Одиннадцатая параллель

      Она возникла на том же месте, в парке. И уже это было настолько шокирующим, что Тсуна пошатнулась, оглядываясь – обычно её перемещало к своей копии, в любую точку планеты, только бы поближе к настоящей Саваде Тсунаёши. А сейчас… Она стояла там же.       Сомнений, что мир был другим, не возникало. Земля сухая, а небо ясное, только вдалеке клубились грузные облака. В этой параллели не шёл дождь.

Добро пожаловать в новый мир!

      Гласило сообщение Системы, в которую Тсуна полезла открывать трясущимися руками окошки. Внутри всё пропало. Тема Системы, вкладки, сохранённые профили, достижения. Обновления тоже слетели.       Только её характеристики остались на месте.       На короткое мгновение это её расстроило, ведь так нельзя посмотреть, жив ли тут Мукуро. И Нана.       Но, возможно, оно и правильно. Если в этом мире нет Савады Тсунаёши, то начинать всё равно придётся с нуля. «Если» – ключевое слово. Её обманывали слишком часто, чтобы легко поверить, что и в этот раз Система не засбоила.       Резко отмерев, Тсуна бросилась к выходу из парка, ловя на себе редкие любопытные взгляды прохожих.       Она знала Намимори как свои пять пальцев, путь перед ней вырисовывался сам, словно нити Ариадны вели её ко знакомому дому. Все улицы и дома были одинаковы, но Тсуна не смогла бы заблудиться даже после такого долгого путешествия по Японии, она находит нужное здание даже слишком быстро.       «Ёшикава» – гласят иероглифы на табличке у дома. Не «Савада».       Маленькая радость колет сердце Тсуны, давая надежду, что здесь действительно не будет её копии, но тревога, верный спутник, будто шепчет не обнадёживать себя. Они могли переехать, как и в других параллелях.       – Как мне узнать? – бормочет девушка, теребя испачканными руками нижнюю губу. – Взломать данные? Но это будет долго.       Мысли панически бегали в её голове до тех пор, пока дверь дома не распахнулась, выпуская на улицу мальчишку. Лет двенадцать, волосы тёмные, щуплый.       – Я пойду к Миура, мам, мы там собираемся поиграть в приставку!       Тсуна понимает, что будет плохо, если её заметят. Стоит у забора чужого дома и бормочет что-то под нос, так или иначе, ей здесь больше делать нечего.       – Только не допоздна, Ичиро! – раздаётся приглушённый голос из здания.       Тсуна замирает. Дыхание перехватывает. Она узнает этот голос где угодно. И в тишине, и в гомоне толпы, и с кашлем, и через смех.       Савада Нана… нет, Ёшикава Нана выходит на крыльцо вслед за сыном. Такая привычная и родная, только волосы немного длиннее. Но улыбка, взгляд, походка мелкими шажками, даже домашний фартук – всё такое знакомое.       – И ты забыл гостинец взять, угостишь его старшую сестру. Тебе ведь всё ещё нравится Хару-чан?       – Ну мам! – он пытается сбежать до того, как женщина вручит ему гостинец, но ему не удаётся. Мальчишка замирает, уставившись на Тсуну и чуть краснея.       Нана тоже замечает гостью.       –Ох, Боже, милая, ты в порядке? Что стряслось?       Не сразу Тсуна понимает, о чём речь. А потом доходит, почему же прохожие находили её такой интересной. Она ведь промокла с ног до головы. Полусухие локоны прилипали к шее, как и толстовка.       – А… – хрипло вырывается изо рта. – Случайно… облили.       – Ты не из Намимори? Не видела тебя поблизости, тебе далеко до дома? – Тсуна бездумно кивает. Она очень-очень далеко. – Может зайдёшь? Я налью горячего чаю, заболеть в такую хорошую погоду будет совсем грустно, – охает мама. Нет, стоп, не мама. Больше нет.       Нана осматривает её, одежду и состояние, но задерживает внимание на лице, и Тсуна боится, что она найдёт знакомые черты, свои же, в странной девчонке с улицы. Находит или нет – неизвестно, Нана только улыбается.       – Зайдёшь? – женщина кладёт руку на плечо сына и мягко встряхивает, чтобы тот перестал пялиться на девушку, которая как-то резко потеснила влюблённость Ичиро в сестру своего друга.       – А… да. Нет. Я, наверное, пойду, – хотелось, чертовски хотелось пойти. Но нельзя.       – Может я хотя бы одолжу тебе что-то из одежды?       Взять кофту Наны на память было бы очень неплохо, Тсуна еле борется со своим желанием, буквально заставляя с силой покачать головой.       Нельзя. Нет. Она не имеет права брать у неё хоть что-то. Тсуна отобрала так много у Наны. Дочерей. Во всех этих мирах.       – Нет, спасибо, – у неё получается улыбнуться. Возможно, криво и странно, словно её актёрские навыки куда-то испаряются, но она впервые за долгое время не может больше играть.       Она сломала Систему. Пыталась повернуть время. Перемещалась по мирам. Ради чего?       Найти Мукуро. Вернуть Нану. Жить счастливо.       И только на одиннадцатой попытке до неё дошло – нельзя желать того, что тебе не принадлежит. Нана жива, счастлива. У неё нет мужа мафиози, сына не заберут.       А Мукуро? Ну… и его стоит отпустить. Забыть. От её Мукуро остался только глаз. А другие копии друга ей не нужны.       Рокудо из десятого мира об этом ведь ей говорил? Нельзя заменить кого-то версией из другой параллели, это будет уже другой человек.       – Хах, – вырвалось у неё непроизвольно, наверняка, со стороны она стала выглядеть ещё более ненормальной незнакомкой. Смеётся без повода. Но разница? Она уже давно сошла с ума. – Спасибо, правда, спасибо за предложение. Но мне надо идти.       – Ох, конечно, наверное, вас ждут.       Кто? Кто её может ждать?       – Надеюсь, тебе у нас в городе понравится, – улыбается ей женщина. Искренне. И тепло.       – И я надеюсь, – у неё нет денег и документов, задержаться придётся точно. А понравится ли? И да, и нет. – До свидания.       – Пока.       – До свидания, – повторяет под конец мальчишка.       И Тсуна уходит. Не оборачиваясь, несмотря на всю тягу и всё желание. Она не имеет права. Не заслужила.       С этого момента ей нельзя смотреть назад, только вперёд. Только на новое будущее.       Слишком много её ждёт. Найти себя. Найти место. Найти силы не сдаться и искупить вину за содеянное.       Беззвучно плача, Тсуна шла вперёд.       В свою одиннадцатую параллель.