Финальный жест

Игра с самого начала не задалась для Саймона. Продумывая наперед несколько ходов, он не предвидел того факта, что Дрозд знал практически каждый его шаг. — Шах и мат, — бесцеремонно и громко возвестил светловолосый мужчина, довольно смакуя алкогольный напиток, — что ж, теперь я вправе требовать свое желание. Детектива слегка передернуло от однотипного сидения. У него затекли ноги, а от спертого воздуха в голове звенело так, будто разбивались тысячи ваз, поэтому сосредоточиться на игре не получалось, при этом находиться в долгу у этого странного Дрозда также совершенно не хотелось. — Я держу свое слово, — твердо ответил парень, — что тебе от меня нужно? — Всего лишь крохотная услуга… Дрозд встал со своего места, якобы проверяя, прочно ли закрыты двери в его подземных ходах. — Прекрати уже вести свои двойные игры. Сейчас совершенно не до твоих амбиций, Саймон. Пойми, наконец, что Фонд просто делает свою работу, как и тысячи людей здесь, которым ты успел подпортить жизнь. В ответ на эту речь мистер Смит уже хотел было начать высказывать свое мнение, но его порыв был прерван поднятой ладонью светловолосого мужчины. — Таково мое желание. Хотя бы две недели побудь всецело на стороне Фонда, и ты поймешь, что тут уже всё трещит по швам. — Забавно, ты говоришь мне это сразу после того, как меня пытался домогаться один из ваших сотрудников. То, что тут всё уже трещит по швам — для меня не новость, — выплюнул обвинение Саймон, — у меня нет желания… — А у меня нет времени, — перебил его Дрозд, — еще раз повторю — либо твои хотелки, либо чужие судьбы, как бы пафосно это ни звучало. Я лишь хочу, — он несколько раз прокашлялся в кулак, — дабы ты понял, что за любым действием идет последствие, и за Соном стоят еще более влиятельные существа, каких ты даже вообразить себе не в состоянии. Они способны стереть в пыль всё человечество одним щелчком пальца, если посчитают нас угрозой. Пока для них ты просто очередной забавный питомец. Он повернулся спиной к детективу и указал на один из проходов. — Прямо и направо до упора. Повернешь рычаг — окажешься в нужной комнате. Удачи. Затем Дрозд вальяжно положил ноги на свой стол и накрыл глаза раскрытой в случайном месте книгой, более не реагируя на детектива, будто его и не было. Снедаемый сомнениями, Саймон встал со стула и направился к одному из темных зияющих проходов посреди стены, уже намеревался войти, однако на несколько мгновений остановился: — Если таковые существа и вправду имеются, то человечество просто обязано узнать об этом. Ответа не последовало, а детектив ровными шагами продолжил свой путь. Когда вдалеке тоннеля прямо напротив фигуры детектива показалось слабое свечение фонаря, он решил, что это просто рябь в глазах: чудится среди мрака то, что он хотел бы увидеть, но тут Саймон понял, что это не галлюцинации. Чужие шаги уж точно не могли ею быть. Назад, еще назад. Хотя, скорее всего, уже поздно. Его обязаны были заметить. — Вот же… Бежать сейчас было совершенно бессмысленно, поэтому детектив просто пошел вперед, прикрываясь обратной стороной ладони от яркого белого света и щурясь. — Из огня да… — В полымя, — закончил за него знакомый голос. Саймон с удивлением различил в нем нотки облегчения. Они просто смотрели друг на друга секунд десять — взъерошенный и чумазый от долгого блуждания по проходам Войд и непроницаемый Рафаэль Сон, который из всего многообразия возможных фраз выбрал лишь приподнятую правую бровь. Саймон безучастно протянул руки в ожидании наручников. Конечно, ведь в глазах Главы он наверняка пытался сбежать, так что от наказания теперь не отвертеться. — Оставь это. Тут не заблудятся лишь несколько людей, и ты явно не входишь в их число, — тихо вымолвил Рафаэль и пошел вперед, не оглянувшись. «Вот же зазнавшийся упырь»: промелькнуло в голове детектива, но оставаться тут одному всё равно нельзя. К слову, по ощущениям, шли мужчины недолго и в совершенной тишине, прерываемой лишь звуками шагов. Когда, наконец, Сон уперся, казалось бы, в тупик, он потянул едва заметный ему одному рычажок, и свежий воздух впервые за весь день с силой ударил в легкие Саймона так, что он аж поперхнулся. В самом кабинете всё было прямо как в прошлый раз, когда тот приходил просить стулья для нижнего яруса… кажется, что это было так давно, но на самом деле прошло всего несколько недель. — Прими душ. Снова этот ледяной тон. Пугало, буквально до дрожи пробирало то, что мистер Сон ничего не спрашивал и не требовал. Саймон подобные ощущения мог сравнить, разве что, с чувствами нашкодившего ребенка, который очень сильно подвел своего родителя. Настолько подвел, что его сейчас повезут в детский дом. — Я могу сразу уйти… Но договорить детективу было не суждено, ибо его фраза была прервана настолько не терпящим возражений взглядом Рафаэля, что Войд закусил губу. Постоял еще несколько секунд и молча направился в ванную комнату. Столько всего хотелось сказать… но самое странное — ощущение чувства вины. «Плохого я ничего не сделал»: словно мантру, мысленно повторял про себя Саймон, пока раздевался и скидывал с себя грязные вещи, теперь уже ни на что не годные. Да, детектив всегда находит себе приключения на пятую точку. Но в этот раз случившееся даже не было его виной! Сначала Роб, потом Дрозд. — Оно само как-то выходит, — включил воду Войд и осознал, что является магнитом для неприятностей. Ведь его мог найти кто угодно, но этим кем-то оказался именно Рафаэль Сон, будь он не ладен. И сейчас Саймон моется в его душе, прямо около рабочего кабинета… стоит голым всего в нескольких метрах от Главы Фонда, пусть и не виден ему. Честно говоря, мистер Смит даже представить не мог, что когда-нибудь в жизни испытает такое унижение. Хотелось материться, громко и отборно, жаловаться плитке в ванной на жизнь и выть волком от несправедливости. Но он поборол в себе это низменное желание и вытерся наскоро полотенцем. Халата в ванной не оказалось. — Пожалуйста, — он высунул мокрую голову в дверной проём, — можешь мне дать какую-нибудь одежду? Моя совсем прохудилась, я её в стирку закинул… Рафаэль всё это время сидел в одиночестве, уставившись немигающим взглядом в отчет. Подняв голову, мужчина, не изменив выражение лица, встал с кресла и подошел к одному из шкафов, достал белоснежный мягкий плюшевый халат и протянул парню. Тот искренне улыбнулся. — Спасибо. И снова скрылся в ванной комнате. Спустя еще минуты две он вышел весь разгоряченный, пахнущий кокосовым гелем для душа, закутанный в халат, который, кстати, весьма неплохо на нем сел. — Что теперь… С каждой новой минутой Саймон ожидал подвоха, как будто совсем скоро начнется казнь. — Теперь суши голову, обсыхай и переодевайся, — сухо ответил Рафаэль. — А… эм… ты… ты ничего не хочешь мне ска… — Хочу ли я что-нибудь сказать тебе? — теперь уже у Сона не получилось сохранить беспристрастное выражение лица, — О, а сам ты, такой гений, не можешь додуматься? Саймона будто ударили обухом по голове. — Что за херню ты постоянно творишь за моей спиной?! Ты в моем подчинении сейчас находишься! Рафаэль Сон снова поднялся с кресла и решительно направился в сторону детектива. Тот лишь смотрел на него во все глаза и впервые в своей жизни действительно не знал, что сказать. — За каждый твой проступок я отвечаю своей репутацией. Ладно, репутацией, — он махнул рукой, — головой! Ты хоть понимаешь, какой опасности подвергаешь всех?! Под руку Главе попалась подставка для карандашей, и она полетела в стену, разбившись. Войд вздрогнул от неожиданности и мысленно поблагодарил всех богов, что не оказался на месте этой самой подставки. Он ещё никогда не видел Сона в таком состоянии, поэтому у него даже не возникло идей, как всё можно исправить. Парень лишь безмолвно наблюдал за разворачивающейся сценой, как будто сам не являлся её участником, таким образом психологически защищаясь. — Кому станет легче жить, если ты расскажешь об опасностях, с которыми обычные люди не в состоянии справиться? Ты думал об этом?! Кто-нибудь в этом гребаном мире думал хотя бы раз о том, что я чувствую? — вдруг выдал Рафаэль, тут же понял, что сболтнул лишнего, но поток душеизлияния уже нельзя было остановить, — Когда мне показалось, что я наконец-то нашел кого-то стоящего! Теперь Глава подошел уже вплотную к Саймону, но парень не отстранился. — Я же ведь делаю всё, чтобы тебя не убили сейчас. Что ты еще от меня хочешь? — обессилено вопросил Сон, — Они сто раз могли вздернуть тебя на рее, расстрелять, как пушечное мясо. Такой судьбы ты хочешь для себя? Детектив постарался хоть как-то разрядить обстановку. — Понимаю, что я виноват, — он говорил искренне, — но я честно не хотел никого подставлять. — Не хотел, но сделал, — прервал его Рафаэль. — Да… у меня так часто получается. Саймон, расстроенный, сел напротив кресла главы, уставившись на изгибы обивки. — Я ведь не хотел, чтобы кто-нибудь пострадал, как Сандерс-старший, например… и… я не думал, что мои действия могут привести к тому, что другие люди будут отдуваться за мои ошибки, — он закусил губу и запустил пальцы в волосы, — боже, я ведь просто хочу избавиться от всего этого кошмара… Чтобы люди ощущали свободу. И для них не скрывали реальный мир. Да, возможно, не все объекты стоит выносить на свет… но те, от которых можно хотя бы сбежать, если соблюдать меры предосторожности… Он почувствовал, как по щекам начали течь слезы, и они не намеревались останавливаться. Было страшно говорить кому-то о том, что на самом деле чувствуешь. Детектив никогда не позволял себе подобного ни перед кем. Честность может быть оружием в чужих недобросовестных руках. Но сейчас… он не ощущал беспокойства. Парень просто ужасно устал. Голова только начала проходить после пребывания в душной комнате Дрозда, и он чувствовал, что Сон действительно переживает за него. Теперь уже Саймон набрался смелости и посмотрел прямо в глаза Главе фонда, в которых читалось замешательство. — Что, впервые видишь плачущего человека? — ухмыльнулся сквозь слезы своей догадке Войд, — я и сам сейчас мало в чем уверен. То, во что я свято верил пять лет, ломается, как карточный домик. Мой характер ломают, мои идеалы превращают в пыль, меня самого смешивают с грязью. Ты думаешь, это так легко пережить? Ох, как же ужасно и жалко, наверное, он сейчас выглядит. — Нет… — последовал такой же честный ответ. Саймон приложил ладони к векам, чтобы слезы остановились, и сидел так секунд пять, его слегка потряхивало от нервного напряжения, но вдруг он почувствовал, как мягко и аккуратно его руки убирают от лица. Продолжив сидеть с закрытыми глазами, детектив услышал, как Глава опустился перед ним на стул, поставленный рядом. — Прости, что я не могу сделать больше, — прошептал он, — я бы хотел… Сон дотронулся до чужих пальцев так трепетно, словно они были хрустальными. И тут Саймон сделал неожиданную вещь даже для самого себя. Он совершенно осознанно взглянул на Рафаэля, хоть слезы и продолжали течь, а затем придвинулся ближе, коснувшись холодных подрагивающих губ своими. Сначала они просто застыли в этой позе. Войд пытался осознать, что только что сотворил, а у Сона из головы вдруг выветрились все те сложные мысли, мучавшие его минуту назад. Спустя мгновение, показавшееся обоим вечностью, Глава сам притянул парня к себе, усаживая сверху. — Что я делаю, — севшим голосом пробормотал Саймон, наблюдая, как руки Рафаэля трепетно снимают верхнюю часть халата. — Ты извиняешься, — быстро сказал Сон первое, что пришло на ум, — если ты против, я не притронусь к тебе. Войд молчал. В абсолютной тишине, превращающейся в раскалывающейся голове в ультразвук, он провел рукой по мягким волосам Главы и осознал, как давно ему хотелось этого прикосновения. А Рафаэль, внимательно наблюдая за обеспокоенным выражением лица детектива, дотронулся ладонью его мокрой от слез щеки и укусил нежную кожу на шее, не до крови, но достаточно неожиданно и сильно, чтобы Саймон сдавленно выдохнул и подался вперед. Они снова поцеловались, на этот раз по-настоящему, не стесняясь друг друга и не таясь. Взволнованный Рафаэль от непривычки и сбившегося дыхания выдохнул, глядя на Саймона с нескрываемым восхищением. Еще один укус, теперь уже вокруг ореола соска детектива. Тот мелко задрожал от холода и возбуждения… последовала линия прикосновений от груди к более интимному месту. Не пытаясь казаться смелым — Саймон ведь был новичком в вопросе любви двух мужчин — он остановил пальцы, которые практически забрались под халат. — Нет… Нет. Не так и не сейчас. Я… прости, пожалуйста. Было плевать, что он выбежал из кабинета профессора Сона в одном халате с мокрыми волосами, наполовину возбужденный и с бешеным взглядом. Всё равно, что на него таращились, как на привидение, пока он добирался до своей комнаты-камеры. И даже когда закрыл дверь, совершенно фиолетово было, что сейчас за ним следит система видеонаблюдения. Саймон сел на кровать, запустил руки в начинающие отрастать волосы и начал думать. Практически до самого рассвета он находился в таком положении, сконцентрировавшись на собственных размышлениях. И решил, что хотя бы несколько недель попробует помогать Фонду и обязательно распутает всю эту запутанную историю со сторонними хакерскими атаками, историей Рафаэля и флешкой. Не ради Главы, нет. Точно не ради него.