Цирк Мясника

Я не помню, кто я. Я не помню, кто они. Всё что я помню — это прошлые поединки. Все. Абсолютно все. Я не знаю такого числа, которого хватит, чтобы их сосчитать. И я помню абсолютно каждый.

      Снова я открываю глаза в тёмном коридоре. Я не один, со мной на убой идут ещё трое. Я не вижу их лиц, но догадываюсь, кто они. Стою на второй позиции, в руках покрытые свежей кровью кинжалы, на груди и спине клеймо — двулистный клевер. Наверное это как-то связано с моим прошлым, но я не уверен, что существовал до этого.              Мы выходим на ринг. Он весь в крови, повсюду валяются куски плоти, зубы, отрубленные конечности. Если посмотрю по сторонам, смогу найти свою голову. Меня убивали бесчисленное множество раз. Пронзали, рубили, душили, ломали, травили, обезглавливали, стреляли, сжигали, топили, разрывали, скидывали, вешали, топтали, вырывали глаза, челюсть, конечности, пальцы, нос, язык, отрывали кожу, сдирали её, убивали одним ударом или долго пытали, я умерал от кровотечения уже после убийства противника или даже после победы, терял рассудок и убивал себя сам. Не знаю почему я ещё жив. Каждый раз, когда закрываю глаза после смерти или победы, оказываюсь в том самом тоннеле, а на теле больше нет ран, а рассудок восстановлен ровно настолько, чтобы я мог сражаться и не отступать.       Если попытаюсь сопротивляться, пойти в другую сторону, разглядеть публику этого цирка, то сердце начинает биться слишком сильно. У меня уже несколько сотен смертей от его разрыва.       Наша линия встает в боевую стойку, я смотрю на нынешних «союзников». Передо мной стоит высокий, ростом под 190, и крепкий мужик. Его клеймо — гильотина. Подходит ему идеально. Он любит отрывать головы, да и в целом наслаждается этой бойней. За моей спиной парень, ростом чуть выше меня. Тоже крепкий, но не на уровне «Гильотины». Его клеймо — пробитый череп. Впервые увидел его я на своем шестом бою, он показался мне смутно знакомым. Интересно, что на руках его есть раны. Они уже давно зажили, но шрамы от них видны отчётливо. На одной руке — ровные линии порезов, от сáмого запястья до плеча, на втором — такие же ровные ожоги, будто газовой горелкой по линейке провели, но только на предплечье. Или его пытали, или сам себя «пометил». Четвертого члена «команды» я не увидел, но, думаю, это девушка. Волосы чёрные, почти до плеч. На лице рассечена бровь, нос будто был сломан. Выглядит хрупкой, но это далеко не так. При первой встрече тоже показалась мне знакомой.       Наверное, ранения, полученные до попадания сюда не лечатся. Эту теорию подтверждает и один из моих противников. Почти двухметровый черноволосы жердяй. Несмотря на худобу, сил у него достаточно, чтобы убить половину их всех кого я встречал здесь одним ударом. На его груди красовалось клеймо с чем-то вроде лабораторной колбы, а оружием были спрятанные под изорванными лохмотьями снаряды, наполненные ядовитыми газами на любой вкус и цвет. Его ранение — легкие. Он слишком быстро выдыхался, будто воздуха в них всегда не хватает. Так же вначале каждого поединка у него всегда болезненный вид, будто у него адское похмелье. Из-за этого он стоит на третьей позиции, первое время прячась за спинами «союзников». Сейчас ему повезло, его закрывал русый здоровяк с клеймом валлийского дракона. Не помню, откуда знаю, что дракон именно валлийский. Из того что я видел, могу сказать одно — он один из сильнейших. Действует хоть и от обороны, но бьет слишком больно и много. Ещё одним из вражеских бойцов авангарда был невысокий мужчина лет 50-ти. Его клеймом была фуражка. Стиль боя запутанный и сложный, но мне всё-равно хватает прыти его прибить, так что проблемой он не был.       Меня удивил четвертый боец. Совсем молодой парнишка, его я ещё не видел. Он был немного растерян, но не напуган, значит морально подготовился. Клейма я толком разглядеть не мог, толи перо, толи балаклава. Оружие тоже не разглядел, отвлекся на лицо. Почему-то оно тоже казалось мне знакомым.       В центр ринга вышла «хозяйка». На лице, бóльшая часть которого была скрыта под стальной маской, красовалась кровожадная улыбка. Её губы были обезображены: на искосок, от угла подбородка до носа проходил ужасный шрам. Левого угла рта просто не было, губы там срослись в одно целое из-за чего он был не симметричен. Плоть самих губ в некоторых местах была будто откушена, а пара шматков свисала и тряслась, разбрызгивая кровь. Она подняла руки вверх в торжественном жесте, толпа заревела, предвкушая свое любимое зрелище.        — Дамы и господа! — начала цедить сквозь свои гнилые зубы Мясник, — Шатёр разбит! Флаги вьются! Труповозы на готове! Да начнётся ШОУ! ДОСТАНЬТЕ СВОИ КЛИНКИ!       «Труповозки на готове» — значит арену всё же помоют. Давно пора, запах гнили, пота, дерьма и крови уже долго жёг мне лёгкие. Хотя, слушая толпу, предположу, что им это нравилось. Тем временем Мясник уже заняла своё место на трибунах. Несмотря на уродство лица, тело её не имело никаких увечий. Сама по себе она была молодой и энергичной девушкой, а в прошлом, возможно, привлекательной.       И вот свою симфонию начал чёртов оркестр. Одна и та же песня, раз за разом. Уже только от этого можно было сойти с ума, но проклятье бессмертия не позволяло этого сделать. Бойцы подняли оружие. Я нехотя повторяю за ними. Моя первая цель — «Фуражка».        Начинаем сближение мы всё той же линией. Когда «Гильотина» подходит достаточно близко для удара по «Дракону», замахивается для прямого в челюсть, но валлиец опережает его. Быстрый удар в висок дизориентировал моего «товарища», но он быстро возвращается в строй и хватает врага за грудки, откидывая в сторону. Между ними завязывается борьба, победитель которой мне уже известен, потому надо действовать быстро. Как только для меня открылась четверть туши оппонента, я присел, перехватывая кинжал поудобнее. Делаю рывок вперёд, выставляя оружие. Простейший выпад, но «Фуражка'' не сможет его отбить. Он попытался задеть меня своим армейским ножом, но я уже начал движение в сторону, буквально разрывая его левый бок вошедшим до гарды клинком. Мой удар подхватывает «Изувеченный». Он проводит быструю атаку в кадык, после делает подсечку. Старик умрет через несколько минут, нужно занятся остальными.       Ещё сидя на корточках, делаю прыжок вперёд, заканчивая его кувырком, на случай если меня уже пытаются ударить в спину. Оборачиваюсь и вижу: «Дракон» уже свернул шею нашему бугаю и теперь пытается вырубить оставшегося нашего. У него могло бы получиться, но в плечо попадает метательный нож. Я был прав, нашим четвертым участником оказалась девушка с клеймом из пяти точек в поле три на три. Взгляд у неё всегда безучастный, холодный и завораживающий. Она относится к этому, как к рутине, что недалеко от правды. У валлийца взгляд, несмотря на боль, не меняется. Всё такой же обессиленный, будто он не хочет никого убивать, но другого выбора нет. Кажется, у меня такой же. «Колба» уже пришел в себя и замахнулся, чтобы бросить свою отраву. В бою один на один мне его не одолеть, но поранить и сбежать — раз плюнуть. Как только я подготовился встать и бежать на жердяя, сзади по голове меня кто-то сильно приложил кастетом. Вот же ублюдок, забыл про него.        Я упал лицом в лужу крови, правый глаз начало щипать. Быстро откатившись в сторону, мне удалось увернуться от первого удара его лезвия. Прыткий подонок не растерялся и рванул на меня, но я уже успел встать, потому отскочил в сторону. Он последовал моему примеру. Первый его удар, несмотря на относительную слабость, чувствовался хорошо. В глазах плыло, я чувствовал как кровь стекает на затылок. Мне удалось было увернуться от ещё одного выпада, но он подловил меня и повалил на землю. В неразберихе ему даже удалось прибить мою правую руку к земле, на что в ответ получил с размаху по виску, отчего разжал вторую руку и выронил кастет. Я сразу же, не взирая на боль, выдернул торчащее из ладони оружие и сделал рывок к противнику. Повиснув над ним всем телом, я пытался вонзить острие в него, а он пытался остановить меня или отползти. Силы у него было немного, но он сумел откатится в сторону, прежде чем сталь вошла бы ему в глазницу. Я тут же схватил его за волосы и с силой ударил об землю, прижал коленом и с трудом, так как правая рука не могла нормально сжиматься, свернул шею.       Повернувшись к центру арены мне открылась такая картина: «Изувеченный» лежал на трупе «Дракона» и дико кашлял кровью, пока жердяй пытался всадить нож девушки в неё же. В одиночку его мне было не победить, нужно было спасти её. Я подобрал первый попавшийся под руку предмет — им оказалась голова какого-то бородача славянской внешности, и бросил в нападавшего. Бросок получился слабым, но я попал ему прямо по лицу. «Колба» ослабил давление на сокомандницу и она попыталась отползти. Я схватил кастет и помчялся, что было сил. Это не помогло. Черноволосый встал, ударил девушку ногой сначала по голове, потом по затылку. Я слышал как хрустнули её кости.       Из его бедра торчал один из метательных ножей, потому он сел на одно колено, достал один из своих снарядов и разбил прямо под собой. Облако кислотно-оранжевого дыма окружило его и он достал нож, будто не чувствуя боли. Я уже не бежал к нему, экономил силы. Он был безоружен и не так мобилен, но у меня работала только не ведущая рука. Когда он подошел ко мне на расстояние двух шагов, я попытался провернуть тот же выпад, что и в начале. Задел его бок, оставив довольно глубокий порез, но когда поворачивался получил удар кулаком с разворота по лицу. Снова оказавшись на кровавом полу я понял, что он сломал мне челюсть. Голова шла кругом, из носа шла кровь, враг был всё ближе. Пытаюсь встать, хотя и понимаю, что не смогу. Бой окончен, ему остается только добить меня. Таковы правила. Он хватает меня за голову сзади и берёт в захват. Не пытается задушить, но воздух всё-равно не поступает в легкие. В глазах темнеет, но пытаюсь не отключиться. Сам не знаю зачем. Нет смысла держаться дольше, но и начинать всё сначала через смерть тоже глупо. Из глаз начинают течь слезы, они сами собой закрываются. Остается лишь гадать, успел ли он свернуть мне шею.