Точка вымирания

Одинокая капелька пота сбежала по лбу Эмили Бакстер, скатилась по ее раскрасневшейся щеке и медленно скатилась с подбородка. - Расслабься, Эм. Просто подвинь ручку управления вперед, - сказал Макалистер с места второго пилота Чёрного Ястреба, скрестив руки на груди, подальше от дублирующего набора органов управления полетом. - Вот и все. Следи за высотой и скоростью полета, не теряй ее. Далеко внизу полог красных джунглей простирался до самого горизонта, покрывая все, что когда-то было округом Сан-Диего и за его пределами. Теперь не осталось ни единого признака господства человечества над планетой; все исчезло под ползучими красными растениями или стало жертвой инопланетного грибка, который пожирал все, к чему прикасался. Все, что было, за исключением последнего оставшегося форпоста человечества: Пойнт-Лома, бывшей военной базы, где сейчас влачат существование около пятисот выживших. - Вино, - сказал Мак ни с того ни с сего. - Что? О чем, черт возьми, ты там бормочешь? - ответила Эмили, стараясь сосредоточить все свое внимание на том, чтобы вертолет держался ровно. - Больше никакого вина. Никогда. Виноград вымер. А это значит, что вина больше никогда не будет. Это было то, что каждый выживший испытывал в какой-то момент: внезапное осознание того, что что-то из их прошлой жизни ушло, навсегда, безвозвратно утрачено, благодаря вторжению инопланетян. За последние два года Мак взял за правило озвучивать каждое из своих озарений по мере их поступления к нему. - Мне казалось, ты говорил мне, что ты трезвенник? Эмили сказала это, резко поворачивая вертолет влево, возвращая его в направлении Пойнт-Лома. - Ну, теперь я такой, это точно. Но мне бы хотелось, чтобы у меня была возможность попробовать хотя бы бутылочку этого хорошего напитка. Правая рука Эмили, влажная от пота, легла на рычаги управления Блэк Хоуком. Она почувствовала, как у нее скрутило живот, когда вертолет снизился к земле, все еще в нескольких десятках метров под ними. - Я здесь немного занята, - сказала она. - Я знаю. Извини... У тебя отлично получается, держи курс ровно... Следи за направлением, мы слишком сильно отклоняемся вправо... Так-то лучше. Эмили поработала педалями, которые регулировали положение удивительно проворной машины, выравнивая ее с желтой буквой "H" посадочной площадки, которую она могла видеть внизу, примерно в двух километрах от нее. Благодаря опеке Мака за плечами у нее было более восьмидесяти часов налета. Этот конкретный полет был его последним испытанием перед тем, как она получит право летать в одиночку, завершением интенсивного режима тренировок, предшествовавшего этому дню. Помимо того, что Мак был ее обожаемым мужем, он был одним из самых больших достоинств выживших в Пойнт-Лома: помимо его подготовки в качестве сотрудника спецназа Британской особой лодочной службы, он также был единственным оставшимся в живых человеком, который умел пилотировать вертолет. В этом новом мире навыки стали самым ценным активом, и вероятность того, что последний оставшийся в живых пилот в мире споткнется о развязавшийся шнурок и сломает себе шею, была, очевидно, слишком велика, чтобы ее допустить. Итак, совет Пойнт-Лома спросил, не согласится ли Мак научить летать нескольких избранных, и он согласился, но только после того, как настоял на том, чтобы Эмили была его первой ученицей. - Это умный ход, - сказал он ей. - Это укрепит твое положение в лагере и даст этим идиотам в совете пищу для размышлений. Эмили согласилась. В последние несколько месяцев в лагере царила атмосфера недовольства, которая беспокоила их обоих, отчасти благодаря некоторым новым назначениям в совете. Обучение этим уникальным навыкам у ее мужа во многом способствовало бы тому, чтобы они оба оставались незаменимыми помощниками. Для человека, который всего пару лет назад даже не умел водить машину, Эмили быстро научилась обращаться с широким спектром транспортных средств после того, как оказалась в затруднительном положении, будучи, по-видимому, единственной выжившей в Нью-Йорке; она проехала на внедорожнике по Соединенным Штатам и Канаде, а затем на снегоходе по замерзшей пустоши Аляски, прежде чем отправиться на лодке к островам Стоктон и пережить там ужасное разочарование. С момента их прибытия в Пойнт-Лома она также научилась ездить на одном из нескольких мотоциклов, которые группа собрала с различных стоянок вокруг лагеря. Было очень весело кататься на грунтовых велосипедах - Мак назвал их «преследователи куриц» из-за звука, издаваемого двигателями, - хотя она все еще чувствовала, что скучает по свободе, которую давал ей велосипед. Научиться управлять вертолетом казалось логичным следующим шагом, тем более что никто не хотел учить ее, как управлять одной из четырех подводных лодок, пришвартованных на базе... по крайней мере, пока. Посадочная площадка приближалась слишком быстро, поэтому Эмили снова нажала на газ и постепенно перевела Блэк Хоук в режим зависания, прежде чем медленно снижаться, пока не почувствовала, что шасси с легким толчком коснулось земли. Она повернулась, чтобы посмотреть на ухмыляющееся лицо Мака. - Идеально, - сказал он. Эмили улыбнулась в ответ, сопротивляясь желанию наклониться и поцеловать его. Вместо этого она прошла процедуру послеполетного отключения и подождала, пока наземная команда закрепит вертолет. Когда они закончили, она сняла наушники и отстегнулась от сиденья пилота. Снаружи воздух был влажным и сладким, небо безупречно голубым, сопровождаемое шумом океана, разбивающегося о берег менее чем в сотне метров или около того от них. Если Эмили закрывала глаза, она почти могла представить, что мир был нормальным. Но когда она открывала их, вдали все еще виднелась огромная живая изгородь красных джунглей, напоминавшая ей о том, что мир сильно отличался от того, который существовал до красного дождя. - Итак, каково это - официально быть единственным человеком в мире, который знает, как управлять этой штукой? - сказал Мак, обходя Блэк Хоук спереди, чтобы присоединиться к ней. - Чертовски хорошо, учитывая, что мой муж был тем, кто научил меня. Эмили наклонилась и крепко поцеловала его. - Спасибо, - сказала она, отстранившись. - Мне очень приятно, - говорила его ухмылка. Теперь у них было в общей сложности три исправных вертолета: Блэк Хоук, на котором они летали в Лас-Вегасе, и два других, собранных из слегка поврежденного вертолета и запасных частей, которые главный инженер Парсонс и его инженерная команда собрали со всей базы и военно-морского центра снабжения, расположенного на другом берегу залива на острове Коронадо. - Нам нужно составить расписание, чтобы начать обучение других учеников как можно скорее... - Эмили сделала паузу, увидев нерешительность на лице Мака. - Что не так? Улыбка Мака погасла, и он принял то, что Эмили распознала в его поведении профессионального солдата, которое, как она знала, обычно приберегалось для передачи плохих новостей. Он сделал глубокий вдох, задержал его на секунду, а затем выдохнул. - Совет дал добро на отправку миссии на остров Шпицберген. Эмили перестала складывать свои летные перчатки и уставилась на Мака. - Когда это произошло? - спросила она. Как она ни старалась, ей не удалось скрыть нотку разочарования в своем голосе. - Прошлой ночью. Я не хотел говорить тебе, что миссия согласована, пока мы не закончим этот полет. Кроме того, ты так чертовски устала, я просто… Эмили подняла руку, призывая шотландца к молчанию. - Сколько времени до твоего отъезда? - Два дня, - сказал Макалистер, подходя чуть ближе и беря ее за руку. - Если все пойдет по плану, мы вернемся примерно через полтора месяца... максимум через два. Это будет проще простого. Эмили вспомнила последнее заседание совета, состоявшееся всего неделю назад. Группа выживших - в частности, первая группа ученых, прибывших на борт американского корабля «Мичиган» всего несколькими месяцами ранее, - работала над альтернативными источниками пополнения ресурсов лагеря. Выжившим удалось добыть значительное количество продовольствия в городах, окружающих Пойнт-Лома, прежде чем они исчезли под безжалостным натиском красных джунглей, и подводные лодки также были довольно хорошо снабжены. Но эти запасы были ограничены и быстро истощались. Один из ученых, химик по пищевой промышленности по имени Франклин, изучал влияние экстремальных холодов Антарктики на какой-то вид производимого белка, когда наступил конец света. Ему удалось добиться определенного успеха, создав в основном съедобный батончик из сушеных продуктов чужеродной растительной жизни, окружающей Пойнт-Лома. Его первые несколько попыток были чертовски ужасными, по мнению... ну, всех. Но его последнее творение было почти безвкусным и обладало неплохой питательной ценностью. Единственная проблема заключалась в том, что процесс извлечения и иссушения инопланетного сорняка был медленным и трудоемким. Тем не менее, они производили достаточно, чтобы дополнить ежедневный рацион каждого. Но даже при нынешнем рационе у них просто не осталось достаточно еды, чтобы позволить им продержаться дольше следующего года. Поэтому Мак предложил им сесть на одну из подводных лодок и отправиться на остров Шпицберген у берегов Норвегии в надежде, что банк семян, который, как они знали, находился там, не пострадал от распространения чужеродной растительной и животной жизни, которая сейчас доминирует в мире. Если бы им удалось получить достаточное количество семян в Шпицбергене, тогда они смогли бы превратить этот маленький клочок земли, который они называли домом, в хорошую ферму. Во время своей миссии в Лас-Вегас Эмили была захвачена инопланетянами, ответственными за проливной красный дождь, который уничтожил жизнь по всей планете, превратив Землю в странный мир, в котором теперь жили выжившие. Смотрители, как называли себя инопланетяне, передали Эмили послание, которое она должна была передать выжившим в Пойнт-Лома: оставайтесь на месте, и вам позволят жить; игнорируйте это предупреждение на свой страх и риск. Через несколько месяцев после ее возвращения в Пойнт-Лома две подводные лодки совершили роковую ошибку, проигнорировав предупреждение, переданное им Эмили, и вместо этого решив попытаться обосноваться в своих родных странах. Через несколько дней после того, как экипаж вернулся на сушу, вся радиосвязь с ними была потеряна. Тогда, конечно, в сообществе были те, - больше, чем Эмили было удобно признавать, - кто просто не поверил ее истории. Было несколько случаев, когда ее обвиняли в откровенной лжи о том, что она пережила на борту инопланетного корабля после того, как ее захватили Смотрители. Эмили сейчас беспокоилась о безопасности своего мужа. Она отчаянно хотела пойти с ним - и была бы готова отстаивать свою правоту до тех пор, пока он не уступит, - но сейчас у нее здесь были обязанности, и не в последнюю очередь их сын Адам. - Сколько из вас уезжает? - тихо спросила она, когда они шли обратно к лагерю и семейным апартаментам. - Полный экипаж «Возмездия» и штурмовая группа из восьми человек, которую я тренировал. Это будет проще простого, Эм, доверься мне. - Боже! Я действительно хочу, чтобы ты перестал так говорить. Мак сделал паузу и положил обе руки на плечи жены, поворачивая ее лицом к себе. - Это то, что я сделаю, Эм. Я единственный, кто имеет на это право, и если я этого не сделаю, то это сделает кто-нибудь из этих других маппетов. И я могу гарантировать, что они все испортят. Мы не можем так рисковать... Я не могу этим рисковать. Эмили знала, что он лучше всего подходит для этой работы, и она знала, что он более чем способен позаботиться о себе. Если быть честной, ее разочарование было вызвано скорее тем, что она не смогла пойти с ним. Жизнь в течение двух лет, прошедших с тех пор, как она и другие выжившие прибыли в Пойнт-Лома, хотя, конечно, не была миской вишен, была скучной по сравнению с тем временем, которое она провела, путешествуя из Нью-Йорка на Аляску и, наконец, в Калифорнию. Она ощущала себя... пойманной в ловушку, и она так хотела пойти с ним, исследовать мир, который, как она знала, лежал за пределами резервации, отведенной Смотрителями остаткам человечества. Человечество, то, что от него осталось, теперь жило на кардинально изменившейся планете. И хотя все континенты оставались прежними, это был мир, который, по сути, с таким же успехом мог быть совсем другой планетой. Мак и Эмили прошли оставшееся расстояние до своих апартаментов в молчании, разочарование Эмили грелось на медленном огне. Она выдавила улыбку, когда они добрались до своей квартиры и увидела Тора, своего аляскинского маламута, друга и спасителя, лежащего в лучах солнечного света на крыльце. Его глаза распахнулись при звуке приближающейся пары. Он потянулся и сел, виляя хвостом взад-вперед, пока Эмили и Мак поднимались по ступенькам на крыльцо. - Как дела, мальчик? - сказала Эмили, наклоняясь, чтобы погладить собаку по голове. Тор лизнул ее руку в ответ и обвился вокруг ее ног, как кот, преграждая ей путь, пока не получил достаточное количество внимания. - Мы дома, - крикнула Эмили, когда они переступили порог. Рианнон появилась из своей спальни, ее волосы были собраны сзади в пучок. С каждым днем она все больше и больше походила на ту красивую молодую женщину, которой быстро становилась. «Они так быстро взрослеют», - подумала Эмили с легкой иронией. И это само по себе должно было привести к неприятностям. Эмили видела украдкой - и, что тревожно, некоторые откровенно похотливые - взгляды, которые девушка получала всякий раз, когда выходила на улицу. С непропорционально большим числом мужчин по сравнению с женщинами конкуренция за внимание Рианнон должна была становиться все более и более острой. Поскольку большинство выживших были военными, власть все еще сохранялась довольно крепко, но кто знал, как долго это продлится? К счастью, Рианнон, казалось, не замечала этого внимания; она была полностью поглощена заботой о маленьком Адаме. Конечно, тот факт, что она носила свой собственный пистолет на бедре и что все видели, насколько хорошо она стреляет, помог Эмили успокоиться. Малышка - она предполагала, что еще долго не сможет называть ее так - не раз доказывала, что способна постоять за себя. «Помяни дьявола», - игриво подумала Эмили, когда Адам, которому сейчас почти восемь месяцев, выполз из-за ног Рианнон, и улыбка чистой радости осветила его лицо. - Агу! - сказал он и направился к своим родителям, его правая рука крепко сжимала какой-то предмет, который он держал перед собой. - Агу! - снова пробормотал он и вложил предмет в протянутую руку Эмили. Это был красиво вырезанный деревянный гоночный автомобиль с движущимися колесами, выкрашенный в ярко-зеленый цвет. Эмили озадаченно посмотрела на Рианнон. - Парсонс заехал и передал это ему, - сказала Рианнон, улыбаясь. Во время путешествия с Аляски в Калифорнию главный инженер «Возмездия» ухаживал за Рианнон так, словно она была его собственной дочерью. Теперь эта преданность распространилась и на Адама, за что Эмили и Мак были бесконечно благодарны. Лишняя пара глаз, присматривающих за ее семьей, была желанным дополнением, особенно со стороны такого преданного человека, как Парсонс. И, судя по мастерству изготовления игрушки, Парсонс также стал искусным в обработке древесины, собранной у титанов - так они назвали огромные инопланетные деревья, которые теперь покрывают планету, - выжившие использовали их для ремонта и строительства новых сооружений. Детализация игрушки была поразительной; валлиец, по-видимому, был опытным мастером по дереву. Эмили наклонилась и подняла своего сына обеими руками, что вызвало еще более широкую беззубую улыбку наряду с каскадом хихиканья, когда она вернула ему его новую игрушку. Она вытаращила глаза: Боже мой, он такой красивый. Адам был первым новорожденным ребенком на планете с тех пор, как прошел красный дождь, и, хотя на первый взгляд он выглядел и вел себя точно так же, как любой другой ребенок его возраста до прихода дождя, его глаза выдавали его наследие первенца в этом чужом мире. Каждый был усеян крошечными красными крапинками, которые, казалось, светились и переливались на свету. Хотя и гораздо менее выраженные, Эмили заметила похожие слабые красные пятна в своих собственных глазах. Она была уверена, что их там не было до ее экскурсии на корабль пришельцев, и, хотя они были видны только тем, кто подходил на расстояние поцелуя, она прибегала к ношению солнцезащитных очков всякий раз, когда была на улице или не была со своим ближайшим кругом семьи и доверенных друзей. Небольшое, но отчетливое и растущее чувство паранойи существовало в лагере, поскольку неизбежное столкновение культур и верований выживших происходило друг с другом почти ежедневно, и Эмили не хотела подливать еще масла в этот особый медленно разгорающийся огонь. Мак, конечно, видел ее глаза, но единственная причина, которая пришла ему в голову, заключалась в том, что они могли быть каким-то побочным эффектом того процесса, который использовали Смотрители, чтобы доставить Эмили на их корабль обратно в Лас-Вегас. - Может быть, в их транспортном луче произошла какая-то неисправность, знаешь, как в «Звездном пути», - сказал он, только наполовину шутя. - Значит, это делает тебя Скотти? - спросила она, кивая в знак согласия, но под маской юмора скрывалось нечто большее. Она не чувствовала себя прежней с тех пор, как вернулась; ее ночи были полны странных снов, странных голосов, эхом отдававшихся в ее голове, и ощущения, что она была... раздроблена, почти расколота на части, и все же частью чего-то большего, чего-то невидимого, что было так же неуловимо, как попытка держаться за прошлое.. Эти сны не были кошмарами на самом деле, но они были достаточно сбивающими с толку, чтобы она не раз просыпалась в поту. Вместо страха она проснулась с чувством тоски, что ей не хватает чего-то близкого, чего она просто не могла понять. И, конечно, существовала также вероятность того, что каждое из красных пятнышек размером около двадцати миллиметров было побочным эффектом того, что она была единственным человеком, пережившим прямой контакт с красным дождем. Все остальные выжившие были либо надежно спрятаны на дне океана, защищенные экстремальным холодом Арктики и Антарктики, либо в сотнях километров над ее головой на Международной космической станции. Перед смертью отец Рианнон сказал Эмили, что дождь прекратился недалеко от их дома на вершине холма; они были защищены своеобразной погодой этого района. Таким образом, Эмили осталась единственной свидетельницей метаморфического эффекта дождя, того, как он изменил человеческую жизнь наряду с любой другой формой жизни на планете, сформировав ее по заранее запрограммированному плану, который превратил поверхность планеты в то, что лежало за границей Пойнт-Лома. Нетрудно было представить, что вирус оказал какое-то воздействие и на нее, пусть даже такое незначительное, как изменение цвета ее глаз. - Ты в порядке, любимая? Вопрос Мака вернул ее мысли к реальности. - Что? О, да! Я просто отключилась на секунду. Мак забрал мальчика у матери. - Ты, маленький негодяй, ты и так весишь чертову тонну, - сказал он. Адам удовлетворенно заурчал и крепко прижался к отцу. Рианнон пощекотала мальчика под подбородком, что вызвало новый приступ хихиканья. Эмили на самом деле не была уверена, когда это произошло, может быть, в первый день после того, как они похоронили Бена, но, по правде говоря, это не имело значения: Рианнон стала ее приемной дочерью, и, в конце концов, как только Мак появился в их жизни, его тоже. И когда родился Адам, Эмили увидела почти мгновенную перемену в Рианнон; она превратилась из ребенка в молодую женщину, старшую сестру, готовую взять на себя любые обязанности, которые Эмили готова ей делегировать. Эмили была уверена, что потеря младшего брата Рианнон, Бена, сыграла огромную роль в почти навязчивой преданности девочки Адаму. И если быть до конца честной с Эмили, то в эти первые месяцы она слишком сильно полагалась на Рианнон. Но это было то, что делали члены семьи, верно? Когда дела шли тяжело, они держались вместе, поддерживали друг друга и помогали, когда и где бы они ни были нужны, каждый взваливал на свои плечи любую ношу. Было грустно думать, что эта маленькая группа из пяти существ, по всей вероятности, была единственной полноценной семьей, оставшейся на планете. Эмили бочком подошла к Рианнон, положила руку ей на плечо и сжала. - А это еще зачем? - спросил я. - Просто потому. - Нам нужно идти на заседание совета. Ты не против еще немного присмотреть за его королевским высочеством? - спросил Мак, кивая на своего мальчика, который теперь снова радостно играл со своей новой игрушечной машинкой. - Конечно, - сказала Рианнон. - Мы пробудем всего пару часов, - сказала Эмили. Она наклонилась и поцеловала Рианнон в макушку, а затем Адама. - Ты спасаешь мне жизнь. - Я знаю, - сказала Рианнон с уверенной улыбкой.

***

По какой-то неизвестной причине доктору Сильвии Валентайн Эмили категорически не понравилась. С той секунды, как женщина сошла с корабля Ю-Эс-Эс Мичиган и встала на причале, щурясь от калифорнийского послеполуденного солнца, Эмили почувствовала исходящее от нее напряжение - волнение в Силе, как описал бы это Мак - чувство отчужденности, которое Эмили осознала позже, после всего, что произошло, у нее было ожидания испытать это снова. Она ожидала некоторого смирения. Все остальные выжившие, которых Эмили приветствовала в качестве официальной представительницы лагеря Лома, выглядели уставшими после недель или даже месяцев путешествия, но на их лицах неизбежно появлялась улыбка, когда они чувствовали на своей коже приветливое калифорнийское солнце и видели толпу улыбающихся лиц, ожидающих их приветствия. Но когда Сильвия - Доктор Валентайн, - настаивала женщина позже, когда Эмили совершила ошибку, назвав ее по имени, - сошла с палубы «Мичиган», отказавшись от протянутой руки матроса, приставленного помочь высадке, ее лицо было хмурым. И именно тогда Эмили поняла, что с этим у нее возникнут проблемы. Доктор была высокой, ростом примерно метр восемьдесят, может быть, даже метр девяносто. Темные волосы женщины были собраны в тугой аккуратный узел на затылке. Она была элегантно одета в светло-желтую блузку и темно-серый деловой брючный костюм, подчеркивавший ее подтянутую фигуру. В одной руке она несла большой чемодан. Свободной рукой Валентина вытащила из нагрудного кармана солнцезащитные очки и надела их на лицо, затем медленно повернула голову, чтобы осмотреть причал, как будто рассматривала объект недвижимости, который собиралась купить. Она не выглядела особенно довольной тем, что увидела. Ладно, подумала Эмили, ты можешь сесть на следующий пароход и вернуться в Макмердо, мне все равно. Но она должна была признать, что незнакомка выглядела чертовски хорошо для женщины, которой, по ее предположениям, должно быть за пятьдесят, и которая провела месяцы взаперти на подводной лодке. Эмили встречала множество подобных женщин за время работы в «Нью Йорк Трибьюн», еще на Манхэттене: профессиональных, умных, способных, привыкших добиваться своего. Это была женщина, которая чувствовала себя непринужденно только тогда, когда держала себя в руках. И это было просто прекрасно, насколько это касалось Эмили. Пойнт-Лома был достаточно большим местом для них обоих, и, видит бог, женщин здесь было предостаточно. Эмили была готова не обращать внимания на любые потенциальные причуды характера, хотя бы ради того, чтобы иметь дополнительный женский склад ума в непосредственной близости от всего этого тестостерона, наводняющего лагерь. Она была уверена, что они потеплеют друг к другу, если у них будет достаточно времени. Женщина провела взаперти на замерзшем острове последние полтора года или около того. Эмили могла позволить себе дать ей некоторую поблажку. Но когда Эмили стояла на причале, наблюдая за высадкой новоприбывших, она вспомнила предупреждение радиста Макмердо: «Не доверяй Валентайн». Правда заключалась в том, что все было прекрасно вплоть до того момента, пока этой сучке не пришлось пойти и подтвердить все, о чем беспокоилась Эмили. Тор, который всегда ездил с Эмили верхом на дробовике и всегда был рад завести нового друга, немедленно приступил к своей собственной процедуре приветствия. Перебегая от новичка к новичку, пока мичиганец извергал их одного за другим, высунув язык из уголка рта, он с радостью принимал похлопывания по голове и неизбежные «Охи!»!и «Ахи!», которые следовали за этим. Но Валентайн... Валентайн была другой. Когда Тор подошел к ней, задрав голову и раскачивая задом, как будто он вот-вот улетит от всего этого виляния хвостом, женщина едва ли даже заметила его присутствие. Маламут продолжал кружить вокруг нее в течение нескольких секунд, выжидающе глядя вверх, его хвост постепенно опускался по мере того, как он терял часть своего энтузиазма. Наконец он сел у ее ног и поднял одну лапу. Удар был неуловимым; если бы Эмили не смотрела прямо на Валентайн, она бы его полностью пропустила. Он был нацелен на мышцы бедер Тора и выполнялся так небрежно, как любой другой мог бы отмахнуться от надоедливой мухи. Эмили услышала, как Тор взвизгнул от боли, и увидела, как ее друг вздрогнул, поджав хвост, когда он отскочил в сторону, в то время как женщина прошла мимо него на бетонную набережную. Голова Валентайн металась взад-вперед по лагерю и красному лесу, раскинувшемуся вдалеке. Эмили почувствовала, что ее собственная улыбка дрогнула. Ее правая рука инстинктивно опустилась на рукоятку HK45T в кобуре на бедре, когда в ней закипел гнев... и на секунду она забыла, где находится. В этот момент она снова была на пути к островам Стоктон, ее инстинкты и чистая воля к выживанию были единственным, что поддерживало ее жизнь. И ее инстинкты подсказывали ей, что эта женщина была не просто социальной угрозой, эта женщина была опасна. Эмили почти вытащила пистолет... почти. Вместо этого она заставила свои пальцы расслабиться и опустила руку на бедро. А теперь веди себя цивилизованно. - Тор, иди сюда, мальчик, - крикнула она, не сводя глаз с Валентайн. В этих больших солнцезащитных очках она была похожа на гигантского жука -богомола. «Ей нужно следить за своими действиями, - подумала Эмили. - Потому что я была бы более чем счастлива наступить на эту сучку, если она переступит черту». Большой маламут подбежал к Эмили, задрав хвост и снова высунув язык, но он все еще время от времени оглядывался на незнакомку, как будто подозревал, что она может нанести еще один быстрый удар, когда он отвернется. - Сядь, мальчик, - сказала ему Эмили. Тор повиновался, и его хозяйка положила ладонь плашмя на голову собаки. Для многих новоприбывших это было бы первым знакомством со странным инопланетным миром, в котором они все теперь жили. Большинство из них видели бы первоначальные репортажи в новостях о том, когда впервые пролился красный дождь, стали свидетелями внезапного и окончательного разрыва всех связей с остальным миром. Все они пережили великую красную бурю, которая так кардинально изменила мир, и все они слышали истории о выживании, переданные им по радио Пойнт-Лома. Но этот первый шаг в мир, это была реальность, и увидеть изменения своими глазами часто было психологическим эквивалентом удара молотком по голове. И, учитывая эти смягчающие обстоятельства, Эмили решила, что даст Валентайн шанс изменить свое первое впечатление. В этот раз. Каждая развитая страна как с востока, так и с запада имела базу в Антарктиде до того, как выпал красный дождь. Около пятидесяти из семидесяти баз были постоянными, в то время как другие действовали только в летние месяцы. В тот день, когда пошел дождь, на континенте насчитывалось 1722 души. Американская подводная лодка USS Michigan находилась в порту с обычным визитом вместе с двумя большими контейнеровозами, пришвартованными к базе Макмердо для снабжения островитян продовольствием и топливом. Считая экипаж этих трех судов, общее число присутствующих людей составляло чуть меньше двух тысяч. Когда инопланетный дождь пронесся по всему миру, он оставил нетронутой глубоко замерзшую Антарктиду. Остальной мир быстро исчез, и выжившие в Антарктиде считали себя единственным, что осталось. Они были хорошо снабжены как продовольствием, так и топливом благодаря двум кораблям пополнения запасов, стоявшим в порту и ожидавшим разгрузки. Они верили, что у них есть время переждать последствия красного дождя. Они продолжали верить в это до самого дня великой бури. Охвативший весь мир шторм пронесся вглубь материка со всех сторон, уничтожив половину континента, все туже затягивая петлю на шеях выживших... затем он прекратился менее чем в паре километров от Макмердо. Исследовательская станция не осталась невредимой. К тому времени, когда шторм утих и выжившие выбрались на лед, одно из двух судов снабжения было унесено в море вместе с экипажем и всеми оставшимися припасами, предположительно затонувшее. Другой, "Мария Консуэла", набирал воду и угрожал перевернуться вместе со всем своим драгоценным грузом. Человеческие жертвы были еще больше. Все, кто не добрался до Макмердо или спрятался на своей собственной базе, погибли. По крайней мере, оставшиеся в живых предполагали, что они мертвы, поскольку, когда были высланы спасательные команды, их следов обнаружить не удалось. Из первоначальных 2000 человек или около того, которые пережили красный дождь, только 628 человек остались в живых на острове после шторма. Эсминец Мичиган успел глубоко погрузиться до того, как шторм разразился в полную силу. К тому времени, когда он снова всплыл на поверхность и направился обратно в Макмердо, он получил лишь несколько незначительных ушибов. Если и был положительный момент - а в наши дни у Эмили вошло в привычку превращать свиные уши в шелковые сумочки, - то примерно треть выживших были женщинами, что значительно помогло несколько снизить напряженность, в которой плавал Пойнт-Лома. Дни после шторма были мрачными для выживших Макмердо, но они собрались достаточно, чтобы спасти большую часть припасов, все еще остававшихся на «Марии Консуэле», прежде чем подлатать ее и снова сделать мореходной. Потребовались месяцы, прежде чем радиовышка базы была отремонтирована, а погода установилась настолько, что ночной радиосигнал Пойнт-Лома «Эмили у микрофона» дошел до Макмердо. Эмили было трудно описать чувство облегчения, охватившее выживших в Пойнт-Лома при объявлении о том, что они нашли там еще больше живых людей. Это было так, как будто вся база затаила дыхание и, услышав новость, выпустила его. После этого воздух стал легче. Тем не менее, не все в Макмердо хотели приехать в Пойнт-Лома. Некоторые решили остаться и влачить какое только возможно существование в ледяных пустошах Южного полюса. Хотя Эмили могла понять решение остаться, она не думала, что их шансы на выживание будут высоки, когда закончится еда. Но большинство выживших в Макмердо, слава Богу, решили, что Калифорния звучит как хорошая идея после нескольких месяцев отмораживания своих задниц. Было просто обидно, что одной из них должна была быть Сильвия Валентайн. Валентайн, по словам других сотрудников Макмердо, был ярым сторонником того, чтобы оставаться на месте. Но ее настрой изменился, как только стало ясно, что большинство уедет и что, с ее согласия или без него, припасы отправятся вместе с ними. На подводной лодке «Ю-Эс-Эс Мичиган» не было возможности разместить всех жителей «Макмердо», поэтому пришлось тянуть соломинку за оставшиеся места после того, как необходимый персонал и припасы были погружены на борт субмарины. Оставшиеся в живых, те, кто буквально вытянул короткую соломинку, должны были дождаться, пока американский эсминец «Мичиган» достигнет Пойнт-Лома и подаст сигнал «все чисто», а затем отплывет на «Марии Консуэле». Грузовое судно должно было плыть в Соединенные Штаты в течение трех месяцев, но проблема с двигателем задержала отправление судна. Оставшиеся в живых Макмердо прибыли сюда два месяца назад. И каким-то образом за это время Валентина прошла путь от новичка на задворках сообщества до того, чтобы вникнуть во все основные аспекты управления Пойнт-Лома. Эмили была убеждена, что другие выжившие в конце концов увидят ее такой, какая она есть, но теперь Эмили поняла, что это мнение было довольно наивным, и оно было окончательно опровергнуто, когда двуличная сука была избрана председателем Совета лагеря.

***

К тому времени, когда Эмили и Мак вошли в переполненный спортивный зал, обозначенный как ратуша, заседание совета уже шло полным ходом. - Извините нас... Извините… - сказал Мак, пробираясь мимо нескольких сидящих людей, которых Эмили узнала лишь мимоходом. Место было переполнено, присутствовало большинство обитателей лагеря. В Пойнт-Лома теперь было так много выживших, что она не могла вспомнить имена всех. Ей придется над этим поработать. Через пару месяцев после прибытия аргентинской подлодки «Сан-Хуан» и французской подводной лодки «Ле Террибл» в Пойнт-Лома стало очевидно, что необходимо какое-то правительство. Между растущим числом вновь прибывших и представителями различных национальностей необходимо было установить общую правовую основу, если выжившие хотели сосуществовать. Был назначен совет из трех человек, состоящий из младших капитанов - очевидно, выборы не требовались. Когда военные составляют большинство, они склонны делать все так, как, по их мнению, работает; по крайней мере, так они сказали Эмили, когда она высказала свои возражения. Вскоре после прибытия американского эсминца «Мичиган» состав совета был расширен до семи человек, четыре новых места были отведены капитану «Мичигана» и трем гражданским лицам, назначенным советом. Эмили не рассматривалась. Она заняла свое место в аудитории рядом с Маком. Пластиковые стулья были расставлены подковой лицом к приподнятой сцене со столом в центре спортзала. Эмили знала всех членов совета, сидевших за столом: французского капитана Виктора Северена; Игнасио Велу, капитана аргентинской подводной лодки «Сан-Хуан»; Саймона Паттерсона, капитана «Мичигана»; Линду Хансон, ботаника, и Дерика Масланку, инженера-строителя, оба они прибыли на «Мичиган».; Рауль Беринджер, французский журналист, который каким-то образом оказался на борту «Ле Террибл», когда он отчалил как раз в тот момент, когда на Европу обрушился красный дождь, и, конечно же, Валентайн. Она заменила капитана Константина, когда он ушел в отставку. Эмили знала, что Масланка и Хэнсон оба были у Валентин в кармане; они собирались голосовать так, как им прикажет Валентайн, и она подозревала, что Вела, возможно, настолько влюблён в эту женщину, что его можно убедить голосовать вместе с ней - Эмили видела, как Валентайн улыбалась и касался локтя мужчины всякий раз, когда они были рядом. на расстоянии поглаживания друг от друга. Насчет Беринджера она была настороже; во всех отношениях он производил на нее впечатление порядочного человека. - ...итак, давайте выставим это на голосование, не так ли? - сказала Валентайн с трибуны тем раздражающим приторно-сладким южным акцентом, который она использовала всякий раз, когда ожидала полностью добиться своего. И, конечно же, любой пункт повестки дня, который обсуждался до приезда Эмили и Мака, получил одобрение пять к двум. Валентайн, Хэнсон, Масланка и Вела. И, сюрприз, сюрприз, рука Беринджера была поднята вместе с остальными, что вызвало неодобрительный взгляд его соотечественника, капитана Северена. - И перейдем к четвертому пункту повестки дня: создание экспедиционных сил для изучения возможностей расширения за пределы полуострова Пойнт-Лома. Эмили напряглась, не уверенная, правильно ли она расслышала. Масланка поднял этот вопрос, и его глубокий звучный голос заполнил комнату: Как вы все знаете, мы сталкиваемся с надвигающимся кризисом. Еда, леди и джентльмены. Она не бесконечна. И, да, я знаю, что капитан Константин и его команда собираются отправиться на Шпицберген, но давайте будем честны, ребята: нет никакой гарантии, что они доберутся туда целыми и невредимыми, а если и доберутся, то смогут собрать жизнеспособный урожай семян К тому же нет никакой гарантии, что они вернутся живыми. Эмили почувствовала, как ее кровь перешла от слабого бурления к точке кипения ровно за несколько секунд. Неужели этот засранец не знал, что большая часть команды, о которой он говорил, сидела прямо здесь? Она начала вставать и что-то говорить. Мак легонько положил руку ей на колено прежде, чем она успела оторвать свою задницу хотя бы на сантиметр от сиденья. Она повернулась, чтобы посмотреть на него... и остановилась. Господи Иисусе! Как, черт возьми, ему удается оставаться таким чертовски спокойным? Она удивилась, увидев, что он улыбается ей в ответ. Она чувствовала, как розовеет от гнева ее собственная кожа, но он был, как обычно, бледен, его лицо не выражало ничего, кроме спокойствия... за исключением его глаз. Его брови слегка нахмурились, едва заметно для тех, кто его не знал, а веки были полуприкрыты, недостаточно, чтобы это можно было назвать прищуром, но достаточно, чтобы Эмили поняла, что Мак взбешен, с большой буквы, блядь, «Р». Расслабься, говорило выражение лица Мака, не доставляй им удовольствия - мы разберемся с этим, когда понадобится. Эмили позволила себе неохотно опуститься обратно на свое место. Заседание совета уже шло полным ходом. Все это отдавало манипуляциями Валентайн. Конечно, она ни за что не стала бы выдвигать подобный пункт сама. Вместо этого она заставляла одного из своих приспешников выставлять это на всеобщее обозрение, тем самым сохраняя дистанцию до тех пор, пока не сможет судить, одобряет это плебс или нет, прежде чем прыгать на борт. Эта женщина вложила слова «мать твою» в «политический-мать твою-деятель». - ...итак, что мы... что я предлагаю, так это создать несколько небольших групп военного и научного персонала. Каждому подразделению - я называю их следопытами - будет поручено исследовать останки городов и поселков в попытке найти запасы продовольствия и, возможно, определить районы, нетронутые инвазивными видами”. - А как насчет Смотрителей? - крикнул кто-то из глубины комнаты. За этим последовало легкое хихиканье из толпы. Эмили повернулась на своем сиденье, пытаясь разглядеть говорившего, но все, что она увидела, это несколько снисходительных усмешек и пренебрежительных взглядов. - Я бы хотела ответить на этот вопрос, если можно, - сказала Валентайн. Она встала и посмотрела на море лиц, уставившихся на нее в ответ. - У нас есть только слова пары моряков, которые признают, что они видели «что-то», и женщины, которая утверждает, что у нее была какой-то контакт с этим. - Валентайн сделала драматическую паузу, и Эмили наполовину ожидала, что женщина сделает воздушные кавычки; вместо этого она выделила следующее слово тяжелым тоном сарказм, обычно приберегаемый исключительно для бригады шляпников из фольги - Инопланетяне... которые сказали ей, что нам всем нужно оставаться в нашей уютной резервации. - Ее тон сменился на покровительственно-ласковый, и Эмили обнаружила, что снова ощетинилась, когда Валентайн продолжил. - Никто из нас не спорит, что наш мир постигло катастрофическое событие; нам стоит только заглянуть за границы нашего лагеря. Но предположение, что это были инопланетяне? - Она позволила последнему слову повиснуть в воздухе, достаточно надолго, чтобы на его лице появилась еще одна очень своевременная озабоченная улыбка. - Мы все понесли потери, и мы все испытали невыразимое горе, и большинству из нас удалось преодолеть эти болезненные воспоминания и двигаться дальше, в то время как воздействие на других, возможно, было сильнее, эмоциональный ущерб, глубже... более разрушительный. Эта сука только что назвала меня сумасшедшей? Эмили задумалась. Серьёзно? Она чуть не рассмеялась вслух. О да, это было бы великолепно. Сумасшедшая дама, хихикающая в центральном ряду. Они запрут меня через секунду. Рука Мака крепче сжала ее колено. «Теперь полегче», - говорилось в нем. Валентайн продолжила, завершая свой спор: - Что ж, извините, леди и джентльмены, но я, например, думаю, что нам нужно провести небольшую проверку самим. Но, конечно, это полностью зависит от наших уважаемых членов совета. - Я должна была, блядь, пристрелить ее, когда у меня был шанс, - пробормотала Эмили немного слишком громко, невинно улыбаясь, когда Мак повернулся и посмотрел на нее широко раскрытыми глазами, говорящими «говори про себя». Валентайн продолжила, слегка вздернув подбородок, как будто она лично была свидетельницей второго пришествия: - Теперь я знаю, что самые храбрые и лучшие из нас скоро отправятся на Шпицберген, но я предлагаю, чтобы, когда они вернутся, мы организовали экспедиционный корпус из наших самых доверенных граждан для путешествия в глубь страны, в красные джунгли, и подтвердили, реальны ли эти, - Валентайн снова сделала паузу, как будто ей было трудно подобрать нужные слова, - эти истории о привидениях... или нет. Эмили встала. - О черт! - тихо сказал Мак. - И вы, я полагаю, будете первым добровольцем? - крикнула Эмили, звуча слишком спокойно для любого, кто ее знал. Все головы повернулись, чтобы посмотреть на нее. - Мизз Бакстер, я думаю, что вы... Эмили перебила ее. - О, и вам лучше придумать план, как заменить того, кого вы собираетесь отправить в свою маленькую экспедицию, потому что я могу сказать вам, что эти, - она сделала воздушные кавычки, - «инопланетяне, к которым вы так чертовски скептически относитесь», превратят их в фарш, или еще хуже. - Мизз Бакстер, на самом деле нет необходимости в таких выражениях. Я просто привлекаю внимание к тому факту, что вы единственная, кто утверждает, что видела то, о чем вы утверждаете. Никто, кроме вас и трех сопровождавших вас мужчин, не был свидетелем этих - как вы их назвали?- о да, эти «Смотрители», как вы говорите, похитили вас. И давайте будем честны, я уверена, что большинству людей здесь кажется довольно невероятным, что если эти так называемые инопланетяне действительно существуют, то они выбрали бы вас для передачи своего предупреждения. Я уверена, вы можете понять наш скептицизм. Наш скептицизм? В какой момент стало общим мнением, что она лгунья? Эмили должна была отдать Валентайн должное; она была чертовски хороша в уклонении и кооптации . Каждое произнесенное ею слово было сказано без капли враждебности; вместо этого в нем звучал тон терпеливой матери, беседующей с непослушным ребенком. Теперь эта женщина действительно начинала выводить ее из себя. Эмили возразила: - Это потому, что, пока вы были в безопасности и тепле в Антарктиде, мы были здесь. Мы были теми, кто сражался и кто видел, что сделал красный дождь, что он изменил. Я имею в виду, я знаю, что вы были политиком, но, Господи Иисусе, вы же не можете быть настолько глупы, чтобы воображать, что все, что произошло, было чем-то иным, кроме инопланетного? Вы можете? - О, я могу придумать несколько других возможностей, наименьшая из которых связана с некими межгалактическими видами, чья единственная работа - бродить по галактикам в поисках миров для уничтожения. Если эти Смотрители действительно существуют, то где они? Почему никто, кроме вас, их не видел? Я знаю, что ваш муж и два других моряка что-то видели, но они решили говорить только вместе с вами, верно? Так что мы верим вам только на слово. - Вы называете меня лгуньей? - спросила Эмили. В комнате воцарилась тишина. - О нет, нет, вовсе нет. Я просто предполагаю, что вы в лучшем случае заблуждаетесь, а в худшем - пребываете в заблуждении. Я совершенно уверена, что вы все столкнулись с каким-то феноменом, пока были там, но вы не предлагаете никаких доказательств. Я имею в виду, вы говорите, что были репортером, и все же вы даже не привезли ни одной фотографии... Так что я думаю, было бы довольно глупо с нашей стороны верить словам девушки, как если бы это было Евангелием. Валентина закончила свои слова самой широкой снисходительной улыбкой, которую Эмили только могла себе представить. Дело в том, что она, конечно, была права. Почему кто-то должен верить ей на слово? На самом деле, Эмили знала, что была больше, чем горстка людей, которые тихо высказывали подобное мнение, но статус Мака в сообществе, тот факт, что он поддерживал Эмили во всем, что она рассказывала выжившим, придавал ее истории достаточный вес, что заставило первоначальную группу склониться к этому мнению и проявить к ней благосклонность. Но теперь все изменилось, маятник власти качнулся в сторону от первоначальной группы выживших по мере того, как новички интегрировались в сообщество. Они не испытывали привязанности к Эмили, не видели ничего из того, что видела она, не испытывали ни одного из кошмаров, которые пережила ее маленькая группа выживших. Им просто предстояло выяснить это на собственном горьком опыте, но будь она проклята, если станет соучастницей в отправке мужчин и женщин на верную смерть. Эмили поискала какое-нибудь едкое замечание, чтобы бросить в адрес Валентайн в свою защиту. - Пошла ты! - сказала она в конце концов и вышла.

***

- Эмили! Подожди, - крикнул Мак, бегом догоняя ее. - Подожди секунду. Он взял ее за локоть и заставил остановиться. - Ты в порядке? Эмили сделала глубокий вдох и выдохнула. - Черт! В этой женщине есть что-то такое, что просто выводит меня из себя. - Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. - Я встречала таких людей, как она, каждый день до красного дождя. Они пытаются запутать свою собственную повестку дня, обставляя ее так, будто она направлена на общее благо. Господи, Мак. Я думала, мы оставили все это дерьмо позади. Она проникает мне прямо в душу. Мак сжал ее плечо. - Она просто политик, Эм. Эмили яростно замотала головой. - Нет, у этой женщины припрятано еще кое-что в рукаве. И, кроме того, именно такие люди, как она, в первую очередь втянули нас всех в эту чертову историю своим отношением «к черту мнение всех остальных, ты сделаешь это по-моему». - Эмили сделала еще один глубокий вдох, пытаясь унять гнев, который слышала в своем голосе. - Она играет во власть, Мак. И мы стоим у нее на пути. Мак бросил на Эмили взгляд, граничащий с беспокойством, затем нежно положил обе руки на плечи жены. - Я думаю, у тебя разыгралось воображение, милая. У тебя много забот, и я думаю, что это, вероятно, больше связано с твоими чувствами, чем с тем, что у Валентайн есть какой-то гнусный план по захвату мира. - Он притянул ее к своей груди и запечатлел поцелуй на макушке, затем снова отстранил на расстояние вытянутой руки и, довольно неудачно имитируя южный акцент Валентайн, сказал: - Я люблю тебя, Мизз Бакстер. Эмили ничего не могла с собой поделать - она улыбалась, даже когда ударяла Мака по руке. - Дурак, - сказала она, стараясь не рассмеяться, затем прыгнула в его объятия, обвив ногами его талию. - Отведи меня на пляж, моряк. У нас есть всего пара дней, прежде чем ты покинешь меня. Нам лучше извлечь из этого максимум пользы.

***

- Приятно знать, что некоторые вещи никогда не меняются, - сказала Эмили, вытряхивая песок из лифчика час спустя. - Немного помоги здесь, пожалуйста. Она кивнула Маку, чтобы он застегнул застежки у нее на плечах. Когда он закончил, она откинулась на теплую дюну и уставилась прямо в темнеющее небо, все мысли о заседании совета вылетели у нее из головы. Мак снова натянул рубашку и брюки и растянулся рядом с ней. Поскольку свет из ныне вымерших мегаполисов Южной Калифорнии не мог рассеять надвигающуюся темноту, вечернее небо уже было усыпано звездами, а Млечный путь казался белым мазком на небе. Что-то мерцало, как блестки, далеко-далеко вверху, и Эмили прищурилась, пытаясь разглядеть это получше, ее разум все еще был приятно отвлечен их страстными занятиями любовью. За время, прошедшее с момента их прибытия в Пойнт-Лома, Эмили иногда видела небо, освещенное светом умирающего спутника, когда его орбита медленно снижалась и гравитация тянула его обратно на Землю. Эмили знала, что там, наверху, все еще было много людей, прокладывающих себе путь сквозь тьму, но то, что она увидела сейчас, было чем-то совершенно иным; это было похоже на солнечный свет, слабо отражающийся от тысяч крошечных осколков разбитого зеркала. - Ты видишь это? - спросила она Мака, лежащего рядом с ней с закрытыми глазами и тихим дыханием. - Что? - спросил он, не открывая глаз. Она легонько толкнула его локтем в ребра. - Смотри! Когда она убедилась, что он обращает на нее внимание, она указала указательным пальцем на искорки. - Я не понимаю... О! - Мак выпрямился. - Что это, черт возьми, такое? Эмили приподнялась на обоих локтях. По мере того, как вечернее небо постепенно переходило к ночи, на нем появлялось все больше и больше крошечных мерцающих точек света, а в течение следующих нескольких минут сгущающаяся темнота обнажила тонкую, как паутинка, линию крошечных мерцающих огоньков, дугообразно пересекающих вечернее небо Калифорнии, словно паровой след. Она изгибалась с далекого северо-востока к противоположной стороне горизонта, где Тихий океан встречался с небом. - Я не думаю, что это спутник, - сказала Эмили. - Обломки обычно сгорают за несколько секунд. Это больше похоже на солнечный свет, отражающийся от чего-то... тысяч «чего-то» там, наверху. Мак встал, как будто лишний метр восемьдесят или около того мог дать ему более четкое представление об этом новом явлении. - Я не думаю, что он даже находится внутри атмосферы; возможно, оно находится на низкой околоземной орбите, но в этом нет особого смысла. - Что? - Если бы оно находилось на низкой околоземной орбите, то быстро распалось бы и упало с неба, если бы его каким-то образом не приводили в действие. Оно двигалось с тех пор, как ты его заметила? Эмили покачала головой. - Значит, это означает, что оно находится на какой-то геостационарной орбите. Но что, черт возьми, оно там делает? Эмили нашла слегка забавным, что ни одному из них не пришлось спрашивать, кто был ответственен за это новое световое шоу. Само собой разумеется, что это было делом рук Смотрителей. Темнота почти поглотила все, что осталось от дня, и теперь на пляже не было ничего, кроме странной смеси теней. - Нам нужно вернуться, пока не стало слишком темно, - сказал Мак после еще нескольких минут созерцания неба. Эмили продолжала смотреть на тонкую, как лазерный луч, параболическую дугу мерцающих огней, рассекающую небо. - Это прекрасно, как будто кто-то разверз небеса, - прошептала она. - Эм? Рианнон будет ждать нас. Нам нужно вернуться, любимая. Она подобрала свою блузку, стряхнула остатки песка и быстро надела на себя. - Думаешь, нам стоит кому-нибудь рассказать об этом? Мак покачал головой. - Пока нет. Нет причин напрасно волновать людей. В любом случае, скорее всего, это окажется пустяком. Кроме того, что мы все равно можем с этим поделать? Двое влюбленных шли рука об руку по пляжу обратно к Пойнт-Лома, время от времени поглядывая на новейшее дополнение к ночному небу Земли. Оба гадали, что означает этот новый знак так высоко над ними для выживших здесь, на земле.