Мне было всего десять

— Санька... Саша.. проснись! — слышится взволнованный голос младшего братика, девочка резко раскрывает глаза и сначала ничего не видет из за мути, а после всматривается в его лицо. — Что случилось..? – шепчет она, не в силах сказать что-то громче. — Я не знаю, проснулся несколько минут назад, тут холодно, Сашка... — он плачет, глаза уже красные, щёки порозовели, а губы припухли. Сероглазая хмурится, словно взрослый человек и начинает медленно принимать сидячее положение попутно осматриваясь. И правда, они находятся в каком-то подвале, сыром и холодном, ничем не пахнет, кроме той же сырости. Помещение два на два, совершенно небольшое, нет ничего кроме белого матраса в углу. Она берёт брата за руку и поднимается на ноги, сейчас нужно думать, хоть голова и раскалывается. Посадила его на матрас, поняла, что на ней одета куртка, а он лишь в лёгком свитере и штанах. — Вот, держи, укройся и постарайся согреться, к стенам не прижимайся, — приказывает, мальчик кивает и ещё раз обняв сестрёнку ложится так, как она сказала, накрывает курткой и видит, как ему действительно становится чуть легче, — Спи, я что нибудь придумаю. — Сашка, я люблю тебя, очень сильно люблю.. Будь осторожна пожалуйста, ты будешь осторожна? — он начинает плакать, девочка кладёт прохладную ладонь ему на лоб и вздыхает. — И я тебя люблю Моть, я буду осторожна, правда, — десятилетний ребёнок может знать больше, разговаривать лучше, пытаться успокоить более маленького человека. Парниша кивает и закрывает светлые глазки, после пары минут слышится спокойное сопение. До тех пор она не отодвигается от него, греет, хотя самой до ужаса холодно. Родители не стали бы их кидать в подвал, да уж тем более, они бы не посмели сделать этого, и при этом не за что. Они всегда относились к своим детям с огромной любовью, никогда не били, пытались всё объяснить, рассудить, рассказать, но не били, даже не замахивались. Но Саша чувствовала немного отстранённости от матери, она была папиной дочкой, всегда была более взрослой для своего возраста, потому что отец в свои тридцать два был очень мудр. Теперь в голове ещё больший бардак. Во первых. У них дома даже подвала нет. Во вторых. Санька ничего не помнит, и учитывая вид Моти, он тоже. Придётся напрягать мозги, чтобы что-то вспомнить. Девочка быстро поднимается с кровати, слыша, как где-то на первом этаже происходит выстрел. Братик с испугом смотрит на неё, так же не понимая происходящего. Любопытство и страх берут верх над сознанием, Саша очень тихо начинает идти к выходу, держа под руку Мотю. И вот они стоят у перегородки, которая походит на небольшой заборчик, от туда открывается вид на ужасную картину... К глазам двоих детей подкатывают слёзы, мальчик сразу начинает тихо плакать, только изредка довольно громко всхлипывая. Закалённая характером девочка с ненавистью смотрит на незнакомца, который левой рукой держит их маму за горло. Она не дотягивает ногами до пола, всего пара сантиметров, хотя, чтобы это изменило? Женщина последний раз смотрит в глаза дочери, как бы подстерегая её, бежать, быстро, далеко, хотя бы к дяде. Хруст гулом разносится по помещению слишком быстро, точно так же как и мерзкий хлопок тела о кафельный пол. Немного отведя взгляд, по щекам всё равно начинают литься слёзы, так как пустые глаза отца смотрят прямо в глаза дочери. Под ним растекается красно-алая лужа, во лбу дыра, словно от профисионального пистолета, от последней пули. Почувствовав на себе взгляд, Саша поворачивается обратно туда, где должна быть мама, мёртвая мама. Она встречается с серыми глазами, они смотрят прямо в душу, в них нет ничего, кроме злости, ненависти, раздражения, пол лица незнакомца закрывает маска, тело его полностью скрыто, кроме левой руки, она металлическая, с красной звездой на плече и митенкой на ладони. Он опасно сжимает кулаки и начинает медленно идти к леснице. — Мама.. папа... — всхлипывает Мотя. Саша только сейчас понимает, что нужно бежать. Хватает братика и быстро уводит его в комнату, закрывает деревянную дверь на замок, надеясь, что та сдержит убийцу. — Только тихо, — шепчет, пряча его под кровать и только собирается залезть тоже, как дверь с грохотом падает на пол. По щекам неимоверно быстро льются слёзы. Сашка начинает букашкой ползти назад не отводя взгляда от незнакомца в маске. Он выглядит жестоким, большим, слишком большим и очень злым, серьёзным, стальным, точно таким же как и его металлическая рука. Он молчит, не говорит ничего, лишь подходит к кровати, в глазах его мелькает лёгкая усмешка, но сразу же пропадает. Саша громко дышит, наблюдает за происходящим, но когда его левая рука тянется под кровать, хватает братика, тот с криком вырывается из под кровати, она не выдерживает этого. — Нет! Мотя! — крик разносится по дому эхом, девочка кидается на убийцу, совершенно не задумываясь о том, что он больше, что он сильнее. Она начинает бить его руками в живот, ногу, куда только попадёт. — Сашааа...! — хныкает мальчик, подливая масла в огонь. — Не трогай его! Отпусти! Ты не посмешь сделать ему больно! — кричит, ударяет в металлическую руку несколько раз не смотря на разбитые в кровь костяшки, которые, такое чувство скоро начнут ломаться, как и их хозяйка. Но незнакомец лишь склоняет голову на бок, от её ударок ничего не останется, даже синяка. Но он не может позволить себе ударить ребёнка, даже тронуть, а этого Мотю он просто доставал из под кровати. Внутри груди, у рёбер, слева, что-то яростно бъётся о стенки. Солдат абсолютно не понимает происходящего, неизвестный голос кричит. «Не трогай! Это всего лишь дети!» Саша понимает, что её родителей больше нет, они есть, но больше не в этом мире. Понимает, но принять никак не может, внутри всё обрывается. Она не знает, где они находятся. Не знает, что будет происходить дальше. Кто этот незнакомец? Зачем он убил маму и папу? Зачем он их забрал к себе? Ничего не понятно, а десятилетнему ребёнку тем более... За тяжёлой железной дверью слышатся голоса, по стенам разносится холодный сквозняк и становится невыносимо страшно. Она сглатывает, медленно подбирая ноги к груди, она вся сжимается, страх окутывает тело. Это не голоса знакомых, родных, и уж точно не отца или его коллег. Дверь медленно отъезжает, а в свете появляется силуэт незнакомого мужчины. Голубые глаза смотрят насмешливо, а на губах играет обзорная улыбка, халат белый, словно он доктор. — Ну привет, — становится мерзко от этого человека, Саша отползает к стене спиной, но следит за каждым его движением, — Не бойся, я ничего не сделаю тебе и твоему брату. — Я вам не верю... — шепчет девочка, покосившись на Мотю. — Ты, что, боишься дядю Доктора? — мужчина начинает подходить ближе и в конечном итоге, садится на корточки перед девочкой. — Отойдите... — говорит очень тихо, не смея повысить голос. — Я не сделаю вам больно, честно, —он прикасается тыльно стороной ладони к нежной щеке. Захотелось откровенно вырвать, прямо на его белоснежный халат. Но вместо этого девочка нагло и очень быстро поднимается на ноги и со всей силы которая осталась ударяет доктору в нос, тот вскрикивает и не успевает сориентироваться, как она уже убегает в дверь. Свет бьёт в глаза, заставляет на секунду прикрыть глаза, даже меньше. — Держите эту мелкую дрянь! — кричит тот доктор из подвала. Саша бежит по бетонному полу пару секунд, дыхание сбивается, сердце стучит в ушах, адреналин скачет в крови, заставляя оглядываться по сторонам в надежде увидеть хоть один просвет на улицу. Она планировала выбежать наружу и закричать, что есть мощи, а там полиция, настоящие доктора сбегуться, и тогда их спасут. Девочка бы никогда не оставила младшего брата на произвол судьбы, никогда. Но весь план обрывается, когда из-за угла появляется он, сестра Моти не успевает сориентироваться и врезается в него, после чего падает на задницу, на ледяной пол, на котором видны следы от ботинок, снег начал таясь под разогревшимися ладонями.