Остаться человеком/Взгляд жёлтых глаз

- Скажи мне, брат Рауд, неужто у тебя меч из настоящего, кровавого металла? - маг нервно облизал пересохшие губы. Чтобы сделать один клинок из кровавого железа нужно совершить сложный комплекс ритуалов, совмещённый с алхимическими преобразованиями и магией крови. Иного способа получить чистое кровавое железо нет, и эта задача, помимо своей сложности, требует в зависимости от мастерства магов, производящих преобразование, умертвить от пятисот до нескольких тысяч человек. Конечно, не обязательно убивать столько людей разом, но даже так, умертвить подобным образом население полноценного города - задача нетривиальная даже для сумасшедшего мага. - Не полностью, Великие Предки! Ойвинд, если бы у меня был Клинок Полубога, ты думаешь, я бы не похвастался? - глядя на наглую ухмылку друга, маг успокоился. Всё же было наивно ожидать, что у друга есть меч, способный в умелых руках нанести вред даже старшему магу. - А сколько в нём чистого кровавого железа? Позволишь оценить меч? - маг нервно сглотнул слюну, чувствуя небывалое воодушевление. - Смотри, сколько чистого, лишь творец клинка знает, - тан протянул свое оружие магу. Благодарно кивнув, Ойвинд начал творить заклинание, тянущей болью отдающееся в теле. "Запах Крови" - простые чары, которые подошли бы скорее магу гематологу, удавалось воплощать со скрипом и тратами, чудовищными для нулевого Ранга. К счастью, с запасом мистической энергии у Ойвинда сейчас проблем не было. Меч перед глазами мага покрылся густой алой дымкой, и старик, что был молод душой, сделал глубокий вдох. Ощущение густой жизненной силы заполонило обоняние, но опыт в разного рода магических манипуляциях, позволил Ойвинду абстрагироваться от самого сильного ощущения, сделав новый вдох, после чего до мага донёсся полный боли запах кровавого железа, ярость и страх от стали зверя, и ещё что-то едва уловимое и непонятное. - Твоё оружие Рауд, на треть состоит из настоящего кровавого железа, на пятую часть из стали зверя, остальное же достойный металл с каплей необычных примесей. Конечно, не Клинок Полубога, но Предки, откуда у тебя эта прелесть? Воину шестого, да даже девятого шага, не зазорно такой иметь! - Ойвинд не мог сдержать рвущееся наружу восхищение. Глебс Хэррер - сильнейший маг семьи и, по слухам, воин седьмого Шага, носил с собой меч со схожими качествами. И хотя нельзя было сказать наверняка, какой из двух клинков лучше, маг чувствовал некоторую гордость за друга. Маг третьего Ранга и воин всего лишь четвертого шага имели оружие, достойное друг друга, не это ли повод для гордости? - Это сокровище я нашёл, обнаружив клад Ходячей Смерти, того самого ярла, что был в походе с великим Королём Севера, Рагнаром Бессмертным, - тан усмехнулся, возвращая себе меч. - Помню эту легенду - когда я был юн, все мальчишки желали найти меч Короля-Полубога, которым по легенде сразили Тёмного Бога Мертвого Дождя. Даже став магом, я искал сведения про этого легендарного воина, - Ойвинд слабо улыбнулся, вспоминая юность. - И что же маги говорят про нашего легендарного короля? – Рауд положил меч себе на плечо. - Немногое - то, что скорее всего он был воином двенадцатого шага, и вполне мог владеть воинской техникой нетленного тела, с которой мог бы быть на пике своих сил до самой смерти. А с двенадцатым шагом, он имел все шансы прожить сто сорок-сто шестьдесят лет. Или, если каким-то чудом он стал бы магом, то вполне могло бы оказаться, что он жив до сих пор, а так - он должен быть мертв два или три столетия. Даже легенды умирают, - маг грустно улыбнулся. - Время забирает лучших, - почтив молчанием героев прошлого, Рауд двинулся в сторону башни, оставив мага в одиночестве. *** Ойвинд спокойно вздохнул. По крайней мере, двое его лучших учеников не служители тварей и это хорошо. А то, что легендарное оружие ещё не найдено, так какие его годы?! Впереди целые века на поиски! У него ещё нет легендарного меча, зато души его учеников чисты. Гретта - талантливая ученица с доминирующим Воздухом, только начавшаяся раскрывать свой потенциал. И главное, магу ветра было совершенно очевидно, что девушка совместима с его собственными Сигилами, а это практически гарантированное достижение второго Ранга, вопрос лишь во времени, и в том, сможет ли сам Ойвинд освоить новую грань силы? Ещё никогда выходец с Севера не чувствовал такой ответственности. Чудовищно талантливый Эгиль, скорость развития которого как мага напоминала ему Келсия, которого за чудовищную скорость развития прозвали двадцатилетним главой, что было преувеличением, но не сильно большим - ведь третий Ранг одним из сильнейших магов семьи был получен через несколько лет после его двадцатилетия. Чудовищный талант, вот только Эгиль Аномалия с минимумом ресурсов, а Келсий полноценный четвертый уровень совместимости с Таумом. Эгиль талантлив, у него высокое сродство с Огнём и Жизнью, но он выбрал в качестве своей основы вторую по значимости стихию, в то время как талант Келсия к Воздуху был выше сорока процентов. Ко всему прочему, как будущий лидер, он имел в своём распоряжении лучший набор Сигилов, который есть у семьи, и главное, учитывая множество предков, использующих ту же технику, Келсий был идеально совместим со своим набором, имел доступ к лучшим ресурсам Семьи, лучших наставников. Эгиль же не имел большей части подобных преимуществ, да и не изучал Бовакор с семи лет, но всё же не прошло и года с начала изучения им магического искусства, как Эгиль смог применить своё первое заклинание. Да, у него был Таум на первый Сигил, но сотворить заклинание, имея полтора глифа в душе, может далеко не каждый. Ойвинд чувствовал гордость. У него было два ученика внушительного таланта... и Хаук. При мысли о последнем ученике лицо чёрного мага стало вовсе кислым. Есть люди, что имеют Врождённый талант к управлению Таумом, а другие добиваются своего за счёт усердия и глубокого изучения языков магов и идеального построения Сигилов. Кто-то хорошо учится на практике, кто-то мастерски улавливает тайный смысл на страницах книг. Хаук же был плох во всём. Вначале, найдя своего второго ученика, Ойвинд был рад. Нулевик - это конечно слабо, но Хаук был перспективным нулём, что при допустимых вложениях мог бы стать слабым первым уровнем совместимости с Таумом... если бы ещё он этого стоил. Косноязычный селюк. Тупое безграмотное быдло, из которого маг уже несколько месяцев пытался сделать хоть что-то путное, практически безуспешно. Научить этого идиота читать даже на языке смертных оказалось крайне сложно, но всё же за месяцы упорного труда, маг смог добиться некоторых результатов, хотя этого было мало, даже слишком мало. Маг с сожалением вспомнил своих знакомых, способных с помощью особых заклинаний школы Разума буквально насильно вживлять знания в головы нерадивых учеников. К несчастью, он, как маг Северного Ветра, не знал ничего подобного. *** На седьмой день осени ей исполнилось шестнадцать. Сейчас же в самом разгаре была зима. Ещё пару лет, и её можно было бы считать поздней невестой. Если к тому времени у неё был бы хотя бы второй шаг воина, всё было бы иначе, а так девушка чувствовала, что участь чьей-то пятой наложницы становится для неё всё ближе. Дочка тана поёжилась от собственных мыслей. Ещё не всё потеряно, и если она станет магом или как временами зовёт их отец - "друидом с континента", то та незавидная участь окончательно её минует. Только вот сколько ей учиться на мага? Не будет ли она к этому времени так же стара, как и её учитель, никому не нужна? Новый приступ паники заставил девушку судорожно схватить медное зеркало и взглянуть на себя. Она ещё красива, её снежно-белая кожа подчеркивает небесно-голубые глаза, в которых в прочном союзе смешалась глубокая синева от отца и цвет осеннего неба от матери. Она красивая, только вот волосы у неё не такие уж красивые. Гретте было почти физически больно от того, что ей достались волосы не цвета солнечных лучей, не желтизна осенних листьев, а совсем некрасивые русые волосы. Да, она красивая, но с некрасивыми волосами. Девушка ощутила подступающий ком в горле. Когда она станет старше, то и вовсе станет... уродиной... Гретта с трудом подавила рвущийся из груди крик боли и отчаяния. Всё хорошо, она станет магом. Она выучит разные впечатляющие заклинания, и избавится наконец от своих уродливых волос, заменив их прекрасными белыми локонами. Она сможет. Она справится. А дальше она сможет выбрать себе мужа сама... или же не выбирать вовсе. К последнему она всё больше склонялась, глядя на своих возможных "женихов". Лицо Гретты исказила гримаса отвращения. Сыновья танов и влиятельных бондов в округе явно несли в себе грязь континента, на их лицах прослеживались черты, противные Северу, раз к её отцу и вовсе пришёл свататься людоед, с кожей, несущей в себе синеву ночного неба, с синей шерстью угольной овцы вместо волос. Такого ужаса вперемешку с отвращением девушка ещё никогда не чувствовала, и каково же было её облегчение, когда отец прогнал это чудовище, что было не то зверем, не то злобным духом, и чей вид был грубой пародией на человеческий облик. Что и говорить о сыновьях ярлов, что, как отец, сменили привычный уклад на "рыцарство" с континента? Да, они красивы, но в той же мере высокомерны. У таких на что-то выше шестой жены или пятой наложницы можно не рассчитывать. Братья по учителю? Это даже не смешно. Один безвольный трусливый карл, другой страшный на лицо карлик, одарённый при этом многими талантами. Воистину, вероятно, желая хоть как-то компенсировать его уродство, природа щедро одарила его в другом. Настолько щедро, что Гретта чувствовала настоящую черную зависть, но слова учителя по этому поводу отрезвляли. К тому же урод Эгиль хотя бы в перспективе полезен, его глаза хоть и цвета коровьего навоза, но не воняют, а вот другой... В него даже плевать мерзко. *** Хаук Свинопас молился, посыпая пеплом свои и без того грязные волосы. К счастью он не был блондином, и то, насколько его голова грязная, не было видно, особенно издали. - Мать Земля Всезащитница... - тихие слова крестьянина разносились по его келье. - Защити меня от слуг диавольских, дай сил устоять перед искушением, - его молитва продолжалась, пускай бог, к которому он обращался - молчал. Парень в исступлении смотрел на грубое изображение женщины, что олицетворяло древнюю богиню плодородия. Неподалеку на лавке валялись книги, держащие в себе дьявольские писания, но карл даже не думал к ним притрагиваться. Шутка ли, проклятые письмена могли бы заменить чистые и непорочные мысли в его голове! Хаука не проведешь! Его вера крепка, а разум тверд, как небесная Твердь! - Почему... Почему она не отвечает? - сомнения закрались в душу мужчины, но поток незамутнённой искренней веры разом очистил его голову от ненужных мыслей. - Богиня! Она решила испытать меня в противостоянии мерзким нечестивцам! Сорок земных поклонов в пол докажут мою веру! - лоб Хаука с глухим стуком врезался в пол, потом ещё раз, и ещё. С фанатичным огнем в глазах парень продолжил биться головой о пол. Ему было больно, да и сколько это - сорок земных поклонов? Если бы он умел считать больше, чем до десяти, то возможно смог бы отсчитать нужное количество. Но зачем уметь? Зачем думать? Если вера есть в твоём сердце, тебе не нужны ни лишние знания, ни мозги! Чистый незамутнённый разум приблизит тебя к богу!!! - Ступор, - словно прозвеневшее в череде бездумных ударов о пол, осталось незамеченным, но бьющийся в исступлении замер и не мог даже пошевелиться. Богиня дала ему Знак!!! И в этот самый момент, когда сердце молодого карла купалось в лучах веры, ведро ледяной воды вылилось ему на голову. - Ну что болезный, не хочешь по-хорошему? - знакомый голос старого слуги нечистого, наполнил сердце Хаука настоящим суеверным ужасом. Парень было попытался сотворить обережный круг матери-Земли, но тело всё так же не слушалось. В это время старик в проклятой чёрной мантии, сотканной в самой преисподней, дьявольски оскалился. Стражи, пришедшие с ним, подняли беспомощного Карла и куда-то понесли. - Проклятые слуги зла! - орал Хаук, всё сильнее бледнея и заметив, что несут его в подвал. Изверги приковали беспомощного верующего к стене. Перепуганный селянин опасливо огляделся по сторонам, и в ужасе замер. Все стены темницы, освещаемой чадящими масляными лампами, покрывали искажённые нечистые письмена. Демонические голоса исходили от них, шепча искажённые еретические знания. Хаук пытался отрешиться от происходящего, но не слышать эти слова было выше его сил. - Мир имеет форму шара... *** Ойвинд устало потёр виски. У него было два талантливых ученика, и селюк Хаук, что, несмотря на свой низкий талант, умудрился свести свою полезность к минимуму, ведь хоть его душа и была чиста, то же самое нельзя было сказать про его разум. Второй найденный им талант был фанатичным верующим очередного мёртвого культа. Хотя во всём, что касается богов, опасно считать этих тварей мёртвыми, учитывая, с какой лёгкостью они перерождаются, сменяют умерших собратьев, или же вовсе остатки мёртвого культа рождают нового бога. Иными словами, боги, они как плесень, оставишь кусочек, и вот она цветёт и пахнет, отравляя умы. Ойвинд раздраженно поправил свои волосы. - Интересно, что будет сильнее? Знание, отпечатанное в говорящих магических глифах, или обычная человеческая тупость, помноженная на фанатизм? - маг раздражённо потёр виски. Сейчас сильно не хватало Читающих и Пишущих Разум из главной семьи - с ними прочистить мозги одарённому идиоту было бы проще. Сейчас же оставалось только ждать, и проверять магические глифы на стенах, защищающих от божественного внимания, и тяжёлый труд по перевоспитанию человека, отравленного фанатизмом веры. Маг тяжело вздохнул, в иной ситуации фанатика можно было бы тихо прибить и очистить его душу ритуалом, но мастера, знающие необходимые заклинания и ритуалы, не его подчинённые, а сам Ойвинд на подобное не был способен. Да и магический талант, даже самого низкого пошиба, достаточно редкое качество. Однако, чем больше раздражения приносил магу тупой селюк, тем сильнее было желание продать фанатика мастерам големов. Душа одарённого – хорошая основа для ядра живой куклы. *** Маленький гоблин, лет четырех на вид, почесал свою лысую покрытую лишаями голову, после чего шмыгнул носом-пуговкой, и схватив на своём надутом пузырём пузе жука, с аппетитом закинул его себе в рот. С аппетитом похрустев хитином, гоблин продолжил свою небольшую работу, которую выполняли все гоблинята сборов с пятнадцати-шестнадцати. Но хоть у него и был голый зад, да второй нос под животом тоже с пуговку, в отличие от остальной мелочи, у маленького гоблина было имя, несмотря на то, что по правилам остальные будут ждать свои имена ещё долго - этот гоблин был особенный, его звали Пузяк Ржачный. Старший Шмыго долго не мог произнести имя, которое нашёптывала ему мудрость предков, хотя Пузяк подозревал, что мудростью там и не пахло, и старший просто называл гоблу тем, что в голову придет. Очевидно, так получили свои имена Засрань, Плевань, Блевань и Срань. Так что, смотря на остальных жертв носатого колдуна, Пузяк радовался, что ему досталось весьма неплохое имя. А то, что над ним все ржут, это ведь неплохо. Пока над тобой ржут, тебя не жрут. Как-то Пузяк увидел гоблу, шпыняющую странного вида самку. На ней была тряпка, которую быстро забрал себе Засрань, став чем-то отдалённо похожим на Старшего Шмыго. Гоблин тихо усмехнулся про себя подобному сравнению, но тут же осёкся, заметив, как захныкала мелкая самочка с него ростом. Гоблинам было всё равно на её слёзы, и обступив кроху полукругом, лысый сгорбленный Засрань, круглощёкий Плевань и ещё пяток каких-то безымянных с гиканьем обсуждали судьбу самочки. - Тык эта… Она ж, человечина… Мелкая совсем, такая и приплод не вынесет… Мож ну её, в кАтёл? – косноязычный Плевань выдвинул предположение, над которым вся банда дружно задумалась. И тут Пузяк понял, что нужно действовать. Подобрав с пола пещеры чей-то зловонный кал, гоблин резко бросил его метя в лицо мелкой самочки. Он мог бы собой гордиться, его снаряд испачкал левую щеку и подбородок человеческого дитя. Гоблины заржали, и хватая с пола нечистоты, стали покрывать ими кричащую от ужаса самочку, кто-то умудрился запулить ей нечистотами прямо в рот, что заставило гоблина поёжиться, вспоминая этот мерзкий вкус. Наконец забава окончилась, и банда пошла по своим делам, оставив посреди пещеры хныкающую и срыгивающую попавшие в рот испражнения девочку. Пузяк улыбнулся. Юдишка тупые, совсем тупые. Ей бы радоваться, что её жрать не стали, а только в грязи поваляли, а ведь всё могло быть иначе! Но сейчас у племени достаточно мяса и личинок, сама она слишком мелкая для размножения, зато зло пошутить над бесполезной самкой всегда можно, это даже интереснее чем есть. Так точно думали остальные, но Пузяк думал иначе. И может сейчас, она тупая бесполезная юдишка, но он её научит выживать, и сделает ему, Пузяку, полезной. Улыбка гоблина стала шире, когда он шагнул к покрытой нечистотами девочке, и та в ужасе отшатнулась, будя в душе маленького гоблина особый азарт.