Джеффу Уэйну и Герберту Джорджу Уэллсу спасибо за то, что разжигаете огонь моего воображения
У командира Фионы Маллиган вошло в привычку наблюдать восход солнца. Конечно, когда вы на борту куска металла длиной в семьдесят три метра, мчащегося со скоростью чуть более тридцати тысяч километров в час по низкой орбите над землей и совершающего почти шестнадцать оборотов вокруг земли в день, вы видите много восходов солнца. Продолжительность сна большинства членов экипажа Международной космической станции за один раз составляла около шести часов; соедините это с дезориентирующим эффектом пробуждения в окружении темноты после одного периода, а затем солнечного света на следующий, и это может нанести ущерб вашим биологическим часам. Однако Фиона нашла простое решение: всякий раз, когда представлялась возможность, она старалась приурочить окончание каждого периода сна к одному из этих восходов солнца. Рассветы на борту МКС сильно отличались от тех, что переживали миллиарды душ на сверкающей голубой планете под ее ногами. Большинство земных восходов солнца могут быть скрыты облаками, смогом и городскими пейзажами, скрывая простое чудо наблюдения за рождением нового дня. Напротив, маленький рыночный городок Доркинг в Великобритании, где Фиона выросла, дал ей образцовый вид на небеса и подогрел ее любовь к космосу, когда она была еще ребенком. Но даже те туманные утра и черные ночи ее детства бледнели по сравнению с божественной перспективой, открывшейся ей и экипажу МКС на высоте многих километров над землей. Здесь, наверху, они были просто великолепны. Наблюдая из купола Спокойствия (Узел 3), цилиндра размером с комнату, выступающего чуть ниже (или выше, в зависимости от ориентации станции в данный момент) американской лаборатории Дестени, Фиона могла видеть огни городов, медленно проплывающих сквозь темноту под ней. Вдалеке слабое свечение быстро приближающегося утра прорезало острый, как лазер, полумесяц на фоне земного свода. Медленно он превратился в тонкую полосу спектрального синего и желтого цветов и начал ползти от горизонта через изгиб земли к станции, открывая облака, плывущие над синим морем, далекие береговые линии островов и волнистый изгиб Африканского континента. Полярное сияние из бушующего света нарисовало широкие бирюзовые мазки над Южным полюсом, когда появилось солнце, поднимающееся боком, как древний феникс, из черноты космоса. Это отодвинуло тени, окутывающие мир, пока, наконец, родная звезда планеты не появилась во всей своей красе, приветствуемая нежной жужжащей вибрацией солнечных панелей станции, когда они постепенно сориентировались, чтобы собрать ее живительную энергию. Согласно данным телеметрической системы станции, в настоящее время они находились над южной частью Атлантического океана, быстро направляясь в сторону Намибии. Они пересекут огромный континент, давший жизнь человечеству, обогнут Европу, а затем двинутся дальше над центральной Россией. За два месяца своего пребывания на станции Фиона видела много восходов солнца. Каждый из них отличался по-своему, в зависимости от ориентации и положения станции над поверхностью земли. Восход солнца в день конца света был другим по иной причине. Сначала командир Маллиган подумала, что аномалия была какой-то оптической иллюзией; преломление света от низко расположенных облаков, которые закрывали большую часть обзора под ними, или, возможно, это был какой-то визуальный эффект северного сияния, которое все еще мерцало и играло далеко на севере. Но по мере того, как она продолжала сосредотачиваться на необычном явлении, простиравшемся далеко внизу, Фиона поняла, что это было нечто совершенно другое, нечто совершенно экстраординарное. За быстро наступающим рассветом тянулась мерцающая красная лента, которая начиналась как едва различимая тонкая, как игла, линия к югу от ее позиции в направлении Индонезии и тянулась за горизонт в сторону Финляндии. Следуя за лентой на север, она увидела, что та постепенно расширяется в ширину. К тому времени, когда станция пролетела над экватором, лента превратилась в густую малиновую полосу. Фиона прикинула, что в самом широком месте, от переднего края до заднего края, она была по меньшей мере пятьдесят километров в ширину. Фиона могла видеть, как малиновая линия снова начала сужаться, прежде чем превратилась в тонкую нить вдалеке, а затем полностью исчезла в нескольких милях от Северного Ледовитого океана. Она немедленно сообщила о странном событии в центр управления полетами, одновременно передавая невероятные снимки в агентство, когда МКС пронеслась над этим явлением, продолжая движение по своей орбите. Казалось, никто понятия не имел, что именно она видела. Красная лента, двигалась по всему земному шару в почти упорядоченной последовательности. Ученые на земле и на МКС предположили, что это может быть какое-то необычное погодное явление или, возможно, дым от ненаблюдаемого подводного извержения вулкана. Но если бы любая из этих теорий была верна, то, несомненно, имело бы место какое-то нарушение последовательности ленты, подобно тому, как инверсионный след высотного самолета медленно теряет свою согласованность. Само собой разумеется, что бы это ни было, со временем оно должно было начать растворяться, уносимое ветрами и разрушительными погодными условиями. Но сплоченность не была утрачена; края ленты оставались четко очерченными, пока она методично продвигалась вперед по всему земному шару. И из чего бы ни был сделан этот материал? Он был достаточно плотным, чтобы сквозь него невозможно было разглядеть море за его пределами. Фиона наблюдала, как он полностью заслонил маленькую черную точку, которая, вероятно, была супертанкером, курсирующим между странами. Танкер исчез, когда над ним пролетел красный серпантин, прежде чем снова появиться на противоположной стороне и продолжить свой путь туда, куда он направлялся. Он казался невредимым, и не было никаких признаков того, что он изменил курс или даже видел красную полосу, под которой он прошел. Трудно было сказать, насколько высоко над поверхностью находилась эта странная красная аномалия, но, судя по неизменному курсу корабля, капитан либо не счел ее угрозой, либо не успел совершить никаких маневров уклонения. Не то чтобы это помогло; лента, казалось, была распространена почти полностью по всему земному шару. Смотровой иллюминатор купола Спокойствия открывал лучший вид на происходящее событие, но он был слишком тесным, чтобы с комфортом разместить более двух наблюдателей одновременно. Каждый член экипажа по очереди присоединялся к командиру, чтобы понаблюдать за медленно продвигающейся лентой и высказать свое мнение и теории. Это был Иван Крикалев, постоянный летный хирург команды, а также высококвалифицированный инженер, который, наконец, озвучил то, о чем думали все остальные. - Возможно, это какая-то инопланетная форма жизни, - прошептал он, находясь рядом с Фионой, наблюдая через иллюминатор рядом. - Что? - спросила она, не уверенная, что правильно его расслышала. Неумолимый русский медленно повернулся к ней лицом. - Я сказал, что, возможно, это инопланетное происхождение. Теория панспермии - это общепринятая история того, как зародилась жизнь на земле. Возможно, то, что мы наблюдаем, является примером этой теории в действии. Кто знает наверняка? У меня нет других предложений. Фиона смутно припомнила, что в какой-то момент смотрела документальный фильм на канале Дискавери, в котором кратко излагалась теория, лежащая в основе недоказанной гипотезы. - Разве это не идея о том, что жизнь на земле изначально пришла из космоса? - Вы в принципе правы, - сказал Крикалев. - Конечно, теория более сложная, чем эта, но она существует с пятого века. Все это в основном предположения - жизнь переносится с планеты на планету микроорганизмами, попавшими в метеориты или переносимыми солнечными ветрами, точно так же, как пыльца переносится ветром. Существует много теорий, но, в конце концов, все сводится к тому, что жизнь была засеяна по всей галактике. Возможно, мы являемся тихими свидетелями одного из тех самых событий. Пока МКС мчалась вперед и прочь от быстро удаляющейся красной нити, рассекающей горизонт пополам, словно гигантский кровавый разрез на земле, командир Маллиган размышляла над теорией Крикалева, задаваясь вопросом, что это будет означать для планеты, проносящейся под ними, и жизни, которая называла ее домом, если он был прав.***
Примерно через восемь часов она получила свой ответ. Экипаж МКС постепенно начал терять связь со своими станциями слежения и центрами управления полетами. Первым был потерян центр управления полетами МКС в Королеве, Россия, за ним последовала Москва. Затем, когда смертоносные последствия дождя неутомимо прокатились по всему континенту, центр в Оберпфаффенхофене, Германия, погрузился во тьму; вскоре после этого вышел из строя Центр космических исследований и технологий в Нидерландах. К тому времени, когда МКС потеряла связь со штаб-квартирой Европейского космического агентства в Париже, экипажу удалось собрать воедино настолько четкую картину того, что происходило на земле, насколько это было возможно, учитывая их ограниченный доступ к экспериментальным данным. Последний контакт станции был с радистом из Двадцать Второй эскадрильи космических операций, базирующейся на станции спутникового слежения Каена-Пойнт на острове Оаху на Гавайях. Молодая оператор изо всех сил старалась говорить спокойно, передавая те немногие новости, которые у нее были о событиях, происходящих по всему миру. Девушка была родом из Колорадо, как она сказала Фионе. Ее семья и муж все еще жили там, недалеко от Денвера. Она потеряла с ними связь несколько часов назад. Женщина пыталась быть храброй, постоянно обновляя станцию той скудной информацией, которая все еще попадала на ее стол, но Фиона слышала, как страх постепенно закрадывается в ее голос по мере приближения неизбежного крайнего срока для американской военной базы. Оператор умолкла на полуслове; Фиона услышала, как она выкрикнула имя своей дочери, прежде чем связь прервалась. Именно в тот момент, когда охваченный ужасом экипаж слушал умирающую женщину, командир Маллиган и экипаж МКС пришли к осознанию того, что то, что было их домом в течение последних четырех месяцев, в одно мгновение почти наверняка стало их могилой. Конечно, у станции было достаточно топлива, чтобы поддерживать свою орбиту практически бесконечно, но все они будут мертвы задолго до того, как оно исчерпается. У них было достаточно провизии, чтобы продержаться следующие четыре месяца или больше, а бортовые системы, вырабатывающие кислород, могли продержаться по крайней мере столько же, и на станции также было несколько резервных мер, встроенных в станцию, которые сохранят им жизнь надолго после последнего приема пищи. Но что тогда? Надежды на спасение не было, только медленная мучительная смерть от голода. Ее команда была прагматичной компанией, состоящей из лучших из лучших и не склонной к поспешным суждениям, но уже произошло спокойное обсуждение того, чтобы разобрать маленькие красные коробочки, которые Европейское космическое агентство предусмотрительно предоставило им именно для такого случая. В каждой коробке было по три таблетки производного тетродотоксина, быстродействующего нейротоксина, который, как их заверили, убивал безболезненно в течение нескольких минут после проглатывания одной. Они все согласились подождать как можно дольше, прежде чем прибегать к таким крайним мерам, но Фиона знала, что никто на борту не питал особой надежды на то, что спасение было хотя бы малейшей возможностью. Следующие несколько дней они провели, сменяясь в системах связи, прокладывая себе путь через военные и частные диапазоны в надежде, что, возможно, кто-то там все еще слушает или передает. По их мнению, там должны были быть военные и правительственные объекты, все еще не тронутые красным дождем. Каким бы ни было это событие, оно не могло быть настолько масштабным, чтобы дотянуться и уничтожить даже секретные укрепленные базы управления и контроля, о существовании которых они все знали в своих родных странах. Может ли это произойти? Они уловили какой-то незначительный радиопереговор, мимолетный и призрачный, когда он потрескивал в эфире, и на мгновение появилась надежда, что их ситуация не так ужасна, как кажется. Но передача была на незнакомом им языке. - Мое лучшее предположение - это то, что оно, вероятно, каким-то образом зашифровано, возможно, военным. Кто знает? Без ключа его невозможно расшифровать, - объяснил Брайант, эксперт по коммуникациям команды. Время шло, и с наблюдательного пункта МКС командир Маллиган и ее экипаж получили беспрецедентный обзор изменений, которые начали разворачиваться по всей земле. С каждым оборотом, который совершала станция, они замечали едва заметные изменения на своей планете. Изменения, которые казались незначительными с расстояния, с которого они наблюдали, но которые, должно быть, были массовыми и быстрыми на уровне земли. Первые день или два ничего не было. Мир продолжал вращаться, штормы бушевали в океанах, а по ночам города по-прежнему светились так же ярко, как и всегда. Если бы они не знали, команда подумала бы, что они были частью какого-то тщательно продуманного розыгрыша, который продолжался слишком долго. Крикалев был первым, кто обратил на это внимание, на небольшой красный налет в воздухе над городом Украины, Кировоградом. С каждым оборотом астронавты могли видеть новые красные пятна, маленькие и поначалу едва заметные, в основном сосредоточенные над наиболее густонаселенными городами по всему земному шару. В следующий раз, когда они пролетали над этой областью, они увидели, что те же самые красные точки расцвели и выросли, распространяясь, как капли красной краски, разбрызганные по воде. На пятый день после этого события небо под космической станцией и землей затянуло тучами от яростных инопланетных штормов. Толстые завитки клубящегося красного протянулись через континенты, переносимые пассатами через океаны, распространяясь и покрывая мир тонкой красной паутиной, которая с каждым часом становилась все толще и сложнее. Огромные вихревые штормы размером с ураган разразились у юго-восточного побережья Соединенных Штатов и начали неумолимо приближаться к Восточному побережью. Фиона обнаружила, что ошеломлена неумолимым распространением ползучего красного по ее планете. Она была уверена, что в этом есть какая-то закономерность, но она просто не могла понять, что это за закономерность. В любом случае, это было бесполезное занятие, подумала Фиона. Никто из них ничего не мог поделать, кроме как наблюдать, как день за днем мир медленно задыхался под пеленой красной смерти.