***
Когда Зейн возвращается домой, почти темно. Он включает свет, когда проходит в дом, кладя камеру на стол в студии, которую он оборудовал в задней комнате. Он владеет домом почти два года и вложил приличную сумму денег, обустраивая его именно так, как он хочет. Это лишь маленький двухэтажный дом в центре хорошего района, но он прекрасно подходит Зейну. Кроме того, большой дом будет казаться еще более пустым, чем этот. Студия, однако, большая и просторная, благодаря расширению Зейна, построенному в задней части дома, и большим окнам, которые он установил. Это место, где Зейн проводит основную часть своего времени, когда он не спит или не на работе, и это одно из немногих мест, где он может расслабиться. Но сегодня он чувствует беспокойство. Зейн аккуратно кладет камеру, убирая карту памяти в бокс рядом со своим компьютером, чтобы загрузить фотографии утром и отредактировать, прежде чем отправить их агенту. Он проверяет все ли на своих местах, прежде чем выключить свет, запереть за собой дверь и отправиться на кухню. Тигр встречает его у двери, извиваясь между лодыжками и щекоча ноги мягким мехом. Зейн подхватывает его и несет на кухню. — Эй, приятель, — бормочет Зейн. — Скучал по мне? Тигр мяукает, его большие глаза медленно моргают, когда он сворачивается в объятьях Зейна. — Я не могу поверить, что ты — самые стабильные отношения, которые у меня были за пять лет, — бормочет Зейн, нежно царапая живот Тигра, слыша мягкое мурлыканье в ответ. — Ладно, давай я принесу тебе ужин, а потом ты пойдешь и поохотишься на птиц или мышей, чтобы оставить их у меня на заднем крыльце и показать, как сильно ты меня любишь, хорошо? Потому что это совсем не отвратительно. Тигр смотрит на него, и Зейн издает смех, который звучит немного грустно даже для него. Как только Зейн отпускает его, Тигр бежит к своей миске и хмуро трогает ее лапой. — Да-да, я этим занимаюсь. — Зейн достает банку кошачьей еды и размешивает ее, прежде чем положить в миску Тигра. Тигр ест так, как будто голодает уже несколько дней, а не словно он сытый кот, у которого был завтрак из лосося, который Зейн дал ему, прежде чем уйти. Зейн меняет лоток и наполняет миску водой, прежде чем открыть холодильник, чтобы посмотреть, что он может съесть на ужин. Там половина луковицы и кусочек сыра. Его холодильник так же уныло пуст, как и его жизнь. Он делает бутерброд, чтобы поесть перед телевизором в гостиной, и к тому времени, когда он устроился и прокрутил бесконечные каналы, чтобы найти что-то, чтобы посмотреть, Тигр присоединился к нему, прижавшись к его бедру, и уставился на сэндвич Зейна. — Ты уже поел, жадина, — твердо говорит Зейн. Он останавливает телевизор на эпизоде «Тайный Миллионер» и откусывает бутерброд. В конце концов, он дает Тигру половину бутерброда, который тот даже не ест, и Зейн включает телефон, чтобы открыть приложение Tesco. Он делает новый заказ, щелкает, чтобы повторить все с предыдущего и указывает слот на завтрашнее утро. Сделав это, он поднимает ноги, позволяет Тигру прижаться к груди, и они наблюдают, как меняется больше жизней, благодаря тайному миллионеру. Когда программа давно закончилась, и Тигр ушел через кошачью дверь на кухне, Зейн лениво поднимает один из миллиона альбомов, которые у него есть, потому что он никогда не может вспомнить, где он их оставляет, и бесцельно рисует, пока по телевизору идут новости. Он делает наброски цветов по памяти и наполовину преобразует их в дизайн татуировки, так как ему не терпится набить новую. Однако он бросает на полпути, не совсем довольный тем, как формируется дизайн. Он открывает чистую страницу и после короткой паузы начинает рисовать Гарри, взбирающегося на столб пожарного. Зейн достаточно разошелся, чтобы начать затенять его, и он делает мысленную заметку, чтобы отдать это Гарри на Рождество. Он заканчивает с размашистой подписью в углу и смайликом для лучшей степени. Аккуратно вырвав страницу, он кладет ее в папку, где хранит готовые наброски. Подавляя зевок, Зейн проверяет заднее крыльцо, но Тигра нигде не видно, и он не отвечает на зов Зейна. Он тащится наверх, не потрудившись включить свет, и раздевается в темноте, заползая в неубранные простыни, потому что он никогда не видел смысла застилать постель каждое утро, к вечному огорчению его матери, и включает ночник. Ему удается прочитать несколько страниц «On A Wing And A Prayer», прежде чем сдаться, отмечая свое место в книге и выключая свет. Зейн долго смотрит в потолок, затем переворачивается, зарывается лицом в подушку и заставляет себя заснуть.1
5 декабря 2021 г. в 23:53
Зейн настраивает фокусное расстояние на камере и делает еще один снимок дикой розы, которая растет среди полевых цветов. Он лежит на теплой от солнца траве, и там совершенно тихо, за исключением периодического жужжания камеры, когда он делает снимки.
— На этот раз ты его сделал? — спрашивает Гарри, понижая голос, когда ложится рядом с Зейном.
— Думаю, да, — бормочет Зейн. Нет необходимости шептаться, потому что их только двое, а Зейн проходит через стадию необходимости работать в полной тишине, чтобы не отвлекаться, но они все равно говорят тихо. «Это добавляет атмосферы», — думает Зейн, когда он перекатывается на спину и передает камеру Гарри, который аккуратно убирает ее обратно в футляр. — Работа сделана.
Гарри плюхается рядом с ним, и они оба смотрят на чистое голубое летнее небо. В августе тепло, и они оба одеты в шорты и футболки, хотя бледно-желтые шорты Гарри почти неприлично короткие, в то время как джинсовые шорты Зейна до колен. Он привык к немного странному стилю одежды Гарри после почти года совместной работы.
— Что у нас дальше? — спрашивает Гарри. Что касается помощника, то иногда Гарри ужасно не организован, и ему в основном приходится загружать Зейна, чьи собственные организационные навыки довольно ограничены. Но у Гарри отличный глаз. Он иногда находит угол, который Зейн даже не рассматривал, и Гарри приводит Зейна в изумление, когда не расстраивает его. Они противоположны, но они хорошо работают вместе.
— В ежедневнике ничего нет, — говорит Зейн со вздохом. Это первый перерыв в графике, который у них был за три месяца, и Зейн с нетерпением ждет, чтобы ничего не делать. — В Шотландии есть съемки, но это не на несколько недель.
— Отпуск! — мечтательно говорит Гарри и хлопает в ладоши. Он переворачивается на спину и весело улыбается Зейну. Это достаточно заразительно, чтобы заставить Зейна улыбнуться, и он мягко толкает Гарри. — Зейн Малик на самом деле берет отпуск. Мы должны отметить это событие.
— Да, но мы не будем покупать пирожные, Гарри. — Зейн хорошо знает о склонности Гарри делать или покупать торты, чтобы отпраздновать то, что Гарри хочет отпраздновать. Они делили крошечный бисквит Королевы Виктории две недели назад, потому что Гарри увидел двойную радугу, и это было немного легкомысленным поводом.
— Ла-а-адно, — говорит Гарри, надувшись.
Вибрация телефона Зейна в его кармане — приятное отвлечение. Он вытаскивает его и видит имя своего агента на экране.
— Привет, Эд, — Зейн закрывает глаза, чтобы не видеть, как Гарри строит ему рыбьи рожи. — Нет, у меня есть несколько свободных недель.
— Нет, у нас отпуск, Зейн! — тихо скулит Гарри рядом с ним. Зейн игнорирует его.
— Календарь? Нет, да, я имею в виду, я сделал только шесть за последние два месяца, всегда найдется место для еще одного.
Он напоминает себе, что ему не хватает финансовых или профессиональных возможностей, чтобы отказаться от работы, когда он слушает, как Эд рассказывает ему о благотворительном календаре.
— Да, конечно, на благотворительность. Нет, это звучит прекрасно. Конечно, я откажусь от платы за это. Можешь прислать мне детали? А контакт? Да, отлично. Спасибо, чувак.
Он вешает трубку, и они некоторое время лежат молча.
— Значит, никакого отдыха.
— Думаю, нет, — мрачно говорит Зейн. — И без оплаты.
Помимо этого книжного задания, Зейн большую часть лета занимался календарями. Это не самое захватывающее задание, которое он получал, но оно оплачивает счета. Обычно.
— Так, что мы снимаем? — спрашивает Гарри. — О, это что, еда? Тот кекс был потрясающим!
— Только потому, что ты ел его, — говорит Зейн, скривившись. Он вспоминает, как Гарри бегал с сахаром и розовой глазурью на губе.
— О, и утка, она была моей любимой, — мечтательно говорит Гарри.
— Ты почти утонул, — сухо указывает Зейн. Все закончилось тем, что они оба промокли с головы до ног, и это определенно входит в десятку наименее любимых съемок Зейна. В основном, потому что он не умеет плавать, а Гарри упал в пруд, когда пытался подтолкнуть утенка к камере. Зейн подошел, чтобы спасти Гарри, и Зейну повезло, что он не потерял или не повредил какое-либо оборудование. Но они оба были в ужасном состоянии, и Гарри подхватил простуду, из-за которой он неделями ворчал на Зейна. Зейн дал себе обещание отказаться от любой работы, которая включает большие водоемы.
— Так что же это тогда? — У Гарри во рту длинная травинка, которую он жует, и Зейн морщится, но держит мысли о писающих животных при себе.
— Пожарные, — в итоге говорит Зейн. Это настолько клише, что кажется смешным, даже сказав это. С другой стороны, прошло некоторое время с тех пор, как Зейн фотографировал то, что может ходить, вести разговор и, он надеется, слушать указания.
— Пожарные, — задумчиво говорит Гарри. — Великолепные парни, которые спасают жизни. Делают календарь для благотворительности.
— Да-да, они все бескорыстные, замечательные люди, а остальные у нас плохие и ужасные, — бормочет Зейн. И, да, он немного несправедлив, но честен. Как нормальные парни должны конкурировать, когда в мире есть настоящие герои, заставляющие Зейна чувствовать себя немного дерьмово? — Дай мне камеру, чтобы я мог сделать несколько дополнительных снимков на случай, если они понадобятся издателю.
Как только у него в руках камера и он может сосредоточиться на пейзажах через объектив, то так намного легче игнорировать Гарри.
— Интересно, позволят ли они мне спуститься с шеста, — весело говорит Гарри. — И поиграть с их шлангами.
Это одно из заданий, которое Зейн с нетерпением не ждет.