Уютно.
Но даже будучи такой милой и беззаботной, она умудряется выводить его из себя одним лишь словом, о значении которого сильно не задумывалась. А на пол упала пара капель алой крови… — Сяо, всё хорошо? — снова вывел его из собственной тьмы обеспокоенный голос, — Зачем ты так вцепился в перила? У тебя аж рана на запястье открылась… Давай помогу перевязать. — каждый раз она пыталась помочь залечить его раны, но каждый раз получала отказ. И сегодняшний день не исключение. — Не нужно. К утру заживёт. Будто заученный текст, он говорит одно и то же. Но сейчас это звучало как-то по-другому… По-обиженному. Как если бы у ребёнка забрали любимую игрушку, а взамен предложили хрупкий цветок, что скоро увянет. Сяо никогда не позволял ей помогать ему с перевязкой. Боялся, что может показаться беспомощным. Боялся показать перед ней свою слабость. Боялся, боялся, боялся… Даже безжалостных демонов он так не боится, как этой милой девушки. Хотя он ведь не её боится, а самого себя… Боится собственной израненной души.— Если найдёшь своего брата, не приходи прощаться со мной.
Последнее, что Адепт произнёс куда-то в пустоту, даже не взглянув на неё. Люмин будто все слова потеряла после столь холодной… Нет. Ледяной фразы. Так они и просидели оставшееся недолгое время в окружении тяжёлого молчания. Недолгое потому, что грозовые тучи нависли не только над их душами, но и над вечно оживлённым постоялым двором. Сяо ушёл первым. И в этот раз не просто ушёл, а именно исчез, что делал при ней очень редко. Люмин же осталась на террасе совсем одна, поймав на себе пару первых ледяных капель надвигающейся бури. Их встречи несомненно продолжатся уже завтра, но к этой теме они больше никогда не вернутся. Никогда вплоть до одного дня.***
Тогда она действительно не сильно задумывалась о том, что говорит. Видимо, привыкла, что мало кто её так внимательно слушает, и уж тем более понимает её слова. По привычке пыталась быть непринуждённой, собственноручно принудив себя к плачевным последствиям. Именно плачевным, ведь после его исчезновения она уже не могла сдерживать слёз. При первых встречах Люмин действительно ещё хотела вернуться домой, ведь думала, что этот хладнокровный юноша просто станет одним из её многочисленных знакомых, хоть и замечала, что проводить с ним время куда приятнее, чем с остальными. Замечала, что сама ищет встречи с ним, а не натыкается случайно. Замечала всё это, но не могла объяснить, пока не увидела, как он на неё смотрит. Будто с последним тлеющим огоньком надежды в глазах. Будто желая защитить, но и в то же время найти в ней собственное спасение. Будто на звезду, что затмила собою солнце и теперь освещает его бесконечный путь, полный страданий и внутренних страхов, отгоняя их прочь. И всё это она увидела лишь в еле заметном подрагивании ресниц, когда тот в очередной раз отводил взгляд. Заметила, но ничего не сказала. Боялась всё испортить. А когда всё же решилась спросить, он не дал ей этого сделать. Не самый подходящий момент она выбрала… Весь Ли Юэ был наполнен слухами о долгожданном воссоединении брата и сестры. И, конечно же, эта новость не обошла и Ваншу. На каждом углу служанки, торговцы и даже Верр Голдет пересказывали друг другу эту историю, не забывая приукрасить или вообще изменить суть. Видимо, оттуда он и узнал. Не успела… Не успела поведать всё из первых уст и сказать самого главного. В тот день на террасе она молча пообещала не прощаться с ним, если найдёт брата, и теперь выглядела чуть ли не предательницей в его глазах. Хотя она ведь пришла далеко не для того, чтобы проститься… После его «слабости», уже было глупо в чём-то сомневаться. Он чувствует то же самое… Он чувствует. Но не может сказать. Не может признаться даже самому себе, ведь за его долгую мучительную историю такое с ним впервые. Люмин всё поняла и решилась намного раньше него. А Сяо лишь снова заперся в своей клетке, желая и дальше оставаться в неведении, которое принесёт ему только больше страданий… Просил не искать его, но если она этого не сделает, то будет винить себя до конца своей бесконечной жизни. Вечно. Это самое отвратительное чувство, ведь его даже нельзя перетерпеть или привыкнуть к нему. Нельзя вот так просто взять и выбросить человека из головы и из своей жизни, в коей он уже стал неотъемлемой частью. Так ещё и попытался так эффектно проститься. Совсем дурак…***
— Вы уже слышали, что та самая Путешественница наконец-то нашла своего брата? Якса обречённо брёл по лестнице вверх на террасу после очередного изнемождающего сражения, подогреваемый лишь надеждой снова увидеть её. Он не любил слушать пустые разговоры постояльцев и работников, поэтому предпочитал пропускать всё мимо ушей. Но в этот раз не смог. Услышав, что речь идёт о ней, Сяо невольно остановился на полпути и, не оборачиваясь, решил дослушать. — Да вы что, правда?! Я так рада за неё… Жалко, что теперь она вернётся домой и больше не будет помогать нам, хе-хе. С ней всегда даже самые тяжёлые моменты проходили так весело и легко… Она больше не придёт… Зря он надеялся и грел в душе надежду о встрече с ней. Теперь ему и самому лучше не подниматься, ведь никто его там больше не ждёт… — Ох, Адепт Сяо, вы уже вернулись! Принести угощение на террасу? — заметив неподвижный тёмный силуэт на лестнице, запричитала Верр Голдет. Он ничего не ответил. Даже не повернулся. Лишь молча пошёл наверх, попутно снимая перчатки…***
— Ты ведь не собираешься так просто опустить руки только потому, что он сказал не искать его? — подбадривала заплаканную подругу малышка. — Ты права… Что он вообще о себе возомнил? — пытаясь восстановить дыхание, согласилась Люмин. Просто поцеловал и исчез… Даже слушать ничего не захотел. Просто сбежал, чтобы самому не страдать, но в итоге, доставил только больше мучений другим. Трусливый ребёнок. Сколько бы лет ему там не было, ведёт себя, как дитя! Искать его в городе смысла нет… Он ведь наверняка снова закроется ото всех после того, что случилось. Хоть он и стал чаще выходить в город, но позволял себе это только с Люмин. А без неё это выглядело, как ему казалось, глупо. Будет снова пропадать в отдалённых местах. Будет снова сражаться, забывая самого себя. Будет безжалостен ко всем, кто подумает, что сможет сломить его. Но лишь бы он не был безжалостен к самому себе… Лишь бы не пытался сам себя сломить. Лишь бы не бросался необдуманно в бой. Лишь бы не захотел закончить все свои страдания в один момент. А он ведь захочет…***
Забудь её голос и волосы цвета золота. Забудь эту нежность, что станет твоим надгробием. Забудь, что была возможность когда-то увидеться. Забудь, ведь это всё не привиделось… Без неё будет легче — конечно же, ложь. Так возьми свою душу и уничтожь. Без неё будет хуже настолько, что тысячи лет проплывут одной строчкой. Годы страданий, столетия холода… Но почему это всё не давало и повода? Почему ты страдал с чувством искренней гордости? Почему так сломался после глупого «здравствуйте»? Почему сейчас больно настолько, что душа сама вытекает на волю? Почему ты ей позволяешь? Ты ведь боялся смерти и ты это знаешь… Разорви мою душу. Нещадно и в клочья. Выключи свет и съешь тёмной ночью. Не бойся, мне вовсе не больно, клянусь… Вновь призрачным ветром я обернусь. Вдали, рядом с звёздами где-то, буду парить в ожиданьи рассвета. Позови меня ночью тихо, устало — я не приду, но ты ведь всё знала. И где-то вдали вновь услышу твой голос. Он тихий и робкий, совсем не похожий. Куда ты глядишь? Ведь там пусто давно… Разорви меня в клочья и выбрось в окно. Забудь, что печально когда-то бродили под утренним солнцем безликие тени. Их нет уж давно, позабудь все невзгоды, ведь ради тебя я бросился в воду. Камнем на дно, без сомнений и страха. Будто бы в книге скажу — «ты дурёха». Забудь наконец уже, выброси мусор — я лишь мешаю созданью уюта… Без меня будет легче, так выбрось без жалости. Выброси всё, что считала до радости любимым и нежным, близким, родным… Выброси всё. Пожалуйста. Я лишь игрушка — забыто и брошено. Пишу на коленке отрывки из прошлого. За меня ты не бойся — не пропаду. И буду я рядом в любую беду. В любую беду и смятенье тревожное, я буду на крыше, но уже придорожной. В дыхании ветра прочтёшь ты мой образ. Я за каждым углом, но не видимый взору. Больше не будет тех встреч на террасе. Я буду рядом, но только лишь в мыслях. И ты однажды простишь меня, знаю… Начнёшь новую жизнь, всю боль забывая. Забывая всю боль и меня вместе с ней. А мне станет легче только во сне… Сяо хотел, чтобы Люмин простила его за такое глупое проявление слабости и за то, что он посмел полюбить её. Но простить самого себя он не мог. После того, как во влажном воздухе гавани громом раздалось мимолётное «десять», он открыл глаза и уже находился в тёмном подземелье. Будто сам запер себя в этой тюрьме его чувств. Перед глазами всё ещё мелькал светлый образ, но её, конечно же, здесь не было и быть не могло… Теперь только он, всепоглощающая тьма и кровожадные монстры, что готовы разорвать тебя на куски в любой момент. Хотя может это и не самый худший исход?.. Может так не придётся больше страдать? Может его чувства и умрут вместе с душой, но мучения никуда не уйдут. Разум и тело останутся и их поглотят страх и тьма. Единственное, что он будет способен делать, это приносить ещё большее зло, от которого он обещал всех защищать. Неправильно… Лишь эта одинокая мысль заставляла его непрерывно сражаться. Без права на отдых и малейшую погрешность. Сколько он уже здесь? Пару минут? Часов? Лет?.. Кровь, душераздирающие крики и полное отсутствие света. Всё это слилось в единое полотно насилия. Насилия над самим собой, украшенного багровыми и тёмно-малахитовыми цветами мучений. Не было даже мысли о том, чтобы выйти отсюда. Он сам утопил себя в этом омуте, откуда нет выхода. Погряз в тяжёлых последствиях своей собственной лжи. Солгал себе, что сможет и дальше жить без неё. И пока он будет это отрицать, ему ни за что не выбраться отсюда. Такова его доля…«Сяо!»
Вдруг раздались в голове ноты обеспокоенного голоса, словно звон нежнейших весенних колокольчиков.***
Люмин обошла все места, о которых он когда-то ей рассказывал. Говорил, что любил отдохнуть здесь в перерывах между сражениями. Но его нигде не было… Даже намёка, что он приходил хоть в одно из них. Будто бесследно исчез. В Ваншу она решила заглянуть в последнюю очередь, ведь там и началась их история. Было очень тяжело идти туда с мыслями, что именно там она может и закончиться… Изнемождённая безуспешными поисками и тревожной прогулкой по крутым склонам гор, девушка с последней надеждой подошла к площади у постоялого двора и осмотрела величественное сооружение снизу вверх. Обычно она поднималась на лифте, но в этот раз решила пойти пешком, будто оттягивая тяжёлое мгновение. Она с отчаянием в голосе спрашивала у каждого встречного постояльца и работника, не видели ли они Сяо. Но каждый как под копирку отвечал, что его не было уже два дня. Как раз столько времени прошло с того момента. Столько длились её мучительные поиски… Неужели он решил пропасть не только из её жизни, но и из жизни каждого в этом мире? Эгоист… Даже вечно осведомлённая Верр Голдет не имела ни малейшего понятия о его делах. Абсолютно. Ни-че-го. И вот та самая терраса. Прямо за одним подъёмом лестницы. Почему так больно сделать даже шаг?.. Она уже заранее знает, что его там не будет, но почему до последнего не хочет в это верить? Снова тёплый ветер в лицо. Снова вечно огненные падающие листья. Снова закатное солнце. Вроде бы всё, как всегда. Но не хватает лишь одной самой важной детали. Его. Не хватает той еле заметной улыбки. Не хватает его обнажённых нежных рук с тонкими пальцами и запястьями. Не хватает милого взгляда и приглушённого голоса. Не хватает… Сяо просил, чтобы она не пыталась его найти. Но она пыталась. Хоть и не нашла, но всё равно сделала всё наоборот. А ведь Люмин даже никогда не звала его… Сяо всегда приходил сам, будто чувствуя её потребность в его присутствии. Может это последний шанс?.. — Сяо… — так тихо и робко, такой дрожащий голос с последней надеждой увидеться вновь. Ничего… Лишь далёкий гул ветра в ответ. А на глазах уже наворачиваются слёзы. — Сяо, прошу тебя… — она уже готова умолять всех богов, лишь бы он пришёл. Лишь бы их встречи не стали далёким воспоминанием. — Сяо! — вложи всю свою боль в эти слова. Пусть почувствует, как тебе плохо. Пусть думает, что ты в опасности. Он ведь не бросит так легко, верно?..***
Не зови меня… Перетерпи эту боль. Перемолчи свои крики. Пересуши реки слёз. Они ни к чему. Я не приду. Снова сжимает копьё и бросается в бой. Лишь бы заглушить этот голос в своей голове. Лишь бы не слышать собственных чувств, умоляющих сорваться к ней.— Сяо, прошу тебя!
Ни о чём не проси. Меня больше нет. Сюда даже не проникает свет. Как и в мою промёрзшую душу. Просто забудь и уйди наконец. Выйди из тёмного омута на спокойную сушу…— Твоё обещание ничего не стоит, если ты так легко посмеешь его нарушить!
Ты жалкий трус, Сяо!
Говори, что угодно. Меня не вернуть. Живи же спокойно, а мне дай спокойно дальше тонуть… Она плачет. Захлёбывается в слезах. Может действительно что-то случилось?.. Нет, ты тоже забудь! Не пытайся. Оставайся непреклонным. Оставайся, оставайся, оставайся… Не двигайся с места. Умри, но забудь. Но она ведь ждёт… И снова кровь стекает ручьём от плеча до запястья. Не кровь поверженных врагов, а его собственная. Потерял бдительность… Из-за одного лишь звона её голоса, что заполонил все мысли. Но в этой мелодии пропала вся боль. Он просто её не чувствует. Зато монстры чувствуют его смятение — разрывается между принуждением остаться и болезненным желанием вернуться. А тьма не прощает ошибок. Растеряешься на секунду — потеряешься навсегда…Позови меня ещё раз, прошу…
***
— Сяо!
Голос уже срывается на хрип, а глаза полны слёз. Ноги еле держат дрожащее тело, но разум продолжает кричать одно и то же имя. Подавленная, разбитая горем Люмин продолжала звать его. И, кажется, осталась бы здесь навечно, если бы тот не пришёл… Но вдруг за спиной послышался голос: — Не кричи так. Ты ведь не хочешь, чтобы на тебя жаловались постояльцы… Такие тихие и уставшие ноты. Будто звучат лишь в её мыслях, что продолжают кричать от боли. Невозможно поверить, что он действительно пришёл, после бесконечных минут молчания в ответ. — Сяо… — полушёпотом повторила ещё раз Люмин, не оборачиваясь на источник звука. Хотела заставить себя поверить, что он и правда здесь. — Что ты хотела? Я же просил не приходить. С ней всё в порядке. Относительно. Она не на грани смерти, не ранена, ничто ей не угрожает, кроме неё самой… Не нужно было слушаться своего сердца и возвращаться сюда. Теперь обоим будет только хуже… Хотя он ведь и не слушался. Он просто не смог это контролировать. Юноша невольно оказался на террасе в тот самый момент, когда разум просил принять смерть. Но вновь увидев светлый силуэт в лучах закатного солнца, он тысячу раз пожалел, что хотел так глупо сбежать. Хоть тон его голоса был холодным и безучастным, сердце ликовало от радости, что он всё же смог снова увидеть её. Пускай отчаянная и в слезах, но это всё ещё она. И она всё ещё здесь. Люмин с трудом заставила себя поверить и повернуться, ведь не хотела, чтобы он видел её в таком состоянии. Но и отворачиваться от причины своих слёз она не станет. Пусть видит. Может так хоть что-нибудь поймёт… — Сяо… — будто забыла все слова, кроме его имени. Пыталась вытереть дорожки от слёз, но тут же появлялись новые. А лицо сияет таким безграничным счастьем. Люмин уже и забыла, как он избегал прикосновений. Хотя он не избегал — это ведь была его «слабость». Но сейчас она хотела видеть именно это. Хотела почувствовать, что он может себе это позволить рядом с ней. Только рядом с ней… Девушка бросилась вперёд, чтобы заключить его в объятья и сказать всё без слов. Но руки обняли лишь пустоту, что образовалась на месте юноши. В этот момент сердце будто пронзили ледяными осколками. А за спиной снова послышался голос, полный скрываемой боли: — Зачем ты пришла? Он не спешил уходить, хоть и каждое слово и подобное действие давались ему с большим трудом. Теперь самому хотелось утонуть не во тьме, а в этих нежных объятьях, но ведь потом будет только хуже… — Сяо, я… — она повернулась к нему и чуть медленнее решила подойти ближе, — Я просто хочу т… — снова она протянула руки, но юноша, который мгновение назад был так близко, опять оказался за спиной. Но уже не в нескольких шагах, а так, чтобы буквально чувствовать, как дрожит воздух вокруг неё. — Я никуда не уйду. — чётко, но всё так же тихо, сказала Люмин, боясь вновь повернуться и отпугнуть его. — Вот что я хотела тогда сказать. Но ты не позволил… — Даже если ты не уйдёшь сейчас, рано или поздно это всё равно случится. — думая, что она имела в виду, просто отложить своё путешествие домой, отозвался Адепт, обжигая нежную шею горячими нотами холодного тона. — Да как ты не поймёшь?! — она не выдержала и развернулась, заглядывая прямо в его пустые глаза. — Никуда я не уйду. Никогда. Я хочу остаться в этом мире. На удивление, он даже не отстранился, оставаясь непозволительно близко. Люмин подумала, что это её шанс и снова медленно протянула к нему руки, как вдруг заметила глубокую рану на его плече и кровь, что срывалась с кончиков пальцев, разбиваясь о деревянный пол. — Сяо, что сл… — хотела она прикоснуться к бледной коже рядом с ранением, но юноша вновь отстранился. Но уже не переместился за спину или куда-либо ещё, а просто сделал шаг назад, не давая коснуться себя. — Будет лучше, если ты вернёшься домой. Тебя ведь там наверняка ждут. Ты пробыла здесь не так долго, так что твои друзья и знакомые не будут по тебе сильно скучать. Можешь не переживать. — включая и себя в список просто знакомых, куда тише отозвался Адепт и отвёл тяжёлый взгляд. Казалось, будто Люмин говорит всё это только для того, чтобы он остался с ней ещё ненадолго… Хоть и верить в это не хотелось. — Помнишь, ты как-то спросил, где находится мой дом? У меня не осталось никого, кроме брата и тогда я действительно думала, что хочу вернуться туда вместе с ним. Но теперь я поняла, что мой дом там, где ты… — имеет ли смысл, давать ему намёки, если он даже прямого текста не понимает? — Тогда представь, что меня больше нет и возвращайся. Думаю, там тебе будет куда лучше и… Она ведь с таким теплом и блеском в глазах отзывалась о своей родине, так почему сейчас отрекается от неё?.. Теперь уже Люмин не дала ему договорить, ведь этому ребёнку нужно всё объяснять тысячу раз и желательно напрямую. — Да замолчи ты! — вдруг выпалила девушка, привлекая к себе удивлённый янтарный взгляд, — Как ты не понимаешь?! Я осталась только ради тебя! Так почему ты продолжаешь меня отталкивать? — такая подлая, будто обязывающая фраза… Но зато правдивая и искренняя. — Каким бы прекрасным не был родной дом, он будет пуст, если тебя там никто не ждёт… — немного смягчив голос, продолжила Люмин. — Но ты всегда ждал меня. Каждый день неизменно стоял на этом месте и ждал, даже когда я не могла прийти. И я ждала… Ждала, когда ты уже дашь понять, что тебе не всё равно и я смогу сказать тебе это… Она на мгновение замялась, боясь, что может лишь больше оттолкнуть его такими громкими словами, поэтому почти шёпотом, чтобы это не звучало, как гром среди ясного неба, продолжила: — Я люблю тебя и никогда не оставлю, если ты чувствуешь то же самое. Люмин с надеждой на взаимный ответ смотрела в потерянные янтарные глаза напротив, а по телу Адепта в этот момент будто прошёлся разряд тока, от чего оно еле заметно вздрогнуло. Дыхание перехватило, а он всё продолжал смотреть в любимые глаза цвета золота. — Я ничего не чувствую. — тяжело вздохнув, ответил Сяо, заглядывая в самую душу. А для девушки в этот момент будто весь мир разрушился. Тот самый мир, в котором она так желала остаться навсегда. Слёзы вновь невольно полились по щекам, а она всё не могла отвести отчаянный взгляд от предательски спокойного лица напротив. Комок в горле заставил забыть, как дышать, и не позволял проронить и слова. Только она хотела отвернуться и попытаться привести себя в чувства, как вдруг краем глаза увидела на лице Адепта печальнейшую улыбку на свете. — Я бы мог сказать именно так, но это была бы самая ужасная ложь в моей жизни. — его глаза были переполнены чувством вины, которое, казалось, вот-вот выльется наружу. Лишь одной этой фразой он смог воскресить всё только что умершее в сердце Путешественницы. Слёзы грусти окрасились в неосознанную радость, а руки вновь тянулись его обнимать. И теперь он бы просто не посмел отстраниться. Но обнял в ответ лишь одной рукой… Той, что не была ранена. Так не хотелось запятнать её чистоту кровавыми следами. — Знаешь… Я просил, чтобы ты не приходила, но… — неужели он снова за своё? Девушка подняла на него испуганный такой внезапной фразой взгляд и ждала, когда же он закончит мысль. — ...Но, пожалуйста, больше никогда меня не слушай. — неловко улыбнувшись собственной глупости, Адепт крепче прижал её к себе.— Прости меня.
Я такой дурак, Люмин…
Раздался неровный обжигающий шёпот у самого уха. А девушка лишь молча подтвердила его слова, сильнее вжимаясь в дрожащие плечи. И вновь всё так, как должно быть. Тёплый ветер, закатное солнце, падающие листья и они на террасе. Вдвоём. Но теперь даже лучше… Объятья. Прикосновения. Всё это будто всегда витало в воздухе между ними, но своё воплощение нашло лишь сейчас. Так действительно намного лучше… Но вдруг юноша отстранился и потянулся к набедренной сумке, доставая из неё небольшой свёрток. Подняв улыбающийся милый взгляд, он вытянул руку вперёд и, протягивая бинт, тихо спросил: — Поможешь? А для Люмин эта фраза звучала даже приятнее ответного «люблю».