Стёпа:
— Поверь, я из вашей компашки — живее всех живых.
Макс: — Отлично, где Лёха? Вопрос, ответ на который я не знаю. После вчерашнего поцелуя, я взял его за тонкую талию, и аккуратно отвёл в машину, на заднее сидение. Он сразу же погрузился в сон и тихо, словно ребёнок, сопел. Я поглядывал на него через большое зеркало в машине, и как бы это сказать… Любовался им? Хотя в машине вонь стояла ужасная. Я ещё в шоке с того, как меня таксисты отвозили домой, ведь я был в похожем состоянии, а в некоторых моментах мне было ещё хуже. По мокрому асфальту, мы вместе ехали к адресу его квартиры. Он жил в пятиэтажке, вместе со своей девушкой. Когда мы приехали, я осознавал, что мне придётся тащить его домой, и это, было, пожалуй, самое худшее воспоминание за этот год. Я поднялся с кресла водителя, и подошёл к двери заднего сидения. Вновь ухватившись за его талию, я очень тяжело, но все же поднимаю Лёшу. Закрывая ногой дверь машины, я мельком нажимаю на кнопку «Закрыть» на своих ключах, но в этот момент Лёша вырывается из моих рук, и буквально подбегает к первому дереву и… Блюёт. Мне было очень больно смотреть на это, и поэтому я просто ждал, когда он закончит это делать, но я не смог все же стоять в стороне. Я подошёл к нему, нагнулся и ухватил его золотистые волосы, чтобы они не испачкались в его рвоте. В этот момент я слышал от него «Спасибо, что ты рядом» и прочее, отчего, мои чувства смешались. Я хотел смеяться, почему-то, от его пьяных реплик, и был страшно испуган его состоянием. И все же, когда уже всё дерево было обгажено, я вновь схватил его за талию, и медленно, но аккуратно, довёл его до лифта, а затем и до квартиры. Когда я стоял у порога, я почему-то разволновался. Сейчас я увижу девушку Лёши и вновь разочаруюсь в том, что он уже встречается с кем-то, хотя я старался об этом не думать. Постучавшись в дверь, мне пришлось подождать минуты две, пока она открыла. Я не ожидал такой реакции. Совершенно. Девушка со светло-русыми волосами даже не удивилась, и даже не была шокирована тем, что перед ней стоит пьяный в дребезги Лёша, который вообще не пьёт. Я быстро провёл его в спальню, когда девушка показала рукой где находится эта комната. Это было все очень странно, ведь я был испуган и испытывал панику больше, чем любящая его девушка, которая так и продолжала стоять у порога и ничего не делать. Я попросил её дать что-то от тошноты, и сказал, чтобы она давала ему больше воды, ну а она просто кивала мне в ответ. В её взгляде не было ничего, он был словно пуст: она не злилась, она не опечалена, она не волнуется… Странная реакция. Лёша: — Я тут. Мои мысли и воспоминания о вчерашнем дне улетучились сразу, когда я увидел его сообщение. Ничего себе. Как он вообще проснулся? Макс: — Тебя ждать? Лёша: — Нет. Дима: — Он же не пьёт, или ты со Стёпой все же выпил?) Я откинул свою голову назад, понимая, что он практически попал в яблочко. Я понимал, что он явно не сможет сегодня приехать в ангар, ведь его состояние было 0 из 100. Лёша: — Я не пил. Я просто по-человечески заболел. Дима: — Ну тогда я тоже заболел! Юлдаш: — Помогите найти мне карьюратор я не поминаю как пользоватся гуг лом жтим. Макс: — Мальчики, хватит ссориться! Мы взрослые люди… Дима: — Я не хочу никуда ехать, у меня голова раскалывается на куски. Лёха, докажи, что ты болеешь, тогда я отстану от тебя. Макс: — Дима, ну еб же вашу мать, ты можешь уже отстать от него. Пусть побудет дома! В эту же секунду Лёша скидывает фотографию с электронным градусником, где было написано: 38,5 градусов по Цельсию. В этот момент я словно прозрел, что это вовсе не его отмазки, а что он действительно мог заболеть, учитывая то, что вчера мы стояли в тонких пиджаках, под проливным, осенним дождём. Я вновь испугался за него. Мало того, что я уверен, ночь он спал в туалете, так у него ещё и температура… Это просто немыслимо! Я сразу же поднимаюсь с кровати, и держа телефон в своих руках, набираю его номер. Хотя бы гудки идут… — Алло, Лёха, как ты? — резко и волнующим голосом проговорил я. — Хреново так-то. — ответил он вяло и слышно было в его голосе, что нос напрочь заложен. — Ну вот же… Блять. Как себя чувствуешь? — я начал наматывать шаги вокруг себя, схватившись за шею. — Я же ответил, что хреново. Целую ночь рвал, лишь под утро меня отпустило. Поспал пару часов, проснулся — температура и заложенный нос. — Горло болит? — испуганно спросил я. — Что? — Я спрашиваю, горло болит? — Да я услышал, просто… Просто непривычно слышать заинтересованность о моём здоровье. — прерывисто проговорил он, хриплым голосом. Я на секунды две замолчал, осознав, что веду себя крайне неестественно. — Нет, не болит. Я, просто… Простудился. — продолжил он. — Ясно, тогда я приеду к тебе. Твоя девушка дома? — Стёп, остановись… — тихо ответил он мне. — Я привезу тебе лекарства, сладости, лишь выздоравли… — Стёпа. Тебе не кажется всё это странным. Ты выглядишь крайне подозрительно… — его ответ вновь заставил меня замолчать, и я вдруг почувствовал, как какая-то непонятная боль внутри меня разгорелась. — Разве забота о друге это… Подозрительно? — с лёгкой ноткой забавности спросил я. Он затих, и я услышал, как он попытался вдохнуть воздух носом, но вышло лишь неудачное пошморгивание. — Не нужно мне ничего. Спасибо, что позвонил, я ушёл спать. Пока. — отрезал он, и я хотел ответить ему вновь, но он сразу же отключил трубку, тем самым, закончив наш диалог с ним. Я громко вздохнул, и отложил телефон на тумбочку из красного дуба. Опустив свой взгляд вниз, я понял, что это было слишком… Слишком неправильно. Особенно после вчерашнего дня. Я слишком навязчив, наивен и веду себя как ребёнок. В моей голове происходит каша: мой мозг говорит мне отстать от него и забыть, ведь дальше, может начаться разруха, которая уничтожит наши жизни, но моё сердце — главный колокол тела, говорит мне действовать и не бояться последствий. Жизнь одна, и никогда не стоит ничего откладывать на потом или же забывать о чем-то. Это правило учит меня никогда не говорить никогда, ведь больше момента не может быть, и все твои мечты, мысли, утопии — просто исчезнут. Это заставляет меня действовать даже не думая наперёд. Сделав несколько шагов к двери на балкон, я открываю её, и через секунду ощущаю холод по своему телу. Дрожь, такая же, какую я испытывал вчера. На удивление, сегодня было солнечно, и я не мог просто забыть об этом и просидеть весь день дома. Солнечный день означал для меня как знак свыше, ведь в Новосибирске, осенью — редко можно было встретить подобные дни. Пачка сигарет валялась на подоконнике, и я вытягиваю из неё одну сигарету. Поджигая её, я опираюсь на ограждение балкона и смотрю на соседнюю многоэтажку, из которой пронзились утренние лучи. Голос в моей голове твердил об одном: — Ты же любишь, когда все идет не по правилам, Лёша?***
— Вы приехали на нужный этаж! — электронный звук женщины робота прозвучал у меня со спины, и я ещё раз задал себе вопрос: зачем вообще в пятиэтажных домах нужен лифт? В моих руках было пару плиток молочного шоколада, таблетки и порошки от простуды, и теплые красные вязанные носки, которые отдала мне мама. Моя мама в целом была рукодельницей — всегда плела мне свитера, которые я раньше часто носил, носки, и даже шапки. Я обожал её за золотые руки. Я решил, что это будет прекрасным подарком для Лёши, особенно в эту осеннюю пору. В моей голове я чувствовал себя сумасшедшим: прийти к тому человеку, который отказался от твоей помощи. Нет. Не так. Прийти к тому человеку, твоему другу, которому вчера ты признался в чувствах, вы поцеловались, и сейчас ты, даже через просьбу не приходить — стоишь как идиот у порога. Я сумасшедший, мать вашу. Делая медленные шаги, я на секунду остановился и подумал: может быть, не нужно? Но, а потом я вспомнил то, как его девушка отреагировала на пьяного парня, и я ещё раз проговорил себе: — Соберись. Трус. Уже стоял у порога деревянной двери, я посмотрел вниз и увидел коврик с улыбкой и надписью «Добро пожаловать». Это улыбнуло меня, ведь сейчас я могу отхватить по полной, и никто не будет рад меня видеть тут. Поднимая руку вверх и чуть не постучавшись, я замечаю, что дверь немного приоткрыта, и внезапно, моё сердце начало биться чаще. В мою голову сразу же полезли негативные мысли, и я, безоговорочно, сразу же открываю дверь, и делаю первый шаг в гостиную. В некой панике, я громко говорю: — Лёша, ты тут? Но никто, на удивление, мне не ответил. Я поворачиваюсь и тихо закрываю дверь, и в испуге сразу же бегу от одной комнаты в другую. В целом, квартира Лёши была довольно просторной — через длинную гостиную можно было попасть и на кухню, и в туалет, и в спальню. Неразборчиво, я открываю одну дверь за другой: на кухне, в туалете, в игровой никого не было, и самая крайняя комната, была спальня и я ринулся туда. Когда моя рука была уже возле ручки, и я на секунду остановился и подумал: «- А что если я сейчас увижу, как молодые люди занимаются любовью, и тут я такой…» Но прислушавшись, я не слышал ни голосов, ни шорохов, поэтому, собравшись с мыслями, я открываю дверь и чувствую вновь прохладу… В небольшой спальне сделанной в стиле модерн и в черно-белых тонах, я первым же делом увидел Лёшу, который плашмя, спиной, лежит на кровати, в спортивных серых штанах и в белой футболке с надписью «Imagine Dragons». Окно было прикрыто оранжевой шторой, через которое пытался прорваться солнечный свет. Эта же штора немного шевелилась от прохладного, осеннего воздуха, который проходил через открытую дверцу окна. Я положил свои подарки на ближайшую тумбочку. Я выдохнул и содрогнулся оттого, что тут было дико холодно, но в этом были и свои плюсы — не воняло перегаром. Осмотревшись по сторонам, я понял, что его девушки тут нет, и она, вероятно, ушла и бросила его даже когда ему реально плохо. Это огорчило меня и очень сильно. Медленно я подхожу к шторе, немного отодвигаю её, чтобы закрыть окно. Поворачивая свою голову, я замечаю, что Лёша забыл надеть носки, а возле кровати стояли его махровые, черные тапочки. Я заулыбался и сразу же понял, что труд моей мамы явно был не зря. Я подошёл к той самой тумбочке, где оставил свои вещи, и взял красные, вязанные носки. Тихо, я становлюсь на колени и смотрю не его замерзшие, посиневшие пальцы ног. Лёша спит очень крепко. Я даже удивлен этому, ведь так к нему мог прийти кто угодно. Взяв один тёплый носок в свои руки, я аккуратно поднимаю его пятку и надеваю ткань на его ногу. Господи, моя мама даже угадала с размером. Обычно она вязала носки на размера два больше, отчего мои ноги выглядели как щупальца осьминога, но на Лёше они смотрелись великолепно. Таким же образом, я надеваю следующий носок, и приподнимаясь, подхожу к нему и укрываю одеялом, которое он опрокинул. Его лицо такое смешное, когда он спит. Мало того, что он по-идиотски сопит, так он открывает при этом свой рот, но в целом он выглядел пусть и хреново, но очень красиво. Я обожал его золотистые локоны, а сейчас они лежат на его худых, впалых щеках. Как бы я хотел прикоснуться к ним… Я не мог просто бросить его. Видно, что ему нужна поддержка и человек, который будет приглядывать за ним, и поэтому, я просто решил не беспокоить его, и уйти в другую любую комнату, чтобы дождаться, пока он проснётся.***
В моих руках книга Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея». Я бы ни за что не подумал, что Лёша читает подобные книги, и при этом, она полностью исписана маркерами. Он выделял различные цитаты, и как я понял, у него даже было несколько типов: — Голубой: цитаты неважные, но стоит уделить внимание. — Жёлтый: неплохая цитата, которая заставляет подумать. — Красный: важная цитата. Красных цитат было всего лишь две: «Каждый живет, как хочет, и расплачивается за это сам.» И также: «Когда я очень люблю кого-нибудь, я никогда никому не называю его имени. Это все равно что отдать другим частицу дорогого тебе человека.» Очень цепляющие цитаты. Они вновь пробудили во мне мысли о том, что возможно они связаны хоть как-то со мной? Глупость. Продолжая своё чтение, я и вовсе не заметил, как человек в красных вязанных носках, опирается об раму двери и смотрит на меня. Пусть я и читал «Портрет Дориана Грея» 3 раза, его книга, исписанная маркерами — становилась для меня словно открытием. — Я так понимаю, ты долго уже тут сидишь? — хриплый голос пронзился с уст моего друга, который с улыбкой смотрел на меня. В эту же секунду, моё сердце начало быстро стучать, и я почувствовал панику внутри себя. Ненавижу, когда кто-то объявляется неожиданно. Я оторвал свой взгляд от книги и посмотрел на Лёшу, и его не уложенные светлые волосы: — Как ты… Узнал? — удивленно я посмотрел в его глаза и поправил свои металлические очки. — Ты прочитал половину книги и это всего лишь мои предположения. — он развёл своими руками и начал подходить к столу. Я отложил книгу в сторону и не отводил от него взгляд: — У меня есть несколько вопросов. — серьёзным тоном сказал я. Он присел на стул, и взял белую чашку с надписью «На папей» в свои руки. Там был горячий чай, который я уже заваривал раза три. — Во-первых, я думал, что ты меня убьешь, когда я приду. Почему ты это не сделал? Во-вторых, где твоя девушка и почему она не присматривает за тобой? В-третьих, как твоё самочувствие и в-четвёртых… — я оглянулся на то, как он делает глоток зелёного чая, — как тебе носки? Он скривил своё лицо и поставил чашку на стол: — Как ты пьешь эту бурду? — он скривил свои брови и посмотрел на меня. — Это вообще-то твой чай! — заулыбался я. — А… да? — он посмотрел в чашку, — ужасный чай. Нужно выкинуть его. — он подвинул её к моей руке, и я взял её. На секунду он замолчал, поднял свою голову в потолок и подумал: — Я тебя всегда хочу убить, но сейчас у меня не хватает сил, чтобы сделать это, поэтому живи… — он ткнул меня своим худым пальцем в плечо, — Я не знаю, где моя девушка и куда она пропала, так что этот вопрос я задам ей позже. Следующий вопрос — мне хуёво, потому что я не могу дышать носом и из-за этого чувствую только вкус блевоты в своем рте, и… Какой там следующий вопрос? — заинтересовано посмотрел он в моё лицо. — Носки. — кивнул я на его ноги и наклонился, чтобы посмотреть на них. — Суперские. Мне очень нравится. Люблю красный цвет, спасибо. — он опустил голову вниз и покрутил носком. Я засмеялся тихо. В эту секунду я ощущал себя действительно счастливым. Я действительно думал, что он может просто взять и выгнать меня, но на удивление, он в отличном настроении, хотя вид у него болезненный. — Тебе нужно помочь с чем-нибудь? Пока ты спал, я успел приготовить тебе яичницу, но я сомневаюсь, что она будет вкусной, так как ты не чувствуешь запаха, и по-моему, я пересолил. — я прикусил свою губу и посмотрел на сковородку на плите. Лёша в сею же секунду поднялся с деревянного стула и подошёл к плите. Открыв крышку, он увидел пусть и холодную, но яичницу с двумя сосисками: — Да… Ты прав, я вряд ли смогу насладиться едой сегодня. И вообще, в ближайшие два дня. Я закрыл свои глаза и откинул голову: — Блять, как я мог забыть… — Да, но мой кот, я думаю, не откажется от сосиски. — Лёша заулыбался своей милой улыбкой и оперся об кухонную тумбу. — Единственное, о чем я хочу попросить тебя — это закапать мои глаза, так как я не могу сам делать это. У меня руки дрожат в последнее время. — У тебя что-то со зрением? — я привстал со стула и посмотрел на него серьёзным взглядом, а он продолжал улыбаться. — Не тебе же одному в очках ходить. — он оттолкнулся от тумбочки и быстрыми шагами вышел из кухни. Я последовал за ним. Господи, мне кажется, это какой-то сон. Утром, я думал, что он меня размажет по стенке, когда увидит, но сейчас он ведёт себя как… Идиот? Или же это я идиот, который ничего не понимает. Мы пришли оба вновь в спальню, где уже холодный воздух стал душным. Запах перемешался с его цитрусовым одеколоном и перегаром. Не скажу, что мне это нравилось. Он плюхнулся на кровать, и каким-то волшебным образом, лекарство оказалось в его руках. Вероятно, он схватил его, когда шёл впереди меня с тумбы, или же в самой тумбе. — Садись возле меня, или же встань напротив. — он присел на край кровати и протянул мне капли для глаз. — Я хотел заварить тебе лекарство от простуды, а не капать твои глаза. Сейчас они вообще не должны волновать тебя. — с отрицанием, я взял флакон в свои руки и начал рассматривать его. — Мне послышалось сегодня, или ты хотел «позаботиться о своем друге». У тебя есть шанс. Не проеби его. — засмеялся он и поднял свою голову. Я открыл колпачок от флакона, и аккуратно коснулся его подбородка. Приятная, и одновременно колючая щетина. Приподнимая ещё чуть выше его голову, я наклоняюсь к его лицу и взбалтываю лекарство. Он приоткрыл сильнее свой левый глаз, и я целюсь каплей прямо в его зрачок. Через секунду он начинает моргать, и я принимаюсь закапывать правый глаз. Сконцентрировано, целясь каплей в зрачок, я ощущаю, как хрупкие и при этом сильные руки хватают меня за мою жилистую шею и притягивают к его лицу. Его сухие, покусанные губы соприкасаются с моими, и я ощущаю, как наши языки сплелись воедино. Он неуклюже кусал мою нижнюю губу, и я вновь ощутил приятную боль, от которой было сложно оторваться. Моё сердце выскакивало из груди, и не отрываясь от страстного поцелуя, я ощущаю, как воздух в моей груди начал стремительно заканчиваться. Но что-то в секунду перемкнуло меня, и моя рука касается его торса и отталкивает его от себя. Стараясь ухватить воздух в свои лёгкие, я смотрел на него, словно на сумасшедшего, он же, от силы моего толчка упал на кровать. Тёмная прядь упала на мои металлические очки, и я не мог прийти в себя ни на секунду. Ком в горле. — Лёша… Я… Мне… Мне нужно бежать. — не раздумывая, я мельком выбегаю из спальной комнаты, даже не оборачиваясь назад. Схватив своё черное пальто и даже не надевая его, я быстро выхожу из его квартиры и в спешке начинаю спускаться по ступеням.