Как по нотам

– Напомни мне еще раз, почему я должен снова идти на фотосессию. Договор был вроде бы как на один раз, если я не ошибаюсь? И я терпеливо выдержал это испытание, – вопросил я у Никиты, сидящего с чашкой кофе и ноутом за рабочим столом. – Потому что первый раз была проба пера, чтобы убедиться, что ты прекрасно справишься с ролью фотомодели, – ответил Никита, и поставив кофе на стол, повернулся ко мне, оторвавшись от своей работной работы. – А я справился? – задал я вытекающий из ответа Ника вопрос. – Еще как! – довольно улыбнулся он. – И наш главный остался безумно доволен проделанной работой. Настолько, что наказал мне пригласить тебя на фотоконкурс в качестве одного из участников. – Там разве без меня будет мало желающих?? – Желающих будет одиннадцать человек, с тобой двенадцать, но победитель только один. И хороший денежный приз для выигравшего, – пояснил Никита. Я поморщился, уже представив эту конкурсную волокиту. Конкуренция, мать ее, всю мою творческую жизнь шла со мной рука об руку. Добавлять ее еще с одной стороны совсем не хотелось. Мне и в театре хватало завистливых взглядов и кривотолков за спиной. – Может не надо? Меня все устраивает. Да и деньги мне не нужны. – Дело не в деньгах. А в том, что ты очень подходишь под критерии этого конкурса, Нат. – Вот как?? Что за критерии такие? – удивился я. – Название конкурса “Такая необычная удивительная красота”. Догадываешься, почему я так сильно хочу, чтобы ты поучаствовал там? – красноречиво посмотрел на меня Никита. – Серьезно?? Да, ладно, Никит, – заартачился я. – Ты же знаешь, что я совсем не считаю себя привлекательным. Это раз. Второе… если это то, о чем я думаю, то ты должен помнить, что я не очень люблю эту особенность в себе. – Я люблю, – парировал Никита. – И очень многие люди находят это безумно красивой отличительной чертой в твоей внешности. Так почему мы не можем использовать эту особенность на благо общего дела? – Потому что я стесняюсь этого, и считаю, что затея с фотосессией в контексте демонстрации моего недостатка, так себе. – Это не недостаток, солнечный, – нахмурился Никита. – Это то, что выделяет тебя на фоне большинства других людей. И, я считаю, что пришло время проработать твой комплекс. Конкурс – прекрасная возможность сделать важный шаг в этом направлении. – Очень сомнительные выводы.. – Не сомнительные, а абсолютно верные, – твердо произнес он, подтверждая мои опасения касательно того, что отказаться у меня вряд ли получится, и вопрос уже давно получил статус решенного. – Когда все будет проходить? Надо посмотреть, что у меня по расписанию. – Мы подгоним дату под твой свободный день, – огорошил Никита, отбирая последнюю надежду на то, что можно будет как-то соскочить. – Чувствую себя как какая-то звезда, ради которой затеяли грандиозное мероприятие, – стушевался я. Никита встал из-за стола и подойдя к кровати, присел рядом со мной на корточки: – Ты и есть звезда. Звезда по имени Солнце. И я хочу, чтобы ты побыл чуть подольше в объективе моей камеры, и чтобы все видели, какие бывают прекрасные удивительные люди. Моего колена коснулись теплые губы, и по телу мгновенно пробежала дрожь предвкушения. – Ну, так что…, – хриплым голосом произнес Никита, в перерывах между поцелуями, поднимаясь выше, – Каким будет твой положительный ответ? Исполнишь этот маленький каприз для меня, солнечный? – Угу, – невнятно промычал я, чувствуя, как губы, волшебным образом оказавшиеся уже в районе бедра, прокладывают путь к животу, а оттуда медленно сползают в район паха. Конечно, исполню. Хоть Вы, Никита Александрович, и знатный шулер, прибегающий к нечестным приемам для получения желаемого. Знаете же, что после такого убедительного аргумента, все сомнения отпадут разом, и я побегу на мероприятие, как на праздник. Масштаб мероприятия не был огромным, но и маленьким у меня его язык не поворачивался назвать. Куча людей: профессиональных визажистов гримировавших пришедших конкурсантов под тот или иной художественный образ, декораторы, мастера по освещению, и еще много кто. Во главе стола находились фотографы, уже готовые запечатлеть сотворенную красоту, среди которых особняком стояли приглашенные независимые эксперты, в количестве четырех человек, не участвующие в процессе, призванные дать оптимально точную оценку конечному результату, на основании чего и должен был выноситься вердикт. Обо всем этом мне поведал Никита, вводя, так сказать, в курс дела, стоило нам оказаться на месте. Каждому из конкурсантов нужно было предстать в трех образах. Один из которых волшебно-сказочный, второй обычный повседневный, а третий должен был быть чем-то средним между первым и вторым, при этом максимально органичным, лишь слегка подчеркивающим индивидуальность человека, буквально одним-двумя штрихами, создавая необходимый магнетический эффект. Задумка мне нравилась. Очень интересно было посмотреть за самим процессом, ну и за тем, что из этого выйдет. Но только в роли стороннего наблюдателя, а не модели, потому что.. Блин! Ну, какая из меня была модель?! Объективно! Простой симпатичный парень, ничего сверхвыдающегося. Человек явно не для мероприятий такого масштаба. Вот Рай – да! Там парень сказочной красоты, там действительно восторг настоящий, и оргазм для любителей прекрасного. А я так – середнячок. И даже если Никита видел во мне что-то особенное, это вовсе не было свидетельством того, что таким же удивительным я был в глазах других людей. Тем более профессионалов, собаку съевших на этом поприще. Снующие туда-сюда шикарные как с картинки модели, лишь подтверждали небезосновательность моих выводов. Но делать было нечего, я уже пришел, и набрав в грудь побольше воздуха, приняв неизбежное, приготовился к тому, что мне придется сцепив зубы стоически вынести целый день под ярким светом прожекторов, в надежных руках команды высшей категории профессионалов. А впрочем, чем не разнообразие, о котором я когда-то так мечтал, сетуя на то, что у меня вместо жизни был какой-то статичный суррогат, мало напоминающий эту самую жизнь? Вот же оно! Бери и радуйся! Радости, конечно, особо не было. Наверное, все же больше по причине того, что я был немного вымотан после последних репетиций, отобравших остатки моральных и физических сил. Но решив для себя, что этот опыт еще больше меня закалит, и что я точно не умру, если поучаствую в интересном проекте, все же отпустил ситуацию, вписавшись в творческий движ. Да, я изначально не хотел идти на этот конкурс, да и сейчас не горел особо желанием висеть здесь до поздней ночи, но несмотря на это была, помимо прочего, одна наиболее весомая причина в пользу того, чтобы взять ноги в руки, и все же прийти сюда. Я видел, как важно это было для Никиты. И знал, как долго он вынашивал проект у себя в голове. Ну, не мог я ему отказать. Да и для меня это в сущности была такая малость, ничего чересчур сложного. Просто побыть в роли модели, а после, действительно не рассчитывая на какие-то там денежные призы, вернуться к своей привычной жизни. Плевое дело. Именно это и стало решающим аргументом, и я забив на все свои сомнения, поплелся-таки на это мероприятие. И вот он я, стою как засватанный, не зная, куда идти и что делать. – Волнуешься? – тронул меня за руку Никита, глядя на то, как я шарюсь глазами по открывшейся картине суетного приготовления к началу конкурса. – Есть немного, – честно признался я, чувствуя себя чем дальше, тем больше лишним на этой тусовке. – Не переживай. Просто расслабься и будь собой. – Легко сказать. Все-таки мы не в кругу друзей на какой-нибудь вечерушке, – заметил я. – Это, как ни крути, конкурс. И мне… мне бы не хотелось, несмотря ни на что, ударить в грязь лицом. Никита, взял меня за плечи и развернул к себе: – Ты не ударишь, Нат. Все хорошо. Относись к этому немного проще. Просто как к интересному опыту. Тебя никто не будет бить за неудачно отснятый кадр, хотя я искренне считаю, что таких кадров с тобой в принципе быть не может. – Не льсти мне, Никит. Лучше скажи, как есть. – Я и говорю, как есть, солнечный. Просто не загоняйся и получай удовольствие. Ребята, собравшиеся здесь – прекрасная команда, они сделают все по высшему разряду. От тебя требуется только максимальная искренность. Будь собой и все. Через десять минут отведу тебя к стилисту-визажисту, и когда над тобой поколдуют, попадешь уже в мои заботливые руки. План ясен? – вопросил Никита, слегка улыбнувшись своей приободряющей улыбкой. – Ясен, – кивнул я. И хоть было ссыкотно, честно признаюсь, но тот факт, что фотографировать должен был Никита, меня несказанно радовал и действительно заставлял держаться молодцом. Вот, блять, что ж меня так дергает-то? Даже перед премьерой в Большом такого не было. А тут… “Так, ладно, собираем яйки в горсточку, и гордо расправив плечи, идем покорять модельный шоу-биз.” - произнес я про себя, и не смог сдержать улыбки, отчего серьезность происходящего сразу немного пошла на убыль, оставив только здоровую ответственность за свои действия. – Вижу, принял к сведению, – разулыбался Никита, отчего мое сердце сладко сжалось. Какой же он был у меня невероятный! А это его абсолютно потрясающая улыбка, как по мановению волшебной палочки добавила еще больше уверенности, что я справлюсь с поставленной задачей. – Я постараюсь не запороть твой проект своими неумелыми позами, – клятвенно пообещал я. – Вот глупый. Ты его не можешь запороть. Потому что главное украшение на нем. А насчет поз… Тут ты явно лукавишь. Неумелым, по этой части, я бы тебя ни за что не назвал, – выдал Никита, заставив меня рот приоткрыть от такого неожиданного заявления, после чего мои щеки закономерно окрасил румянец, потому что не понять, какой смысл был вложен в эту фразу, не смог бы только долбодятел. Получив довольную ухмылку и подмигивание, Никита свернул тему: – Подожди минутку, я сейчас подойду. Парой слов с Игорем Анатольевичем перекинусь, – произнес он, и похлопав меня по плечу, отчалил в сторону коренастого темноволосого мужчины, видимо того самого творческого, о котором я уже был наслышан, но с которым еще не успел официально познакомиться. Вовремя сбежал! Не успел получить мини-выговор, зараза такая! – Парень, принеси водички. Душно, невозможно, – донеслось до моих ушей капризное, с налетом надменности обращение. Однако я не сильно обратил внимание на это. Мне было гораздо более интересно смотреть на то, как Никита общается со своим начальником. По этой причине я не сразу сообразил, что обращение было адресовано именно мне, а не какому-то левому товарищу. Однако человечек, озвучивший “просьбу”, видать сильно ущемился, не получив мгновенного ответа, поэтому повторил просьбу снова, превратив ее в конкретное требование: – Эй, я к кому обращаюсь? Мне что сто лет ждать, пока ты соизволишь меня обслужить?? Среагировав на наглую вызывающую интонацию, я оторвался от созерцательного процесса, и повернулся на раздраженно подбоченившегося парня кукольной наружности, сверкающего гневным взглядом: – Простите? – переспросил я. – Это Вы мне?? – Нет, блять! Дедушке Морозу! – в очередной раз нахамил парнишка. – Ясное дело тебе! Может, уже разморозишь свой зад, и начнешь делать то, за что тебе платят деньги?? – Мне?? Деньги? – продолжил я тупить, реально не догоняя, о чем вещает этот человек. – Бля, ты что под химией?? И куда только смотрит Игорь Анатольевич, пиздец! – В смысле?? Игорь Анатольевич? – пришел я немного в себя, и первым делом решил сразу выяснить, что к чему. Судя по всему произошло явное недопонимание. – Да, Игорь Анатольевич. Твой работодатель. Тот который платит тебе деньги за то, чтобы ты обслуживал прибывших, – теряя терпение, как тупому пояснил мне парень, чуть ли не по слогам растягивая слова. – Я здесь не работаю, – тут же обломал я едва начавшуюся отповедь зарвавшегося придурка. – Правда??А что же ты тогда здесь делаешь? Я всех здесь знаю, и тебя раньше не видел. Это закрытое мероприятие, вход посторонним запрещен.. – изумился звездный мальчик. – Новый фотограф? Не думаю. Штат укомплектован. С визажистами всеми до единого я работал, поэтому этот вариант тоже не канает. – Участник конкурса, – пояснил я. – Модель. Талиан Лебедев. Лицо парня сперва вытянулось от изумления, а после он неожиданно рассмеялся звонким смехом. – Боже, да ты я смотрю шутник, малыш! Модель… Боже, ничего более нелепого не слышал за всю свою жизнь! Глядя на веселящегося парня, внутри шевельнулась обида, но я постарался не обращать внимания на малохольного дурачка. У меня в некотором роде уже выработался иммунитет на топорные нападки со стороны разных людей. Так что я, задержав дыхание на пять секунд, просто дал себе установку на то, чтобы никак не реагировать на подобного рода слова от кого бы то ни было. Передо мной стояла задача сделать все в наилучшем виде в зоне локации, и не подвести Никиту. Остальное было вторично. – Простите, мне надо идти. – Конечно надо. Пол сам себя не помоет, – бросил мне в лицо мудень, желая уязвить. Спецом делая отсылку к работе уборщика, намекая, что только для этого я и мог сгодиться на этом празднике для небесных созданий. – Признаться, у меня не так много времени. Меня ждет визажист. А вот у Вас, видимо, в достатке. Поэтому можете это сделать вместо меня, если конечно знаете, как держать в руках что-то, кроме зеркала. Пацан резко переменился в лице, растеряв всю свою спесь. Выпученные глаза, и возмущенно приоткрытый рот моментально смели налет милого очарования, идеально подогнав его облик под гнилое нутро. Видимо, никак не ожидал, что получит от меня такую дерзкую отповедь. Я же завидев, как освободившийся от разговора Никита, подозвал меня жестом, направился к нему, избавив себя тем самым от необходимости слушать ответ охуевшего в край нарцисса. Да, знаю, что мог просто проигнорировать наглость звездульки, но работа в жестоком мире творчества научила меня держать удар, и не жрать говно, которым меня усиленно пытались накормить. Потому что, как показывала практика, молчание зачастую воспринималось людьми, как самая обычная слабость, и в итоге ты незаметно становился мальчиком для биться, об которого “короли” точили свои когти. Я этого не собирался допускать, поэтому старался сразу ставить зарвавшихся мудаков на место, нанося не очень сильные, но весьма ощутимые ответные удары. Чтобы не повадно было. Неприятный осадок от встречи с идиотом еще какое-то время стоял колом в желудке, отзываясь легкой изжогой, но в скором времени растворился без следа, стоило мне полностью погрузиться в творческий процесс. Честно, тот первый пробный раз в роли модели не шел ни в какое сравнение с тем, что происходило сейчас. Тогда обстановка была более спокойная, домашняя что ли, и это позволяло надежно фиксировать чувство комфорта от происходящего. Сейчас же все было чересчур официально и о релаксе приходилось только мечтать. Ведь я находился под прицелом не только камер, но и группы профессионалов, которые должны были оценивать результат. И я бы, наверное, начал мандражировать, как пить дать. Все же роль фотомодели не была моим коньком. Однако, наработанные навыки в своей профессии помогли мне вжиться в нужный образ. Ведь кто, как не актер, мог сделать это лучше, включив свою фантазию на полную катушку. И стоило мне воплотить этот нехитрый план в жизнь, как вся серьезность мероприятия перестала давить на мою восприимчивую психику, и я все же смог поймать то самое идеальное состояние относительной расслабленности. Когда вроде и находишься в предлагаемых обстоятельствах, выступая в малознакомой сложной роли модели, но этот факт перестает сильно напрягать, вслед за чем приходит нужный творческий вайб. Понятия не имел, насколько хорошо мне удалось поймать этот самый вайб, но завидев одобрительную улыбку Никиты, я понял, что все получается лучше, чем я мог предположить в своих самых смелых фантазиях. Образ, который я должен был передать – мальчика-русала, и этот выбор мне очень понравился. Потому что моя особенность заключающаяся в наличии гетерохромии, как нельзя лучше вписывалась в этот портрет. Надо сказать, когда я узрел конечный результат, я едва смог сдержать вздох восхищения, потому что моя внешность, кажущаяся мне до этого среднестатистической, засверкала новыми, ранее неизвестными мне гранями. Так, словно я был обычным алмазом, а из меня опытные люди смогли сделать настоящий бриллиант. Результат оценили все без исключения. Но главным для меня была реакция Никиты, который буквально замер, стоило мне оказаться в зоне фотолокации, после филигранной работы стилистов-визажистов. И даже слов никаких не нужно было произносить. Его взгляд сказал все за него. Восхищение буквально повисло в воздухе, пустив по моему телу волну тепла, и заставляя меня чем дальше, тем больше испытывать себя совершенно по-особому, незаметно взращивая то самое правильное чувство уверенности, словно я реально выгодно отличался на фоне остальных участников, которые без преувеличения все до единого выглядели сказочно. Возможно дело было как раз в том, что мне для полноты образа не потребовались цветные линзы, которые активно использовались для передачи идеального образа у других конкурсантов. Мое отличие было моим по праву, отчего впервые в жизни я смог, наконец, испытать по этому поводу не чувство ущербности, а капельку гордости. И знаете, это дорогого стоило. Почувствовав прилив энтузиазма, я, вдохновленный и окрыленный, отработал все три образа на одном дыхании, потеряв счет времени. Настолько, что в какой-то момент, полностью отдавшись процессу под прицелом объектива, не заметил, когда фотосессия подошла к концу. Удивительно, но несмотря на то, что прошло дохрена времени, я чувствовал огромный прилив сил. Словно на меня сверху, прямо на темечко лился поток чистой неразбавленной энергии, не позволяя организму выдохнуться. Вот она, удивительная сила творчества! А ведь Рай был прав, когда говорил, что главное позволить магии прикоснуться к тебе. Конечно, речь шла о музыке, но только сейчас я осознал, что этот секрет помогал в любом творческом направлении. Нужно было лишь поймать эту нужную энергетическую тончайшую ниточку, позволяющую связать тебя с тем, что происходило здесь и сейчас. И вуа-ля! Волшебство настоящего искусства не заставило себя ждать, из-за чего я был безумно счастлив, что смог впустить его, ничего не запоров. Да еще и ко всем прилагающимся плюшкам, смог по-настоящему насладиться процессом. В общем, подойдя к финишной прямой, я с чистой совестью мог сказать, что справился с поставленной задачей на пять с плюсом. Довольная мордаха Никиты не давала соврать. Более того, вся команда одобрительно кивала, глядя на экран монитора, вызывая на моих губах удовлетворенную улыбку, которую я усиленно пытался сдержать. Понятия не имел, насколько мои фото вышли удачными в сопоставлении с фотографиями других конкурсантов, и тянули ли они на первую премию. Это для меня было не принципиально. Я сюда реально пришел не за денежным призом. Ведь я получил свой главный подарок – счастливого Никиту. – Очень устал?? – вопросил он у меня, зайдя буквально на пять минут в гримерку, где я отдыхал, сидя к мягком кресле и лениво потягивая мятный чай. – Не поверишь, но нет, – расслабленно улыбнулся я. – Сил хватило бы даже на одну премьеру в театре!! – Надо ли эти слова интерпретировать, как согласие время от времени участвовать в интересных проектах?? – продолжил гнуть свою линию Никита. – Ну, нет! Хватит с меня, – махнул я рукой, – Во всяком случае ближайшие две недели точно, – наползла на мои губы хитрая улыбка. – Обожаю тебя, – широко улыбнулся Никита и, нагнувшись, приник к моим губам, даря сладкий поцелуй, который безумно захотелось продолжить, но который, к моему сожалению, слишком быстро оборвался. – Через два часа результаты. Я забежал буквально на пару минуток. Сказать, что безумно тобой горд. – Не хвали много, а то еще зазнаюсь, – предупредил я своего безумно довольного парня. Тот подошел к двери, и открыв ее, бросил напоследок: – Для этого нам надо будет провести еще не одну фотосессию. А минимум сто. А пока до такой цифры мы не добрались, переживать по этому поводу нечего. Твоя самооценка нуждается в серьезной прокачке, Нат. Сегодня мы, наконец, сдвинулись с мертвой точки. Таким уверенным я видел тебя впервые, и знаешь, это было потрясающе! Кажется, я влюбился в тебя еще сильнее, хотя больше думал уже невозможно… От слов Никиты я испытал острый приступ смущения. Не знаю, как у него это получалось, но он обладал не иначе как какой-то магией слова, отчего у меня стабильно екало внутри и мурашило. – Никит…перестань, – поставив чашку на стол, спрятал я лицо в ладонях. – Говорю, как есть, малыш, – долетел до меня его ответ. – Ладно, я побежал. А ты отдыхай пока. Зайду за тобой, когда надо будет идти на оглашение. Стоило двери закрыться, я откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. На губах блуждала мечтательная улыбка, а внутри в кои-то веки было спокойно и тепло. Если так пойдет и дальше, я реально очень быстро отвыкну от прежнего нефартового состояния, когда буквально все валилось из рук. Никита своим появлением в моей жизни смог внести то, чего раньше не было – уверенность, что за что бы я не взялся, все получится наилучшим образом. Что на выходе и, правда, имело прекрасный результат. И меня эта мысль заставляла идти вперед к новым горизонтам, кайфуя от всего, что со мной происходило в моменте, и радуясь конечному итогу. “Боже, пусть это продлится, как можно дольше”, - в который раз повторил я про себя как молитву простые слова, надеясь, что меня где-то там наверху по-прежнему слышат. К моменту объявления результатов, я успел позаниматься своими делами, повторив партию Ленского, воспользовавшись аудиозаписью и клавиром, который предусмотрительно захватил с собой, на случай, если выдастся свободная минутка. Поэтому, скучать не пришлось, и время до объявления победителя прошло быстро и продуктивно. Никита зашел за мной за пять минут до начала оглашения, и мы вместе направились в главный зал, где собрались все причастные к данному мероприятию люди. В том числе и модели, среди которых я заметил надменное лицо моего нового знакомого, успевшего слегка подпортить мне настрой. Тот стоял скривив свой идеальный фейс, и всем своим видом демонстрировал, что ему дико скучно на этом празднике жизни, и что он спокойно мог бы забрать главный приз, и свалить по своим дохуя важным делам. Все это так отчетливо считывалось, что я поразился тому, насколько сильно смог прокачать навыки по физиогномике. Общение с отцом Лейлы, очевидно, не прошло даром. Прозвучала торжественная речь, включающая обязательные благодарности спонсорам, и всем, кто приложил руку к рождению прекрасного проекта, после чего шеф Никиты, взял в руки бумагу-грамоту на пару с конвертом, и громким поставленным голосом объявил: – А главный приз присваивается Талиану Лебедеву. Наши искренние поздравления! Я сперва не понял, что произошло. Просто никак не ожидал, вот вообще. Но спустя пару мгновений, до меня дошел смысл слов, но вопреки этому я вместо того, чтобы активизироваться и начать хоть как-то шевелиться, окончательно растерялся. Однако аплодисменты сделали свое дело, и я, ожив, словно на аркане, как в замедленной съемке прошел вперед, трясущимися руками забирая свой приз. – Хорошая работа, Талиан. – Спасибо, – продолжая охреневать, эхом отозвался я. – Простите, что прерываю столь торжественный момент… – неожиданно прозвучал уже знакомый голос из шеренги конкурсантов. – Но мог бы мне кто-нибудь объяснить, на основании чего главный приз получил именно этот человек? Потому что мне, как уверен, и большинству здесь находящихся профессиональных моделей, не совсем понятно, почему парню с очень посредственной внешностью, и с явными проблемами со здоровьем, вручили награду, которой он недостоин? Я во все глаза уставился на ухмыляющегося полудурка, который в перерыве явно уже успел слегка отметить свою несомненную победу в конкурсе, и стоял, сверля меня злым взглядом больших, выразительных, но жутко холодных глаз. Что он несет?? Очевидно, не только я пребывал в замешательстве, потому что творческий Никиты, по горячим следам решил получить разъяснения сказанному. – Не могли бы Вы немного затруднить себя и пояснить, о чем речь, Владлен? – Разумеется мог бы. Я о том, что у парня серьезное заболевание по части офтальмологии, что проявляется в изменении цвета глаза и деструкции его формы. И еще кучей всего, что сопутствует этой болезни. Спайки, не реагирующий на свет зрачок,и со временем возможная катаракта с помутнением роговицы, – увлеченно начал загибать пальцы моральный урод. А я… Я просто с каждым новым пунктом чувствовал, как у меня все внутри рвется и истекает кровью. Потому что этот человек не просто перечислял признаки болезни, он воскрешал мою боль, которая до этого момента пряталась глубоко внутри, но теперь, проснувшаяся и сильно изголодавшаяся, остервенело принялась рвать меня на куски. – У меня знакомый окулист, и я об этом знаю не понаслышке, – добавил нарцисс, до жути довольный своим выступлением. – Похвально, Владлен, что Вы все это знаете, но совершенно неясно, к чему нам всем сейчас эта информация? – вопросил Игорь Анатольевич. – Как, к чему?? – изумился тот, – У парня проблемы! Серьезный физический дефект! О какой красоте может идти речь?? Если хочет участвовать в конкурсах, пусть соревнуется с такими же инвалидами, как он сам! Здесь работают люди с идеальной внешностью! – Простите, Игорь Анатольевич, позвольте мне дать объяснение для всех несогласных с результатами, во избежание дальнейших инсинуаций, – неожиданно вмешался в разговор Никита, сделав шаг вперед, из-за чего меня бросило в пот и начало лихорадить. Потому что в эту секунду пришло запоздалое осознание, что он слышал… слышал каждое слово этого ублюдка… Господи… – Пожалуйста, – меж тем дал добро мужчина. – Благодарю, – кивнул Никита, и на его лице дернулся мускул, словно он еле сдерживался, чтобы не начать серьезный разбор полетов, прибегая к нецензурной лексике. Однако, профессиональные навыки, подкрепленные хорошей выдержкой, все же взяли верх, и он спокойно и выдержанно стал излагать в микрофон необходимые пояснения: – Суть конкурса заключалась в том, чтобы подчеркнуть те особенности внешности, которые присущи человеку, и раскрыть при помощи фотокамеры, силу его духовной красоты. Тематика – лишь инструментарий. В приоритете была не внешняя идеальная оболочка, а особая энергетика. Если хотите, внутренний свет. Все это в избытке мы увидели в Талиане. И в меньшей степени у других участников. Именно по этой причине приз достался ему. – То есть другими словами, все остальные участники с идеальной внешностью просто так пришли сюда, – усмехнулся Владлен. – Потому что думали, что как и на любом другом конкурсе здесь оцениваются именно необычные внешние данные. Модельные данные. – Вы невнимательно прочитали положение конкурса, Владлен. Там все было прописано. Специально для участников, – как маленькому несмышленому ребенку еще раз пояснил Никита, – Критерии этого конкурса были иными. Акцент делался на другое. – Понятно! – взвился парень, – Так и знал, что конкурс – липа. Просто хотели поднять несчастному мальчику самооценку. Только зачем было приглашать профессионалов? Могли бы с таким же успехом набрать людей с улицы. – Это будет наш следующий проект, – подал голос Игорь Анатольевич. – Можете, кстати, поучаствовать. Только там очень непростые требования. Максимальная простота и полное отсутствие заносчивости. Как думаете, справитесь? В голосе мужчины прорезался очевидный металл, свидетельствующий о том, что его очень не порадовала возникшая неловкая на грани кринжа ситуация, и он хотел как можно скорее свести на ноль тупое выяснение отношений, которое решил затеять обнаглевший в край парень. Изменившаяся тональность голоса, в довесок к строгому взгляду сработали, и Владлен, заскрипев зубами, опустил глаза в пол, возможно только сейчас осознав, что дальше продолжать перебранку не стоит, и что уже наговорил лишнего, пойдя на поводу у своей гордыни, подогретой выпитым ранее алкоголем. . – Еще раз мои поздравления, – повернулся ко мне Игорь Анатольевич, – Надеемся, увидеть Вас в других наших проектах и готовы к плодотворному сотрудничеству. – Спасибо большое, – улыбнулся я, всеми силами пытаясь не потерять лицо. Но Боже правый, как же сложно мне это давалось. Жидкие повторные аплодисменты, наконец, стихли и все стали расходиться. Все, кроме меня. Я застыл на месте, словно прирос к полу. Ноги по ощущениям стали тяжелее раз в десять и даже самый маленький шаг мне бы сейчас вряд ли покорился. – Нат, – подошел ко мне Никита, в глаза которому после озвученного Владленом, я просто не мог смотреть. И ладно бы эта разговорчивая самоуверенная тварь произнесла свою речь в присутствии других людей… Мне на это было плевать. Но при Никите… То, о чем я молчал, и до конца дней своих не собирался говорить, выплыло наружу таким жутким способом, одним разом отобрав с огромным трудом приобретенное чувство уверенности и ощущение полноценности, вернув меня к исходным настройкам слишком закомплексованного мальчишки. – Пойдем, – произнес мягко Никита и, взяв за руку, потянул куда-то на выход. Я не сопротивлялся. Просто слишком был прибит озвученным во всеуслышание диагнозом вылетевшим изо рта обиженного несправедливыми итогами конкурса нарцисса, решившего так подло отыграться за свое поруганное самолюбие. Если бы я только знал, чем для меня обернется эта победа, то подошел бы к жюри и попросил, чтобы они даже не рассматривали мою кандидатуру на роль сраного призера. Но отмотать уже ничего было нельзя, и у меня в груди от этого осознания болезненно кололо и ныло. Путь наш с Никитой был недолгим. Как оказалось, он отвел меня в свой кабинет, где закрыв дверь на ключ, усадил на диван, встав напротив. – Солнечный, – начал он, и жалостливая интонация, слишком очевидно проступающая в его голосе заставила меня еще больше упасть духом. Именно этого я и боялся. Именно поэтому и не хотел ни о чем рассказывать. – Не надо, прошу, Никит, – произнес я сдавленным голосом, чувствуя, как горло перекрывает комок. – Чего не надо? – Жалости этой. Не нужно! – Натан, послушай… – Я знаю, что ты скажешь, – перебил я его. – Вот как? И что же я скажу? – искренне удивился он. – То, что сожалеешь, что так вышло. Что не представляешь, как я справляюсь с этим дерьмом, и все в этом же духе, – протянул я. – Вообще ничего из тобой озвученного, – отозвался Никита. – Тогда что? – вопросил я. – Я хотел сказать, что ты сегодня сделал мой день, Нат. И что я чуть не взорвался от гордости, когда объявили твое имя на оглашении результатов. – Ты разве не слышал, что сказал тот парень? – Слышал. И за это мне хочется вломить ему до звезд перед глазами. Потому что он не имел права портить твой триумф, афишируя то, что не являлось информацией для посторонних ушей.. – Просто… – я сморгнул набежавшую на глаза влагу. – Просто я не хотел, чтобы ты смотрел на меня с жалостью. Я не хотел, чтобы ты думал об этом дерьме… Хотел, чтобы ты продолжал видеть во мне полноценного человека. Никита тяжело вздохнул, и присел рядом со мной на корточки, обхватив за колени. – Я на тебя так смотрел всегда. И никакие тайны, озвученные грязным ртом возомнившегося себя королем недоноска, не смогут изменить этого факта. Странно, что ты думаешь иначе. – Ключевое слово “смотрел”. Но теперь, когда правда выплыла наружу, невольно станешь относиться ко мне иначе. Просто потому, что знаешь. – Нат… я давно об этом знаю, – прозвучало, как гром среди ясного неба признание, отчего я, избегающий прямого взгляда, все же вскинул на Никиту глаза, в неверии раскрыв рот. – Как? – Когда ты лежал в больнице. Мама твоя рассказала. – Мама? – Да. Я просто не мог понять, почему ты не среагировал на машину ударившую тебя справа. Вера Алексеевна мне объяснила. – Но… почему ты тогда… – Почему не рассказал? – спросил Никита. – Да.. – Потому что знал, что ты начнешь загоняться по этому поводу, и станешь забивать свою голову ерундой, которая не имеет ничего общего к моему отношению к тебе, как к человеку, которого я люблю, несмотря ни на что.. Собственно, оказался прав. Именно это ты сейчас и делаешь, – пояснил Никита. – Я нездоров, Никит… – Серьезно?? Нездоров?? – вопросил он. – Да все окружающие нас люди чем-то да больны. У кого-то болят, кости, кто-то мается гайморитом, у кого-то аллергия на все на свете, у кого-то диабет. Кто-то страдает расстройством личности, и состоит на учете у психиатра, у кого-то вообще нет рук и ног. Этот список можно продолжать бесконечно, Нат. Нет абсолютно здоровых людей, есть недообследованные. Но все они живут, и даже находят в себе силы улыбаться. И среди этих улыбчивых людей, с кучей проблем, я встретил тебя. На мой взгляд самого здорового человека, так называемый недостаток которого, сразу врезался в мою память при первой встрече, и стал самой любимой отличительной чертой, без которой я уже и не представляю тебя. Потому что он – часть тебя, солнечный. Моего любимого человека, который занял все мои мысли, и без которого уже я не я. Поэтому я тебе запрещаю не любить этот маленький изъян-достоинство в себе, ясно?! В тебе прекрасно все! И это все я обожаю! Люблю тебя всего, понимаешь? От кончиков пальцев на ногах, до кончиков волос! Ты - мой весь, целиком. И даже тараканы твои огромные и вредные мне стали родными, потому что они твои, а стало быть и мои. Никита, привстал на коленях и положив ладони мне на щеки, неотрывно глядя в глаза, чтобы достучаться до самого нутра, произнес: – Когда встречаешь человека часто оцениваешь по внешним характеристикам. Волосы, глаза, тело, общность образа. Я это все видел, когда мы впервые пересеклись, но я никогда не забуду, как сильно меня ошеломил твой внутренний свет. Вот на что я обратил внимание. Ты был таким необыкновенным, что все в тебе мне показалось удивительно органичным. С тех пор я не поменял своего мнения, Нат. Более того, с каждым прожитым с тобой днем, я все больше чувствую это в тебе. И радуюсь, как дурак, что именно мне досталось счастье быть с тобой. Счастье чувствовать тебя рядом, обнимать, целовать, любить… Теплые губы трепетно коснулись моего правого глаза, и в груди от этого действия сдавило. – Просто потому, что ты – моя семья, Нат, – прошептал Никита, немного отстранившись, – Просто потому, что по-другому невозможно, – закончил он свою речь, и я, до этих пор с трудом справляющийся с эмоциями, все-таки дал волю слезам, обняв Никиту, крепко к нему прижавшись, словно хотел врасти в него. Тот обнял меня в ответ, покачивая, и ласково проходясь ладонями по спине, словно баюкая, пока я не успокоился, затихнув в горячих руках. Минут десять мы просто сидели молча. Сердце, до этого тоскливо сжимающееся в груди, наконец-то вернулось к привычному ему ритму, и мне стало хорошо и спокойно. Отчего мелькнула мыслишка остаться в кабинете у Никиты с ночевкой. Ну, а что? Диван есть, мягкие кресла тоже… – Знаешь, – неожиданно подал голос Никита, – бабушка говорила когда-то давно фразу, которую я очень хорошо запомнил: “Тот кто ярко горит, тот быстро сгорает, а кто медленно тлеет, тому и светить долгие годы”. Я всегда об этом думаю, и радуюсь, что в жизни даются какие-то испытания, проверки на прочность, которые позволяют сохранять некий баланс в отношении спокойной жизни и не очень. – Боишься, что если все хорошо, то вскоре обязательно случится что-то очень плохое? – спросил я хрипло, уткнувшись в район плеча, облепленного мокрой от слез тканью рубашки. – Есть такое. Поэтому мне легче преодолевать какие-то сложности и наслаждаться результатами своих усилий, чем почивать на лаврах, не зная забот. Наверное, это не совсем корректный пример, но с твоей ситуацией, думаю дела обстоят приблизительно так же. Возможно это твоя плата за то, чтобы ты светил долго? Как знать, может твоя проблема – это то, что не позволяет прийти в твою жизнь настоящей страшной беде, которая способна отобрать самое дорогое? – Интересная теория, – задумался я. – Никогда в этом ключе не думал. – А ты подумай, солнечный. И попробуй сделать хотя бы немного легче бетонную плиту, которую носишь на своих плечах. Как я уже сказал, я в тебе люблю все. Потому что ты для меня целая вселенная. Такой же непостижимый и загадочный. И моя задача – разгадать тебя. – Думаешь, получится? – задал я вопрос на миллион. – Уверен. Потому что у меня на это будет целая жизнь, – отозвался Никита, и сжал меня еще крепче, даря чувство любви и защищенности.

***

– Снова рассматриваешь свой подарок? – зашел в гостиную Никита, остановившись позади меня, и вливаясь в занимательно-залипательный процесс. – Да вот, никак не могу решить, какой из трех вариантов мне нравится больше, – ответил я, глядя на стену, на которой красовались три фотографии формата А4, доставшиеся мне на память о конкурсе. – Все прекрасны, каждый по-своему, – справедливо заметил Никита. – И все равно какой-то должен нравиться чуточку больше. Тебе вот какой больше по душе? На мои плечи легли ладони, после чего края уха коснулись теплые губы: – Мне по душе четвертый, тот который осязаемый, и которого я могу чувствовать двадцать четыре на семь. Он – мой фаворит, – прозвучало проникновенное, в самое сердечко признание. Я удовлетворенно улыбнулся, чувствуя как спокойно и уютно становится на душе от этих важных слов. Да, пожалуй с оригиналом не могло соперничать ничто в целом мире. И мой собственный оригинал-фаворит, в следующее мгновение дорвавшийся до моих отдыхающих без дела губ, абсолютно точно знал, о чем говорил.