Идеальная жертва (5)

Осмотрев окрестности и не заметив ничего подозрительного, углубляюсь в лес слева. Первым делом — прослушка. Сев на колени, закрываю глаза, успокаиваю дыхание и начинаю впитывать окружающее. Формально сейчас зима, по-местному «собачья погода», но для меня выглядит как конец сентября. В куртке комфортно. Воздух напитан влагой — здесь всегда так или неподалёку водоём? Нет, вряд ли, ни малейшего запаха тины, ряски или застоявшейся воды. Лишь запахи лиственного леса. Терпкий — опавших листьев; землистый — мха; справа, с луга, порывы ветра доносят приторно-сладкий запах цветов; и ещё слабо чувствуется трухлявая древесина. Запахов, ассоциирующихся с людьми, нет — ни дыма, ни свежесрубленного дерева. Звуки: над головой листья шумят на ветру; резкие вскрики птиц тут и там; слева, из глубины леса, однообразное пощёлкивание; там же слева кто-то мелкий шуршит в траве. Затих. Побежал дальше. Дребезжащий звук крыльев насекомого. Открываю глаза. На травинку впереди село нечто, похожее на стрекозу. Раз оно не заинтересовалось мной, значит, не кровососущее. Других летающих насекомых не слышно. Не планета, а рай. Обидно, что мы потеряли её по глупости. Может, ещё вернём. Освещение. На светло-голубом небе высоко стоят два солнца. Одно белое, размером как земное, второе крупнее и голубого цвета. Странное впечатление: оно почти сливается с небом, так что выглядит просто как слепящий светом участок. А вот третье, насыщенно-красное, почти скрыто за горизонтом, лишь отблески виднеются за деревьями. Пейзаж вокруг. Палитра холодная. Стволы деревьев тёмные, чуть не чёрные. Гладкие, кора поблёскивает как графит. Листва и трава — от сине-зелёного до густо-синего, с вкраплениями пурпурного. Лишь на небе есть тёплые оттенки. Те облака, что ближе к лесу и красному солнцу, — персиковые, с кровавыми отсветами. На середине неба — желтовато-зелёные. С противоположной стороны, над лугом, облака всё больше уходят в голубой. Красиво здесь. И дышится легко, воздух насыщен кислородом. Единственный недостаток — три источника света. Из-за этого диссонанса мозг воспринимает пейзаж как нечто искусственное, декорацию, освещённую разноцветными софитами. Планеты с двумя солнцами — привычное дело, к тому же источники света не всегда бывают на небе одновременно, а вот три сразу — явление редкое. Даю себе ещё две минуты, привыкнуть к обстановке. Поднимаюсь. Первая задача — найти железную дорогу. Она ведет к одному из трёх старых городов. Не доходя пару километров, свернуть к современному поселению. Наша база была расположена с противоположной стороны от старого города, так что почти наверняка на них напали жители этого поселения: оно единственное в окрестностях, к тому же ближайшее из крупных. Самое очевидное место, где искать Эйруина. Теперь я чувствую, насколько мне повезло, что корабль подвёз ближе. В одиночку бродить по Альфе стрёмно — не за себя, мне-то что, но я должен вытащить отсюда Ру. Раз я — его единственный шанс, то не имею права облажаться. Эх, как было бы здорово, если бы можно было двигаться под прикрытием леса, однако мой единственный ориентир — железная дорога. Поправив лямки рюкзака, выступаю из-под тени деревьев на залитое светом поле. Трава по колено, местами выше, поэтому идти приходится медленнее, чем хотелось бы. Тут и там виднеются островки цветов: голубых, фиолетовых, жёлтых. Сначала — вон к той россыпи жёлтых, дальше — фиолетовые левее. А через пару километров уже должна быть дорога. В итоге рельсы я нашёл только когда догадался включить металлоискатель: трава скрыла все следы железной дороги. Если не знать, что она тут есть, и не подумаешь. Ровное поле, по которому ветер гоняет волны. Вокруг ног — овал цветочных зарослей, крупные фиолетовые лепестки трепещут на ветру, будто вот-вот оторвутся. Но нет, держатся. Даже такие хрупкие цветочки держатся, а железная дорога уже сдалась, признала своё поражение. Спряталась под ними так, будто её и не было. Фр-р, что это за романтика на меня напала! Нужно торопиться, а я на цветуёчки залип. Полный вперёд! Теперь мало того, что бреду по колено в траве, ещё приходится то и дело нащупывать ботинком рельсу. Слишком медленно. Ну и где она?! Возвращаюсь по следам из примятой травы и стеблей. Нашёл. Солнца припекают, спина под рюкзаком уже мокрая. Тоже мне, зима. Повезло, что не лето, а то вообще превратился бы в мясо на гриле. Заросли кустарника — ну здрасьте вам! Жара окончательно достала, и я стаскиваю куртку. Ох, как же хорошо, когда прохладный ветер обдувает тело и сушит от пота футболку… Однако стоит унюхать поселение, стремление ныть как рукой снимает. Базовая нота, помои, переплетается с вонью горького дыма и кисловатой золы. Поверх этого букета ветер то и дело доносит запах жирного варева с травянистой приправой. Кусты всё гуще, но ветки мягкие, гладят кожу, не царапая. Пригнувшись, подбираюсь, стараясь не хрустеть. Уже видны дома, кособокие коробки из серых досок. Запахи поселения усиливаются, теперь сквозь терпко-древесный запах кустарника можно и людей унюхать. Немытые тела. У некоторых лихорадка. Не чувствуется ни табака, ни алкоголя. Что дальше? Здесь всегда светло, и привычной ночи, к сожалению, нет. Местность вокруг открытая — лишь кустарник и редкие деревья, не подкрадёшься. С другой стороны, а имеет ли смысл подкрадываться? Времени в обрез, некогда сидеть в кустах и следить, надеясь, что местные каким-то чудом намекнут мне, где Эйруин. Значит, действуем нахрапом, нагло и бесцеремонно. Поднимаюсь во весь рост и спокойно топаю к поселению. Чёртова трава путается под ногами и сбивает пафос моего прохода, рядом с домами ещё и какие-то щепки, черепки валяются… Грязь чавкает… Да твою ж мать, только не говорите, что они сюда ночные горшки выливают! Тем не менее, удаётся выйти на утоптанную почву улицы вполне эффектно, даже не навернувшись в мусоре. Жаль, зрителей маловато, три женщины и парень, да и те не особо на меня реагируют — похлопали глазами недоуменно и дальше пошли. Хотя нет, ошибся, реакция есть: хоть они не стали носиться с визгами ужаса, но, тем не менее, разбрелись по домам, на это соображалки хватило. Улица опустела. Интересно, где все? Охотятся или орехи собирают? Чем вообще крестьяне занимаются? Нужно поискать в центре, обычно именно там бывает прогулочная аллея с магазинами и барами. Понять бы ещё, где центр. Везде одинаково стрёмно и убого. Что ж, пойду в сторону, противоположную окраине. Вблизи заметно, что доски домов нетёсаные и местами подгнившие от влажности. В стенах — щели с палец шириной. Впрочем, если здесь зима настолько тёплая, то и такое жилище сойдёт. Люди по дороге встречаются. Некоторые останавливаются и пялятся в открытую, другие неумело актёрствуют: идут себе мимо, но очень заметно косят глазами на меня. Выглядят все так же, как на фотографиях: чумазые, волосы колтунами. Я, когда справочник листал, решил, что поселение в монохроме фоткали, но нет — здесь, оказывается, действительно всё серое. И жители. И одежда из грубой холстины. И трухлявые доски домов. Только грязь под ногами маслянисто-чёрная. Спереди тянет горьким дымом, а вскоре из просвета между домами доносится шум голосов, и я на радостях ускоряюсь — ага, нашлись! Улица выводит на площадь в форме кривого ромба. В этом поселении всё несимметричное, чёрт знает какой формы, просто ад для перфекционистов. Не то чтобы я к ним отношусь — хотя Ру иногда подкалывает насчёт привычки к порядку, — однако сейчас бесит любая мелочь. На площади — толпа, человек тридцать. Ну привет, крестьяне! Сейчас мы с вами разговаривать будем. Некоторые сидят по краям, вдоль стен домов, прямо в грязи. Основная масса толпится в центре, вокруг двух костров. У многих в руках вилы, у некоторых — топоры, но всё ветхое, с тёмными пятнами на металле, а то и откровенно ржавое. При виде меня толпа раздраженно гудит, однако голосов слишком много, переводчик не справляется, поэтому просто игнорирует их. Впрочем, и без него ясно, что ничего хорошего в мой адрес там не звучит. Те, кто сидел по краям, подбираются ближе к огню. Судя по количеству помоев и пепла, рассеянного по земле, люди уже давно проводят время на этой площади. Ждали чего-то? Или у них так принято, ходить на рынок с топорами? Вблизи запах костров настолько едкий, что хочется проморгаться, а носу свербит. Нет, стоп! Первое правило эффективных переговоров: если сурово вышел один против толпы врагов — не вздумай чихнуть. Так что я держусь как могу. Если понемногу дышать через рот, то нормально. Подбираю простые слова, чтобы даже самые тупые поняли верно: — Я пришёл за человеком с белой кожей и чёрными глазами. Я знаю, что он у вас. Динамик переводчика превращает мои слова в нечто рычаще-лающее. А мне нравится этот старо-немецкий! Звучит напористо, убедительно. Из волнующейся толпы выступает то ли мужик, то ли старый дед, не разберёшь: прихрамывает, морщинистый, волосы длинные и большей частью седые, хотя спина прямая и глаза неожиданно яркие, карие. Хм, а ведь если учесть, что местные живут по сорок лет, то он может быть одного возраста со мной. Или даже младше. Полагаю, это и есть местный старейшина. Смотрит мне в глаза, в отличие от прочих. Повышает голос, выплёвывая отрывистые фразы, которые переводчик бесстрастно озвучивает мне в ухо: — Братья и сёстры! Книга говорила, что придут демоны с черными глазами и огненными языками. Вы их видели! Настало последнее время! Теперь мы все вместе против них! — старейшина, не отрываясь, смотрит на меня, пафосно поднимает руку, и толпа за его спиной бряцает инвентарём. — Дальше книга говорила, что придёт зверь из темноты. Зверь с десятью рогами и острыми зубами. Мы ждали. Он пришёл! Вы видите, книга всегда говорит правду. Братья и сёстры, настал последний день! Серьёзно, блядь? Вы что, слепые — ладно зубы, но где вы у меня рога увидели? Целых десять… А время утекает. Конечно, если Ру вообще жив. Однако я даю им ещё один шанс. — Мне нужен человек с чёрными глазами. Сейчас. Иначе каждый из вас пожалеет, что не умер вчера. Старейшина поднимает к небу глаза, воздевает обе руки — тоже слишком крепкие для старика, хотя и с кривыми, как от болезни, пальцами. — Мы не боимся, зверь! Боги создали тебя, чтобы мучить нас. Но это нас спасёт. Мы искупим грехи. Станем ближе к богам! Так, всё. Моему терпению пришёл пиздец. Хватаю ближайшего мужика — немытый, нестираный, вонючий — и, дернув голову назад за волосы, впиваюсь зубами в грязную шею. Толпа ахает. Кровь на вкус водянистая, с горечью, хуже, чем обычно у людей бывает. Вырываю кусок и выплевываю под ноги старейшине, который отступает на шаг, — скорее удивлённо, чем испуганно. Мужика трясёт в судорогах, на каждом сокращении его сердца из раны фонтанируют капли крови, оставшееся волнами стекает по шее, напитывая одежду. — Отдайте мне человека с чёрными глазами, и я уйду. Последнего дня не будет. Вы будете жить. Толкаю обмякшего мужика вперёд, в толпу, ожидая, что они испуганно отпрянут. Но нет. Ловят. Вопросительно смотрят на старейшину. Тот выкрикивает: «Спаситель!». Стоит прозвучать этому слову, как люди радостно оживляются, подступают ближе, тянут к телу жадные руки, пачкают пальцы в крови. Обмазывают ею лица, рисуют друг другу на щеках какие-то знаки. И это мне ещё Главный высказывает по поводу кровожадности? Его бы сюда — посмотрел бы, как выглядит по-настоящему нездоровая херня. Но мне-то что делать с этими фанатиками? Если они не боятся смерти, как заставить их говорить? Иду вперёд, насквозь через площадь. Толпа молча расступается. Выхожу на улицу с той стороны. Люди идут за мной, но лениво, без энтузиазма. Будто они просто так вышли прогуляться — ага, с ржавыми вилами в обнимку. Не понятно даже, чем их пугать — то ли пытками, то ли наоборот. Не придумав определённого варианта, выдаю расплывчатое: — Стойте на месте или пожалеете. Люди послушно останавливаются, топчутся с ноги на ногу, косятся на старейшину. Будто не взрослые мужики, следующие за врагом, а малыши на прогулке — крутят головами, отвлекаются на всё вокруг. Старейшина смотрит на меня, но без эмоций. Молчит. Настороженно глядя на них, отхожу спиной. Стоят. Я наконец-то разворачиваюсь и топаю вперёд, с виду даже целеустремлённо. Хотя куда ведёт это «вперёд»? И где искать Ру? И как вообще его можно найти, без датчиков, без ничего? А если он и в самом деле мёртв, вдруг Лана знает это точно? По центру дорога ещё хоть как-то утоптана, а на обочине — жидкая грязь. Следов, конечно, не найдёшь. Хотя откуда тут его следы? От растерянности уже любые варианты перебираю, даже невозможные. Единственное, что приходит в голову, — ходить по окрестностям и молиться, чтобы мне повезло ощутить его запах или ауру сознания. Однако улица быстро заканчивается. Искать-то и негде. Я минут пять стою в луже чёрной грязи, созерцая поле, за которым тянется лес. Местами перекопано, местами такая же волнующаяся трава как там, где я шёл раньше. Ветер стылый. Небо затянуто тёмными зелёно-серыми тучами, сейчас оно ещё больше похоже на земное — как будто вечер и скоро стемнеет. Всё вокруг лишилось голубого оттенка и тоже кажется обычным, земным. Сколько суток прошло? Нет, если бы Ру выжил, крестьян бы тут не осталось. А раз они как ни в чём не бывало ведут свои проповеди, значит… В памяти живо встают фотографии с выпотрошенными телами. Ру, конечно, живучий, но не бессмертный. Тело непроизвольно ускоряет бег крови, дыхание становится глубже и быстрее. Кулаки сжимаются. Как и челюсти. Ладно, пройду по другой улице, осмотрюсь, вдруг что-нибудь замечу. А если нет, вернусь к площади. Так и быть, спрошу ещё раз, только они всё равно не ответят. Десяток-другой убью сразу. Остальным ноги сломаю, чтобы далеко не уползли. Хотят «последний день»? Так я с удовольствием! Согрею их огромным, весело потрескивающим костром, деревянные дома горят легко. Всё сожгу к чертям собачьим. Старейшину оставлю напоследок. Пусть насладится. И вообще, пусть все идут на хуй. Лана со своими хитрыми манипуляциями. Штабные умники с изучением местных «особей». Парни из моего подразделения — в каждом наборе находятся недовольные главенством мутанта. Бордельные девки со своим снисходительным «ой, ну вы, капитан, когти отрастили, будто в диком лесу». И Главный со своей девкой. И Новак — со своей. Все заебали! Я что, много просил? Ни дома своего, нихуя, одна работа всегда была. А тут — расслабился, размечтался о будущем! Для того, чтобы теперь искать Ру посреди грязной вонючей деревни? Собирать его по частям? Что, нельзя было дать мне хотя бы это?! Пошло оно всё… Злость отступает, оставляя чувство бессилия, и я сворачиваю на другую улицу, иду по ней, оглядывая дома скорее по инерции. Значит, не стоит и возвращаться на Землю. Ничего меня там не ждёт, кроме трибунала. Зато здесь… М-м-м, здесь у меня будет отличная охота. Крови — хоть залейся. Развлекусь на всю катушку. Вырежу местных дегенератов, штаб мне ещё спасибо скажет. Красивая пустая Альфа, можете заселять с нуля. Прохожу мимо группы людей. Молчат, только провожают меня взглядами. Пока что и я не обращаю на них внимания. Начну с площади. Вот там будет главное представление. А этих — на десерт. Или пусть разбегутся, всё равно я их рано или поздно найду. Мир тесен, а на Альфе особенно. Очередная грубо сколоченная дверь впереди — сердце стукает невпопад, будто в груди мгновенный толчок. Замедляю шаг, затем и вовсе останавливаюсь. Ищу сознание Ру. Ничего. Осматриваю дом. Такой же, как другие. Угрозы не заметно. Тогда на что я среагировал? В тёмном окне что-то мелькнуло? Но нет, взгляд зацепился именно за дверь, а в ней нет щелей. Больше этого чувства нет. Показалось. И его здесь нет. Хватит стоять посреди дороги, как дурак. Местные ещё бродят вокруг, некоторые тоже остановились и пялятся вместе со мной. Бесят. Нехотя продолжаю путь. Миную дом. Но снова останавливаюсь. Ру верит в интуицию. И ещё — хотя он не говорил этого прямо, но я знаю — в какое-то особенное везение, благодаря которому выживал все эти годы. Может, вернуться и проверить? Потеряю всего пару минут. Ради него я должен использовать все возможности. Поэтому я всё-таки возвращаюсь, уверенно распахиваю дверь и, согнувшись чуть не пополам, ныряю под низкую притолоку.