Исключение среди преступников

На часах одиннадцать часов вечера. На улице окончательно стемнело, а в некоторых домах частично перестал гореть свет. Лайт, похоже, не собирался спать: его веки попросту не могли сомкнуться и позволить юноше погрузиться в долгий и желанный сон. Такое явление — не редкость. Ягами довольно часто ворочался в постели до двух часов ночи, обдумывая свой план становления Богом нового мира, но в этот раз всё было иначе. В этот раз он думал о Рикки. Почему именно она? Лайт не может найти ответа на этот вопрос. Ему и самому в какой-то мере боязно и даже противно осознавать то, что сегодня он по своей воле поцеловал того человека, к которому питал лишь отвращение и неприязнь. Ладно, быть может, среди этих чувств были так же и светлые, например, привязанность из-за того, что этот человек был другом его детства, тем, кто поначалу раскрашивал мир в яркие цвета. Однако не мог же Ягами полюбить Рикки только из-за этой причины, правильно? На самом деле Лайт всегда сторонился каких-либо отношений, тем более — романтических. Он думал, что любовь — пустая трата времени, а привязанность — ненужные и давящие кандалы. Он считал, что только слабые люди влюбляются и начинают встречаться, только слабые люди цепляются за одного человека и держатся за него до конца своей жизни. Ягами никогда не мечтал об отношениях. Ну, ладно, может и мечтал, но только в раннем подростковом возрасте. И даже в этом случае Лайт думал, что его девушка будет такой же идеальной, как и он сам. Она будет начитанной и умной, красивой и привлекательной. Что же в случае с Рикки? Она умная? Нет. Красивая? Нет (на этом моменте Ягами всё же передумал: она красивая, очень красивая и по-своему привлекательная). Начитанная ли она? Если только в плане мемов в интернете. Тогда почему же Лайт не смог ей отказать в поцелуе? Совсем не давно он называл её глупой и чудаковатой. Относился к ней с пренебрежением, не воспринимал всерьёз каждое сказанное ей слово. Но буквально за пару дней Ягами изменил свою точку зрения. Так в чём же дело? Хоть Рикки и ведёт себя странно, дурачится, постоянно ищет повода подшутить над Лайтом и потроллить его, у неё есть другая сторона, скрытая от незнакомцев и нежелательных людей. В душе эта девушка проницательная, чувствительная и ранимая, как никто другой. Но она пытается скрыть это, даже несмотря на проблемы в семье пытается казаться той, кто радуется каждому моменту жизни, пусть и делает это весьма странно. Таким поведением Рикки будто бы пытается сказать: «Со мной всё в порядке, не волнуйтесь, бинты — это лишь костюм на Хэллоуин», в то время как на душе кошки скребут. Хоть эта девушка и не умеет решать сложные примеры, плохо учится в школе и с горем пополам разговаривает на японском, она умна. Только её ум проявляется в другом: в том, как складно и красиво она пишет стихи (разумеется, на английском — её родном языке), в том, как она умеет быть многословной, когда не дурачится и не прикалывается, в том, как она прекрасно понимает Лайта и читает его, как раскрытую книгу. «Оставь свои психологические приёмчики при себе», — всплывает в воспоминаниях фраза, сказанная Джонсон во время их разговора на крыше. Девушка догадалась, какой тактикой будет действовать Ягами, при чем не только догадалась, но и просекла, что парень — тот ещё манипулятор, а потому и подорвала его попытки манипуляции на корню. Это и раздражало, и восхищало Лайта одновременно. Давало понять, что Рикки — не та особа, которая будет слепо следовать за тобой даже тогда, когда ты окончательно отвернёшься от неё. Эта особа знает, чего хочет, и именно она будет ставить условия, не подстраиваясь ни под кого и не притворяясь тем, кем не является. На самом деле Ягами знал это с самого начала. Знал, но не хотел признавать того, что эта девушка настолько замечательна, а потому поставил на ней клеймо под названием: «глупая девчонка-фрик, к которой лучше не подходить». И в последние годы их общения Лайт только и делал, что пытался убедить себя в том, что это клеймо имеет место быть в реальности. Но его попытки оказались тщетны. И, наверное, именно поэтому Ягами счёл нужным поцеловать её, одарить теплотой и вниманием, что редко делал даже в своей родной семье. В конце концов, Рикки сейчас одна, и ей просто необходима любовь и забота, так почему бы Лайту не проявить её? Это ведь не помешает ему стать Богом нового мира, верно? Ягами по интуиции включает свой телефон и проверяет уведомления: лечь пораньше сегодня явно не удастся. «Привет, ты ещё не спишь?» — высвечивается сообщение от Джонсон, отправленное чуть меньше двух минут назад. Значит, она тоже не может уснуть. — «Нет, не сплю. По какой причине пишешь?» — со свойственной только ему формальностью отвечает Лайт. — «Хотела поболтать с тобой. Только не по телефону, у меня отец спит в соседней комнате». Хотела поболтать, значит. Что ж, что-то подсказывает Ягами, что с момента их поцелуя они безоговорочно стали парой. — «И о чём же?» — «Ну, о всяком. О том, как у тебя идут дела в школе, да и вообще, в жизни. Мы ведь об этом с тобой ещё не разговаривали». Не разговаривали, это уж точно. Их диалоги были похожи скорее на нескончаемый цирк, нежели на привычное общение друзей. — «У меня всё так же, как и обычно. Как ты уже знаешь, недавно выиграл олимпиаду». — «О-о-о, посмотрите-ка на него, неужели он хвастается?» — «По крайней мере, это уж лучше, чем постоянно получать плохие оценки чуть ли не по всем предметам. Я давно тебе говорил: если у тебя есть какие-то проблемы с учебой, можешь обратиться ко мне. Но ты, видимо, решила проигнорировать моё предложение». — «Просто не хочу быть для тебя обузой. Ну, ты же и так загружен учёбой и подготовкой к экзаменам, тебе, наверное, не до меня». — «Ты никогда не будешь для меня обузой, Рикки, запомни это раз и навсегда. Лучше скажи, есть ли что-то, с чем я могу тебе помочь». — «Раз так, то... С алгеброй. И с геометрией. И с японским. Мне продолжать список?» — «Продолжай. Я сделаю всё, чтобы тебе помочь». Таким образом, и Лайт, и Рикки не заметили, как быстро пролетело время за их перепиской. Опомнились они лишь тогда, когда увидели время — три часа ночи, и поспешно пожелали друг другу хороших снов. Как-никак, им обоим завтра рано вставать в школу, не хотелось бы, чтобы кто-то из них влип в неприятности.

***

Очередной школьный суматошный день. На входе тебя чуть меньше получаса обыскивают, переворачивают весь твой рюкзак наизнанку и только потом отпускают на уроки, в общем — как обычно. С того момента, как началась вся эта кутерьма, прошло уже чуть больше недели, и школьники быстро привыкли к новым порядкам. Разумеется, они до сих пор пребывали в неведении: никто не афишировал то, что в школе произошло убийство. А внезапные нововведения были объяснены тем, что «кто-то занимался торговлей наркотиков прямо в здании школы». Сложно поверить в это, учитывая тот факт, что теперь всё здание будто было нашпиговано охранниками. Но всё постепенно возвращалось на круги своя. Только не для Рикки, конечно. Она знала, что детективы уже начали копаться в деле и искать правду, знала, что скоро начнутся допросы. Однако сохраняла невозмутимость и старалась вести себя естественно, не вызывая подозрений. Вот только во всём этом было одно «но» — они с Лайтом теперь близки как никогда, а это просто не может не вызвать подозрений. «Всё обойдётся», — безуспешно утешает себя Джонсон, — «скоро все об этом забудут, и всё будет как прежде, верно?..» — но нет, Рикки, ничего уже не будет как прежде. —...и после этого просто перемножаешь их. Поняла? — отвлёк её от размышлений голос Ягами, который объяснял, как решать непонятное уравнение. Ну вот, Рикки снова всё прослушала. Но как же ей сконцентрироваться на учёбе, когда рядом Лайт? — Ясно, — тяжело вздохнула Джонсон, опустив голову. — Что «ясно»? — с недоверием переспросил парень. — Мне ясно, что я — глупая и несмышлёная, и мне никогда не понять, как решаются эти уравнения. — с досадой проговорила девушка, переведя взгляд на метавшихся по коридору школьников. — Рикки, перестань, — недовольно закатил глаза Лайт, — если хочешь, я могу ещё раз объяснить. Та не успевает ответить: вдруг перед ними появляется дежурная, что грозно и недовольно взирала на пару. — Мисс Джонсон, вас срочно вызывают в кабинет директора. — тоном, не требующим возражений, произнесла она. «Уже?» — всё, о чём могла подумать растерянная Рикки, которая в сию секунду поднялась со скамейки. Девушка хочет незамедлительно направиться к директору и начать размышлять о том, как ей оправдываться, но дежурная её останавливает, по всей видимости, решив добить: — Ты когда-нибудь вообще ходишь в нашей школьной форме? Знаешь, за твоё непослушание тебя могут отстранить от занятий. «Вот и чудно», — мысленно ответила Джонсон, решив проигнорировать эти слова и на прощание помахать рукой такому же растерянному, как и она, юноше, прежде чем исчезнуть в толпе школьников.

***

— Итак, мисс Джонсон, какие связи вы имеете с Ягами Лайтом? — вопрос, который девушка ожидала услышать. Она много времени думала, как же на него ответить таким образом, чтобы не оказаться в числе подозреваемых, и пришла к выводу, что всё, что она должна сказать, должно быть правдой. Разумеется, правдой, приправленной маленькой щепоткой лжи. Ведь, если сделать вид, что они с Лайтом едва знакомы, появится ещё больше подозрений. — Он — мой друг детства. — невозмутимым голосом отвечает Рикки, у которой на удивление даже не колотилось сердце и не леденели пальцы. — А ещё он — мой парень. Конечно, он не её парень. Во всяком случае пока что. Но как ещё можно оправдать то, как близко они сидят друг к другу и решают уравнения, держась за руки? — С этого момента, пожалуйста, поподробнее, мисс Джонсон. Рикки, казалось, ничуть не волновалась по поводу того, что будет говорить дальше: с её уст слетало всё больше и больше слов, сказанных с небывалой уверенностью в себе. Разумеется, девушка как никогда сомневалась в том, станет ли она одной из подозреваемых или нет, но тем не менее решила двигаться по тому курсу, который задала изначально. — Почему вы расспрашиваете меня о Лайте? У него какие-то проблемы? — спрашивает Джонсон в конце допроса, дабы сделать вид, что она не знает об убийстве. — Это вас не касается, мисс. Спасибо, что дали показания, пожалуй, на сегодня мы оставим вас в покое. Рикки кивает и встаёт с места, мысленно ликуя, как вдруг её останавливают. — Ах да, учителя жалуются на то, что на вас вечно нет подобающей одежды. Будьте добры, носите школьную форму и соблюдайте порядок. Девушка кивает, решив не спорить: ей как-то не хотелось упоминать то, что она вынуждена носить тёмную толстовку с длинным рукавом и чёрные, как смоль, колготки, дабы скрывать перебинтованные руки и ноги. Будь что будет, никто не должен знать о том, что её избивает отец. Иначе его вызовут в школу, а потом... Рикки отгоняет от себя эти мысли подальше. Нет, она не должна думать, что будет потом. Главное, что всё вроде бы обошлось, и Джонсон может вернуться к привычной жизни хотя бы на день. Выйдя из кабинета директора, девушка сверяет время. Надо же, с того момента, как её вызвали, прошло уже два часа. «Значит, мне не придётся объясняться перед учителем математики, почему я не сделала домашнее задание», — победно подумала Рикки, направившись в сторону своего класса. — Тебя долго не было, — окликнул её знакомый голос, — всё в порядке? Джонсон оборачивается и видит Ягами, выражение лица которого отражало явное волнение и тревогу. — Да, всё в полном порядке, — натянуто улыбнулась Рикки, почувствовав невыносимую тяжесть в груди, — просто немного задержалась. — «Немного задержалась» на два часа? — в недоумении нахмурился Лайт и вдруг, наклонившись над ухом девушки, перешёл на шёпот. — Тебя вызвали к директору из-за того случая неделю назад, верно? Джонсон не может ничего сказать: к её горлу подступил ком, а потому та лишь едва заметно кивнула, подтверждая догадки парня. — Не переживай по этому поводу, я всё улажу, и тебя не будут подозревать. — всё так же шёпотом продолжал Ягами, отчего Рикки стало совсем плохо. Нет, нет и нет. Так не должно быть. Она — убийца, и это факт. Она только что избежала наказания, потому что соврала и действовала по заранее придуманной тактике. Лайт не должен защищать её. Не должен доверять ей. Не должен ввязываться в её проблемы и не должен противиться закону. «Такая девушка, как ты, заслуживает только лучшего» — сказал тогда Ягами на крыше. Нет, не заслуживает. Ведь она убила человека, совершила преступление и должна понести соответствующее наказание. Похоже, только сейчас Рикки осознала всю тяжесть той ответственности, что на неё обрушилась после убийства. Она поступила ужасно, необдуманно и непростительно, да ещё и втянула в это Лайта, написав кровью его имя в классе. О чём она тогда думала? О том, что не будет жалеть об этом позже, о том, что ей всё сойдёт с рук? Может, и так. Но Рикки определённо допустила ошибку, и сейчас вина лежит исключительно на ней. «Он не заслуживает находиться рядом с таким человеком, как я», — думает девушка, совсем запутавшись в своих чувствах, — «он желает мне только самого лучшего, искренне любит меня и заботится, в то время как я являюсь хладнокровной убийцей. Так не должно быть». — Прости, мне нужно идти, — быстро проговорила Джонсон, прежде чем сорваться с места и скрыться за углом. Она не может себе позволить пользоваться добротой Ягами.