Невзирая на лица

      Может ли удивить кого-то мужчина, одиноко сидящий на скамейке в парке тёплым летним вечерком? Вряд ли. Вот и сейчас никто не обращает ровным счетом никакого внимания на мрачноватую фигуру, что пристально наблюдает за устроившей пикник семьей. Он не выглядит опасным. Совершенно обычный, если не всматриваться особо. Среднестатистический мужчина средних лет, в лёгком льняном костюме и солнцезащитных очках.       Примерно такую картину видят окружающие, но я чувствую совершенно иначе. Это тело мне омерзительно, никогда не любил примерять на себя тела давно умерших людей, словно старый застиранный костюм с гаражной распродажи, но правила требуют, чтобы их соблюдали. Показываться здесь в своём истинном обличии слишком опасно. Прихвостни отца не должны меня учуять. А эта шкурка успешно скрывает меня от низших демонов, которых я рискую повстречать на Земле.       Взгляд снова вернулся к расположившейся на мягком пледе семье. Мужчина и женщина совершенно непримечательные. Настолько обыкновенные, что даже скучно. Серые лица, серые души. Они вынимали из корзины сэндвичи и фрукты, рядом расположился термос с горячим напитком и небольшая кучка детских игрушек. И лишь девочка, уронившая цветастый мячик, привлекла мое внимание.       Легонько шевельнув пальцами, я направил резиновую игрушку в сторону скамейки, на которой расположился. Мячик послушно прикатился ко мне, бодро перепрыгивая через бордюр и ударяясь о мысок туфель, а девочка уже с улыбкой бежала за ним. Все так, как я планировал. Легкое платьице развевалось на ветру, и в целом она походила на ангелочка с церковных фресок.       Я стянул с переносицы очки, складывая и зацепляя дужкой за нагрудный карман. Наклонился, поднимая яркий резиновый трофей, и перевел взгляд на девчонку. Миловидная мордашка, пухлые щечки, искрящиеся серо-голубые глаза. На вид лет пять, не больше. Хотя, может, и меньше. Никогда не умел определять возраст смертных на глаз. Ручонки уже вытянулись навстречу, а на губах растянулась улыбка.       — Дядя, дайте, пожалуйста, мячик.       Тоненький голосок, словно перезвон ручейка. И откуда во мне вся эта сентиментальность? Я тоже улыбнулся, ведь не сделать этого было просто невозможно, настолько заразительной была ее улыбка. Протянул игрушку девочке, на что она без зазрения совести выхватила ее, задевая тёплыми ладошками мою напрягшуюся руку, и весело подпрыгнула. Но вместо того, чтобы вернуться к родителям, пристально уставилась на меня:       — Дядя, у вас такие красивые глаза, — она подошла близко-близко, забавно сдвинула бровки и склонила голову на бочок, — почему они красные?       — Просто я — демон, и глаза у меня волшебные.       Моргнув, я призвал адское пламя, что пробежалось яркой вспышкой по алой радужке. Девочка смотрела завороженно, будто только что перед ней случилось настоящее чудо. Снова моргнув, я вернул глазам привычный алый оттенок и хитро подмигнул малышке. Какой же довольной и счастливой она была в этот момент. Словно повстречала настоящего чародея, а не адское отродье с прогнившей чёрной душой.       — Вики, милая, иди скорее сюда.       Женский голос заставил девчушку вздрогнуть, но от меня она все равно не отвернулась. Смотрела с интересом и всей своей детской внимательностью. Непоседливое создание, что привлекло внимание наследника Ада. Жутковато, не правда ли?       — Меня мама зовёт.       Сказала тихонечко, будто не хотела расстраивать. На щеках появился озорной румянец. Милая. Мячик перехватила одной ручкой, второй же забавно убрала растрепавшиеся от активных игр и выгоревшие на солнце волосы.       — Беги скорее, малышка Вики, не заставляй ее волноваться.       Я легонько потрепал ее по голове, ощущая тепло нагретых солнцем мягких волос и сосредотачиваясь на этом необыкновенном чувстве. Я ожидал, что она умчится к зовущей ее маме, забывая обо мне. Но уже отбежав на пару шагов, девочка обернулась. Улыбнулась так знакомо, что кольнуло в груди, но при этом совершенно по-новому. Маленькая Вики. Мы ещё обязательно встретимся с тобой. Обязательно.       Она вернулась к родителям, а я продолжал наблюдать, потирая ладонь, что недавно касалась ее, пальцами свободной руки. Тепло. Мягкая, тёплая, живая. Так странно ощущать это снова. Кожу до сих пор покалывало, ведь за время разлуки я успел отвыкнуть от этого чувства. Какое-то время Вики ещё оглядывалась в мою сторону, но заигравшись, отвлеклась окончательно.       Дождавшись, когда они засобираются домой, я тоже поднялся на ноги, слегка потягивая затёкшие мышцы. Пора было возвращаться домой, в жгучее пекло Ада, которое я все равно не ощущаю, под контроль папаши. Тот факт, что я уже нашёл ее, придётся скрывать всеми возможными силами. Время теперь будет играть против меня, приближая такой ненавистный миг.       Отойдя в безлюдный переулок, я оглянулся и, убедившись, что поблизости нет смертных, призвал водоворот. Плотные облака кружились вокруг, создавая иллюзию покоя. Как будто он возможен там, куда я направляюсь. Завершив путешествие, ступил на иссушенную, потрескавшуюся землю. Комья рассыпались под ногами с тихим предсмертным скрипом. Звук убаюкивал. Такой привычный за прожитую в Аду жизнь.       Я шёл в замок, который должен был считать домом, но воспринимал не иначе, чем камеру пыток или больницу умалишённых. Мрачные коридоры встретили лязгом цепей, свистом сквозняков и редкими отблесками огня в установленных вдоль коридоров факелах. В Аду давным-давно создали некое подобие земного электричества, работающее за счёт энергии самой преисподней, но здесь таких благ не было. Консервативность отца в таких вопросах порой доходила до помешательства. Да и не только в таких. Сомнения насчёт трезвости его ума уже давно перестали быть сомнениями, все знали наверняка, что он потерял связь с реальностью ещё до большой войны, но старательно игнорировали сей факт. Заявить подобное самому Сатане — было равносильным самоубийству.       Без стука я зашёл в комнату, замечая ее обладателя в кресле у камина. Демон был расслаблен, глаза прикрыты, и лишь на звук захлопнувшейся двери он приоткрыл один, дабы проследить за моими передвижениями по его покоям. Не церемонясь особо, я уселся в соседнее кресло, устало откинувшись на спинку и упираясь взглядом в подрагивающее пламя.       — Какими судьбами, Люцифер?       Звучный голос моего давнишнего друга прорезал тишину комнаты. Я взглянул на него, удивляясь такому вопросу. Бровь поднялась вверх, демонстрируя охватившую эмоцию.       — Разве я прихожу к тебе только по поводу?       Пэймон усмехнулся, с прищуром заглядывая в глаза. Поднялся с кресла, вальяжно проходясь по мягкому ковру, расстеленному перед решеткой камина, босыми ногами. Вынутая из бара бутылка глифта звонко коснулась поверхности журнального столика, а после — рядом звякнули бокалы. Вязкая дымящаяся жидкость разлилась в емкости, и друг с ухмылкой протянул мне одну из них.       — Не только. Но сейчас, я уверен, повод имеется. Рассказывай!       Я покрутил перед глазами бокал с единственным напитком, способным опьянить бессмертных. Да, пожалуй, сейчас необходимы именно они: глифт и верный товарищ. С Пэймоном мы знакомы с детства. Сын одного из приближенных отца, он был старше на несколько лет по земным меркам, когда мы встретились. Мальчишка спас меня из пасти цербера, оттащив за шкирку, когда я по наивности решил, что покормить адскую псину с ладошки — отличная идея. Как бы не так. Если б он вовремя не среагировал, Ад лишился бы принца. Единственного выжившего к тому дню. С тех самых пор мы стали друзьями. И спустя сотни и тысячи земных лет ближе него у меня никого нет.       — Я нашёл ее.       В повисшей тишине, за треском поленьев в камине, казалось, слышится, как лихорадочно прокручиваются шестерёнки в его голове. Он растерянно сел в кресло, делая большой глоток глифта и взъерошивая рукой темные волосы. Взгляд снова вернулся ко мне.       — Ещё ведь рано. Ты уверен?       Я кивнул, опираясь локтями в колени и опуская взгляд куда-то себе под ноги. Все правильно. Действительно рано. Я должен был ее найти через без малого двадцать земных лет. Сатана ощутит ее не раньше, чем ей исполнится двадцать два года. Вот только я почувствовал ее присутствие в мире смертных намного раньше. Изученная вдоль и поперёк энергия манила. Я и прежде находил ее еще до отведённого срока, но никогда не видел перед собой в образе маленькой девочки.       — Уверен. Я… — тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли, — я касался ее. Все так же, как и раньше. Это точно она. Только сейчас она ещё ребёнок.       Пэй поднялся на ноги и принялся очерчивать круги по просторной комнате в попытке понять, как это произошло, и принять решение, как поступить дальше. Он был напряжен. Я же, в отличии от друга, оставался полностью спокойным. Чуть растерянным, но спокойным. Ведь факт того, что я смог ее найти, совершенно ничего не менял.       — Это же прекрасно! Ты можешь убить ее сейчас и забыть о проблемах на ближайшую сотню лет.       Он редко меня злил, но сейчас произошло именно это. Глаза вспыхнули, а губы исказила гримаса презрения. Я посмотрел на него, выражая всю степень своего недовольства.       — Не уподобляйся моему отцу, Пэймон, — голос прозвучал жестко и резко, — твоя жестокость не знает границ. Да, я — убийца, чудовище, монстр, адский палач, но я не трону невинного ребёнка. Ей и так отведено слишком мало времени, и я не могу забрать эти годы. Пока она не опасна, пусть живет.       — А если потом ты не сможешь? На кону все, к чему мы привыкли! На кону наши жизни! В прошлый раз ты был на грани того, чтобы не выполнить предназначение. И хочешь рискнуть всем сейчас?!       Несмотря на достаточно агрессивную реакцию друга, я был уверен, что в нужный момент он будет на моей стороне, что бы я не решил. На то он и друг, чтобы высказывать своё мнение, не подбирая выражений. Именно поэтому сейчас я постарался усмирить весь свой гнев, понимая, что Пэй просто боится. Не того, что девчонка уничтожит мир, когда вырастет, как гласит пророчество. Не того, что погибнуть может он сам. Он слишком долго живет, чтобы об этом беспокоиться. Пэймон переживает за меня. За то, что я не смогу исполнить то, для чего, видимо, был рождён. Но я знаю о том, чего от меня ждут. Не раз уже делал это собственными руками. И сделаю снова.       — Сейчас она не создаёт ровным счетом никакой угрозы. Пеймон, она обычная девочка, которая любит играть и веселиться. Смеяться и бегать за чертовым резиновым мячом. Когда придёт время, я убью ее, но не раньше.       Демон вздохнул, усаживаясь обратно в кресло. Он смотрел на меня с нескрываемым осуждением. Считал, что я совершаю ошибку. И я понимал его. Своим решением я иду против воли отца, сумасшедшего тирана и деспота, который, узнав об этом, уничтожит и меня, и всех, кто причастен. Я иду против всего, что существует ныне. Но я не могу поступить иначе. Не с ней. Она должна прожить хотя бы то, что ей суждено, а не погибнуть ребёнком.       — Люцифер, я понимаю, она заставляет тебя чувствовать. Это то, что не доступно больше никому из демонов. Но не наделай ошибок. Судьба всех миров зависит от твоего итогового решения. Ты должен ее убить. Как убивал прежде.       — Я знаю, Пэй, знаю.       Голова тяжело опустилась на подставленные ладони. Он прав. Я должен ее убить. Как и всегда. Из раза в раз я убиваю ту, что ещё не совершила ничего, чем могла бы заслужить смерть. Но если дам слабину и не убью, мир погрязнет во мраке. Горькая усмешка скривила лицо. Будто сейчас лучше. Отец с каждым годом съезжает с катушек все больше. Его сумасшествие уже не знает границ. Маниакальная жажда власти и подозрения ко всем без исключения. Ближайшее своё окружение он давно свёл в могилу. Как и прочих детей. Забавно, что выжил только я. Но все это не сделало из меня того, кто легко убивает невиновных. А она совершенно невинна. По крайней мере пока.       — Но и решения не изменю, — я посмотрел на друга уверенным взглядом и проговорил жестко, пресекая возможные споры, — пока есть время, пусть живет.       Он кивнул, принимая мой выбор, хоть я и видел, что ситуация ему совершенно не нравится. Он растерянно потер ладонью затылок, снимая накопившееся напряжение, и немного скривился.       — Держись от неё подальше, Люц. Не смей привязываться. Чтобы не было как в прошлый раз.       Я лишь снова ухмыльнулся и направился к выходу. Славно поговорили. Но мне и правда было важно, чтобы он знал об этом. Уверен, в случае чего он поможет. Даже скрыть от папули девчонку, если тот прознает о ней раньше времени. Сейчас же я направился к себе. Хотелось смыть с себя этот день к чертовой матери и забыться во сне, чтобы завтра снова вернуться в мир смертных хоть ненадолго и понаблюдать за Вики. Пэймон прав в одном: в прошлый раз я позволил чувствам затмить разум. Я влюбился в ту, что должен был убить. Черт. Я влюблялся в неё каждый раз. И от этого выполнить требуемое становилось сложнее. Каждый раз мне приходилось пересиливать себя. Чувство ответственности и долга — смешно соотносить это с демонической душой, но как уж есть — боролось с привязанностью к девушке. И каждый раз вместе с ней погибала частичка моей души. Но я не смогу держаться от неё на расстоянии, как бы ни пытался. Тяга к девочке, что даёт мне возможность чувствовать, растёт с каждым мгновением с тех пор, как только я увидел ее снова. Мне необходимо быть рядом. Но себя я должен держать в узде.       Войдя в собственные покои, я на ходу принялся скидывать одежду. Слишком сильно хотелось в душ. Рубашка расстелилась где-то под дубовым письменным столом, туфли остались на границе мягкого и пушистого ковра, брюки бесформенной кучей свалились у подножия небольшой тумбы, поблёскивая бляшкой ремня. Белье, пожалуй, единственное улетело по месту назначения — в корзину.       Войдя в душевую, я максимально выкрутил кран, мечтая ощутить температуру воды, но, ожидаемо, не почувствовал ничего. Ни тепла, ни холода, только стекающие по телу упругие капли. Я простоял в душе без движения около получаса. В голове было множество мыслей. Воспоминаний. Но предаваться им сейчас не хотелось. Я отгораживал себя от прошлого всеми силами. Так было нужно, необходимо.       К тому моменту, когда я вышел из душа и наскоро вытирал влажное тело полотенцем, дверь в ванную распахнулась. На пороге стояла обтянутая в латекс демоница, пытающаяся своими формами и изгибами завладеть моим вниманием. Зелёные глаза блеснули, ладошка приподняла копну чёрных как смоль волос.       — Ты что-то забыла здесь в прошлый раз, Ости?       Я накинул полотенце на голову и принялся стирать срывающиеся капли воды с волос. Стесняться своего обнаженного тела не привык, а потому не отворачивался и не прикрывался от взгляда девушки. К слову, взгляд прожигал. И направлен был исключительно на одну часть моего тела, которую она, видимо, считала наиболее привлекательной.       — Думаю, да, забыла.       Она прикусила нижнюю губу, считая это действие максимально соблазнительным, томно выдохнула и в несколько шагов преодолела разделявшее нас расстояние. Смело и нагло положила руку мне на живот, обводя кубики пресса, оцарапывая длинными коготками, и повела ладонь ниже. Не реагируя на ее действия должным образом, я лишь отодвинул шустрые пальчики от себя до того, как они коснулись намеченной цели.       — Я не хочу.       Развернулся, скидывая полотенце в корзину, и вышел из ванной. В шкафу быстро нашлись свободные пижамные брюки, которые я нацепил на себя. Мельком заметил, что разбросанные прежде вещи сложены в аккуратную стопку на кровати. И зачем? Ости следила за мной удивленным взглядом. Будто я первый раз ее отшиваю, ну правда. Она никогда не была для меня какой-то особенной, между нами не было отношений. Мы просто трахались, утоляя свои физические потребности, не более того. Хоть и на протяжении последних пятидесяти земных лет. У меня не было времени, да и желания, соблазнять каждый раз новых демониц, да и зачем, если под рукой всегда есть согласная и готовая на любые подвиги Ости. К тому же, достаточно умелая, чтобы угодить мне. Вот только сейчас мне совсем не до неё.       — Но, Люцифер, я хочу, — она особо выделила голосом, что желание исходит от неё.       Я оглянулся на девушку, поражаясь ее дерзости. Неужто статус регулярной секс-партнёрши позволил ей считать, что ее мнение и желания что-то для меня значат?       — Ости, дорогая, — я подошёл к ней ближе, подхватывая пальцами острый подбородок и приподнимая расплывшееся в довольной улыбке лицо, — иди к черту. Дорогу знаешь.       Лицо в моей руке вспыхнуло, красные пятна выступили на щеках и шее разгневанной демоницы. Если бы взглядом можно было убить, уверен, мое бренное тело уже скидывали бы на корм адским церберам, но таких сил у чертовки никогда не было и не будет. Не доросла.       Остервенело вырвавшись из моей хватки, она гордо вздернула подбородок и, громко цокая каблуками, направилась к двери. Уже стоя на пороге, демонстративно обернулась, выпячивая все свои округлости на обозрение.       — Ты ещё пожалеешь об этом!       Хлопнула дверью так, что задрожала мебель и зазвенели стекла в окнах. Я лишь усмехнулся на подобную актерскую игру. Ей плевать на меня и на то, что я ее отверг. Она никогда не хранила мне так называемую верность. Но кое-что во мне ее привлекает больше, чем в прочих. Статус. Выше меня только Сатана, к которому рискнёт подступиться только такой же больной на голову или совершенно отбитый. Демоницы опасаются даже на глазах у него появляться без крайней необходимости, зная о его жестокости. Я же… Во мне она видит власть, которую рассчитывает заполучить.       Смешно то, что эта пустоголовая действительно верует, что однажды я займу трон отца. Как бы не так. Он настолько же силён, насколько неадекватен. И даже кровное родство не делает меня хоть примерно таким же сильным, чтобы я мог что-то ему противопоставить. В своё время с ним не справился даже Шепфа, тот, кто сам же его и создал. Так что существовать нам под его правлением до последнего вздоха. Нашего. Не его.       Отвлекаясь от наконец переставшей дрожать двери, я подошёл к столу, выдвигая нижний ящик. На дне его покоилась небольшая продолговатая коробочка. Покрытая толстым слоем пыли, как и в принципе весь ящик. Я не заглядывал сюда сотню лет, с нашей последней встречи с Викторией.       Вытащив коробочку, я стёр пальцами комья пыли, раскрывая ее. Внутри, как и в прошлый раз, растянулась тонкая серебряная цепочка, за центр которой зацепился небольшой кулон. Кроваво красная капелька, обрамлённая изящным плетением в виде природных элементов. Крошечные листики и цветочки из светлого металла.       В прошлый раз этот амулет так и не смог уберечь ее. Но сейчас, как минимум до ее двадцать второго дня рождения, он скроет ее от внимания моего отца и даст возможность хотя бы спокойно повзрослеть. Пожалуй, это единственный подарок, который я могу ей сделать, прежде чем приду, чтобы убить. Это случится, позже, а пока, малышка Вики, живи и наслаждайся отведённым тебе временем.