Созвездия

Стабильность — штука хорошая, но точно не когда тебя будят грёбаным телефонным звонком в восемь часов утра второй день подряд. На этот раз Мартин был немного спокойнее, потому что в данный момент находился в объятиях Андреса, но такая закономерность не могла не раздражать. Всё же он постарался успокоится и просто дотянулся до трезвонящего на тумбочке телефона. — Здоров, — послышалось из трубки, и Мартин подумал, что уже где-то слышал такое начало. — Я знаю, что снова рано, но… — по слегка встревоженному голосу друга Берроте уже примерно представлял, о чём пойдёт речь. — Ты поговорил с Гандией вчера? Мартин немного убавил звук динамика, дабы не разбудить Андреса. — Да, поговорил. В целом, у нас есть шансы посадить его, — объяснил он. — Только для этого нужно обрезать все его связи. Это несложно, я всё сделаю, не переживай, — почти шёпотом проговорил он. — Спасибо, — такого растерянного голоса друга Берроте, пожалуй, ещё не слышал. — И ещё… Понимаю, что это сложно, но я хочу встретиться с сыном, — попросил Сантьяго. — Знаю, — мягко ухмыльнулся Мартин. — Я ничего не обещаю, но поговорю с ним сегодня. Потом позвоню. — Спасибо, — негромко произнёс он, спустя некоторое время молчания. — Я люблю тебя, правда, и потом заплачу сколько нужно… — Что ты там платить собрался? — тихо усмехнулся Берроте. — Даже не думай об этом, — настоятельно порекомендовал он. — Хорошо, — ухмыльнулся Сантьяго. — Вот и отлично. Всё, давай, пока, люблю тебя, — совершенно искренне произнёс он, вешая трубку и возвращая телефон на прежнее место. — Кого ты там любишь? — неожиданно пробормотал Андрес, отчего у Мартина чуть не случился инфаркт. — Только тебя, — отойдя от шока улыбнулся он, нежно целуя Фонойосу в щёку. Андрес мягко улыбнулся, прижимаясь ещё ближе к Мартину. — Ты сегодня милый, — ухмыльнулся Фонойоса. — Обычно утром у тебя немного другое настроение. — Ну, настроение на утро обычно задаётся с вечера, — хитро улыбнулся Берроте. — Согласен, — тихо рассмеялся Андрес. — Так кто тебе звонил? — Тьяго, — просто ответил Мартин. — Он хочет встретиться с Самуэлем, но я неуверен, что это хорошая идея, — признался он. Фонойоса некоторое время помолчал, пытаясь найти хоть одну причину, почему Мартин мог посчитать это плохой идеей, но, когда поиски не увенчались успехом, просто спросил: — Почему? — Я почему-то уверен, что Гандия узнает, — признался он. — Не знаю как, но он узнает, и тогда всё может закончиться не очень хорошо для всех. — Да брось, — усмехнулся Андрес. — Что может случится? Если его отвлечёт, например, Луиза. Пусть они, скажем, проедутся по торговым центрам. А в это время Самуэль и Сантьяго встретятся. Не обязательно надолго, думаю, они оба будут рады и десяти минутам, — объяснил Фонойоса. Идея с отвлечением с помощью Луизы понравилась Мартину, но то сомнение, что было в его голове, никуда не делось. Какое-то ощущение, что эта встреча принесёт очень много проблем. Что ж, возможно, он был прав. *** По дороге в школу Андрес всё ещё убеждал Мартина устроить им встречу, потому что знал, что для него это совсем не сложно, ведь нужно сделать буквально пару звонков. Он не понимал, почему мужчина не хочет этого делать, а все слова Берроте о плохом ощущении просто пропускал мимо ушей. Фонойоса сосредоточился на словах и голосе Сантьяго, когда тот говорил о своём сыне. Ему это было нужно, и Андрес думал, да был просто уверен, что ничего страшного не случиться. Мартин же уже почти согласился, но вместе с процентами вероятности на соглашение росло и чувство тревоги. Давным-давно кто-то сказал ему одну простую фразу: «Всегда выслушивай мнение своего сердца, мозга и внутреннего голоса. После взвешивай их голоса — в чью сторону перевес, то и выигрывает». Эта фраза помогала Мартину всю жизнь, а когда он ослушивался этой простой истины — всё шло наперекосяк. И сейчас он взвесил. Сердце кричало очевидное: да! Мозг пока сомневался, метался из стороны в сторону, ведь были аргументы и «за», и «против», а вот внутренний голос говорил, нет, он просто кричал, что этого делать категорически нельзя. Просто нет. В итоге получалось, что голоса разделялись поровну — полтора на полтора. Что делать в такой ситуации — не было сказано в той фразе. — Ты меня слушаешь вообще? — возмутился Андрес. — Да, я весь во внимании, — спокойно ответил Мартин. — Я уже сказал, что пока не знаю, — устало произнёс Берроте, тормозя машину около школы. — Ты можешь нормально объяснить, что именно тебя смущает? — Фонойоса уже начинал злиться, это было понятно по его максимально раздражённому тону и строгому взгляду. — Напомни пожалуйста, сколько раз я уже сказал о том, что просто чувствую, что у меня из-за этого будут проблемы? — Мартин медленно выдохнул, уже начиная раздражаться не меньше партнёра. — Какое ощущение, ты что параноик? — достаточно громко, чтобы испугался кто угодно, но не Мартин, сказал Андрес. — Называй как хочешь, я уже сказал, что полагаю, что должен прислушиваться к внутреннему голосу, — стараясь успокоиться и не перейти на повышенный тон ответил Берроте. — Это просто отмазки, ты же знаешь, что ничего не случится! Может тебе просто лень это всё организовывать?! — А не пойти ли тебе… — Мартин выдохнул, всё ещё не теряя самообладания. — Работать, — сквозь зубы выдал он, тут же хватая ключ от машины и открывая дверь. Берроте дождался момента, когда выйдет и Андрес, после чего закрыл машину и быстрым шагом пошёл к школе. — Боже, ты что обиделся, — цыкнул Фонойоса, глядя в след уходящему мужчине. — Ну и иди, увидишь, что я прав! — напоследок крикнул он, в то время как за Мартином уже закрылась дверь. Его не покидала мысль о том, что может быть Андрес действительно прав, а он просто параноик? Что ощущениям не всегда стоит доверять, и Мартин просто накручивает себя? Да, вероятно это так. Подумав об этом ещё немного, пока добирался до кабинета, Берроте решил, что большинство голосов всё же отданы в сторону проведения этой встречи. Что ж… Видимо, ему придётся признать правоту Андреса. *** Три урока подряд Мартин, конечно, провёл, но всё никак не мог успокоиться. Казалось бы, он уже принял окончательное решение, что тут думать, но это ужасное чувство сомнения, знаете, может свести с ума, пока не предпримешь каких-то действий. И он бы так и сидел в абсолютно зависшем состоянии, если бы не чья-то рука, мягко стучащая по его плечу. Мартин резко обернулся, а человек, прежде стоящий позади него, отпрыгнул в сторону. — Господи, Самуэль, — Берроте тяжело вздохнул, проводя рукой по лицу. — П-простите, — неловко выдавил парень. — Я просто сначала звал вас, а вы не отвечали, и я в общем… — Да нет-нет, ничего страшного, — успокоил Мартин, уже понимающий, что, кажется, настал момент истины и время принятия окончательного решения. — Ты что-то хотел? — для начала решил уточнить он. Парень немного подумал, поднимая взгляд в потолок, а после поставил напротив преподавателя стул, быстро усаживаясь на него. — Я хотел сказать, что вы самый крутой, — протараторил Саму, восхищённо глядя на Мартина. — Знаете, я вчера не поверил вам, ну, то есть думал, что вы испугаетесь отчима, а вы просто вывели его из себя! — восторженно произнёс он. — Я подслушал их с мамой разговор, он сказал, что вы были максимально спокойны и не купились ни на один из его приёмов. — Что так и сказал? — усмехнулся Берроте, активно пытающийся скрыть смущение. — Да! Да, представляете, я ещё никогда не видел его таким растерянным, правда! Наверное, именно блеск глаз этого парня и его слова тогда развеяли последние сомнения в сердце Мартина и не оставили внутреннему голосу никаких шансов на победу. — Так, и что же, теперь ты веришь в меня? — хмыкнул Берроте. — Я… да, конечно. И простите, — немного опуская взгляд добавил он. — Сомнения — это нормально, — мягко улыбнулся Мартин. — У меня, кстати, есть к тебе вопрос. Но никому рассказывать нельзя. Даже сестре, — строго наказал он, а парень в ответ несколько раз уверенно кивнул, вызывая у преподавателя непроизвольную улыбку. — Хорошо. Мне нужно узнать кое-что о твоём отце, — Берроте решил сделать вид, что они с Сантьяго совсем незнакомы. Всё равно вряд ли Саму помнит его. — Биологическом. Помнишь его? Глаза парня теперь загорелись ещё больше, что невероятно обрадовало Мартина. На самом деле он рассматривал вариант, что Самуэль не захочет встретиться с отцом. Зря, видимо. — Конечно помню, — мягко ухмыльнулся он. — Я очень любил его. И люблю. Но мы не виделись давно, — он тяжело вздохнул. — Мама сказала мне лет шесть назад, что его номер потерялся, и что папа больше не придёт. Что мой новый папа это… Этот, — сквозь зубы произнёс он. — Сначала я вроде плакал, убегал из дома, пытался найти его, но я не знал, где он жил. И не знаю, где он сейчас, — Самуэль пожал плечами. — Но ты бы хотел с ним встретиться? — уточнил Берроте. Саму поднял на него взгляд, полный надежды и счастья. — Да, конечно, — с улыбкой произнёс он. — Я бы всё отдал, чтобы ещё хоть раз увидеть его, — мечтательно рассказал парень. — А почему вы спрашиваете? — Просто хотел узнать о нём что-то, — Мартин пожал плечами, решая устроить Самуэлю сюрприз. — Если я найду его, ты обрадуешься? — Спорим, что не найдёте, — усмехнулся Саму, но всё же добавил. — Я буду восхищаться вами ещё больше, в таком случае. Мартин кивнул. — Хорошо. У меня сейчас много дел, но мне нужно обсудить с тобой ещё кое-что, — придумал Берроте. — После уроков ты свободен? Я договорюсь с твоей мамой если что, — сразу успокоил он. — О… да, конечно, — улыбнулся Самуэль, будучи определённо очень счастливым, что проведёт вечер в приятной компании. Сразу после того, как ушёл Самуэль, Мартин взял со стола телефон и выбрал один из многих номеров из своей телефонной книжки. Гудки были долгими, но трубку всё же подняли. — Ало? — с того конца провода послышался неуверенный женский голос. — Здравствуйте, Луиза! — всё ещё пребывая в хорошем настроении произнёс Берроте. — У меня к вам просьба. Ваш муж рядом, нет? — Нет-нет, он… не рядом, в общем, — растерянно произнесла она. — Ладно. Вы не могли бы отвлечь его чем-нибудь в четыре часа дня? Чтобы он уехал куда-то из района. — О, конечно-конечно, он как раз собирается на работу, — протараторила женщина. — А зачем вам? — Нужно Самуэля забрать. Ненадолго, — спокойно произнёс он, не решаясь уточнить для чего именно. Мало ли что. Луиза немного поломалась, но всё же произнесла: — Хорошо. Только будьте аккуратнее, пожалуйста, — попросила она, а Мартин в этот момент насторожился. Что-то не то было с её голосом. Дрожащий, долгие ответы, неуверенные. Хотя, мало ли что могло случиться, подумалось в тот момент Берроте. *** Луиза попрощалась с Мартином и сбросила вызов, дрожащей рукой кладя телефон на стол. Она стояла и смотрела куда-то в одну точку внизу, на её глаза наворачивались слёзы. — Что же было нужно сладенькому, дорогая? — медленно, проговаривая чуть ли не каждую букву, произнёс человек, всё это время стоящий за спиной Луизы. — Н-ничего, — заикаясь произнесла она. — Во-первых, разве я не говорил, что когда ты разговариваешь со мной, должна смотреть в глаза?! — прорычал Гандия, хватая женщину за плечи и с силой разворачивая лицом к себе. Он несколько секунд смотрел на её до смерти напуганное лицо, после чего холодно улыбнулся, вызывая у неё мурашки по коже. К сожалению, далеко не приятные. — Во-вторых, ты же должна говорить мне правду, солнышко, — всё тем же спокойным, но пробирающим до костей голосом сказал Сезар. Он наклонил голову вбок, всё ещё глядя в глаза Луизе, и рукой потянулся к её волосам, мягко проводя рукой по голове. — Он хочет забрать сегодня после школы Самуэля. Но я не знаю для чего, честно, — шмыгая носом рассказала она. — Ты уверена? Помнишь, что я всегда могу прослушать запись? — У-уверена, — заикаясь произнесла она. — Умница, — Гандия кивнул, ещё несколько раз проводя рукой по волосам женщины. — Тогда я, пожалуй, пойду с ними, — он холодно улыбнулся, а в его глазах засверкал недобрый огонёк. Что-то будет. *** Андрес не находил себе места уже несколько уроков подряд. Тот небольшой конфликт с Мартином утром не выходил из его головы. Да, фактически мелочь — но для него сокрушительным было осознание того, что даже из-за такой мелочи он не может просто пойти к нему и сказать: «Прости меня, Мартин». С такими мыслями он и шёл в учительскую, куда ходил всегда, когда делать было нечего. Обычно перемены он проводил с Мартином, но тут… всё сложно. Подойдя к нужному кабинету он дёрнул за ручку и уверенно вошёл внутрь, где уже находилась целая куча людей. Они громко разговаривали, но при виде Андреса все разговоры вмиг стихли. — О, боже, что опять случилось? — вздохнула Агата, находясь уже в предынфарктном состоянии. У остальных в глазах читался тот же вопрос. — Чего? — не понял Андрес, не двигаясь с места. — Ну… — задумчиво начал Анибаль. — Мартин-то где? — перебил друга Даниэль. Поняв, в чём дело, Фонойоса тихо усмехнулся. Всё же максимально комично, что раздельно их уже не воспринимают. А чему тут удивляться, если они после каждого звонка на перемену встречаются и не общаются ни с кем, кроме друг друга. — Всё нормально, — соврал он. — Я просто за ножницами зашёл, где-то здесь оставлял в прошлый раз, — включая на полную свои актёрские способности, он начал глазами выискивать эти самые ножницы по всему кабинету. — Не мучайся, вот они, — подала голос Силена из дальнего угла кабинета, передавая ему ножницы через всех. Когда они оказались у Агаты, сидящей на краю стола, она не стала подходить к Андресу, а наоборот, подождала, пока тот сам сделает это. Когда мужчина подошёл, она наклонилась вперёд и прошептала ему на ухо: — Не вздумай сотворить ещё что-нибудь. — И не собирался, — в ответ прошептал Фонойоса. Он правда не собирался. Сейчас, почему-то, желание вот на такие деяния отпало полностью. Андрес вышел из учительской, направляясь в сторону третьего этажа. Он был серьёзно намерен вновь переступить через своё эго и просто извиниться. Он не должен был обесценивать чувства Мартина, даже с точки зрения здравого смысла это было неправильно. Всё таки Мартин далеко неглупый человек, и сам мог бы решить, как ему поступать в этой ситуации. В итоге, добравшись до этого третьего этажа, он даже постучался в дверь, что было ему совсем несвойственно. — Заходите, — послышался спокойный голос из-за двери. Ну, Андрес так и сделал. Мартин всё ещё что-то записывал, поэтому не сразу обратил внимание на Фонойосу, который всё ещё неловко стоял у самого входа. — Ну и кто… — довольно дружелюбно начал он, но, увидев Андреса, тяжело вздохнул и снова вернулся к документам. — Что? — Просто так зашёл, — Андрес мягко улыбнулся, уже смелее подходя к столу Берроте. Мартин поднял на него взгляд и кивнул, ожидая продолжения. — Понял, — вздохнул Фонойоса. — И ещё чтобы извиниться. Я всё ещё придерживаюсь той же позиции, но я перегнул. Прости, — он говорил это так смущённо, что Мартин, даже сам того не замечая, начал улыбаться. — Я всё устроил, — спокойно рассказал он. Андрес приподнял обе брови, теперь очень удивлённо глядя на возлюбленного. — Ты… правда? — Да, — кивнул Мартин, тихо выдыхая. Он хотел было снова сказать, что ему эта идея до сих пор кажется максимально плохой, но решил, что Андрес всё равно не поймёт. — Но тебя всё ещё что-то смущает, — негромко произнёс Фонойоса, мягко улыбаясь. Он пододвинул тот стул, на котором до этого сидел Самуэль, ещё ближе к Берроте и сел на него. Андрес потянулся к рукам Мартина, которые тот положил на подлокотники кресла, крепко цепляясь за них. Фонойоса знал, что он делает так, когда очень напряжён. Мужчина взял его руки в свои, нежно водя по ним большими пальцами. Мартин такому жесту только улыбнулся. Андрес прекрасно знал, что ему нужно, чтобы хотя бы немного расслабиться. — Не знаю, наверно я и правда просто параноик, — грустно ухмыльнулся он, опуская взгляд. — Просто голос Луизы, когда я звонил ей… Он был таким неуверенным и растерянным, как будто ей кто-то диктовал, что именно надо говорить. Или просто стоял прямо над ней, — он пожал плечами, уже ожидая новый стенд-ап от Андреса по поводу его излишней мнительности. Но тот не стал шутить или злиться. Он просто смотрел на Мартина, который в свою очередь всё ещё не решался взглянуть на него, и думал о том, что, возможно, не стоило его переубеждать. Нет, конечно, он всё ещё считал, что эта неуверенность в том, что идея хорошая — всего лишь его паранойя, но теперь Берроте чувствовал себя максимально дискомфортно, и Андрес видел это. — Посмотри на меня, — тихо попросил он, а Мартин даже удивился такому добродушному тону, медленно поднимая взгляд. — Я знаю, что ты переживаешь по этому поводу. Но поверь мне, всё будет хорошо. Просто доверься, ладно? — Фонойоса легко улыбнулся, крепче сжимая руки Берроте в своих. Некоторое время Мартин смотрел ему в глаза, но ничего не отвечал. Он пытался убедить себя в том, что он прав, что всё будет нормально и нужно просто довериться, но… что-то всё равно было не так. — Хорошо, — тихо произнёс он. — Только ты тоже пойдёшь, — попросил Берроте, и пусть это звучало немного жалко, ему было всё равно, потому что он боялся. Просто боялся, сам не зная чего именно боится. — Конечно, — Андрес снова улыбнулся и начал вставать, за руки он мягко потянул Мартина за собой, а как только они оказались в положении стоя, заключил его в крепкие объятия. Они ничего не говорили, просто стояли и думали каждый о своём. Андрес о том, что, кажется, ему удалось убедить Мартина больше не волноваться, а Мартин о том, что же может случиться. *** Весь оставшийся день в школе Мартин испробовал абсолютно все методы избавления от стресса. Чаи, умиротворяющая музыка и так далее не помогали, а единственным, что хоть как-то успокаивало его, был Андрес. Рядом с ним Берроте чувствовал, что он вроде бы хоть немного забывает обо всём этом. И слава богу. Сразу после Луизы, кстати, он позвонил Сантьяго, которому сказал, что им нужно встретиться на пустыре в паре кварталов от их дома. Он не стал уточнять для чего, просто сказал, что нужно, а Сантьяго лишних вопросов задавать не стал. Оно и к лучшему. По окончании уроков Мартин спустился вниз, где его уже ждали Андрес и Самуэль. Они перекинулись парой фраз, а после пошли к машине Мартина, на которой и поехали к тому пустырю. — А куда мы едем, кстати? — поинтересовался Самуэль. — Увидишь, — ухмыльнулся Мартин. Теперь, когда его руку сжимала рука Андреса, мозг Берроте как-то отключился. Именно поэтому, когда они подъехали к пустырю, а там уже стояла какая-то машина (она стояла в стороне, но всё же была заметна), Мартин даже не помыслил о том, что, может, что-то здесь не так. Они остановились у одного из гаражей и все вместе вышли из машины. Место выглядело крайне неубедительно. По обе стороны гаражи, чтобы выйти из этого лабиринта нужно пройти около пятиста метров пешком. Почему-то Мартину подумалось, что, если что, они отсюда не убегут. Но это другое. — Где это мы? — не понял Самуэль, оглядываясь по сторонам. — Ещё немного подожди, — усмехнулся Андрес. И правда, ждать оставалось немного. Они прошли мимо ещё парочки гаражей, после свернули направо, и им открылся вид на большой и, как ни странно, безлюдный пустырь. На самом деле это был просто кусок земли, окружённый гаражами и иногда деревьями везде, кроме того места, откуда и вошла вся компания. Около одного из гаражей стоял мужчина, который показался Самуэлю отдалённо знакомым. Он стоял и разглядывал надпись на одном из гаражей. Видимо, краем глаза он заметил подошедших людей и медленно повернулся на них. Вот тогда у Самуэля в голове всё встало на свои места. Он несколько секунд просто смотрел на этого мужчину абсолютно шокированным взглядом, после чего посмотрел на Мартина, который, в свою очередь, только улыбнулся ему. Сантьяго же был не менее шокирован. Он переводил взгляд со своего сына на Мартина, потом на Андреса, и всё по новой, думая, не шутка ли это. — Надеюсь, вы узнали друг друга? — наконец ухмыльнулся Берроте, уже не выдерживая двух ошарашенных взглядов на себе. Они узнали. Самуэль только успел подумать о том, что отец совсем не изменился, только похудел и бороду отрастил, а Сантьяго о том, что сын очень вырос, и после этой мысли Самуэль, наконец опомнился. Это он, его родной отец перед ним. Тот, с кем он хотел встретиться уже шесть лет подряд, тот, о ком он думал чуть ли не каждый день, мечтая о том, что когда-нибудь папа вернётся и заберёт его. И он вернулся. Парень буквально сорвался с места и побежал к отцу, который тут же сжал его в своих объятиях. Вот он, наконец, под защитой. Вот он стоит в объятиях самого дорогого в своей жизни человека. О, сколько раз он представлял себе их встречу. По щекам парня уже стекали слёзы, и он мог бы этого постесняться, но не сейчас. Он весь дрожал и даже не понимал, плачет от счастья или от переизбытка эмоций. Сантьяго, чувствуя эмоции сына, и сам не сдерживался. Сложно сказать, сколько лет он уже не плакал, больше десяти точно, но как только мужчина получил возможность вновь обнять своего родного сына, он почувствовал такой прилив радости, счастья, спокойствия, а главное, понимание того, что Саму всё ещё любит его, что не мог, да и не собирался сдерживать слёзы. — Ты-то чего плачешь? — ухмыльнулся Андрес, локтем легонько толкая Мартина, который уже активно вытирал глаза рукавами рубашки. — На себя посмотри, — шмыгая носом усмехнулся он, замечая, что даже Фонойоса от такого зрелища не может сдержать эмоций, и влага, скопившаяся у него в глазах, норовит перелить через края. Андрес снова взглянул на Сантьяго и Самуэля, и эмоции всё же взяли над ним верх. Горячая жидкость полилась из глаз, а он тут же поспешил вытереть всё это дело ладонью. — Я так скуч-чал по тебе, — выдавил Самуэль, не желая отпускать отца из объятий ни на секунду. — Я тоже, сынок, — он постарался сделать голос обыкновенным, но получилось слабо, ведь примерно на середине предложения он, всё же, дрогнул. Как раз в этот момент Мартин, стоящий от них на достаточном расстоянии, но прекрасно чувствующий эмоции обоих, думал о том, что как же хорошо, что он всё же решил организовать эту встречу. Ничего страшного не случилось, зато в мире как минимум два человека стали намного счастливее. И только один человек на этом пустыре не разделял радости остальных, а наоборот, еле сдерживался от того, чтобы не вылезти из своего убежища раньше времени. Сезар Гандия стоял за одним из гаражей, который очень хорошо прикрывало какое-то дерево, поэтому при всём желании его никто не смог бы увидеть. Зато всё происходящее прекрасно видел он. И, как вы могли догадаться, он не был доволен. Хотя, для описания его состояния больше подходит слово «разъярён». Гандия уже опаздывал на работу, но его это совсем не смущало. Во-первых, он был просто в шоке от вида биологического отца Самуэля здесь. Во-вторых, он был не менее разозлён реакцией Самуэля. — Грёбаный педик, — прошипел он, имея ввиду, конечно, Мартина, ведь это всё совершенно точно организовал он. — Так и знал, что ты, сука, не перестанешь перекрывать мне кислород, — Сезар разъярённо топнул ногой, с размаху ударяя по дереву рукой. Он еле сдержал крик, потому что это было… больно. Немного взвесив ситуацию, Гандия решил, что сейчас показываться не собирается. Зато потом он придумает такое… Что этот педик сто процентов сдастся, и это в лучшем случае. В худшем он просто умрёт. Он решил, что уже увидел достаточно, поэтому, стараясь не создавать лишнего шума, протиснулся между двумя гаражами и пошёл прочь от этого места. Тем временем отец с сыном всё же разорвали свои объятия и пошли в сторону двух других мужчин, терпеливо ждущих их. Сантьяго ничего не сказал, он просто протянул Мартину руку, а после притянул к себе, крепко обнимая. — Ты себе даже представить не можешь, как я тебе благодарен, — прошептал он, дабы слышал только Берроте. — Спасибо. Мартин просто кивнул, а после к нему подошёл Самуэль. Тут обошлось без рукопожатий, он сразу повис на шее у Берроте, всё ещё продолжая плакать. — И тебе спасибо, — улыбнулся Сантьяго, пожимая руку Андресу. — Ты тот самый его парень? — ухмыльнулся он, кивая на Мартина, который в данный момент пытался хоть как-то успокоить Саму. — Да, — Фонойоса тоже улыбнулся. — Андрес. — Сантьяго, как ты понял, — представился он. — Можно Тьяго. А Мартина береги, он… — мужчина вздохнул, даже не зная, как бы описать этого человека. — Лучший, — помог Андрес, мягко улыбаясь. — Точно, — тихо рассмеялся Тьяго. Пока они все шли до машины, Саму ни на секунду не отпускал отца, крепко сжимая его руку в своей, будто думая, что если вдруг он сейчас хоть на секунду отпустит его — он сразу испарится. — Слушайте, мне кажется, нам нужно отметить всё это дело, — ухмыльнулся Мартин. — А вот это точно подмечено, — подключился Сантьяго, выглядывая с заднего сиденья. — Может в бар? — Пап, мне пятнадцать, — напомнил парень. — Знал бы ты, что я в твоём возрасте… — А вот об этом ему и правда лучше не знать, — засмеялся Мартин. — Мы можем просто поехать к нам, если Андрес не против. — Андрес не против, — ухмыльнулся Фонойоса. Такое бывало редко, но сегодня его настроение прямо располагало к дружеским посиделкам. — Ура! — воскликнул Самуэль. — Стоп, аа… — неловко начал он. — Я позвоню твоей маме, если хочешь прямо сейчас, — сразу перебил Берроте. — Спасибо, — улыбнулся парень. — А можно мы ещё Карлу возьмём? Пожалуйста. — Это же твоя сестра? — спросил Тьяго. — Ага. Она родная дочь отчима, кстати, — рассказал он, а Андрес и Мартин шокировано переглянулись. — В смысле… Гандии? — не понял Берроте. — Ага, — ухмыльнулся Саму, еле сдерживаясь, чтобы не засмеяться над реакцией преподавателей. — Так а почему она… его отчимом называет? — недоумевающе спросил Мартин. — Ну вы его видели? Какой он отец… — вздохнул парень. — А Луиза неродная мать получается? — поинтересовался Андрес. — Ну да. Её родная мать умерла. От передоза, — он просто пожал плечами, а все находящиеся в машине так или иначе поморщились. — Хорошо, я тогда скажу твоей маме, что если Карла захочет, мы сейчас заберём и её, — улыбнулся Мартин, набирая номер матери Самуэля. Он довольно быстро договорился с ней, а Карла, конечно, сразу согласилась. Луиза даже сказала, что если что они могут остаться у них на ночёвку, так как Сезар работает в ночную смену. — Я вас понял, посмотрим по ситуации, — кивнул Мартин. — До свидания. — На ночёвку? У вас?! — восторженно произнёс Самуэль. — Ну, получается, что так, — усмехнулся Берроте. — Нам все в школе обзавидуются! — мечтательно сказал он, неверяще покачивая головой. Они подъехали на парковку, оставили машину там, и всей дружной компанией пошли к дому Самуэля и Карлы, откуда уже выходила девочка. — Знаешь кто это? — воодушевлённо произнёс Самуэль, пальцем указывая на отца, которого девочка в данный момент внимательно разглядывала. — Я как будто где-то видела его… — призналась она. — Конечно видела, это его фотка у меня в рамочке под подушкой лежит! Сначала Карла ничего не поняла, но когда осознание ударило ей в голову, она даже чуть пошатнулась от удивления. Её глаза округлились, а она сама даже впала в ступор. — Это твой… отец? — неверяще произнесла она, не отводя взгляда от лица этого добродушного мужчины с широкой улыбкой. — Да-да, это мой папа! — восторженно произнёс Саму. — А как… где… то есть… — Это всё Мартин, он его нашёл, — гордо произнёс парень. — Кстати, как вы это сделали? — вдруг до него дошло, что этот человек, фактически, сделал невозможное. — Ну там… — неловко начал Берроте. — Да мы с ним старые друзья, — усмехнулся Сантьяго, хлопая друга по плечу. Теперь взгляд Самуэля был практически идентичен взгляду Карлы. Они оба шокировано смотрели на взрослых, пытаясь переварить эту информацию. Некоторое время они помолчали, а после начался поток вопросов: — А где вы познакомились? — Вы с детства дружите? — А вы знали где был папа всё это время? — Так, спокойно, давайте мы сначала войдём в квартиру, а потом Тьяго… Ээ, нет, пожалуй, я вам всё расскажу, — поправился он, понимая, что друг может наплести такого, что потом придётся оправдываться не только перед ребятами, но и перед Андресом. *** И в итоге Мартин упустил тот момент, когда Сантьяго начал рассказывать историю их дружбы. Берроте просто отшёл в туалет, когда мужчина приступил к рассказу. — Начнём с того, что мы познакомились в баре. Он оказался очень душевным собеседником, и мы весь вечер пили вместе. А потом мне пришлось вести этого дурачка на себе домой, потому что он перебрал. Все рассмеялись, а после Саму с интересом спросил: — А каким он вообще был в молодости? — Ну, как бы тебе сказать… — ухмыльнулся Тьяго. — Он был очень… весёлым. Бухал даже когда на следующий день нужно было рано вставать на работу. Ну, и конечно он тогда просто всё что движется тра… — Эй-эй! — недовольно воскликнул Мартин, вернувшийся в комнату на самом интересном месте. — Вот этот момент можно пропустить, — посоветовал он, опускаясь на стул рядом с Андресом и открывая одну из бутылок пива, выстроившихся на кухонном столе. — А по-моему очень даже интересный момент, — засмеялся Самуэль. — Ладно, не будем смущать нашего Ловеласа, — рассмеялся Сантьяго. — Да пошли вы, — цыкнул Мартин, закатывая глаза, но всё же тоже начал смеяться вместе со всеми. В любом случае всё это в прошлом. — Ты, кстати, очень любил его в детстве, — ухмыльнулся Тьяго, обращаясь к сыну. — Он видел меня в детстве?! — удивился парень. — Да-да, видел, — усмехнулся Берроте. — Ты вечно звал его Мати, — засмеялся Сантьяго. — И сколько бы мы тебе не объясняли, что он Мартин, тебе было всё равно. — Офигеть, — прошептал Самуэль. — Я даже не помню… — Конечно не помнишь, тебе тогда года три было, — ухмыльнулся Мартин. — Помню один случай был, — начал мужчина. — Мы весь день гуляли с тобой и с Мартином, а в конце он рассказал тебе какую-то сказку, ну и пошёл домой, а мы с твоей мамой пошли укладывать тебя спать. И когда я достал твою любимую книгу со сказками, ты заявил, что это не то, и что тебе нужен Мати. — Оо, да, я помню это, — рассмеялся Берроте. — Ну я и позвонил твоему Мати, который уже почти доехал до дома. Сначала мы хотели, чтобы он просто рассказал тебе сказку по телефону, но ты не верил, что это он. В итоге нам пришлось попросить его вернуться, а он как-то сразу согласился, — рассказал Сантьяго. — Ага, я рассказывал тебе эти сказки до часу ночи. В итоге пришлось у вас с ночёвкой оставаться. А вот этот момент вдруг ярко всплыл у парня в сознании. — Там была сказка про трёх драконов и горошину, — вспомнил он, чем удивил абсолютно всех за столом. — Надо же, даже я не помню. Но, кажется, это была она, да, — усмехнулся Мартин. Они ещё долго сидели так, за столом, общаясь абсолютно обо всём. После они переместились в гостиную, где был большой телевизор и приставка, и начали турнир по «Mortal Combat». Сначала играли Карла и Самуэль, потом Самуэль и Сантьяго, а затем Самуэль и Андрес, и тот проиграл парню. — Неплохо играешь, — ухмыльнулся Мартин, отнимая у Андреса джойстик. — Согласен. Даже вам меня не победить, — ухмыльнулся парень. — Пока мы не в школе зови меня на ты, пожалуйста, — попросил Берроте. — Даже если это будешь ты, всё равно не победишь, — засмеялся Саму. — Ну, давай посмотрим, — усмехнулся Мартин. Он выбрал своего любимого бойца, которым вечно побеждал Андреса, а Самуэль того, которым победил пока всех, кроме Мартина, и они начали бой. Берроте за всё это время наблюдений уже выучил стратегию парня, поэтому уже продумал свои действия. Он практически выиграл первый раунд, когда в его кармане зазвонил телефон. — Вот чёрт, — прошипел Мартин, не отрываясь от игры. — Андрес, пожалуйста… Но тому не нужно было ничего объяснять, он сам догадался, быстро вытягивая телефон у него из кармана. Он почти нажал на красный значок сброса, когда взглянул на имя на экране. — Есть! Я выиграл! — Мартин весело хлопнул в ладоши. — Эй, у нас ещё второй раунд! — напомнил Саму. Снова послышались щелчки по кнопкам, а телефон всё звонил. — Андрес, ты не нашёл кнопку сброса? — ухмыльнулся Берроте, мельком глядя на мужчину, который смотрел на экран его телефона в полной растерянности. — Что это с тобой? — делая в игре пару финальных ударов спросил он. — Тут… Гандия, — тревожно произнёс он, а сердце Мартина пропустило удар. — Вот чёрт, я проиграл, — вздохнул Самуэль, кладя джойстик на диван. — Так кто звонит? — Отчим ваш, чтоб его, — Берроте тяжело вздохнул, забирая у Андрес телефон, и без раздумий нажал на зелёный кружок. — Что? — Здравствуй, сладенький, как твои дела, как твой вечер? — снова своим маньяческим голосом произнёс Сезар. — У тебя десять секунд на изложение мысли, — холодно ответил Мартин. Надо же, как быстро человек умеет переключаться… — Не злись, сладенький, — жалобно произнёс он. — Потому что злиться сегодня буду я. Мой сынок рядом? — Во-первых, он тебе не сын. Во-вторых, понятия не имею, где он сейчас, — не особо заинтересованно ответил Берроте. — Да что ты? Скажешь, что и его так называемого отца рядом с тобой нет? — максимально противно усмехнулся он, а все находящиеся в комнате испуганно переглянулись. — Короче, сладенький, перестань вешать мне лапшу на уши. Ты же строишь из себя бесстрашного мужика? Вот выйди и поговори со мной. Встретимся на том пустыре через двадцать минут, не придёшь, я сам приду к тебе, — спокойно произнёс он и сбросил вызов. Мартин медленно опустил телефон и положил его на стол. — Т-ты же не пойдёшь? — сразу поинтересовалась Карла. Но Берроте не ответил. Сейчас, глядя в одну точку где-то на полу, он думал только о том, что то чувство тревоги насчёт этой встречи, видимо, не было обычной паранойей. Это же понимал и Андрес, на которого паника накатывала с каждой секундой всё больше. — И почему ты думаешь? — недоумевающе спросил Тьяго. — Ты никуда не пойдёшь, — тут же вставил Андрес. — Чтобы он пришёл сюда? — продолжая смотреть в одну точку спросил Мартин. Его голос в данный момент был абсолютно безэмоциональным, а всё потому, что это странное чувство снова разрасталось в нём. — Он не придёт, он не знает где мы живём, — возразил Фонойоса. — Он знает всё, — Берроте тяжело вздохнул, наконец, отрываясь от пола и поднимая взгляд. — Мне всё равно, один ты не пойдёшь, — влез Сантьяго. — И я точно иду с тобой. — Я тоже, — кивнул Андрес. — И мы! — воскликнули ребята. — Нельзя, — Мартин грустно улыбнулся и покачал головой. — Никому из вас. Все несколько секунд недоумевающе смотрели на Мартина, даже не зная, как бы намекнуть ему на то, что если он пойдёт один — его точно убьют. — Пойдём-ка поговорим, — настойчиво предложил Андрес, хватая Берроте за руку и выводя из комнаты. Они быстро добрались до своей спальни, где Фонойоса сразу произнёс: — Ты не пойдёшь один. — Пойду, — возразил Мартин. — Это не обсуждается, Мартин! — растерянно воскликнул он. — Мне не пять лет, Андрес, — прошипел он. — Он же убьёт тебя! — не выдержал Фонойоса, срываясь на крик. — А ты хочешь, чтобы он и тебя с собой прихватил?! — не менее громко крикнул Берроте. — Я сказал, что пойду с тобой! — А я сказал, что ты никуда не пойдёшь! — Мне плевать, что ты думаешь по этому поводу! Я как по твоему должен жить дальше, если он тебя убьёт там?! — прокричал Фонойоса, и сам не понял, как дошёл до такого состояния. Видимо, перенервничал. Мартин испугался, когда заметил на глазах у Андреса слёзы. Именно это и вывело его из транса. — П-прости, — негромко извинился он. — Если хочешь, поедешь со мной. Но останешься в машине, пожалуйста, — буквально взмолился Берроте. — Хорошо, — тихо ответил Фонойоса, притягивая Мартина к себе. — Я прошу тебя, будь аккуратен. Мартин ещё никогда не слышал настолько жалобного и беспомощного голоса Андреса, а всё потому, что он и правда невероятно боялся. Он был почти уверен, что что-то должно пойти не так. — Я буду, — тихо произнёс он, немного отодвигаясь, и мягко касаясь губ другого мужчины. *** В итоге они не смогли оставить дома абсолютно никого. Всей компанией ребята уселись в машину и приехали к пустырю ровно в то время, когда и была назначена встреча. Они намеренно остановились чуть дальше от входа, дабы автомобиль не было видно. — Мартин? — окликнул его с заднего сиденья Тьяго, как только Берроте полностью остановил машину. — Я иду с тобой, — уверенно произнёс он. Мартин хотел было возразить, но понял, что бесполезно. Поэтому он просто тяжело вздохнул, и развёл руками. — Ладно. — Пап, — тихо произнёс Самуэль, умоляюще глядя на него. — Не надо, пожалуйста! — Я не могу, сынок, — он грустно улыбнулся, мягко поглаживая парня по волосам. — Он убьёт вас! — практически завизжала Карла. Тем временем Мартин, взглянув на Андреса, заметил, что тот смотрит на него точно таким же взглядом, что и Самуэль на отца. — Выйдем на секунду? — предложил он, а Фонойоса несколько раз кивнул, в то время как Сантьяго всё ещё пытался объяснить ребятам, что никто их не собирается убивать. Гандия просто хочет поговорить. Ну да, на пустыре посреди ночи, и что? Мартин и Андрес зашли за один из гаражей, чтобы из машины их не было видно, и Берроте сразу взял руки мужчины в свои, чувствуя, что они сильно дрожат. Как и весь он. Они пока не разговаривали, Мартин просто смотрел на Андреса, а сам Андрес куда-то вниз. На самом деле это здорово походило на прощание, и оба это понимали. Только вот другого выхода у них не было. Если Мартин не пойдёт сейчас, Гандия найдёт время и место подсторожить его где-нибудь в подворотне, и уж тогда ему точно не поздоровиться. К тому же Самуэлю и Карле нужно будет вернуться домой, а пока там Гандия это совершенно небезопасно, особенно теперь, когда он узнал, что Самуэль вдруг решил встретиться со своим отцом. Берроте некоторое время наблюдал за тем, как Андреса трясёт, как он смотрит в пол, не решаясь посмотреть ему в глаза, а когда сердце Мартина начало окончательно разрываться, он негромко начал говорить: — Пожалуйста, не волнуйся так, всё будет… — Я люблю тебя, — резко перебил его Андрес, наконец поднимая взгляд. Когда Фонойоса посмотрел ему в глаза, Мартин заметил, что он плачет. Его губы дрожали, как и всё тело, а по щекам текла солёная жидкость. — Прости, я так редко говорил тебе об этом, — дрожащим голосом произнёс он. — Но я правда… я очень… — Я тоже люблю тебя, — Берроте попытался улыбнуться, хотя ситуация больше располагала к слезам. Они снова обнялись, а Андрес вцепился в него так крепко, что Мартин начал побаиваться за свои кости, хотя, наверно, сжимал мужчину с неменьшей силой. — Не переживай, — он отпустил Фонойосу, но продолжил смотреть ему в глаза. — Всё будет хорошо. Ты веришь мне? Андрес несколько секунд просто смотрел на него, но после кивнул, хотя и не верил. — Вот и отлично, — он снова натянуто улыбнулся. — Тогда иди в машину и просто жди. Я скоро приду, ладно? Фонойоса снова кивнул, пытаясь успокоиться, но получалось не очень. Трясти его не переставало, а слёз хоть и стало меньше, но они продолжали течь. Мужчины вышли из-за гаража, а на дороге уже стоял Тьяго. Когда они подошли, Мартин медленно отпустил руку Андреса и проводил его взглядом, а когда увидел, что дверь машины закрылась, смог выдохнуть. — Идём? — негромко спросил Сантьяго. — Получается, что да, — вздохнул Берроте, борясь со слезами. Если он будет плакать на встрече с этим придурком, ничем хорошим это не закончится. Они прошли мимо машины, но оба не посмотрели в окна. Мужчины не хотели видеть слёзы на лицах близких. Свернув в нужный угол они, наконец, вышли на пустырь, где прямо по центру виднелся чёрный силуэт. — А я так и знал, сладенький, что один ты не придёшь, — усмехнулся он, резко разворачиваясь лицом к мужчинам. В правой руке Сезар держал пистолет, направленный, в данный момент, куда-то в область груди Мартина. — Только вот я ожидал твоего дружка. Что же вы так смотрите, друзья, неужели испугались? — засмеялся он, но этот смех вызвал у обоих мужчин только неприятные мурашки по коже. — Так и знал, — прошипел Берроте. — А мне почему не сказал? — негромко спросил Тьяго. — И что, ты бы не пошёл? — не сводя глаз с пистолета спросил Мартин. — Тебя бы не взял, — прошептал он. — Чего вы там перешёптываетесь? — крикнул Гандия. — Можно погромче, мне тоже интересно! — Нельзя, — сквозь зубы ответил Сантьяго, а пистолет сразу же был переведён на него. — Ещё один смельчак? — противно усмехнулся он. — Тьяго, нет, — прошипел Мартин, и пистолет снова нацелился на него. — Уж посмелее тебя, — ответил мужчина. — Бить женщин и детей — это так смело! — крикнул Сантьяго. — А у тебя инстинкт самосохранения напрочь отсутствует, я прав? — недовольно спросил Гандия. — Нет, я просто тебя не боюсь, — заявил он. — Ты настолько труслив, что на курок в жизни не нажмёшь. — Отступаем, — прошептал Мартин, замечая недобрый огонь в глазах Гандии. Но его друг, кажется, никуда уходить не собирался. — Хочешь проверить? — ухмыльнулся Сезар. Сантьяго ничего не ответил. — Что ж, тогда мы с вами поиграем, — рассмеялся он. — Вот стойте как стоите, отлично. И не двигайся, сладенький, а то первым улетишь. Главное, поближе. В кого попаду, тот и умрёт. Хорошая игра, а? — снова засмеялся он, но как только возвёл курок стал максимально серьёзен. — Пока, придурки, — прошипел он и, вопреки ожиданиям, действительно нажал на курок. Сантьяго только и успел закрыть глаза, а Мартин оттолкнуть друга в сторону. *** Выстрел и громкий крик. Для людей в машине этого было достаточно. Карла закричала, Самуэль начал громко плакать, а Андрес… он просто закрыл глаза, а из-под век всё равно ручьём беспрерывно текли слёзы.