выстрелы в молоко

В парке Сережа подсел на скамейку, уже занятую мужчиной. Поначалу в полутьме прогуливался, перешагивая лужи, и приглядывался. Цеплялся взглядом за таких же пугливых омег, как он сам, без особого интереса смотрел на бет, принюхивался к альфам. Он уже не в первый раз посещал этот парк. Пару раз находил приключения, но чаще всего уходил домой, ощущая себя грязным — как же унизительно искать одноразовый секс, опасаясь, что накроют стражи порядка! Но в него вгрызалась нужда, острое желание, которое не подавить ничем. Поэтому возвращался. Сегодня он следовал темными тропами за широкоплечим, коротко стриженным блондином, и не мог понять, идет тот по своим делам уверенным шагом или тоже ищет близости. Наконец, когда блондин сел на лавку под мигающим желтым фонарем, Сережа решился и опустился рядом с ним. Заговорил: — Прохладно сегодня. Погода не для прогулок. Коротко глянул на блондина. Тот посмотрел в ответ, смерил Сережу взглядом и усмехнулся: — Ты меня не потянешь. Мелковат. Сережа, опешив, выпалил: — Сам ты мелковат! — Ну вот и поговорили, — хмыкнул блондин. Он уже встал и собрался уйти, но Сережа схватил его за руку. Тут же воровато убрал ладонь, спрятал руки под мышками. Блондин помедлил. Наверное, почувствовал, как изголодался Сережа по сексу. И он… он красивый. Издалека Сережа разглядел только фигуру, и ориентировался на нее — всегда любил крупных мужчин. А теперь рассмотрел лицо, и его потянуло в омуты светлых глаз, екнуло внутри от квадратной мощной челюсти. Сережа торопливо сказал: — Ты сначала покажи, что у тебя. Может, меня не устроит. Я предпочитаю больших. Он все сидел на лавке, морозил задницу, а блондин стоял над ним, сомневаясь. — Ладно, — наконец сказал он. — Пошли в будку. Он направился по тропинке к общественному туалету в глубине парка, и Сережа, выждав немного, пошел за ним. Сердце пустилось в пляс. Он боялся быть застигнутым, пойманным, а еще больше — обманутым, вдруг блондин просто подшутил над ним? И страшно хотелось трахаться. Потрогать чужой член, взять в рот, пустить в глотку… Он шел, глядя в спину блондину, зачарованный. Под ногами хлюпали размокшие в лужах листья, ветер забирался под шарф, и Сережа отчаянно надеялся, что скоро согреется. Блондин зашел в общественный туалет. Сережа, выждав пару секунд, тоже взялся за дверную ручку. Негласное место встреч мужчин в их городе. Повезло, что внутри никого нет. Он дернул дверь на себя, и почти сразу же шарф его оказался в кулаке блондина, он притянул к себе, и Сережа едва успел захлопнуть дверь. Блондин одним движением вжал его в стену между раковинами, жадно поцеловал, и Сережа поплыл от его запаха, от жарких губ, от ладоней, скользнувших под пальто… Он обхватил блондина за шею, во всем теле вспыхнули пожары, член болезненно напрягся. Как пахнет… даже крепкий запах парфюма не перебивает его мужской запах. — Пойдем, — прошептал Сережа. Нехотя отпустил блондина, и тот попятился в тесную кабинку. Закрывшись с ним, Сережа снова набросился на него с поцелуями, полез к его ширинке. Ремень с хитрой пряжкой никак не поддавался, и Сережа, обозлившись, плюхнулся перед ним на колени, взбешенно расстегнул ремень, ширинку, сдернул синие джинсы пониже… Едва не застонал от того, как крупный член натягивал ткань трусов. Прижавшись к нему щекой, Сережа вдохнул глубже, и голова закружилась от мускусного запаха альфы. Он провел ладонью по члену вдоль, приспустил резинку боксеров, лизнул головку, и блондин, до того тихий, шумно выдохнул, стянул с Сережи шапку и коснулся рассыпавшихся по плечам волос. Времени на нежности у них не было. Сережа сразу взял в рот и понял, что имел в виду блондин, сказав, что сосед по лавке мелковат. У него даже для альфы был выдающийся размер. В рот едва влез, о глотке и речи не шло — Сережа задохнулся бы, попытавшись взять его глубже. Поэтому просто наслаждался солоноватой смазкой, гладкостью головки, крепким стволом в кулаке. Облизал, зажмурившись, словно эскимо, и внутри все задрожало — как же он любил ртом, как же ему хочется это растянуть… Блондин гладил по голове. Немного подтолкнул, торопя, и Сережа перестал дразнить языком, взял нормально, пустив за щеку, и заработал кулаком быстрее. Он ласкал его, касался свободной рукой себя между ног, и представлял, как они после этого представятся друг другу, обменяются номерами, а может, сразу поедут к Сереже домой, и там продолжат, и блондин будет всю ночь втрахивать его в кровать, и… Он кончил чересчур быстро — в рот выстрелила сперма, Сережа отстранился, не успевая проглотить, заляпал шарф. Ошалело посмотрел наверх. Блондин, упершись одной ладонью в тонкую стену кабинки, глядел на него в ответ, раскрасневшись, будто смутившись. Опомнившись, он торопливо надел трусы, застегнулся. Сережа поднялся на ноги и отряхнул колени. Член болезненно давил на ширинку, и ему показалось, что блондин ему не поможет — ухмыльнется и уйдет, но тот неожиданно развернул, притянул к себе спиной и ловко сдернул с Сережи брюки, взял в кулак и четко отдрочил, Сережа даже понять толком ничего не успел — а уже забрызгал спермой дверь, и так годами страдавшую от биологических жидкостей. Он, совершенно потерявшись в пространстве и времени, кое-как поправил одежду, спрятал испачканный конец шарфа между бортами пальто, обернулся к блондину и размазано улыбнулся: — Так что, все еще мелковат? — Абсолютно точно мелковат, — кивнул блондин, — пусти. Сережа машинально посторонился, а блондин ушел так быстро, что он даже не успел возмутиться в ответ. * Следующую вылазку в парк Сережа предпринял только через месяц. С прошлого раза он все еще злился, ощущал себя использованным, хоть и твердил себе: а на что ты рассчитывал? Мужчины встречаются, чтобы быстро потрахаться, отношений никто не ищет, успеть бы подрочить друг другу — и разбежаться, пока не нагрянула полиция… Рейды стали проводить чаще. Он то и дело читал новости о задержанных парнях. В груди ныло. Он физически не может полюбить женщину. Альфы еще притворяются натуралами, заводят семьи, а омег женщины раскусывают на раз-два, и им неинтересно играть роль ширмы. Сережа порой начинал ненавидеть себя — мало того, что тело то и дело подводит и истекает смазкой от жгучего желания секса, так еще и увлекаться способен только мужчинами… Он не последний человек в этом городе, кое-чего добился, может позволить себе снимать хорошую квартиру, а когда дело доходит до половой жизни — шарахается по парку в надежде хоть с кем-то перепихнуться. Унизительно отсосать или, если не повезет, просто подрочить, а потом молча разбежаться. Он, гуляя по парку, кутаясь в шарф — новый, тот он стыдливо выбросил по пути домой, — заметил смутно знакомую фигуру на лавке. Неужели тот же блондин?.. И сидит на том же месте? Интересный у него подход. Не искать мужчину, а выжидать, когда кто-то подсядет и сам себя предложит. Сережа сначала хотел демонстративно пройти мимо, а потом… потом чересчур ярко вспомнил толстый член во рту. Он ведь в прошлый раз уехал, совершенно не удовлетворенный короткой дрочкой. Дома погружал в себя дилдо, представляя, что это блондин согласился на продолжение и медленно трахает его. Фантазии разбивались о жестокую реальность: дилдо было размером меньше, чем член блондина. Сережа купил игрушку побольше, но этого все равно не хватило. С игрушкой он не хотел, он хотел с человеком… Нос его уловил едва различимый запах блондина, и нервы прошило электрическим разрядом. Мне же просто потрахаться, раздраженно подумал Сережа. Нечего оскорбленную невинность из себя строить… Он решительно приблизился к блондину и встал рядом с ним. Тот был одет теплее, чем в прошлый раз: куртка с меховым воротником, красная шапка, надвинутая до бровей. Он лениво поднял взгляд. — А, — узнал он, — малыш. — Ни разу не малыш вообще-то, — возмутился Сережа и пнул его ботинок носком кроссовки. — У тебя была возможность убедиться. — Ну так, пощупал немного, — усмехнулся блондин, беззастенчиво его разглядывая. — Но я тебе точно говорю: ничего не выйдет. Порвешься. Мне бы кого покрупнее, чтобы как я, — мечтательно протянул он. — Если ты кончишь так же быстро, как в прошлый раз, то я даже не замечу, что ты был внутри, — парировал Сережа. Про себя подумал: и зачем атакую этого болвана? Как будто других мужчин в парке нет… И все равно его задело, зацепило — хотелось доказать, что он еще как может принять этот член, и ему даже мало будет. К тому же блондин его привлекал. Большой, красивый мужчина. Сережа всегда примерно таких и представлял в фантазиях. Блондин слегка покраснел, но смотрел все так же нагло. Сказал: — Я просто хотел побыстрее, чтобы тебя не мучать. А то пыхтишь, стараешься… Сережа закатил глаза. — Ладно, — фыркнул он. — Хорошо тебе провести вечер. Решил, что уламывать блондина и дальше — уже ниже его достоинства. Он себя не на помойке, в конце концов, нашел, на него мужчины в парке заглядываются… И стоило ему сделать пару шагов, как блондин нагнал его и пошел рядом. Деловито спросил: — Так что, погнали в кабинку? — Ты женат? — спросил Сережа. — С чего ты взял? — удивился блондин, шагая по направлению к общественному туалету. Сережа свернул на тропинку, ведущую к парковке, и блондин торопливо переступил через траву, покрытую подтаявшим снегом, нагоняя его. — Я холост, — сказал он. — С чего ты вообще решил? Кольца нет. — Кольцо — не показатель, — ответил Сережа. — Я вот, например, человек свободный, и готов понравившегося мужчину пригласить к себе домой. А если ты предпочитаешь засранные вонючие кабинки… — То я — здравомыслящий человек, — перебил его блондин. — Ты что, всех подряд к себе домой тащишь? — Ну-ну, — хмыкнул Сережа. — Ладно, — буркнул блондин. — Поехали ко мне. Ты за рулем? — Да. Блондин продиктовал адрес. Сережа понятия не имел, где это. И только поэтому капризно сказал: — Нет уж, в такую даль я не поеду. Ко мне. На том и договорились. Он по пути домой следил в зеркало заднего вида за алой иномаркой, не отстающей от него ни на одном светофоре, один раз блондин даже проехал на красный, чтобы не потерять его из вида. Сереже невольно стало не по себе. Домой он еще никого не водил. Сначала он жил в общаге, потом снимал комнату и не мог себе позволить спалиться перед соседями, а когда переехал в квартиру — то лишь находил людей на одну ночь то в парке, то в подпольном клубе, закрывшемся полгода назад, и никого из одноразовых любовников он в жизни бы не позвал к себе — слишком рискованно. А блондин… Блондин, откровенно говоря, мутный, признался себе Сережа. Придушит — и поминай как звали. Но давать заднюю было поздно. Припарковавшись поодаль от подъезда, Сережа не сразу заглушил двигатель. Проследил, как кружит по двору блондин, ища место. Фары погасли. Сережа словно окаменел — никак не мог заставить себя выйти из машины. Придавило тревогой. И с чего он счел хорошей идеей начать перепалку с блондином?.. В кабинку — так в кабинку, по накатанной схеме… Блондин, поравнявшись с его автомобилем, открыл пассажирскую дверь и сел внутрь. — Машина маленькая, — обвинил он, отодвигая кресло от приборной панели. — А мне нечего компенсировать большой тачкой, — отрезал Сережа. Устроившись поудобнее, блондин нагло посмотрел на него. Стянув шапку и положив ее на приборную панель, он опустил ладонь на бедро Сережи и хищно спросил: — Начнем тут? Сережа машинально посмотрел по сторонам. Ночью двор пустовал. Он погасил фары, а блондин, наглаживая его по бедру, потянулся за поцелуем. И тогда Сереже стало плевать на все предосторожности. Он целовался с блондином, мял его бедра в ответ, подбираясь все ближе к ширинке, и первым наклонился, чтобы взять в рот, уже не торопился — наслаждался каждым моментом, пробовал взять поглубже, облизывал, обхватив член обеими руками, и в пылу даже не заметил, как оказался без шарфа и шапки, как сбросил с плеч пальто, и ладони блондина касались спины, задирали свитер, кончиками пальцев он касался ямочки между ягодиц. Продержался и вправду на этот раз дольше. Сережа даже проглотил все, не испачкав ни его, ни себя. Выпрямился, откинулся на спинку кресла, а блондин, поглаживая его через одежду, шумно и часто дышал. Вдруг хрипло сказал: — Я в прошлый раз так быстро спустил, потому что ты пиздец какой красивый был. Даже стыдно немного. — Сейчас ты почти реабилитировался, — пробормотал Сережа. Блондин, расстегнув его ширинку, наконец освободил ноющий член из плена одежды. Тоже наклонился, хотя Сережу бы устроила и рука, и скользнул губами по стволу. Сережа закусил ладонь, чтобы не застонать. Увидел вдруг припозднившегося соседа с первого этажа, идущего к подъезду, и попытался сползти по сиденью вниз, но блондин цепко сжал его бедро, не позволяя двигаться. Сережа прикрыл глаза. Хлопнула подъездная дверь. Вроде не заметил… ох, какой же рот жаркий, как глубоко берет, по нему и не скажешь, что так умеет… Он, отключаясь, перестал замечать все вокруг, весь его мир сжался на влажном тепле вокруг члена, на языке, скользящем по головке… Он вцепился в загривок блондина, невольно натягивая его глубже, и от возбуждения между ног все загорелось, заныло между ягодиц — ему хотелось ощутить блондина внутри, хотя бы пальцы, но не решился попросить — потому что не представлял акробатику в его действительно маленькой машине. А потом, кончив в рот блондину, дрожал всем телом. Блондин, надев шапку, сказал: — Я пойду. Завтра на работу. Ты бы по парку хоть в выходные шатался, а не на неделе. Тогда не пришлось бы меня во второй раз клеить, в выходные там толпами мужики гуляют. — Ага, и полицейские приезжают целым взводом, — буркнул Сережа. Опять мало. А блондин уже собрался уходить. — Меня Вадим зовут, — вдруг представился он и протянул руку. Сережа с удивлением пожал его ладонь и назвал свое имя. — Запиши мой номер, — велел Вадим. — Нет, лучше ты — мой, — выпалил Сережа и потянулся в бардачок за салфетками. Кое-как накарябал на одной номер едва пишущей ручкой и сунул Вадиму. Тот усмехнулся и ушел. Номер ему Сережа дал лишь потому, что не хотел опять выглядеть тем, кому больше всех надо. Для себя решил: если не позвонит, то нечего с ним ловить. Себя ведь тоже уважать нужно. И дома опять мучительно долго пытался удовлетворить себя игрушками, но кожа горела, и остудить ее мог только живой человек. * Вадим не позвонил. Он написал через три дня, в пятницу, и Сережа, увлеченный работой, даже не сразу заметил. Оторвавшись от компьютера, он мельком глянул на сообщение с незнакомого номера и сперва не понял, кто предлагает ему встретиться вечером. Набрал: “это кто?” Ответ прилетел почти мгновенно. “Вадим. Ты всем подряд свой номер раздаешь что ли?” “извини, у меня много поклонников. так что насчет пятницы?..” Вечером Сережа ждал его дома. Опять занервничал, взыграла тревога, он дважды принял душ и расправил простыни. Гостей у него почти никогда не бывало. Заходили раз в полгода двое коллег, немного выпивали и болтали о работе, и Сережа потом еще пару недель с подозрением смотрел на них и гадал, поняли ли они по его холостяцкой квартире, что он и не планирует никогда обзаводиться семьей. Потом паранойя стихала, он успешно прикидывался натуралом, шел в парк, тревога накатывала снова… Ладно. Вадим — уже не посторонний человек. И, кажется, неплохой. Можно не бояться. Но когда раздался звонок в дверь, Сережа едва не подпрыгнул от страха. Успокоил себя тем, что быстро доберется до кухонных ножей, если Вадим начнет представлять угрозу, и пошел открывать. Вадим снес его почти мгновенно. Сбросил на пол расстегнутую еще в лифте куртку, избавился от ботинок, прижал к стене, жадно целуя, и страх Сережи растворился в похоти. Его атласный халат соскользнул с плеч, Вадим подхватил его на руки и спросил: — Куда? Сережа ткнул пальцем в сторону единственной комнаты, и Вадим отнес его к дивану, опустил на него и, быстро разоблачившись до нижнего белья, лег сверху. Член его скользнул между бедер, и Сережа застонал. Обхватил его талию бедрами. Сердце бешено заколотилось в груди. У него так давно не было по-настоящему… Вадим покрывал его поцелуями, оставлял на шее засосы, терся членом о бедро, и Сережа под ним совершенно расплавился, уже не пытался проявлять инициативу, а поддался его бешеному напору. Пальцы Вадима коснулись влажной от смазки дырочки, он сразу же проник, и Сережа, даже не пытаясь давить стоны, насадился на них глубже. — Мокрый какой, — прошептал Вадим. — Все равно маленький… — Хватит уже, — простонал Сережа. — У меня дилдаки больше, чем твой член… Зарычав, Вадим укусил за плечо, в одно движение перевернул на живот, и Сережа выгнулся, подставляясь. О презервативах ни один из них не вспомнил. Вадим, приставив головку, медленно протолкнулся, и Сережа ахнул. Может, и вправду не осилит… Вадим его почти разрывал. Мышцы натянулись с едва ощутимой болью. Сережа приподнялся на коленях повыше, пытаясь найти комфортный угол, и Вадим, придерживая его за талию, осторожно толкнулся глубже. Дыша через рот, Сережа скомкал в кулаках простыню. Спина покрылась испариной. Член все еще стоял, но, кажется, это ненадолго. — Выйти? — хрипло спросил Вадим. — Н-нет, — выдавил Сережа и сжал член. Вадим входил мучительно медленно. Сережа ощущал каждый сантиметр, словно в него втыкали раскаленную палку. Сам нарвался, панически подумал он. Закрыл глаза, спрятал лицо в изгибе локтя, пытаясь расслабиться. Крупная ладонь на талии иррационально заводила, и он сосредоточился на этом ощущении. Вадим погладил его по спине. Сережа длинно выдохнул. Колени дрожали. Ничего, нормально… просто у него давно никого не было… а такого огромного — и вовсе никогда… Вадим остановился, ягодиц коснулись костяшки пальцев. Сережа, обернувшись, сдавленно спросил: — Ты что, придерживаешь? — Угу. Чтобы случайно еще глубже не войти. Тебе и так достаточно. Сережа очень бы хотел поспорить — но не стал. Проигрыш в споре он пережить сможет, победа не стоит порванной задницы… Он распластался грудью на простыне, а Вадим начал плавно двигаться. Держа кулак у основания члена, как стопор, он мерно входил, и постепенно Сережа стал привыкать. Тело, изголодавшееся по близости, охотно принимало в себя член, истекало смазкой, и Сережа отпустил свой член, подложил руки под голову. Проезжаясь грудью по простыне от каждого толчка, он словно впал в транс. Его заворожили равномерные движения, мышцы уже не ныли, и каждое проникновение отзывалось сладкой дрожью. На спину упала капля пота со лба Вадима. Он, ускорившись, тяжело дыша, врезался кулаком в ягодицы, упрямо не желая входить глубже, а в последний миг, когда Сережа уже всхлипывал от почти накатившего оргазма, вышел и забрызгал задницу спермой. Легко перевернул Сережу на живот и взял в рот, и Сережа кончил почти сразу же. Пустота внутри показалась невыносимой, и Сережа потянул ладонь Вадима к себе, направил между ног. Задрожал на пальцах, еще чересчур чувствительный после оргазма, принял их горстью, до костяшек, и в растянутую дырочку входило запросто, скользило. Вадим, наклонившись к нему, касался губами шеи, и вскоре в бедро уткнулся его вновь вставший член. Внутрь он не вошел. Взял между бедер, улегшись сверху, и крупная головка, проникая между ног, толкалась в ягодицы, но как Сережа ни возился, пытаясь насадиться на член, Вадим не позволил ему. Потом ушел на кухню пить воду. Сережа, придя в себя, сполз с дивана и отправился за ним. Вадим, голый, в темноте жадно хлебал из носика чайника. Сережу заворожил его силуэт. Желание, вечно грызущее изнутри, стихло, в этот раз ему почти хватило, чтобы удовлетвориться. Но, понимал Сережа, если Вадим захочет еще, то он точно не откажет… Но Вадим, напившись, обернулся к нему, мокро поцеловал и сказал, что ему пора. — Тебя точно жена ждет, — укорил Сережа. — Никто меня не ждет, — отрезал Вадим. — Просто не в моих правилах оставаться у кого-то на ночь. Ночью дома надо спать. — Какой ты скучный, — фыркнул Сережа. Проводил Вадима, не решившись спросить, встретятся ли они еще раз. А через пару дней написал ему первым. * О парке Сережа забыл. Пару месяцев стабильно приглашал к себе Вадима два-три раза в неделю, и они занимались любовью на всех поверхностях. Вадиму нравилось нагибать его над кухонным столом и брать резко, яростно, Сережу размазывало, он всхлипывал и насаживался, а потом Вадим подхватывал его на руки, пристраивался, держа навесу. Сережа ждал от него сообщения каждый день, иногда, забывшись, яростно строчил, что с ним работают кретины, особенно в отделе тестирования, Вадим смеялся в ответ. Сережа вспоминал, что они не друзья, а просто любовники, и стыдился своей болтливости. Но и Вадим порой писал ему не только ради того, чтобы договориться о встрече, а просто так — рассказывал, что нет ничего хуже, чем приезжать каждый день на работу к восьми утра, с учетом, что на дорогу уходит полтора часа. Сережа так и не узнал о нем, ничего, кроме имени. А Вадим не любопытничал в ответ. Почти идеальные отношения в их положении, с тоской думал Сережа. Безопасные встречи. Регулярный секс с одним партнером. Мечта. Вот если бы он еще трахал нормально, а не держал кулаком член, осторожничая… В очередную встречу Сережа не выдержал. Начал уламывать, чтобы Вадим вставил ему нормально. — Даже не проси, — отмахнулся Вадим. — Мне слишком дорога твоя задница. — Да хватит уже, — разозлился Сережа. — Сантиметром больше, сантиметром меньше — разницы я не замечу! — Там вообще-то дофига сантиметров, — наигранно обиделся Вадим. Сережа, засмеявшись, оседлал его, приник к губам. Вадим держал его за талию, Сережа ерзал на его члене. Они уже успели каждый пару раз кончить, и Сережа спорил с ним из спортивного интереса — сегодня Вадим его укатал, и сейчас хотелось только разогреть пиццу в микроволновке, а потом лечь спать. Вадим, обняв Сережу, перекатил его на спину. — Все, — сказал он. — Поцелуй на прощание. Сережа, обвив руками его шею, состроил жалобный взгляд. В очередной раз не смог сказать, что хочет, чтобы Вадим остался. А Вадим, вместо того, чтобы поцеловать и рывком встать, помедлил. Смотрел в глаза. Сережа не решался нарушить тишину. Он привык к Вадиму. Старался сдерживаться, делал вид, что их связывает исключительно секс, но не мог представить, чтобы сменить его на другого партнера. Даже если бы это было легко сделать. Попросту не хотел. Ему нравилось проводить время с Вадимом. Иногда встречать его с бокалом вина, и перемещаться в кровать не сразу, а после посиделок за столом, разговоров о литературе, недавно вышедших фильмах… Вадим на удивление достойно поддерживал диалог и порой называл авторов, которых Сережа в свое время не смог осилить. Палился, что не тупой. От этого Сережу влекло к нему еще сильнее. Вадим все смотрел ему в глаза, и Сережа, решившись, прошептал: — Останься. Завтра выходной. Ресницы Вадима дрогнули. — Нет, — тихо сказал он. — Почему? Сережа обхватил его лицо ладонями. Вадим грустно посмотрел на него. Ответил: — Я один раз у тебя останусь, второй… привяжусь. Все это станет опасно. Сережа сник. Отвернулся. — Извини, — пробормотал Вадим и коснулся его щеки губами. Встал, оделся. Сев на диван, Сережа наблюдал, как он застегивает ремень. Потом проводил его в прихожую и запер за ним дверь. Распахнул окна — в комнате повис тяжелый запах альфы, который не то что не хочет оставаться с ним на ночь — но даже член отказывается вставить полностью, чтобы они соединились телами, испытали высшее наслаждение. Привязаться он боится… Сережа разозлился на себя. Он-то уже привязался. Нет, Вадим прав. Это становится опасно. Он разобьет Сереже сердце. Твердо решив больше с ним не встречаться, Сережа подхватил халат и направился в ванную, но его остановил звонок в дверь. Кто-то жал на кнопку, не отпуская, и звонок дребезжал, разрываясь. Привычно кольнула тревога. Сережа, надев халат, завязал пояс и боязливо приблизился к двери, тихонько сдвинул заглушку глазка и выглянул. Вадим. Один. Стоит и тычет в звонок. Забыл телефон?.. Сережа открыл, нахмурившись, и Вадим резко влетел в прихожую, захлопнул за собой дверь, обнял за талию и приподнял. — Плевать, — выпалил он. — Хочу остаться с тобой. Сережа никак не мог перестать улыбаться, а утром приготовил с Вадимом вместе завтрак и смотрел на него совсем влюбленно, наверное, потому что Вадим, смутившись, пробормотал: — Я ни с кем так долго, как с тобой, не встречался. Боялся, что узнают, и хана карьере тогда. — А кем ты работаешь? — спросил Сережа и запоздало прикусил язык. Торопливо добавил: — Нет, не надо, не говори. Я бы даже под пытками никому не рассказал о тебе, но все равно не говори. Вадим расковырял вилкой желток, и он расплылся по всей тарелке. Глядя в нее, он тихо сказал: — Да так… я преподаю сейчас в университете. Пока пишу кандидатскую. После защиты уходить планирую, но это через полгода будет. А пока историю студентам в головы вбиваю. — А я программным обеспечением занимаюсь, — ответил Сережа и тут же вывалил о себе все: должность, компания, перспективы. Вадим улыбался. Они впервые рассказывали друг другу о себе, и Сереже почти не было страшно. Вцепившись в ладони Вадима, он бесстыдно признавался, что счел его в первую встречу заносчивым придурком и вообще обиделся, но все равно представлял только его, когда дрочил, а Вадим смущенно отвечал, что просто отвык заводить с кем-то длительные отношения. Вообще, можно сказать, никогда не заводил. Он притянул руку Сережи к губам и поцеловал ладонь. Нежно сказал: — Ты мне очень нравишься. Они расстались абсолютно счастливыми. Осмелели настолько, что Вадим стал оставаться у Сережи каждые выходные. Сережа пару раз приезжал к нему, но Вадим жил так далеко от центра, что Сережа быстренько свернул эту идею. Убедился, что у Вадима никого нет, и этого оказалось достаточно, чтобы поверить, будто у них есть будущее. Пришла снежная зима, город заполонили плакаты — началась новая предвыборная гонка. Сережа не замечал ничего. Даже тревога почти не беспокоила больше — он впервые в жизни был счастлив: у него есть работа и любимый человек, а что еще надо? Внутри уже не так свербило желание, хоть Вадим так ни разу по-настоящему и не взял его. Под Новый год Сережа, настроившись как никогда решительно, выдвинул Вадиму ультиматум: сейчас или никогда. Вадим, уже голый, примявший его под собой, усмехнулся. — Малыш, — проникновенно сказал он, — твою попу приходится после каждого раза гладить и жалеть, хоть мы и трахаемся полгода. Узел тебя точно порвет. — Ты в меня почти кулак засунул на тех выходных, — напомнил Сережа. — Почти — не считается. Они уставились в глаза друг другу. — Я хочу тебя на полную, — сердито сказал Сережа. — Все вы так говорите, — хмыкнул Вадим и коснулся его щеки пальцами. — Сначала — возьми меня полностью, а потом — ой, Вадик, давай мы больше с проникновением трахаться не будем. — И часто у тебя такое было? — изогнул бровь Сережа. — Два раза. Давай не будем об этом, — попросил Вадим, — правда, у меня от этих разговоров все упадет и обратно не встанет… Сережа подтолкнул его в плечо, и Вадим, поняв, перевернулся. Забравшись на него сверху, Сережа наклонился к его уху и прошептал: — У меня ни разу с узлом не было. Вадим, взяв его лицо в ладони, распахнул глаза. Не поверил, кажется. — Я встречался с бетой в универе, — пробормотал Сережа. — И все. По паркам и клубам дальше минетов и дрочки дело не заходило. А с тобой я хочу по-настоящему. Хочу с тобой все попробовать. — Боюсь тебе больно сделать, — тихо сказал Вадим. — Ты же… хороший такой, красивый, люблю тебя так… Он осекся. Сережа замер. Вадим ни разу еще в любви ему не признавался. И Сережа держал язык за зубами. А сейчас, услышав, словно в статую превратился, все мышцы окаменели в напряжении. Он кое-как разлепил губы и выдавил: — Ты — что?.. Вадим отвел взгляд. — Люблю, — буркнул. — Вадик… — выдохнул Сережа, оттаивая. — Вадик, я… я тебя тоже. Я очень сильно тебя люблю! — выпалил он и набросился с поцелуями. Возбуждение, пригасшее было от разговоров, разгоралось с новой силой. Сережа обжигался о Вадима, дышал им, стонал от его прикосновений, и пальцы внутри распирали, растягивали. Нависнув над ним, облокотившись на одну руку, второй Вадим погружался до костяшек. Сережа, дрожа, шире разводил ноги. Тек так, что простыня под ним стала влажной от смазки. — В тебя сейчас реально кулак может войти, — хрипло сказал Вадим. — Попробуй, — одними губами ответил Сережа. Вадим, сев между его полусогнутых ног, положил ладонь ему на колено. Опустил взгляд, толкнулся всей ладонью. Растянул мышцы, разводя пальцы. Порывисто поцеловал колено и жарко сказал: — Ты — моя мечта. Идеальный. Так сильно тебя хочу… — Ты, — простонал Сережа, дрожа на его пальцах. Вадим оттянул одну ягодицу и приставил к дырочке костяшки. Сережа, нервно дыша, ждал. Вадим медленно толкнулся, натягивая мышцы. Сережа ахнул. Вспомнил их первый раз, когда он думал, что и не сможет получить удовольствие от такого огромного, но — научился же… И сейчас, когда Вадим, проворачивая запястье, пытался в него ввинтиться, испытывал почти то же самое. Натяжение на грани боли, неверие — как он вообще войдет?.. Мышцы натянулись сильнее, и рука Вадима замерла. Он сдавленно сказал: — У меня же ручища огромная, а ты смог… Едва дыша, Сережа прикрыл глаза. Прочувствовал, как жесткий кулак растянул его. Кажется, он нащупал свои границы. Вот столько — и ни капли больше… Вадим плавно потянул кулак обратно, и Сережа выдохнул весь воздух из легких, все тело опустело. Он вытянул ноги, вытер пот со лба. Выдавил: — Теперь точно не мелковат для тебя. И Вадим покрыл поцелуями его бедра, вылизал между ног, взял член в рот, и Сережа кончил позорно быстро. * На новогодние праздники Вадим остался у Сережи. Целая неделя вместе, ликовал Сережа. На улицу они все еще выбирались с опаской, держались на приличном расстоянии, но все равно радовались, гуляя по украшенному городу. Вернувшись с готовым оливье из магазина, открывали шампанское, и праздник продолжался. В последний день вместе Сережа напомнил: — Я все еще хочу тебя полностью. Всерьез. Ты обещал. — Ничего не обещал, — заулыбался Вадим и притянул его к себе. Они приняли душ вместе, и Вадим мял ягодицы Сережи, разминал мышцы. Разнежившись от горячей воды, Сережа потребовал нести его в кровать на руках, и Вадим подхватил его, мокрого, и бросил на скрипнувший диван. Навалился сверху, беспорядочно целуя лицо, шею, грудь, а Сережа выгнулся, прижимаясь к его члену животом. Вадим обжег шепотом: — Не молчи. Если будет слишком… — Не будет, — шепнул в ответ Сережа. Вадим ласкал его долго — целовал, проникал пальцами, оставлял засосы на бедрах. А потом перекатил на живот, спустился поцелуями от загривка до ягодиц, мазнул между ними языком, и Сережа задрожал, запротестовал — нет, не языком, не… Вадим, разведя ягодицы, закружил вокруг дырочки, погрузил язык в нее, и Сережа застонал во весь голос. Вадим, подтянувшись к нему, выдохнул: — Сладкий. Пристроившись, толкнулся головкой. Так же медленно, как и всегда, вошел, но в ягодицы не уткнулся на этот раз кулак. Он вошел до конца, прижался лобком, и Сережа задохнулся. И вправду, не сантиметр, даже не два… Член будто утыкался в живот изнутри. Вадим, сдерживаясь, тяжело дышал. Обнял, протиснув ладонь под грудь, вторую положил на затылок, и Сережа показался себе крошечным в его руках. Вадим крепко держал его, пришпилив к дивану, и давал привыкнуть. Боли не было — Сережа уже свыкся с его размерами, но он ощущал себя странно. Впервые понял, что это на самом деле — альфа на пике возбуждения. — Вадим, — прошептал Сережа. — Я… мне хорошо. Вадим… И Вадим, прижавшись к его щеке своею, плавно двинулся. Член его распирал изнутри, казалось, становился все больше, и Сережа от каждого толчка выдыхал стон. Обняв его обеими руками, Вадим брал его, подрыкивая, и внутри становилось обжигающе-горячо. Растворившись в его тесных объятиях, Сережа терся членом о простыню, чувствовал, что еще немного — и кончит, но пытался сдержаться. Ускоряясь, Вадим словно терял контроль, вбивался с глухими стонами — никогда еще от него Сережа не слышал таких звуков, делал резкие движения бедрами, и от каждого толчка изнутри окатывало волной. Он, подходя к краю, стиснул руками так, что Сережа едва дышал. Член его словно разбух внутри, Вадиму едва удавалось двигаться — с таким напряжением проходил он через растянувшиеся до предела мышцы. Сережа всхлипнул — растянутый донельзя, с до боли стоящим членом — и не сдержался, кончил, весь дрожа и пульсируя, дырочка словно стала меньше и сжалась на Вадиме до боли. Он, рыкнув, упрямо толкнулся — и Сережа слабо вскрикнул. Его опалило изнутри, толчками била сперма, а мышцы натягивались все сильнее. Он боялся двинуться, чтобы не причинить себе вред. Вадим, дыша ему в ухо, прикусил мочку. Сережа пискнул. В основании члена Вадима словно бился пульс в такт изливающейся сперме, а потом все прекратилось — но выйти он уже не смог. Замер, заполнив Сережу, склеившись с ним, и придавил тяжестью. Сереже стало трудно дышать, но он не подал виду. Хватал воздух губами и дрожал под Вадимом. А через минуту Вадим, придя в себя, перекатился на бок, придерживая Сережу за талию. Он все еще был внутри — большой, твердый. Проведя ладонью по животу Сережи вниз, Вадим коснулся там, где Сережа ощущал головку члена. — Ладно, — выдохнул он. — Я был неправ. Ты не маленький для меня, ты — в самый раз… Он опустил ладонь еще ниже, обхватил член. Неторопливо провел по нему. — Ты огромный, — прошептал Сережа. Рука Вадима замерла. — Мне нравится… И он продолжил ласкать Сережу, целовать его шею, и уже казалось, что вовсе не такой уж большой и не так сильно все изнутри распирает, и возбуждение затанцевало на кончиках пальцев. Сережа, всхлипнув, кончил с ним внутри. Вадим выдохнул ему в ухо. — Скоро… скоро вытащу… И он, проведя ладонью по Сережиному бедру, сгреб в кулак свои яйца, лениво их массируя. Потом с усилием потянул член на себя — и выскользнул. Только тогда Сережа смог вдохнуть полной грудью. Перекатился на живот и, обняв подушку, раскинул ноги. Из него вытекала сперма. Вадим размашисто гладил Сережу по спине, по бедрам, целовал. И спросил с удивительной для него робостью: — Тебе хоть немного понравилось? — Очень, — искренне ответил Сережа. — Но надо еще потренироваться… только не сегодня, — улыбнулся он и уткнулся Вадиму в плечо. * Влюбленные, они добрались до весны, и Сережа нехотя сходил проголосовать за нового президента — на работе требовали от сотрудников стопроцентной явки, как и по всей стране. Знал, что ничего не изменит, и только зря потратил утро субботы. Вадим ждал его дома, остался со вчерашнего вечера, и выборы проигнорировал, хотя в университете грозили санкциями. Вернувшись, Сережа ввинтился к нему под одеяло, и Вадим обнял его, согревая. — Переезжай ко мне, — пробормотал Сережа. — Сумасшедший, — ласково укорил Вадим. — Тебе будет ближе до работы добираться, — заупрямился Сережа. — А я… я буду тебе готовить. Хочешь? — Нет, — фыркнул Вадим, — от твоей стряпни у меня несварение. Сережа наигранно толкнул его ладонью в грудь, и Вадим, зарычав, подмял его под собой, зафиксировал своим весом, но Сережа все равно пытался вырваться, боролся, возбуждаясь все сильнее, и закончилось все тем, что он дрожал на члене Вадима, а тот, кончив внутрь, застряв в нем узлом, тяжело дышал и пытался приподняться на локтях, чтобы не раздавить. Пролетели выборы, с передовиц газет смотрело новое лицо, и Сережа, впервые за долгое время остановившись у ларька печати, глядел на президента в ответ, и тот казался ему неплохим человеком. Впрочем, политики умели притворяться хорошими, а потом всегда принимали людоедские законы. Поддавшись порыву, Сережа вечером проехал к парку. Сидел в машине на парковке, удивлялся, как много в будний день внутри гуляет людей, и поймал себя на том, что давно не видел новостей об отрядах полиции, разгоняющих измученных, соскучившихся по близости мужчин. Он завел двигатель и поехал домой. А когда уже согрелся чаем и сидел, кутаясь в плед, зазвонил телефон. Сережа ответил сразу же — Вадим. Они редко созванивались, хватало переписки. — Твое предложение еще в силе? — спросил Вадим, забыв про приветствие. — Разумеется. Только уточни, какое. Вадим засмеялся. — Половина арендной платы — на мне. А хочешь, поприличнее квартиру снимем? Сережа все никак не мог понять. — Малыш, — нежно позвал Вадим. На фоне звучал уличный шум. — Ты что, газет не читал? — Никогда их не читаю, — гордо ответил Сережа. — Зря. Там хорошие новости появились. В универе студенты только о них и трындят. Кто-то злится, а кто-то даже поддерживает. — Да о чем ты? — не выдержал Сережа. — Объясни нормально. — Нас декриминализировали, Сереж, — счастливо сказал Вадим. — Все. Никакой уголовки. Дела зэков пересматривают, скоро всех осужденных по статье выпустят. — Ты шутишь, — прошептал Сережа. В ушах зазвенело. Он боялся поверить. Вадим, наверное, пьяный и выдумывает… — Я бы о таком шутить не стал. Сережа поднялся из-за стола, роняя с плеч плед, нервно прошелся по кухне. — Ты уверен? А если соседи… — То я морду этим соседям набью. Я к тебе еду. С шампанским. Отпразднуем. — Я… хорошо, — прошептал Сережа. Положив трубку, сел на пол, все еще не веря в свое счастье, и осознал, что все взаправду, наверное, только спустя год вместе, когда никто — никто — их не закрыл в застенках. Косые взгляды соседей смягчились, а потом они действительно поменяли квартиру, и жили, как им хотелось, ни на кого не оглядываясь.