***
Эксперимент с тестом прошёл великолепно. Как всегда, испытывали это на себе я и Лёха. Когда я прыгнул прямо в бассейн теста, я хотел напугать друзей — занырнув и не высовываясь, ну а по факту, в мою трубку чуть не попало тесто, и я бы мог задохнуться если бы не… Лёша. Пересмотрел кадры нашего будущего видео, я увидел, как он быстро спрыгнул в бассейн и был готов схватить меня, но ухватился за трубку, которая чуть сама не занырнула со мной. А потом, когда я все же вынырнул из теста, он попросил потрогать мои волосы, которые полностью были в этой липкой, неприятной жиже. Затем, Максим предложил падать в бассейн с тестом с небольшой высоты, но я все же отказался. Лёша, как всегда, был «за» такую идею. Когда он прыгнул с минимальной высоты, я, так скажем, испугался, и когда он громко шлёпнулся об тесто — я старательно и быстро (по меркам передвижения в тесте) подошёл к нему, схватил за его худые плечи и потянул вверх, чтобы он встал на ноги. В целом, все шло довольно неплохо, кроме одного, но… Максим, разумеется, не вставил этот фрагмент в видео, когда мы также решили окунуть машину в тонну теста, я как дурак попёрся испытать каково это, хотя мог остаться в стороне. Когда машина начала погружаться в тесто, я пытался выбить дверь, но зацепился за какую-то железяку, от чего нехило так поранил свою руку. Царапина размером где-то 2 см в ширину, образовалась прямо на месте запястья и чуть не затрагивала артерию. Кровь довольно сильно хлестала, но я изначально даже и не увидел рану, если бы Лёша не посмотрел на мой белый халат, на рукав, который постепенно краснел. Когда он увидел мой покрасневший рукав, он спросил: «Что ты чувствуешь сейчас?». Изначально я испугался, подумал, что он задал серьёзный вопрос, не связанный вовсе с этими экспериментами. Я опять начал накручивать себе в голову то, что он кидает мне какие-то намеки… Я посмотрел на него и беззаботно ответил: «Я ничего не чувствую к тебе». — теперь я начинаю понимать, что мой ответ был самым глупым ответом, но я оправдаю себя, одним словом, которое в то время было в моей крови — адреналин. Когда в кровь попадает адреналин — ты не понимаешь, что говоришь, не понимаешь, что чувствуешь, и боль уходит на самый последний план. Он удивленно поднял брови, сделал пару шагов и коснулся моей правой руки, а затем повернул к своему лицу область запястья. Я почувствовал страх, когда увидел, как из моей руки сочится бордовая, словно вино, кровь. Мы с Лёшей посмотрели на друг друга шокированными взглядами и сразу же ринулись в наш дом в большом ангаре, чтобы поскорее достать аптечку и залатать рану. Когда мы бежали словно на перегонки, Дима стоял посреди ангара, и Лёша прокричал ему бежать за аптечкой. В это время я уже не мог передвигаться, моё тело совершенно ослабло, и я был на грани, чтобы просто не упасть в обморок, и я моментально присел на зеленый, немного колючий газон. Изначально, наш третий друг не понял, что произошло, но когда увидел руку — быстрым шагом пошёл в наш дом в ангаре. Нам ещё повезло, что это был Дима, ведь он отлично ориентируется в каждой комнате дома и знает, где что лежит. Я сжимал свою руку максимально, пытаясь перекрыть кровотечение, но Лёша ловко снял свой белый халат и перемотал руку сделав из халата жгут. Вы сейчас спросите, а где все остальные ребята? Пару человек остались разбирать бассейн и вытягивать машину из теста. Не заметили нас лишь потому, что, это произошло моментально. Половина из ребят ушли на улицу снимать дополнительный эксперимент. В общем — до нас не было дела никому. Лёша в это время находился возле меня и взволнованно смотрел на мою руку. Он затянул слишком сильно ткань, отчего я чувствовал боль даже не от раны, а от того, что этот самодельный жгут просто отключил мне руку. В его глазах было сумасшедшее переживание. Вообще все это выглядело довольно забавно, словно из фильма какого-то, и никто бы так сильно не переживал, если бы это не было запястье, а как мы знаем — именно благодаря этому месту можно потерять довольно много крови. — Может вызвать скорую? Рана глубокая… — он держал меня за предплечье и наблюдал за тем, как постепенно его халат перекрашивается в бордовый цвет. — Нет, не нужно. Ничего страшного не произойдет, а если нужно будет зашивать — я поеду в больницу. Сейчас главное просто перемотать рану. — ответил я спокойным, расслабленным голосом, мои веки медленно закрывались, я чувствовал, что моё сознание начинает уходить от меня. Дело в том, что мне нельзя смотреть на свою же кровь, особенно, когда, допустим, у меня берут анализы. Я спокойно могу отключиться, но, когда я увидел столько крови, которая не переставала течь — я ощущал, что вот-вот я упаду в обморок. Его сильные руки резко и легко дали мне две пощечины, отчего я немного пришёл в сознание: — Эй! Попробуй мне тут откинуться… Я знаю один метод, чтобы ты не упал в обморок — просто говори со мной. Что ты делал вчера? Чем занимался? — его глаза терялись, он не знал, что ему делать, словно дитя. Я словно обкуренный посмотрел на его испуганное личико и засмеялся тихо. А что я делал? — Я не знаю, что я вчера делал. Я не запоминаю пустые дни. Единственное, что я запомнил, это то, что мы с тобой классно провели время. — ответил я ему немного пошатываясь. — Твоё хобби? — в этот момент, он присел рядом со мной, и взял в свою длинную худую ладонь мой расслабленный кулак, по которому стекала тёплая кровь. Хитрый. Отлично понимает, что я не уберу руку, и теперь он спокойно может делать с ней все, что хочет. Но самое ужасное это даже не то, что он взял в свою ладонь мою руку, а то, что… Мне нравились его прикосновения, и мне становилось от них значительно легче. — Я… Я просто читаю книги, слушаю музыку, как и все… — Ты такой скучный. — тихий смешок с его уст. — Я не такой как ты, Лёша. Я бы хотел быть таким как ты, но нет... — я смотрел на то, как наши руки соединились воедино, но в этот момент пришёл Дима, и сразу же сел на газон. Мы в сею секунду убрали наши руки. Повезло, что Лёша также проходил курсы «Красного креста» — и знает, как оказывать первую медицинскую помощь. Я не помню, что точно он делал, но знаю, что, когда бинт наматывался кругами на запястье — я не мог оторвать его взгляд. Какой же он красивый… Как же я хотел бы коснуться его белокурых волос. Я даже осмотрел его одежду — серая свободная футболка, где было что-то написано в стиле граффити, черные рваные джинсы, в которых он был вчера. Я начинаю бредить.***
Компания Мамикса сидит в комнате обсуждений. Все просто не могли поверить, что такое могло произойти. Каждый уже осмотрел мою перебинтованную руку, где наконец-то перестала течь кровь. Лёша сказал, что стоило бы съездить в больницу, все же зашить её, но я отказался. У меня были раны и больше, но его забота… Она очень удивила. Когда каждый прекратил уже обсуждать мою сегодняшнюю рану, Вова смотрел свою ленту в инстаграме, и удивленно и истерически засмеялся. Все теперь смотрели на моё запястье, а на нашего друга: — Что там? — удивленно спросил Макс, заглядывая ему в телефон. — Я в ахуе просто… — все ещё сильнее заинтересовались в том, что он там уже прочитал. — Ну, говори! — прокричал Максим, желая узнать ответ. — Мой одноклассник, с которым я раньше отлично общался в школьных годах — вышел замуж! — он развел своими руками и немного взволновано говорил. Все резко выдохнули. Ничего нового… Хотя… — Замуж? — в недоумении переспросил я. — Ты опять слова перепутал… — Нет. Он вышел замуж. У него теперь есть… Муж. — я смотрел в глаза моего друга и увидел, как резко холод пробежался по его телу. — Да ладно! — засмеялся Макс и выхватил телефон с его рук, чтобы увидеть фото свадьбы друга Вовы. — Охренеть! — ещё более звонче послышался мне его смех, когда он увидел все же это фото. Я нервно заглотнул свою слюну и посмотрел на рядом сидящего Лёшу, которому было совершенно наплевать на эти детские смешки. Если бы друг Вовы вышел замуж ранее — я бы смеялся так же, как и Макс, но сейчас я… Я не хочу смеяться, что самое страшное. — Боже, как же меня они раздражают. Я понимаю, допустим, ты гей, какая тебе разница, выходить ли тебе замуж за какого-то парня? Зачем это демонстрировать? Ты ведь все равно целуешь его только тогда, когда ты сидишь дома. В чем суть свадьбы. — глава команды начал рассуждать насчёт довольно опасной темы. Я не смотрел на Монахова, я смотрел на выражение лица Лёхи, и на удивление, я увидел некую злость, словно вот-вот разгорится дискуссия, но в этих моментах он как правило молчит, потому что знает — что мнение людей вокруг нас — не изменить. И я согласен с Максом. Был бы. Сейчас я не чувствую к ним какого-то отвращения, скажем, мне все равно. Абсолютно. — Ну вот ты, Дима, как ты относишься к геям? — Максим скрутил в своих руках листик, и преподнёс его ко рту Димы, изображая микрофон. Он немного растерялся: — Негативно. Мне мерзко от них. — кратко и ясно ответил он. — А ты, Артём? — Монахов решил провести соцопрос, спрашивая каждого, который сидел в круге. — Нейтрально, но больше негативно. Я согласен с твоей мыслью о том, что не стоит это показывать на виду. — объяснил свою позицию он. — Юлдаш? — с улыбкой спросил Максим, явно ожидая забавный ответ. — Упаси-Господь боже. Не дай бог такой в моей жизньи… — ответил он, а после чего истерически засмеялся. — Вова, ну а ты как? С другом общаться будешь? — Конечно, но… Я не хочу видеть его с его мужем. Я тогда откажусь от встречи. Я не могу просто смотреть на это, мне, даже, как-то грустно… — Максим внимательно прослушал его ответ, и кивнул головой, явно понимая его, а затем, я осознал, что я сам сижу возле Вовы и сейчас Максим спросит этот злополучный вопрос у меня. Он знал до этого дня, что я отношусь к ним даже яро. Меня раздражало их существование. — Ну а теперь переходим к самому известному мне гомофобу — Степану! — засмеялся ехидно Макс и предоставил мне слово. Я растерялся. Я мой взгляд метался как бешенный, но я обязан был ответить. — Нейтрально. — отрезал я. На лице у Максима вовсе пропала улыбка. Он приподнял свои брови и через секунду громко засмеялся: — Прости, что?! — Я изменил своё мнение. Мне просто плевать. — спокойно ответил я и сложил свои руки в замок, поглядывая на бинт. Я ощущал, что Лёша смотрит на меня. От этого мне становилось как-то не по себе. Максим прекратил смеяться и хлопнул мне по худому плечу: — Молодец, Стёпа. Ты современный человек. Идёшь на пути к толерастам! — я видел, как он хотел как-то оскорбить меня этим, что я якобы быстро поменял свою точку зрения, но я не мог солгать. Я всегда говорю правду. Мне нечего терять. Я, если честно, ожидал другой реакции. Более агрессивной. — Лёха, а ну расскажи нам твою точку зрения! В этот момент он выпрямил свою длинную спину и откинулся на назад: — Я не вижу смысла в том, чтобы говорить свой ответ. Это выглядит как какой-то дурацкий допрос гомофобов, где каждый ответ сопровождается смехом. — самоуверенно начал рассуждать он. Макс скрутил губы в трубочку, явно ожидая не такого ответа: — Это не допрос гомофобов. Мне просто стало интересно узнать, кто как считает, я не осуждаю никого. — спокойно ответил Максим. — Ты ошибаешься. Ты даже Стёпу подстебнул только что, хотя ему вообще как-то похуй на всю эту фигню, ему было хреново час назад, а ты задаешь такой идиотский, очень опасный вопрос, — он показал рукой на меня и продолжал, не отводя с глаз Максима говорить свою речь. — и я бы ещё понял, если бы не было этих детских смешков — отличный опрос, но у каждого человека есть своя точка зрения, любая, и не нужно с неё смеяться или подкалывать, или ещё что-то. — он приостановился, чтобы вдохнуть воздух. — и знаешь Максим, я с тобой абсолютно не согласен. Если ты думаешь, что свадьба двух геев — это цирк Шапито, тогда ты в нём клоун, потому что твоё дело смешить людей, когда по факту эти люди просто хотят такой же жизни, как и мы все! И я не вижу ничего в этом омерзительного, потому что я могу понять, какого это, когда их не понимают, и не принимают, хотя я гетеросексуал. И если ты сейчас меня назовёшь геем, потому что я положительно отношусь к ЛГБТ-меньшинствам — ты упадешь в моих глазах! Последние слова были на повышенных тонах, что даже сам Макс не знал, что ему ответить и просто стоял. Лёша воспользовался этим моментом и вырвался из этой душной комнатки. Когда я слушал его речь я был абсолютно согласен с ним. Это тот самый человек, который пусть и ведёт себя как ребёнок — совершенно другой внутри и это мне нравилось. Самое ужасное, что теперь я окончательно осознал, но я не могу принять, так это то, что да…Все же он мне нравится.
Когда он акцентировал внимание на то, что он гетеросексуал, что-то внутри меня ёкнуло. Сильно. Мне стало в какой-то момент даже грустно, я почувствовал, словно что-то оторвалось во мне. Просидев ещё секунд 20, я встал с кресла и также вышел из этой дурацкой комнаты, где опять поднялся шум. Идя по длинному коридору, я увидел его в конце. Он оперся об бетонную стену и смотрел в пол. Лёша сложил свои руки на груди и о чем-то думал. Я подошёл к нему со спины и положил руку на худое плечо: — Ты молодец. Сказал всё верно. — тихо ответил я ему, а он повернулся ко мне и обаятельно улыбнулся мне в лицо. В этот момент, меня почему-то тянуло… К нему. Я прикусил свою нижнюю губу и даже не мог что-либо сказать, а он продолжал смотреть на меня и улыбаться. Он сделал медленно шаг ко мне, отчего моё сердце начало стучать как сумасшедшее, я не верил, что сейчас это может произойти. Его крепкие руки аккуратно берут меня за талию и тянут к себе, тем самым, нежно обнимая меня, отчего, я стоял в шоке и не мог пошевельнуться. Через секунд 5 он отошёл от меня на пару шагов, и уходя ко мне лицом вдоль коридора прокричал: — Береги руку. Созвонимся! — и он развернулся и быстрее набрал темп. Я смотрел на его худую отдаляющуюся спину и не мог даже повернуться. Словно статуя — я не мог шевелиться. Опять. Меня словно парализовало. Так было приятно и… неожиданно?Если честно, я хотел поцеловать его. Я хотел поцеловать… его?