Peng

             Клиентов совсем не было, и в такие моменты он чувствовал себя по-настоящему одиноким или бесполезным на этой работе. Он из раза в раз просто продолжал натирать уже до блеска очищенную барную стойку, пытаясь представить, что в одном уголке есть раздражающее яркое и неподдающееся его упортсву пятно.       Он знал, что тот придет. Знал, потому что на самом деле постоянно ждал его появления как нечто обыденное в своей жизни. Он знал, что, если сегодня тот придет, значит все идет так, как должно идти. Значит, сегодняшний день дарит ему стабильность (как бы глупо и идиотски это не звучало).       Просто ему нравилось, когда не нужно было беспокоиться о том, какие обыденные ситуации сегодня не произошли. А еще больше он любил наблюдать за людьми и выдумывать для них различные жизненные ситуации, в которые те возможно могли попасть.       Так сидящая около окошка девушка в очках не сводила глаз с монитора. Она постоянно снимала очки и протирала глаза от усталости своими маленькими аккуратными ручками. Он заметил мешки под глазами, которые у нее были, когда она делала заказ.       Девушка взяла себе самый большой по объёму стаканчик горького кофе почти без добавок и, скорее всего, пыталась вовремя закончить какой-то учебный проект.       Ещё она могла одновременно совмещать учебу с работой, чтобы иметь возможность оплачивать учебу, либо же иные нужды.       Чонгук улыбнулся про себя, остановившись наконец оттирать это злосчастное пятно на столе, которого на самом деле там и не существовало. Он тоже был таким. Не хотел чтобы родители считали его инфантильным сынком, сидящим на шее у родителей, и почти сразу же устроился работать в кофейню неподалёку от университета. Работа ему нравилась, денег хватало. Вот только устоявшиеся принципы родителей было сложно изменить: для них он всегда останется малышом.       — Кхе, кхе, — уловил краем уха Чонгук кашель, разрушивший вмиг его воздушные замки рассуждений. Чонгук сделал глубокий вдох. Пришел.       — Добрый день! Вам как обычно? — Чонгук выглядел слишком счастливым для обычного вежливого тона бариста. Он уверен, что подключи к нему лампочку (черт возьми, куда ты собрался ее втыкать, извращенец?), она бы сразу вспыхнула ярким светом.       — Вы помните как мне обычно? — парень, кажется, смутился, укутавшись в пальто чуть глубже.       — Да, кхм, простите, я, конечно же, запоминаю каждого нашего клиента! Нам ценно ваше мнение! — поспешил добавить Чонгук, вмиг отвернувшись и начав приготовление заказа.       Его движения были отточенны до автоматизма из-за каждодневной рутины. Пальцы тянулись к нужным пакетам или прочим интрументам сами собой, зная где что лежит. Кажется, он пытался скрыть неловкость механической работой как можно скорее.       — А, ну ладно, — разочарованный тон в голосе парня Чонгуку ведь почудился, верно? Иногда его воображению действительно не было границ, — мое имя…       — Тэхен, — снова вылетело изо рта Чонгука раньше, чем он даже задумался о работе своего черезчур шустрого речевого аппарата. И когда только его мозг успевал так быстро передавать сигналы в ненужные места, но не успевал обдумывать это действие?       — Кхм, да. Имена, я так понимаю, вы тоже каждого клиента помните? —добавил все еще смущенный парень и облокотился на стойку, сокращая расстояние между ними.       — Записываю в тетрадочку, — отчего-то съязвил Чонгук, уже заканчивая (пытку) приготовление кофе, но все еще стоя к Тэхену спиной.       — Покажешь?       — А? — сразу выпалил Чонгук, вытаращив удивленные оленьи глазки.       Тэхен засмеялся. Искренне так. От всего сердца, что Чонгука еще больше в транс привело. Он наслаждался этими звуками низкого и бархатного смеха, который отдавался какими-то непонятными чувствами в районе ребер.       — Тетрадочку, говорю, покажешь? У тебя там сейчас выльется всё, и мы скажем бай-бай моему кофе, — добавил Тэхен, наклонив корпус вправо, чтобы рассмотреть состояние своего заказа через широкую спину этого миловидного бариста.       — Айщ!!! — Чонгук сразу же подорвался и пришел в себя, оформляя все «как нужно». И почему он только не мог перестать постоянно выпадать из чертовой реальности?       Тэхен продолжал хохотать и, кажется, его эта ситуация только забавляла. Ну да, конечно, не ему же потом от начальства получать! А Джин-хен ой как Чонгуку всыпет. По полной, да так, что тот из реальности сбежать вмиг уже по-настоящему захочет.       Но, если честно, после всей этой суматохи, (когда Тэхен уже сидел в углу кофейни на таком же угловом удобном диванчике, подобрав под себя ноги) Чонгуку было грустно. Просто потому что наблюдать за Тэхеном ему нравилось больше всех.       Этот чертеныш излучал какую-то непонятную ауру невинного ребенка и дерзкого сорванца одновременно, что вводило Чонгука в полнейший ступор. Даже сейчас он был одет в новогодний теплый изумрудный свитер с рисунком оленёнка и длинной горловиной, в которую тот любил укутываться аж до носа. Также на нем были огромные коричневые вельветовые штаны, большие ему в два раза точно и, черт возьми, черные тапочки в такой-то холод!!! Ну реально какой-то псих! Сам Чонгук массивные ботинки натягивал чуть ли не до пупка, до этого еще и надев на каждый пальчик ног теплые белые носочки! Тепло, уютно, да и можно еще от Джин-хена быстро убегать, когда тот злой от очередного косяка младшего. А этот что? В тапках побежит, да навернется куда (желательно в руки одному Чон Чонгуку, конечно, и чтобы вокруг цветы и реклама самсунга внизу, а на самом интересном месте бы серия закончилась). Правда в следующей серии они бы уже в травмпункте тусили, но зато вместе.       В общем и целом, Чонгуку нравилось за людьми наблюдать. А особенно за Тэхеном. Когда тот надувал щеки, уплетая какой-нибудь сладкий десерт, дулся и хмурился, глядя на что-то в своем компьютере или болтал со счастливой улыбкой по фейстайму с лучшим другом (кажется, Чимином. И нет, Чонгук не подслушивал, он просто стоял рядом, ясно?). Чонгуку нравилось его присутствие и нравилось ощущать в этом свою зону комфорта.       Однажды Тэхен пропал. Нет. Не то чтобы его похитили или что-то такое, но Чонгук в эти дни почему-то действительно чувствовал себя подавленным и постоянно оглядывался на пустое любимое место одного парня в углу по привычке. Он злился на себя за то, что умудрялся привязываться глупо даже к незнакомцам, которые могли уехать, не иметь времени или просто устать от этого места и ходить в другое. И Чонгук почему-то также злился на себя за то, что не попробовал. Возможно, они могли бы стать друзьями, верно? Ведь мы никогда не знаем кто и когда станет для нас близким человеком. Чонгук обещал себе, правда. Обещал, что лишь бы тот вернулся еще хоть раз, и он сделает это. Какая-то пустота, дыра зияла в его внутренностях и, если быть честным, какая-то тревога глубоко внутри не отпускала его. Но он продолжал из раза в раз отсеивать эти мысли и перекладывать вину на свое чрезмерно бурное воображение.       Поэтому когда Чонгук уже мало-помалу через месяца четыре стал забывать об одном загадочном милом парне, что раньше чуть ли не в постоянных клиентах у них там числился, судьба ему с запозданием принесла желаемое на блюдечке. Вот только вместо настоящего желаемого Чонгук получил лишь жалкую пародию на того солнечного мальчика, которого (не)знал.       — Доброе утро, можно мне…       — Тэхен?!!!       Тэхен вскинул голову, впившись в Чонгука не тем дерзким или смущающим взглядом, к которому Чонгук когда-то привык. В глазах Тэхена читалась лишь опустошенность и искорки страха? Уголки его губ были несправедливо опущены для такого прекрасного лица, неровный тон кожи проскальзывал даже сквозь плотный макияж, который был сделан не для того, чтобы подчеркнуть достоинства, а для того чтобы скрыть обсыпанное несчастное и усталое лицо с ярко выраженными мешками под глазами.       — Сессия? — пытался разрядить обстановку Чонгук, скрывая свое беспокойство. Да, черт возьми, у него есть поводы для беспокойства!       Но Тэхен даже бровью не повел. Снова опустил глаза и повторил то, что уже четыре месяца хотел услышать Чонгук, однако не в таких обстоятельствах.       — Мне как обычно, если вы помните, пожалуйста, если не сложно принесите за тот столик, — и ушел сразу же, оставив Чонгука в полном смятении. Ушел к своему же пустующему месту и, что удивительно, не сразу на него сел, будто изучая то, что представляло это место для него раньше.       — Ты что не слышал, Чонгук? Давай побыстрее, ребёнок, соберись! Опять всю ночь в игры играл? — ворчал Джин-хен у стойки.       — Хен… — наконец выдохнул Чонгук, отворачиваясь от этой картины с несчастным незнакомцем. Он даже как-то пропустил тот момент, когда в принципе успел задержать дыхание.       — Чонгук? Что-то не так? —кажется, старший напрягся, наконец заметив напряжение Чона.       — Да. С ним определенно что-то не так, — ответил Чонгук, кивнув в сторону Тэхена.       Сокджин закатил глаза, выдохнув от облегчения.       — Ты меня напугал, мелкий говнюк! — и боднул мелкого легонько в плечо, — Снова выдумываешь небылицы про клиентов?       — Нет, хен! Честно, я серьезно! — он наконец приступил к варке кофе, но кажется, дрожащие пальцы его совсем не слушались. Он постоянно бросал обеспокоенные взгляды через плечо на парня, который на него так ни разу больше и не взглянул.       — Ах, Чонгуки, что бы это не было, это все равно не наше дело, понимаешь? Выключай свой синдром спасателя пока не поздно. Иначе я чувствую нас ждет беда.       — Но хен, ты не понимаешь, я…       Но, видя как Сокджин резко выпрямился и посмотрел со взглядом «я не хочу это больше обсуждать», сразу же прикрыл рот. Бесполезно.       Однако он этого так просто не оставит. Тревога не отпускала его.

***

      — Ваш медовый раф, пожалуйста. Что-нибудь еще?       — Нет, благодарю.       Тэхен потянулся к кофе как к чему-то теплому и спасительному в данный момент, и это заставляло Чонгука испытывать давящую тяжесть в груди. Он поднял глаза на Джин-хена, который метал ему одним взглядом тысячи искр. Тэхен же напрягся, наконец подняв голову и как бы задавая вопрос, почему Чонгук все еще стоит здесь.       — Я оплачу позже, когда буду уходить. Так ведь было можно раньше, правила заведения поменялись? — произнес парень металическим равнодушным голосом, который тот, казалось, только и использовал в последнее время.       — Нет, все в порядке, я… — Чонгук закашлялся, приставив кулак ко рту, а потом все же решился сесть напротив Тэхена. Тот приподнял бровь в удивлении и еще крепче схватился за стакан. Как хорошо, что Чонгук надел на него капхолдер, который бы не позволил тому обжечься. Хотя вряд ли сейчас Тэхена было возможно чем-то обжечь. Он излучал всем своим телом лишь один холод, пробирающий до костей. Чонгук даже как-то съёжился под его взглядом и уже почти передумал что-то говорить. Как можно было измениться настолько сильно всего за четыре месяца? Что происходило в его жизни?       Тэхен больше не носил глупые детские милые свитера, огромные штаны не по размеру или что-то другое, соответствующее его стилю. Он был одет в обычную черную классическую водолазку и черные классические штаны (по размеру, но и не слишком в обтяг), да и, аллилуйя, тот был в ботинках! Не в злосчастных любимых тапочках, а наконец-то в теплых ботинках! Но почему-то сейчас он по этим тапочкам даже скучал. Сейчас они будто бы насмехались над ним, вызывая приятную ностальгию об их владельце.       — Ну так что? Вы будете говорить? — кажется, Тэхен уже терял самообладание и, если честно, Чонгук был готов согласиться с тем, что это не его дело. В конце концов, он не имеет права лезть в чужую жизнь и…       Телефон зазвонил именно в тот момент, когда Чонгук уже собирался встать и вернуться на свое место.       По правде говоря, если в дорамах Чонгук такие вещи ненавидит (да, он смотрит их пачками, и что? Кто этим сейчас не грешит), то позднее он будет благодарен этому знаку где-то свыше всей душой.       Тэхен сначала бросил обеспокоенный взгляд на экран телефона, в котором засветился контакт «Джихен», а потом на Чонгука, снова намекая тому оставить его в одиночестве. И Чонгук ушел. Но недалеко и ненадолго.       — Да?              — …              — Я в кофейне.              — …              — Которая около универа.              — …              — Потому что мне просто захотелось прийти сюда, черт возьми, мне что, нельзя теперь чего-то хотеть?              — …              — Я не язвлю.              — …              — Нет, не надо, не приезжай. Все в порядке. И здесь почти никого нет.              — …              — Да, я понял. Хорошо, Джихен.              Бросив трубку, тот глубоко вздохнул и помассировал виски.              Почему Чонгуку казалось, что он…       — Тэхен…?       —Да что тебе, блять, надо от меня, скажи уже!       …на пределе.       Чонгук вздрогнул, а некоторые посетители обернулись на не очень громкий, но все же крик. Сокджин уже вот-вот был готов вмешаться. А Тэхену было плевать. Он просто на минуту задумался, отвернулся и продолжил пить кофе как ни в чем не бывало. Ну уж нет, так дело не пойдёт. Чон сел обратно.       «Что с тобой случилось? Кто этот человек? Почему ты на меня кричишь? Где ты был? Почему ты не заходил? Почему ты так говоришь со мной, ведь все было хорошо?»       — Тебе больно? — все, что смог выдохнуть шепотом Чонгук вместо этого, придвинувшись ближе. Тэхен резко поднял голову, снова демонстрируя тот самый опустошенный взгляд. Кажется, попал в точку.