Квир-реалии

Глава первая МИКШЕР Краткое содержание: Джастин идет на студенческую вечеринку с Дафной и Уэйдом. Питтсбург, январь 2003 года. Джастин — Уэйд приставал ко мне, чтобы я отвела его в микшер ЛГБТ в среду вечером, — говорит Дафна, допивая свой горячий шоколад. В понедельник днем мы сидим в закусочной «Либерти». Мы с Даф договорились в этом семестре встречаться хотя бы раз в неделю, чтобы наверстать упущенное. Поскольку я вернулся в ПИФА, а Дафна учится на втором курсе в Карнеги-Меллон, и мы не общаемся регулярно, нам нужно найти время, чтобы собраться вместе. Но занятия начались только неделю назад, и с моим плотным графиком уже становится трудно найти свободное время на что-то, кроме школьной работы и творческих проектов. — Да, и что насчет этого? — рассеянно говорю я. Я пишу что-то на странице своего блокнота, сосредоточившись на том, как я хочу разместить мои «Вариации Уорхола» в Музее Уорхола. Хочу, чтобы они шли в правильном порядке, и я еще не понял в каком. — Джастин, ты хочешь пойти со мной? Со мной и Уэйдом? Мы ходили туда на прошлой неделе, и это было очень весело! Дафна подталкивала меня чаще выходить на улицу, но я действительно не в настроении. В прошлом семестре я был чертовски занят, разрываясь между подготовкой работы «Вернуть все это домой» для галереи Остина, попытками не отставать от занятий и еще кое-какими вещами, в основном в дали от Питтса, поэтому мы не проводили много времени вместе, и я чувствую себя из-за этого не особо хорошо. Она начала встречаться с Уэйдом, чтобы ходить по гей-клубам, просто чтобы потанцевать. Это пакт о взаимных потребностях — Уэйду нужна Дафна, чтобы водить его по разным местам, а Дафне нужен Уэйд, чтобы оставаться гейской, блядь, подружкой, так как я недоступен. Но эта сцена меня больше не интересует. — Хм? — я поднимаю глаза от своего альбома и громко вздыхаю, чтобы Даф поняла сообщение. — Что, черт возьми, такое микшер ЛГБТ? — спрашиваю я. — Нет, подожди… ты имеешь в виду студенческую группу геев в Карнеги-Меллон? Даф, ты не гей, а Уэйд не студент Карнеги-Меллон! Он все еще учится в средней школе! Так почему же вы двое хотите тусоваться на их вечеринке? — Почему? Потому что там полно горячих парней, вот почему! — говорит Даф, как будто я самая тупая вещь, с которой она сталкивалась за весь год. И, может быть, так оно и есть. — Им все равно, что Уэйд учится в средней школе! — Это потому, что они не знают! — фыркаю я. — Они знают, — отвечает Дафна, — им просто ВСЕ РАВНО, Джастин! Ребята из колледжа все думают, что Уэйд симпатичный! Я качаю головой. — Уэйд становится настоящей шлюхой, ты ведь понимаешь это, Даф? А как насчет Теда? Что, если он узнает, что его парень-твинк отсосал больше членов, чем парни на собственном сайте Теда? Да, это правда — бывший девственник Уэйд очень сильно наверстывает упущенное. Дафна пожимает плечами. — Не думаю, что Тед сможет угнаться за Уэйдом. И если не может идти в ногу, то он не должен удивляться, что Уэйд бегает по городу, трахая каждого парня, которого видит! Я морщусь. — Может быть, Тед и не справляется, Даф, но это не значит, что ты должна поощрять Уэйда. Он всего лишь ребенок, и у него будут неприятности! — Ну же, Джастин! Что в этом плохого? Уэйду сейчас 18 лет, и он просто немного развлекается! — Дафна лукаво улыбается. — Я, кажется, помню, чем ТЫ занимался, когда тебе было 18, о, так много лет назад. Так что дай ребенку передохнуть! — Со мной все было по-другому, — чопорно напоминаю я ей, — у меня были настоящие отношения. — Да неужели? — Дафна закатывает глаза. — Это не было исключением, Джастин! Тебе было 18 лет, и ты был возбужден — совсем как Уэйд! И в этот момент любые «отношения», в которых ты был, были только в твоем воображении! Итак, ты идешь с нами или останешься дома и будешь хандрить? — Я не хандю! — настаиваю я. — Я занят! Это начало семестра, я только что сдал ДВА выпускных экзамена за прошлый семестр, и у меня уже куча новой работы! Не говоря уже о том, чтобы подготовить проект Уорхола для Музея. — Раньше с тобой было очень весело, Джастин, — съязвила Даф, — теперь ты большой, жирный зануда. Я закрываю альбом. Совершенно очевидно, что она не позволит мне выполнять какую-либо гребаную работу, пока я не соглашусь. — Если это убережет вас двоих от неприятностей… Хорошо. Я пойду. Я буду вашим голубым сопровождающим на микшере ЛГБТ. Но не жди, что я буду ходить с тобой каждую гребаную неделю! — Это мы еще посмотрим! — Даф ухмыляется. — В следующий раз я заставлю тебя вернуться в «Вавилон» и потрясти своей задницей! — Не думаю, — отвечаю я. Я открываю альбом для рисования на другой странице и наношу несколько завершающих штрихов на прототип супергероя, над которым работал для комикса Майкла. Забавно, но каждый супергерой, которого я рисую, выглядит как один и тот же человек. Всегда. Думаю, Дафна отчасти права. Мне действительно нужно немного развеяться, хотя бы для того, чтобы прояснить голову. Не хочу всю зиму быть отшельником, просто сидеть в лофте и хандрить. Но студенческие микшеры кажутся такими юными. Может быть, я измучен, но именно так я себя и чувствую. Я просто не думаю, что у меня много общего с людьми, тусующимися на этих мероприятиях. Уэйду гораздо удобнее на вечеринках в колледже, чем мне, а он еще даже не в колледже! Когда я возвращаюсь в лофт, на автоответчике сообщение от Эммета. — Привет, детка! Я просто проверяю, — щебечет он, — ты не перезвонил мне о том, что вчера вечером посмотрел «Золотой глобус». Теперь, прежде чем ты удалишь меня, я просто хочу сказать, что записал шоу на пленку. На случай, если ты захочешь его увидеть. Я имею в виду, когда захочешь. Так что приходи ко мне, детка. Пока-пока. Знаю, что у Эммета добрые намерения, но он всегда допрашивает меня о вещах, о которых я не могу и не хочу говорить. Ненавижу избегать его, потому что он очень хороший друг, но когда он начинает пытаться заставить меня «рассказать о моих чувствах» и «просто хорошенько поплакать» — извините, но Эммет не понимает, о чем, черт возьми, он говорит! И я не могу вдаваться в подробности даже с ним. Так что я застрял между молотом и наковальней. Кроме того, я смотрел премию «Золотой глобус». И записал это шоу на пленку. Брайана там, конечно, не было. Но Джимми шагнул вперед, широко улыбаясь, принимая статуэтку за Лучшую мужскую роль в драме «Олимпиец», в то время как показали кадр, на котором Тесс гордо хлопает в ладоши. Джимми также выбежал на сцену и принял награду Рона за лучший сценарий, произнеся бессвязную, слезливую речь, которую они в конце концов вежливо оборвали. Я уверен, что если бы Брайан победил, Джимми получил бы его награду тоже. Но Брайан не победил. Естественно. И «Олимпиец» потерял лучшую картину, а Рон потерял лучшего режиссера. Это факты. Я наблюдал за всем этим в одиночестве в лофте, представляя, каково было бы быть там с Брайаном. Брайан говорит, что «Золотой глобус» — это чушь, то, что он называет наградой «отсоси мне» за предоставленные услуги и оказанные услуги, но все равно было бы удивительно побывать там. В последнее время я уклоняюсь от звонков многих людей, кроме Эммета. Премьера сериала Дианы состоялась на прошлой неделе прямо перед «Всеамериканским папой» и выиграла временной интервал, так что думаю, это хит. Я намеренно позвонил Диане в то время, когда ее не будет дома, и сказал, как мы с Брайаном рады ее шоу. Теперь она продолжает звонить, хочет поговорить с Брайаном, хочет знать, когда мы вернемся в Лос-Анджелес, уверен, она чувствует, что что-то не так. И особенно теперь, когда мы с Брайаном не приехали на «Золотой глобус». Причина отсутствия Брайана, озвученная студией, была неопределенной — «предварительное обязательство». Да, обязательство. Забавное слово. Вздохнув, я удаляю сообщение Эма. Потом готовлю себе что-нибудь поесть и провожу время до сна, делая домашнее задание и набрасывая рисунки для комикса Майкла. В лофте тихо, и мне это нравится. Я становлюсь таким же, как Брайан — отсиживаюсь в своей Крепости Одиночества и время от времени совершаю вылазки в холодный, суровый мир. Это дает мне несколько идей для нашего супергеройского логова. В основном я рисую лофт и добавляю некоторые футуристические детали, превращаю его в пентхаус на самой вершине небоскреба, чтобы нашему герою было удобнее летать с места на место, не будучи замеченным простыми смертными. Я даже дарю нашему герою много белой итальянской мебели и бытовой техники от Филиппа Старка. И, конечно же, огромную кровать под регенирирующими голубыми лучами, которые восстанавливают его сверхспособности. Не могу удержаться, чтобы не нарисовать нашего героя под этими огнями, занимающегося любовью с его блондинистым приятелем. Скорее всего, я не покажу эти рисунки Майклу. *** После утомительного учебного дня в среду вечером я еду на джипе, чтобы забрать Уэйда из дома. Этот микшер — последнее место, куда я хочу пойти вечером, но я обещал, и Дафна с Уэйдом ждут меня. Сегодня очень холодный, но ясный январский вечер. Не могу поверить, что миссис Андерсон позволяет своему сыну ходить на вечеринки в колледже, пока он еще школник. Но когда звоню в дверь и мама Уэйда подходит к двери, я понимаю почему она отпускает его, и почему Уэйд и Даф реально хотели, чтобы я пошел с ними на вечеринку. — Джастин! Привет! — миссис Андерсон широко улыбается. — Ты так хорошо выглядишь! На мне серые шерстяные брюки, купленные в Лондоне, синий свитер от Марка Джейкобса и черная кожаная куртка Хьюго Босс, которую Брайан оставил в лофте, так что думаю, что выгляжу действительно хорошо. По крайней мере, у мамы Уэйда есть хоть какое-то чувство моды, потому что у самого Уэйда его вообще нет! — Спасибо, миссис Андерсон, — неловко отвечаю я. Миссис Андерсон всегда так рада меня видеть, что я чувствую себя гребаным лгуном. — Уэйд уже готов. Надеюсь, мальчики, вам понравится фильм, — говорит она. — О, фильм. Да, это должно быть интересно. Я, БЛЯДЬ УБЬЮ СУКУ Уэйда! Его мать думает, что я его парень — его ЕДИНСТВЕННЫЙ парень, и по какой-то безумной причине я ей нравлюсь. Более, чем нравлюсь. Она верит в меня. Другими словами, она доверяет мне своего 18-летнего сына твинка. А я везу его в микшер, где он сможет перепихнуться с кучей горячих педиков из колледжа и высосать себе мозги. Чувствую себя настоящим подонком! Уэйд бросается вниз по лестнице, натягивая куртку. Он явно одет НЕ для кино в пару излишне мешковатых джинсов, которые едва прикрывают его задницу, и фиолетовый укороченный топ, на котором спереди блестит надпись «Сочные фрукты». Он купил этот топ в «Торсо» на свои карманные деньги. — Пока, мам, — говорит он, хватая меня за руку и оттаскивая от входной двери вниз по дорожке, — я не опоздаю, — врет Уэйд. — Веселитесь, мальчики! — говорит миссис Андерсон, весело махая рукой. — Езжай осторожно! Уэйд запрыгивает в джип и подпрыгивает на сиденье. — Это будет здорово! — кричит он. — Я не хочу, чтобы ты использовал меня, чтобы лгать своей матери, Уэйд! Это мерзко! Включаю передачу, и мы уезжаем. Я должен быть осторожен, потому что сейчас январь, и дороги скользкие, как заботливо напомнила мне мама Уэйда. Кроме того, не хочу, чтобы с джипом что-нибудь случилось. Я содрогаюсь, думая о другом джипе в другом штате, в другой жизни, лежащем на боку и разбитом. — Спасибо, что забрал меня, Джас, — воркует Уэйд, — знаешь, если ты предпочитаешь вернуться в лофт… ты можешь позвонить Дафне на мобильный и сказать ей, что у нас другие планы. — У нас НЕТ других планов, Уэйд. И я не заберу тебя в лофт! — твердо говорю я ему. Я уже сожалею, что вляпался в эту историю. Никогда больше! — А почему бы и нет? Я знаю, что ты, должно быть, возбужден. Признайся, Джас! — лукаво говорит Уэйд. — И поскольку ты ни с кем не встречаешься… — Заткнись на хрен, Уэйд! То, с кем я встречаюсь или не встречаюсь, никого, блядь, не касается, особенно тебя! — говорю я, въезжая в пробку. — И не называй меня «Джас»! Это раздражает. — Прости, Джастин, — хнычет Уэйд, — тебе не обязательно откусывать мне голову. Я всего лишь предложил! — Так, держи свои руки, рот и все остальные отверстия при себе! — предупреждаю его я. — Уверен, что сегодня вечером в «микшере» найдется много желающих опробовать их. — Я знаю, — вздыхает он, — но я бы предпочел, чтобы ты… — Продолжай мечтать, — парирую я. В кампусе Карнеги-Меллон я долго ищу место для парковки. Сейчас начало семестра и разгар зимы, так что парковка практически невозможна, но, в конце концов, нахожу свободное место на дальней стороне кампуса. Мы с Уэйдом пробираемся по снегу, встречаемся с Дафной в Студенческом союзе и вместе направляемся в здание, где проходит День ЛГБТ. В ту же минуту, когда мы входим в дверь, я сожалею, что пришел. Все присутствующие оборачиваются и таращатся на меня. Блядь. Это происходит с тех пор, как я вернулся в Питтсбург, и меня это пиздец как достало! Я вижу, как головы склоняются друг к другу, и карусель завертелась. Слышу шепот вокруг. — Джастин Тейлор здесь. — Где? — Вон там — блондин в синем свитере. — Брайан Кинни в том фильме… видел эти фотографии? — ВИДЕЛ их?! Они постоянно висят на стене рядом с моей кроватью! — Ты извращенец. По-моему, он симпатичный! — Когда этот парень умер… — О, он не такой уж чертовски горячий! — Держу пари, что ты сможешь трахнуть его за 50 долларов! Да, некоторые из этих парней могли бы дать Эммету шанс заработать свои деньги в отделе сплетен. Мне не хочется разбираться с этим сегодня. Или в любой другой день. Тощая девушка с бритой головой приветствует нас. — Я Шейла. Вице-президент CM-ЛГБТ. Вы Джастин Тейлор, не так ли? По крайней мере, она сразу переходит к делу. — Да, я Джастин. А это мои друзья, Дафна и Уэйд. — Конечно, — говорит Шейла, — я помню вас, ребята, с прошлой недели. Привет, Дафна. И Уэйд. Закуски там, и музыка начнется, как только Терри устроится. — Спасибо, — говорю я. Шейла смотрит не только на меня, но она и на Даф с некоторым интересом. Затем следом за нами входят две лесбиянки, и она поворачивается, чтобы поприветствовать их. — Я думаю, что старая добрая Шейла заинтересована в тебе, Даф, — говорю я ей на ухо. Дафна самодовольно улыбается. — Да, я разговаривала с ней в прошлый раз. Она в порядке, но я ясно дала понять, что она не в моем вкусе. Мне не нравятся бритые головы! — смеется она. — И тебя не интересуют никакие лесбиянки, если они не приходят с прикрепленным членом! — фыркаю я. — Ты чертова дразнилка, Даф! Дафна стонет. — Не будь придурком, Джастин! Это лучшая вечеринка в кампусе! — Я голоден! Давайте поедим! — блеет Уэйд, дергая меня за локоть. Уэйд и его большой рот — он всегда что-нибудь туда кладет, будь то еда или член. Он — гребаная бездонная яма — никогда не перестает есть. Не знаю, как Андерсоны могут себе его позволить! У стола с закусками Уэйдс хватает бумажную тарелку и начинает накладывать все, что попадается на глаза. Дафна берет немного фруктов и печенья, пока я кладу немного сальсы и несколько чипсов тортильи на свою тарелку. — Так, так, так… Джастин Тейлор. Визит в трущобы, не так ли? Я поворачиваюсь и вижу Алана Рэя, рыжеволосого парня, который всегда был неравнодушен к Брайану. У меня была конфронтация с Аланом в «Вуди» один раз в прошлом году, я угрожал надрать ему задницу, если он не уберет свои гребаные руки от моего мужчины! С тех пор я видел Алана несколько раз, в основном в «Вавилоне». Он и его тщеславные приятели-мудаки обычно тусуются в «Пистолете», еще одном баре на Либерти-Авеню. Эти парни теперь полностью избегают «Вуди», потому что он недостаточно модный для стиля Алана. — Я думал, прошлой весной ты выпустился, Алан, — холодно говорю я, — разве ты не закончил школу? Или тебя оставили на второй год, потому что не смог сдать физкультуру? Алан фыркает. — Я ассистент, Джасти. В классе Бена Брукнера по фильмам на квир тематику. Бен написал рекомендация для меня сам, — хвастается он. Чувствую легкую боль, когда Алан упоминает Бена. Я действительно скучаю по Бену с Майклом. И я знаю Майкл тоже очень скучает по нему. Но это совсем другая история. — Это здорово, Алан. Как дела у Бена? — О, с Беном все в порядке, — самодовольно говорит Алан, — теперь мы действительно ХОРОШИЕ друзья. Ты знаешь, что издатель Бена собирается продвигать его книгу о Роне Розенблюме? — Да ну? — я чувствую, как по мне пробегает холодок. — Я этого не знал. Это должно быть здорово для карьеры Бена. — Да. Издатель хочет выпустить ее, пока Розенблюм все еще является горячей темой. Бен говорит, что «Олимпиец» может даже получить «Оскар» в этом году. Он считает, что это своего рода «серьезная» работа, которую Академия должна наградить, чтобы сделать большое заявление, — Алан пристально наблюдает за моим лицом, но я просто держусь спокойно, не выражая ничего, — ну, ты знаешь — «Год педика» и все такое. Это было бы хорошим названием для статьи, не так ли, Джастин? — Думаю, да. И было бы замечательно, если бы картина получила премию «Оскар». Для всех обеспокоенных, — говорю я ровным голосом, — прошу прощения, Алан. Я должен уйти от Алана и побыстрее. Последнее, что мне нужно, это чтобы он начал задавать мне кучу личных вопросов. О Роне. О Брайане. О чем угодно! Жутко слышать, что Алан так небрежно говорит о Роне, когда он его даже не знал. Для Алана Рон был просто именем — бессмысленным именем привязанным к безликому человеку. Но я знал Рона… Знал его — и теперь он мертв. И Рон с Брайаном, и я все еще являюсь предметом тысячи слухов и домыслов. Знаю, но мне не обязательно должно это нравится. Наконец из динамиков начинает доноситься музыка. Я вижу, как Уэйд бросается к кабинке, где сидит диджей. — Джастин! — зовет Уэйд, подбегая ко мне. — Я попросил песню! Так что ты должен танцевать со мной, когда она заиграет! — Мне не хочется танцевать, Уэйд, — признаюсь я, — попроси Дафну. Или кого-то из других парней. Ты пришел сюда, чтобы познакомься с новыми симпатичными парнями, а не чтобы болтаться со мной. Когда я говорю это, чувствую себя столетним! — Но я попросил Терри сыграть эту песню специально для ТЕБЯ! Для НАС! Давай же! Я вздыхаю. — Когда сыграют, я станцую, хорошо? Но только один танец. — Хорошо! И Уэйд прыгает вверх-вниз, как щенок с блохами в заднице. Я съедаю немного чипсов с тортильей. Они несвежие. Вот и вся моя захватывающая светская жизнь в колледже! Господи! Но на самом деле в ПИФА еще хуже, чем в Карнеги-Меллон. Общественная жизнь в институте вращается вокруг чьего-то скучного сольного концерта или четырехчасовых иностранных фильмов с субтитрами в киношколе. Гвен Уортинг пригласила меня погулять с ней в эти выходные, и я согласился, пока не узнал, что это был концерт какого-то студента-скрипача, получившего стипендию ПИФА. Я сказал Гвен спасибо, но нет! Скрипичная музыка вызывает у меня сильную головную боль, особенно когда я вспоминаю, что Фиона показала мне прошлым летом. Никаких гребаных скрипок — никогда! Но на самом деле, это то самое дерьмо, которое является развлечением в институте. И именно тогда я слышу вступительные ноты к очень знакомой песне. Блядь! Я действительно, блядь, убью Уэйда сейчас же! Он подпрыгивает, пытаясь затащить меня на танцпол. — Ты обещал, ты обещал, ты обещал! — повторяет он. Я стряхиваю с себя его лапы. — Я НЕ танцую под «Голубую крошку»! — выплевываю я Уэйду. Он такой идиот иногда! — Почему нет, Джас? Это про ТЕБЯ, не так ли? Я думал, ты удивишься! — говорит Уэйд, полная невинность. — Это ТВОЯ песня! Теперь призрачный голос Брайана заполняет всю комнату. Я оглядываюсь и вижу, что люди смотрят на меня, разинув рты. Наблюдают за тем, что я сделаю. — Это НЕ моя песня! Дело не во мне, Уэйд! Это было написано 30 лет назад! Это просто песня! Какая-то дурацкая песня… Но каким-то образом я позволил увести себя на танцпол. И я танцую с Уэйдом. Мои ноги двигаются, как будто я лунатик, но это проще, чем спорить с ним и устраивать большую сцену. Теперь мне нужно дождаться окончания гребаной песни. Я всего лишь хочу вернуться в лофт и побыть один. После того, как песня, наконец, заканчивается, что кажется гребаной вечностью, и люди все еще пялятся. Перешептываются. Кивают в мою сторону. Мне действительно нужно выпить, поэтому я беру пиво на столе с бочонками. Но пиво теплое и кислое, и я даже не могу его допить. Подхожу и бросаю чашку в мусорное ведро. — Джастин? — говорит голос. — Помнишь меня? Я оборачиваюсь. Блядь! Это действительно не моя ночь. — О, э-э, привет… — Эрик, — говорит он, — меня зовут Эрик. Не то, чтобы ты это знал, так как ты не удосужился спросить мое имя, когда трахнул меня в прошлом году на вечеринке у Дафны Чандерс. Но ты, вероятно, не утруждаешь себя именами неважных людей. Не тогда, когда ты привык трахаться со знаменитыми парнями, верно? — говорит он горько. Этот парень — Эрик — держит большую кружку пива, но он уже выпил достаточно. Я смотрю на него и морщусь, вспоминая, как трахался с ним на куче пальто в спальне родителей Дафны. — Послушай, Эрик, — отвечаю я, — я сожалею о той ночи на вечеринке. Я был немного пьян, и… это случилось. Я действительно сожалею о том, как вел себя тогда. Так и есть. Это один конкретный случай, которым я совсем не горжусь. Я был мудаком по отношению к этому парню, и предал Брайана. Нарушил «Правила», то, чего Брайан, при всех его тогдашних недостатках, никогда не делал. — Чушь собачья! — Эрик сплевывает, его голос становится громче. Некоторые люди оборачиваются, чтобы посмотреть, что происходит. — Ты совсем не был пьян! Ты точно знал, что делаешь. Это был мой… мой первый раз! Но тебе было наплевать! Ты трахнул меня и поцеловал! Я… я думал, что ты любишь меня! — Эрик, пожалуйста, успокойся! — говорю я ему. — Но когда я пришел к тебе в ту закусочную, где ты работал, парень Дафны сказал мне, где это. Ну, ты точно указал мне мое место. Да, ты это сделал! — Эрик слегка покачивается. — Это действительно вернуло меня к реальности о ВАС, мистер Джастин Тейлор! Я делаю глубокий вдох. — Я же сказал, что мне жаль, Эрик! Что еще я могу сделать? Это было больше года назад. Сейчас все в микшере смотрят на нас. И я просто хочу, блядь, провалиться сквозь пол. — Конечно я не такая важная персона, как твои обычные приятели, Джастин Тейлор, но теперь у меня есть НАСТОЯЩИЙ парень! — говорит Эрик, слегка запинаясь. — Кто-то, кто не такой засранец, как ТЫ! Я подумал, что тебе будет интересно узнать! — Я рад, — искренне говорю я. Помню, как он сказал мне в тот вечер, что не заинтересован в походах в «Вавилон» или в бары. Что он хотел найти только одного особенного человека, с которым можно было бы быть вместе. И я помню, как он смотрел на меня. Как будто я могу быть тем особенным человеком. Но в то время я был, как чертов Эрик, думал о Брайане. Делал это для Брайана. Притворяясь, что Я Брайан! К нам подходит высокий парень в очках. Выглядит немного старше, чем большинство людей на микшере. Он похлопывает Эрика по плечу. — Эрик, почему бы тебе не пойти со мной? — Эй, Питер! — говорит Эрик, наклоняясь и целуя нового парня. — Это Джастин Тейлор. Он тот парень, который трахнул меня на той вечеринке в прошлом году. Трахнул меня, а потом велел убираться! Он действительно отличный парень, понимаешь? Он сказал мне, что педики скажут все, что угодно, лишь бы им отсосали, или… как ты это сказал, Джастин? «Трахнуть хорошенькую задницу», — вот что ты сказал. Наверное, это комплимент, а? Разве это не романтично, Питер? Питер печально смотрит на Эрика. И я чувствую, что стОю около двух центов. — Я думаю, ты уже достаточно выпил, Эрик, — говорит Питер, забирая у него кружку с пивом и ставя ее на стол, — и нам пора уходить. — Да, Питер, давай уйдем! Мистер Тейлор еще не выбрал своего безымянного траха на вечер. Мы встали у него на пути! — Эрик спотыкается о его ноги, и Питер осторожно поддерживает его. — Я думаю, мне нужно сходить в туалет, прежде чем мы уйдем, Питер? Эрик поворачивается и направляется в мужской туалет, оставляя меня одного неловко стоять с его парнем. — Мне очень жаль, — говорю я, — в тот раз я не хотел причинить боль Эрику. Это… это просто случилось. Я не собирался трахаться с ним, поверь мне. — Я понимаю, — спокойно говорит Питер. Он, кажется, не сердится на меня, просто смирился, — но я должен сказать тебе, что то, что ты сделал с Эриком, действительно опустошило его. Я думаю, у него было какое-то романтическое представление о своем первом разе. И, вероятно, он немного влюбился в тебя. Ты же знаешь, как это бывает с теми, кто невинен и идеалист — они как бы влюбляются с первого взгляда в парня, с которым теряют девственность. Но ты, наверное, ничего об этом не знаешь, — говорит он без всякой иронии. Я съеживаюсь, слушая его… Я мог бы кое-что об этом рассказать. Питер пожимает плечами. — Когда эти истории о тебе появились в газетах и все такое… с этой чепухой о тебе, эти фотографии, а потом тот парень, который умер в Голливуде… Эрик снова расстроился, вспомнив, что… что ты с ним сделал. Это было постоянным напоминанием о чем-то, что он пытался оставить в прошлом, — Питер пристально смотрит на меня. Он, должно быть, думает, что я настоящее дерьмо, — если бы я знал, что ты будешь здесь, мы бы не пришли, — прямо говорит он. В этот момент из туалета возвращается Эрик, и выглядит более чем немного зеленым. — Извини, но нам пора уходить. Я смотрю, как этот действительно хороший парень осторожно выводит своего парня на улицу. Они, наверное, едут домой. Наверняка, когда они будут раздеваться, Эрик все еще будет немного пьян, заплачет, а потом они займутся любовью. Не трахнутся — это было то, что я сделал с ним больше года назад — займутся любовью. У меня внутри все переворачивается. Я трахнул этого парня на вечеринке у Дафны, потому что пытался доказать что-то самому себе. Доказать, насколько крутым я могу быть. Что я мог бы стать игроком. Секс-пиратом. Преступником. Что я могу быть похожим на Брайана. Но я быстро понял, что не могу быть таким. Это заставляло меня чувствовать себя отвратительно. И теперь я знаю, что этот инцидент заставил Брайана тоже почувствовать себя отвратительно, хотя он никогда бы в этом не признался. Он никогда не скажет мне, как ему больно, что я нарушил эти чертовы Правила, но я знаю, что так оно и было. И в Эрике я действительно вижу последствия моего отвратительного маленького эксперимента с бездушием. Теперь я действительно чувствую, тошноту. Мне нужно убираться отсюда к чертовой матери. Я нахожу Дафну, стоящую на краю танцпола с парой парней, смеющуюся вместе с ними, отлично проводящую время. Они словесно раздевают танцоров жестко и быстро, наблюдая за Уэйдом. Его подобрал высокий парень в спортивной рубашке. Уэйд блаженно прижимается к нему, в то время как руки парня засунуты за пояс мешковатых джинсов Уэйда, разминая его пухлую задницу. Как я уже сказал, Уэйд на пути к тому, чтобы стать самой большой шлюхой-твинком в городе. И Уэйд не мог быть счастливее! — Даф, мне нужно идти. Она поднимает брови, глядя на меня. — Но, Джастин, мы же только что приехали! Я качаю головой. — У меня болит голова. Ты же знаешь, как это бывает, Даф. Все это дерьмо… — я оглядываюсь по сторонам, — я не жду, что вы тоже уйдете. Отвези Уэйда домой, ладно? И не слишком поздно? Я обещал его маме. — Конечно, Джастин, — говорит Дафна, беря мою руку и сжимая ее, — с тобой все в порядке? — Не совсем, — отвечаю я. А что она думает? — Пожалуйста, проследи, чтобы Уэйд не слишком увлекался, ладно? — Я присмотрю за ним, Джастин. Не волнуйся, — говорит она, — позвоню тебе завтра. Я просто киваю. Выходя за дверь, я вижу Алана Рэя, прислонившегося к стене. Он обнимает какого-то парня за плечи, затем тот поворачивается и смотрит на меня. Этот парень выглядит таким знакомым. На один ужасный момент я опасаюсь, что это один из трахов, которых я поимел в задней комнате после того, как Брайан ушел от меня в прошлом году, и я был в таком гребаном отчаянии. Или, может быть, какой-то парень, которого мы с Брайаном вместе подобрали в «Вавилоне», а потом выгнали из лофта, когда закончили с ним, смеясь над этим потом. Я больше не хочу встречаться с призраками, по крайней мере сегодня. Друг Алана оглядывает меня с ног до головы, моргает, а затем слегка улыбается, как будто узнает меня. Он примерно моего возраста, но высокий и худощавый, с темными лохматыми волосами и зеленоватыми глазами. Я пристально смотрю на него. И тут до меня доходит, почему я так пристально смотрю. Я как будто вижу Брайана, когда ему было двадцать, молодого, сильного и красивого, со всем, что было в его жизни впереди. Это такое жуткое чувство. Неудивительно, что Алан привязался к этому парню. Он всегда был влюблен в Брайана. Это моя настоящая проблема — я не могу перестать думать о Брайане. Еду домой на джипе и сразу ложусь спать. В лофте холодно и тихо, и я один. Мне хочется просто спать целыми днями и никогда не просыпаться. Да, у меня депрессия, но я ничего не могу с этим поделать. Ну, может быть, только одно. Я достаю блокнот и открываю его. Вспоминаю то, что я сделал за день и что произошло сегодня вечером в микшере и тогда я начинаю писать: «Дорогой Брайан, я думал о тебе…»