***
Она толкнула двери на первом этаже и направилась прямо к будке охраны, где оставила свой велосипед. Быстрый осмотр убедил ее, что ничего из драгоценных припасов не было взято, поэтому она выкатила велосипед из закутка, а затем через входные двери жилого дома на бетонную террасу. Небо над головой было темно-малинового цвета, и девушка прищурилась от перехода от темноты к этому рассеянному свету. Облака, казалось, сгустились в неподвижную серую массу с постоянно растущим количеством красного, пузырящегося внутри. Эмили перекинула ногу через велосипед и поерзала задницей на сиденье, пока оно не стало удобным. К дополнительному весу одежды в бергене пришлось немного привыкнуть. Девушка пару раз пожала плечами, морщась от боли в правом плече, пока ремни не приняли более удобное положение. Эмили начала свое путешествие. Солнце едва пробивалось сквозь затянутое тучами небо. То немногое, что в нем было, придавало улицам, по которым девушка проезжала, размытый черно-белый оттенок. Здания по обе стороны, казалось, нависали над ней, когда она ехала на велосипеде на север. Эмили было нетрудно представить, что тысячи глаз наблюдают за ней из пустых окон. Странные, чужие глаза, принадлежавшие непостижимому разуму, который считал ее кем? Насекомым? Пресловутая ложка дегтя в бочке меда их грандиозного плана, приведенного в действие всего несколькими днями ранее? Если быть честной перед собой, то Эмили сомневалась, что ее присутствие вызвало что-то большее, чем мельчайшие вспышки на радаре этих существ. Она была незначительной проблемой. Несущественной. И это ее вполне устраивало.***
72-я улица была такой же пустынной, как и весь остальной Манхэттен. Эмили поднялась по пандусу на приподнятый участок бульвара Генри Гудзона с напором, но ей все равно пришлось поднять задницу с сиденья велосипеда. Ее ноги работали, как поршни, чтобы убедиться, что она сохранит свой импульс при езде вверх по изогнутому пандусу. Добравшись до верха пандуса, девушка инстинктивно оглянулась через левое плечо, чтобы проверить, нет ли машин, когда выехала на главную дорогу, но этот участок автострады выглядел пустынным с обеих сторон его шести полос. Вдалеке, слева от нее, за бетонной разделительной полосой и полосами, ведущими на юг, Эмили могла разглядеть береговую линию Нью-Джерси на противоположном берегу темного вялого Гудзона. Справа от нее элегантные офисы и жилые дома Манхэттена из красного кирпича быстро скрылись за рядами деревьев, выстроившихся вдоль автострады, когда она крутила педали по центральной полосе, направляясь на север. План Эмили состоял в том, чтобы направиться прямо в Олбани. Это была примерно 233-километровая поездка, и она подсчитала, что ей потребуется, вероятно, два дня или около того, чтобы завершить ее, если она сможет поддерживать приличную скорость. Когда девушка доберется до Олбани, то свернет либо на 87-ю северную, либо на 90-ю западную, в зависимости от того, как там все выглядит. Однако Эмили склонялась к тому, чтобы выбрать маршрут 87. Это был более длинный и извилистый путь, но он должен был провести ее через менее густонаселенные районы и снизить риск контакта с инопланетянами. Это был бы более медленный, но гораздо более безопасный маршрут в долгосрочной перспективе, подумала она. Эмили собиралась оставаться на бульваре Генри Хадсона, пока не доберется до 252-й улицы. Там она свернет на Ривердейл-авеню и проедет через Йонкерс, когда дорога перейдет в Бродвей. В конце концов Бродвей пересечется с шоссе 87 недалеко от Тарритауна, и девушка сможет пересечь Гудзон по мосту Таппан-Зи и продолжить свой путь на север. Поездка по пустынной автостраде в середине дня, возможно, была самым странным опытом для Эмили до сих пор. Ей потребовалось некоторое время, чтобы перестать нервно оглядываться через плечо, ожидая, что за ней последует какой-нибудь мчащийся автомобиль, заревет клаксон, водитель высунется из окна и закричит ей, чтобы она убралась с его пути, когда он пронесется мимо нее. Этого, конечно, не произошло. Единственной на этой автостраде была Эмили и призраки миллиона водителей. Особенно плотное одеяло серых облаков нависло на горизонте. Солнечный свет изо всех сил старался пробиться сквозь плотные облака, но то, что пробивалось сквозь них, было не чем иным, как размытым пятном, от которого у Эмили защипало в глазах. Она не подумала захватить пару солнцезащитных очков, но болезненный яркий свет заставлял ее смотреть на переднюю шину велосипеда, а не на дорогу впереди. Ей приходилось время от времени поднимать глаза, чтобы убедиться, что дорога все еще свободна, щурясь от света, а затем ее глаза снова опускались. В какой-то момент ей придется взять пару солнцезащитных очков, мысленно добавив их в свой список дел, которые нужно сделать. Километры пролетали незаметно, и Эмили вошла в удобный ритм. Хотя она считала себя опытной велосипедисткой, прошло много времени с тех пор, как она проехала более тридцати километров за один день, поэтому девушка сбавила скорость, готовясь к тому, что ей предстоит очень долгая поездка. Путешествуя по бульвару, было легко забыть, что за линией деревьев справа от нее и за Гудзоном лежал целый город, в котором не было никакой жизни. Человеческой жизни, по крайней мере. Если не считать случайного пустого автомобиля, застрявшего на средней полосе или неловко накренившегося верхом на разделительной полосе, мало что могло привлечь внимание Эмили к ее окружению. Однако, когда она, наконец, свернула с бульвара, свободно спустилась по петляющему съезду на Ривердейл-авеню и въехала в район с тем же названием, гложущему чувству изоляции не потребовалось много времени, чтобы вернуться. Улицы Ривердейла с обеих сторон были застроены красивыми, дорогими на вид старыми домами и редкими многоквартирными. Манхэттен казался покинутым многими его жителями и рабочими, спасавшимися от надвигающейся катастрофы. Большинство же жителей этого района, по-видимому, вернулись. Медленно крутя педали по пустынному проспекту, почти у каждого дома Эмили видела аккуратно припаркованный автомобиль или грузовик, ожидающий владельца, который никогда не вернется. Но была ли она права насчет этого? Ее поразила внезапная, но в высшей степени позитивная мысль: она, естественно, пришла к выводу, что этот маленький пригород был таким же мертвым, как Манхэттен и Нью-Йорк, но только потому, что она не видела никаких признаков жизни. Это не означало, что в их домах не было других выживших. Может быть, они были слишком напуганы, чтобы выйти? В конце концов, это дорогой район. Может быть, они не знали о существах, бродящих по улицам, и просто ждали спасения. С таким количеством людей, добравшихся до своих домов, должны были быть такие выжившие, как она. Они просто обязаны существовать. Эмили притормозила перед двухэтажным зданием из красного кирпича, на бетонной подъездной дорожке которого был припаркован джип «Чероки» последней модели. Она спешилась и начала подниматься по каменным ступеням ко входу, но остановилась на полпути. Во входной двери дома было слишком знакомое круглое отверстие, прорезанное, как она предположила, преображенными жителями, когда они сбежали из запертого дома. Эмили оглядела другие дома по соседству и через улицу. Прикрывая глаза от яркого света, она могла видеть одни и те же характерные отверстия в обоих соседних домах, и девушка была уверена, что если подойдет к любому из других домов, то найдет больше таких же свидетельств судьбы этого сонного городка. В то время как обсаженная деревьями улица имела видимость жизни, утраченной нормальности, она оказалась такой же мертвой, как и город, который Эмили оставила позади. Если девушка потратит время на поиски, она знала, что найдет где-то поблизости еще несколько инопланетных деревьев, которые видела в Центральном парке. Вероятно, спрятанные в каком-нибудь парке, где раньше играли дети, или на берегу пруда или озера, где пары прогуливались рука об руку и любовались закатом. Инопланетные сооружения были всем, что осталось сейчас от жителей этого города, еще одним кусочком непостижимой головоломки, преобразующей то, что осталось от мира Эмили. Эмили вернулась туда, где оставила свой велосипед, и забралась в седло. Вчера она, вероятно, просто упала бы на колени и заплакала от отчаяния, но это была другая Эмили. Сегодняшняя Эмили Бакстер была сильнее, так сказала она себе. Сегодняшняя Эмили Бакстер могла пройти через все это. И все же одинокая слеза скатилась по ее щеке. Она вытерла его презрительным движением тыльной стороны ладони. У нее больше не было времени проливать слезы по этому мертвому миру, ей нужно было куда-то идти, и она намеревалась туда попасть.***
Она понятия не имела, как начался пожар. Может быть, это было от удара молнии или чего-то такого простого, как свеча, оставленная гореть на ночном столике. Какова бы ни была причина, примерно через час после проезда через столь же мертвый город Ирвингтон с его непростой смесью разросшихся особняков и домов, обшитых вагонкой, Эмили уловила безошибочный запах горящего дерева, смешанный с неприятным оттенком расплавленного пластика. Благодаря местной топографии, для нее было практически невозможно точно определить, где горел огонь. Как и в большинстве других районов и городов, возникших вокруг северной части Нью-Йорка, ряды деревьев выстроились вдоль каждой дороги, эффективно ограничивая ее обзор главными магистралями и боковыми улочками, по которым проезжала девушка. Эмили слегка кашлянула и сморщила нос, когда внезапный порыв ветра ударил ей в ноздри особенно сильным запахом дыма. Она нажала на тормоза велосипеда и немного замедлила шаг, вытянув шею, чтобы попытаться мельком увидеть направление огня сквозь редкие просветы в деревьях, но его не было видно, хотя она знала, что он должен бушевать где-то рядом, деревья были просто слишком плотно усажены вместе. Запах становился сильнее по мере продвижения на север по дороге, по которой она ехала, так что девушка, очевидно, направлялась к источнику пожара, а не прочь, что заставляло ее нервничать. Когда Эмили проезжала по широкой подъездной дорожке, ведущей к музею Линдхерста, она впервые увидела передний край пожара, освещенный массивной стеной дыма. Дым был таким серым, что последние полчаса девушка принимала его за дополнительный слой низко лежащего облака. Поднявшись на небольшой подъем по дороге, она заметила открытое пространство между деревьями, достаточно большое, чтобы ей было видно здание музея и дальше, то место, где должен быть мост Таппан-Зи. Но, когда она посмотрела сквозь просвет в деревьях, вместо моста все, что Эмили могла видеть, был дым, поднимающийся из-за главного здания музея Линдхерста. Рядом с музеем, судя по вывеске, которую она едва могла разглядеть, находился большой гостиничный комплекс. Эмили остановила велосипед на обочине дороги и уставилась на него. Со своего наблюдательного пункта она могла видеть струйки дыма, поднимающиеся с крыши музея и отеля, когда тлеющие угли, подхваченные ветром, падали на незащищенные здания. Пройдет совсем немного времени, прежде чем оба этих сооружения погибнут от огня. - Отлично, - сказала она вслух, наблюдая за мерцающим вдали пламенем. Маленькие хрупкие частички серого пепла начали падать с угрюмого неба, оседая на землю вокруг нее, как снег. Эмили не была уверена на сто процентов, но, похоже, пожар был между ее местоположением и автострадой, по которой ей нужно было ехать, чтобы добраться до моста Таппан-Зи, но с ограниченным обзором она никак не могла быть уверена. Ей нужно было бы подняться повыше, чтобы убедиться наверняка. Она решила двигаться дальше, но менее чем через милю по дороге Эмили получила ответ. Путь впереди постепенно поглощала огромная стена дыма, вздымающаяся и стелющаяся по дороге, как стена тумана. Дым тянулся к небу, скрывая весь вид на мост, который, как она знала, находился где-то за ним. Стоя на временной безопасности, обеспечиваемой широким пространством асфальта, наконец-то с беспрепятственным видом на запад, Эмили могла видеть ярко горящий огонь. Из-за завесы серого дыма длинная стена мерцающего оранжевого пламени тянулась на северо-восток на многие мили, следуя очертаниям реки Гудзон. Эмили только однажды путешествовала так далеко на север, поэтому она не была хорошо знакома с этой местностью, но она была уверена, что видела гибель Тарритауна и его окрестностей, поскольку он был методично поглощен этим прожорливым зверем, полностью состоящим из пламени. Она поняла, что ни за что не сможет продолжить свой первоначальный план. О пересечении моста или даже продолжении движения на север теперь не могло быть и речи, как 87-й западный, так и все другие маршруты на север были отрезаны огнем или, по крайней мере, скрыты густым дымом. Она ничего не смогла бы разглядеть и быстро погибла бы либо от вдыхания дыма, либо от пожара, если бы придерживалась своего первоначального плана и попыталась пройти сквозь дым. У нее оставался только один способ повернуть: ей нужно было направиться на восток по шоссе 287, а затем повернуть на север, когда она окажется подальше от огня. Огонь был огромным и двигался быстро. Она подсчитала, что он уже поглотил тысячи акров земли. За те несколько минут, что она наблюдала за быстро приближающимся пламенем, Эмили уже начала кашлять, когда дым окутал ее тонкими завитками. Случайный падающий кусочек пепла теперь превратился в снежную бурю, гонимую ветерком, который помогал еще быстрее распространять пламя. Подтолкнутая к огню, девушка выбрала совершенно неподходящий момент, чтобы глубоко вдохнуть сырой горячий дымный воздух. Она задохнулась, согнувшись пополам, когда пары обожгли ее нос и легкие. Эмили побежала, толкая велосипед рядом с собой, затем вскочила в седло, как какой-нибудь ковбой с Дикого Запада из черно-белого фильма. Ее ноги продолжали яростно крутить педали, пока она не убедилась, что набрала достаточную скорость, чтобы обогнать приближающуюся линию огня. Эмили понятия не имела, что лежит в том направлении, в котором она ехала. Ее замысел состоял в том, чтобы отправиться на север, и не было никакого плана на случай непредвиденных обстоятельств. Ей просто придется это сделать.***
Эмили замедлила шаг только тогда, когда прикинула, что между ней и концом пожара было не менее пяти километров, но было трудно точно определить, как далеко от нее находился огонь. Он двигался так быстро, скрытый за дымом и подгоняемый ветерком, который быстро превращался в ветер. Если ветер станет сильнее, он распространит огонь дальше и быстрее, сделав его еще более непредсказуемым. Эмили остановила велосипед, разворачивая его до тех пор, пока не смогла хорошенько оглядеться. Горизонт был заполнен дымом, было почти невозможно сказать, где находился его конец или даже как далеко он распространился. Ей нужно было составить график распространения пожара, если она собиралась избежать его. Единственный способ сделать это - подняться на более высокую площадку. Эмили осмотрела шоссе в обоих направлениях. Похоже, поблизости не было никаких зданий, которые она могла бы разглядеть, но впереди, примерно в четверти мили или около того, была эстакада, соединенная со съездом. Это могло бы, по крайней мере, дать ей представление о том, в каком направлении двигаться. Она снова вскочила на велосипед и поехала к мосту через автостраду. Эмили добралась до эстакады и остановилась возле одной из бетонных опор моста. Было бы быстрее просто подняться по покрытой травой насыпи, чтобы добраться до моста, а не ехать по извилистой дороге, решила она, поэтому оставила велосипед лежать на боку в траве. Эмили вскарабкалась по склону насыпи, хватаясь за пучки болезненно-желтой травы, чтобы помочь ей подняться. Она была удивлена тем, насколько запыхалась, когда наконец добралась до вершины насыпи, но ведь последние пару часов она ехала без перерыва. Неудивительно, что она чувствовала усталость. Ей удалось заглушить боль в плече, но она тоже снова начала становиться заметной, несмотря на все усилия игнорировать ее. На мосту было четыре полосы движения. Окруженный низкими бетонными стенами, каждая из которых увенчана полутораметровой баррикадой из проволочной сетки, мост был спроектирован так, чтобы не дать упасть или спрыгнуть всем, кроме самых преданных самоубийц. Вглядываясь сквозь сетку в ту сторону, откуда она пришла, Эмили лучше видела, как далеко распространился огонь. Судя по языкам пламени, которые она могла видеть, лизавшим небо над лесом деревьев, отделявшим ее от пламени, передний край огня теперь простирался на несколько миль в северо-восточном направлении, изгибаясь широкой дугой оранжевого пламени. Он выглядел так, как будто уже выскочил на автостраду там, где она впервые его увидела, судя по огромному столбу дыма, поднимающемуся со стороны того места, где стоял музей Линдхерста. Со своего наблюдательного пункта на мосту Эмили показалось, что она чувствует, как ветер меняет направление. Она пососала кончик указательного пальца левой руки, не обращая внимания на соленый привкус пота, и подняла руку над головой. Да, она была права: ветер изменил направление, во всяком случае, на данный момент. Теперь он отталкивал огонь от нее на юго-запад, обратно к Манхэттену. Это был перерыв, в котором она нуждалась. Девушка огляделась вокруг в поисках какой-нибудь зацепки, которая могла бы дать ей представление о том, где она находится. На противоположном конце моста был знак на дальней стороне дороги. Эмили подошла ближе к нему, пока не смогла разобрать текст. На вывеске большими белыми буквами было написано «ВАЛГАЛЛА 4 КИЛОМЕТРА». Валгалла? Разве это не был какой-то миф о викингах? Странное название для города, но тогда то же самое было с Йонкерсом, Тенафли или любым другим из сотни странных и замечательных названий, которые прикрепились к местам, окружающим Нью-Йорк. Но сейчас было не время размышлять о выборе названия. Эмили оглянулась на запад, прикидывая свои шансы убежать от огня, если ветер снова изменится и начнет гнать его в ее направлении. Просто придется рискнуть, решила девушка. Если бы ветер оставался на ее стороне, она могла бы направиться прямо на север и миновать самую сильную часть пожара. Девушка побежала обратно по мосту и соскользнула с насыпи туда, где оставила велосипед, запрыгнула на него и изо всех сил нажала на педали. Следуя изгибу пандуса обратно на вершину моста, Эмили начала свой путь к Валгалле.