Ошейник для волка

Кадык вздрагивает, на миг скрывается под грубой черной кожей ошейника, и без того тугого и тяжелого. — Попался, волк. Волчара. Поймал тебя. Будешь теперь на цепи сидеть, охранять мой сон, да? Будешь послушным? Будешь, конечно, будешь, а то шкуру спущу и положу у камина, на тебе так хорошо валяться, Дерек, ну же, ложись, проверим. Дерек огрызается, щелкает зубами в опасной близости от предплечья. Стайлзу хватает выдержки не отдернуться, но ноги становятся как ватные. Он обходит своего пленника по широкой дуге, намотав на руку толстую цепь. Они с Дереком играют в эти игры уже достаточно давно, чтобы Стайлз не боялся его всерьез, но каждый раз от нечеловеческого всполоха в глазах, от вида литых мышц и заостренных клыков холодеет внутри. Сильный. Такой чертовски мощный. Вырвать кадык мог бы в считанные секунды и не поморщиться, но вот стоит на коленях, позволяет играть собой как куклой. В детстве у Стайлза не было кукол. Были солдатики и супергерои, которые отличались от кукол одной очень важной мелочью: их нельзя было раздеть. Мальчикам, видно, не полагается раздевать мужчин. Стайлз наверстывает упущенное с Дереком. — Ты кусаешься, зараза? — Стайлз дергает его за ухо. — Зверюга. Придержи зубы, ты, негодник, а то найду на тебя управу, не думай мне тут. Дерек смотрит исподлобья, от такого взгляда у кого угодно бы сердце остановилось, но Стайлз достаточно хорошо знает этого грозного оборотня и его мимику. Где-то там, за хмурыми бровями, за прищуром, за желваками, за заострившейся линией челюсти Дерек предвкушает возможность побыть не грозным волком — домашним псом. Беззаботным любимцем. Впрочем, сравнивать его с собакой как-то стремно, учитывая все, что Стайлз собирается с ним сделать. Нормальные люди не делают такого с питомцами. Стайлз не то чтобы прям нормальный, пару раз он дрочил на Дерека в волчьем релизе, это всегда очень горячо и очень стыдно, потому что какого черта, а? Он же не какой-нибудь чертов зоофил! Стайлз берет со стола ножницы и срезает с Дерека футболку бесформенными лоскутами, обнажая рельефный торс. Бросает ножницы на пол, не боясь шуметь — отец уехал в соседний город на два дня погостить у приятеля, дома никого, раздолье. А то ведь несколько раз Дерек залезал в окно среди ночи, и им приходилось делать все абсолютно бесшумно и в полной темноте, которая не мешает Дереку с его волчьими глазами, но полностью дезориентирует Стайлза. Ему совсем не хочется узнать, что сказал бы на это отец. Впрочем, как шериф он мог бы поставить какую-нибудь современную систему безопасности, и Стайлзу не пришлось бы просыпаться с писком, как заяц в волчьей пасти, от того, что его лапает чертов Дерек Хейл. Ладно, ладно, не то чтобы он прямо был против. Ему нравится иногда почувствовать себя беспомощной добычей, и вот так — хозяином положения — нравится тоже. Дерек в лохмотьях от футболки выглядит так, будто подрался с кем-то когтистым. Грудь вздымается — Стайлз кладет ладони на выпуклые мышцы, сжимает, тискает. Щипает за соски, покручивает, трет. Из горла Дерека вырывается низкий рык. — Не рычи мне тут. Животное. Гр-р-р! Отвезу к ветеринару и кастрирую. Стайлз передразнивает совершенно непохоже и грозится совершенно неубедительно. Слышит смешок и тыкает Дерека пальцем под ребра. Толкает ладонью между этими красивыми грудными мышцами, и Дерек послушно опускается на спину прямо с колен, как чертов терминатор. Стайл залезает на него, садится верхом и чувствует промежностью, как пробуждается член под тонкими спортивными штанами, купленными вместе с футболкой в секонд-хенде специально для того, чтобы порвать или срезать. — Кобелина, — воркует Стайлз, — где ты бегал, а, волк? По каким помойкам? От тебя несет псиной, ну такой, знаешь, как если шерсть намокла от дождя и высохла как попало. Фу. Будешь спать на коврике. Еще небось и блох приволок, а? Куплю тебе противоблошиный ошейник. И Конус Позора, чтоб не чесался. Дерек закатывает глаза. Обычно он не возражает против этих идиотских монологов, знает, что у Стайлза фильтр между мозгом и ртом отсутствует в принципе, но картинка, где он в ветеринарном воротнике, видимо, уж слишком нелепая. Стайлз подбирает ножницы и ведет острыми концами по коже Дерека, едва не царапая, потом кусками, лоскутами срезает штаны, молясь, чтобы не зацепить ничего важного и дорогого сердцу. Встает, осматривая сверху вниз: голый Дерек среди обрывков одежды лежит у его ног, цепь змеей убегает от ошейника, член уже твердый, прямой, от взгляда Стайлза он пускает каплю предэякулята на живот. Стайлз стирает ее рукой и пару раз разводит пальцы, любуясь, как натягивается между ними липкая нить. — Грязное ты животное, — бросает он и нащупывает конец цепи под головой Дерека. Тот щелкает зубами так близко к руке, что Стайлз чувствует движение воздуха и дергает цепь чуть сильнее, чем собирался. — Вставай. Выкупаю тебя, будешь благоухать ромашками, как хороший песик. Дерек встает на ноги и разом становится большим и опасным. Выше на голову, шире в плечах. Стайлз сглатывает. Хоть сам падай на спинку, подставляя волку-альфе беззащитный живот, это инстинкт самосохранения, но Дереку нужно хоть иногда забывать о том, кто он. Нужно, чтобы его дразнили, обращались небрежно или, наоборот, заботились о нем: чтобы не боялись. Стайлз тянет за цепь, и Дерек смирно выходит за ним из комнаты, идет по коридору, сворачивает в ванную, ставит босые ноги на холодные плитки пола. Перешагивает через бортик ванны и ложится. Закидывает руки за голову, будто это ему тут спа. Нахал. Стайлз включает душ, не затыкая водосток пробкой, и бесцеремонно окатывает Дерека с ног до головы. Одной рукой не без труда отколупывает крышку бутылки с гелем для душа, щедро выдавливает прямо Дереку на грудь, на бедра. Размазывает, вспенивает, моет без сантиментов, будто не голого мужика, а отцовский пикап. Запах аптечной ромашки расползается по ванной. Это одна из немногих косметических отдушек, которые терпит чувствительный волчий нос. Геля много, густая пена хлопьями покрывает тело. Из белых облачков торчит потемневший от прилива крови член, который Стайлз намеренно оставляет без внимания до поры. Дерек начинает ерзать, подаваться бедрами навстречу, ищет контакта. Хмурится. Скалит зубы. Стайлз намыливает ему яйца, они такие нежные от горячей воды. Дерек просяще скулит. Волк-оборотень. Альфа своей стаи. Щенок в руках Стайлза. За такое полагается награда, Стайлз любит, когда Дерек сдается полностью. Зачерпывает полную горсть пены, размазывает по стволу, намыливает плотно сжатой ладонью, следя, чтобы Дерек не толкнулся в кулак головкой: мыло на слизистой — не самое приятное, Стайлз знает из собственного печального опыта. Он больше дразнит, чем дрочит, чужие сильные бедра подергиваются навстречу его руке. — Вымою тебя до скрипа, блохастый ты пес. А ты как думал? В кровать не пускают таких грязных кобелей. На мгновение во взгляде Дерека мелькает его обычная ярость, но тут же снова уступает место расслабленности. Стайлзу хватает этой секунды, чтобы вспомнить, как Дерек драл его за гаражом, прямо на земле, связав руки обрывками его же белья, вздернув ему задницу к полной луне. Член отчаянно дергается в домашних штанах, уже немного намокших от брызгов душа. Они играют в разные игры. В такие тоже. Стайлз окатывает большое шикарное тело водой и тянется за увлажняющим лосьоном. Большая бутыль с дозатором, у него такая же в комнате возле компьютера, а рядом рулон бумажных полотенец, отец никак это не комментирует и думает, что все понимает, хотя на самом деле не догадывается и о десятой части всего, что происходит у Стайлза в его насыщенной интимной жизни. Стайлз не дрочит на порно — у него есть Дерек, которому и в одетом-то виде можно смело присваивать недетский рейтинг. Что и говорить о нем таком — одетом в один лишь ошейник и с крупным напряженным членом, чуть загнутым к животу. Стайлз дрочит дозатор, пока густой скользкий лосьон не начинает вытекать из ладони. Тогда одним безжалостным движением распределяет по всей длине члена Дерека. Вытирает руку об его бедро. — Сидеть. Жди. Дерек не то рычит, не то стонет, кончиками пальцев оттягивает книзу кожу на члене, держа руки строго у основания. Стайлз сбрасывает одежду и забирается в ванну, усаживается Дереку на бедра, неудобно упираясь коленями в стенки. Примеряется — чувствовать скользкую головку у самого входа так офигенно, он с минуту дразнит Дерека, не давая вставить толком, тот скалит зубы, мотает головой, как будто у него уже срывает крышу. Потом Стайлз подается навстречу его члену и принимает так, что аж захватывает дух. Для Дерека естественнее было бы нагнуть его и отыметь сзади, но Стайлзу нравится лицом к лицу. И не из-за каких-то там дешевых сантиментов, но этот член, то, как он загнут… В этой позе он проходится по простате, и Стайлз ничего не может с собой поделать, он трется и трется, долбит себя членом Дерека. Это слишком хорошо. Это хорошо на грани с «больно». Стайлз ругается шепотом, ложится Дереку на мокрую грудь, потом, отдышавшись, медленно снимается с члена. Тянет за цепь, дает Дереку в рот, прямо между острых клыков. Мимолетно думает, что за послушание Дерека заплатит собственной задницей. Мысль не пугает. Рот у Дерека тугой и жаркий, он отсасывает с жадностью. Язык проходится аж по яйцам — так глубоко берет, прямо в горло, Стайлз выпускает потрясенный возглас. — Еще так… Дерек… Хороший пес, хороший волк, хороший… Мой хороший… Стайлз кончает так резко и внезапно, что аж задыхается, не успевая глотать воздух. Задница конвульсивно сжимается, он чувствует этот спазм, и кажется, что этого недостаточно, Стайлз отдергивается, украшая шею и грудь Дерека отголосками своего праздничного салюта, и вслепую насаживается снова. Ощущение крупного ствола, распирающего внутри, шибает как током, очередная судорога удовольствия прошивает все тело, а потом Дерек перестает играть в послушного песика. Он кладет руки Стайлзу на бедра и натягивает с силой, натягивает по самые яйца. Вынимает до половины. Снова засаживает. Смотрит в глаза и молчит, скалит зубы, дергает на себя, пока Стайлз не начинает хвататься то за него, то за бортик ванны, пока наконец не вцепляется в ошейник, и тогда Дерек кончает, резко выдернув, но все равно попадая внутрь. Это мгновение, когда задница настолько раскрытая, все переворачивает, и Стайлз прячет лицо у Дерека на плече, потому что ну это же, черт, слишком. Дерек гладит его, трахает пальцами, моет, заворачивает в полотенце. Просто потому, что может. Они валяются в гостиной у камина. На Дереке правда классно лежать. Стайлз дает выдрать себя еще разок прямо там, на полу, на коврике. Почти вырубается с членом в заднице и с бицепсом Дерека вместо подушки. На полу жестко, но от камина идет приятное тепло, Стайлзу не хочется шевелиться. — Говорил же — будешь спать на коврике, волчара, — ворчит он практически сквозь сон, и Дерек фыркает в ухо. — Главное — не где, а с кем, Стилински.