Искусство Хаоса

      Обычно любые человеческие поступки имеют логику. От этой полезной функции избавлены только психически больные люди, которые часто живут в собственном мире, далеком от реальности. Во всех остальных случаях можно отследить мотивы, причем зачастую они будут корыстными. Так уж устроен мир, что человек просто так, по доброте душевной, ничего не делает. Исключения есть, но их настолько мало, что их можно записывать в Красную книгу. Но даже в этих исключениях есть логика. Занимаясь благотворительностью, люди пытаются самореализоваться, успокоить свою совесть, найти смысл существования, пропиариться, побаловать свое эго и чувство собственной важности... Причин очень много.       Я знала, что если покопаться, мотивацию можно найти в каждом поступке. И даже у такого психа, как Нильсен, есть какие-то цели. Я уже давно поняла, что он не действует просто потому, что ему так захотелось. Да, он полностью отбитый тип и позер, но все же логика присутствует. Завязал драку в баре и подставился под пулю — получил компромат. Подбросил родне дымовую шашку — продемонстрировал силу и показал, что с ним лучше не связываться. Пытался протаранить лбом пистолет военного — доказал, что угрозы на него не действуют… Так что я понимала, что особняк он сжег не просто так.       — Скажи, пожалуйста, — устало вздохнула я. — Зачем тебе понадобилось поджигать дом?       — А что? У тебя сохранились какие-то теплые воспоминания, связанные с этим местом и теперь ты плачешь горючими слезами?       — Воспоминаний нет, а вот вещи там были, да, — скривилась я.       — Ой, ну вот по шмоткам только не начинай убиваться, — взмолился он. — Новые купим.       — Ну и гад же ты! — процедила я сквозь сжатые зубы.       — Да что не так? — теперь Алекс растерял свой самоуверенный вид и смотрел на меня почти с недоумением. — Я же знаю, что ничего ценного или памятного у тебя там не было — только те вещи, которые ты купила накануне. А если ты переживаешь насчет затрат, то я в любом случае беру на себя все расходы, пока ты работаешь на меня и новый гардероб будешь покупать с той же карты, что и первый.       — Знал бы ты, как я ненавижу ходить по магазинам, да и вообще выбирать одежду, ты бы понимал, что я сейчас вот настолько близка к убийству, — я приблизила указательный палец к большому так, чтобы между ними оставался всего миллиметр.       — Упс, — немного смущенно улыбнулся Нильсен. — Понял, принял, обработал, в следующий раз буду спасать твой гардероб из горящего дома в первую очередь.       — А ты еще что-то собираешься поджечь в ближайшем будущем?       — Александр! — нашу тихую беседу прервал вопль «тети Бет», донесшийся издалека.       Впрочем, стало понятно, что в отдалении слышать эти крики нам осталось недолго. Вся многочисленная семья Ларкинз нас уже заметила и целенаправленно стремилась к нашим позициям. Причем лица у всех были недружелюбные… Интересно, если я сейчас начну по ним стрелять, это засчитается как самооборона?       — Ах ты мелкий суч…       Экспрессивная речь Брайана, который явно собирался броситься на Александра, была прервана очень простым образом. Нильсен кинулся ему навстречу, сжав в объятиях. Причем, судя по виду мужчины, обнимашки несли в себе цель не успокоить пострадавшего, а раздавить его.       Ну да, сводные братья были явно разной весовой категории. Точнее, категория-то может и одна, но вот оплывший к сорока годам Брайан, который в жизни ничего тяжелее папки с бумаг не поднимал, не был противником Нильсену. У мужчины резко перехватило дыхание, а глаза почти вылезли из орбит. На мгновение он даже начал напоминать игрушку-антистресс, которую нужно сжимать, когда чувствуешь нервозность… Может у Алекса всегда такая терапия?       — Как чудесно видеть всю семью в полном сборе в такое нелегкое для нас время, — сказал Нильсен. Брайана из своей хватки он уже выпустил, но все еще держал за плечи и, судя по гримасе на лице у мужчины, держал крепко. — Одно потрясение за другим… А ведь этот дом так напоминал нам всем о Гаррисоне, — скорбно вещал Александр.       — Я знаю, что это ты, — прошипел сквозь зубы Джейк, но, посмотрев на своего пасынка, ближе подходить не стал.       — Если вы хотите сделать заявления, дядя, то обратитесь к моему юристу. Кажется, Макото. Уверен, вы уже успели с ним познакомиться. Только моя личная просьба к вам — дождитесь хотя бы предварительного заключения пожарных. Все же столь голословные обвинения могут ударить по репутации, а когда родственники позорятся, это может неприятно сказаться на молодом поколении, которое еще не утратило надежду добиться чего-то в этой жизни, — Алекс обвел взглядом Шерон и Эмили, которые стояли с потерянным видом. — И да, дорогие мои родственники, как бы печально ни было это признавать, но столь светлый для меня период проживания вместе с вами одной дружной семьей, подошел к концу. Я надеюсь, вы еще не всю свою недвижимость успели распродать... Вроде помнится, у тети Бет была квартира в Бристоле. Ну да, не слишком большая, но мы же семья, потеснимся!       Теперь на лице Бетани, кроме растерянности и праведного негодования, был отображен неподдельный испуг. Ей явно не хотелось делить свою жилплощадь с этой оравой. Впрочем, это проблемы Бетани. Да и не думаю я, что они действительно уедут из Лондона.       — А теперь простите, вынужден откланяться. Много дел, нужно постепенно принимать управление бизнесом. Ну, вы понимаете.       Алекс всем еще раз плотоядно улыбнулся напоследок, а затем подхватил меня под руку и повел обратно к машине.       — Только не говори, пожалуйста, что ты сжег особняк, чтобы выгнать их из дома! — взмолилась я, когда устроилась на переднем сиденье.       — Ну раз ты так просишь, не скажу, — покладисто согласился Нильсен.       — Нет, ты серьезно? Интересно, как ты это устроил? Установил какой-то зажигательный снаряд с отсроченным действием? Создал механизм, который воспламеняется дистанционно по нажатию кнопки? Призвал демона? А если бы кто-нибудь пострадал?! Черт, да если ты о своей жизни не думаешь, мог бы принять в расчет других! Там персонал находился! А сам…       — Не нужно строить из себя моралистку, Агата, — поморщился он. — Мы все добиваемся своих целей и все идем к ним наиболее короткими и простыми путями.       — Угу, именно так и рассуждают диктаторы…       Нильсен резко затормозил, сворачивая на пустую парковку. Ладно, кажется, с нотациями я правда перестаралась… Даже немного страшно стало. Глупо, конечно. Не будет же он меня убивать… Наверное.       — Скажи мне, Агата, — он развернулся ко мне, внимательно вглядываясь в глаза, — почему ты пошла работать в полицию?       — Эм… — этого вопроса я ожидала меньше всего и даже немного растерялась. — Ты же сам знаешь…       — Я хочу услышать это от тебя. Настоящую причину.       — Думаешь, не имея денег и образования, лучшие компании мира будут за тебя бороться, предлагая место топ-менеджера? Ты в курсе, в каком положении я была шесть лет назад, — с досадой сказала я, уже начиная жалеть, что открылась ему. — Куда мне было еще идти?       — Куда угодно, — пожал плечами Нильсен. — Ты могла устроиться клерком, получая примерно такую же зарплату, но не подвергая свою жизнь опасности. Могла получить стипендию по специальностям, которые нужны государству и выучиться, а уже потом устраиваться на службу. Могла начать работать в бьюти индустрии и зарабатывать в несколько раз больше. А еще ты могла выйти замуж за богатого старика или стать моделью. Твою милую мордашку и красивую фигуру с руками бы оторвали все модельные агентства, а из старых извращенцев выстроилась бы очередь.       — Ну знаешь, — зашипела я, придумывая куда бы побольнее врезать.       — И это далеко не все варианты, которые я перечислил. Каждый человек найдет занятие, соответствующее его характеру. И так уж устроена природа, что люди всегда выбирают наиболее простой способ достижения своей цели. У тебя была цель выжить и заработать денег. Но ты пошла по самому сложному пути. Это нелогично. Настолько, что рискну предположить — помимо первых двух пунктов, у тебя была еще одна цель, которая затмила все остальное.       В районе груди на секунду все сжалось, а от головы отхлынула кровь. Ну и откуда он взялся на мою голову, такой проницательный?       — Хотела пойти в мафию, но там соцпакет похуже, — попыталась отшутиться я.       — А вот это уже ближе к цели, — прищурился Нильсен. — Ты ведь ищешь своего Данте не просто так. И я бы допустил, что как только он тебе попадется, ты передашь его в руки правосудия, но это плохо сочетается с ненавистью, которая вспыхивает в твоем взгляде. Ты целенаправленно пошла в полицию, чтобы иметь доступ ко всем базам, а главное — к оружию. Я прав?       Ответить мне на это было нечего. Да, он прав. Данте не просто оставил меня с долгами. Официально непредумышленное убийство тетушки висело на Чарльзе, который скоропостижно и очень вовремя скончался сразу после ареста. Если поначалу дело еще расследовали, то когда семья Харрис, оставшись с единственным ее представителем в моем лице, лишилась всего, его просто замяли, повесив все на дядю. Чтобы нанять частного детектива у меня уже не было денег. Но я могла провести расследование самостоятельно…       Полгода бессонных ночей, бесконечного опроса всевозможных свидетелей и даже проникновение со взломом в мой бывший дом, чтобы найти хоть какие-то улики. Только через эти шесть месяцев стало понятно, что все нити ведут именно к Данте. Я не знала только, участвовала ли в этом Элиза, или просто решила сбежать вслед за сводным братом, а по совместительству и любовником. Я надеялась, что не участвовала. Мне бы не хотелось ее убивать…       Так что Нильсен был прав. Работа в полиции была самым простым и быстрым способом легально получить оружие в Британии.       — Я признаю твое право на месть. Но думаю, на этом можно закончить разговор о морали, — подытожил Алекс, поняв, что ответа от меня не дождется.

***

      Если вы думали, что Нильсен не подготовился к тому, что останется без крыши над головой и везет меня в отель… То подумайте еще раз. Оказалось, что у него была уже заготовленная уютная квартира в удобном районе Лондона. Причем в ней оказалось абсолютно все необходимое — вплоть до новых зубных щеток.       Возможно, я бы немного позубоскалила на тему его продуманности, но стычка в машине немного меня остудила. Я действительно не имею права указывать на что-то и читать нотации. Пока он не переходит рамки, пусть развлекается как хочет. В конце концов, у нас исключительно деловые отношения и мне Нильсен нужен так же сильно, как и я ему, а может быть даже и больше.       А еще стоит признать, хотя бы себе, на этот раз попытки воззвать к разуму были вызваны вовсе не моралью, а скорее беспокойством. Беспокойством именно за него… Мне начал импонировать этот открытый и забавный псих, не лишенный какого-то своего кодекса. И это напрягало…       Нужно больше не допускать подобного, полностью сосредоточившись на рабочих отношениях.       В этой квартире был ощутимый плюс, по сравнению с комнатой в особняке — несколько спален. Выбрав первую попавшуюся, я даже не особо смотрела по сторонам. Единственное, что привлекло мое внимание — кровать. Все остальное не имело значения.       Быстро ополоснувшись в душе, я забралась в постель прямо в полотенце и, едва натянув сверху одеяло, отключилась. Наверное, сказалась физическая и моральная усталость последних недель, а особенно вчерашнего дня, потому что проснулась я далеко за полдень. Если честно, даже не помню, когда в последний раз я спала так долго.       Поднявшись и оглядев сбившееся на краю постели полотенце, я поняла, что передо мной встала еще одна очень острая проблема, которая хоть раз возникала у любой девушки — нечего надеть. Но у меня она была буквальной. Нет, я могла надеть вчерашний костюм. Пофиг, что он траурный. Основная проблема была в другом — белье я привыкла менять ежедневно, а вчера у меня не хватило сил и сообразительности закинуть его в стирку.       Утренний душ не помог решить мое затруднительное положение, но в голове немного прояснилось и я начала исследовать шкафы, обнаружив там несколько халатов разных размеров. И это была не последняя находка.       Короткий обход территории показал, что кроме меня в квартире никого нет, а в гостиной мне в глаза сразу бросилась внушительных размеров коробка, к которой был привязан воздушный шарик черного цвета с надписью: «я ненавижу тебя меньше всех». На самой коробке валялась открытка, где помимо такой же пассивно-агрессивной надписи уже от руки была приписка: «открой меня».       Решив, что даже Нильсен не стал бы оставлять для меня бомбу в такой упаковке, я последовала инструкциям. В коробке обнаружилась одежда самой разной направленности, но вся моего размера. Даже белье присутствовало. Все от лучших брендов и подобрано с безупречным вкусом. Но вашу ж мать! Почему только кружевные комплекты? Где мое родное, удобное, бесшовное белье?!       Спокойно, Агата. Если тебе подогнали халявный гардероб, который не нужно выбирать самостоятельно, скажи спасибо, а не скорби по удобным трусам, которые не врезаются в самые неподходящие места…       Следующим пунктом в моем коротком списке под названием «как не сдохнуть в квартире Нильсена», была кухня, в которой, я надеялась, была хоть какая-то еда. И, нужно признать, она действительно была, причем в огромном количестве. Полки были забиты самыми разными продуктами долгого хранения, а в холодильнике были красиво расставлены контейнеры, и что-то мне подсказывало, что в них содержатся блюда из каких-нибудь недешевых ресторанов. Впрочем, меня смущал небольшой сверток, который лежал прямо по центру.       Аккуратно взяв его, я размотала ткань, уставившись на содержимое пустым взглядом.       — Дорогая, что у нас на ужин? — раздался за спиной веселый голос.       — Для меня это завтрак, а вообще время обеда, — глухо ответила я, все еще разглядывая свою находку.       — Ну раз завтрак, то я могу рассчитывать на блинчики?       — У нас в холодильнике палец твоего деда, — повернувшись к нему лицом, выдала я спокойным тоном, но при этом, пытаясь убить его своим тяжелым взглядом.       Умирать он отказался и вместо этого приблизился ко мне почти вплотную. Ну и к холодильнику заодно, конечно. Не знаю, кто из нас интересовал его больше.       — Мои вкусы весьма специфичны, — прошептал он томным голосом, а затем наклонился, как для поцелуя, но в последний момент ушел в сторону, доставая из холодильника какой-то контейнер. — Ну палец и палец, — продолжил Нильсен уже нормальным голосом. — Он тебя не трогает, и ты его не трогай. Нам его еще на экспертизу нести.       — Кстати об этом… Ты уже выбрал лабораторию? — сказала я, положив бренные останки тела на место.       — Еще нет. Возможно, придется отправлять в другую страну. Если это кто-то из совета директоров, то местные даже частные лаборатории могут контролироваться. Запрос с фальшивого имени лучше не оформлять, так как работа предстоит очень неординарная. Могут вычислить.       — У меня есть знакомый судмедэксперт, — задумчиво протянула я.       — Ему можно доверять?       — Насколько это в принципе возможно, — из горла вырвался тяжелый вздох. — По крайней мере, в отсутствии связей с твоим советом директоров, да и вообще всяких корпоративных личностей, я могу быть уверена. По официальным документам проводить тоже не будут, если я попрошу.       — Замечательно! — улыбнулся Нильсен. — Все же я был чертовски прав, когда выбрал тебя.       Я только раздраженно закатила глаза, доставая первый попавшийся контейнер с едой. Не просто не стыдиться того, что он принудил меня к работе с ним, но даже шутить на эту тему — в этом весь Александр.       — Когда поедем? Ночью?       — Конечно, ночью, — с энтузиазмом поддакнула я. — А встреча будет проходить на закрытой парковке. Только у нас дресс-код — без темного плаща не пускают, — я еще раз закатила глаза, убеждая себя, что это сгодится за гимнастику для зрения. — Мы что, в фильме про мафию?       — Неужели не на парковке? — Нильсен посмотрел на меня жалобным взглядом. — Ты рушишь все мои надежды и мечты.       — Переживешь, — отмахнулась я. — Твои мечты и так поразительно часто сбываются.       — Главное — не забывать посылать сигналы в космос! — уверенно заявил он. — Ладно, раз ночное рандеву отменяется, то обедаем и выходим. Лучше не терять время, а то знаю я тебя — это сейчас тебе палец Гаррисона в холодильнике не нравится, а как проголодаешься, сочтешь за деликатес. И где нам потом улики доставать?       Боже! Где найти силы, чтобы сдержаться и не убить этого придурка?

***

      Здание морга располагалось не в самом фешенебельном районе Лондона. А если говорить менее иносказательно, то оно находилось в откровенных трущобах. Полностью закрытое и обнесенное забором инфекционное отделение с одной стороны, транспортное депо — с другой. Дальше начинались склады и заводские постройки. Но само здание было новеньким, почти блестящим.       На входе нас встретила девушка-администратор, которая вообще-то не особо-то и нужна для такого места. Просторный и светлый холл только добавлял атмосферы дорогого отеля, как и удобные диваны, цветы в кадках и даже ваза с фруктами, которая тянула на экзотический натюрморт. То ли политика морга была на привлечение клиента, что даже звучит абсурдно, то ли местные работники пытались создать уют.       — Я к Линд, — не здороваясь с девушкой, бросила я, на ходу показывая свое удостоверение.       Задерживать меня не стали. Все же полиция здесь бывает часто, так как в здании расположены не только холодильники для умерших и кабинеты патологоанатомов, но и офис судмедэкспертов. К стражам правопорядка здесь привыкли и чаще всего, не задавали вопросы.       — А ты суровая, когда на работе, — фыркнул Алекс.       — Не ври. Я и не на работе суровая, — бросила я, спускаясь в подвал.       Мое утверждение тут же опровергла девушка, которая увидела меня еще на лестнице и с визгом бросилась ко мне в объятия из другого конца коридора. Рэйчел Линд собственной персоной. Пожалуй, самый добрый человек, которого я когда-либо встречала. Она же судмедэксперт, она же натуральная блондинка, которая мастерски умеет прикидываться дурочкой в нужный момент.       — Агата, — воскликнула она, чуть ли не рыдая на моем плече. — Куда ты пропала? Не заходишь совсем… Я уже переживать начала!       — Я взяла отпуск, — коротко бросила я, отрывая от себя Рэйчел.       Она посмотрела на меня с весомой долей удивления, а затем просканировала пространство взглядом, натолкнувшись на Нильсена.       — А вот, видимо, и причина отпуска, — улыбнулась она.       — Нет!       — Да!       Мы с Алексом ответили синхронно, но разнопозиционно. Впрочем, он не растерялся, сразу же приобнял меня за плечи, и выдал:       — Ну о какой работе может идти речь, когда встречаешь настоящую любовь? Нужно ведь насладиться моментом. Пропустить медовый месяц из-за какой-то работы — преступление!       — Ты что, и замуж успела выскочить? — выпучила глаза Рэйч.       — Он шутит, — постановила я, высвободившись из объятий. — А вообще я к тебе по делу. Не для протокола.       Линд сразу же стала серьезной, еще раз окинув коридор взглядом и кивком головы указывая на ближайшую дверь.       — Идемте.       Рэйч провела нас в помещение, где, очевидно, работала до того момента, как натолкнулась на меня. На столе уже лежал наполовину препарированный труп, а инструменты пребывали в некоторой хаотичности.       — Что случилось? — спросила Линд.       — Вот, — протянула я ей салфетку, которую предварительно отобрала у Александра.       Рэйчел недоуменно посмотрела на меня, а затем осторожно, прямо как я возле холодильника, развернула сверток и уставилась на содержимое.       — Хм… Если вам нужна помощь для определения этой субстанции, то могу сказать, что здесь у нас имеется кусок мягких тканей, который был отрезан после наступления смерти, и клок волос.       — Ваша дедукция просто поразительна, мисс Линд, — раскланялся Нильсен. — Не удивлен, что вы работаете с полицией.       — Алекс, фу, — шикнула я на него. — Пойди, погуляй пока.       Он фыркнул, показательно надулся и отправился изучать труп с самым независимым видом. Может хоть здесь найдет для себя благодарного собеседника…       — Рэйч, ты сможешь определить по этим материалам, были ли в организме яды или тяжелые металлы?       — Из ЭТОГО? — почти возмущенно прошептала подруга. — Ты хоть знаешь, как определяются яды после смерти? Думаешь, анализа крови хватит? Некоторые оседают в легких, другие можно обнаружить только в печени. Сейчас все современные яды делают с очень быстрым периодом полувыведения, поэтому необходимо вскрытие! Где тело?       — Уже похоронили, — вздохнула я.       — Ладно, — вздохнула Рэйчел, немного подумав. — Сделаю что могу, но ничего не обещаю. Я так понимаю, документы оформлять нежелательно?       — Правильно понимаешь. Их вообще нельзя оформлять. Буду тебе очень признательна…       — Ни слова больше, — улыбнулась она, а затем оттянула меня практически в самый угол. — Лучше расскажи, что это за красавчик с тобой? Неужели мораторий на мужчин самой неприступной Харрис снят?       — Не снят, — веско ответила я, поджав губы.       — Агата, ты заставляешь меня усомниться в твоей ориентации… Ты его вообще видела?       Казалось, еще немного, и у Рэйчел начнет капать слюна.       — А ты с ним общалась? — выгнула я бровь и кивком головы указала на Нильсена, который где-то раздобыл скотч и с его помощью пытался создать на лице у трупа подобие широкой улыбки. — Алекс, оставь тело в покое.       — Мне скучно, — пожаловался он. — Должен же я хоть чем-то заниматься, пока вы там меня обсуждаете.       — Можешь тоже себя пообсуждать, у тебя это отлично получается, — бросила я, снова обратившись к Рэйчел. — Мы, пожалуй, пойдем. Боюсь, его небезопасно оставлять наедине с острыми предметами.       — Ага, — завороженно кивнула Линд, не сводя взгляд с Александра.       Кажется, ее совсем не смутило своеобразное глумление над трупом. Впрочем, неудивительно. Профессия все же сказывается. А вот то, что она теперь еще год будет меня доставать, спрашивая, встречаюсь ли я с ним, бесспорно и очень печально.

***

      На выходе Нильсен вел себя достаточно странно и долго общался с девушкой-администратором, расхваливая это милое заведение. Я этот неожиданный акт вежливости предпочла не наблюдать, выйдя на улицу. Специфический запах, который стоял в морге, вызывал легкую дурноту, хоть я и привыкла к нему. Так что вдохнуть свежий вечерний воздух было необходимо, причем как можно скорее. А когда Александр нагнал меня, я заметила, у него под распахнутой голубой рубашкой что-то топорщится. Я бы ничему не удивилась — даже тому, что этот псих спер отрубленную голову. Но для головы это что-то было слишком шипастым. Через секунду меня озарило…       — Нильсен, ты что, стащил ананас? — застонала я, схватившись за голову.       — Неправда! — Заявил Алекс. — Почему сразу стащил? Эти фрукты там для гостей, вот я и воспользовался.       — Они там не для гостей! В морге не бывает гостей, идиот. Они для персонала.       — Пусть не жадничают, — отмахнулся Алекс.       — Вот объясни мне, зачем человеку, который легким движением руки покупает очень недешевый автомобиль, даже не задумываясь о том, сколько он стоит, а еще полностью оплачивает мой долг, воровать ананасы? С деньгами у тебя полный порядок. Ты что, не мог его просто купить?       — Ворованный вкуснее, — пояснил он.       Я только покачала головой, отчаявшись найти логику в поступках этого мужчины. Точно так же я не могла понять, зачем мы оставили машину в нескольких кварталах отсюда. Нет, Алекс, конечно, объяснил, что на парковке для персонала номера зафиксируют камеры. Но ведь лица наши в любом случае засветятся… К чему такие предосторожности? Тем более добираться приходилось по весьма обшарпанным, а сейчас еще и темным улицам.       — Только посмотри, какая замечательная обстановка, — окинул пространство взглядом Нильсен, а затем выдал низким голосом, в котором просто разливался пафос. — Этот город прогнил до основания. Даже воздух здесь тяжелый, такой же, как и грехи его жителей, которые забились в свои убогие квартирки, сдавливающие их своей мрачной действительностью.       Эта речь могла бы стать лучшим украшением стереотипных фильмов о двадцатых годах где-нибудь в Чикаго.       — Атмосфера безысходности накрыла этот город и не собиралась его отпускать из своих лап гнилого маркетинга и продажных корпораций. И мы, двое смельчаков — продажный коп и молодой бунтарь, которые…       — Нильсен, как же ты меня достал! — застонала я. — Я не продажный коп!       — Красивый, отчаянный авантюрист и коп, которого отправили в отставку за несоблюдение правил, — исправился он. — За то, что отказался следовать преступным приказам своего гнилого начальства.       — У тебя слово «гнилой» слишком часто повторяется, — подсказала я.       — Только мы можем противостоять всем коррумпированным шайкам этого продажного города, которые запустили свои сети в каждый мрачный уголок…       Дослушать этот познавательный рассказ мне не удалось. Свернув в очередной переулок, я прошла несколько шагов, а затем схватила Нильсена за руку, утаскивая в узкий проем между домами и значительно ускоряя шаг.       — Что случилось? — он сразу же перешел на нормальный тон.       — В конце переулка трое ребят самой неприятной наружности. Между собой не общаются, явно кого-то ждут, возможно, нас. Минимум у одного под одеждой пистолет.       Практически пробежав еще десять метров, мы уперлись в тупик.       — Ну что ж, придется выходить, — безразличным тоном прокомментировал ситуацию Александр.       — Не придется, — буркнула я. — Они уже идут сюда.