выстрелы в молоко

Вадим минуты считает до конца своей смены на стреме, вытирает тыльной стороной ладони пот с лица — душно, хоть и ночь — и, снимая на ходу автомат с шеи, идет к палатке. Забирается внутрь, тычет на ощупь автоматом в Джесс — на, бери, вали… Она сонно спрашивает: — Разве моя? — Твоя, твоя. Иди. Очередь на самом деле не ее, но пусть Олег поспит, он сегодня умотался. Джесс с тяжелым вздохом выбирается из палатки, волоча за собой автомат, а Вадим падает на нагретое ею место — туристическая пенка и спальный мешок поверх на правой стороне. Слева ровно дышит Олег. Мальчишка. Кровь не слишком любит. А от ночных выстрелов вскидывается, тут же взгляд у него становится кристально-чистым, превращается в машину. Но сейчас — пусть спит. Олег вздыхает во сне, потревоженный, видимо, их возней, шуршит — переворачивается, наверное. И Вадим, не удержавшись, тянется к нему рукой. Ладонь ложится поверх округлых ягодиц — Вадим честно не специально. Так вышло. Но сразу тянет сладко внизу живота. За тобой должок, Поварешкин. Потому что я сейчас Джесс отправил патрулировать район вместо тебя, а она спросонья и не разобралась. Теперь уж не вернется, четыре часа будет бодрствовать. Олег, почувствовав сквозь сон прикосновение, дергается. Вздрагивает его крепкий зад, и Вадим ведет ладонью выше, по пояснице, между лопаток… Олег выдыхает. Потом хрипло говорит: — Отвали. Надо же, понял, что это не Джесс к нему подкатывает, чтобы потом обсмеять, назвав недотрогой. Все она понимает о нем, не рассчитывает его трахнуть, да и вряд ли всерьез хочет. — Да ладно тебе, — отвечает Вадим и подкатывается ближе, обнимает одной рукой. Уткнувшись носом в плечо Олегу, втягивает воздух. Пахнет — улет… Под ребра прилетает локтем. Раззадорившись, Вадим крепче прижимает к себе Олега, ловит его талию в захват, а тот взбешенно бьет еще сильнее, но мышцы пресса глушат удар. Вадим прикусывает за ухо Олега. Вот же строптивый… Они ведь даже еще не сосались. Ничего такого. Просто взаимные шпильки и подколки, гневные взгляды — напрямую, заинтересованные — украдкой. У Вадима в последние недели на две вещи стояк: на песок, обагренный кровью, и на талию Олега, на баланс между ней, его плечами и бедрами. Вадим, вжав Олега лицом в пенку, наваливается сверху, чтобы не рыпался, и кусает загривок. Олег стихает вдруг. Вадим толкается пахом к его ягодицам, сжимает бедро. — Хочешь? — тихо спрашивает, будто не поздно уже. — Давай… Олег отвечает едва слышно. Вадиму даже кажется, что померещилось. Но, как только он приподнимается на локте, Олег переворачивается на спину, лезет к его ремню, а Вадим кладет ладонь ему на ширинку — и ее так член натягивает, что того гляди лопнет. Он торопится зачем-то, хотя Джесс не придет еще почти четыре часа. Торопится. Хочется потому что. Да, точно. Потому что сильно хочет… Берет Олега за член, ведет — длинный, ровный, под большим пальцем лежит выпуклая вена. Олег выдыхает. Будто даже ноги шире разводит. Ладонь его обхватывает Вадима через нижнее белье, тут же — ныряет за резинку, касается обжигающей плоти, и с рукой его почему-то так хорошо. Словно сам себе не так же дрочишь… Олег молча ласкает, совсем не церемонится, и Вадим отвечает ему тем же. Просто дрочка. Соскучились по гражданским. По ебле. Чего такого. И все равно от срывающегося дыхания Олега вдруг начинает что-то в груди екать. Вадим отдрачивает ему быстрее, и движения Олега сбиваются. Вадим отводит его руку от своего члена, сосредотачивается на нем. Хочет было наклониться, коснуться губ — но не позволяет себе. Олег — та еще вредина, прокусит язык, если к нему в рот сунуться. Поэтому — только кулаком по его длинному члену, красивому, наверное, если при свете дня увидеть, а не в темени палатки считывать на ощупь. Олег хрипло выдыхает, замирает, и Вадим до судороги в локте дрочит ему. Бьет на пальцы сперма. Олег после заминки размякает, растекается под Вадимом, и даже не нужно касаться его, чтобы понять, как расслабились все его мышцы. Глубоко дышит. И спрашивает вдруг глухо: — Хуево будет, если в рот попрошу мне дать? Вадим представляет его хмурую физиономию, сведенные брови и как он стиснул челюсти после вопроса; безумно жалеет, что не видит его сейчас. — Будет охуенно, — заверяет он. Перекатывается на спину, хлопает по ляжкам. Олег касается его ног руками. Шуршит одеждой — подтягивает свои трусы и штаны. Дыханием обжигает член. Вадим машинально кладет ладонь ему на макушку, а Олег встряхивает головой, скидывает его руку. Проводит языком по головке, и бедра у Вадима подрагивают — хочется в рот толкнуться. У него месяц никто в рот не брал. Тем более в такой аккуратный ротик, как у Олега… Он опускается на член губами, даже пальцами не поддерживает, и надевается, чтобы головка уткнулась в щеку. Так и ласкает — одним ртом, скользит языком, мерно дышит. Вадиму такого мало. Или кулаком бы помочь, или зубами провести бы, от зубов крышу сносит порой… Но он вдруг понимает, что Олегу самому нужно это. Ощутить, полностью изучить. Не помочь быстренько снять напряжение, а приласкать. Вадим шепчет: — Нежный ты какой, Волчик. Что ж ты сразу не сказал, а все огрызался… И Олег тут же в отместку щипает за бедро. Рот у него — шелковый, старается зубами вообще не задеть, значит, ему и самому не понравится, если случайно тронуть… Вадим запоминает. Он бы тоже… хотел. Не только руками. Не вот так в палатке наскоро. Хотел бы изучить все его тело. Пусть даже с завязанными глазами. Олег берет крепче, обхватывает наконец пальцами — и Вадим стонет. Тут же прикусывает ладонь, чтобы не привлекать внимание Джесс лишними звуками, а Олег старательно ласкает его, и у Вадима попросту не получается держаться подольше, так и кончает ему в рот, запоздало говорит: — Извини, не успел… Олег молча поднимается к нему, прижимается к губам, и Вадим приоткрывает — неужели поцелует даже… И чувствует вкус своей спермы — Олег сплевывает ее ему в рот. Вадим, оттолкнув его, плюет в сторону, закашлявшись. Хрипит: — Я, конечно, так люблю тоже, но ты предупреждай. — Я так-то глотаю, но ты тоже предупреждай, — в тон ему отвечает Олег. Вытерев рот, Вадим подвигается к нему, обнимает и лезет целоваться, пока Олег вырывается из объятий. Но стоит тронуть его губы своими — и Олег замирает. Так и подмывает спросить: ну чего ты от меня бегаешь, а? Вижу же, что нравлюсь. Вадим кладет ладонь ему на щеку, гладит. Хотел бы с ним в обнимку заснуть, но нехотя перелезает через него к остывшему спальнику, на котором была Джесс. — Вад, — сонно зовет Олег, — я ведь после тебя на стрем должен. — Ничего, ты свое отработал, — заверяет его Вадим и зевает. Поспать все-таки надо, завтра долгий день. Олег касается его руки, на миг сжимает пальцы — и отворачивается, судя по звуку дыхания. Вадиму все равно приятно. Подкладывает под щеку ладонь, которой касался Олег, и закрывает глаза.