрел на него расширившимися глазами. Медленно провел ладонями по ногам: от колена и выше, не переставая отслеживать реакцию. Так же неспешно подобрался к поясу и принялся за ширинку. Хотя кто бы знал, каких усилий ему стоило не торопиться и не сдернуть штаны одним движением, оторвав пуговицы к чертям. Только вот пожирающий его, полный похоти взгляд Тэхёна стоил этих мучений — в нем хотелось утонуть.       Руки подрагивали, так что он неловко, совсем неуклюже отодвинул резинку трусов и на мгновение замялся от того, как ощущается чужой твердый (из-за него твердый!) член в ладони.       Стояло крепко. Он и раньше понял, что с размерами у Тэхёна все прекрасно (вот тебе и принцесска, да), но сейчас убедился в этом, что называется, воочию. Перед самым его носом оказалась влажная от предэякулята головка, и он невольно залип, разглядывая. Во рту неожиданно скопилась слюна, а проходящая по стволу вкусная венка вызывала непреодолимое желание пройтись по ней языком… Пиздец. Кто бы ему сказал еще неделю назад, что он будет стоять на коленях перед принцесской и мечтать отсосать, он бы поджарил сказочника. Чтоб неповадно было. Но сейчас вот стоит, любуется чужим членом и сглатывает.       — Так и будешь пялиться или уже сделаешь хоть что-то? — раздалось нетерпеливое сверху. Голос звучал потрясающе хрипло, и это странным образом подбодрило.       Чонгук чуть поёрзал и, подавшись вперед, на пробу лизнул головку. Запах Тэхёна, вкус Тэхёна и короткий, несдержанный стон Тэхёна сшибли ошметки самоконтроля, и он уже увереннее обхватил этот охуительный член губами. Посасывая, продолжал двигать языком, желая распробовать, изучить каждый сантиметр. Толкнул его чуть глубже в рот, старательно сжимая, и начал двигать головой, понимая, что все делает правильно, судя по тому, как цепко сжалась чужая хватка на его затылке, как дернулись вперед бедра.       Он никогда не думал, что мог бы получить удовольствие, отсасывая. Но, черт возьми, это было слишком потрясающе: то, как член заполнял его, как восхитительно скользила по языку бархатная головка, как широко, до легкого дискомфорта, приходилось открывать рот. И как сорванно, с гортанными всхлипываниями, стонал от его действий Тэхён.       Увлекшись, Чонгук не сразу осознал, что и сам постанывает. И причмокивает. И это просто пиздец! Полный! Достаточно хоть на секунду представить, как он выглядит в глазах Тэхёна — стоящий перед ним на коленях, стонущий лишь оттого, что отсасывает — чтобы сгореть от стыда. Только вот самому Тэхёну, судя по тому, как он запрокинул голову и шире развел ноги, мелко толкаясь навстречу, это нравилось. Нравилось и Чонгуку.       Хотелось взять глубже, ощутить его полностью в глотке; позволить трахнуть свое горло, как того наверняка хочется и Тэхёну. Но Чонгук был уверен, что не справится и зальет все слезами и слюнями к чертовой матери. И тут, словно прочитав его мысли:       — Я хочу посмотреть, как ты будешь давиться, — бархатно произнес Тэхён, сильнее сжимая волосы на затылке.       Чонгук взглянул вверх, насколько это было возможно в его положении, и столкнулся с внимательным, изучающим взглядом светлых глаз. Тэхён спрашивал разрешения?       Он на секунду прикрыл глаза, справляясь с волной возбуждения, которое и без того давно прошибало его тело. Он же сам хочет. И Тэхён хочет. Так что почему, черт возьми, он должен отказываться? Стыдно будет? Конечно. Но какая разница, если им обоим это нравится?       Решившись, Чонгук шире раскрыл рот и резко подался вперед, пытаясь заглотить как можно глубже. Конечно же, подавился: из глаз брызнули слезы, он непроизвольно выпустил член изо рта, закашлявшись. Немного отдышался и снова посмотрел на Тэхёна:       — Так?       — Да, — отрывисто и насквозь нетерпеливо, — только сильнее.       Чонгук в ответ лишь усмехнулся и снова широко открыл рот, впуская член. Он соврет, если скажет, что не кайфовал от того, как глубоко проникает член, как болезненно упирается в горло головка; что не тащился оттого, насколько сейчас заполнен его рот, как вкусно ощущается член. А от стонов Тэхёна, пускай негромких, но таких несдержанных и искренних, Чонгук непроизвольно ёрзал на полу, терся собственным измученным членом об одежду и снова был близок к тому, чтобы кончить.       Но кто бы знал, что принцесска любит драть грубо? Кто вообще мог предположить, что принцесска в принципе предпочитает драть? Чонгук мысленно, в который раз за прошедшие дни, обложил себя матом, недоумевая, как не разглядел такого вот Тэхёна за мишурой из розовых прядей и десятков браслетов? Надо было зажимать собственный рот каждый раз, когда он открывал его на Тэхёна…       Хотя в эту секунду он искренне наслаждался своим раскрытым ртом: Тэхён перехватил инициативу и, крепко сжав голову Чонгука, удерживая ее на месте, принялся двигаться сам, толкаясь. А он не сопротивлялся, только глаза зажмурил, чувствуя, как по щекам текут слезы. Первые несколько движений выдержал, не подавившись, но стоило головке ударить в горло, как он снова закашлялся. Точнее — попытался, ведь Тэхён и не думал доставать член изо рта, проникая все дальше. Чонгук раздувал щеки, скулил, кашлял, жмурился, но не пытался противиться, позволяя иметь себя так, как хочется. Он чувствовал, как течет по подбородку слюна, которой было так много, что она буквально капала, и даже боялся представить, насколько жалко сейчас выглядит. А еще звуки, которые он издает… Господи! Только вот все это было слишком, просто одуряюще хорошо: приятно щекочущий изнутри стыд, чувство удовлетворения, когда ему все-таки удалось заглотить член Тэхёна. Чистое наслаждение тем, как идеально крепко чужие руки сжимают его голову, не давая своевольничать. От всего этого удовольствия он, сука, просто сдохнуть готов.       — Отдышись, — Тэхён с хлюпаньем вышел из его рта и отпустил голову, а Чонгук, игнорируя слезы и слюни, судорожно глотнул воздуха, словно пытаясь надышаться впрок. От притока кислорода закружилась голова, и он только сейчас осознал, что до этого едва-едва дышал, полностью растворившись в ощущениях. Черт, да он даже не обратил на это внимания, сконцентрировавшись на том, чтобы доставить Тэхёну удовольствие.       Правда, не особо преуспел: он сумел заглотить лишь на несколько секунд. Но судя по тому, как смотрел на него Тэхён, насколько сильно его потряхивало, этого было достаточно.       — Готов продолжать? — подрагивающим голосом поинтересовался он. — Или устал?       — Готов, — просипел Чонгук и, глубоко вдохнув напоследок, сам качнулся вперед, насаживаясь на член.       Стало легче, будто он приноровился. Хотя делать что-то самому почти не приходилось: разве что держать рот раскрытым, чтобы не царапнуть зубами, да прижимать язык, не желая мешать. И стараться не кончить от того, как охренительно ощущается все происходящее. А Тэхён и не думал его щадить: резко засаживал глубоко, насколько было возможно, почти рычал от каждого движения и так сладко тянул его за волосы, доставляя приятную боль, что Чонгуку оставалось только наслаждаться.       Коленки уже болели, горло першило, собственный член предоргазмено пульсировал, но даже это было одним сплошным кайфом. Ему нравилось буквально все, что происходило: и то, каким горячим и властным сейчас был Тэхён, и то, каким жалким, измазанным слюной и смазкой он сам. Нравилось, что Тэхён нисколько не заботится о его удовольствии. Нравилось быть просто использованным.       Пиздец…       — Да-а, вот так, — хрипло произнес Тэхён и начал толкаться еще сильнее, — хорошо, Чонгук-и…       От этого «Чонгук-и» внутри разлилась жаркая волна и его скрутило в оргазме. Он кончал (опять, блять!) в собственные штаны, чувствуя, как в эти же секунды Тэхён заливает спермой его горло.