Can I call you tonight?

Сказать, что Адам Пэрриш был счастлив — значит ничего не сказать. Он обрел высшее счастье, лавируя между Гарвардом (где он был старостой группы), двумя работами и своими лучшими друзьями — шумной и очаровательной Блу и смертоносным готом Эндрю. Если бы тогдашний отброс из трейлерного парка, каким был Адам, сказал, что он отправит своего жестокого отца в тюрьму, уедет из Генриетты, наладит свою жизнь и будет по-настоящему счастлив, он бы рассмеялся сам себе в лицо. От этих мыслей до сих пор щемило в груди, но ему удалось сбежать. Он был свободен, несмотря на то, что собственные демоны до сих пор преследовали его. Сейчас он — Адам Пэрриш, студент из Гарвардского университета, а не Адам Пэрриш — нищеброд из трейлера. У него прекрасные отметки, две хорошо оплачиваемые работы, которые ему очень нравятся, и двое лучших друзей, с которыми он вместе работает. Адам улыбнулся Блу, которая весело щебетала с посетителями за стойкой кафе «Кейбсуотер», пока сам он бодро раскатывал тесто для печенья с шоколадной крошкой. Если Персефона и замечала, что Адам периодически отщипывает от него кусочки и закидывает их себе в рот, то ничего не говорила, а просто улыбалась. На телефоне Орлы играла какая-то старая песня, пока она колдовала на кухне, приплясывая у плиты, а Адам и Персефона занимались каждый своим тестом — для печенья и для хлеба соответственно. Персефона и Орла открыли «Кейбсуотер» вместе с Морой несколько лет назад, до того, как последняя отправилась в путешествие вместе со своим любовником мистером Греем. Все были за нее очень рады, и никто ее не останавливал, но Адам и Блу испытывали одинаковую боль от потери, хоть Мора и являлась матерью только для девушки. Адам и Блу держались вместе еще со старшей школы, потому что оба были чертовски упрямы и работали не покладая рук. Они даже встречались какое-то время, но ничего не вышло. Адам испугался было, что потерял своего единственного друга, но Блу просто запустила в него своей шапкой и назвала идиотом. — Адам Пэрриш, ты глубоко заблуждаешься, если думаешь, что так просто избавишься от меня, — сказала она, заставив Адама чуть ли не расплакаться от счастья. Вскоре Орла взяла их обоих на работу в «Кейбсуотер». С тех пор они жили неподалеку, но не вместе. Адам влюбился в свою работу с первого дня. К счастью, она еще и хорошо оплачивалась. По утверждению Персефоны, Кейбсуотером назывался некий мифический лес, который существовал в действительности и который можно было найти, если «искать по-настоящему тщательно». Никто не задавал ей лишних вопросов. Кафе представляло из себя огромное пространство с разномастной мебелью, которую Адам и Орла холили и лелеяли, чинили и натирали до блеска. Стены были выкрашены в цвет морской волны с вкраплениями темно-зеленого и белого, а с потолка свисали причудливые светильники. Блу заполнила все свободные места, включая самые укромные уголки, растениями, которые, как заметил Адам, Эндрю в тайне обожал поливать. Так же там имелся внушительный книжный стеллаж, любезно предоставленный мистером Греем, заполненный книгами и настольными играми. Сквозь огромные арочные окна проникало столько света, что большую часть дня они обходились без электричества. Прилавок ломился от сладостей, приготовленных Адамом, Орлой и Персефоной. Печенье, торты, пирожные всех возможных цветов, украшенные шоколадом, посыпкой, зефирками и прочим. Опрятная кухня, где все на своем месте и достаточно свободного пространства для передвижения, и где стук кастрюль и сковородок всегда сопровождает музыка. Продолжая подпевать Персефоне, Адам обратил внимание, с каким энтузиазмом Орла покачивает бедрами под джазовые мотивы. Его ушей достиг громкий смех. Он повернулся и увидел очень знакомое лицо. Эндрю Миньярд во всем своем пятифутовом великолепии — Адаму при его росте приходилось наклоняться к нему. Эндрю был в своем обычном наряде: черный цвет спрятан за зеленым фартуком с радужным значком на нем, который ярко блеснул, когда Эндрю взглянул на Адама, выгнув бровь. Орла и Персефона поздоровались как обычно: первая — громко и с воодушевлением, вторая — тихо и спокойно. Эндрю кивнул им обоим и уселся на стойку, где работал Адам. Адам взглянул на него подозрительно, прекрасно осознавая, что сейчас произойдет. Прежде чем он успел что-то сказать, Эндрю уже начал набивать рот тестом. Адам громко застонал. Эндрю самодовольно хмыкнул с коварным блеском в глазах и едва заметной ухмылкой. После трех лет знакомства Адам видел его насквозь. — Эндрю, нет. — Захлопнись, Пэрриш, не мешай мне наслаждаться жизнью, — прошамкал Эндрю с полным ртом теста. — Нам тут только сальмонеллы не хватало. Убирайся, или… — Адам понизил голос, глядя в сузившиеся глаза Эндрю, — никаких черничных кексов сегодня. Эндрю замер, и Адам почувствовал, как его переполняет гордость — Ты испек черничные кексы? — Возможно. Если они тебе нужны, перестань таскать тесто и возвращайся к работе. Эндрю отвернулся и с грохотом, с которым его армейские ботинки встретились с полом, спрыгнул со стойки, вызвав тем самым улыбку на лице Адама. Эндрю уставился на него колючим взглядом, но Адам был в курсе, что это все напускное, поэтому просто широко ухмыльнулся, вынудив его слегка улыбнуться в ответ. А затем коснулся плеча друга, и, дождавшись утвердительного кивка, обнял его. С тихим вздохом Адам уткнулся в светлую макушку и похлопал Эндрю по спине. Их отношения были особенными, потому что никому не позволялись объятия, да даже просто касания, кроме Адама и иногда Блу. У Эндрю были свои причины, о которых знали лишь избранные. Он стукнулся кулаками с Орлой, обменялся странными рукопожатиями с Персефоной, которые представляли из себя целый ритуал, и помахал Блу. Но лишь Адаму перепали обнимашки, из-за чего он чувствовал себя на вершине мира. Его переполняла гордость, и он ничего не мог с этим поделать. В конце концов, именно Адам был тем, кто несколько лет назад — на последнем году обучения в Эглионби, — нашел Эндрю, под кайфом и истекающим кровью. Он поздно возвращался с работы и видел, как какой-то тип напал на него. Адам и сам не понял, как это произошло, но он ударил того парня по лицу и сказал отвалить, соврав, что знаком с Эндрю. А затем позвонил Калле и отвел Эндрю к себе домой, за что чуть не получил ножиком в печень. Эндрю был не в себе, но, как любила говаривать Блу, Адам обладал силой убеждения, даже если казался немного грубым и резким. Его речь была суровой, но это немного охладило пыл Эндрю. Позже приехала Калла, осмотрела пострадавшего и сказала, что поводов для беспокойства нет, нужно лишь подождать, когда его отпустит. Адам уложил Эндрю — незнакомца, сильно смахивающего на маньяка, — в свою кровать. Хотя, он не был абсолютным незнакомцем. Одноклассники Адама часто упоминали какой-то бар и «мелкого, опасного бармена-гота», поэтому, можно сказать, что в каком-то смысле он был знаком с Эндрю. Но все это было не важно. На следующий день Адам проснулся и обнаружил Эндрю на своей кухне. Он сварил кофе, а затем признался, что знает, кто такой Адам, и что он ужасно сожалеет о вчерашнем. Он продолжал извиняться, пока Адам не остановил его. Чуть позже на жизнь Адама снова было совершено «покушение», на этот раз клоном Эндрю. Он накинулся с порога, стоило Адаму открыть дверь. Эндрю пришлось встать между ними, чтобы остановить кровопролитие. Это, конечно же, был близнец Эндрю — Аарон, — который пытался придушить Адама, уверенный, что тот надругался над его братом. Это настолько взбесило Адама, что он выгнал обоих, используя весь свой богатый лексический арсенал. Обвинение в подобном оставило мерзкий осадок в его душе, о чем он не преминул поплакаться Блу. Адам так и не смог уснуть той ночью, гадая, как там Эндрю. И тот не заставил себя ждать. Он появился на следующий день с полной коробкой пончиков и извинениями. Блу отчитывала его добрых двадцать минут, пока Адам не сказал ей, что это не Аарон. Снова последовали взаимные извинения; позже Адам все выяснил с Аароном, после того, как Эндрю рассказал о своем приемном брате и его «братской привязанности». Блу была в такой ярости, что чуть не бросилась на его поиски, но Эндрю сказал, что он погиб в автокатастрофе несколько лет назад. Это известие не могло не вызвать широкой улыбки у всех троих. Они подружились. Адам и Эндрю оба были молчунами и почти не разговаривали, но между ними существовала своя динамика. Эндрю признался, что собирается изучать литературу, и закатил глаза, когда Адам не смог скрыть широкой ухмылки. Эндрю заставил его отвернуться и пробормотал неловкие слова благодарности. Они отлично сработались, даже несмотря на то, что Блу пришлось на некоторое время уехать в другой город по учебе. Адаму нравилось читать поэмы Эндрю, а тот в свою очередь помогал ему с домашним заданием. Он рассказал, что в ту ночь, когда Адам нашел его — за что он был ему безмерно благодарен, — кто-то действительно накачал Эндрю наркотой. Адам расплакался, заработав хмурый взгляд в ответ, что тем не менее не помешало Эндрю держать Адама за руку. В свою очередь, Адам рассказал о своем отце и что тот с ним сделал. Было бы легким преуменьшением сказать, что Эндрю вскипел от ярости. Пришлось спешно его успокаивать, заверив, что отец давным-давно гниет в тюрьме. Адам узнал, что Аарон и Эндрю живут с Би, их приемной матерью. Она и Аарон сходили с ума от волнения в ту ночь, когда Эндрю пропал. Адам сказал, что его крошечная квартирка к его услугам в любое время. Близнецы часто зависали у него, делая домашку. Точнее Адам и Аарон занимались, а Эндрю дразнил их ботаниками. Позже Аарон познакомил Адама со своим парнем — Кевином, игроком в экси, чертовски хорошим, по словам Аарона. Блу громко взвизгнула, когда Кевин обнял ее и оторвал от пола. Все вокруг громко рассмеялись; Адам был счастлив. Впервые искренне и по-настоящему. От Эндрю не скрылись эти изменения в его поведении. Он сильно нажал на ямочку на его щеке, на что Адам сказал: «Я счастлив, Эндрю, я просто счастлив», и Эндрю подарил ему настолько ослепительную улыбку, что она затмила все остальное. Тогда они обнялись впервые, из-за чего Аарон и Кевин так громко охнули, что Адам и Блу подпрыгнули. Эндрю просто молча уставился на них, отбив охоту задавать вопросы. Когда Аарон и Кевин съехались, у Адама появился новый сосед — немного резковатый, но всегда жадный до обнимашек и вафель. Они работали вместе, и Блу была в восторге от нового друга. Эндрю был рядом, когда Адам порвал со своим тайным бойфрендом. Терпеливо держал его за руку, когда тот плакал взахлеб. Эндрю — это сплошные углы, но Адам знал все его мягкие стороны. Он готовил Адаму вафли среди ночи, когда знал, что тот задержится. Он готовил завтрак заранее, перед тем как лечь спать. Однажды Эндрю чуть не прирезал Адама, когда тот вырубился в гараже во время работы от переутомления, и пригрозил расправой, если он снова доведет себя до такого. В тот день Адам понял, насколько Эндрю не все равно, и решил, что сломает нос любому, кто будет утверждать обратное. Звонкий шлепок по затылку вывел Адама из оцепенения и заставил нахмуриться. Эндрю воспользовался кухонным полотенцем, чтобы вернуть его на землю, и теперь пристально наблюдал за ним. — Пэрриш, что происходит в твоей маленькой, прекрасной головушке? — Отвали, Эндрю. — Я все еще жду мои черничные кексы. — Позже. — Ненавижу тебя. — И я тебя, дорогуша. Эндрю так яростно покраснел, что все трое не смогли удержаться от смеха. Всем было известно об их чувствах друг к другу, но природа этих чувств всегда была только платонической, и это неоспоримый факт. Адам дразнил его милыми прозвищами, а Эндрю в свою очередь прятал его учебники, и один раз соль, но потом извинялся посредством пинты мороженого или противня с кексами. Адам втайне грустил, что они теперь живут раздельно — он в кампусе, а Эндрю в своей просторной квартире неподалеку. Но они частенько тусовались вместе, иногда на выходных к ним присоединялась Блу. Они заказывали пиццу, играли в настольные игры и смотрели старые фильмы. Адам всегда с нетерпением ждал этих вечеров. Эндрю еще какое-то время пялился на Адама, а потом отошел к плите, чтобы помочь Орле. Блу ворвалась в кухню, когда Адам закончил первый противень с кексами и поставил их в духовку. Она была вся красная, с улыбкой на пол-лица. — Сарджент, у тебя аневризма? — поинтересовался Эндрю. — Заткнись, Эндрю. Гэнси только что пригласил меня на свидание. Адам улыбнулся. Блу и Гэнси флиртовали друг с другом уже довольно долгое время. Блу была непреклонна в том, что Гэнси должен пригласить ее первый, а не наоборот. Линия рта Эндрю слегка изогнулась в легком намеке на улыбку. — Блять, ну наконец-то. Вы оба такие лузеры. — Как будто ты не пускаешь слюни на Нила каждый раз, когда он приходит сюда. Она ухмыльнулась, когда Эндрю снова покраснел. Пока до Адама доходило, Орла и Персефона быстренько ретировались, бормоча что-то про прилавок. Потребовалось какое-то время, чтобы нужные шестеренки в его голове щелкнули и встали на место. Он громко ахнул и так громко заржал, что лишь ледяное «Пэрриш» смогло его заткнуть. — Нил? В смысле Нил Джостен? Мой одноклассник и сосед Нил Джостен? — Да, — одновременно ответили Блу и Эндрю. Последний двинулся в сторону девушки с ножом наготове. Она испуганно взвизгнула, и ее как ветром сдуло. Адам поймал Эндрю за запястье, осторожно отобрал у него нож, и они оба сели. Эндрю сопротивлялся, но у Адама был козырь в рукаве. Он взял два черничных кекса с противня и протянул их другу. — Всего два? Пэрриш, не сдерживай себя. — Три, и ты расскажешь мне о своей маленькой влюбленности. — Четыре. — Пять, и я ничего не расскажу Нилу об этом, — усмехнулся Адам, а щеки Эндрю снова заалели. — Ладно, хер с тобой. Адам вручил ему пять кексов и с нежностью наблюдал, как тот с детской непосредственностью вдыхает их запах. Эндрю как обычно высунул язык и задышал, как собака. Это всегда смешило Адама. Особенно когда у него был плохой день или паническая атака. Эндрю был его якорем. — Значит, Нил. — Да, Нил. — Хватит, Миньярд, не тяни кота за яйца. — Он мне нравится. — «Нравится», как если бы ты хотел залезть ему в штаны, или «нравится», как ты бы водил его на свидания и сочинял сонеты в его честь? — Скорее, я бы пригласил его в роскошный ресторан, мы бы пожаловались на цены, обменялись бессмысленными поцелуями, а потом он бы вытрахал из меня всю дурь. — Фу, мои уши. — Представь себе, Пэрриш, не все из нас хотят нагнуть Гарвард. Некоторым нужно второе человеческое тело для взаимодействия. — Отъебись, я хожу на свидания. — Ага, конечно, — сухо парировал Эндрю. — Еще слово, и Нил обо всем узнает. — Только попробуй. — Как там было? Дорогущий ресторан и зубодробительный секс? — Адам чуть не лопался от самодовольства. Эндрю прожигал его взглядом. — Адам. — Авв, Эндрю, ты такой миленький с красными щечками. Надо сфоткать как-нибудь. Адам чмокнул Эндрю в лоб, а тот с улыбкой на лице сунул ему кекс прямо в нос. Адам фыркнул и схватил салфетку, чтобы вытереться. Эндрю захохотал, когда в волосах цвета пыли обнаружилась черника. Адам пронзил Эндрю взглядом, но не смог сдержать улыбки. — Кстати, я нашел соседа. — Да? И кто он? — Некто Ронан Линч. — Рон… нет. Эндрю, скажи, что ты пошутил. Только не Линч. Только не Линч. — А что не так? — Блять. Он высокий? Бритая голова, голубые глаза? — Ага. — Блин, нет… — Только не говори, что это тот самый Ронан Линч, с которым ты трахнулся именно в тот единственный вечер, когда я наконец вытащил тебя потусить со мной? — Эндрю. — Адам. — Блин, ты такой мелочный. — Все будет хорошо. Он не придет сегодня с Гэнси. Он не переедет еще неделю. — А потом? — Он, вероятно, будет здесь. — Я в дерьме. — Пэрриш, если не прекратишь панику, я утоплю тебя в той кастрюле с водой. Ты как ребенок, это было один раз. — Мы встречались пару недель. Ты забыл? Эндрю всем своим видом выразил готовность к убийству, и Адам только сейчас осознал, что скрыл от него эту «незначительную» информацию, отчасти из-за того, что считал Ронана опасным. А еще Адам считал Ронана привлекательным, с его бритой головой и глазами цвета океана. И, конечно, с его сексуальной, слишком сексуальной татуировкой на спине. — Прости, Эндрю, но это так. Это было здорово, но ему пришлось уехать в свой универ, а я остался здесь и пошел в Гарвард, так что… да. Эндрю обхватил Адама за затылок и потянул вниз. — Слушай сюда, Адам. Никто не заставляет тебя встречаться с ним, ты понял? Это только между вами. Хочешь увидеть его? Вперед. Не хочешь? Не надо. Все просто, усек? Адам кивнул. — Словами. — Да, Эндрю. — Хорошо. А теперь зови этих дамочек, у нас тут куча посетителей. — Есть, сэр. — И, Адам? — Да? — Кексы зачетные. — Все для тебя, сладенький.