Идеальная жертва (5)

На следующий день медсестра за стойкой регистратуры меня развернула. Сказала, в палату доктор велел никого не пускать, хотя кровь сдать можно. Я не удержался и спросил, жив ли господин Смит, с чего-то же эта серая херня начала пищать. Медсестра улыбнулась снисходительно, будто я какая-то истеричка, и повелела впредь звонить заранее, чтобы не ездить зря. Что ж, делать нечего, я отправился в лабораторию. *** Здесь сегодня более светлая и округлая медсестра, Маргарита. Эта мне больше нравится, не люблю тощих. Дождавшись, пока я расположусь на кушетке процедурной комнаты, она одобрительно хмыкает на мою руку — следы от предыдущих уколов сошли, — и втыкает иглу. — Как ваш сослуживец? Говорят, пришёл в сознание? Значит, обсуждали меня. Это понятно, мутантов в окрестностях всего двое — я и Ру, — но всё равно раздражает. Обычно-то я не против, чтобы мою персону обсудили симпатичные девушки, но в текущей ситуации — не то настроение. — Да. Нормально. — Ну, хоть не зря это всё, — она указывает подбородком на мою руку. — Вы хоть отдохнули, а то вообще уже такие синяки под глазами были… — Спасибо за комплимент. Маргарита улыбается, и я всё-таки тоже. Она-то не виновата ни в том, что я «необычный», ни в том, что ей любопытно. Тщательно расправляет пакет для крови. Ещё раз склоняется над моей рукой, оглядывая место входа иглы. В общем, я уже жду вопроса, когда, помявшись, она наконец решается: — А можно спросить? Почему вы носите маску? Конечно, можете не отвечать, если не хотите, просто… Довольно усмехнувшись, я обхватываю её запястье и мягко тяну к себе. Медсестра было вскидывает настороженный взгляд — ну да, теперь я ногти не пилю, так что они впечатляющие, — затем косится на дверь лаборатории и всё-таки присаживается на край моей кушетки. — Помните эту сказку, где девочка спрашивала волка: «Бабушка, почему у тебя такие большие глаза»? — дождавшись кивка Маргариты, я вкрадчиво продолжаю: — И что же тот сказал? — «Чтобы лучше видеть тебя», — медсестра старается не показать волнения, хотя тело напряжено. Дотянувшись до её талии, притягиваю ближе. Ноздри вздрагивают от запаха её дыхания: молодое здоровое тело плюс кофе, сдоба и мятная жвачка сверху. — А потом она сказала: «Почему у тебя такие большие уши». — «Чтобы лучше слышать тебя», — медсестра косится на мои уши, но им далеко до волчьих. С сожалением отпустив тёплую спину Маргариты — чёрт, секса-то как хочется! — я цепляю пальцами ткань на лице. Взгляд медсестры выдаёт нетерпение, она даже рот приоткрыла. — И наконец… Сдёрнув маску, эффектно клацаю зубами. Девушка аж подскакивает, но тут же расплывается в улыбке, как ребёнок, которому показали фокус, и выпаливает: — «Почему у тебя такие большие зубы»! — Точно. Вот потому и ношу. Собственно, это намордник. — Ух, какие… Медсестра склоняется ниже, увлечённо изучая мой рот. И заодно открывая чудный вид на вырез униформы с ложбинкой между сдобных грудей — меня окутывает запахом её тела с цветочными нотами парфюма. Ч-чёрт, как бы я хотел уткнуться туда носом и забыть обо всех проблемах… — Не боитесь, что укушу? Маргарита смотрит мне в глаза, и её улыбка тает — видимо, заметила, насколько близки наши лица. Однако она не меняет положения. — А вы правда пьёте кровь? Изобразив обаятельную улыбку, мурлычу: — Хотите что-то предложить? Её взгляд сползает обратно к моим зубам, между её губ мелькает кончик языка, и в ответ на это облизывание — в бессознательном предвкушении поцелуя — мой член оживляется самым недвусмысленным образом. Блядь, я так долго психовал из-за Ру, что сейчас, когда ситуация наконец-то переломилась, мне просто необходимо спустить пар. Хотя бы уж пофлиртовать. — Я слышала, это приятно. С сожалением морщусь, но обманывать девушек не в моём стиле. — Это приятно только для того, кто пьёт. А так — просто больно и всё. Ну, между двумя мутантами всё происходит более увлекательно, но я не собираюсь кому-либо об этом рассказывать. Однако вместо разочарования на лице медсестры появляется хитрая улыбка. — Вы бы хотели? Сейчас? Оглядываю её фигуру с приятным удивлением. Но чёрт, отказывать девушкам и подавно не в моём стиле. — Как только вытащите из меня иглу. Мы смотрим на пакет с кровью. Осталось немного. — Вы часто это делаете? Щёки Маргариты так розовеют, что я задумываюсь — а о чём, собственно, она спрашивает? — Ну… Иногда. По большей части я кусаю плохих парней. — «Парней»? — медсестра улыбается с намёком. — Кхм! — я сурово хмурю брови. — Ключевое слово — «плохих». Но иногда везёт и на хороших… девушек. — И кто же вкуснее? — Маргарита уж и вовсе замурлыкала, так взглядом и гладит. По сравнению с мутантами любые люди — так себе, но этого говорить не стоит. — Думаю, вы, — тяну в тон ей. Улыбается довольно. Боги, благословите девушек свободных взглядов! Не всё ж мне кровь отдавать, могу и получить для разнообразия. Указываю взглядом на пакет с кровью, и Маргарита, кивнув, вскакивает с кушетки, сноровисто освобождает меня от трубок. Заклеивает дырку от иглы маленьким кусочком белого пластыря. — Закроете дверь? Девушка раздумчиво прищуривается, однако в конце концов машет головой. — Нет, а то вдруг начальство. Пойдёмте лучше сюда. Тянет меня за руку в боковую дверь, затем сквозь ещё одно белое помещение, и в итоге мы оказываемся в тупиковой комнатушке с бежевыми стенами. Вдоль противоположной стены — кушетка со сложенным шерстяным покрывалом и стол с чайником и чашками. Занимаю дальний, у окна, край кушетки — надеюсь, она не опрокинется под моим весом, — а Маргарита тем временем включает настольную лампу и выключает верхние. Резко-белый свет сменяется уютным жёлтым сумраком, и сразу бросается в глаза, что за окном темно. Девушка, улыбаясь смущённо, примеряется сесть на кушетку ближе к изголовью, и я кладу туда свёрнутое покрывало. — Хоть повыше будете. Она нервно хихикает и мостится, поправляя покрывало под собой. Лицом ко мне, подогнув правую ногу под себя. Атмосфера разогревается до интимной. Замечаю, что моё дыхание стало глубже. При взгляде на её шею так и хочется облизнуться, однако я держу деловой тон: — Можно надрезать. В конце концов, это больница, стерильные инструменты и… — Нет, — Маргарита мотает головой. — Я хочу, чтобы вы меня укусили. А эта медсестричка становится всё интереснее! Сложила переплетённые пальцы на колене, выпрямила спину, смотрит открыто — ну чисто примерная девочка. Оглядываю её хрупкую, по сравнению со мной, фигуру. Покрывало сделало её чуть выше, но всё равно маленькая. Я мог бы перегрызть ей шею за пару секунд. — Вы понимаете, что это будет больно? Совсем не как в кино. Останется шрам. — Понимаю, — она наклоняется ко мне и шепчет: — Но так интереснее. — Желание прекрасной дамы — закон. Только давайте не в шею, а то вы такая худенькая, ещё перекушу, — я улыбаюсь, показывая, что это шутка. На самом деле ничего она не «худенькая», очень даже хорошая, но у женщин пунктик на этом: они не хотят быть сладкими, как спелый виноград, а хотят быть костлявыми и сухими, как прошлогодний изюм. Что ж, я уважаю чужие заморочки. — Плечо? — Маргарита игриво поднимает бровь. Взгляд тут же падает на пуговицы её униформы, и ноздри непроизвольно расширяются, втягивая больше её запаха. О, детка, я даже помогу тебе расстегнуть этот халатик… Под ним всё должно быть ещё вкуснее… Я и правда тянусь к верхней пуговице — Маргарита не протестует — и неторопливо расстёгиваю. В конце концов, у неё сквозь униформу виднеется ещё какая-то кофточка без рукавов и с глубоким вырезом — конечно, она может оказаться бельём, но я не обязан разбираться в женском белье. Для меня это одежда, а значит, всё в рамках приличий. Белые пуговки такие мелкие и неудобные… Особенно когда стараешься не порвать ногтями тонкую ткань. Грудь девушки ощутимо вздымается от дыхания, а лихорадочное биение сердца чувствую даже я — продолжая без спешки расстёгивать халат. И тепло её вкусного дыхания на моей щеке тоже не способствует расслаблению. В тот момент, когда я увлёкся особенно несговорчивой пуговицей, крепко держащей позиции под грудью, и даже наклонился, чтобы лучше её видеть, девушка выдыхает сверху: — У вас такие нежные руки. Даже удивительно. Кажется, что вам порвать одежду легче, чем вот так расстёгивать… аккуратно. Зловредная пуговица побеждена! Сосредоточившись на следующей, бормочу: — Годы привычки. Мне ведь нужно как-то собственную одежду снимать. Не могу же я каждый вечер рвать её в клочья. — М-м, понятно. А вам зубы не мешают целоваться? Нет, я не то чтобы сильно впечатлительный, но когда секса не было уже вечность, а перед носом маячит чудесная грудь… Да что тут объяснять — пальцы дрогнули, и паскудная пуговица оторвалась с совершенно непристойной лёгкостью. — Извините, — я впихиваю пуговицу в ладонь медсестры. — Кхм. Нет, не мешают. Но вообще о них можно поцарапаться. — Вы такой опасный, — Маргарита, видимо, решив, что предварительных ласк достаточно, быстро расстёгивает халатик и оголяет левое плечо. Свет лампы из-за спины девушки растекается по гладкой коже так, что она выглядит соблазнительно-тёплой. Как песчаный пляж на закате. Выключить голову, зарыться зубами в это аппетитное и податливое и посасывать коктейль «Кровавая Маргарита»… Так, Син, держи себя в руках! Ты пока ещё в больнице, не время отключаться от реальности. Под халатом медсестры оказываются светлые брюки в обтяжку и бордовая кофточка, прозрачно-кружевная, — ну точно бельё, даже ареолы просвечивают. А впрочем, и ладно, чего я там не видел? Не бросать же начатое? Медсестричка уже вовсю кусает губы, а я такой — ох бля, это ж бюстгальтер, немедленно прикройтесь! — Советую взять салфетки, кровь может протечь на одежду, — мой голос звучит вполне рассудительно, я тут серьёзный мужик под два с половиной метра, а не какой-то кровосос-извращенец. — Ой, да, — девушка вскакивает. Вот и славно, а то могла бы начать: «Ну вы же слижете её с моего лифчика?.. А номер телефона оставите?..» Молодец Маргарита, понимает, что это лишь развлечение на пять минут. Возвращается с ватой, бинтом и флаконом спирта — мне в нос бьёт резкий запах. Заметив мою сморщившуюся морду, девушка прекращает крутить крышку. — Не надо?.. Я думала… — она указывает на своё плечо. — Кровь от спирта невкусная, — тон у меня получается даже обиженный. Она хотела испортить моё любимое лакомство! — Извините, — закручивает флакон и, развернувшись, ставит на стол к чашкам. Возвращается ко мне, ещё раз елозит по покрывалу и резко — нервничает — сдёргивает с плеча широкую бордово-кружевную лямку. Снова оглядываю это красивое, гибкое, ароматное тело — такой вкусный пирожок, иди к папочке… — Готовы? — даже ради приличия не выходит оторвать голодный взгляд от её плеча. — Угу. И я цапаю зубами — не сдерживаясь, царапая кожу, чтобы получить больше доступа, прижимая к себе напряжённое до спазма тело, вылизывая густо текущую кровь… Какая сладкая… Не такой чистый экстаз, как от мутантской, но всё же — вполне себе оргазм, отключающий мозг. Пил бы и пил, ещё, ещё и ещё… Наконец волна удовольствия спадает, и я постепенно возвращаюсь в реальность. Вспоминаю, кто я и где. Первым делом нужно удостовериться, что Маргарита ещё дышит. О, конечно, дышит — вон как стонет страстно. Значит, можно не спешить. Сейчас, возьму себя в руки… Только пару глотков… Не отрываясь от плеча медсестры, зажимаю языком рану и кошу глазом вниз, на её тело. Ох, какое порно… Маргарита, оказывается, уже закинула ноги мне за спину: обвила меня и сжимает бока коленями, — должно быть, от боли, но выглядит… Хорошо хоть целиком не залезла, сидит всё же на койке, хоть и чувствительно прижимается лобком к стояку, распирающему штаны. Сама, между прочим! Я её только за верх спины тянул, а не за жопу. Удержался. Я молодец. Её левая рука лежит на моей, обнимает за локоть, в рамках приличий. А вот правая — скребёт ногтями по моему затылку, прижимая голову к себе. Конкретно эта деталь похожа даже не на порно, а на обложку любовного романа: графиня, закатив глаза от страсти, прижимает к своей шее пылкого конюха. Впрочем, Маргарита настолько вкусная и тёплая, а меня так давно никто не обнимал, что я готов изобразить не только конюха, но и садовника заодно. Особенно если учесть, какой вид отсюда открывается на её грудь. Чуть сдвигаюсь, чтобы улучшить обзор. Так близко… Лишь чуть спуститься, стянуть зубами кружево лифчика… Однако пора заканчивать. К сожалению. Напоследок провожу носом по её коже — хотя запах уже не различаю, — убираю язык, отодвигаюсь… Кровь мгновенно заполняет рваный укус, переливается через край и густо стекает прямиком на бордовое кружево. — Оу… — я хватаю рулон бинта и зажимаю рану. — Ай… — Маргарита заторможено приходит в себя, опускает взгляд на грудь. Тем временем кровь быстро расползается по сетке кружева, заполняет каждую миллиметровую ячейку… Бля. Просто дайте мне это облизать. Ничего больше в этой жизни не хочу, только слизнуть каплю, повисшую на её соске, а потом высосать всю кровь из этого кружева, поглаживая языком мягкую упругость под ним… Но вдруг божественную окровавленную грудь перед моим носом скрывает рука с охапкой ваты, и меня выталкивает в реальность. Поднимаю взгляд. Маргарита панически вытирается, и я вскакиваю за следующей порцией материалов. Блин, мой косяк: я привык к регенерации Ру и не подумал, что у обычного человека кровь не остановится столь же быстро. Мало того, что погрыз бедную девушку, так ещё и одежду ей залил. Вот же герой-любовник. Совместными усилиями заматываем плечо, и я даже помогаю Маргарите вытереть подсохшую кровь с кожи. Я вообще очень приличный. Ни в коем случае не бросаюсь на полуобнажённых дам в беде, как можно? — Ладно, идите, я переоденусь, — бормочет Маргарита и смотрит на раковину, притаившуюся в противоположном углу комнаты. Не успев подумать, ляпаю на автомате: — Вам помочь?.. А. Кхм. Ну, я пошёл. — Да, да… — Извините, что так вышло. Маргарита одаривает меня смазанной, чтобы не сказать раздражённой, улыбкой, и я ретируюсь. Выскакиваю из лаборатории, оглядываю коридор. Никого нет. Так, и одежда у меня чистая, не забрызгало. В отличном настроении отправляюсь домой. Никто и ничто не испортит мне этот вечер! Имею право, в конце концов, отдохнуть от бесконечной нервотрёпки. Сейчас вот закажу четыре порции копчёных крылышек, картошку с горчицей, пива побольше и завалюсь смотреть самую тупую комедию, какую только найду.