Созвездия

На следующий день Андрес проснулся позже, чем планировал, проще говоря, проспал. Проспал впервые за последние несколько лет, а причиной всему то, что они с Мартином вчера общались до двух часов ночи. Конечно, его организм не изъявил желания просыпаться по будильнику в шесть тридцать, как это планировалось. Так же он не услышал будильники на шесть сорок, шесть пятьдесят, семь и только в семь двадцать мужчина в ужасе распахнул глаза, понимая, что уже опаздывает. Фонойоса быстро спрыгнул с кровати, пытаясь не обращать внимания на резкую потерю видимости от такого импульсивного действия. Испанец влетел в душ, одновременно стараясь нормально намочить голову, выдавить на руку шампунь и отрегулировать температуру воды. В итоге все три действия были благополучно провалены: голову он практически не намочил из-за вечных дёрганий, а шампунь пролил мимо руки в тот момент, когда поворачивал вентиль у крана и благополучно обжёгся, задев левую металлическую часть крана. Приняв тот факт, что он не Юлий Цезарь и делать несколько дел сразу не в его стиле, Андрес проделал все процедуры по очереди и на этот раз обошлось без происшествий. Ну, если не брать во внимание то, что до начала уроков оставалось всего двадцать минут, когда он, наконец, выбежал из душа. Фонойоса в темпе выдернул из шкафа один из своих костюмов, сегодня его выбор пал на тёмно-серые жилет, пиджак и брюки, белую рубашку и галстук в тон костюму. Одевшись, мужчина схватил с пола портфель, который, слава богу, был уже готов. Всё таки собирать вещи с вечера было довольно полезно. Андрес прошёл в коридор, выбрав уже первые попавшиеся ботинки, но предварительно, конечно, проверив, чтобы они точно подходили к костюму. После испанец коротко взглянул в зеркало за своей спиной, замечая пару непослушных прядей, которые очень видно выбивались из остальной группы, но он уже при всём желании не мог с этим ничего поделать, поэтому, смиренно вздохнув, взял с тумбочки телефон, желая вызвать такси. Всё таки идти пешком около десяти-пятнадцати минут, а на машине всего пять. Фонойоса нажал на кнопку «Заказать», после чего его перекинуло на страничку с временем ожидания. Десять минут. ТАКСИСТ БУДЕТ ЧЕРЕЗ ДЕСЯТЬ ГРЁБАНЫХ МИНУТ. Мужчина быстро отменил заказ, поняв, что быстрее дойдёт своим ходом, ещё и сэкономит. В это время рядом с его дверью послышался уже знакомый скрип пружины и Андрес, даже не желая думать о том, что кроме Мартина на его этаже живёт ещё куча людей, схватил портфель и телефон, в спешке надевая лёгкий плащ и вылетая из квартиры. На лестничной клетке уже никого не было видно, но Фонойоса точно слышал быстрые шаги где-то внизу, поэтому понял, что ему не послышалось. С силой толкнув подъездную дверь, он стремительно пошёл вперёд, уже, конечно, не бегом, ведь на людях он не собирается показывать, что куда-то опаздывает. Отойдя всего на несколько метров от дома, Андрес почувствовал на себе чей-то взгляд и резко обернулся, сталкиваясь с насмешливым взглядом Берроте, стоящего около подъездной двери. — Почему-то я так и знал, что это ты меня преследуешь, — Мартин тихо рассмеялся, подходя к Фонойосе. — То есть ты слышал, что я бегу за тобой и даже не остановился? — с театральным презрением сказал испанец, крепко обнимая друга, который в ответ обхватил его с примерно такой же силой. — Ну конечно не остановился, ты так быстро бежал, что я было подумал, что это какой-то маньяк гонится за мной, поэтому я встал около двери снаружи, чтобы проверить кто это, — объяснил аргентинец. — Я просто тороплюсь и уже очень сильно опаздываю… — признался он, бросая короткий взгляд на наручные часы, красовавшиеся на его руке. Без десяти восемь. — Совсем забыл, что у тебя урок в восемь, — ухмыльнулся Берроте. — Тогда пойдём, я тебя подвезу, — он кивнул в сторону уже знакомой Андресу машины, разблокируя её. Мужчины одновременно запрыгнули в машину, захлопывая двери. Мартин вставил ключ в специальный слот на панели, тем самым заводя автомобиль. — И к какому же классу ты опаздываешь? — усмехнулся Берроте. — Девятый «А», — вздохнул Фонойоса. — Как ты думаешь, они разнесут мой кабинет? — Если бы я только знал, как выглядит этот девятый «А», — тихо засмеялся аргентинец. — Так ты их ещё не видел? — удивлённо проговорил Андрес. — Нет, видел, я точно помню, что вчера проводил у этого класса урок. Но я не помню, это они выглядят как уголовники или восьмой «Б», — признался Мартин. — Восьмой «Б» — это один из самых спокойных классов, — объяснил он. — А вот описание: «выглядят как уголовники», очень точно подходит для девятого «А». — Так это с ними у тебя первый урок?! — поражённо воскликнул Берроте. — Ты же понимаешь, что пока тебя нет, они могут заложить бомбу, сжечь класс, ну, либо банально полазить по твоим ящичкам, прихватив что-нибудь интересное. Андрес тяжело вздохнул, понимая, что это определённо правда. Эти ребята неуправляемы и могут сделать абсолютно всё перечисленное. — А у тебя с кем первый урок? — мастерски перевёл тему испанец. Мартин задумался на пару секунд, а после выдал: — Вообще не помню, честно говоря. — Ты не готовился к сегодняшним урокам? — приподняв одну бровь спросил Фонойоса. — А ты что, готовишься к ним? — удивлённо спросил аргентинец, видимо, предполагая, что это шутка. — А как по-другому? — недоумевающе спросил Андрес. — Ну как… — слегка растерянно начал Берроте. — Я бегло просмотрел темы, которые мне предстоит сегодня рассказать, думаю, этого достаточно. Что же мне, целый план на каждый урок составлять? — усмехнулся он, глядя на слегка удивлённое лицо друга. — Вообще-то я так и делаю, — признался он. — А зачем? — правда непонимающе спросил Мартин. — А если я чего-то не знаю в этой теме? Если я вдруг что-то забыл? Неужели ты не переживаешь по этому поводу? Аргентинец тихо ухмыльнулся, отвлекаясь от дороги и устремляя взор на Андреса. — Не знаю. Мне, честно говоря, глубоко плевать на это. Если я вдруг что-то забыл, то всегда могу посмотреть в учебнике, — мужчина просто пожал плечами. — Но они ведь сразу догадаются, что ты чего-то не знаешь и перестанут видеть в тебе авторитет, — Фонойоса всё никак не мог понять простых правил игры, которых придерживался Берроте. — А мне и не нужно, чтобы они видели во мне какой-то авторитет. Пусть видят его в своих родителях, известных актёрах и певцах, а я обычный учитель, который просто хочет заинтересовать детей своим предметом, при этом не вызывая у них страха. Понимаешь, я не хочу, чтобы они боялись меня или думали, что я какая-то важная птица, моя цель выстроить с ними доверительные и дружеские отношения, — совершенно искренне объяснил Мартин. На этот раз обе брови Андреса высоко приподнялись. Он чуть отвёл взгляд, устремляя его куда-то в окно, обдумывая слова друга. То-есть как это, он хочет выстроить с детьми доверительные и дружеские отношения? А авторитет? А как же тот факт, что они перестанут воспринимать тебя, как серьёзного и неприкосновенного человека? — А тебя не пугает, что они могут попросту перестать тебя слушаться? — настороженно спросил Фонойоса. — А вот этого точно не случиться, — уверенно ответил Мартин, мягко улыбаясь. — Понимаешь, детям гораздо легче хамить, грубить и не слушаться с теми учителями, которых они не любят и которые не любят их. Если выстроить с ребёнком доверительные отношения, ему будет, как минимум, стыдно перебить тебя во время урока или вести себя как-то неподобающе. Андрес заставил себя понять и принять, что Мартин говорит правильные вещи и выбрал правильную методу преподавания, в отличие от него самого. Андреса не любила большая часть учеников, если не все сразу. Он не пытался понять ребят, не пытался как-то разобраться в их поведении, ему не было дела ни до чего, кроме своего нерушимого авторитета и образа «строгого дяди». — Думаешь, что с девятым «А» это сработает? — рассмеялся Фонойоса. — Это сработает с кем угодно, главное подобрать нужный ключ к каждому непростому ученику, а такие практически все. Поэтому это дело не одного дня, но, думаю, сегодня я попытаюсь что-нибудь сделать. По-моему у меня с ними седьмой урок, — задумчиво проговорил он. Андрес подумал, что Мартин очень мило наивен, раз верит, что сможет заставить этот класс обратить на себя внимание хоть на пару секунд, но говорить этого, конечно же, не стал. Пусть попытается. Машина остановилась рядом со школой, и Фонойоса, несколько тысяч раз поблагодарив друга, покинул автомобиль, практически бегом входя в школу. Берроте же напротив никуда не торопился, поэтому, перепарковав автомобиль подальше от входа, не спеша двинулся ко входу, когда вдруг услышал позади себя тяжёлые и быстрые шаги. — Эй, Мартин! — послышался громкий хриплый голос, который аргентинец смог узнать только когда обернулся. Мирко. — Привет! — ярко улыбаясь воскликнул Берроте, подходя ближе к сербу и протягивая ему руку, которая была тут же сжата так сильно, что лицо Мартина, должно быть, перекосило со страшной силой. — У тебя есть первый урок? Я просто хотел поговорить, — чуть смущённо объяснил Драгич. — Правда? И о чём же? — удивлённо спросил Мартин. — Просто познакомиться. Мне кажется, что ты довольно интересный мужчина, — хитро улыбаясь сказал он. — О. — озадачено выдавил мужчина, но тут же взял себя в руки. — Тогда пойдём, я сейчас совершенно свободен. Мирко в ответ мягко улыбнулся и оба мужчины отправились в здание, заводя какую-то беседу. Андрес, наблюдавший за этим зрелищем из окна своего кабинета, почувствовал, как по его жилам разливается горячая ярость, но быстро постарался заглушить её. Почему его вообще это злит? Нет, возможно, конечно, что причина в том, что он чувствует… ладно, чёрт, он точно знает, что Мирко очень понравился Мартин. Но на этом этапе его размышления зашли в тупик, ведь Фонойоса не мог понять, каким боком его вообще касается личная жизнь Мартина? Да, они знакомы всего день, но есть ощущение, что не меньше нескольких месяцев, но ведь это никак не объясняет его… ревность? Господи, ну нет, какая ревность, они ведь просто друзья, причём даже не самые близкие. На этом моменте ученик окликнул Андреса, задавая какой-то вопрос, поэтому размышления на эту тему было принято отложить на сегодняшнюю ночь. Или хотя бы вечер. *** Серхио позвонил брату во время последнего — седьмого урока, на котором по счастливой случайности у Фонойосы было окно и он умудрился не уйти домой — только поэтому мужчина любезно согласился разнести новую порцию бумаг своим коллегам, но всё же посоветовал директору уже, кажется, тысячный раз, нанять себе личного помощника. Он решил начать с верхнего, третьего этажа, вспоминая, какой сейчас класс у Мартина. Да, он пару раз заглянул в его расписание, ну и что? Вдруг мужчина вспомнил, что у Берроте сейчас девятый «А» и, открывая дверь на третий этаж, уже готовился услышать крики и ребят, и друга, но в коридоре было невероятно тихо. Очень странно. Может они решили массово прогулять?.. Дверь в кабинет физики была чуть приоткрыта и Андрес внимательно прислушался к звукам внутри. Нет, урок там определённо идёт, потому что красивый и мелодичный голос преподавателя что-то увлечённо вещает в данный момент. Очень вряд-ли Мартин решил поговорить сам с собой. Ещё чуть-чуть приоткрыв дверь, испанец смог лицезреть кое-что, повергшее его в глубокий шок. Учитель что-то рассказывает, активно жестикулируя и сидя на столе. Уже необычно, но это не самое странное. Больше всего Фонойосу поразило то, что абсолютно весь девятый «А» класс сидит на своих местах, не шевелясь, и зачарованно слушает преподавателя. Испанец намеренно обвёл взглядом весь класс, останавливаясь на каждом ученике, но все как один взгляды были прикованы к Мартину. — А-андре-ес, войди уже, пожалуйста, — тихо рассмеялся аргентинец, даже не поворачивая голову в сторону двери. Испанец удивлённо вскинул брови, действительно входя внутрь. — Как ты меня заметил, — ухмыльнулся Андрес, не спеша приближаясь к другу. — Ты был слишком увлечён своей наблюдательской деятельностью и даже не заметил, что дверь скрипнула, да? — усмехнулся он. Фонойоса закатил глаза, но тут же улыбнулся, теперь наклоняясь к уху Берроте. — Как ты это сделал? — он качнул головой в сторону класса, удивлённо глядя на мужчину напротив. — Не знаю, им вроде просто интересно, — Мартин пожал плечами. — Может они просто делают вид, что внимательно слушают тебя? — всё ещё недоумевающе прошептал Андрес на ухо другу. — Ну хорошо, давай проверим, — тихо проговорил аргентинец, отклоняясь дальше от Фонойосы. — Дорогие друзья, — громко сказал он, пару раз хлопая в ладоши для привлечения внимания, хотя это и не требовалось. Ни один ученик так и не отвёл от него взгляда. — Давайте на счёт три расскажем моему другу, что мы проходим, — сказал он, ловко спрыгивая со стола и разворачиваясь спиной, чтобы выйти в центр класса. — Раз, — Мартин развернулся лицом к классу, показывая указательный палец. — Два, — теперь прибавился ещё и средний. — И три! — воскликнул он, приподнимая согнутые в локтях руки, кистями делая движение вверх. — Равноускоренное движение! — чуть ли не восхищённо воскликнули абсолютно все ребята, что говорило об их включённости в урок. Берроте мягко улыбнулся. Андрес, даже не оборачиваясь на него, знал, что мужчине сейчас очень приятно. Заслужить внимание такого сложного класса — это действительно сильно. — Красавчики! — Мартин торжествующе хлопнул в ладоши. — И красавицы! Девочки, не обижаемся, — с очаровательной улыбкой добавил он, снова возвращаясь на своё место на столе. — Кстати, что ты хотел? — аргентинец легко толкнул друга, который всё ещё удивлённо смотрел на класс, в плечо. — А? — чуть дёрнувшись спросил он. — А… Серхио передал тебе ещё немного документов, — он вытащил один из файлов из стопки, которую аккуратно уложил на стол, и протянул Берроте. — Прекрасно, — ухмыльнулся Мартин. — Что ж там ещё можно писать. — Понятия не имею, но мне нужно занести подобное всем остальным тоже, — вздохнул Фонойоса. — Ладно, хорошего урока, — улыбнулся он, получая благодарный кивок со стороны Мартина и покидая кабинет. — Вы друзья? — слегка удивлённо спросил Самуэль, мальчик, сидящий за третьей партой у окна, как только за Андресом закрылась дверь. — Ага, — кивнул Берроте. — Он же вечно злой, а вы такой добрый! — воскликнула девочка со второй парты в центре. — Андрес злой? — мягко улыбаясь спросил Мартин. Ребята утвердительно кивнули, заставляя аргентинца продолжить свою речь. — Смотрите, есть два метода преподавания, — уверенно начал мужчина. — Первый — стараться быть с учениками на одной волне, разбираться в их психологии и так далее. Второй — держаться на уровне учитель-ученик, никогда не позволяя выходить за какие-то рамки, в виде даже вот таких светских бесед, — с интересом объяснил он. — Как вы считаете, почему многие учителя выбирают второй вариант? Несколько секунд он с лёгкой улыбкой смотрел на озадаченные лица ребят, активно ищущих ответ. Наконец, вверх взметнулась рука девочки с первой парты. — Да, дорогая? — кивнул физик. — Учителя, которые выбирают второй метод не любят свою работу? — тихо ответила та, вызывая у Берроте негромкий смех. — Ну что ты. Понимаете, учителя второго типа боятся потерять свою репутацию. Так сказать, опуститься в ваших глазах. Андрес очень любит свою работу, но он боится, что вы перестанете воспринимать его как хорошего учителя. Ему важно, чтобы вы видели в нём авторитет, — осторожно объяснил аргентинец, стараясь подбирать не очень сложные для детей слова. Несколько секунд понадобилось ребятам на обработку данной им информации. — А вы можете ему сказать, что если он будет вести себя с нами как вы, то мы будем воспринимать его, как авторитета? — вдруг спросил мальчик с третьей парты. — Видите ли, заложенные в голове у человека стереотипы я никак не могу изменить словами. Зато вы можете. Действиями, понимаете о чём я? Ребята отрицательно покачали головами, заставляя преподавателя снисходительно улыбнуться. — Вам нужно внимательно слушать на уроках. Либо хотя бы делать вид, — ухмыльнулся он, вызывая смех у класса. — Задавайте побольше вопросов по теме, ему это точно понравится, но главное — не шумите и не показывайте своё безразличие к его предмету. Только в таком случае он сможет вам довериться. — А что насчёт перепадов настроения? — спросил кто-то. — Оо, с этим я и сам ещё не разобрался, — рассмеялся он. — И часто бывают? — Да даже сегодня утром, — объяснила девочка с последней парты. — Когда он только пришёл, был таким добрым… — Ага, даже не стал орать на нас за то, что мы разбили цветочный горшок! — подхватил Самуэль. — Да-да, а потом, примерно через три минуты, он посмотрел в окно и почему-то очень сильно разозлился, — добавил Мэтью со второй парты. Мартин удивлённо приподнял брови. — И что же он там увидел? — недоумевающе спросил Берроте. Ребята одновременно переглянулись, а после Самуэль ответил: — Там вы разговаривали с историком. Теперь лицо преподавателя выражало ещё большее недоумение. — Он разозлился, потому что я разговаривал с историком? — решив, что это шутка, спросил аргентинец. Дети резко закивали, ожидая от учителя каких-то объяснений, но он и сам был бы не против их получить. — Ээ… — смущённо начал он, бегая глазами по классу. — Честно говоря, я не знаю, почему на него это так повлияло, — признался Мартин. Вдруг прозвенел звонок, спасший его от неудобных вопросов, и Берроте смог спокойно выдохнуть. — Домашнего задания не будет, потому что вам лень его делать, а мне проверять, верно? — усмехнулся аргентинец, вставая со своего места и слыша за спиной счастливые возгласы ребят, весело выбегающих из класса один за другим. Когда вышел последний ученик, Мартин крепко запер дверь на ключ, сбрасывая с лица улыбку. Он так надеялся, что Фонойоса не увидит, что они с Мирко общались. Всё потому, что Берроте и сам уже понял, что понравился Драгичу, и что Андрес опять будет злиться, а мужчина очень не хотел ссориться с Фонойосой. Мартин бы благополучно забил на дурь друга, если бы не тот факт, что Мирко был совсем не в его вкусе. В отличие от Андреса. От него он уже потихоньку начинал сходить с ума. Это очень усложняло ситуацию. Подобное произошло с ним в прошлой школе, примерно год назад. Мартин влюбился в директора, который был натуралом, а в самого Берроте влюбился молодой физрук, лет двадцати пяти. Чтобы заглушить свою боль по поводу того, что с директором они вместе не будут, мужчина переспал с физруком. Он правда хотел начать с ним отношения, но просто не мог обманывать ни себя, ни его. Тот директор, как и Андрес, хотел от него только дружбы, а когда узнал о произошедшем просто уволил. Ещё год Мартин восстанавливал своё разбитое сердце, залечивал душу, временами даже безбожно пил, а вчера ночью вдруг понял, что история повторяется. Что ему, похоже, вновь придётся пройти через это. *** Пока Мартин сидел на полу, облокачиваясь на запертую дверь, в неё постучали. Он знал, что это не ученики, они уже разошлись по домам. Значит кто-то из коллег. Боже, только не Андрес или Мирко. Сейчас он меньше всего хотел выяснять отношения или отшивать человека. — Что? — даже не пытаясь скрыть грусть и усталость в голосе спросил Берроте. — Мартин, я хочу поговорить. Впустишь? — послышался мягкий, но достаточно настойчивый голос Андреса. Аргентинец тяжело вздохнул, медленно поднимаясь с пола и не чувствуя в себе сил ровным счётом ни на что. Он постарался сделать что-то с выражением своего лица, но не был уверен, что всё удалось. Мужчина повернул ключ в двери, после чего ручка дёрнулась и в кабинет вошёл, как и ожидалось, Андрес. — Что с лицом? — озабоченно спросил Фонойоса, закрывая за собой дверь. Ясно. Миссия: скрыть эмоции, благополучно провалена. — Всё хорошо, — соврал Берроте, натягивая некое подобие улыбки. — О чём ты хотел поговорить? Взгляд испанца стал только ещё более озадаченным, но он всё же продолжил. — О чём вы говорили с Мирко? Утром, — осторожно добавил он. Мартин тяжело вздохнул, зажмуривая глаза и уже будучи на грани способности сдерживать свои эмоции. — Не помню, — отмахнулся он. — Ты можешь объяснить мне, какого хрена тебя так заботят наши с ним отношения? — мужчина устало прошёл к своему столу и рухнул в кресло. — С чего ты решил, что меня заботят ваши отношения? — резко среагировал Фонойоса. — Мне вообще… — Андрес, если бы тебе было всё равно, ты бы не думал об этом весь день, — бессильно перебил его аргентинец, сжимая переносицу. — Никогда не смей меня перебивать! — вдруг раздражённо воскликнул испанец. — Слушай, ты пришёл ко мне в кабинет, чтобы выебать мозг? — жёстко спросил Мартин. Несколько секунд Андрес смотрел на друга скорее удивлённо, но после его лицо начало резко приобретать гневный оттенок. — Да пошёл ты к чёрту, Берроте! — яростно прошипел он, хлопая дверью. Аргентинец еле нашёл в себе некоторые остатки сил, чтобы просто подняться и снова запереть дверь на ключ, дабы никто не застал его в таком состоянии. Он уже знал, что сейчас будет. После мужчина опустился на прежнее место у двери, опуская лицо на колени. Практически сразу Мартин ощутил, что ткань его брюк в области колен начинает намокать, а это значило только одно. Он теперь не успокоится ещё достаточно долго, а уже пора уезжать домой. Если выйти сейчас, то он, конечно, по счастливому стечению обстоятельств, встретит всех, кого только можно. Но другого выхода не было. Если его истерический приступ вдруг станет больше, вся грёбаная школа услышит его рыдания. Поэтому Берроте поднялся на ноги и подошёл к умывальнику, которые, хвала создателю за его маленькие милости, были предусмотрительно установлены в кабинетах, где преподавались предметы повышенной опасности. Взглянув на своё отражение в зеркале, мужчина грустно усмехнулся. Слёзы неумолимо стекали по его щекам, лицо раскраснелось. А ведь ещё утром он был совершенно счастливым человеком. Мартин не мог передать те эмоции, которые испытывал после вчерашних ночных разговоров с Андресом. Удивительно, как один и тот же человек может заставить тебя испытывать абсолютно разные эмоции, и всё в один день. Берроте тщательно умылся, стараясь снять покраснения с глаз, но получилось слабо. Лицо больше не было красным, но вот глаза… они оставляли желать лучшего. Мужчина тяжело вздохнул, наспех вытирая воду с рук и лица, после чего схватил с пола рюкзак и вышел наружу, предварительно прислушиваясь, не решил ли кто-то выйти в коридор. Он практически бежал по пустой школе. Мужчина, кажется, встретил кого-то на втором этаже, потому что за спиной услышал, как его позвали по имени, но от этого Мартин только ускорил шаг. Быстро добравшись до первого этажа он вышел с лестничной площадки, аккуратно выглядывая из-за угла. Чёрт. Агата, а вместе с ней и Андрес с Мирко о чём-то мило беседуют. Чтоб их. Мартин сделал глубокий вдох, трясущейся рукой доставая из кармана телефон и подключая все свои актёрские способности, пошёл вперёд, делая вид, что невидимый. Он спиной смог почувствовать взгляды трёх пар глаз на себе, но принял решение проигнорировать их, ещё сильнее ускоряя шаг. Конечно, он слышал пару междометий, по типу «эй» в свою сторону, но забил и на это. Берроте добрался до своей машины достаточно быстро, начиная искать ключи по всем карманам, грешным делом думая, что мог забыть их где-то в классе. Уже через пару секунд эта теория развеялась, потому что мужчина нащупал ключ в большом кармане рюкзака. Какая же тупая привычка, скидывать всё в один большой карман, в котором, кажется, уже просто целый склад полезных и не очень вещей. Он не помнил, как доехал до дома, как открыл квартиру и рухнул на кровать, которую так и не удосужился заправить утром. Мартин рыдал, активно отговаривая себя от того, чтобы открыть бутылку виски и выпить залпом, при этом размышляя, насколько мог размышлять в данный момент, что его выбило больше: влюблённость в натурала или то, что это натурал высокомерный придурок? И ещё подливает масла в огонь влюблённость в него Мирко. Берроте уже ощущал, что падает в ту яму, из которой чудом выбрался не так давно, но пока что не подозревает, что яма станет глубже, а выбраться станет практически невозможно. *** Мужчина не знал, сколько времени провёл в таком положении, даже не ощущая в себе сил на то, чтобы дотянуться до телефона и выключить звук уведомлений, которые раздражали его всё больше. Либо это Мирко, который хочет получить от него любовь, либо Андрес, жаждущий дружбы. Парадоксально то, что ни одному, ни другому, Берроте не может дать желаемого. Почему не может быть наоборот?.. От этой мысли у Мартина случился новый истерический приступ, уже сильнее, чем предыдущий. Теперь он подумывал всё-таки достать эту чёртову бутылку виски и напиться в хлам, как в старые, не самые добрые, как вдруг в дверь позвонили. — Бляяять… — хрипло протянул Берроте. Он точно знал кого сейчас увидит за дверью, точно знал, что сейчас придётся послать Андреса с его расспросами, но он не… — Твою мать, — выдавил Мартин, посмотрев в глазок. Он ожидал увидеть одного только Фонойосу, но вместо него на лестничной клетке стоял Драгич. Сука, ну что за день? — Подожди минуту, — практически прошептал аргентинец, но точно знал, что тот услышал. Он прошёл в ванную, стараясь восстановить дыхание, умыться, а заодно понять, что нужно Мирко от него в… двенадцать? Блять, двенадцать ночи? Сколько же он лежал… Берроте взглянул на свои руки, которые почему-то трясло с неимоверной силой, но решил просто игнорировать. Уже плевать. Он подошёл к двери, особо не спеша открывать замок. Зато человек за дверью определённо очень ждал этого момента, потому что сразу же влетел в квартиру. — Мартин! — воскликнул серб, окидывая его взволнованным взглядом. — Что с тобой? — чуть тише добавил он, подходя ближе. — Ничего, всё нормально, — шмыгнув носом ответил аргентинец. — Зачем ты здесь? Драгич удивлённо приподнял брови. — Ты видел, сколько раз я звонил? Берроте нехотя потянулся за телефоном, покоящимся в его кармане. Двенадцать пропущенных от Мирко, двадцать четыре от Андреса. Что ж, сеньор де Фонойоса, и тут вы взяли верх… — Прости, я не слышал, — соврал Мартин. Он слышал каждый звонок, но принципиально не брал трубку. Драгич ещё пару секунд смотрел в его честные глаза, после чего неуверенно сказал: — Если хочешь, я могу остаться с тобой на ночь, — сколько надежды было в этих словах. Аргентинец почувствовал, что слёзы снова подступают. Он должен сказать это сейчас. Обязан. Он не будет повторять прошлой истории, не будет пользоваться Мирко. Он подошёл ближе к сербу, укладывая мягкие руки ему на плечи и глядя прямо в глаза. — Мирко… Прости, но у нас с тобой ничего не получится. Мне симпатичен… кое-кто другой, — честно признался Берроте. Боль проскользнула в глазах Драгича, но он всё же постарался натянуть улыбку, пусть и болезненную. Мужчина чуть качнул головой, давая понять, что не собирается ничего предпринимать. Некоторое время они просто пялились друг на друга, как вдруг Мартин заметил, что Мирко плачет. Ну твою то мать. — Прости, — только и смог выдавить Мартин, прежде, чем Драгич снова коротко кивнул и вышел из квартиры. Берроте несколько минут стоял на месте, никуда не двигаясь. С одной из сторон, он должен радоваться, так как одну из двух своих проблем смог решить. Правда оставалась вторая, с которой будет намного сложнее, но об этом можно было бы и забыть сейчас… Ведь можно? Мартин не мог. Фактически, он сейчас отверг человека, который полюбил его с первого взгляда, насколько правильным было это решение? А может быть он зря строит ложные надежды? Причём какие. Внезапно самый натуральный из всех натуралов Андрес де Фонойоса влюбится в такого, как он? В такого неидеального Мартина Берроте? От осознания абсурдности происходящего, а конкретно того, что он, как грёбаная пятиклассница, убивается из-за парня, мужчина захотел взвыть, но передумал достаточно быстро, ведь рядом всё-таки квартира Андреса. Зачем ему лишние вопросы? Всё, что Мартин смог себе позволить — это упасть на колени и тихо заплакать, прижимаясь лбом к холодному полу. Он провёл в таком положении около двух минут, после чего почувствовал, что в квартире слишком душно и жарко, и что если он ещё немного тут пробудет, то точно грохнется в обморок. Берроте, не без труда, поднялся с пола, отряхивая брюки, которые теперь уже точно пойдут на стирку, и выбежал на балкон на абсолютно ватных и неслушающихся ногах, трясущимися руками вцепляясь в перила до побеления костяшек. Мужчина сразу почувствовал, как его лёгкие наполняются свежим, холодным воздухом. Он пытался восстановить дыхание, пытался остановить слёзы, но всё, что у него получалось — это жадно глотать ртом воздух. Солёная жидкость неумолимо текла по его щекам, носу, жгла глаза, но точно не собиралась останавливаться. Вдруг Мартин почувствовал на своём дрожащем, как и всё тело, плече чью-то тёплую руку и вздрогнул, резко оборачиваясь, тем самым скидывая чужую ладонь. — Мартин, — Фонойоса испуганно разглядывал друга, будто пытаясь прочесть на его лице причину истерики. — Давай, дыши со мной, — Андрес быстро соорентировался, не позволяя эмоциям захватить свой разум. Конечно, ему было очень интересно узнать, зачем приходил Мирко (это он увидел в глазок), ещё больше его волновал вопрос, что же могло так сильно разочаровать его друга? Что довело до такого состояния? — Мартин, я говорю серьёзно! — нервно воскликнул испанец, снова укладывая руки на плечи друга, и начиная нежно массировать их. — Бога ради, дыши! И Берроте послушался. Он практически осознанно взглянул в глаза друга, понимая, что просто не может ему не доверять. Только не сейчас. Поэтому мужчина прикрыл глаза, на которых сразу же слиплись ресницы из-за льющихся слёз. Аргентинец постарался сконцентрироваться на красивом, но сейчас почему-то временами подрагивающем голосе Андреса, командующем сначала «вдох», а затем и «выдох», через каждые несколько секунд. Уже через несколько минут эта процедура принесла свои плоды. Слёзы благополучно оставили его, пульсирующая боль в висках определённо ослабла, а его дыхание восстановилось, будто и не было никакой истерики каких-то четыре минуты назад. Андрес, внимательно наблюдающий за другом, конечно, заметил тот момент, когда он пришёл в более или менее нормальное состояние. Мужчина заглянул в глаза Мартина и его сердце от чего-то сжалось. Он был так беспомощен в тот момент, а взгляд давал Фонойосе чётко понять, что ему стыдно. Это их ещё одна схожая черта — очевидно, они оба стыдятся показывать свои чувства даже самым близким. Не самое лучшее и очень усложняющее жизнь качество. — Спасибо, — наконец выдавил Берроте. Невероятно, но человек, с которым он был знаком грёбаные пару дней смог успокоить его за каких-то пять минут. Охренеть. — Я прошу, не задавай никаких вопросов, — еле слышно попросил аргентинец. — И не собирался, — практически одними губами прошептал Андрес, мягко улыбаясь. Он спустил руки с плеч Мартина, перекладывая их на спину, и притянул к себе, крепко сжимая в объятиях. Берроте был очень благодарен ночи и их району за то, что было очень темно и Фонойоса при всём желании не смог бы увидеть жутко красное от смущения лицо друга. Он помедлил несколько секунд, не решаясь ответить на объятия, но в итоге подумал, что терять уже всё равно нечего, да и к тому же Андрес первый обнял его. Так что Мартин нерешительно поднял руки, которые до этого были сложены ровно по швам, как у солдата, и удобно устроил их практически на пояснице испанца. Подбородок сам опустился на плечо Фонойосы, предоставляя Мартину возможность вдыхать аромат его приятного одеколона. На секунду в голове у мужчины пронеслась мысль о том, что это слишком близко. Слишком хорошо. Завтра он снова будет расстраиваться, может даже плакать из-за того, что это была всего лишь разовая акция, но точно не сегодня. Сегодня Мартин решил наслаждаться моментом, пока это возможно. — Тебе не холодно? — заботливо спросил испанец, щекоча своим горячим дыханием кожу на шее друга. — Нет, — просто ответил Берроте, надеясь, что Андрес не скажет сейчас, что ему уже пора домой. — Мне немного прохладно, мы можем зайти к тебе? Или ко мне, если хочешь, — добавил он, так и не выпуская мужчину из объятий. Наверное, он чувствовал, что Мартину это нужно. — Андрес, ты можешь идти к себе, тебе совсем необязательно… — Я не оставлю тебя, — тихо проговорил Фонойоса, вызывая у Берроте дрожь по всему телу. — Так что, ко мне? — ухмыльнулся он, чуть отодвигаясь от аргентинца, дабы видеть его лицо. Тот коротко кивнул в ответ, поняв, что с Андресом лучше не спорить, ведь он в любом случае настоит на своём. К тому же, Фонойоса сейчас жизненно необходим Мартину, как минимум, чтобы снова не войти в прежнее состояние. Испанец нежно взял его за руку, таща за собой. Они прошли через квартиру Берроте, после вышли на лестничную клетку, где аргентинец протянул другу ключи от своей квартиры, чтобы он её закрыл, так как он сам не мог, по причине жуткого тремора рук, а затем они вошли в квартиру Андреса, расположенную чуть правее. — Будешь чай? Кофе? Или может ты хочешь спать? — заботливо спросил испанец, запирая дверь своей квартиры. — Я очень устал, — признался он. — Тогда пойдём в спальню, — Фонойоса легко улыбнулся, чуть подталкивая друга в нужную сторону. Когда они уже были в нужной комнате, Мартин немного смутился. Что сейчас делать? Он не может начать раздеваться перед Андресом, но так же он не может выгнать его из его же комнаты, а спать в рубашке вообще не комильфо. — Я уже ухожу, — тихо рассмеялся испанец, поймав на себе смущённый взгляд Берроте. — Если что-то будет нужно, зови, я за соседней стенкой. — Спасибо, — из последних сил мужчина заставил себя улыбнуться. Как только за другом закрылась дверь, аргентинец ощутил чувство откровенной пустоты внутри. Будто большая часть его души снова улетела куда-то вдаль. Он не спеша разделся до трусов, забираясь под одеяло и надёжно укутываясь в него, потому что в квартире было слегка прохладно. Мартин на пару секунд прикрыл глаза, слыша, что Андрес в соседней комнате смотрит телевизор. Какой-то мягкий женский голос рассказывал о том, что теперь полиции известны имена парочки грабителей: Токио и Рио. Берроте снова открыл глаза, устремляя свой взгляд в стену и думая о том, что сейчас чувствуют те самые Рио и Токио. Плохо ли им сейчас или псевдонимы в виде названий городов были просто для того, чтобы повыпендриваться и как-то выделиться из кучки других, таких же грабителей? Через некоторое время телевизор выключили и Мартин услышал щелчок выключателя. Значит теперь Андрес ложится спать. Аргентинец никогда не любил оставаться на ночь в чужих квартирах в полном одиночестве, но на этот раз его охватила настоящая паника. Берроте и правда стало страшно. Мужчина старался справиться с этим внезапным приступом паники самостоятельно около пяти минут, но поняв, что всё тщетно, поднял руку чуть выше изголовья кровати и негромко стукнул по стене несколько раз. Он буквально молился, чтобы Фонойоса услышал его. И Андрес оправдал все ожидания Мартина, даже немного преуспел. Кажется, не прошло и пары секунд, когда дверь в комнату распахнулась и влетел слегка сонный испанец. — Ч-что случилось? — обеспокоенно спросил он. — Прости, что я тебя разбудил, — грустно усмехнулся аргентинец. — Мне немного… страшно спать в незнакомой квартире, ты не мог бы лечь со мной? — с надеждой спросил Берроте, понимая, каким идиотом себя выставляет. — Конечно, — ничуть не удивлённо ответил Фонойоса, с очаровательной улыбкой на лице. Он быстро подошёл к кровати, ложась на предварительно освобождённую Мартином левую половину. На душе у аргентинца сразу стало в разы теплее и легче, но всё же чего-то не хватало. Совсем немногого… — Я могу обнять тебя? — Берроте услышал тихий голос за своей спиной. — Конечно, — Мартин мягко улыбнулся от осознания того, что Андрес так точно мог понять, чего ему не хватает. Как только испанец коснулся кожи Берроте своей тёплой рукой, его снова пробрала мелкая дрожь, мурашки побежали по всему телу. Чужая рука ощущалась практически невесомо, спускаясь вниз, а остановившись где-то в области живота вдруг стала такой реальной, что Мартину снова захотелось плакать, но на этот раз только от счастья. Андрес не настойчиво придвинулся чуть ближе к мужчине, как бы не настаивая, но аргентинец, тут же поняв намёк, сократил небольшой остаток дистанции между ними и почувствовал, как его спина соприкасается с горячим, расслабленным телом друга. В тот момент, когда Фонойоса вдруг начал нежно поглаживать его торс, утыкаясь носом куда-то в шею так, что Берроте мог чувствовать его размеренное дыхание, Мартин был готов начать мурлыкать от счастья прямо там. Но он сдержался, окончательно расслабляясь и, наконец, чувствуя себя в полной безопасности. Мужчина провалился в глубокий и, после таких событий, точно счастливый сон уже через пару минут.