keep this love (in a photograph)

— Итак, у меня выходной, — говорит Лиам утром, когда приносит Зейну чашку кофе и половину тоста. — Чем хочешь заняться? Он плюхается на кровать рядом с Зейном и ложится у него под боком. Зейн обнимает Лиама за плечи и отхлебывает кофе. — Я не знаю, — наконец, говорит Зейн. — А что ты хочешь? — Сходить в парк, — тут же отвечает Лиам, заставляя Зейна усмехнуться. — Мы можем зайти в «Теско» и купить немного еды для пикника. — Лиам, уже почти зима, — указывает Зейн. Но один взгляд на обиженно-печальное лицо Лиама заставляет его вздохнуть. — Хорошо, давай пойдем посидим и померзнем в парке и устроим пикник. — Это будет весело, Зейн, я обещаю, — говорит Лиам с весельем и спрыгивает с кровати, слишком энергичный для утра после секса. Они берут Локи с собой, а Зейн по привычке берет свою камеру. Они делят между собой гигантскую пачку чипсов, и Зейн делает смехотворное количество фотографий Локи, когда тот гоняется за белками и чем-то еще. Зейн также снимает Лиама кадр за кадром и дразнит его тем, что собирается начать серию портретов Лиама. — Вот Лиам кричит на Локи, — дразнит его Зейн. — А вот Лиам, практикующий позу модели Гуччи. О, и это мое любимое — это Лиам, выглядящий смущенным, но невероятно сексуальным. Лиам бросается на него, камера вываливается из рук Зейна на траву, когда он оказывается в хватке Лиама, который пытается его пощекотать — его руки блуждают по телу Зейна, и он задыхается от смеха. Возможно, это лучший день в жизни Зейна. Когда становится слишком холодно, они возвращаются в дом и высаживают Локи, хотя сердце Зейна немного разбивается, когда им приходится его оставить. — Моя сестра приедет примерно через полчаса, — говорит Лиам, когда они садятся в машину Лиама и замечают, что Зейн смотрит на дом Лиама с несчастным выражением лица. — С ним все будет в порядке, Зейн. Я обещаю. — Да, — говорит Зейн со вздохом, когда Лиам заводит машину и медленно отъезжает. — Просто не люблю оставлять домашних животных одних. — Именно поэтому мы едем к тебе, помнишь? — поддразнивающе говорит Лиам. — Разве ты не говорил, что Тигр, вероятно, разорвал всю твою постель в клочья? Зейн говорил это. — Но это потому что он злой кот, которому нравится делать мою жизнь несчастной. Твоя собака, с другой стороны, является воплощением лучшего друга человека и, вероятно, скребет лапой дверь, удивляясь, почему его человек ушел. — Вау, это удар ниже пояса, — говорит Лиам, сопровождая это низким выдохом. — Иисус. — Твоя собака намного лучше моего кота, — угрюмо говорит Зейн, когда Лиам слишком быстро сворачивает за угол. — Хочешь поменяться? Они препираются всю дорогу до дома Зейна, причем Зейн делает все более дикие предложения подкупить Лиама, чтобы тот отдал ему Локи. Это весело, и они смеются к тому времени, как входят в дом. Тигр тут же появляется, бросая на Зейна укоризненный взгляд, даже когда он подходит к ним и обвивается вокруг ног Зейна. — Не смотри на меня так, — ругается Зейн, поднимая Тигра и прижимая его к груди. — Это была только одна ночь. Лиам сжимает плечо Зейна. — Все еще хочешь поменяться? — Может быть, — настаивает Зейн, даже когда он зарывается лицом в мех Тигра и чешет его за ушами, заставляя Тигра мурлыкать от удовлетворения. — Ага, ладно, — сухо говорит Лиам. — Я собираюсь приготовить чай, хочешь? Зейн кивает и еще раз обнимает Тигра, прежде чем опустить обратно на пол. — Я буду в студии. Нужно доработать крупный план и отослать Эду. — Я принесу, — кричит Лиам с кухни. Зейн не уверен, что думать о том, какими домашними они стали. Оказалось на удивление легко впустить Лиама в дом. Они с Перри часами спорили о том, чья очередь мыть посуду или готовить и что смотреть по телевизору. Но они с Лиамом никогда по-настоящему не ссорятся, так как Лиам предлагает мыть посуду почти каждый вечер, а Зейн не настолько глуп, чтобы отказаться от предложения. И поскольку Лиам не смотрит сериалы или дневные передачи, они не спорят из-за телевизора. Лиам аккуратен там, где Зейн неопрятен, но это, похоже, не беспокоит Лиама, который более спокоен ко многим вещам, чего Зейн не ожидал. Лиам просто продолжает жить вместо того, чтобы пытаться заставить Зейна делать то, чего он делать не хочет. Он немного обеспокоен тем, что это все еще та ранняя фаза, когда они оба пытаются произвести впечатление друг на друга. Но есть большая часть его, которая просто хочет смириться с этим и посмотреть, к чему это приведет, потому что пока Лиам чертовски идеален, и Зейн определенно не хочет все испортить. Что бы это ни было. Он наполовину заканчивает рисовать тень на плече Лиама, когда перед ним ставят кружку с чаем. — Спасибо, детка, — бормочет Зейн, приближаясь, чтобы еще раз проверить свою работу. Лиам садится позади него на стул, и Зейн рассеянно подвигается вперед, чтобы дать ему больше места. Он оказывается между бедер Лиама, а Лиам наваливается на спину Зейна, обвивая руками талию, а щека прижимается к изгибу шеи Зейна. Следующая фотография занимает у Малика больше времени, так как Лиам, похоже, решает отвлечь его, проведя руками по бедрам Зейна. Зейн наполовину возбужден, даже не думая об этом, и он впитывает тепло тела Лиама. Когда Лиам начинает целовать его в шею, Зейн, не задумываясь, наклоняет голову, чтобы облегчить ему доступ, щелкая на картинке и обводя вокруг пятна. — Как долго ты еще будешь? — бормочет Лиам между поцелуями. Его руки скользят под рубашку Зейна, и Зейн выгибается назад, прижимаясь к нему. — Только что закончил еще одну, малыш, — говорит Зейн, протягивая руку, чтобы похлопать Лиама по бедру и оставляет там свою руку. Лиам задумчиво напевает, и Зейн почти хнычет, когда рука Лиама скользит вниз, призрачно касаясь промежности Зейна. И когда пальцы Лиама быстро расстегивают молнию на джинсах, Зейн стонет, и его бедра дергаются вверх. Он слышит хриплый смех Лиама у своей шеи и беспомощно дрожит. — Не смейся, — бормочет Зейн, закрывая глаза, когда дразнящие пальцы Лиама слегка сжимают его член. — Ох, еб твою. — М-м-м, этот ракурс мне подходит, — тихо говорит Лиам, прежде чем наклонить голову и начать сосать засос, который, Зейн надеется, будет ахуеть каким большим и который будет виден всем. Он чувствует, что Лиам, такой же твердый, прижимается к его заднице. Зейн жмется к нему, получая в ответ довольные звуки от Лиама, когда он сосет и покусывает кожу Зейна. Большой палец Лиама скользит по кончику члена и срывает шипение с губ Зейна. — Ты пиздец как хорош в этом, — говорит Зейн сквозь стиснутые зубы, сдерживая себя, чтобы снова не толкнуться в кулак Лиама. Однако это почти невозможно, когда другая рука Лиама проникает в его боксеры и опускается ниже, обхватывая яйца и слегка массируя их. — Ох, ебать. Голова Зейна откидывается на плечо Лиама, и он просто сдается, снова и снова покачивая бедрами, отчаянно стремясь к оргазму, пока Лиам ласкает его руками и ртом. Когда его настигает оргазм, зрение Зейна белеет, и он чувствует, как сперма попадает на кожу и кулак Лиама. Он плюхается на Лиама и громко пыхтит, пока Лиам продолжает дрочить ему. В конце концов, Зейн отталкивает руку Лиама, морщась, когда он натягивает свои боксеры — грязный, липкий и совершенно довольный. Он уверен, что Лиам слизывает сперму с пальцев, и это намного горячее, чем должно быть на самом деле. Но прежде чем он успевает отвлечься, его телефон звонит. Обычно он проигнорировал бы это, но звонит мама, и он уже пропустил три ее звонка. — Нужно ответить, — извиняющимся тоном бормочет Зейн. Лиам вытягивается позади него и соскальзывает со стула, с улыбкой целуя Зейна в макушку. — У меня тоже она есть, помнишь? Зейн улыбается, когда отвечает на звонок, и он почти уверен, что его мама слышит это в его голосе. Он вполуха слушает, как она рассказывает ему обо всех семейных новостях, и слышит, как Лиам ходит по кухне. Кран на кухне открывается на несколько мгновений, прежде чем снова выключиться, и Зейн пытается не дать своим щекам вспыхнуть, когда понимает, что Лиам, должно быть, помыл руки. — Это здорово, мам, — бормочет Зейн, когда она заканчивает рассказывать ему о последних достижениях Саф в школе. — Скажи ей, что я скоро приду к ней, хорошо? — Итак, сын мой, что привело тебя в такое хорошее настроение? — дразнит его Триша. — Это не похоже на тебя — быть в приподнятом настроении, когда я звоню. — Просто рад слышать тебя, мам, — говорит Зейн, закатывая глаза. Он слышит ее веселый смех в трубке и наклоняет голову, пряча улыбку. — Нет никакой особой причины. Знаешь, я могу быть в хорошем настроении просто так. — Да, можешь, — соглашается его мама. — Но я знаю тебя, Зейн, и ты кажешься счастливым. Тебе не обязательно говорить мне почему, но это приятно слышать. — Честно, мам, нет никакой причины, — бормочет Зейн. — Хорошо, хорошо, — успокаивающе говорит Триша. — Что у тебя нового? — Ничего особенного, — говорит Зейн, зевая. — Я закончил тот календарь, который делал с пожарным. Как раз собираюсь отправить последние снимки Эду, а потом мне нужно сделать макет книги на следующей неделе с Гарри. — Похоже, ты занят, — говорит его мама. — Значит, на личном ничего нового? Нет девушки? Парня? Зейн делает паузу, прикусывая губу. — Нет, — говорит он, наконец. — Ни новой девушки, ни парня, — во всяком случае, до тех пор, пока они не поговорят об этом. — Я просто тусуюсь с другом, но не нужно вытаскивать красивые тарелки или заставлять отца включать защитный режим, хорошо? Триша снова смеется, и Зейн чувствует, как тупая боль в груди немного утихает. — Хорошо, я дам ему знать. Но если этот твой друг окажется чем-то большим, тогда мы хотим с ним встретиться, хорошо? Прошло много времени с тех пор, как ты приводил кого-то домой, любимый. — Да, я знаю, — Зейн запускает руку в волосы и тихо вздыхает. Он уже знает, что его семья полюбила бы Лиама. Он просто надеется, что Лиам однажды захочет с ними встретиться. — Мам, мне нужно идти. Передай всем, что я люблю их, хорошо? — Хорошо, любимый, — говорит Триша — ее голос становится мягче, и Зейн закрывает глаза, внезапно устав и борясь со странным приливом тоски по дому. — Береги себя, хорошо? Люблю тебя. — Я тоже тебя люблю. Пока, мама. Он бросает телефон на стол и медленно выдыхает. — Зейн? Зейн подпрыгивает от неожиданности, прежде чем резко обернуться и увидеть Лиама в дверном проеме. Его брови нахмурены, и он засунул руки в карманы. — Хм? — мычит Зейн. — Что случилось? — Зейн, — повторяет Лиам, и в его голосе слышится разочарование. — Зейн, как ты думаешь, чем мы занимаемся? Желудок Зейна опасно скручивается. — Эмх, — слабо уклоняется он. — Мы, эм. Да. Лиам делает полшага вперед, прежде чем остановиться. Его руки скрещиваются на груди, защищаясь, и Зейн чувствует, как его собственные руки начинают дрожать. — Мы, эм, весело проводим время? — предлагает Зейн сухими губами, и его сердце бешено колотится. — Очень. — Веселимся, — тихо повторяет Лиам. Он выглядит обиженным и крошечным. — Что-нибудь еще? — Я не знаю, что ты хочешь, чтобы я сказал, Лиам, — говорит Зейн. Он такой, такой дерьмовый в отношениях. Он не знает, что у них за отношения, и он ненавидит, что Лиам взваливает все это на него. — Ты все время остаешься здесь, но мы никогда не говорили о том, что у нас. Я не знаю, что мы делаем, и я не знаю, чего ты от меня хочешь. — Ты не знаешь? — недоверчиво спрашивает Лиам. — Нет! Насколько я могу судить, мы просто трахаемся, и ты закончишь со мной через несколько недель, когда встретишь другого парня, — разочарованно говорит Зейн. Не в первый раз с ним такое. — Я не могу в это поверить, — говорит Лиам почти самому себе. Когда он поднимает глаза, на его лице читается напряжение. — Мне нужно идти. Зейн намеренно отводит взгляд, потому что он не может смотреть, как Лиам уходит. Он не может смотреть, как Лиам выходит из его дома, и не знать, вернется ли он когда-нибудь, он просто не может. Поэтому он поворачивается, откидывается на спинку стула и тупо смотрит на экран компьютера. Его ноги словно желе, а сердце никак не успокоится, потому что Лиам уходит, а Зейн не знает, как его остановить. Он даже не знает, хочет ли Лиам, чтобы Зейн остановил его. Кажется, проходит целая вечность, прежде чем он слышит, как Лиам поворачивается и его шаги становятся тише, когда он уходит. Еще несколько мгновений, прежде чем он слышит, как входная дверь тихо закрывается за ним, а машина Лиама заводится и медленно отъезжает. — Блять, — тихо говорит он, прежде чем уронить голову на руки. Он дрожит, и его тошнит. — Блять.