POV Крист
Я хихикнул, наблюдая за тем, как Артит нервно подпрыгивает на своём сиденье. Мы ехали в нашу среднюю школу. Место, где брат и Конгфоб впервые встретились, и где расцвела их любовь. — Артит, расслабься, ладно? — сказала мама и, видя, как надулся её сын, рассмеялась. — Как я могу это сделать? Никогда не думал, что сделать ему предложение будет так сложно! Я очень нервничаю! — воскликнул Артит, сжимая в руке красную бархатную коробочку. — Конгфоб не убежит, Артит. Если бы он хотел — уже давно бы это сделал. И знаешь, я действительно впечатлена парнем, который остаётся рядом, зная твой характер и агрессивность, — закатила глаза мама. — Мама! — воскликнул Артит, повернув голову в её сторону. Я не мог удержаться от усмешки, наблюдая за ними в зеркало заднего вида, а потом попросил: — Может, вы оба остановитесь? Я вообще-то за рулём, — обратившись к двум людям на пассажирском сиденье, и добавил: — Артит, Сингто и Лиз уже в школе. Я получил от него сообщение. Если будете отвлекать меня от дороги — твой план никогда не осуществится, — предупредил я брата. И усмехнулся, когда Артит с мамой замолчали, и до конца поездки в салоне стояла тишина. После того рокового инцидента в компании прошло два месяца. И с того дня мама жила у нас. Удивительно, но ни отца, ни его людей никто не видел. Неудивительно, теперь всё его состояние и компания в руках наших возлюбленных, он потерял всё, что имел. Ни дома, ни работы, ни семьи, ничего. И это то, что нужно было мне… всем нам. Чтобы он почувствовал себя одиноким, чтобы почувствовал, что потерял… настоящую любовь. Я просто надеюсь, что мистер Перават поймёт, что такое жизнь. Просто хочу, чтобы он изменился, и в будущем мы смогли бы наладить отношения и счастливо зажить вместе. Однако за эти два месяца произошло так много разных событий, что наши надежды, как и сердца, когда стало известно о более жестоких поступках моего отца, разбились вдребезги. И я не знал, как Сингто и Конгфобу удалось не сломаться под гнётом этого страшного знания. Парни пролили много слез, но не теряли надежды, и в их случае это действительно работало. Я покачал головой, изгоняя из памяти болезненные моменты. Сейчас время быть счастливым, а не повествовать о душераздирающих мгновениях, об этом можно подумать и позже. Нажав на тормоз, я остановил машину на школьной парковке. Сзади послышался шумный вздох. Обернувшись, я увидел нервное лицо брата, который смотрел на бархатную коробочку в своей руке и, хихикнув, проговорил: — Артит, расслабься, хорошо? Конгфоб не собирается убегать от тебя или делать что-то в этом роде. А мама, глядя на нас, лишь покачала головой и, смеясь, вышла из машины. Мгновением позже я услышал: — Тебе не понять этих чувств, брат. Подожди, придет твоё время, и тогда мы увидим, кто будет сгорать от нервов, — ухмыльнулся Артит, покидая автомобиль. После слов брата моё сердцебиение участилось. Вздохнув, я вышел из машины, и мы втроем двинулись к школьной площадке — месту, где Конгфоб всегда смотрел, как Артит играет в баскетбол. Месту, которое хранило много воспоминаний. Месту, где влюбленные всегда сидели вместе или соревновались друг с другом. До сих пор помню один случай: мы с Артитом участвовали в турнире. Команда противника опережала нашу на три очка, а до конца игры оставалось всего двадцать секунд. Именно тогда Артит за шесть секунд до конца матча сумел выполнить четырехочковый бросок, обеспечив нам победу. На губах заиграла улыбка, когда я вспомнил, как Конгфоб, сбежав по лестнице, крепко обнял Артита. А брат, в свою очередь, поднял возлюбленного вверх, громко крича, что мы выиграли. Это был незабываемый момент. А еще в тот же миг вся школа узнала, что они встречаются, потому что от радости эти двое поцеловались. — Чему ты улыбаешься? — спросила мама, когда мы шли к площадке. — О, ничему, мам. Просто вспомнил о старых временах, — ответил я. Мы втроем прошли несколько коридоров и добрались до нужного места. Было уже темно, и когда я подошел, то услышал раздававшийся с баскетбольной площадки шум, который идентифицировал, как крики Конгфоба. — Что, черт возьми, происходит? Сингто! Лиз! Если вы решили так меня разыграть, немедленно прекратите! Развяжите мне руки и глаза сейчас же! Лиз! Сингто! — кричал Конгфоб. Мы втроем вышли на площадку, бетонная поверхность которой была усеяна свечами и лепестками роз. Конгфоб стоял прямо в центре сердца, сделанного из лепестков. — О Боже! Наконец-то вы приехали! Он тут такую истерику закатывает! Но мы изо всех сил старались молчать! — взволнованно прошептала Лиз, когда они с Сингто бросились к нам, а любимый добавил: — Быстрее, а то он может разрушить все эти украшения, — глядя на моего брата. Артит, глубоко вздохнув, кивнул головой, смотря на нас, и мы тут же подняли большие пальцы вверх. Собравшись с духом, брат подошел к Конгфобу, который начал расхаживать вокруг. Всё чего я сейчас хотел и на что надеялся, чтобы он не разрушил всю эту красоту вокруг себя. Потому что Сингто, Лиз и я потратили на приготовления почти девять часов. Мы четверо стояли у колонны рядом с входом, но могли слышать, о чем говорят влюбленные и видеть, что они делают. И прямо сейчас наблюдали, как Артит подбежал к любимому и несильно дернул его за руку. — Какого черта?! Кто это?! Кто вы… Артит? — выдохнул Конгфоб, начавший сопротивляться, когда брат схватил его за руку, но расслабившийся, когда осознал, кто стоит рядом с ним. Артит повернулся к нам. Мы, не сговариваясь, стали сигнализировать ему, призывая успокоиться. — Артит, я знаю, что это ты. Я так рад, что ты пришел сюда! Пожалуйста, развяжи меня, — отчаянно попросил брат Сингто, а я подумал: «О, Конгфоб, просто подожди несколько секунд. Я уверен, что ты будешь плакать от радости». Артит, не говоря ни слова, потянул любимого за собой в центр сердца, а затем медленно снял повязку с его глаз. Как только Конгфоб смог видеть, он взволнованно затараторил: — Артит! Слава Богу! Ты знаешь… — и затих, как только понял, что его окружает. Пока брат развязывал руки Конгфоба, тот осматривался вокруг, а потом с удивлением выдохнул: — Артит, что это? В тот самый момент я увидел в глазах Артита нервозность. И, черт возьми, его руки дрожали, когда он, взяв руки своего, без пяти минут, жениха, проговорил: — Конгфоб, все эти годы ты был рядом со мной в аду и в раю. Ты единственный человек в этом мире, который считает меня совершенным. Единственный парень, который может справиться с моими перепадами настроения и гневом. И единственный — кто знает меня лучше, чем я сам, — на этих словах Артит глубоко вздохнул, а в глазах Конгфоба все ещё отражалось замешательство. — О, Конгфоб, ты что, дурак? — пробормотал стоящий рядом Сингто, заставив меня усмехнуться, а брат тем временем продолжил: — Есть много способов быть счастливым в этой жизни, и то, что мне действительно нужно для счастья — это ты. Когда я смотрю в твои глаза, то вижу отражение нас двоих и той жизни, которую, я надеюсь, мы проживем вместе. Я знаю, что моя жизнь никогда не будет полной, если ты не будешь рядом, чтобы разделить её. Ты — моя луна, единственная луна, с которой я хочу делить свой свет. О Боже! Артит может быть таким романтиком! Ну, братец, ну удивил! — Когда я смотрю в свое сердце, то вижу только тебя, — продолжил Артит. — И если ты можешь увидеть в своём сердце только меня, тогда мы просто должны провести остаток жизни вместе, — брат отпустил руки Конгфоба и, достав красную бархатную коробочку, опустился на одно колено, открыв её. В тот же миг глаза Конгфоба расширились от легкого шока. Ну, наконец-то хоть какая-то реакция! — Итак, Конгфоб Сутхилак, ты станешь моим мужем? — подытожил Артит с широкой улыбкой на лице. В ответ парень обхватил своё лицо ладонями и, открыв рот, прокричал: — Черт возьми, да! О Боже! Да, Артит! Да! — прыгая от радости. Брат улыбнулся шире и, поднявшись на ноги, надел на палец Конгфоба серебряное кольцо. — Ох, этот ребёнок, — услышал я хихиканье Лиз и поинтересовался: — О, Лиз! Ты что, плачешь? — увидев, что девушка вытирает слезы. — Конечно, да! Это было чертовски романтично! — всхлипнула подруга, и тут подал голос Сингто, проговорив: — Спасибо за идею создать декорации, Лиз. Ты действительно эксперт в создании атмосферы, — похлопывая девушку по плечу. — Эй! Смотрите! — внезапно произнесла подруга, указывая на площадку. А там всё ещё стояли Артит и Конгфоб. И наслаждались вкусом губ друг друга, полностью отрешившись от внешнего мира. Конгфоб льнул к любимому, а мой брат почти приподнимал над землей своего теперь уже жениха. На наших лицах расцвела улыбка, а Лиз, так же, как совсем недавно Конгфоб, буквально прыгала от радости. Мама, похлопав по плечу, подмигнула мне. Мигом растолковав этот взгляд, я услышал: — Давайте уходить, ребята, время пребывания здесь закончилось, — сказала мама. После её слов мы втроем бросились к этой парочке и завопили. Спустя пару секунд Конгфоб и Артит застонав, отошли друг от друга. На лицах обоих проступило чистое раздражение, отчего мы не смогли удержаться от смеха, а мама, закатив глаза, произнесла: — Не злитесь, мы просто не хотим видеть, как вы оба целуетесь у нас на глазах. — Мама! — воскликнул Артит, сверкнув глазами в сторону нашего веселящегося трио, а Лиз игриво спросила: — Так, когда же будет свадьба? — внимательно глядя на Конгфоба. — Не знаю, пусть мама решает, — с улыбкой ответил брат Сингто, посмотрев на своего теперь уже жениха, и тихо добавил: — У меня есть просьба, — стараясь сделать так, чтобы его услышали все. — Чего ты хочешь, Конг? — поинтересовался Артит. — Хочу увидеть маму и папу. И получить мамино благословение, — проговорил Конгфоб, тепло улыбнувшись нам. Мы с мамой, улыбнувшись в ответ на просьбу новоиспеченного жениха, переглянулись, а потом она достала телефон и набрала номер.***
В лицо ударил поток теплого воздуха, в котором витал запах хлорки. А потом мы попали в совершенно другую часть больницы. Она закрыта, здесь тесно, грязновато и не пахнет дезинфицирующим средством. Наш путь внутрь пролегал по длинному коридору, настолько узкому, что если бы навстречу ехало инвалидное кресло или тележка, мне пришлось бы нырнуть в боковую комнату, чтобы пропустить их. Я потер нос, следуя за врачом, который о чём-то разговаривал с Лиз. А потом оглянулся, чтобы убедиться, что Сингто и другие следуют за мной, хотя и слышал их шаги. Когда-то эти стены были окрашены, об этом я мог судить по оставшимся хлопьям кремового оттенка, хотя в основном преобладал серый цвет то ли краски, то ли даже бетона. Воздух был застоявшимся, словно мы только что попали в какую-то яму. За последние два месяца мы приходили в это неприветливое, скрытое от всех место, расположенное под землей в больнице, почти пять или шесть раз. Хотелось бы бывать здесь чаще, однако мы всё ещё должны были соблюдать осторожность. — Крекрай после вашего прошлого визита начал проявлять некоторую реакцию. Я думаю, он узнал вас всех. Особенно Сингто и Конгфоба, — проговорил Кэрон — лечащий врач двух дорогих нашему сердцу пациентов. — А как себя чувствует мама? — обеспокоенно спросил Сингто. — Её голос еще не вернулся, но я точно могу сказать, что она очень старается. С тех пор, как Ачара увидела своих сыновей, она пошла на поправку. Не могу озвучить точные сроки того, когда пациентка сможет ходить или говорить, но уверяю, что она точно сможет это сделать, — вежливо улыбнулся Кэрон. После слов врача я перевёл взгляд на вздыхающего Сингто, и в жесте поддержки сжал его ладонь в своей, нежно улыбнувшись, когда он посмотрел на меня. Да, вы всё правильно расслышали. Два пациента, о которых идёт речь, это Крекрай и Ачара Сутхилак. Родители Сингто и Конгфоба. Люди, которых, как мы думали, убил мой отец. — Проходите внутрь, миссис Сутхилак очень хочет вас видеть, — улыбнулся Кэрон, ведя нас в палату. Комната резко контрастировала с коридором — она была просто роскошной и очень похожей на VIP-палату. Я всё ещё не мог поверить, что мой отец, узнав, что он их не убил, не только не совершил вторую попытку, а ещё и взялся их лечить. Посмотрев на Конгфоба, который, держа за руку Артита, шел к своей маме, я перевёл взгляд на лежащую в постели тетю Ачару, на губах которой при виде сыновей заиграла нежная улыбка. — Мама, — тихо позвал брат Сингто, садясь на кровать. А я в этот момент почувствовал прикосновение к плечу и, повернувшись, увидел своего Льва, который улыбался, глядя на происходящее перед ним. А потом положил мою руку себе на талию, прильнув ближе. — Мама, посмотри, — взволнованно проговорил Конгфоб и показал кольцо на пальце. Тетя Ачара подняла руку, чтобы погладить украшение на пальце сына, а потом удивленно посмотрела на него вопросительным взглядом. — Артит только что сделал мне предложение, мама! — выпалил Конгфоб, широко улыбнувшись. Глаза тети Ачары расширились, и она глянула на брата, который молчал, нервно потирая затылок с застенчивой улыбкой на лице. Картина была настолько забавной, что я не смог удержаться от смеха. Вскоре губы тети изогнулись в улыбке и, взяв руки Артита и Конгфоба, она соединила их вместе. А затем, поднеся их к лицу, оставила на переплетении рук поцелуй. Переведя взгляд на сына, тётя Ачара погладила его по щеке, после чего из уголка её глаза скатилась слеза. — Мама, — прошептал Конгфоб, вытирая слёзы, прежде чем обнять её. — Надеюсь, вы с папой сможете увидеть, как мы с Артитом свяжем себя узами брака. Я очень хочу этого, хочу, чтобы ты и папа поскорее поправились, — дрожащим голосом произнёс брат Сингто, отстранившись. В ответ тётя улыбнулась сыну, кивнув головой, а я услышал: — Я тоже очень хочу, чтобы папа поскорее очнулся, — прошептал Сингто рядом со мной, глядя на дядю Крекрая, которой лежал в другом конце палаты с подключенными почти по всему телу проводами. Я крепко обнял любимого и поспешил заверить: — Не волнуйся, он скоро очнется. Он слышит, что мы здесь и ждём его пробуждения, а потому обязательно скоро придёт в себя. Сингто, нежась в моих руках, кивнул, а мои мысли внезапно вернулись к событиям двухмесячной давности, когда он в смятении прибежал ко мне. Быстро войдя в комнату, любимый ни с того ни с сего обнял меня и начал плакать. Он плакал так сильно, что первое, о чём я подумал — кто-то причинил ему боль. Когда Сингто всё же смог успокоиться, то рассказал о карточке, которую ему подарила моя мама. Это была особая карточка, на ней значилось имя моего папы и специальное пособие, выделяемое на лечение подопечных. Тогда-то любимый и сказал мне, что его мама и папа живы. Я не мог поверить своим ушам. Прочитав адрес больницы, написанный на карточке, мы с Сингто и мама отправились туда. В больнице мы встретили доктора Кэрона — лечащего врача дяди Крекрая и тёти Ачары. Моя мама уже знала его. Мужчина выглядел довольно испуганным из-за моего папы, но всё же согласился помочь нам. Затем меня и Сингто провели в подземную часть больницы, проведя по коридору, который выглядел так, как будто в палатах годами не было пациентов. А затем Кэрон привел нас в комнату, в которой мы все сейчас и находимся. Тогда-то Сингто и увидел своих родных людей, которые лежали на больничных койках с бледными и изможденными лицами. И именно тогда мама и доктор Кэрон рассказали нам о том, что же произошло на самом деле. Оказывается, что после аварии мама и папа моего Льва были ещё живы, но в очень тяжелом состоянии. Они оба уже были без сознания из-за большой потери крови. Когда люди моего отца приехали, чтобы забрать их тела, они обнаружили, что те всё ещё живы. Мой отец тоже был там, на месте преступления и, узнав, что его жертвы живы, хотел убить их, но его остановила любовь к тёте Ачаре. Он не хотел убивать тётю, только дядю Крекрая и двух их сыновей. Но осознание того, что в результате его действий пострадала любимая, пошатнуло его рассудок. И чтобы заставить её жить, отец решил лечить их обоих, но в полной тайне. Чуть позже стало ясно, что, несмотря на то, что дядя Крекрай был его врагом, в глубине души он оставался для него единственным другом. Увидев его залитое кровью тело, мистер Перават не мог не переосмыслить свои действия и раскаяться. Но не до конца, так как всё же был слишком алчен. Разузнав о неком докторе Джордже, враче средних лет, который работал, чтобы поддержать свою прикованную к постели жену, отец пригрозил ему. Он запугал врача тем, что убьет его прикованную к постели жену и поставил условие, чтобы он втайне лечил дядю Крекрая и тетю Ачару. Из страха за любимую мужчина вынужден был согласиться. На момент начала лечения дядя Крекрай был в коме и до сих пор не пришел в себя. Тетя Ачара позже очнулась, однако оказалась парализована, а ещё у неё пропал голос. Поскольку это была государственная больница, после ухода доктора Джорджа на пенсию нужно было назначить нового врача. Благодаря связям моего отца с высшими инстанциями больницы на эту должность выбрали доктора Кэрона, который был сиротой. Отец умел выбирать людей, которые должны были заботиться о лучшем друге и его жене и вновь продемонстрировал это, на сей раз, запугав доктора Кэрона. Вскоре после этого мы рассказали новость Артиту и Конгфобу, после чего в больницу отправились уже все вместе. И тогда узнали ещё кое-что интересное: доктор Кэрон боялся отца, потому что понял, что тот не раздумывая, сделает что-то ужасное. И никто не спасёт его, потому что даже высшему руководству заплатили несколько миллионов наличными за молчание насчёт того, что Крекрай и Ачара находятся в их больнице и под особым наблюдением. После нашего первого визита в состоянии пациентов произошли изменения. Руки тети вернули свою подвижность ещё во время первого визита Сингто, где любимый сказал родителям, что он — их сын. А дядя стал реагировать гораздо лучше, чем раньше, после нашего совместного приезда всей семьёй. Потом, когда мы вернулись домой, мама рассказала, что узнала обо всём, когда однажды заглянула в папин кабинет. В поисках ценной информации она обнаружила целую папку с информацией о лечении и его стоимости. Там даже стояли имена пациентов — Крекрай и Ачара. Бегло просмотрев информацию, мама взяла с собой специальную карточку, по которой папа входил в эту часть больницы, и покинула кабинет. Сингто и Конгфоб, узнав о том, что они на самом деле не сироты, храбрились, как могли. И сломались лишь в тот миг, когда впервые встретились со своими давно потерянными родителями. Это было душераздирающее зрелище. — Крист, ты в порядке? — спросил Сингто, увидев хмурое выражение моего лица. Я моргнул, возвращаясь в реальность, и повернул голову к любимому. Встретив его обеспокоенный взгляд, я проговорил: — В порядке, Синг, просто задумался кое о чем. Сингто пару секунд изучал меня взглядом, а потом кивнул головой. Вскоре он тихо попросил меня обратить внимание на происходящее в углу комнаты. Посмотрев в ту сторону, я увидел двух людей, которые были полностью поглощены разговором и улыбнулся. Лиз и Кэрон действительно хорошо поладили. Наша подруга за эти два месяца очень помогла тёте Ачаре продвинуться в процессе её выздоровления, и мы очень радовались, что тёте теперь намного лучше. И сейчас, когда мы видим, что Лиз так счастлива, то чувствуем себя довольными. — Не думаешь ли ты, что мы должны спросить Кэрона о том, что происходит? — шепнул мне Сингто с улыбкой на лице. Я хихикнул и, кивнув головой, тихо простонал: — Даже не знаю, о чем можно так долго говорить. А ты? Сингто в ответ только покачал головой, подтверждая, что тоже не знает.***
Вскоре подошел Кэрон и сказал, что покинет нас на некоторое время, так как ему нужно осмотреть других пациентов. Мы с Сингто кивнули головой. И наблюдая, как Кэрон вышел из комнаты, уловили его мимолетный взгляд, брошенный на Лиз, которая была рядом с Конгфобом. Любимый толкнул меня в плечо, сигнализируя о том, что надо расспросить нашего доктора. В ответ я закатил глаза, но всё же вышел из палаты, которую только что покинул мужчина и позвал: — Кэрон! — торопливо шагая к нему. — Да… — врач сделал секундную паузу, рассматривая меня, и неуверенно закончил: — Крист? Я усмехнулся, кивнув головой, в знак того, что он угадал кто перед ним, а потом, приподняв бровь, поинтересовался: — Давай-ка начистоту, тебе нравится Лиз? — А? — глаза Кэрона расширились от удивления, а я продолжил: — Не думай, что мы слепые, парень. Мы можем смело утверждать, что вы оба нравитесь друг другу, — после чего ухмыльнулся, наблюдая за его нервной улыбкой. Спрятав руки в карманы своего белого халата, мужчина пробормотал: — Ну… хм… да, я люблю её. Но не знаю, любит ли она меня, но если у меня будет шанс, я… ну, знаешь… сделаю всё, чтобы узнать её получше и… — мужчина нес какую-то чушь. Ох уж этот парень! — Не говори мне, что ты не замечал, как светятся глаза Лиз, когда она видит тебя. Уверен, что если я прямо сейчас спрошу подругу о том, нравишься ли ты ей, ответ «да» прозвучит в течение миллисекунды. В ответ на мои слова Кэрон улыбнулся и тихо пробормотал: — Хорошо. Тогда я пойду, Крист — пациенты ждут. Я с улыбкой кивнул головой, наблюдая за удаляющимся доктором, а затем вернулся в палату. Но вдруг дверь сама открылась передо мной, и оттуда вышел Сингто с разрывающимся телефоном в руке. Любимый притормозил и, посмотрев на меня, произнёс: — Не переживай, Крист, я просто отвечу на звонок. В комнате ведь нельзя пользоваться мобильным, — с улыбкой закончил он, а затем, приняв вызов, вышел в коридор. Посмотрев своему Льву вслед, я вздохнул и вошел внутрь. Парой мгновений спустя Артит подошел и встал рядом со мной. Мы молча смотрели, как его жених безостановочно разговаривает со своей мамой, на лице которой была улыбка, моя мама сидела рядом с Конгфобом и тепло смотрела на лучшую подругу, а Лиз проверяла состояние дяди Крекрая. И тут брат тихо проговорил: — Крист. У меня не было возможности поблагодарить тебя. Спасибо. Я знаю, что организовать доступ на баскетбольную площадку было нелегко, — улыбнувшись мне. — Не благодари меня, Артит, я просто сделал то, что делают все братья, — улыбнулся я в ответ. Вскоре наши взгляды переместились на других членов семьи в комнате. В моей голове пронеслись воспоминания о хорошем времени с папой и мамой. Сказать, что я не скучаю по отцу, было бы ложью. Я скучаю по нему, скучаю по тем дням, когда я думал, что мой папа — самый лучший мужчина на свете. Мне бы очень хотелось, чтобы это действительно было так. Но теперь, когда я знаю всю правду о мистере Перавате, очень больно осознавать, что в течение многих лет я называл папой такого гнусного человека. Не знаю, сколько времени прошло, пока я нырял в пучину воспоминаний, но в реальность я вернулся, когда Артит спросил: — Где Сингто? Я повернул голову к брату, думая о том, что любимый, наверное, уже давно завершил вызов. Тогда почему же он до сих пор не вернулся? — Лиз, ты можешь проверить на улице Сингто или нет? Он выходил поговорить по телефону. А я помогу Конгфобу покормить тетю, — попросил я Лиз, подходя к ней. — Конечно, Крист! — тут же вскочила девушка и вышла из палаты, искать Сингто. Я же подошел к Конгфобу и сев рядом с ним, помог ему накормить тетю Ачару, вытирая ей губы после того, как она съедала каждую следующую ложку каши. Прошло уже достаточно много времени, и с каждой секундой в моей душе росло плохое предчувствие, но я как мог, отмахивался от подобных мыслей. Прошел почти час, а Лиз все ещё не было. Тогда встав со стула, на котором сидел, я направился к выходу, услышав: — Крист, куда ты идешь? Но прежде чем я успел ответить на вопрос Артита, дверь распахнулась, заставив всех в палате вздрогнуть. Потом внутрь вбежала Лиз с испуганным выражением лица, а за ней Кэрон, который окинул нас усталым и встревоженным взглядом, когда девушка пробормотала: — Крист, Сингто… Сингто пропал.