Как по нотам

Ушел я от места встречи с Августом уже достаточно далеко, однако злость по-прежнему кипела во мне так, что я непроизвольно сжимал-разжимал кулаки. Да оно было и понятно. После всего того, что я узнал, у меня натурально упала планка, и я поймал себя на очень конкретной мысли, что хочу прикончить мразь. Настолько сильно хотелось его отметелить, до состояния кровавой каши. Но, видимо, рациональное все же смогло взять верх над моей дикой импостасией, и я в последний момент сдержался, придя к выводу, что гнев в данном случае был хреновым советчиком и мог подтолкнуть меня к краю пропасти, откуда мне было бы затруднительно, а то и вовсе невозможно выбраться. Поэтому сломанный нос ничтожества стал идеальным решением в данном случае. Уверен, кривое ебало Августа должно было послужить ему хорошим уроком, доставив его обладателю еще не одну головную боль. Пока же я решил побыть еще какое-то время доставщиком кармы теперь уже другому персонажу сей истории. Тому, кого считал другом и, кто смог разочаровать меня так, что та самая дружба, длиною в маленькую жизнь, за короткое десятиминутное повествование полетела в мусорное ведро. Вырулив на свою улицу, я подошел к арке подъезда, думая, как выловить Костяна на серьезный разговор. Тянуть с решением вопроса не хотелось, а просто жизненно необходимо было разобраться с этим здесь и сейчас. Благо, сегодня удача была явно на моей стороне, и я увидел своего товарища на лавке, в компании Бориса и Артема. Разумеется, говорить при свидетелях было не комильфо, и этот момент, я решил немного отложить. Вовсе не по той причине, что мне было ссыкотно от возможной реакции двух других ребят, а потому что для начала хотелось выяснить, насколько слова Августа касательно не им отправленных фото оказались правдивыми. Лучшего способа, чем сделать хорошую мину при плохой игре, я не нашел. Подавленное настроение мне в этом должно было помочь, а еще абсолютно не изменившееся дружеское отношение к Костяну, который наверняка мог высматривать на моем лице признаки болезненного разрыва с неправильной страстью. О чем он не должен был пока догадываться, так это о том, что я в курсе его предательства. - Кит, брателло! - узрел меня он и расплылся в добродушной улыбке. - Никак решил вспомнить про давно забытых корешей? - Да… решил заскочить на полчасика, - не слишком весело отозвался я, испытывая острое желание отхуярить это улыбающееся лицо. - Вот это дело, вот я понимаю! - пуще прежнего обрадовался Костя, но тут же между делом участливо поинтересовался. - Че кислый такой? Случилось чего? - Да, нет. Просто, сука, голова трещит, сил нет никаких. - Ааа, ну бывает, бро. То дело такое, - похлопал меня по плечу "друг". - Бывает, - эхом отозвался я. - Ты че там? Дела то все свои порешал? - справился Костя. - Да, так. Осталась парочка нерешенных вопросов. - Инфа сотка, снова херь какая-то, внимания не заслуживающая. - Ну, как сказать.. - протянул я. - Давненько тебя видать не было, - подал голос Борис. - Так-то да. Работы навалилось дохера. - Работа-это, конечно, хорошо, но и про что-то кроме работы надо иногда вспоминать. - Да у меня сейчас завалы, пиздец. Я и пожрать не всегда успеваю, - пожалился я на суку-судьбу. - Только не говори, что и на шуры-муры болт забил! - Вынужденно, - кивнул я. - Оо, да ты гонишь! - пришел в ужас Боря. -Когда еще, как не сейчас вертеть не члене горячие гибкие тела? Ты со своими делами так монахом скоро станешь! - Некогда мне сейчас, - отбрил я, - да и не с кем… - добавил я невзначай, краем глаза улавливая довольную ухмылку Костяна, отчего желание втащить ему до кровавых соплей помножилось на сто. - Ничего, было бы желание, - отозвался он. - Горячую цыпочку не так-то сложно найти. Вон сеструха твоя сводная изнывает в ожидании тебя уже хуй знает с какого времени. А ты все харчами перебираешь! Осчастливил бы девочку разок-другой! И ей хорошо, и ты не в накладе, - со знанием дела посоветовал Костя, на что я чуть было не послал его с разворота в пешее эротическое, однако решил попридержать свой гнев в узде. В голову неожиданно пришла одна мыслишка, как выведать интересующую меня информацию без особых усилий. - Знаешь, наверное прислушаюсь к твоему совету, - покивал я, делая вид, что меня подобная идея очень даже привлекла. - Так че ждешь тогда? Ноги в руки и вперед, в покои прынцессы! - благословил меня на активно-примитивные подвиги товарищ. - На кой хер? Она сегодня собиралась к нам. - отозвался я. - Случайно не видели, как она проходила? - Не, не было. Такую кралю я бы точно не пропустил, - осклабился Костян. - А что, надо пробить, где девчуля? Могу позвонить, если надо. - До сих пор не удалил ее номер? - поинтересовался я. - Ну, знаешь, хоть я его получил от тебя на спор, рука не поднимается удалить. Ясен хуй, шансов у меня с этой королевой красоты нет, но ее номер в моем плебейском списке сильно поднимает самооценку. И не только ее, - подвигал бровями Костян. Язык так и чесался вывалить все, о чем я узнал, и рассказать, что я по этому поводу думаю. Но держать лицо надо было до последнего, поэтому я продолжил играть роль ничего не подозревающего наивного чукотского мальчика. - Думаю, все же не стоит ее беспокоить. Она - девушка очень занятая, да и не любит отвечать на левые вызовы. Без обид, - глянул я на Костю. - Да, какие уж тут обиды! Это только в мультах прынцессы с дворовыми трутся, - заключил тот. - Ну да, ну да… Блять, как быть… И с вами посидеть малехо хочется, и с пустыми руками не могу припереться, если Милена все же придет, - вроде как решая серьезную дилемму, произнес я. - Так в чем проблема-то? - поинтересовался Костя, по-прежнему не догоняя сути. - Да, матери позвонить хотел, узнать, когда именно Милена к нам собирается. А у меня труба сдохла, - морщась, отозвался я. - Бля, и все? Я то думал, - расслабился Костя, снимая блокировку и протягивая мне свой телефон. - Позвони с моего. - Точно, вот я дебил, - разулыбался я, забирая милостиво предложенный гаджет. - Благодарочка. - Ты номер то знаешь наизусть, Валера? - А то как же! Мамка все-таки, - улыбнулся я, и отошел метров на пять, разворачиваясь спиной к пацанам. Не теряя времени, я очень быстро, насколько это было возможно, залез в настройки, и глянул инфу про сим-карты, коих было (какая неожиданность) две. Одну, ту что была номером Костяна, я знал прекрасно, но и вторую успел запомнить, ту, про которую мне до недавнего времени известно не было. Ту, самую, с которой мне пришли злосчастные фото, и номер которой был, ясен хрен, заблочен. Готов был голову на плаху положить, только для меня. Костик всегда был немного скупердяем, и выкинуть новенькую сим-карту, использованную для своих гнусных целей, никак не мог, решив ограничиться блокировкой только моего номера. Видимо, расчет был на то, что я о его поступке никогда не узнаю. Но, вот незадача, я оказался прохаванней, и смог выйти на нужный мне след в этом деле. А всего-то и нужно было действовать максимально оперативно, и в момент икс усыпить бдительность ничего не подозревающего товарища. Надежда, еще теплившаяся во мне до этого момента, что произошла чудовищная ошибка, окончательно помахала мне рукой. Мои пальцы сжали телефон так крепко, что стало больно, и я еле поборол желание расхерачить хаджет об асфальт. Злость стала расти со скоростью света, и я, развернувшись, скорым шагом направился к теперь уже определенно бывшему другу. - Ну, что, позвон… - обратился ко мне Костя, однако договорить я ему не дал, засадив кулаком по морде так сильно, что он улетел метра на два, где благополучно приземлился на жопу. - Ээээ, Кит, ты чего??! - повскакивали пацаны со своих мест, кинувшись к Косте, который упав на асфальт, теперь пытался принять вертикальное положение. Но видать, удар оказался весьма не слабым, потому как он даже не возмущался, будучи сильно дезориентированным. - Зачем? - прошипел я, проигнорировав обращение Бори. - Блять, просто скажи мне зачем ты это сделал, мать твою? - Сделал что? - вопросил Костя, стирая кровь в уголке разбитой губы. - Мне реально надо озвучивать это вслух? Хочешь, чтобы все узнали всю степень твоей отбитости?? - Я понятия не имею, че за дичь ты мне тут втираешь? - продолжает отпираться Костя, заставляя меня презрительно скривить губы. - Трус, - выплюнул я. - Как подосрать втихомолку - так ты герой, а как признаться в том, что сделал - так сразу зассал? Костя бросил на меня злой взгляд, и я по глазам прекрасно понял, что его мои слова слишком зацепили, болезненно пройдясь остро-заточенным лезвием по гордости. - Я не мог иначе! - перестал он, наконец, играть в непонимание, поняв, что я обо всем в курсе. - Я спрашиваю зачем?! - с нажимом повторил я вопрос. - Зачем?? - усмехнулся он. - Действительно, зачем бы мне это было делать? Ведь ничего из ряда вон не происходило! Просто один блондинистый пидор взял в оборот моего братишку, и активно превращал его в педика. Да так преуспел, что тут чуть ли уже не сраная свадьба намечалась под ебаные фанфары. Да я, блять, не мог этого допустить! - Не мог допустить чего?? Моего счастья с человеком, с которым мне так хорошо, как ни с кем прежде не было ?? С чего ты, блять, решил, что я должен следовать по курсу, который мне выбрал ты? А?? Ты мне что, мать? Отец? Кто ты мне, ебана в рот, чтобы решать как для меня лучше? - повысил я голос. - Я думал, что твой друг, - искренне удивился Костя. Я горько усмехнулся на это утверждение: - Знаешь, я еще совсем недавно тоже так думал. А теперь понимаю, как сильно ошибался. - То есть, хочешь сказать, что готов так запросто вычеркнуть меня из своей жизни? Все годы нашего общения? Ты серьезно, Кит?? Блять, любовных приключений может быть дохуя и больше, и ни одно из них не стоит настоящей дружбы. И если бы я не был твоим другом, то закрыл бы глаза на то, что происходит. Но я не мог оставить, все, как есть. Не в этом случае! Я подошел ближе к Косте, отчего он непроизвольно сжался, ожидая еще одного удара. Однако бить повторно я не стал, вместо этого смерил его уничижительным, слишком красноречивым взглядом: - Друг - это человек, который поддержит тебя в любой ситуации, даже если самому это будет казаться дикой стреманиной, друг - это тот человек, который никогда не влезет со своим видением мира и навязыванием своего макета лучшей жизни, друг - это тот, кто никогда не станет мутить воду за спиной, и друг уж точно не станет смотреть, как человека, которого ты любишь, практически насилует больной на голову урод. Вот, что такое друг, Костя. И ничего из всего перечисленного не имеет к тебе никакого отношения. - Кит… - прохрипел парень, видимо только сейчас осознав, что этот разговор наш с ним последний, и больше я не буду поддерживать общение. - Давай поговорим. Ну, чего ты так кипятишься?? Я же объяснил свою позицию. Ты же понимаешь, что именно мной двигало. Не можешь не понимать… - Один вопрос, - произнес я, игнорируя его жалкие попытки в оправдания, желая выяснить кое-что, о чем упомянул ранее Август. - Как ты узнал, на когда именно была назначена встреча с матерью Натана? Об этом знали только я и он. - Не только, - отозвался Костя. - Еще подружанька блондинчика. - Какая подружанька? - Я не помню, как ее зовут... Не то Леся, не то Лесли… Какое-то хитровыебанное такое имя… - Лейла?? - изумился я. - А она тут причем? - Она не при чем. А вот Гора - да. Он же с ней замутил не так давно, - произнес Костян, отчего я с трудом удержал свою челюсть от падения. - Ну и после того, как случайно узнал, что она подруга заднеприводного, залез в ее телефон и прочитал переписку, где обсуждалась твоя встреча с матушкой сладкого. Вот он и решил доложить об этом мне. Пытаясь переварить полученную информацию, я никак не мог поверить в то, что могло случиться такое совпадение, и что мир оказался еще более тесен, чем я мог подумать. Но зато все детальки неожиданно сложились во вполне определенную картину. - Он же Гоша, он Гора, он же Юра, он же Жора. Здесь только Игорь Иванович живет... - произнес я фразу из небезызвестного фильма "Москва слезам не верит". - Ясно все… Не желая больше задерживаться в компании бывшего друга ни на минуту, я развернулся, и направился в сторону подьезда. - Ты куда, Кит? - прикрикнул мне вслед все это время притворяющийся тишиной Борис. Видимо, его сложившаяся ситуация заставила знатно охуеть, и он пытался все время наших с Костей разборок тупо переварить полученную невольно инфу. Про Артема и говорить нечего было. Он вообще выпал в осадок, не зная куда себя деть. - Туда, где любят и ждут, - поэтически витиевато отозвался я. - К своему пацану идешь? - прикрикнул вслед Костян. - Да, к нему. - Ты серьезно? Блять, ты же не пидор, Кит! - достигло моих ушей Костяново истеричное, застав меня остановиться и обернуться на мгновение. - Нет, конечно, - улыбнулся я. - Пидор - ты, Костик. Ибо как сказал один очень не по годам мудрый человек "Сексуальная ориентация не имеет ничего общего с образом мысли и стилем поведения". Поставив в этом вопросе жирную точку, я с гордо поднятой головой удалился, не чувствуя и капли сожаления касательно разрыва дружеских отношений с Костей, рассудив, что мне такая дружба не сдалась и даром. Теперь, когда во всем этом мутном деле я смог разобраться, ничто не мешало мне идти, а в моем случае бежать к Натану, с извинениями падая в ноги. Я понимал, что ужасно его обидел своим недоверием и нежеланием выслушать оправдания, но очень надеялся, что он сможет меня простить. Очень верил в то, что сможет… Время было еще не сильно позднее, и я решил не откладывать на завтра, то, что собирался сделать сегодня, сию минуту. Поэтому, минуя любого рода сомнения, касательно правильности принятого в спешке решения, я вышел на восьмом этаже, и направился к двери квартиры, где жил Натан. Надавив на кнопку звонка, я стал ждать, когда мне откроют, однако внутри царила подозрительная тишина, и никто не спешил к двери. Я надавил снова, на сей раз задержав палец, продлевая тем самым резкий звук звонка, но и в этот раз мои усилия быть услышанным, потонули в мрачной тишине квартиры. После первого раза, можно было списать на то, что звонок мог быть не услышанным, но второй раз уж точно должен был вызвать хоть какое-то шевеление. Однако, ничего не последовало. Абсолютно никакой реакции. И вроде, ничего сверхъестественного не произошло. Все могло быть. Не услышал из-за того, что был в ванной, уснул, просто вышел прогуляться… Однако, по необъяснимой причине в душе стала копошиться тревога, отчего я достал телефон и, игнорируя всякого рода смс сообщения, сразу набрал солнечного. В этот момент мне просто жизненно необходимо было услышать его голос. О чем я буду ему говорить, не имело принципиального значения. Монотонный механический голос, известивший о том, что "Абонент - не абонент" заставил меня уже не на шутку забеспокоиться. Почему телефон молчит? Где Нат?? И долго бы мне еще голову ломать над этим вопросом, если бы не звук поворачивающегося замка соседней двери, после чего минуту спустя оттуда выглянула пожилая женщина. - Вы к кому? - вопросила она, смерив меня внимательным взглядом. - К Талиану - ответил я, уточнив на всякий случай, - Лебедеву. Женщина как-то обреченно вздохнула, отчего моя тревога пробила потолок, и на спине выступил холодный пот. Чувство, что выдох этот был не оттого, что женщина страдала затрудненным дыханием, стало усиленно давить на грудную клетку, вызывая учащенное сердцебиение. - Беда случилась. В больнице он. - В больнице… - прошелестел я вмиг онемевшими губами. - Что.. - Под машину попал, пострадал сильно. Очень много крови потерял. Травмы там всякие, ушибы… До сих пор в сознание не приходил. Верочка вся извелась. Приехала с гастролей раньше времени, говорит, чувствовала, что с сыном что-то стряслось… Женщина что-то продолжала говорить, а я стоял и чувствовал, как в ногах пропадает чувствительность, и в груди разрастается огромный клубок из боли и отчаяния. - Где?? В какой больнице? - вопросил я, не узнавая своего голоса. Таким глухим он стал. - В Мариинской. Его туда сразу и отвезли. Слава Всевышнему, у виновника совесть оказалась, и он не бросил мальчишку умирать на дороге… Молодой человек, Вы куда?? Подождите! Ждать?? Нет. Я сорвался с места, как в припадке и понесся в злосчастную больницу, где лежал Натан. Плевать было, что на дворе к моему прибытию должна была стоять поздняя ночь, мне нужно было увидеть солнечного. Просто увидеть, что он жив, пусть и не здоров. Просто коснуться его и убедиться, и его пульс бьется, и он дышит… Паника, что я могу опоздать и случится непоправимое, заставляла разбегаться крупные мурашки по всему телу, даже по лицу, а ноги отниматься. Но я продолжал бежать, совершенно потеряв чувство времени и пространства. В голове билась только одна мысль "Хоть бы не опоздать.." Не помню, каким маршрутом ехал, выловив первое попавшееся такси. Слишком хаотичные страшные мысли носились в голове, заставляя меня с трудом сохранять рассудок. Такое состояние было совершенно для меня новым, и я бы врагу не пожелал ничего подобного. Потому что боязнь за жизнь человека, который стал для меня всем, физически уничтожала, отчего я чувствовал себя так, словно меня засунули в мясорубку, и медленно перемалывали, превращая в фарш. Когда машина остановилась возле дверей клиники, я, бросив водиле деньги, даже не думая забрать сдачу, кинулся к центральному входу. Наверное я напоминал в этот момент городского сумасшедшего, который добровольно забежал в больницу, чтобы сдаться на поруки профессиональным медикам, потому что лицо девушки, сидящей за столом регистратуры при виде всклокоченного меня, напряглось, и рука потянулась к трубке стационарного телефона. Меня же это не волновало вообще. Я сюда примчался с конкретной целью. - Девушка, помогите! Лебедев, где Лебедев?? - судорожно выпалил я, буквально навалившись на стойку регистрации, прожигая девушку пронзительным взглядом. - Молодой человек… - Мне нужно знать, где Лебедев! - распознав в выражении ее лица намечающийся вежливый посыл, продолжил я напирать. - Для начала успокойтесь, - чуть сдвинула брови молодой специалист. - Успокоюсь, если ответите на вопрос, - бескомпромиссно отозвался я. Девушка, устало вздохнув, и слегка закатив глаза, полезла в свой компьютер, видимо решив, что лучше сделать то, о чем я ее просил, и отделаться малой кровью, чем иметь геморрой мирового масштаба, в случае невыполнения моей простой просьбы. - Лебедев.. Лебедев… - пробежалась она глазами по списку, останавливая взгляд на искомом. - Вы… за свидетельством о смерти? - задала она вопрос так, словно говорила о чем-то совершенно обыденном, не отдавая, видимо, отчета, что со мной делает. И если бы она в ту же секунду обратила свой взор на меня, ей бы стало очевидно, что именно со мной происходило. А происходило самое настоящее моральное и физическое убийство меня, как живого человека, потому что после этих слов, мое сердце так болезненно сжалось, что мне показалось, будто у меня случился инфаркт. Ноги подкосились, а дыхание закончилось полностью… Так же, как и моя жизнь, за секунду трансформировавшаяся в жалкое тупое существование. - Натан.. - выдохнул я потрясенно, - Нат.. - Натан? - вопросила девушка. - Простите, я думала, Вам Владимир нужен. Так, говорите, Натан?? Это полное имя или…? Глядя на совершенно не изменившееся, каменное выражение лица напротив, у меня внутри впервые в жизни проснулось желание втащить женщине. Потому что я только что испытал маленькую смерть, и до сих пор за грудиной ныло и подрагивало, настолько сильно меня потрясло известие о предполагаемой смерти Ната. А у нее на лице в этот момент ни один мускул не дернулся, что захотелось немного исправить… Но в то же время облегчение, что девушка перепутала двоих однофамильцев, вновь вернуло мне слабую надежду на положительный исход. Ошибка… Это просто ошибка. - Талиан, - сдержанно ответил я на вопрос, подавив бурлящую внутри агрессию. В больнице лучше было вести себя хотя бы с предпосылкой на адекватность, чтобы не рисковать быть выкинутым за двери. - Талиан Владимирович Лебедев лежит в девятой палате на втором этаже. Но часы приема на сегодня уже закончились. Приходите завтра с 9 до 18. - Мне нужно сейчас. Я не могу ждать до завтра, - уцепился я за стойку. Узнав, что солнечный был жив, я теперь не мог уйти, никак. - Молодой человек, я не могу Вас пропустить. У нас режим. - Прошу, умоляю, - пустил я в ход все свое обаяние в навыке ведения переговоров. - я не буду шуметь, притворюсь призраком, обработаю всего себя дезинфицирующими средствами, а если надо, стану гребанным монахом, только пропустите. Девушка вновь одарила меня внимательным взглядом. - В виде исключения мы можем пропускать родственников и очень близких людей. - Я очень близкий человек, - заверил я её. - Брат? - Парень, - честно признался я, отчего впервые на лице девушки отразилось явное удивление, вслед за чем на губах проступила едва заметная улыбка. - Ладно, - сдалась она, обезоруженная моей откровенностью и желанием пробиться к любимому человеку во что бы то ни стало. - Только наденьте халат и бахилы. И не шумите. У нас здесь… - Я помню. Режим, - опередил я ее мысль. - Обещаю выполнить все предписания и не доставить неудобств. Согласно кивнув, девушка воровато огляделась по сторонам, и убедившись, что никого из старших сотрудников нет рядом, указала мне на лифт в конце коридора, куда я стремглав бросился, тем не менее не создавая лишнего шума. Выйдя на втором этаже, сердце начало сильно частить, и я постарался взять себя в руки, понимая, что увидеть могу все что угодно. Но где там! Меня всего труханило. А неприятная, занозой сидящая на подкорке мысль, лишь добавляла общего раздрая в мое и без того неспокойное состояние. И чем ближе я подходил к девятой палате, отсчитывая про себя цифры, мелькающие на других комнатах, тем тяжелее давался каждый шаг. Дойдя до нужной мне двери, я остановился и тупо уставился на номер, не решаясь никак повернуть ручку. Однако, одернув себя, все же заставил свой страх на время потесниться, и набрав в грудь воздуха, вошел внутрь. Белая комната, медицинские приборы, контролирующие жизнедеятельность организма, издающие характерный звук, трубки, и неизменный запах лекарств… стойка с капельницей, стоящая у стены, высокая койка, а на ней,… …На ней лежал мой мальчик, мой солнечный самый особенный мальчик, от которого всегда исходило теплое свечение, и который всегда был удивительно особенным, таким, каким не был для меня прежде никто в целом мире… Лежал бледный, как смерть, весь облепленный проводами, с подвешенной в огромном гипсе ногой, с маской для подачи кислорода.. лежал и не двигался. И я, человек, который держал себя в руках, даже когда отец ушел из семьи, что явилось тогда для меня страшным ударом, почувствовал, как начинает жечь в глазах и щипать в носу. Я запрокинул голову и тяжело выдохнул, пытаясь побороть приступ истерии, явно желающий меня накрыть в эту непростую эмоционально минуту. Чувство безнадеги и всеобъемлющей вины, что оставил его, и позволил произойти несчастью, стали рвать меня изнутри на куски, с максимальной изощренной жестокостью, заставляя в полной мере ощутить весь коктейль из чувств и эмоций. На негнущихся ватных ногах я подошел вплотную и, протянув руку вперед, дотронулся до пальцев Ната, обычно всегда горячих, но сейчас кажущихся ненормально холодными. В горле стал стремительно разрастаться комок, и я, чувствуя, что еще немного, и я просто задохнусь, сипло произнес: - Прости меня… Молчание прозвучавшее в ответ, прошлось по моим нервам хлестким ударом, и на душе стало так тяжело, что я готов был завыть в голос. Вина стала просто невыносимой, и с новой силой начала давить на сердце, заставляя меня рвано дышать. За спиной скрипнула дверь, и я обернулся, встречаясь глазами со взглядом выразительных, голубых глаз, вошедшей женщины. Очевидное семейное сходство не оставило сомнений, кто передо мной стоял. - Никита? - обратилась она ко мне, на что я сглотнув кивнул. Женщина всхлипнула, и быстрым шагом направилась ко мне, после чего уткнувшись в плечо, горько заплакала. Я обнял ее в ответ, пытаясь быть сильной и надежной опорой, всеми силами пытаясь сдерживать рвущиеся наружу эмоции, но оттого не в силах успокоить сердце, обливающееся кровью. И хоть мы с мамой солнечного не были знакомы, я понимал, что именно она, как никто другой поймет мою боль, и поддержит по-матерински, тепло обняв меня, как родного сына. Того, которого ей сейчас так не хватало. Так мы и стояли в тишине комнаты, нарушаемой лишь слабым пиликаньем, пытаясь хотя бы немного успокоить шторм, царящий в душе. И лишь спустя недолгое время, когда эмоциональное напряжение, слишком долго копившееся внутри, немного сошло на нет, женщина отстранилась, утирая опухшие от слез глаза. - Прости, пожалуйста.. Что-то я совсем расклеилась… - Не нужно извинений. Я чуть с ума не сошел, когда узнал… Даже представить не могу, каково сейчас Вам.. - признался я, отмечая общий болезненный вид женщины, и жуткие темные круги, залегшие под глазами. - Вам бы отдохнуть немного. Вы, наверное, вообще не спите… - Не получается. Просто боюсь, что если усну, то с сыном случится что-то… - призналась женщина, подойдя к койке и ласково проведя рукой по лбу Ната, поправляя ему челку. Жест был настолько трогательным, что у меня внутри разлилась щемящая нежность, приправленная горьким чувством безысходности. - Как так вышло?? - осторожно поинтересовался я, глядя на удивительно-трогательную картину общения матери с сыном. - Я не мог дозвониться до Ната, стал сильно нервничать, а когда пришел к Вам, соседка напротив рассказала, что он в больнице. Женщина перевела на меня взгляд. - На самом деле, я знаю немногим больше тебя. Но расскажу все, что знаю. Только давай мы поговорим снаружи, не хочу беспокоить… - женщина осеклась, видимо только сейчас сообразив, что сын не спал, а был в бессознательном состоянии вызванном другими факторами, и на ее глаза вновь набежали слезы. Мне тоже стало безумно больно от этого осознания, и чтобы не впасть в отчаяние окончательно, я тихо спросил: - Здесь есть кофейные автоматы?? - Да, - вздохнула женщина, - рядышком. - Тогда позвольте угостить Вас кофе? Думаю, это хотя бы немного поможет… восстановить силы. - предложил я ей, понимая, что уговорить ее на полноценный отдых, во всяком случае именно сейчас, не представлялось возможным. Она бы ни за что не согласилась. Получив кивок в знак согласия, мы направились за таким необходимым сейчас кофеином. На выходе, пропустив женщину вперед, я обернулся на Натана, чувствуя острую необходимость обнять его и сказать, что все непременно наладится. Заверить, что он справится, и что я всегда буду рядом, чтобы не позволить ему опустить руки и упасть. Отдам последнее, лишь бы он пошел на поправку. Но свое желание я вынужден был немного придержать. Сейчас мне нужно было оказать поддержку дорогому для моего солнечного человеку, и узнать, с чем именно нам придется бороться в стремлении вернуть моего мальчика к нормальной жизни. - Надеюсь, его пить можно, - произнес я, протягивая женщине стаканчик с горячим напитком, стоило нам присесть в метре от палаты Натана. - Здесь гораздо лучше, чем у нас в театре, но я бы сейчас все отдала, чтобы никогда не пить именно этот кофе… - устало произнесла женщина, после чего нервно усмехнулась. - Просто не верится, что это происходит наяву. Как будто какой-то кошмарный сон. А ведь я всегда так боялась, что с Натаном случится что-то страшное… Так боялась, что в итоге это и произошло… - Он сильно пострадал? - задал я вопрос, на который до одури боялся получить утвердительный ответ. Ведь видеть его живым - еще не означало, что шансы остаться таковым по итогу были высокими. - Да.. И в первые десять часов был риск, что он вообще не выкарабкается… Я приехала позже.. настолько раньше, насколько могла. Сложно было объяснить начальству, почему я срываюсь столь резко, но плохое предчувствие буквально наизнанку меня выворачивало, и я чуть ли не истерику закатила, вследствие чего меня вынуждены были отпустить, поставив на замену помощницу, - лицо женщины помрачнело. - Предчувствие не обмануло… - А что врачи? Что они говорят? - Врачи? Говорят, что пока прогнозы делать рано. Он много крови потерял. Столкновение оказалось очень сильным, но основной удар пришелся на правую сторону... Доктора диагностировали осколочный открытый перелом ноги в двух местах, три сломанных ребра, одно из которых…пробило легкое… Возникло внутреннее кровотечение, которое с огромным трудом удалось остановить... Каждое произносимое слово, будто острой бритвой проходилось по моей душе, оставляя глубокие борозды. Я прикрыл глаза, шумно выдыхая, в эту секунду словно на себе лично испытав весь тот ужас, что пришлось пережить Нату… Господи… - Мне сказала Ваша соседка, что Натан до сих пор не приходил в сознание, - произнес я, очень надеясь, что возможно информация была устаревшей и солнечный не находился в том самом состоянии, из которого так трудно было порой выбраться. Однако по задрожавшим губам его матери понял, что ситуация по-прежнему оставалась очень сложной. - Его лечащий врач говорит, что все показатели в норме, и он должен был прийти в себя… Но он не приходит.. Мой сын по какой-то причине не приходит в себя, - всхлипнула женщина. - Он придет, слышите, даже не сомневайтесь! - горячо заверил я ее. - Он очень сильный. Я уже очень хорошо успел его узнать. И уверен, что это несчастье не сломает его, а только сделает сильнее. - Я так хочу в это верить, Никита… Молю Бога, чтобы моему ребенку хватило сил и в этот раз. Утешаю себя мыслью, что раз помощь подоспела вовремя, значит он должен был выжить. Значит, встанет на ноги. - Возможно, организм пережил большой стресс, да еще и огромная потеря крови.. Нужно немного времени, чтобы Нат восстановил силы. - Да, разумеется. Вот только никто не знает, сколько потребуется времени. Две недели, два месяца или два года… - Чем я могу помочь?? Он потерял много крови. Я сдам столько, сколько нужно. - Кровь очень нужна. Но у сына первая положительная группа. Как доноры такие люди идеальны, а вот им можно переливать их же группу. - Значит, Нату повезло. У меня тоже первая положительная, - обрадовался я такому совпадению. И вроде еще ничего толком не сделал, но почему-то стало легче на душе, словно это было решением главной проблемы, и солнечный после этого должен был прийти в себя.. - Спасибо, Никита, - улыбнулась женщина, и очень ласково положила ладонь мне на щеку. - моему сыну действительно очень повезло. И дело не только в том, что у него такая же группа крови, как и у тебя. А в том, что ты - чудесный парень, самый настоящий клад. Знаешь, я прежде никогда не видела сына таким счастливым. Он так много о тебе рассказывал, и сиял при этом настолько ярко, что мне больше ничего и не нужно было. Я тебя полюбила всем сердцем заочно, даже не видя, потому что я воочию наблюдала счастье своего ребенка. Чувствовала его. Оставалось только познакомиться с тобой официально, - женщина убрала руку, и ее взгляд стал отрешенным. - Как жаль, что мы сделали это при таких обстоятельствах. - Да, жаль… А еще жаль, что я узнал о том, что произошло не сразу… Меня не было рядом с ним. Возможно, если бы я был там, то этого бы не произошло… - прошептал я, переваривая услышанное, и с каждой секундой ненавидя себя за свое тупое малодушие в момент нашей ссоры еще больше. - Не вини себя, - положила свою ладонь на мою женщина. - Никто не знает, что для нас уготовано, и где нас настигнет злой рок… Твоей вины в этом нет. - Есть, - мотнул я головой. - Если бы мы не поссорились незадолго до, ничего бы не произошло. - Натан мне ничего не рассказывал, - грустно улыбнулась мама солнечного. - Хотя, я догадывалась, конечно. Бедный мой ребенок, ничего скрыть не может. На лице у него было все написано. - Я поторопился с выводами и позволил разрушительным чувствам взять верх над собой. Позже, конечно, раскаялся, но момент был упущен. - Мы под воздействием эмоций часто говорим и делаем не то что думаем, бросаем в лицо грубые слова и причиняем боль. И, конечно, лучше было бы этого не делать, но к сожалению, мудрость приходит с опытом, которого у тебя, Никита, пока еще очень мало. Ничего удивительного в этом нет. Ты молод, и в силу возраста пока не можешь проконтролировать как следует эти моменты. Сдержанность и умение все взвесить здесь и сейчас, по горячим следам - это большая работа над собой. Уверена, со временем ты непременно к этому придешь. Во всяком случае, я вижу хороший потенциал, - подбодрила меня мама Ната, одарив улыбкой, так похожей на улыбку солнечного, из-за чего у меня внутри все тоскливо сжалось. - Натану очень с Вами повезло, - произнес я, пытаясь отвлечься от этого чувства, вонзившего свои острые зубы в изрядно потрепанную душу. - Не всегда родители такие понимающие. - Да, наверное. Но если ты встречаешь непонимание со стороны своих родителей, не вини их в этом. Просто дай им время. Если ты им важен, то они примут тебя любым. Главное, не торопи. Ты же не торопишь маленького ребенка, когда он только родился, поскорее пойти в институт? Нет. Ты понимаешь, что он должен пройти определенное количество важных жизненных шагов и только спустя время прийти к этому моменту. Здесь также. Спешка, нужна при ловле на блох, в остальном необходимо терпение и выдержка. - Просто, мне так хотелось, чтобы мама хотя бы не рубила с плеча, - произнес я, вспоминая ужасный разговор с родительницей. - Все будет, Никит. Не знаю почему, но я уверена, что твоя мама сможет справиться со своим духом противоречия и вы снова сблизитесь. Просто подожди немного. И помни, что ты в любом случае не одинок, и найдутся люди, которые непременно тебя поддержат. Я так уж точно. Так что не отвертишься, - шутливо произнесла женщина, вызывая на моих губах благодарную улыбку. Ведь чем больше я слушал ее, тем больше понимал, насколько Натан счастливый человек. Столько любви и тепла не мог дать, наверное, никто в целом мире. И теперь этой любви перепало и мне. Знать бы за какие заслуги… Натану это счастье досталось неспроста. Он действительно это заслужил. Жалко, что фарта жизнь ему не выдала. - Когда Натан очнется, он будет очень удивлен, что мы с Вами уже знакомы, - произнес я. - Когда… - протянула женщина, тут же пояснив, - ты сказал не "если", а "когда". - Потому что сомнений в том, что он очнется нет, - твердо произнес я. - Я знаю, что так и будет. И после этого в его жизни наступит светлая полоса. Потому что после таких сложных испытаний, наступает переломный момент в сторону плюс. - Хоть бы так оно и было, Никита, хоть бы… - отозвалась женщина. - Уж не знаю, каким Богам молиться… На пару минут мы замолчали, каждый задумавшись о своем. Женщина чисто машинально подносила стаканчик с кофе к губам, и отхлебывала вероятно уже осточертевший за столько бессонных ночей напиток. В моей же голове крутилась мысль, которая не давала покоя с момента, как я узнал о том, что Нат попал под машину. - Скажите, Натан во время столкновения был в наушниках? - озвучил я назревший вопрос вслух. Женщина, словно очнувшись от анабиоза перевела на меня взгляд: - Нет. Он, насколько мне известно, вообще редко музыку на улице слушает, о чем мне не раз говорил. Я нахмурился: - Просто не понимаю… На дороге Натан всегда был безумно внимательным, и дважды смотрел по сторонам, прежде чем перейти. И меня всегда ругал за то, что позволял себе ступать на проезжую часть, когда до зеленого света оставалась пара секунд. Почему же тогда на этот раз так вышло? Вина водителя? - Очевидцы рассказали, что Натан шел на красный. Вины водителя не было. Он просто не успел затормозить, - ответила женщина. - Если честно, я сама задавалась этим вопросом, но ответа у меня нет. У меня ответ был, тот, который делал отсылку к моему поступку, но он все равно не давал полной картины. Ведь помимо этого у человека все равно должны были функционировать определенные реакции, которые могли бы помочь заметить приближающуюся опасность и избежать столкновения. - Даже если предположить, что он задумался о чем-то, и его внимание было рассеяно, все равно на зрительной периферии он же должен был заметить машину! Мама Натана обреченно помотала головой и опустила глаза в пол: - Удар пришелся на правую сторону, - повторила она то, что уже говорила мне в самом начале нашего разговора. - А причем... - Никита.. Натан не видит справа. - В каком смысле? - В том самом, что он не видит на правый глаз. Практически полностью. Я замер, во все глаза уставившись на женщину, не веря тому, что услышал. То есть… - Хотите сказать, что… - Да. Он тебе не рассказал о своей проблеме? - Нет, - еле слышно отозвался я. Шок не желал проходить. - Ясно. - Как? - По воле несчастного случая, произошедшего еще в детстве. Ему тогда было три года. Меня вырвали с работы, сообщив, что мой ребенок травмировался. Я прибежала в детский сад и увидела жуткую картину, где Натан стоял весь в крови. Лицо опухло, нос в страшном состоянии, а он всхлипывал и выглядел таким несчастным, что я чуть не поубивала всех, кто находился в кабинете у директора того сада. Оказалось, что воспитательница не доглядела, и мой сын, убегая от двух пацанов немногим старше, залез на металлическую беседку. Откуда благополучно свалился прямиком лицом на скамейку. В результате получил сотрясение, перелом носа и кровоизлияние в правый глаз, после чего все и закрутилось. То, что Натан заработал себе плохую болезнь, мы с супругом узнали не сразу. Просто случайно увидели, что у него один зрачок не реагирует на свет, после чего сразу обратились в больницу. Оказалось, что у Натана на фоне травмы развился увеит. Болезнь, которая, к сожалению, не лечится и по сей день. Появились спайки, которые и взяли в кольцо зрачок, из-за чего требовался постоянный контроль окулиста и стабильное поддержание глаза, потому что зрение стабильно падало. Все детство его прошло на уколах, капельницах, каплях и таблетках, но результата надолго не хватало. Явное ухудшение наметилось в период полового созревания, и мы решились на операцию. Лучше бы не делали… - помрачнела женщина, сделав глоток кофе. Две операции, одна сорок минут, вторая два с половиной часа. Горе специалисты не рассчитали дозировку наркоза во время второй, и Натан начал приходить в себя в момент хирургического вмешательства, из-за чего ему вынуждены были добавить химии в кровь. Добавили… Сердце не справилось. У моего сына случилась клиническая смерть. Он умер на целую минуту… Но, слава Всевышнему, его смогли реанимировать. Теперь мне стал понятен смысл слов, которые резанули слух, когда мама солнечного рассказывала мне о том, что случилось. "Молю Бога, чтобы у моего ребенка хватило сил и В ЭТОТ РАЗ". У меня волосы встали дыбом от осознания, чем это все могло окончиться, если бы медики не справились тогда. Клиническая смерть… Господи… Если бы не запустили сердце, у меня бы не было солнечного… мы бы никогда не встретились… И теперь ситуация повторялась, только в других декорациях, вновь поставив на кон жизнь солнечного. И от этого мороз пробежал по коже. - Но на этом история не закончилась. - продолжила женщина. - Операция, к сожалению, не стала избавлением от болезни, и уже очень скоро мы в этом убедились. После операции появились осложнения, и Натана пытались избавить от них при помощи тяжелой артиллерии в виде гормонов, антибиотиков, и прочих обязательных препаратов. В итоге это все привело к гормональному сбою. И все бы ничего, если бы мы получили результат от операции. Но его не было. Вообще. Зрение так и осталось на нулевой отметке. - Он.. прекрасно выглядит… - ответил я, никак не в состоянии сопоставить образ солнечного, с той картинкой, которую мне нарисовала его мама. - Десять лет понадобилось, чтобы вернуться в нормальный режим. Если бы и зрение вернулось… Но, как нам сказали позже, надеяться на это нет никакого смысла, поэтому мы решили оформить для него пособие по инвалидности, чтобы была возможность получать в случае необходимости нужные препараты для поддержания глаза. - Неужели, совсем ничего нельзя сделать? - Во всяком случае не в наших краях точно. Где-нибудь в Корее или Германии, быть может… Но слишком велик риск, потерять то, что есть на сегодняшний день. В нашем случае это плохая, но все же стабильность. Не знаю, стоит ли вообще пытаться. - Если есть хотя бы маленькая вероятность, что можно добиться успеха, ее нужно использовать, - произнес я, считая, что пускать все на самотек нельзя ни в коем случае. - Сделанная Натану операция ранее оказалась слишком неудачной, после чего у него раз в месяц стали появляться воспаления. Достаточно болезненные, надо сказать. И только спустя время они практически сошли на нет. Если снова подвергать глаз хирургическому вмешательству, есть риск, что воспаления вернутся, и сын, в конечном итоге, останется вообще без глаза. Поэтому врачи и замирают от страха, слыша об увеите. Потому что не знают, когда себя проявит новое воспаление, и чем на выходе обернется. Ведь, если этот момент выпадет на послеоперационный период, когда орган очень ослаблен… - То проблема станет проблемой мирового масштаба, - заключил я. - Да. - Почему.. Натан мне об этом не рассказал? - задал я вопрос, пребывая под огромным впечатлением от рассказа его матери. - Быть может, потому, что не хотел, чтобы ты смотрел на него с жалостью, - дала она очевидный в общем-то ответ. - Я бы никогда… - Конечно, сынок, никогда. И я об этом знаю. Но моему сыну, к сожалению, не раз и не два приходилось сталкиваться с негативным отношением людей, связанным с его особенностью. Его даже чуть было не лишили возможности получить выбранную профессию из-за существующей проблемы. Медкомиссия просто не хотела пропускать… С людьми в большем их количестве, он в лучшем случае получал косые взгляды и неприятие, в худшем - жалость. Поэтому он и зарекся рассказывать о своем заболевании кому бы то ни было. А тебе, человеку, который стал для него совершенно особенным, он бы тем более не смог рассказать. Боялся, что твое отношение изменится, хотел, чтобы ты смотрел на него, как на полноценного человека, который ничем не отличается от остальных. - Этого бы не получилось сделать в любом случае. Слишком он отличается от других, и это отличие явно в его пользу. Я это понял, стоило мне только раз увидеть его. С того момента, моя жизнь разделилась на "до" и "после", - честно признался я. - Таких, как он больше нет. Он особенный. И я его никогда не воспринимал и не буду воспринимать, как суповой набор. Потому что он для меня цельный, самый удивительный и неповторимый. - Обязательно скажи ему об этом, когда он проснется, милый, - произнесла женщина, погладив меня по плечу. - И я тебя уверяю, любая обида после ссоры не выдержит перед таким искренним признанием. - Вы думаете, Нат простит меня?? - Уверена. Уж я своего ребенка знаю лучше, чем кто-либо. У него золотое сердце… как и у тебя. Я благодарно улыбнулся, чувствуя, как ко мне возвращается уверенность, что именно так все и произойдет. И уж если мама солнечного была на моей стороне, то мне пасовать точно было не с руки. Не в вопросе нашего с Натом благополучия, которое теперь напрямую зависело от моих дальнейших действий и от непреклонности в решении идти до победного конца. В конце концов, права на ошибку у меня больше не было. - Хорошо, что ты пришел, Никита, - произнесла женщина, меняя тему на более нейтральную. - Последние несколько дней стали для меня ужасным испытанием, и в какой-то момент мне начало казаться, что не поговори я по душам с кем-то, просто сойду с ума. Так сложно стало справляться с этим эмоциональным грузом. - Если бы я знал, что произошло, я бы давно был здесь, и не отходил от постели Ната ни на шаг. - Я знаю. Но хотелось бы, чтобы ты не доводил себя до ручки, сидя круглосуточно возле него. Побереги силы. Тебе надо высыпаться… - А как же Вы? - поинтересовался я. - Вам в первую очередь нужно сейчас позаботиться о хорошем сне. - Я пока еще держусь, - слабо улыбнулась женщина, однако ее общий вид буквально трубил о необходимости нормального отдыха. - В любом случае, если станет совсем невмоготу, я могу пойти в соседнюю комнату, которую мне выделили, чтобы я могла находиться рядом с моим мальчиком. - Давайте не будем доводить до крайностей. Вы не поможете сыну, если будете работать на износ организма. Поэтому сегодня Вам надо отоспаться. - Но я не могу… - Не можете оставить Ната одного? Он не один. Я сегодня побуду с ним. Я выспался и полон сил, поэтому можете на меня рассчитывать. Я не подведу! - заверил я, пытаясь быть максимально убедительным. К счастью, спорить женщина не стала: - Ладно. Пожалуй, мне действительно будет не лишним поспать часок-другой. Но не больше, - упрямо заявила она. - Конечно. Не больше, - согласился я, понимая, что лучше не спорить. В любом случае утомленный сверх всякой меры организм возьмет свое. - Спасибо, сынок, - приобняла меня женщина. - За все. - Вы теперь моя семья. А для семьи я готов сделать все и даже больше. Иначе никак. - И взамен мы, как твоя семья, готовы сделать то же самое для тебя, дорогой, - произнесла женщина, заблестев увлажнившимися от слез глазами. Проводив маму Ната в соседнюю комнату, я направился к нему. Видеть солнечного в таком состоянии было выше моих сил, но не видеть вовсе - смерти подобно. Так я хотя бы мог быть рядом и следить за тем, чтобы ему не стало хуже. Про "лучше" пока речи не велось, но это в обозримом будущем должно было случиться. От себя все зависящее я готов был сделать. Сев рядом с кроватью, я нежно провел пальцем по скуле Ната: - Конспиратор - уровень Бог, - тихо произнес я. - Такую тайну скрывал, ни словом не обмолвился… Разве можно? От родных людей скрывать такое?? Вот проснешься, получишь от меня по заднице! - пригрозил шутливо я. - Но обидеться ты не успеешь, потому что я заглажу свою вину поцелуем и крепкими объятиям. И буду делать это до тех пор, пока ты меня не простишь за маленькое своеволие… Только… возвращайся… - уткнулся я лбом в неподвижно лежащую кисть руки, мечтая, чтобы где-то наверху моя мольба была услышана, и это событие произошло, как можно раньше…