Peng

      

***

             Что удивительно, Ким Тэхен заглянул в эту кофейню ещё раз. И ещё. Теперь он будто снова пытался вернуть себе звание постоянного клиента их скромного и уютного гнездышка, ауру которого разрушал. Да. Именно разрушал, потому что Чонгук на самом деле злился на него и на его отвратительные поведение. Да и не вписывался этот заносчивый хам в их скромную обитель! Ходил такой весь в шикарных брендовых вещах, вонял своей зловещей аурой богатства, да ещё и периодически взглядом его буравил, будто пытался мысли его прочитать. Вот только сам же от себя отвадил, Ким Тэхен, ребёнка. Чего теперь хмурился и смотрел недовольно, как обиженный, что тот лишь молча кофе тебе подавал и уходил сразу, даже не взглянув? У Чон Чонгука тоже гордость есть, между прочим!       — Он снова здесь?       Хоби, как всегда, возник перед глазами словно ниоткуда, озаряя эту кофейню ещё более ярким светом своего очарования. Лапища свои (ну ладно, длинные прекрасные и элегантные ладони) протянул, да стал щечки Чонгука тискать так, что те аж покраснели.        Чонгук отмахивался, конечно. Его это злило. Не пятилетний ребёнок же, ей-богу!       — Здесь он, здесь. Сидит весь такой голубых кровей, нога на ногу, пальцами постукивает по столу, в макбуке своем шарится, бизнесмен чертов. Бесит, — пробубнил Чонгук, параллельно оформляя сладкоежке Хену любимый десерт.       — Зачем он сюда вообще ходит, в роскошных ресторанах кофе что ли хуже? — хихикнул Хосок, отпивая из своей чашки и тут же состроив гримасу удивления, — А нет, и вправду хуже! Такого вкусного кофе, как у вас, точно во всем Сеуле ни у кого нет!       И размахивал руками для пущего эффекта, артист!       — Скидку не получишь, хен, за красивый язык, ты нас разоришь скоро, Джин-хен ругается уже.       — Айщ! Старый ворчун. Я, между прочим, ему пианиста откопал все-таки. Так что он мне 10 бесплатных кофе должен!       — Ври больше, — вмешался широкоплечий мужчина, вернувшись за рабочее место, — Я знаю, что пианиста нашел Намджун, поэтому могу предложить тебе только 10 бесплатных подзатыльников.       — Эй! — Хоби театрально вытянул губы, обижаясь.       Ким Сокджин с ослепительной белоснежной улыбкой, пухлыми губами и широкими плечами был невероятно красив, и Чонгук не понимал, что парень с такой модельной внешностью делал в этом маленьком (хотя Гук и не отрицал, что место было действительно очень уютным и светлым) местечке. Он мог бы покорять вершины биллборда будучи айдолом или же быть звездой дорам.       — Юнги должен прийти сегодня, так как тоже все еще учится в универе и свободен только по вечерам, — четвёртым в эту уже достаточную длинную толкучку у стойки присоединился вышеупомянутый Намджун.       — Надеюсь, он действительно тот, кто нам нужен, потому что мне не терпится уже проводить вечера живой классической музыки здесь и наслаждаться... — начал было Джин.       — Хай! Я уже здесь! Показывайте куда чего, мне нужно скорее бежать.       Сокджин чуть не выронил два уже готовых кофе из рук, когда увидел ЭТО на пороге его «высокоинтеллигентного» уголка.       Парень в рваных черных узких джинсах, джинсовой куртке цвета хаки, длинной чуть ли не до колен, в кепке и с маской, прикрывающей лицо. Благо, кофе все же удалось доставить до покупателей раньше, чем оно вылилось на пол. Однако не без помощи Намджуна, конечно, который вытащил их из хватки старшего и доброжелательно вручил клиентам от греха подальше.       — Вы... господин Юнги? — начал Джин, кажется, молясь всем богам, чтобы это не оказалось правдой. Он-то представлял парня в классических брюках и, как минимум, в рубашке.       — Ой, можно даже Юн, я не особо парюсь, вы же искали пианиста? Я тут. Это же то самое пианино в углу, верно? Тогда быстрее начнем, быстрее закончим.       Он быстро юркнул мимо парней, бросая рюкзак прямо на пол у инструмента и начал листать нотные тетради.       Кажется, вся эта шумиха привлекла внимание и Тэхена, что наконец удосужился поднять свои очаровательные карие глаза с ноутбука. Правда, замечал это, конечно же, только Чонгук. Потому что Тэхен его взгляд поймал. А Чон в ту секунду отвёл, мысленно ругая себя за глупость.       — Мда, с репертуаром у вас не густо, я бы сказал, но ниче, порешаем, — продолжал Юнги, цокая.       Он быстро снял куртку вместе с кепкой и маской, готовясь к так называемому «собеседованию». Тэхен приподнял брови в удивлении, слыша разговор и ухмыльнулся. Работа его, видимо, больше не интересовала.       — Кх-кхм, прошу прощения! — Сокджин вновь обратил внимание на себя и преодолел расстояние до пианино своими длинными ногами в два счета, — Вы точно уверены, что знаете….       Но Юн даже слушать не стал и головы поднимать. Бледные тонкие пальцы легли на клавиши, словно кристальный снег, сказочно укрывающий землю зимой, а приятные ноты заполонили заведение, успокаивая каждую тревожную душу в нем. Юнги играл по-настоящему красиво. Пальцы его перемещались по пианино, отплясывая незнакомый вальс. А Сокджин так и остался стоять с открытым ртом и указательным пальцем в воздухе. Только глазные яблоки теперь ещё выпучил от удивления.       И пока все немую сцену удивления разыгрывали, Чонгук снова на треклятого Тэхена косился. Потому что музыка эта, тёплая и завораживающая напоминала ему о тех днях, когда Ким ещё не скрывался под маской ледяного равнодушия.       И Чонгук не ошибался. За все это последнее время он действительно смог разглядеть в глазах Тэхена пляшущие огоньки в зрачках. Не дьявольские, с издёвкой, как обычно. А пытающиеся поймать ускользающие из рук теплые чувства.       Именно поэтому Чонгук не сразу осознал, что музыка закончилась, Мин Юнги уже ушел, получив заслуженную похвалу и новое место работы, а Тэхен смотрел на него в ответ, пытаясь заставить свои глаза перестать слезиться. ***                     — Он пялится на эту чёртову кружку уже десятую минуту подряд, клянусь, я засёк! — Хоби пихал парню прямо в лицо свои ручные часы, возмущаясь. — Что ты с ним сделал?       Чонгук игнорировал этот вопрос успешно также на протяжении десяти минут, протирая столы, пока не было клиентов. Ну и плечами пожимал, мол о чем ты, не знаю таких, не в курсе.       — Признавайся, ты что, ему яда подмешал, и он силой мысли это выяснить пытается? — все громче кричал Хосок, носясь за Чонгуком от одного стола к другому, как собачка за хвостиком своим.       — Да тише ты!       Будто Тэхену не было плевать на окружающий его мир последние 10 минут в прострации.       — Ну Чонгукки-и, я же умру от любопытства, если ты мне прямо сейчас не сознаешься! Либо пойду и сам посмотрю! — Хоби уже тряс его за воротник, драматично вздыхая.       Чонгук снова обернулся на Тэхена, и его охватила какая-то невероятная усталость. Он уже сожалел, что снова лез не в своё дело, но почему-то не мог оставить все как есть. Не давало ему тянущее чувство беспокойства где-то под рёбрами. В конце концов, устав от громкого бубнежа старшего, он сдался.       — Да принт я ему на напиток сделал, доволен?       Кажется, Хосок доволен не был и нахмурился, расстроившись такому ответу. Яда, что ли, реально ждал?       — И?       — Что и?       — А что он на этот рисунок смотрит так, будто ты всю его семью там проклял?       Чонгук устало выдохнул.       — Я ему рисунок оленёнка новогоднего сделал.       Хосок расхохотался на всю кофейню, стуча по собственной коленке. Наконец Тэхен все же поднял голову. Но выглядел действительно несчастным и разбитым. И Чонгук чувствовал вину. И смешного в этом ничего не видел. Поэтому злобно, но слегка толкнул хена, чтобы тот перестал разводить очередной спектакль.       —Ты серь…ез….но, а я-то ду….мал… — а Хосок все не унимался, задыхаясь между словами от смеха. Но сразу же переменился в лице, когда увидел, что Чонгук направлялся к столику Тэхена уверенным шагом. — Эй!       Впрочем, лезть он не стал. Да только махнул рукой и, забрав кофе на вынос, поскакал к выходу.       На этот раз Чонгук не стал церемониться и сразу сел напротив Кима, буравя его злым взглядом. Но и Тэхен не отводил глаз и молча хлопал ресницами, ожидая чего-то.       На этот раз все было по-другому. Нет. Не одежда Кима и его «атрибуты богатства», а его поза. Беззащитная. Парень сидел, сжавшись как можно дальше в самый угол, а руки его были скрещены на груди. Но от чего ему Чонгука-то бояться? Он помочь хотел.       — Не понравился рисунок? Вы не пьёте, — все, что смог вымолвить Чонгук, продолжая играть в гляделки.       И, если честно, ответа уже просто не ждал. И тем более не ждал, что у парня перед ним начнут одна за другой стекать по щекам едва заметные капли.       Чонгук оторопел и сразу вперед наклонился, не зная как реагировать. Что он натворил?       Тэхена это движение немного привело в чувства, и он отвёл лицо в сторону, вытирая слёзы.       — Понравился.       — Тэхен? — Чонгук протянул руку, но сразу осекся и кашлянул. — Господин Тэхен, точнее. Почему вы плачете?       — А потому что не надо лезть куда не просят, просил же по-хорошему.       Чонгук нахмурился.       — Не сказал бы, что это было по-хорошему. Это было грубо.       — Ты ещё грубости от меня не слышал, малыш.       Вот оно. Снова возвращался на место разбитому ребёнку прежний ублюдок. Чонгук закипал.       — А почему это я должен от тебя вообще грубости выслушивать?! Потому что ты хам?!       — Чонгук!       Чонгук вздрогнул, обернувшись. Джин с закипающим лицом стоял в нескольких шагах от него. Черт.       Тэхен молча поднялся со своего места, даже не притронувшись к чашке и, накинув пальто, поспешил к выходу.       Сокджин, видя это, пытался остановить Чонгука, потому что знал того, как облупленного.       — Чонгук, богом клянусь, если ты…       Но он не слушал. Выбежал прямо за ним в мороз на крыльцо, да чуть не навернулся на нем же из-за того, что обувь скользила. Но адреналин его сжигал изнутри.       — Я просто хотел помочь!       Тэхен остановился посреди улицы и, резко развернувшись, вернулся обратно к Чонгуку, оставляя между ними несколько сантиметров расстояния.       — А кто тебя просил, сопляк?!       — Прекрати меня оскорблять!       — Иди и лечи свой синдром спасателя, ребёнок, и не лезь ко мне!       — Тогда зачем ты вообще сюда приходишь?!       — Да какое тебе, мать твою, дело?       — Мне…       Тэхен пожирал его разъяренным взглядом, ожидая ответа. Совсем не замечая, что Чонгук уже дрожал всем телом от холода, потому что выбежал на свою дурью голову в мороз в рубашке.       — Что? А? — наседал Тэхен.       — Мне просто не все равно. Вот и все. Мне показалось… — Чонгук уже всхлипывал, плечи его дрожали не только от холода, но и от слез, — извините… Я и вправду… я не знаю. Мне казалось, что ты просишь помощи одним своим видом и…. и я помню, что раньше мы вроде ладили, а потом… я…       Он уже запутался в цепочке своих мыслей и просто прижимал к себе руки покрепче, чтобы дать телу хоть кусочек тепла. Каким же идиотом он себя сейчас чувствовал.       А Тэхен видел лишь беззащитного щенка, который хотел защищать таких же беззащитных. И глаза у него были такие же. Как у оленёнка Бэмби, которого он с детства любил. Чертов ребёнок.       Он сжал указательным и большим пальцем переносицу и, устало выдохнув, снял с себя пальто. Укутал им мальчишку под удивленный его вздох, а руками стал поглаживать его за плечи.       — Прежде чем бежать спасать других, убедись, что не потонешь сам.       Чонгук на это лишь всхлипнул, и они зашли обратно. ***       — Я тебя уволю, богом клянусь, ещё хоть одна такая выходка!       — Джин, успокойся, ребёнок и так пережил большой стресс.       — Это он то стресс пережил? Я уже адвоката искать готов был, потому что думал, что этот чепушила закроет наше кафе к чертям собачьим!       — Не драматизируй, старик, возраст тебе не к лицу.       — Чон Хосок, я тебя лично добавлю в чёрный список этой кофейни!       — У вас нет чёрного списка кофейни, хен.       — Я его специально для тебя создам и…       — Хватит! Пожалуйста…— все, что смог выдохнуть Чонгук, пока потирал виски.       Тэхен уехал уже три часа назад. И эти три долгих часа парни сидели в своём близком кругу на самом большом диване и грели ребёнка всеми возможными способами. Кто горячим какао, кто крепкими объятиями, а кто горящим пуканом.       — Я реально не понимаю, Гуки. Я не хочу тебя обидеть. Но этот парень, кем бы он не был, действительно прав. Зачем ты к нему лезешь?       — Намджун, ты знаешь, что такое поддержка и прочее дерьмо, что делают друзья? Вы двое, — Хосок смотрел на них с самым грозным взглядом, на который был способен, прижимая к себе продрогшего парня.       — Нужно уметь признавать свои проступки и делать выводы, свобода одного человека заканчивается там, где…       — Умоляю, Намджун, у меня и так уже мигрень, хоть ты сейчас не нагнетай. Ребёнок просто влюбился.       Чонгук наконец-то оживился.       — Не влюбился я, что за чушь?!       — В любом случае, он не такой уж и козел, наверное. Раз тебя укрыл, обратно повёл, попросил позаботиться о тебе и в суд не подал, ну прям…       — Он просил позаботиться обо мне? — прошептал Чонгук, поднимаясь с дивана, куда его Хосок своими объятьями увалил.       — А говоришь не влюбился, — злорадно хмыкнул Джин, откидываясь на диване с самым самоуверенным выражением лица на планете. — Я вас, детей, как свои пять красивых пальцев знаю. Ах, Чонгуки, влюбляться в богатых плохих парней чертовски плохая идея.       —Он не плохой! И я не влюбился, ясно!? — вскочил Чонгук, боченясь. — Чтобы я хоть ещё раз к людям полез! — крикнул он, удаляясь в возмущении.       — Ребёнок, — проговорили трое хором одновременно, тяжело вздыхая…