Как по нотам

Невнятные скомканные объяснения от Славика я худо-бедно получил, но они меня не устроили. Потому что своего друга я знал не просто хорошо, а очень хорошо, и все его невербальные знаки тоже. Те самые, которые могли свидетельствовать о том, что он меня обманывает. Да и рассказ из разряда "Он просто неожиданно вошел и напугал меня" тоже выглядел неубедительно и сильно притянутым за уши. Нет, конечно, эта версия могла быть правдой, но не всей. И я жопой чувствовал, что если Слава и не врал касательно этого момента, то он сознательно умолчал о том, что было после. Додумывать, что именно, не хотелось, потому что все варианты были один лучше другого и решительно мне не нравились. Но Слава ушел в глухую оборону и явно не собирался рассказывать мне что же именно было после того, как Герман "напугал его" своим внезапным появлением. В общем, я решил перестать активно давить на друга и временно занять выжидательную позицию, внимательно присматриваясь к его поведению. Не лишним, конечно, было бы понаблюдать и за Германом, однако после этого инцидента он затихарился и его не было ни видно, ни слышно. Отчего сделать какие-то дополнительные выводы не представлялось возможным, да и вернувшийся Виктор Андреевич немного переключил внимание на себя, втянув нас со Славой в активную фазу подготовки к празднику. На то, что ко мне приехал друг, Виктор Андреевич отреагировал очень положительно, сразу проявив максимум дружелюбия, словно Славик уже не впервой был в его доме на правах особого гостя. Мне даже показалось, что с его появлением Слава реально ожил и перестал пугать меня своим задумчивым видом. Настолько Виктор Андреевич его расположил своим приветливым компанейским стилем общения. Мы на этой волне очень быстро разобрались со всем необходимым и довольные отчалили ко мне домой. Хотя Виктор Андреевич и предлагал остаться, чтобы не ездить туда-назад перед торжеством. Такой вариант реально был удобен, но в силу того, что Слава не приобрел подарок для Эли, не ожидая, что попадет с поезда считай прямиком на вечеринку, а идти на праздник с пустыми руками не желал, было принято решение вернуться. Виктор Андреевич без лишних разговоров на тему вызвал нам такси, предварительно оплатив поездку, а сам остался вместе с Германом, который так до самого отъезда и не показался на глаза, к моему облегчению, и что-то мне подсказывало – к несказанному Славкиному. Пока мы со Славой шлялись по ТЦ и выбирали, что бы он мог подарить Эле, его настроение не вызывало тревоги. Однако стоило нам разобраться с этим вопросом, как я снова ощутил ту самую переживательную ноту, которую он неумело пытался скрыть от меня за фальшивой улыбкой. Я проглотил слова ругательства, так и вертящиеся у меня на языке, и решил приберечь их до дома. И как только мы перешагнули порог квартиры, я, пригласив Славку на кухню, предпринял еще одну попытку разговорить друга. – Выкладывай давай, – жестко произнес я, поставив чайник закипать. – Что выкладывать? – по старым рельсам поехал в отказку Слава. – Слав… давай больше не будем играть в эту хуевую игру под названием "Я не понимаю, о чем ты сейчас". Я тебя слишком хорошо знаю, чтобы понимать, что ты мне рассказал далеко не все про Германа. И я бы мог закрыть глаза на твое нежелание это обсуждать, но, блять, сил моих больше нет смотреть на твои потуги изобразить беззаботность! Поэтому лучше расскажи все как есть, или мне реально придется прибегнуть к жестким мерам! – с чувством выдал я, и умолк, сверля Славу тяжелым взглядом. Тот кивнул, но продолжил молчать. Возможно просто решался, с чего начать. – Он тебя обидел?? – предположил я самый вероятный вариант, надеясь, что если дело и обстояло таким образом, то все могло быть хотя бы не настолько хреново, как уже нарисовала моя фантазия.. – Всего лишь сказал кое-что, что теперь не дает мне покоя и отчего мне сильно не по себе, – ответил Слава. – Что сказал? Славик нервно закусил губу, и промолчав с мгновение, признался: – То, что я уже слышал… От Нины. Мозговые процессы пришли в действие мгновенно, и я, осознав, о чем именно шла речь, открыл рот от удивления. – Да ты гонишь! – Уже второй человек, Натан. Второй, понимаешь? И как-то так вышло, что они знают, а я нет. Как такое возможно? – Возможно, если они ошибаются. Блять, это же бред, Слав! Ну, серьезно! Ты ни разу не был замечен в симпатии к парню. У тебя лишь однажды случился поцелуй со мной. Чему я, к слову, и поспособствовал. И получил тогда абсолютно адекватную реакцию человека, который является натуралом. Вообще ничего, что могло бы натолкнуть меня на мысль о том, что ты гомосексуал. Ты даже на бишку не тянешь! И я это тебе говорю, как стопроцентный гей! – решил я привести в качестве железобетонного аргумента и развеять все сомнения друга. – А Герман вот уверен в обратном. – Нашел, кого слушать! – разозлился я. – Может, он просто решил тебя потроллить, и выбрать такой ублюдский метод. – Зачем ему это? – Да хуй его знает! Может из любви гадить где не попадя, а может решил зацепить через тебя меня. – С хрена бы? Ты сам говорил, что он ничего плохого тебе за это время не сделал. – Может и не сделал. Но как я и говорил раньше, смотрит он на меня как-то недобро. Возможно, ему не нравится, что его отец с моей матерью вместе живут. Но в открытую конфронтацию он вступать не хочет, чтобы не идти против отца. А вот зацепить меня через тебя очень даже вполне себе отличный вариант. Ведь знает, что ты мой лучший друг, и что радости от твоего подавленного состояния я не буду испытывать. – Думаешь, он это нарочно сказал? – спросил Слава. – Уверен, – кивнул я. – Единственное… непонятно с какого хера он вот так запросто это тебе выдал. Без повода. Ведь можно было придумать другой способ, но он решил сказать именно это… – задумался я. – Ты ему ничего не говорил предварительно? Может, шутку неудачную вставил?? – Нет, – мотнул головой Славик. – Он сказал, что сразу поймал мой заинтересованный взгляд. И что он моментально считал мой к нему интерес. Охуеть, поворот… Так вот значит как? Чем дальше, тем веселее. – Может ты слишком пристально смотрел, вот ему и померещилось? – аккуратно предположил я, решив прощупать почву, чтобы не дай Бог не выказать и тени сомнения, что обычный по сути взгляд, мог быть чем-то большим. Славику мои сомнения сейчас точно были ни к чему. – Да, наверное… Ну, знаешь ли, сложно не смотреть, когда объективно есть на что. Никто же не станет спорить, что Герман в прекрасной физической форме. Да и внешность необычная. Блондин с темно-карими, практически черными глазами… – Согласен. Посмотреть есть на что, и наверное он этим многих притягивает, но, уверен, только до того момента, пока его получше не узнаешь. Вот тут-то все плюсы мгновенно и обнуляются. И становится понятно, что там вообще ни о чем… Слава на эту мою фразу промолчал, а я всерьез задумавшись над причиной столь странного поведения Германа, произнес: – Так, с этим разобрались… Но знаешь, есть кое-что, что мне не очень понятно… Откуда ему может быть известно, как отличить гея от не гея?? Откуда у него такие глубокие познания в этом вопросе? Ну странно, согласись, что пацан с уверенностью залепил тебе такое в глаза, без каких-то радикальных шагов с твоей стороны. Слава выдохнул и посмотрел на меня как на форменного идиота, отчего я, догнав, наконец, что к чему, в который раз охренел. – Блять! Да иди ты! Да ну нееет. – Еще как да. И мне об этом рассказал его член, прижавшийся к моим ягодицам. Если бы я в это мгновение пил, я бы обязательно сильно закашлялся. – Что? ЧЛЕН? – Да, член! – вспыхнул Славик. – Возбужденный!?? – Нет, блять, вялый! – огрызнулся он, явно смущенный необходимостью говорить на столь пикантную тему. – Естественно, возбужденный, Натан! – Охуеть можно… – продолжил я охеревать с каждым произнесенным словом Славика. – Что я и сделал, – уныло добавил он. – Да как так вообще вышло? Ну в смысле, как Герман смог к тебе так близко подобраться? – Я нагнулся за упавшей вилкой, и в этот момент Герман застал меня… врасплох… – Ни хера себе застал врасплох! Так, знаешь ли, можно и девственности лишиться. Повезло тебе, что ты в этот момент был в трусах, – заметил я. – Ну, я думал снять трусы, ведь я всегда так делаю, когда за упавшими предметами нагибаюсь, – съязвил Слава, на что я не сдержавшись нервно хохотнул, однако заслужив хмурый взгляд друга, резко посерьезнел. – Пиздец.. получается, что все это время Герман был геем, а я знать не знал… – Это бы что-то изменило?? – Нет, конечно. Но…Сссука! Почему я этого не заметил? – пребывая под впечатлением, спросил я. – Потому что ты сейчас полностью и безоговорочно счастлив, и все твои мысли направлены на другое. Фокус внимания размыт, и аналитические способности немного притупились. Можно сказать, что твой мозг отметает все лишнее. Герман, и все, что с ним связано, относится именно к этой категории, – пояснил Славик. – Наверное, – протянул я. – Или мой гей-радар реально сломан, и я не могу распознать голубую кровь. – Настолько, что не увидел этого в своем лучшем друге, – расстроенно подытожил Славик, на что я помотал головой. – Насчет тебя я уверен, Слава, – ответил я, постараясь вложить в голос как можно больше убедительности. – Как бы это другим доказать? И Герману в том числе… – Не нужно никому ничего доказывать, Слав. – В каком смысле не нужно? – воззрился он на меня вопросительно. – То есть я должен оставить все, как есть?? – Именно. Потому что чем больше доказываешь, что не жираф, тем больше люди начинают видеть в тебе это чудо природы. А если будешь вести себя как ни в чем, не бывало, то постепенно все встанет на свои места и любые подозрения сойдут на нет. – Значит, просто не обращать внимания? – Ага. А насчет конкретно Германа… Думаю, достаточно будет просто игнорировать его. И если честно, проблемы в этом я не вижу. Он в принципе не слишком многословен и момент в гостиной для него скорее нетипичен, чем что-то естественное. Поэтому не думаю, что он снова к тебе подкатит с этим разговором. – А если подкатит? – Сохраняй хладнокровие и веди себя как обычно. Он из категории людей-хищников, как я понял, и чувствует страх и неуверенность, чем активно и пользуется. – Я бы лучше не сказал. – согласился Слава. – Очень хорошее сравнение. – Ну, а раз так, то ты знаешь, как себя вести с ним. Просто, что бы он не сказал, делай вид, что тебе побоку и он отстанет. Главное – не иди у него на поводу. – Да, ты прав. Так и сделаю, – приободрился Слава. – Ну вот и молодца! А вообще, что-то ты друг милый своими мыслями совсем не там, где надо. У нас вообще-то попойка намечается. А ты кислячишь! – решил я сменить тему, меняя тональность беседы с минора на мажор. – И то верно, – наконец-то улыбнулся Слава, – реально не комильфо как-то. – Давай-ка бросай рефлексировать. И настраивайся на пати. Сам знаешь, что святой нерушимый кодекс гласит, что если намечается гульба, то надо оторваться по полной, чтобы потом не было больно за бесцельно прожитое время. – Или другими словами "Один раз живем", – красиво перефразировал Славик. – Точняк! – довольно отозвался я, чувствуя, что смог-таки вывести друга из его мини-депрессии. – Смекаешь. К моменту торжества я провел еще кое-какие профилактические мероприятия, направленные на то, чтобы Слава максимально расслабился и перестал забивать свою буйную голову ненужными мыслями. И очень в этом вопросе преуспел, вследствие чего он наконец вернулся к своему морально здоровому настрою, что не могло меня не радовать. Слава действительно избавился от какой-то внутренней скованности, о чем свидетельствовал наш привычный упоротый стиль общения, без намека на дискомфорт и зажим. В общем и целом результат на выходе меня более, чем устроил. Хотя, конечно, переживания на тему сохранения душевного равновесия друга все еще имели место быть. У меня дома все было пучком, но это вовсе не являлось гарантом того, что Слава сохранит хорошее настроение, как только мы приедем на праздник в загородную усадьбу. Поэтому я все время нашей поездки туда, то и дело поглядывал на него, пытаясь считать любые перемены в нестабильном эмоциональном фоне. Однако, стоило нам оказаться непосредственно внутри дома, я понял, что все под контролем, и друг в полном порядке. Спасибо динамичной танцевальной музыке, с порога донесшейся до наших ушей и мелькающим в просвете арки в гостиную парням и девчонкам, танцующим нон-стоп и создающим ту самую нужную атмосферу, которая без труда могла прогнать любую хандру. Видимо, Слава, наблюдая все это, и заряжаясь нужной энергетикой, реально решил не загоняться по надуманному поводу и оттянуться по полной, не обращая внимание ни на что. И ни на кого. К слову "ни на кого" в лице Германа стоял в поле видимости, подпирая стену, словно страж в Святая святых, и вяло отвечал на вопросы, припавшей ему на уши какой-то девушки. При этом все его внимание было полностью приковано к нам, но несмотря на данный факт, он не предпринимал попыток подойти ближе. Возможно из-за того, что Эля, сверкающая радушием, взяла нас со Славкой в оборот буквально с порога и любого желающего приблизиться к нам ближе, чем на расстояние одного метра, без преувеличения могло снести волной позитива. – Извини, что так без приглашения ворвался на твой праздник, – несколько смущенно произнес Слава, стоило Эле немного сбавить обороты и перестать так сильно расплескивать энтузиазм. – Ты что! – искренне удивилась она. – Я очень рада, что наша компания станет больше еще на одного человека! – А большая компания против еще одного человека не будет?? – Шутишь?? Да ребята будут в восторге. У нас давно прибавления не было. Новые люди – это всегда здорово! Особенно такие милые парни! – вступил в ход ненавязчивый флирт, отчего Славик не смог сдержать улыбки. Я же, слушая их беседу, не переставал краем глаза следить за Германом, надеясь, что сегодня он был в нормальном расположении духа, и никаких охеренных идей по части Славы ему больше в голову не придет. – Ты говорила, что у тебя много друзей, Эль. Похоже не соврала. – заметил я между делом, отвлекшись на хаотичное шумовое разнообразие, в виде сборной солянки из музыки, галдежа и взрывов смеха прекрасно проводящих время гостей. И хоть мы с Элей были знакомы уже какое-то достаточно продолжительное время, возможности познакомиться с ее друзьями-товарищами мне так и не представилось. – Это еще не все смогли прийти. Было бы в разы больше. Ну, ничего. Главное, провести время душевно. Мы и таким количеством справимся. – Это университетские друзья? Или с детства идете рука об руку? – поинтересовался Славик, так же как и я глядя в сторону гостиной. – В основном университетские. Друзей детства на самом деле много, только практически все они разъехались кто куда. Связь держим, но возможности увидеться пока нет. Всех, кого смогла – собрала. Для меня все здесь присутствующие, что-то вроде большой семьи. А еще я обожаю, когда семья становится больше! – Да, большая семья – это здорово, – согласился Славик. – И мне, как обладателю трех младшеньких это известно, как никому. – Ты – счастливый человек, – искренне призналась Эля.. – У меня только один брат, но я безумно рада, что он у меня есть. Каждый день благодарю Бога за то, что подарил мне Геру. – Обычно между братьями и сестрами не всегда ладятся отношения, – как бы между делом заметил я, завуалированно намекая Эле, что Герман не самый простой человек, что было очевидно не только мне. – Это не наша с ним история. Потому что лучшего брата не найти, поверь, – заверила Эля. – И человек он замечательный. Таких сейчас очень мало. Мы со Славой обменялись еле заметными недоуменными взглядами. Бля, ну оно и понятно. Складывалось впечатление, что девушка говорила о каком-то другом человеке, а не о Германе. Слишком уж характеристика не соответствовала тому, что демонстрировал этот парень другим людям. – А вон, кстати, и он. Гер! Эля махнула брату рукой, подзывая к нам. – Как всегда держится особняком, и делает вид, что не понимает, что тут происходит. Вы уже знакомы? – вновь перевела она взгляд на Славу. – Ага, знакомы, – отозвался он, неотрывно следя за тем, как Герман извинившись перед своей собеседницей, направился к нам. Я же напрягся, пристально наблюдая за реакцией Славика. Не хотелось, чтобы его с таким трудом восстановленный эмоциональный фон, снова пошел новыми, куда более глубокими трещинами. Пока, хвала яйцам, друг держался молодцом и ничуть не изменился в лице, сохраняя тотальный покер-фейс. – Ну, что, именинница? Снова взяла на себя роль курочки-наседки и ухаживаешь за вновь прибывшими?? – обратился Герман к светящейся от радости Эльвире, приобняв ее за плечо. – Кто, как не я, – светло улыбнулась она ему. – Я бы мог взять на себя эту ответственность, – неожиданно произнес Герман, отчего я еле удержал лицо, скрывая искреннее удивление. Потому что реально было крайне сложно представить Германа в этой роли. И Эля определенно была со мной согласна в этом вопросе. – Прости, братец, но при всей моей любви к тебе, ты бы своим строгой аурой спугнул всех моих гостей с порога. Это я знаю, что ты - чудо, а не человек, остальным данное знание недоступно. – Я умею быть обходительным и дружелюбным, – сохраняя хладнокровие, ответил Герман. – Да, из-за чего создается впечатление, что ты задумал что-то нехорошее, – рассмеялась Эля. Точнее я бы не сказал. Прямо в десяточку попала. – Вот и помогай после этого людям, – вроде как расстроенно помотал головой Герман, хотя его лицо по-прежнему не выражало ничего и приблизительно подобного. В этом случае я догадался чисто согласно контексту произнесенного предложения. – Я ценю твое участие, милый. Но в этом вопросе могу справиться сама. Честное слово. К тому же ты знаешь, что мне это в радость. Особенно когда я встречаю таких замечательных гостей. Хотя о чем это я? У солнечного Натана не могло быть плохого друга. Сегодня я в этом убедилась лично. – Да, не могу с тобой не согласиться. Герман одарил Славика пронзительным взглядом, который тот стоически выдержал, лишь только кадык дернулся в нервной движении. – Ну, ничего же себе! – в притворном удивлении воскликнула Эля, – Заслужить комплимент от Германа… Такое на моей памяти впервые. Наверное, Слава, ты не просто замечательный парень, а в тебе есть действительно что-то особенное. Эля говорила без какой-либо подоплеки, просто желая поддержать непринужденную легкую беседу, однако ее слова заставили Славу смутиться. Очевидно, он таки вспомнил их с Германом неожиданный контакт и отвел глаза в сторону, проиграв игру в гляделки. Благо, Эля не придала этому значения, в отличие от Германа, продолжающего натурально жрать Славика глазами. Отчего я готов был немного вклиниться в разговор и в очередной раз выручить друга. Однако этой меры не потребовалось, потому что Эля, встрепенувшись, вспомнила, что негоже держать людей на пороге, и на правах хорошей хозяйки лучшим вариантом будет предложить все полагающиеся ништячки. – Ребят, с официальной частью разобрались, а теперь можно и отдохнуть как следует – предложила она. – Приятное общение, танцы, сытный стол, алкоголь, и чуть позже более интересная развлекательная программа… Все, что душа пожелает. Уверена, этот день Вам запомнится, как один из самых ярких на впечатления. Как вы смотрите на такую перспективу? – Звучит очень заманчиво, – активизировался Слава, делая вид, что все под полным контролем и, усиленно игнорируя навязчивый взгляд Германа. – Но сначала подарок. Славик достал маленький конвертик и протянул его Эльвире, открыв который девушка широко улыбнулась. – Подумал, что сертификат на покупку хорошей качественной косметики вещь всегда нужная. Хотя ты и без косметики прекрасно выглядишь! – сопроводил Слава вручение подарка красивым изысканным комплиментом, заслужив от Эли смущенную улыбку. – Спасибо, Слав! Ты – золото! – произнесла она с чувством, приобняв его слегка. От подобного жеста Слава смущенно улыбнулся, но подняв глаза на Германа, улыбка быстро угасла. Я тоже стал серьезным, ибо выражение лица Германа незримым образом стало жестче, и та самая строгая аура, про которую упомянула Эльвира ранее, стала в разы ощутимей. Бля, что у этого парня было в голове? Надеюсь, ничего криминального… В любом случае, стоять и наблюдать за Германом и думу гадать, что он сделает или скажет, если срочно не съебнуть, я не собирался, поэтому решил немного сместить акценты. – Славик очень старался угодить, Эль. Здорово, что тебе понравилось. – Еще как! – отстранившись, просияла девушка, сжимая в утонченных пальчиках конверт, и не сводя глаз с моего друга. – Ну, теперь, думаю на этой жизнеутверждающей ноте можно и присоединиться к большинству, – предложил я, желая ненавязчиво поторопить ребят. Эля резко отмерла, моментально включая режим воодушевленно-активной именинницы: – Давно пора! Идем, я познакомлю вас с ребятами, – произнесла она, махнув в сторону гостиной. – Только сперва я бы выпил немного, – отозвался я. – Сегодня можно и много, Натан. Повод все-таки. Причем серьезный. Полное совершеннолетие, не каждый день выпадает, знаешь ли. – Это да, только я о воде говорил. Желательно холодной. – улыбнулся я. – А, вот ты о чем. Будет сделано. Гер, принесешь водички Натану, пожалуйста? А я пока ребят познакомлю с компанией, – сложила Эля руки в молитвенном жесте. – Для тебя сегодня любой каприз, сестренка, – ответил парень, повернув голову к девушке. Взгляд сразу приобрел капельку мягкости, той самой, которая предназначалась, видимо, исключительно для дорогих и близких людей. – Спасибо, дорогой, – поцеловала его в щеку Эля, и поманила нас со Славой за собой. Я без промедлений направился следом, уверенный, что Слава последует моему примеру, однако спустя пару мгновений понял, что друг не спешил влиться в знатный движ, так и оставшись стоять на месте. И повернувшись, стало понятно, в чем было дело. В Германе, который тоже не торопился бежать мне за водой. И который своим тяжелым взглядом продолжал удерживать Славика словно на привязи. "Бля, и чего ему неймется?" раздраженно закатил я глаза, поспешив сбить оцепенение друга: – Слав, ты идешь? – Иду, – отозвался он спустя пару секунд, прервав оптическую дуэль, и скоро направился ко мне, оставив Германа в гордом одиночестве. – Норм? – вполголоса спросил я у него, стоило нам поравняться. – Норм, – отозвался он, хотя прежних уверенных ноток я в его тоне не услышал. "Ничего. Все обойдется. Вечер только начался. Расслабимся, отвлечемся и все пройдет, как по маслу." - успокоил я себя, в который раз забив на внутренний голос, который не произнеся ни слова, только скептически хмыкнул. Каждому человеку известна прописная истина: "Хочешь расслабиться, сняв напряжение – накинь пару стопочек, и жизнь заиграет яркими красками." Эта беспроигрышная схема всегда выручала в экстренных ситуациях, а уж на праздничной вечеринке без нее и вовсе было не обойтись. Мы со Славой и не собирались блюсти сухой закон, и делать вид, что отпетые зожники, поэтому первое, что сделали, стоило Эле представить нас своим друзьям, это пропустили пару шотов со спиртным, отчего настроение согласно градусам сразу скакнуло на столько же отметок вверх. Но если я всегда достаточно долго держался бодрячком, несмотря на количество выпитого, то Славика достаточно быстро вставило, что частенько проявлялось в полном снятии разного рода блоков, отчего все люди вокруг как по мановению волшебной палочки превращались в самых близких друзей, и ни одно плохое слово или косой взгляд со стороны, не достигали нужной цели. Мне это было только на руку, ибо можно было не напрягаться и перестать быть нянькой на минималках. В общем и целом никто на меня эту роль и не вешал, но в силу определенных обстоятельств в виде Германа, который ошивался недалеко от Славика и заставлял одним только этим фактом держаться словно натянутая струна, я не мог позволить себе потерять бдительность. Теперь же, видя, как Славка получил таки свою порцию похерина, и ушел в маленький отрыв, выплясывая под мощные биты Іmagine dragons в компании Маши и Арины, Элиных самых активных подруг, взявших его в оборот, я позволил себе немного расслабиться. Правда, танцевать пока не сильно тянуло, поэтому я решил пока посидеть на стуле, потягивая какой-то цветной коктейль. – Скучаешь? – подошла ко мне Эля, решив проконтролировать процесс по достижению полного релакса. – Нее, расслабляюсь, – отозвался я, одарив девушку улыбкой. – На стульчике в стороне? – усмехнулась она. – Какая скукотища. Учись у Славы, как надо. Вот это настоящий драйв. – Что есть, то есть, – проследил я за другом, который так разошелся, что они с девчонками изобразив что-то на манер сэндвича, совершали чересчур активные движения, пребывая на своей волне. – Но я боюсь, что если буду так сильно дергаться, меня натурально укачает. Эля на мое заявление рассмеялась: – Да, пожалуй это немного перебор. – Боюсь, что если он продолжит в том же духе, то нам его коллективно придется откачивать, – заметил я. – Не переживай. Уверена до этого не дойдет. Уж во всяком случае я сделаю все, чтобы не дошло. – Ну, тогда тебе надо ускориться, а то есть подозрение, что Слава намерен влезть на сцену и порадовать всех собравшихся добротным стриптизом. – Да не, он этого не сделает, – не поверила мне Эля, но увидев, как Славик отлепившись от девчонок стал медленно продвигаться в сторону сцены, вынуждена была со мной согласиться: – Ладно, убедил. Подав знак ди-джею за пультом, Эля хлопнув в ладоши, произнесла: – Народ, как насчет немного поиграть?? – На раздевание? – прикрикнул парень, которого я запомнил, как Вадима. – Все в твоих руках, Вадь. Ибо игра эта знакома всем. И называется она "Правда или действие". Публика заметно оживилась, явно поддерживая отличную идею. Кондиция как раз была в самый раз – когда уже очень весело, а состояние в драбадан еще только в пути. Надо было пользоваться моментом относительной адекватности. – Прекрасно, – широко улыбнулась Эля. – Тогда, милости прошу. Посмотрим, кто из чего соткан. – указала она за большой массивный стол. Я же, наблюдая за тем, как суетились ребята, занимая свободные места, только пожелал, чтобы все прошло весело, и как можно более гладко. Ведь игра эта не смотря на свою интересную подоплеку, была в некоторой мере рисковая. Хотя… что такого могло произойти? Подумаешь, пощекотать немного нервы. Да и компания уже была сильно навеселе, так что переживать было не о чем. Нужно было просто максимально расслабиться и получать удовольствие. На то игра и была игрой, чтобы приносить положительные яркие эмоции. Присевший рядом Славик, всем своим видом демонстрирующий, что идея сыграть кажется ему безумно привлекательной, только подтверждал мои умозаключения. Несмотря на мой слегка скептический настрой, и свербящее чувство внутри, как следствие ожидания какой-нибудь мини-подставы от фарта, все шло гладко и без эксцессов. Хвала Богам! Вопросы на "правду" были вполне адекватными, а выполнение заданий на "действие" приемлемыми. И ничего пиздец зашкварного в виде просьбы прыгнуть из окна второго этажа, или съесть чьи-то состриженные ногти, на счастье, не прозвучало, как и охуенных признаний в стиле "Для всех я Маша, но только посвященные знают, что я Олег". Сам я несколько раз успел получить задание в виде "правды", и один раз на выполнение "действия". Где меня попросили спеть. Да не что-нибудь, а оперу. Судя по улыбающимся лицам, многие думали, что я с поставленной задачей не справлюсь, возможно по незнанию, что я был оперным певцом, а возможно по причине того, что я был чутка под шафе. Но, я, как профи, решил продемонстрировать хай-класс и спел небольшую арию Калафа из оперы "Турандот", уверенно взяв "до" третьей октавы в финалочке, отчего глаза слушателей едва не выпали от изумления. И когда я закончил, то получил самые настоящие овации, с криками "бис" не хуже, чем в театре. Я благодарно раскланялся и с чувством выполненного долга присел обратно на стул. – Охренеть, – выдохнула впечатленная моим исполнением Аня, которая и дала это задание. – А мне никогда опера не нравилась. Думала, что же такого красивого в болтающемся туда-сюда голосе и каше вместо слов? А оказывается, все зависит от исполнения. Если бы я с самого начала услышала такое пение, я бы из оперного театра не вылезала. – Никогда не поздно это исправить, – ответила Эля. – Но привыкать советую именно на постановках с Натаном. – Ну, теперь конечно, – уверенно ответила Аня. – Спасибо за хорошую пиар-компанию, сестрица, – улыбнувшись, поблагодарил я Элю. – Обращайся, милый, – заговорщически подмигнула мне она. Следующие пару заданий были как по мне чересчур пресными, отчего стало казаться, что либо фантазия у ребят не отличалась богатством, либо просто надоело сидеть на одном месте и хотелось немного растрястись. Однако, когда Эля в очередной раз крутанула стрелку, и та указала своими концами на Германа со Славиком, я понял, что сейчас интерес к игре значительно возрастет. А учитывая, что загадывать должен был Герман, элемент интриги так и вовсе едва не пробил потолок. – Правда или действие, Слава? – спросил парень как обычно спокойно. Однако я видел, как пристально он посмотрел на притихшего Славика, и каким маниакальным блеском зажглись его глаза. – Правда, – выдохнул Слава, видимо раскинув, что правда не сможет создать реальных рисков. И я был согласен с ним в этом вопросе, ровно до того момента, пока Герман не озвучил свою мысль: – Ты когда-нибудь целовался с парнем? Я был готов к любому подвоху, но почему-то именно этот вопрос заставил меня открыть рот от неожиданности. Блять. Все не без интереса уставились на Славу в ожидании ответа: – Нет, – без зазрения совести солгал он. Герман досадливо цыкнул, словно такая отповедь заставила его сильно разочароваться. – Это точно игра "Правда или действие"? – адресовал он вопрос сестре, повернув голову в ее сторону. – В смысле? – не поняла она. – Ну, в смысле я думал, что надо отвечать правдиво. А Слава явно сказал неправду, – зелепил Герман, вновь воззрившись на начинающего стремительно краснеть Славку. – Я сказал, как есть, – предпринял он попытку оправдаться. Герман хмыкнул: – Какой смысл играть, если та самая ценная правда остается при хозяине?? – Ты спросил целовался ли я?? Я ответил отрицательно. Но если бы вопрос звучал целовал ли меня парень – ответ был бы другим, – вышел из положения Слава, к слову совершенно не покривив душой. Именно так все и было. – Правильно формируй мысль, – жестковато осадил он Германа, очевидно раздраженный тем фактом, что тот подловил его на вранье и постарался выставить в неприглядном свете перед всеми. – Значит, было, – взгляд Германа стал пронзительнее, словно он только и мечтал, что услышать утвердительный ответ. – С кем?? – Это уже второй вопрос. – отбрил Слава. – По правилам игры у нас только один ответ или одно выполненное действие. – Да, Гер, Слава прав, – постаралась выступить в роли справедливого судьи Эля, чувствуя, что игра грозится сойти с нужных рельсов, и, не дай Бог, перерасти в небольшой конфликт. Атмосфера как-то незримо стала намекать, что такой сценарий развития событий был вполне возможен. – Да, я так-то и не спорю, просто поинтересовался, – спокойно отозвался парень, делая вид, что ему до фени на ответ Славы, хотя слишком хорошо было заметно, что это далеко не так. Но настаивать он не стал, ибо не имел на это никакого права. Однако, как я и говорил раньше, от этого товарища можно было ждать всего чего угодно. Но к счастью, все обошлось и игра продолжилась дальше. Однако после этого момента, ребята как-будто все немного оживились, возможно из-за того, что слегка протрезвели и разогнали кисель в мозгах, вследствие чего вспомнили, что варианты вопросов и действий могут быть совершенно разнообразными. И фантазировать на тему можно было бесконечно. Никто не ограничивал. Поэтому игра стала чуть более оживленной. Прогоняющей сон, но по-прежнему не выходящей за границы разумного. На десятом по счету круге очередь в который раз дошла до Германа. На сей раз в роли выполняющего был не кто иной, как он, и я невольно подался вперед, ожидая, что ему достанется. Как-то захотелось, чтобы и ему дали коварное задание, поставив в неловкое положение, в которое он так активно пытался загнать Славика. В отместку, как говорится. И, наверное, очень искренне этого возжелал, потому как кто-то наверху услышал мои мольбы, и поспешил исполнить желание. – Правда или действие, Герман? – вопросила ни то Алена, ни то Алина. Имени девушки я не запомнил. – Действие, – уверенно ответил Герман. – Отлично… – удовлетворенно улыбнулась она. – Тогда станцуй танец на подвесном пилоне. Все затихли, уставившись на девушку, словно она предложила Герману съесть человека, не меньше. Я же не мог вкурить, что за странная реакция была вызвана обычной просьбой. Для человека непосвященного, могло показаться удивительным, конечно, такое предложение, в силу незнания кое-каких увлечений Германа, но я был просто уверен, что все присутствующие, или хотя бы большинство из них, знали, что Герман занимался этим необычным видом хобби. На деле же выходило так, что далеко не все. – Хуясе, заявочка!! – присвистнул Паша, еще один Элин друг. Видимо, относительно новый, поскольку очевидно было, что парень как раз относился к тем, кто знать не знал о том, чем дышит Герман. – А чего сразу не балет?? – Балет я и не заказываю. Только то, с чем Герман реально сможет справиться. – Здесь нет пилона, – произнес Герман сухо. – Разве? – удивленно справилась девушка. – А Эля говорила, что есть. На третьем этаже. Просто ты хочешь избежать выполнения действия, вот и все. Герман бросил короткий взгляд на сестру, заставив ту потупить глаза, словно от острого чувства стыда за свою разговорчивость. – Я больше этим не занимаюсь, – ответил Герман, вновь воззрившись на Алину-Алену, не меняя тона, однако что-то в его голосе было такое, что заставило меня внимательно вглядываться в его лицо в попытке понять, не показалось ли мне, что он пребывал в растерянности от озвученной просьбы. – Но навыки, я уверена, остались. Такое сложно забыть. Тело сто процентов помнит. Ведь это сколько усилий вложено было. – Алин… может, что-то другое попросишь? – аккуратно предложила Эля. – Ну нет. Все видели, как Герман творит магию на пилоне, а я так и не удосужилась понаблюдать за этой красотой, – едва не топнув капризно ножкой проныла Алина. – Просто это… – начала несмело Эля. – Это – игра, и мы все должны честно выполнять ее правила, – уперлась Алина не желая уступать ни за что на свете. Герман посверлил девушку тяжелым взглядом, но в итоге все-таки сдался: – Хорошо. Я станцую. – Гер.. – округлила глаза Эля. – Все в порядке, сестричка. Правила, есть правила. Только дайте мне десять минут… на подготовку, – попросил он. Отказывать парню в этой простой просьбе никто не стал, вследствие чего спустя те самые десять минут мы всем честным народом оказались на третьем этаже, в полностью оборудованном для полноценных физических занятий зале, наблюдая за тем как Герман взбирается на сцену с висящим пилоном. Вставшая за пультом управления у дальней стены Эля, проверяла тем временем все ли исправно функционирует, включая как сам пилон, который очевидно надо было регулировать время от времени по высоте, так и колонки, которые должны были воспроизводить трек, под который Герман собирался творить искусство. Признаться честно, я совсем не ожидал, что вечер плавно перейдет в такую развлекательную программу, как и не ожидал, что Эля обладала техническими навыками, позволяющими Герману эффектно выступать на китайском пилоне. Поражен был, даже можно было без преувеличения сказать. И тем не менее факт оставался фактом, и я во все глаза наблюдал, как настроив все что нужно, Эля дала отмашку брату, и тот, выдохнув, прикрыл глаза, собираясь с силами. – Он… реально будет танцевать на пилоне?? – спросил тихонько Славик, все это время молчавший, скорее всего как и я немного охреневающий от происходящего. – По всей видимости, – отозвался я. – Я… у меня нет слов… – заключил друг. – Тогда предлагаю просто посмотреть, из чего слеплен этот парень. Отповедь Славы я не получил, потому что в этот момент из колонок донесся четкий бит хорошо известной мне композиции Letdown. – Karma, и Герман, до этого стоявший с закрытыми глазами, посмотрел на пилон, после чего его тело пришло в действие. Я видел много раз, как танцевали профессиональные танцоры и всегда и неизменно меня восхищала игра мышц, сумасшедшая физическая подготовка основанная на потрясающей выносливости. Но то, что меня больше всего заставляло восторагться от того, что я видел – это не бездумные механические движения, а эмоции, которые пронизывали все выступление. Те самые, которые я сейчас наблюдал на сцене, в исполнении Германа. Я мог относиться к нему как к человеку, как угодно, но не признать того, что он чувствовал каждое движение, каждую ноту песни, я не мог. Не позволяла моя справедливая творческая натура. С самого первого звука, как только он из обычного человека в одно мгновение превратился в сосуд, наполненный удивительной творческой энергией, и его мышцы стали жить своей жизнью, заставляя руки и ноги двигаться в такт пульсирующей музыке, я во все глаза смотрел на самое настоящее чудо-творения рождающееся в данную минуту. Сделав небольшую вступительную часть основанную на элементах контемпа, обращаясь к изумительной пластике своего тела, которое было подобно пластилину в руках художника, Герман одним плавным движением переместился к пилону и обхватив его одной рукой, слегка отклонившись под углом, стал раскручивать, после чего взметнулся вверх, крутясь по спирали, и вытянувшись в струнку на прямых руках. Всего лишь пара отточенных элементов, но восторг поспешил занять свое законное место в душе, заставляя раскрыв рот следить за тем, что происходило на сцене. И это было только начало,потому что чем дальше, тем больше становилось чувство восхищение от того, за чем нетрывно следили глаза: Буквально одно мгновение – и ноги Германа расходятся в широченном шпагате, который уходит в минус, а напряженные руки в этот момент держат его параллельно полу. И вот уже он обхватив ногами каучуковою опору, раскидывает руки в стороны, держась одними мышцами ног, пока пилон крутится по часовой стрелке, позволяя расстегнутой рубашке слегка раздуваться, не скрывая рельеф красиво проработанных мышц пресса. Еще одно мгновение – и вот уже Герман свисает вниз головой вновь, держась словно одними пальцами ног, заставляя непроизвольно задержать дыхание в ожидании свободного падения, которое не заставляет себя долго ждать, отчего хочется прикрыть глаза, но ты до последнего смотришь не в состоянии этого сделать. И это правильное решение, потому что у пропитанного музыкой Германа все под контролем, и он в десяти сантиментрах от пола замирает, в последний момент обхватив ногами пилон. Публика в этот момент не дышит, лишь только слышно, как шелестят эмоции, потому что это не просто красиво - это за гранью. Это настолько потрясает, что мыслей в голове нет вообще никаких, кроме одной – смотреть на это действо, сотканное из чувств и эмоций, и обильно политое удивительной силой хорошо подготовленного тела. Напряжение зашкаливает, накал растет и ненадолго ставшая более спокойной музыка, совершенно не способствует расслаблению. Потому что понятно, что Герман, оказавшийся на надежной твердой поверхности пола, отсчитывающий шаги к краю сцены и отвернувшийся от пилона, еще не все сказал, передав путем своего танца то, что было у него в душе. Последние секунды лирической музыкальной вставки, убаюкивающие спокойным вокалом солиста, перед тем как повернувшись, посмотреть с какой-то обреченностью на одиноко висящий снаряд, чтобы замерев на долю секунды, как перед прыжком в пропасть, сделать разбег и прыгнуть на него, в последний момент зафиксировав мышцами пресса, и сжавшись в комок словно от неописуемой боли. А далее, хаотичные, будто безумные движения, крутящийся без остановки пилон, тело, сгибающееся под нереальным углом, и мышцы натянутые до предела, так же как и нервы, находящихся в таком же состоянии зрителей. Песня стремительно близилась к концу неумолимо подводя зрителей к финалу. Пилон достиг практически самого потолка и Герман в последний раз сильно качнув его, стал раскручиваться, отчего пилон юзом пошел по своей оси, превратив сильное тело в волчок, крутящийся на огромной скорости, после чего высота стала снижаться, как и скорость, приходящая в норму, и когда Герман оказавшись внизу практически остановился, он сделал резкий переворот на большой амплитуде и спрыгнул вниз, на последней фразе песни "І can't save my soul" упав на колени и глядя блестящими глазами в зал. Одна секунда, но этого было достаточно, чтобы увидеть то, что пряталось за холодной с налетом надменности внешностью. Боль. Самая настоящая неподдельная искренняя боль человека, который был слишком сильным, чтобы эту боль демонстрировать окружающим. И это настолько не вязалось в моей голове с образом, который успел плотно прорисоваться на подкорке, что я натурально опешил. Разорвавшие тишину зала аплодисменты с восторженными выкрикми немного привели в чувства, и я узрел, как Герман, вновь нацепив на себя уже ставшую родной невозмутимость, спрыгнул со сцены, и направился к благодарному зрителю. – Боже, Герман, это было… Вау! – восторженно защебетала Алина, не в силах подобрать слова восхищения. – Рад, что понравилось, – безэмоционально отозвался парень, даже не глянув на девушку. – Герыч, ну ты молоток, конечно! – похлопал его по плечу Влад. Герман на автомате кивнул, наблюдая за Элей, покинувшей место за пультом и скоро направляющейся прямо к нему. – Гер… – как-то виновато произнесла она, подойдя вплотную. – Ты чего? Не понравилось что ли? – еле заметно усмехнулся он. – Видимо, растерял таки мастерство за время перерыва. – Издеваешься? Это было лучшее, что я когда-либо видела… Просто… – Это мой тебе подарок. Еще один. Ты же так хотела, чтобы я однажды станцевал его перед публикой. Вот твое небольшое желание и сбылось. – Я… спасибо, – дрогнувшим голосом произнесла Эля, глядя на брата заблестевшими от слез глазами. Герман, осознав, что его сестра вот-вот расплачется, тут же предпринял попытку избежать этого любой ценой. – Эй, народ, – обратился он ко всем, поверх головы Эли. – Ай да на улицу, нас ждет фейерверк! А то, как на поминках, ей Богу! Толпа охотно поддержала прекрасную идею, и ринулась наружу. Эля же с Германом решили задержаться на пару минут. – Ребят, вы идите, мы сейчас подойдем, – обратилась именинница к нам со Славой, задержав взгляд на друге, который стоял неподвижно, во все глаза глядя на Германа, так, словно видел впервые. – Ага, – ответил я, легко толкнув Славика вбок, дабы разморозить его, и привести в движение. Тот, с трудом оторвавшись от залипательного процесса, посмотрел на меня расфокусированным взглядом. – Пошли на улицу, – произнес я. – Ребята сейчас подойдут. – Зачем? – продолжил подвисать он. – На фейерверк, – пояснил я. – Не тупи, Слав. – А, да. Хорошо, – согласился друг, после чего мы таки двинули на выход, оставив брата с сестрой наедине. Спускались по лестнице в тишине, по умолчанию решив не обсуждать яркое выступление Германа, однако на выходе из дома Слава, все же захотел поделиться своими впечатлениями, слегка притормозив у двери. – Я никогда ничего подобного не видел раньше… И немного в шоке, – искренне признался он. – А меж тем люди за такие выступления готовы платить огромные деньги. Представь, как нам повезло увидеть это вживую, – решил я прогнать заторможенное состояние Славика, переведя все в более приземленную плоскость. Тот мотнул головой: – Мне одному показалось, что… Герман вкладывал какой-то особый смысл в танец?? – Так и должно быть, Слав, когда ты полностью отдаешься процессу. – Да, просто… Как-то это было слишком на разрыв, особенно взгляд этот в конце… Значит, Слава тоже заметил. Да и как было не заметить, когда весь вид Германа буквально кричал о том, что это для него был не просто танец, а что-то большее. Гораздо большее. Определенно личное и чересчур болезненное. – Он просто очень хорошо вжился в роль, – продолжил я гнуть свою линию, желая немного отвлечь друга от рассуждений на тему. – А даже если и так, к нам это не имеет никакого отношения. Мы в любом случае не узнаем. Так какой смысл воду в ступе толочь. Слава с мгновение обмозговал мои слова, после чего утвердительно кивнул. – Да, ты прав. К нам это не имеет никакого отношения. А уж меня это вообще должно волновать в последнюю очередь. Мы с ним вообще друг другу никто. – Вот именно. К тому же он сам сказал, что это был подарок для Эли. Естественно, он хотел, чтобы танец вышел крышесносным и очень убедительным. – И он реально был таким. Я… знаешь, Герман конечно, очень противоречивая личность, судя по всему, но тот факт, что он просто Боженька в танце, я не могу отрицать. Никогда в жизни ничего более эстетически прекрасного не видел, – положа руку на сердце признался Славик. – Когда человек искренне делает что-то, это в принципе не может остаться без отклика в душе. Но так-то ты прав. Герман действительно офигенно танцует. И я, как и ты, с этим спорить не собираюсь. Сверху донеслись приглушенные шаги и Слава, подняв глаза к потолку, произнес: – Раз мы все обсудили, и сошлись во мнениях, предлагаю закрыть тему и насладиться салютом. – Хорошая мысль, – охотно согласился я, дернув на себя дверь. Самая главная праздничная часть прошла охрененно. Мы стояли на огромной смотровой площадке и наблюдали запуск фейерверков. Было непередаваемо здорово, отчего душа искренне радовалась, прямо как в детстве. Ребята каждую россыпь цветных огромных искр сопровождали возгласами, чем еще больше заставляли ликовать все внутри. Да, День Рождения получился, что надо! И несмотря на некоторые опасения с моей стороны, что что-то пойдет не по плану и выйдет за рамки разумного, ничего из ряда вон не произошло. Даже Герман, если не брать в расчет игру, и его небольшой подстеб Славика, смог внести неожиданное разнообразие в ход праздника. Единственное, что немного меня расстраивало, что Никиты сейчас не было рядом. Безумно хотелось стоять с ним рядом, желательно в обнимку, и смотреть на представшую перед взором красоту. – Не переживай, Никитос приедет совсем скоро, – произнес Славик, оторвавшись от процесса созерцания. Блин, словно мысли мои прочитал. Наверное, он заметил, что я слегка изменился в лице и на нем появился налет легкого сожаления. – Просто хотел, чтобы он сейчас был здесь. Такую красоту хочется смотреть вместе с любимым человеком, – грустно улыбнулся я. – Ну, я конечно, просто друг, но можешь обнять меня. Слова поперек не скажу, – предложил Славка, отчего я не смог побороть смешок. – Спасибо, Славчик, но этот вариант не прокатит. Тут химия нужна. Та самая, смекаешь?? – Тогда да, такой вариант не прокатит, – согласился Славик. Традиционный неожиданный входящий вызов переключил мое внимание на телефон, достав который, моя легкая грусть стала практически незаметной. Звонил Никита. Словно почувствовал, что мне стало хреново и собирался меня своим звонком немного взбодрить. – Как ты там, трудяга? – спросил я, улыбнувшись. – Там уже никак, – отозвался он. – А тут просто супер! Но будет еще лучше, если мне откроют двери, пока этот, мать его, плюшевый переросток меня не доконал…. От услышанного мое сердце резко ускорилось, и меня на пару секунд закоротило. – Ты…где?? – осторожно, чтобы не спугнуть слабенькую надежду на самую смелую фантазию, поинтересовался я. – Стою у ворот в шикарный дом Смирновых, – не позволил этому случиться Никита, после чего я буквально сорвался с места к воротам, открыв которые застыл, увидел моего мужчину в обнимку с огромным мишкой – подарком для именинницы. – Никита, – поймав его хитрый взгляд, выдохнул я, разулыбавшись во всю ширь своего рта. – Он самый. Сделал невозможное и приехал так быстро, как только смог. К слову, салют охуенный. – Плевать на салют, – припечатал я, и кинулся вперед, буквально запрыгнув на него, отчего медведь, не стерпев такой серьезной конкуренции, рухнул на землю. Хорошо, что он был в целлофане, иначе подарок из нового быстро превратился бы в бэушного. Хотя в данную минуту мне было срать на этот момент. Я исступленно целовал Никиту, получая не менее страстный отклик в ответ, ощущая как крепкие руки сжимают меня до легкого хруста костей. – Это становится приятной традицией, – прошептал я ему в губы, на миг отстранившись. – Возьмем на заметку, солнечный, – ответил он, и вновь втянул меня в игру под названием "Доведи губы до состояния разваренные вареники". – Нат, тебя там.. не потеряли еще?? – хрипло вопросил Никита, перемежая слова сладкими поцелуями. – Плевать. У людей праздник, и у меня теперь тоже, – улыбнулся я, вновь и вновь припадая к аппетитным губам Никиты. В подтверждение моих слов над головой бахнул салют, заставив меня почти обезуметь от счастья. Ведь мое желание быть в этот момент с Никитой снова каким-то волшебным образом исполнилось. Как бы совсем кукухой не уехать от такого количества дофамина. – Надо для приличия хотя бы поздороваться и поздравить именинницу, – предложил Никита улучив маленький перерыв, пока я пытался отдышаться и успокоить сердце, которое на радостях танцевало джайв, – и после я весь твой. – Хорошо, – согласился я, не без труда включая режим примерного мальчика. – так и поступим, но потом… Я одарил Никиту красноречивым взглядом, за что заслужил шальную улыбку, и ощутил, как сильные руки стиснули мои ягодицы, как бы прозрачно намекая, что Никита прекрасно считал посыл о том, что именно я вкладывал в слово "потом". – Все, что угодно, солнечный. Только пожелай. – А день Рождения сегодня точно у Эли?? Потому что у меня стойкое ощущение, что именинник я. – Когда мы доберемся до твоего дня рождения, ты почувствуешь разницу, обещаю, – загадочно произнес Никита. – А сейчас давай-ка мы разберемся с этим плюшевым монстром. Я посмотрел на валяющегося топтыгина и приказав себе набраться терпения, решил делать все по максимуму оперативно, потому что выдержка, которая до этого, казалось была со мной, неожиданно решила свинтить в неизвестном направлении, оставив меня мучиться в ожидании момента, когда мы с Никитой останемся наедине. Нового гостя толпа встретила очень радушно. Именинница так и вовсе едва не пищала от восторга, завидев огромного медведя, явно не дешманского, а очень дорогого и качественного, который должен был пополнить ее личную коллекцию косолапых, собираемых ею с раннего детства. Герман, на удивление, тоже вел себя очень примерно, обменявшись с Никитой рукопожатиями, и благодарно приняв поздравления с именинницей. Ну и, когда очередь, наконец, дошла до Славика, я смог воплотить свою давнишнюю мечту в жизнь и официально представить друг другу двух дорогих мне людей. – Молодец, что смог вырваться к Нату. А то он в последнее время стал частенько хандрить и вспоминать отчий дом, – приврал немного Никита, хотя, конечно, родные сердцу края и дорогих мне людей я действительно вспоминал часто. Чего уж там. – С него станется приехать ко мне. Я давно уже понял, что если сам не приеду, то не увижу своего друга еще лет десять точно, – пожаловался Слава. – Не по своей же воле!! Думаешь, я не хотел бы приехать?? – попытался оправдаться я, чувствуя тем не менее небольшой укол вины. – Не знаю, не знаю, – словно засомневался Слава. – Иногда мне реально кажется, что если бы мы не созванивались, то ты бы забыл меня. – Я скорее себя забуду, чем друзей своих, – уверенно произнес я. – И чтобы я больше эту чушь не слышал, понял? – Нат прав, Слава. Он все время о тебе говорил, хотел нас познакомить. Рассказывал тонны историй из детства, связанных с тобой и остальными ребятами. Просто взрослая жизнь такая, к сожалению, часто диктует свои правила и отбирает кучу свободного времени, – умудренным опытом голосом ответил Никита. – Мы с Натаном вон вообще вместе живем, а иногда можем неделями не видеться из-за его гастролей или моих творческих командировок. – Ладно, хорошо! – поднял Слава руки вверх в знак капитуляции. – Я все понимаю. Просто мне не слишком нравится общение по телефону. А если быть откровенным до конца – вообще бесит. Словно не с живым человеком говорю, а с роботом. Вот я и сорвался, плюнув на все. – И как удачно сорвался, – усмехнулся Никита, бросив взгляд по сторонам, на расслабляющихся уже на улице гостей. – Я не специально, так вышло. – Как по мне, отлично вышло! – произнес Никита. – Прекрасный вечер. Хорошая очень атмосфера. И раздражающих факторов нет, что очень важно. Слава скосил глаза вбок, в ту сторону, где стоял Герман и вновь воззрился на Никиту, широко совершенно ненатурально улыбнувшись. – Да, ни единого. – А вот за это можно и выпить, – предложил Никита, притягивая меня к себе ближе. – Всеми руками и ногами за! – с энтузиазмом отозвался Славик. – Натан, ты же поддержишь нас? – Что я, рыжий что ли? Естественно! – не стал я спорить, решив, что это ни в коей мере не помешает нашим с Никитой планам на ночь, и мысленно уже отсчитывая минуты до этого момента. Надолго моей выдержки не хватило, хотя я честно старался делать вид, что не потерял интерес к праздничному досугу, и мою голову посещали исключительно мысли связанные с этим аспектом, а не с тем, где мы с Никитой падаем на кровать и с упоением предаемся греху. Видимо, наши мысли в этом отношении полностью совпали, потому как поймав его взгляд, я очень хорошо считал его настрой, который иначе как "Готов послать все на хуй и насладиться тобой" я интерпретировать не смог. Самое время! Ибо стрелки часов перевалили за два часа ночи и большая часть гостей уже готова была вот-вот выпасть из обоймы активного отдыха, держась на ногах на одних волевых. Чем я и воспользовался. Отыскав взглядом Славу, я обнаружил его в компании Эли, которая что-то увлеченно ему рассказывала, после чего по инерции попытался найти глазами Германа, но не обнаружив его в поле зрения, расслабился, решив, отчего-то, что никаких неприятных сюрпризов сегодня точно ждать не стоит. А раз так, то я наконец-то мог отпустить контроль и делать то, чего мне хотелось больше всего. Схватив Никиту за руку, я решил больше не медлить ни секунды, и потянул его на второй этаж, в комнату, которую Виктор Андреевич выделил специально для меня, на время моих не слишком частых визитов. Никита совершенно не сопротивлялся, даже наоборот, активно прижимался ко мне со спины, заставляя мое нетерпение расти как на дрожжах, ведь я отчетливо чувствовал его возбуждение, отчего мое собственное стало вызывать явный дискомфорт в области ширинки. Слава Всевышнему, до долгожданной комнаты мы добрались очень быстро. И стоило нам войти внутрь, повернув ключ замка, как мы набросились друг на друга на манер голодных зверей. Сдирая одежду с наших жаждущих плотских утех тел, мы горели, даря друг другу жадные поцелуи. Избавившись от тряпья, Никита повалил меня на кровать, и продолжил сводить с ума уже в горизонтальной плоскости, заставляя медленно умирать, чувствуя его губы, путешествующие по моему телу, и возбужденный член, который активно терся о мой. Я полыхал, охваченный огнем страсти, но упивался каждым ярким острым мгновением, которое дарил мне Никита, который в этот момент старательно прокладывал адский заводящий до звезд перед глазами маршрут по моему телу, кусая и зализывая места укусов. Кайф от понимания, что карта засосов, то тут, то там оставляемых ненасытным Никитой, сегодня обновится, пополнившись новыми сочными собственническими отметинами, не поймать было нереально, что я и делал, закатывая в удовольствии глаза и кусая от наслаждения губы. – Боже, как же я этого ждал, – прохрипел Никита, добравшись до моего члена, проведя по нему размашистым движением языка, заслужив от меня стон нетерпения. – И яаах… – шумно выдохнул я и сразу же заткнулся, больше не в силах родить своим ртом что-то более-менее связное. Развлекательная программа "Язык- помело" в исполнении старательного Никиты, просто лишила меня такой возможности, и я превратился в натуральную рыбку, выброшенную на берег. Я широко раскинул ноги, чувствуя как остатки нетерпения на пару со стыдом покидают меня и я превращаюсь в живой сгусток из похоти, готовый реализовать свои самые грязные фантазии для достижения максимально большого кайфа. В этом вопросе я был не одинок, и Никита, обильно смазав пальцы лубрикантом, и вставив указательный и средний в мой анус, всерьез решил побороться со мной за это звание, с каким-то изощренным удовольствием растягивая меня, и ловя мой поплывший взгляд. – Сделай так еще раз, – попросил он на придыхе, когда я рефлекторно сжал его фаланги сфинктером. Я повторил это движение, отчего Никита вставил пальцы по самое основание и непроизвольно облизнул губы, глядя на это провокационное зрелище. – Я сейчас взорвусь на хуй! – выругался он. – Я могу тебе помочь остаться в живых, – простонал я, выгнувшись, и еще больше открываясь перед его жадным взором. – Иди сюда… Никита перестал меня истязать, и одним ловким движением переместился наверх, нависнув надо мной. – Как же ты меня сводишь с ума… – прошептал он, заглядывая мне в глаза, и одним движением вошел в меня. Не давая и секунды, чтобы перевести дыхание, он сразу задал мне дикую порку, словно и правда готов был взорваться от вынужденного промедления. – Ниии… – протянул я бессвязное, остервенело сжимая его бока руками, оставляя лунки от ногтей на потной коже. Ноги обхватили крепкий торс, не позволяя Нику отстраниться, и словно бы желая чтобы он стал еще ближе, хотя в этот момент мы по ощущениям словно бы срослись на молекулярном уровне. Мои непокорные руки поползли вверх и зарылись в волосы Никиты, чтобы уже в следующую секунду наши губы соединились в жарком поцелуе. Чувствуя глубокие грубые толчки, я задыхался, но с каждой фрикцией приближался к Эдему с его райскими кущами. И когда Никита на финальной точке, сплел наши руки вместе, сделав резкий выпад, я закатив глаза, и приоткрыв рот, кончил с оглушительным стоном, чувствуя, как Никита обильно заливает мой живот, тоже явно не собираясь убавлять громкость своего гортанного стона. Поводив головкой по моему животу, размазывая результат несдержанной страсти, Никита шумно выдохнул, пытаясь привести дыхание вместе с пульсом в норму. Я же любовался им, глядя на потное тело, поблескивающее в свете фонарей, проникающем с улицы. Вздымающаяся грудь, напряженные мышцы пресса, сильные руки и поджарые бедра – все это заставляло получивший сумасшедшую разрядку организм снова начать закручивать спираль горячего возбуждения. Я протянул руку, коснувшись пальцев Никиты, после чего плавно скользнул на головку его члена, едва проведя по ее вершине, отчего Никита вздрогнул и устремил на меня глаза, огонь в которых, казалось, не смогла скрыть даже темнота комнаты. – Нат.. – прошептал он. – ходишь по краю… – С тобой только так, – кивнул я. – Ненасытный, – усмехнулся Никита. – тебе вообще известно такое понятие как отдых? – Конечно, – не моргнув ответил я. – и я могу дать его своему организму… Но немного позже. Слишком много энергии скопилось во мне за время твоего отсутствия. – Вижу у тебя созрело конкретное предложение, – подытожил Никита. – Ну, есть такое, – игриво улыбнулся я. – И для этого совсем не обязательно утомлять организм полноценно. – Ты мне предлагаешь хорошую альтернативу?? – Ага, – моя улыбка стала еще шире. – И вашим и нашим, как говорится. Я извернулся и присел на пятки, глядя на Никиту хищным взглядом. – Доктор, я после этой процедуры жить буду? – пошутил он. – О да, но Ваша жизнь заиграет более яркими красками, – произнес я, нагнувшись к губам Никиты, и проведя по нижней языком. – Что для этого нужно? – слишком хрипло прозвучал его голос. – Полностью открыться мне, – завуалированно ответил я, толкая Ника спиной на кровать. – Что-то мне страшно.. – нервно хохотнул он. – Просто доверься мне. Но сначала перевернись на живот… Несмотря на то, что мы с Никитой были вместе уже достаточно долго и перепробовали миллион вариантов для разнообразия в сексе, римминг для Никиты я так ни разу и не сделал. Как-то так вышло, что до него не доходило. И вот наконец, мне выпал прекрасный шанс исправить это досадное упущение, доставив своему парню, всегда в полной мере удовлетворяющему мое разнузданное нутро, такое же яркое удовольствие, с лихвой возвращая накопившиеся проценты. И реакция Никиты, издающего рычащие звуки и громогласно стонущего, была прекрасным доказательством, что я не зря решил порадовать его прекрасным владением языка, уделив попутно внимание и окрепшему члену, отчего римминг снова перешел в дикие скачки, где я определенно мог заслужить приз за лучшего наездника. Когда второй заход подошел к концу, и мы с Никитой мокрые, загнанно дышащие повалились на кровать, я, наконец, насытился и почти мурчал от удовольствия. – Охереть, – выдохнул Никита, – Бля.. и почему я до сих пор не прочувствовал на себе это чудо? – Мой косяк, – повинился я. – Надо было давно взять инициативу в свои руки. – Ты и брал, только с другой стороны. – Ахах. Есть такое. Но это все равно не то, согласись. – Соглашусь, и все же другой способ тоже охуенный. Да вообще все, что ты делаешь, охуенно, Нат. – Не подлизывайся, – произнес я, немного смущенный такой лестной характеристикой в адрес своих навыков и умений. – И не думал, ведь это прекрасно сделал ты. Не буду отбирать у тебя сегодня пальму первенства. Смысл фразы, несмотря на мое легкое отупение после секса, дошел до меня очень быстро, заставив звонко рассмеяться: – Туше! Никита меня как обычно поддержал. На то мы и были влюбленной парой, чтобы быть на одной волне. А совместный смех в этом вопросе вообще был делом святым! Чуть позже, когда мы валялись и пялились в потолок, обсуждая подробности утомительной командировки Никиты, он поделившись всем, чем хотел, неожиданно поинтересовался: – Ты есть не хочешь? – Не, но от воды бы не отказался, если честно. – Могу смотаться вниз. – Если не в напряг, – засомневался я на секунду, но дикий сушняк орал в голосину, что попить было совсем не лишним. – Для моего солнечного – любой каприз, – ласково улыбнулся Никита, проведя пальцами по моим влажным волосам. – я мигом. – Давай, – вернул я Нику улыбку, и завалился на мягкий матрас, изобразив позу эмбриона. – Только по быстрячку. А то меня рубит жестко. Могу не дождаться. – Одна минута. Ты даже моргнуть не успеешь, – ответил Никита, слетая с кровати. Я на это ничего не ответил, слыша, как повернулся замок и открылась-закрылась дверь. Тело налилось тяжестью, а в глаза словно песка сыпанули от всех щедрот. Я прикрыл глаза, и немного прикорнул. Проснулся от того, что Никита положил мне руку на плечо. – Нат, спишь?? – тихонько спросил он. – Не, так немного отключился. – Аа, а я тут тебе сока принес, – ответил Никита. – Сока? – потер я глаза. – Разговор был вроде о воде, не? – Я.. не нашел, – с заминкой отозвался Никита. – Странно… на кухне было полно, – не понял я прикола. – Да?? Черт, а я в гостиную поперся, – раздосадовано ответил Никита. – Ну, если такое дело, могу еще раз сходить. – Та не.. не надо, – отмахнулся я, протягивая руку к принесенному тетрапаку. – Сок сгодится. Выдув полпачки, я почувствовал себя значительно лучше, но сонное состояние еще больше навалилось на меня. Бороться с ним я не планировал, а собирался заснуть в теплых объятиях Никиты, примостившегося сзади. Но тот в последний момент вдруг неожиданно спросил: – Нат, а Слава еще встречается с той девушкой? Нина, кажется? Очень странный вопрос, прозвучавший на ночь глядя, заставил сон немного задержаться на подходе. – Да… Почему спрашиваешь?? – Ну… просто он приехал один, а мог с ней вместе. – Да они вроде как поссорились немного. Проблемы небольшие в отношениях. – Проблемы, говоришь? – Ага. Но я думаю, ничего серьезного, – ответил я, не вдаваясь в подробности ссоры друга со своей девушкой, зная, что это может вылиться в полноценную дискуссию, чего бы сейчас совсем не хотелось. – Ясно, – спустя небольшую паузу ответил Никита и замолчал, зарывшись носом в волосы на моем затылке, отчего на душе стало еще теплее, и мои губы тронула блаженная улыбка. – Спасибо, что смог приехать, Никит, – выдохнул я последнее, перед тем, как уснуть. – Для тебя все, что пожелаешь, – прозвучал его ответ на грани слышимости. Несмотря на все свои опасения, связанные с тем, что День Рождения выльется в какой-то дикий стрем, Слава был вполне доволен. Праздник явно удался! Ничто не помешало ему оттянуться как следует, и получить море удовольствия от всего, что предлагало это чумовое празднование. Он и поплясал с девчонками, и выпил хорошо, и посмотрел салют, и поговорил по душам с Элей. Все успел! И даже игра в правду или действие, не смогла смазать общего положительного впечатления. Хотя Герман очень старался запороть положительный эффект, прилагая усилия чтобы, Славик весь вечер сидел как на иголках. Одни только его взгляды чего стоили, которые он бросал на Славу при любой удобной возможности и которые словно под кожу забуривались, вызывая приступы внезапной тахикардии. Но прибегнув к тотальному самоконтролю, Слава смог совладать с собой и сделать все, чтобы выстроить надежную броню от бессовестного посягательства Германа на его душевный покой. Из-за чего был даже самую малость горд собой. В целом же, если отбросить небольшие неожиданные ухабы по пути к полному и безоговорочному релаксу, он чувствовал себя вполне удовлетворенным. А всего то и надо было, что расслабиться. И чего спрашивается дергался? Словно не на пати шел, а на эшафот, ей Богу! Но хорошо то, что хорошо заканчивается. Отгуляв свой лимит, Слава, сопровождаемый Элей, направился наверх в отведенную для гостей комнату, возле дверей в которую девушка пожелала ему приятной ночи и оставила наедине с самим собой. Долго думать, чем себя занять, Слава не стал. Ноги немного гудели, да и голова вот-вот собиралась к ним присоединиться в этом вопросе. Поэтому Славик решил лечь, пока общая усталость позволяла спокойно и без лишнего геморроя заснуть. Но вопреки всем попыткам провалиться в сон, тот упорно отказывался идти, возможно из-за излишнего перевозбуждения. А еще начал одолевать жуткий сушняк. Блять! Надо было по дороге наверх захватить воды. Но, как говорится хорошая мысля приходит апосля, и Слава понял, что сильно сглупил только сейчас, когда сильно приперло. Вставать было в лом, но пить с каждой минутой хотелось все сильнее, поэтому переборов свое желание лежать овощем и не шевелиться, Слава натянул брюки, и накинув рубашку, не став ее застегивать, чтобы не мудохаться с маленькими пуговицами, пошел вниз. Стараясь делать все оперативно, он зайцем прошмыгнул на кухню, где открыв холодильник, взял бутылку воды, после чего повернулся, чтобы последовать назад, да так и застыл, не в силах пошевелиться. В дверном проеме, оперевшись на косяк, стоял Герман и смотрел на Славу тем самым взглядом, от которого по коже наперегонки носились мурашки. – Не спится? – вполголоса спросил он. – Да вот.. за водой зашел, – ответил Слава, следя за тем, чтобы Герман не начал движение к нему навстречу. Благо, тот пока не предпринимал подобных попыток. – Сушняк замучил?? – Есть немного… – Ясно, – коротко отозвался Герман, продолжая жечь Славика глазами. Сразу стало слишком неуютно и захотелось скрыться, но как и при первой встрече с этим парнем, ноги вновь пошли в отказку и не спешили шевелиться. Зато мозг, атакованный маленьким внезапным стрессом, решил, что неплохим вариантом будет скрасить повисшую тишину ненавязчивым разговором. Отчего Слава неожиданно для самого себя спросил: – Почему ты бросил занятия на пилоне?? – Потому что это хобби отнимало слишком много времени, и надо было делать выбор между занятиями кикбоксингом и пилоном. Я свой выбор сделал, – без промедления ответил Герман, словно дал заранее заготовленный для чересчур любопытных людей ответ. Коим без преувеличения был Слава. – Что-то мне подсказывает, что причина в другом. Просто ты не хочешь ее озвучивать, – ответил задумчиво Слава, заставляя Германа слегка нахмуриться. Мурашек стало в разы больше и они явно вознамерились танцевать ритуальные танцы с бубном на коже Славика, резко сообразившего, что дал говна, произнеся то, о чем думал до этого. Ох, не надо было говорить это вслух! Не надо было! Но отматывать было поздно и теперь оставалось надеяться, что все обойдется и Герман решит не развивать тему. Однако ожидания не оправдались, и тот решил ответить. В своем стиле. Переведя стрелки на Славу. – Даже если и так. Имею полное право не говорить. Ты же не посчитал нужным рассказать, что у тебя был поцелуй с парнем, хотя того требовали правила игры. – Потому что целовал не я! И я уже говорил об этом, – вспыхнул Слава. – Но факт остается фактом – поцелуй был, – ответил Герман. – Ну и что! Какое это имеет значение? – стал злиться Славик. – Прямое и непосредственное. Раз был поцелуй, значит, мы вновь возвращаемся к теме твоих предпочтений. В которых фигурируют не только девочки, но и мальчики. – Да, блять, натурал я! Чего ты доебался до меня как бухой до фонарного столба?! У меня девушка есть! А поцеловал меня Натан еще хрен знает когда, по синьке! И я совсем ничего не почувствовал! Потому что не гей и не би. Меня совсем не привлекают парни! Мне хорошо с Ниной, остальные строем идут нахер! – выпалил Слава, сорвавшись на слишком повышенный тон, близкий к крику. – Даже если у тебя есть девушка, и не одна, это не делает тебя натуралом. А то, что ты не почувствовал ничего с Натаном… Ну так это может говорить только о том, что вы оба по типажу омежки. На альф совсем не тянете, без обид.. – Бля.. ты меня слышишь вообще?? – вновь предпринял попытку достучаться до парня Славик. – Я не.. – Девушка есть, значит? – перебил его едва начавшуюся пылкую речь Герман. – О которой ты вообще в первый раз не упомянул. – Я и не обязан был. Это не твое дело! – А хочешь, я расскажу тебе как у вас с ней проходят встречи? – уцепился за новую ниточку Герман, решив как следует потянуть. – Ну просвети, – остервенело поставил бутылку на стол Слава, демонстративно скрестив руки на груди. – Очень скромно, пресно и без какого-либо намека на страсть. Желания нет совсем, лишь платонический интерес, не более. И бесконечные попытки убедить себя, что ты просто уважаешь девушку и идешь на поводу у ее желания не торопиться. На деле же ты понятия не имеешь, как будешь действовать, дай она тебе зеленый свет, и в душе радуешься, что момент с интимом раз за разом откладывается. Как удар под дых. Слава аж глаза вытаращил от изумления, ведь Герман выдал самую настоящую истину. Так все и было. Вот только Слава никогда не списывал это на то, что у него внутри жила тяга к парням. Просто не думал об этом, считая, что дело было в уважении к Нине. Да и в страхе облажаться, если все зайдет гораздо дальше. Причину, которая может крыться совершенно в другом, он никогда даже не рассматривал. – И чем раньше ты все это поймешь, тем быстрее пройдет принятие, – продолжил развивать мысль Герман. – Послушай, я реально не понимаю, с хера ли ты сделал такие выводы, и какой тебе с этого интерес?? Ты меня видишь второй раз. Ну так пройди мимо. На хер ты лезешь со своими советами? Я тебя об этом просил?? – Просто хочу, чтобы ты перестал отказывать себе в том, чего давно хочет твое "я". – Я отказываюсь продолжать этот разговор, – взбрыкнул Слава. – Ты мне ничего не докажешь. – Ошибаешься, и сделать это совсем не сложно. Но если так жаждешь заниматься самообманом – валяй. Хочешь верь, хочешь нет, я просто хотел помочь тебе. – Каким образом?? Силком затащив в постель?? Герман хмыкнул: – Для осознания не обязательно прибегать к столь радикальным мерам. – Ну да, ну да… – насмешливо протянул Славик. – Только знаешь, ты последний человек на земле, который сможет переубедить меня в том, что я натурал. Потому что вызываешь во мне сильное отторжение. И ничего больше. После произнесенной в запале фразы, Слава резко умолк, напоровшись на ставший словно бритва взгляд. – Одна минута, Слава, – жестко припечатал Герман. – Мне больше не нужно. Ты ничего не теряешь. Ведь как сам только что сказал, парни тебе не нравятся. А раз так, то ничего не произойдет. Мне от тебя нужно только согласие. И обещаю, мы больше не вернемся к этому разговору. И Славе бы отказаться, просто уйти, но гребаное упрямство, будь оно неладно, не позволило, заставив таки прогнуться под очевидную авантюру Германа. – Могу дать даже пять! – самоуверенно заявил он. – Все равно ничего не выйдет. – Сойдемся на трех, – предложил по доброте душевной Герман, беся этим Славика еще больше. Словно был уверен, что для блятской проверки и минуты будет много. Сука самоуверенная. – Хорошо. – Но после этого ты больше не станешь меня донимать нелепыми подозрениями, – согласился Слава, желая во что бы то ни стало утереть нос Герману и доказать, что тот жестоко ошибся в своих выводах. – Обещаю, – произнес парень. – Что нужно делать? – вопросил Слава. Вместо ответа Герман направился прямиком к нему, отчего уверенность Славика в том, что он поступил правильно, дав согласие на не пойми что, резко пошла на убыль, соразмерно сокращению дистанции между ними. Остановившись впритык, непозволительно близко, Герман нагнулся к уху Славы и выдохнул хрипловато, вызывая новую волну мурашек: – Тебе ничего не нужно делать. Просто стой. От этого порнушного голоса у Славы мигом пересохло в горле, и он сглотнул, чувствуя как начинают подрагивать в нервяке руки. – Почему ты спросил о танце, Слав?? – продолжил парень щекотать вмиг оголившиеся нервы Славика. – Я… просто так… – едва шевеля губами, ответил он. – Тебе понравилось то, что ты увидел? – вновь прошептал Герман, слегка тронув губами чувствительное место чуть ниже уха. Славу словно током от остроты этого действия шарахнуло. Но он приказал себе стоически держаться и не вестись на провокацию, вследствие чего решил ограничиться простым кивком. Герман шумно выдохнул, отчего к мурашкам и подрагивающим рукам добавилась слабость в коленках. – И глядя на это, ни на секунду не возникло желания прикоснуться к горячему телу? – Герман скользнул рукой под полу расстегнутой рубашки Славы, и прошелся подушечками пальцев по его коже, словно обжигая. – Нет, – надреснутым голосом произнес Славик, испугавшись того, насколько он стал глухим. – Не хотелось, чтобы горячие руки, сжимающие пилон, прикоснулись к тебе?? – Герман положил руку на бок Славы, придвигая к себе плотнее, отчего их бедра прижались друг к другу. – Ннет… – зажмурился Слава, чувствуя возбуждение Германа и обмирая от страха, что и его собственный член отреагирует однозначно на происходящий пиздец. Потому что… Блять, как же жарко! – Огладили торс, поднялись к груди, зацепив соски, и проложили путь вниз, под резинку брюк, туда, где их давно заждались… где жадные настойчивые прикосновения довели бы тебя до полуобморочного состояния и заставили полностью потерять контроль, – заполошно прошептал Герман тронув мочку уха губами, после чего слегка прикусил. – Я не.. нет… нет, – помотал головой Слава, чувствуя, как осыпается надежно выстроенная им защита. Сколько там времени осталось?? Три минуты еще не прошли?! Нет, надо держаться, надо, сука! – Ты спросил меня, какое мне дело и зачем я лезу со своими советами? – поинтересовался хрипло Герман. Слава на автомате кивнул. – Понравился ты мне… Поэтому и полез… – огорошил признанием Герман, отчего Слава затаил дыхание. – Жаль, что ты против, потому что я бы очень хотел этого… – произнес Герман переместив губы в уголок рта Славы, но не двигаясь дальше, словно наткнувшись на невидимую преграду. – Хотел, чтобы ты все это позволил мне… Все это и гораздо больше… Уверен был, что наши желания взаимны. Но, видимо, все-таки ошибся. Герман отстранился, не убирая тем не менее руку с торса, и воззрился прямо в глаза держащегося из последних сил Славы: – Что ж… Поздравляю, ты натурал – все тем же хрипловатым голосом произнес он. – как и обещал, больше ни слова об этом не скажу. Можешь идти. Фраза была до боли простой, однако ее смысл с огромным трудом прорвался сквозь туман в голове. Но когда это произошло, Славик неверяще моргнул. – Могу? – непослушным языком задал он вопрос, чувствуя как внутри растекается тепло, как результат отнюдь не алкогольных возлияний. – Если хочешь… – Хочу… – Правда хочешь? – Очень хочу, – сглотнул Слава и провел языком по нижней губе, отчего взгляд Германа зафиксировался на этом движении и потемнел. Одна секунда в бездействии, а после резкий рывок вперед навстречу неизбежному, но такому желанному, и губы, соединившиеся так крепко, что не разъединить. Кто к кому первым сделал шаг, Слава не понял, как и не понял, когда четкое желание сбежать переросло в желание совершенного иного характера. Хотя в данную минуту это больше не было актуально, ведь Славик горел в руках Германа, который врывался в его рот горячим языком и заставлял скулить от резко и беспощадно взявшей его в оборот похоти. Жадные руки парня сжимали до боли его бока, в то время как Слава зарывался пальцами в светлые волосы, оттягивая их с силой, отвечая на грубый развязный поцелуй, и не мог утолить это чувство дикой жажды, словно путник в пустыне, наконец нашедший живительный источник. Герман притиснул Славика к кухонному столу, вызвав чувство боли, которая, к слову, совершенно не отрезвила его сознание, а заставила еще больше завестись. Боже… Ни единого раза, никогда прежде Слава не испытывал ничего подобного, и теперь, ощутив такой адский коктейль из чувств и эмоций, просто не мог остановиться. Словно какая-то неведомая сила не отпускала, вцепившись в него мертвой хваткой. Но Славе было наплевать, что там было раньше. Имело значение только то, что происходило в эту минуту. А в эту минуту Герман с силой сжимал его ягодицы, разводя в стороны, и продолжал мять его губы своими, переходя на укусы, так, как будто собирался отхватить себе самый лакомый кусочек. Разорвав поцелуй, Герман проложил путь губами и языком к шее Славика и, прихватив кожу, слегка втянул ее в горячий рот, вызывая вспышку сладкой боли у еле стоящего на ногах Славы. Но вместо того, чтобы прийти в себя он почувствовал дикий прилив возбуждения и подался бедрами вперед, потеревшись о каменный член Германа. Рука парня тут же легла на бедро Славика и скользнула в район паха, где с нажимом погладила затвердевшие низы. Через ткань брюк, но оттого данное действие ничуть не теряло своей невероятной остроты. Вырвавшийся стон сработал подобно магниту для Германа и тот, перестав терзать шею Славика, вновь припал к его приоткрытым губам, даря еще более напористый поцелуй, и продолжая давить пальцами на его оживший член. Все это было настолько ново для Славы, что он оказался совершенно не готов к такому натиску со стороны Германа, и той лавине чувств, которая обрушилась на его несчастную голову, отчего у него реально сорвало все предохранители, и он подчистую забыл где находится, потеряв счет времени. Однако, Герман решил привести его в чувства, и сделал это очень профессионально, как-будто только и ждал момента, когда Славика окончательно поведет от всего происходящего, чтобы было максимально убедительно, и Слава точно не смог пойти в отказку. Завершив жаркую игру губ и языков, Герман слегка отстранился, и прочистив горло, произнес: – Немного не уложился по времени, но думаю, твою реакцию все равно можно считать положительным ответом на поставленный вопрос. Ожидающий в этот момент очередного интимного действия Слава, резко открыл глаза и уставился на Германа непонимающим мутным взглядом. Однако непонимание не продлилось долго, и когда пришло осознание что к чему, нелицеприятная правда обрушилась на него еще большей тяжестью, чем вожделение, довлеющее над его мозгом до этого. Он приоткрыл рот от шока, и резко дернулся в сторону, встав на расстоянии полутора метров от Германа. – Это… это ничего не значит! Это просто физическое действие, я ничего не почувствовал, – нагло соврал Славик, до сих пор чувствуя, как сильно горят его щеки и ломит тело от пережитого еще минуту назад шквала ярчайших ощущений. – И я бы тебе поверил, если бы не эрекция, которая выдает тебя с головой, – припечатал Герман, и Славику показалось, что на его лице промелькнула тень удовлетворения. Чувство стыда накрыло с головой, заставив Славу опустил глаза в пол, в нежелании больше смотреть на Германа, который очевидно был слишком горд собой. Ну еще бы! Добился таки своего и теперь мог при любом удобном случае тыкать Славику тем, что он попался на горячем, пусть раньше действительно ни разу в подобном замечен не был. Да только что теперь было метать икру, если Слава жестко облажался, дав слабину, а Герман нагло этим воспользовался. Стало как-то до ужаса обидно за самого себя. Мало того, что сосался с парнем, получая явное удовольствие от процесса, так еще Герман использовал его в качестве подопытного кролика для своего эксперимента. Проще говоря, обошелся с ним, как с дерьмом, ради какой-то одной ему понятной выгоды. – Не понимаю, почему ты упираешься? – тем временем продолжил добивать душевный покой Славы Герман. – В этом нет ничего плохого. Подумаешь, трагедия века – влечет к парням. Да сейчас этим вообще уже никого не удивишь. – Прекрати, пожалуйста, – с нажимом ответил Слава. – Меня не влечет к парням. – Слава… – Не влечет к парням. Да, мы… поцеловались, – с трудом выдавил Славик, – но это просто результат алкогольного опьянения. Меня часто в таком состоянии тянет на эксперименты. Поэтому в этом нет ничего такого. – Нет, конечно. Только есть одна неувязочка. Раньше, если верить твоим словам, ты себе такого не позволял. Значит, дело совсем не в алкоголе. А в том влечении, которое еще недавно спало в тебе, а теперь подняло голову, – разложил Герман. – Просто ты боишься.. – Хватит! Достаточно! – вызверился Славик. – Прекрати вещать это говно! Ты меня совсем не знаешь, а я знаю, и твои аргументы мне не всрались, понятно?? Просто оставь меня в покое, сделай милость. – Слав… – Просто оставь меня в покое, мать твою! – прикрикнул Славик, чувствуя, что если Герман не заткнется, то между ними возникнет драка. – Ладно. Оставлю. Но когда от бесконечного отрицания у тебя однажды сорвет башню, и ты побежишь по мужикам, не говори, что я тебя не предупреждал. – Никогда этого не будет, слышишь?? – твердо, насколько мог ответил Слава. – Никогда не говори никогда, – прилетело очередное от Германа. – Какой же ты мудак, – скривился Славик, сжав от злости кулаки, и бросился на выход из кухни, минуя виновника своего грехопадения, проклиная тот момент, когда решил спуститься вниз за водой, про которую второпях напрочь забыл. Завалившись к себе в комнату, он еле поборол желание ебнуть со всего маха дверью о стену. Благо, в последний момент все-таки сдержался. Но, Господи Боже, как же его штормило от клокочущей внутри злости - на Германа, на себя за свою тупую слабость, за ебаное стечение блятских обстоятельств, за все вместе, что в итоге привело к такому плачевному результату. И ему бы забыть это, сделать вид, что ничего не было, да только горящие губы и до сих пор стоящий по стойке смирно член не позволяли воплотить нехитрый план в жизнь. А самое ужасное, что теперь в Славе проснулось то самое его "я" о котором вещал Герман, и требовало, чтобы он вернулся назад и довел начатое бесстыжее действо до конца, удовлетворив все свои похабные хотения. – Хуй тебе на все лицо! – вслух произнес Слава, и содрав с себя рубашку, рухнул на кровать, испытывая жуткий дискомфорт от болезненного неудовлетворения, но надеясь на то, что сон, хорошо профинансированный ранее выпитым алкоголем, все же соизволит заглянуть на огонек. Сон заглянул, да только вместо успокоения нервной системы, отобрал остатки сил, из-за чего на утро Слава проснулся весь потный и загнанно дышащий, с колом стоящим членом и заляпанными трусами. А пульсирующий анус сыпанул еще жмень перца в общее и без того раздрайное состояние. И ничего страшного, как говорится, последствие жаркого эротического сна, если бы не главный персонаж сновидения, который крутил Славу на члене всю ночь, и делал с ним всякие непотребства. Герман, просочившийся в подсознание Славика, видимо, вознамерившийся окончательно этим его добить. Слава откинул одеяло и свесил ноги на пол, положив локти на колени: – Блять… что делать? – в отчаянии произнес он. – Что делать… Ответа не было. Единственное, что было очевидно, это то, что больше пересекаться с Германом Славик не горел желанием. Нельзя было его растравленному ночным происшествием организму давать ни единого повода думать, что этот эпизод можно повторить. И Слава четко придерживался этого плана хоть это и было непросто. Особенно, когда на следующий день во время коллективного завтрака он стал ловить на себе интересные взгляды – удивленный Натана, задумчивый Никиты и недоумевающий Элин. В том, что дело было в засосе, оставленном Германом накануне, Славик понял не сразу. Лишь в тот момент, когда решил почесать шею. Вот тогда-то до него и дошло к чему была вся эта стрельба глазами, и от понимания, что Герман и здесь успел ему конкретно подосрать, настроение и так не пребывающее на высокой отметке, скатилось ниже плинтуса. Благо, никаких расспросов не последовало, что немного, но порадовало. А еще сохранить хреновую маску невозмутимости, ему, как ни странно, немного помог и сам Герман, который вел себя очень сдержанно, и ни словом, ни взглядом не дал понять, что между ними что-то было. Единственное, что он позволил себе, перед тем как Славик с Натом и Никитой покинули дом во второй половине дня – это продолжительный тяжелый взгляд, брошенный на Славу напоследок. Тот самый, который был так похож на тот, которым Герман одарил его ровно перед поцелуем, и который нехотя оживил в памяти фантомные ощущения чужих горячих губ на своих, и все, что последовало после. Слава остервенело мотнул головой и зажмурился, моля мозг забрать эти воспоминания, заменив их на что угодно. Но тот упорно продолжал крутить кино "Вчера на кухне", отчего Слава закусил в отчаянии губу. Если так продолжится дальше, то.. Додумывать было страшно. Да и сил никаких не осталось терзать свой мозг страшным предположениями. И хоть общая сложившаяся ситуация выглядела совсем хреново, оставалась последняя надежда на то, что когда он покинет Питер, все вернется на круги своя. Должно было вернуться, ведь того самого раздражителя больше не было рядом, а значит и Слава снова сможет обрести чувство утраченного покоя. "Да, именно так и будет" – как мантру несколько раз повторил про себя Слава, проигнорировав маниакально оскалившееся внутреннее предчувствие, которое затаилось на время в ожидании хлеба и зрелищ.