Темные небеса

Главный замок Тяньлун был очень большим. У Курая никогда не было ничего подобного, хотя одно время он считался настоящим даймё и владел довольно большим замком Сару, полным людей и разного добра. Здесь строения были разнесены по окрестным склонам, чтобы у каждого члена семьи получались собственные владения, а виды из окон радовали глаз. Самая заметная башня принадлежала, конечно, Аньтайянши. Она стояла на возвышении, будто на страже всего замка, и вид с верхнего этажа открывался на остальные строения, часть парадного парка и Вечный город вдали. Широкие окна нижних уровней выходили на другую сторону, в приватный сад с цветущими деревьями, беседками и системой прудиков с маленькими водопадами, а к столице и Императорскому дворцу были повернуты только окна коридоров и лестниц. Впрочем, дракон сказал, что Курай может менять здесь все на свое усмотрение. Центральное здание замка вмещало в основном общие помещения, типа библиотеки, и залы: столовый, приемный, парадный и бальный зал с балконом; на нижнем этаже находились комнаты замковой прислуги, а в роскошной мансарде под самой крышей обитала матушка Аньтайянши, благородная госпожа Юэлян Чжэньчжу. Восточная башня утопала в яркой зелени лиственниц: там обитал и работал Юэгуанши, предпочитавший покой и тишину. Окна Западной башни были затянуты плотной жемчужной бумагой, потому что ее хозяйка — молодая госпожа Цзиньбайхэ — сейчас отсутствовала. Флигель юной госпожи Сюэсинсин располагался во внутреннем саду, нависая над большим живописным прудом, с другой стороны которого находился зимний гостевой флигель госпожи Юэлян Чжэньчжу. После семейного завтрака Аньтайянши собрал старших слуг, чтобы представить им Курая. — Курай — мой сердечный супруг. Выполняйте его приказы как мои. Если что-то будет не так — я мгновенно узнаю об этом, — строго сказал он. Курай не лез вперед, наблюдая за прислугой. Среди старшего персонала замка было только два человека, остальные являлись мелкими демонами, оборотнями или духами, в зависимости от специализации. Все отнеслись к приказу Тяньлуна с большим вниманием, однако далеко не все были довольны ситуацией. Чувствительный к темным мыслям и эмоциям Курай очень остро чуял волны страха, негодования и ненависти, исходящие от некоторых, и невольно улыбнулся. Он скучал по этому ощущению, поскольку утратил эту способность после перерождения, а недавно вдруг снова обрел. Наверняка связь с драконом играла тут не последнюю роль. Раздав указания (Курай получил повторное распоряжение не стесняться и не думать о цене всего, что ему необходимо), Тяньлун умчался во дворец, оставив семейство осознавать все произошедшее. Скорее всего, его брату требовалось что-то особенное для этого: таким возмущенным и злым тот ушел из столового зала. Паук и не собирался стесняться, поскольку вообще не был склонен к смущению любого рода. Взяв с собой двоих слуг со статусом администраторов, он отправился в помещения, выделенные ему. Сейчас это были три совершенно пустых этажа с каменными стенами и полом без отделки, с окнами, затянутыми плотной бумагой. Для начала Курай выбрал верхний из свободных этажей, осмотрел его подробно и надиктовал слугам, что здесь необходимо сделать и какие предметы доставить. Если персонал и удивлялся выбору супруга Тяньлуна, то никак этого не показал. Поскольку жизнь приучила Курая не привязываться к вещам и оценивать сперва функциональность, а потом уже эстетику, он велел сделать полную звукоизоляцию помещений, настелить полы из цельной доски каменного дуба, стены затянуть лакированным шелком, а на окна сделать плотные подъемные экраны из хлопковой бумаги. Из мебели он для начала выбрал минимальный комплект: ширмы бёбу с росписью по золоченой бумаге, циновки, по которым приятно ходить, несколько низких местных пуфиков с вышитыми чехлами, пару футонов, два обычных столика (побольше и поменьше); поразмыслив, Курай добавил котацу и ирори. В столице Поднебесной было тепло, конечно, но зимой все равно приятно держать ноги в тепле, а очаг может понадобиться для работы. И раз уж речь зашла о ней, то Курай сразу вывалил большой заказ на материалы. В первую очередь ему требовалось воссоздать разбитых в горах кугуцу, так что в списки пошли заготовки магнолии и криптомерии, резцы и прочие инструменты, бусины из камней, красители, некоторые снадобья. Курай не очень-то хотел посвящать слуг в свои дела, потому что прекрасно знал, как расползаются слухи в больших людных замках, поэтому внес в списки только самые безобидные и экстренно необходимые в первую очередь предметы и средства; дальше все важные поручения будут выполнять двойники, и тогда уже можно заняться чем-то серьезным. Сердечная связь постоянно ощущалась внутри как низко звучащая струна. Она создавала эффект присутствия Тяньлуна рядом; Курай хоть и не слышал его мыслей и не мог знать, что происходит вокруг, ощущал общий эмоциональный фон. Поскольку дракон не был ни скрытным, ни хитрым, его переживания читались довольно легко. До того он был спокоен и занят какой-то рутинной работой, потом размышлял о чем-то воодушевляющем, а сейчас он собран и напряжен — наверное, как раз отправился к Ее Величеству. В какой-то момент связь напряглась, будто подтягивая его, и Курай замер, прислушиваясь к ощущениям. Опасный момент миновал через несколько минут, сменяясь сильным удивлением и еще позже облегчением. Похоже, с Ее Величеством все прошло хорошо. — Хм. Успокоившись, Курай позволил себе отвлечься от чувств своего дракона и заняться обстановкой. Слуги работали очень шустро, и отделка помещений уже завершалась. Почти всю мебель тоже уже доставили, и Курай даже немного удивился такой быстрой и слаженной работе слуг. Должно быть, в Поднебесной обслугу очень строго обучают, и конкуренция здесь серьезная. Он успел вырезать две формы кугуцу, но пока не зачаровывал их, когда к нему подошел, кланяясь, один из старших слуг. — Мой господин, я назначен старшим администратором в покоях супруга Великого Тяньлуна. Если вы не против, я начну подбирать персонал для вашей личной обслуги. Смиренно прошу сообщить, в каких слугах вы нуждаетесь, какие требования к ним предъявляете. Я выполню все в лучшем виде. Мое имя Байсэ из рода Хуань, я служу в замке Тяньлун уже девяносто три года и могу достать для вас все, что угодно. — О-о-о, — протянул Курай, рассматривая подчиненного. — Ты вытянул жребий или просто провинился прежде? — Ни то, ни другое, господин. Я всего лишь не был против. Если позволите, я уверен, что Великий Тяньлун не мог выбрать недостойного супруга, — Байсэ склонился ниже, едва не касаясь лбом пола. — Хм. Мягкохарактерный льстец. Не самый плохой вариант, — заключил Курай. — Мне все равно, как слуги выглядят и какие они по характеру, если они не шумят, не отвлекают меня по пустякам и не лезут не в свое дело. Выполни все так, как принято здесь, с минимальным количеством людей. Я еще не настолько хорошо знаю местные правила, чтобы не ошибаться. Хотя... неплохо, если слуги не будут падать без чувств при виде крови и пауков. — Слушаюсь, господин, — Байсэ снова ткнулся в пол лбом. — И прекрати целовать землю, это не имеет смысла. Когда его новый слуга умчался выполнять распоряжения, Курай вздохнул с облегчением. Общение он так и не полюбил, поэтому чем тише и спокойнее будет в его покоях, тем лучше. Однако, дорезать кугуцу ему так и не дали. — Великая Матерь Дракона, сияющая госпожа Юэлян Чжэньчжу! — объявил слуга, распахивая двери. Похоже, статус хозяйки позволял ей входить в любые помещения без разрешения, что само по себе было не слишком удобно. Курай понятия не имел, что должен делать по придворному этикету, поэтому даже пытаться не стал. Он отложил работу и перевел взгляд на свою гостью. — Госпожа, — он чуть склонил голову, как поступил бы хозяин даймё в его родном мире. — Что же, раз этикет бесполезен, я не стану использовать его, — Юэлян Чжэньчжу со стуком сложила веер и бросила его на столик, который едва успели распаковать. — Думаю, нам стоит лучше узнать друг друга, поскольку придется сосуществовать в одном замке. Он, конечно, большой, но все равно возможны конфликты. Мне хотелось бы избежать этого. — Спрашивай, что тебя интересует, — кивнул Курай. — Я отвечу. — Хм. А тебя, Курай, ничего не интересует? — она с достоинством и изяществом, характерными для аристократических особ, опустилась на ближайший пуфик. — Я знаю достаточно. Если понадобится что-то еще — узнаю по мере необходимости. — Хорошо. Похоже, ты нелюдимый и не любишь конфликты, это нам на руку. Курай не стал ее разочаровывать, ведь конфликты он как раз любил, и предпочитал наблюдать за их развитием в первом ряду, зачастую являясь виновником и главным режиссером. — Как я уже говорил, я не воин, госпожа. Из всех возможных путь силы я выберу в последнюю очередь, и только если будет прямая угроза жизни. — Твои слова можно понимать двояко. Я очень надеюсь, что ты не станешь усложнять жизнь Аньтайянши, ему и без того хватает забот. — Усложнять? Нет, скорее напротив. Полагаю, я буду полезен дорогому супругу во многих вопросах, — Курай усмехнулся. — Кстати, об этом. Прости мое любопытство, но я его мать и не могу не переживать за сына. Могу я увидеть твою метку, если она… в доступном месте? Курай ожидал чего-то подобного, поэтому просто кивнул и поднялся с места; он распустил пояс своего роскошного одеяния, расстегнул затейливые застежки снаружи и простенькие внутри, а потом просто выскользнул плечами из всех слоев одежды разом и повернулся спиной. — Что же, — Юэлян Чжэньчжу с усилием выдохнула, пытаясь унять дрожь в голосе. — Теперь я вижу, как сильно ты его любишь. Благодарю тебя, мне стало намного спокойнее. Курай не сомневался, что его метка впечатлит строгую госпожу. Он, конечно, еще совсем недавно пытался избавиться от нее, но несмотря на это осознавал, насколько та хороша. Во всю его спину раскинулся стилизованное изображение дракона, собранное из жемчужных и золотистых чешуек. Это выглядело как очень стильная татуировка или вживленные в кожу драгоценности. В отличие от его метки на драконе, которая говорила о собственничестве и страсти, эта смотрелась украшением и значила, скорее всего, что Тяньлун любуется им и считает своим сокровищем. — Мне хотелось бы прояснить некоторые моменты, связанные с традициями, — продолжила Юэлян Чжэньчжу, когда Курай привел одежду в порядок. Ее личная помощница, кругленькая девушка со светлыми волосами, убранными в затейливую прическу, принесла поднос с чаем и маленькими печеньицами. Курай взял лазурную пиалу с подноса, будто не замечая дрожащих рук служанки, и спокойно отхлебнул. Чай был хорошим, дорогим и редким. — Курай покорно внимает, благородная госпожа. — Поскольку в среде приближенных к Императорской семье давно говорили о помолвке Аньтайянши с Ее Высочеством, а о тебе не известно никому, дому Тяньлун придется устроить прием, чтобы официально представить вельможам избранника моего сына. У нас совсем мало времени, поэтому празднество выйдет и вполовину не таким торжественным, как должно, но не поставить в известность общественность — значит навлечь позор на всю семью. Наш род древний и знаменитый, поэтому мы обязаны поддерживать сложившийся порядок. Раз уж мой сын пренебрег традициями ради тебя, я уверена, ты достоин стать одним из нас. Юэлян Чжэньчжу говорила очень спокойно и даже доброжелательно, однако Курай отлично понимал все, что она пыталась сказать на самом деле. Безродному дикарю не место среди высокопоставленных благородных господ. Этот прием должен показать, насколько он, Курай, неотесан и чужероден здесь, выставить его полным невежей. Неужели госпожа пытается таким образом бросить тень на главу клана, своего старшего сына? Что она этим выиграет? Дракон ведь сказал, что готов оставить титул и все остальное более достойному. Или... Курай перевел взгляд на ее пальцы, изящно сложенные на крохотной пиале. Госпожа Юэлян Чжэньчжу все еще не верит, что это правда. Что ее сын действительно влюбился вопреки своему долгу, что у них настоящие метки, а не темные чары паука, который запросто мог околдовать Тяньлуна ради своих целей. Вот оно что. — Хм, — Курай усмехнулся и поставил пустую пиалу на столик. — Я постараюсь не посрамить честь семьи Тяньлун перед лицом сиятельных господ и изящных дам. Мне тоже любопытно взглянуть на это сборище... то есть, влиться в благородное общество, конечно. Острый взгляд Юэлян Чжэньчжу резанул, как ножом, но Курай даже не вздрогнул. За долгие годы у него в памяти были сотни, если не тысячи подобных, и обращать внимание на каждый не стоило. — Прошу простить за вторжение, — в зал вбежал слуга и распластался на полу. — Прибыла доставка из Столицы. — И что? Вы не можете ее принять? — нахмурилась Юэлян Чжэньчжу. — Оставьте в дальнем холле, как обычно, я освобожусь и посмотрю. — Но госпожа, это доставка для суженого великого Тяньлуна. Должны ли мы принести ее сюда, господин? — Хм, для меня? Все мои заказы уже здесь, значит, это дракон прислал мне что-то. Да, принесите сюда. И все последующие, если такие будут в дальнейшем. Курай едва заметно улыбнулся, поймав напряженный взгляд Юэлян Чжэньчжу: похоже, благородная госпожа не ожидала, что новый в их семье омега действительно будет чувствовать себя как дома. Слуги внесли два ящика с бирками столичных мастеров и удалились, кланяясь. Курай подозревал, что по этому странному и сложному этикету сиятельная госпожа должна была удалиться и оставить его в одиночестве, но наверняка ей не давала покоя посылка от Тяньлуна. Лучше пусть она увидит все сейчас, чем станет подсылать слуг следить за ним. Курай снял печати безопасности, которые вспыхнули зеленым огнем и исчезли в его пальцах, и открыл ящик побольше. Внутри оказалась одежда, и много. Тончайший шелк, теплый и мягкий хлопок на холодные дни, плотная и нежнейшая шерсть для уличных накидок и плащей на зиму. Здесь было точно больше двадцати комплектов одежды: насыщенные внутренние одеяния, изящно вышитые и расписанные внешние, пояса, веера, плащи и накидки. Во втором ящике, поменьше, нашлись нательные комплекты из нежных и приятных к коже и подходящих по оттенкам к верхней одежде тканей. Дракон определенно был настроен баловать и купать в роскоши своего паука. Сердечная связь полыхнула нежностью: тот почувствовал, что его подарок прибыл. Хм, если чувства передаются так просто, то и общаться наверняка можно. Курай потянул связь на себя и услышал дыхание Тяньлуна. Вот, значит, как. «Очень красивые вещи, дракон. Но их слишком много. Ты планируешь часто рвать на мне одежду?» Дракон снова ответил волной восхищенной нежности, и только потом осмысленно: «Ты гораздо красивее. Не удивляйся, скоро подвезут еще вещи для тебя. Ее Величество отнеслась к нам благосклонно». «Хорошо. Ты скоро вернешься?» — Курай покосился на госпожу Юэлян Чжэньчжу, которая продолжала сидеть у столика, наблюдая за ним. «А ты уже по мне скучаешь?» — со скрытой жадностью поинтересовался Тяньлун. Курай не привык демонстрировать свои слабости и привязанности, поэтому на мгновение запнулся. С другой стороны, это же его дракон. Можно и честно сказать, никто посторонний не услышит. «Да». «Скоро буду. Я почти закончил, осталось еще кое-что купить и сходить в одно место. После этого сразу к тебе. Тоже очень скучаю, любимый». Тяньлун обдал его такой волной желания, что пришлось срочно отступить в тень и отпустить связь. Не хватало только выказывать возбуждение в присутствии посторонних. — Тебе нравятся подарки, Курай? — очень ласково заговорила Юэлян Чжэньчжу. — Или они недостаточно хороши? Лучше говори об этом сразу, чтобы мой сын не старался напрасно. — Все прекрасно, благородная госпожа. Я не слишком капризен в быту, и прежде обходился двумя-тремя сменными комплектами одежды. Но если моему супругу нравится меня наряжать, то я не буду противиться. Как ты верно заметила, я не должен позорить ваш древний аристократический род. — О да, Тяньлун любит одаривать своих омег, — Юэлян Чжэньчжу чуть дернула бровью. — Его Сад наслаждений похож на собрание потомков благороднейших семейств. — Отношение к подчиненным характеризует господина лучше любых речей. Мой супруг щедр и справедлив, это качества успешного правителя, — Курай ответил с вежливой улыбкой, не ведясь на явную провокацию. Но Сад наслаждений и правда стоит посетить. Посмотреть на этих несчастных. Слуги внесли еще два ящика и чехол с готовым нарядом. Курай вздохнул: теперь придется ежедневно страдать муками выбора. Он, конечно, любил красивые вещи, но никогда не заводил их в таком количестве. В новых посылках прибыла обувь, а в чехле оказался дивный комплект: чернильно-синий, с танцующими на закате черно-золотыми журавлями. Ну что же, вот и готовый наряд для того глупого приема. — В таком случае, — сказала Юэлян Чжэньчжу, поднимаясь, — раз я убедилась, что ты не чувствуешь себя скованно или неуютно, то моя помощь не требуется. Оставлю тебя в покое, чтобы ты мог спокойно разобрать и примерить подарки. Если будет нужна помощь или появятся вопросы, непременно обращайся. — Благодарю, госпожа, — Курай чуть кивнул. — Я действительно не очень общителен и не нуждаюсь в компании обычно. Но я запомню твои слова и воспользуюсь советом в случае необходимости. — Вот и хорошо. Мой старший сын вернется к ужину, я полагаю. Обычно в таких случаях мы собираемся все вместе, так что я надеюсь увидеть вас обоих. Я пришлю слугу с кухни, расскажи ему, что ты любишь есть, а чего не касаешься. С этими словами она удалилась, оставив Курая наедине с ворохом нарядов. Он не успел до конца разобрать всю одежду на комплекты по своему вкусу и разложить в сундуки, когда почти одновременно прибыли доставка из ювелирной лавки, большой короб косметики и кухонный мальчик. Не отвлекаясь от разбора подарков, Курай рассказал ему, что ест практически все, предпочитает, чтобы хотя бы одно блюдо содержало мясо, птицу или рыбу, и старательно отметил, что не чувствителен к сладкому. Этим непременно должен был кто-нибудь воспользоваться, хоть сам с собой ставки делай. Пока что в лидерах были уважаемая матушка и старшие слуги, которые отнеслись к появлению Курая как к оскорблению всего великого рода Тяньлун. Ну и, может быть, младший братишка тоже, на него надо посмотреть внимательнее. Покончив с разбором своего неожиданного имущества, Курай заново причесался (на самом деле просто не терпелось опробовать новый прекрасный гребень), поправил краску на веках и свистнул слугу, чтобы проводил его в Сад наслаждений дорогого супруга. Вообще-то доступ в Сады был строго запрещен всем, кроме владельца и госпожи Хранительницы дома (в доме Тяньлун это была, конечно же, госпожа Юэлян Чжэньчжу), но слуги получили четкое указание выполнять приказы Курая, поэтому ослушаться не смели. Сад наслаждений великого Тяньлуна располагался во внутреннем закрытом со всех сторон парке. Несколько изящных павильонов полукругом нависали над зеркальным прудом с цветущими водными лилиями и лотосами. В зданиях находились купальни, музыкальные комнаты и залы искусств, спальни и помещения для праздников, которыми пользовались в основном в холода и во время плохой погоды. Декоративные деревья с цветной листвой, плодами или цветами окружали строения; чуть дальше находилась прогулочная зона с системой маленьких прудиков и водопадов. Здесь резвились рыбки и певчие птицы, цвели кустовые и вьющиеся растения, образуя тенистые арки над уютными скамейками или мягкими качелями, увитыми лентами. Выход в этот маленький рай находился на нижнем уровне центрального строения поместья, через легкую веранду и пять уровней охраны. Обычно сюда не допускались никакие альфы и мужчины-беты старше тринадцати лет. За последним, пятым караулом, состоящим исключительно из женщин-воительниц, уже ощутимо пахло сладким маслом. Курай чуть поморщился и хмыкнул, выйдя на площадку веранды и оглядывая владения гарема супруга. Он велел не объявлять себя по этикету, чтобы не привлекать излишнего внимания и спокойно осмотреться. День уже клонился к вечеру, и многие омеги находились на улице. Он насчитал порядка тридцати красавиц и красавцев, занятых разными делами: трое музицировали в беседке, увитой цветущими розами, четверо поблизости рисовали с натуры. Пять-шесть омег слушали музыку и немного подпевали. Две девушки на качелях читали друг другу стихи, то и дело перебивая одна другую. Группа симпатичных юношей играла в мяч на спортивной площадке, двое собирали цветы для компании девушек, которые плели сложные венки, устроившись на зеленой поляне. Еще трое вышивали шелком, расположившись на палубе прогулочной лодки, лениво скользящей по глади пруда. Курай неторопливо прошелся по дорожкам, стараясь держаться в тени деревьев и не вступать в контакт. Омеги вокруг были спокойны и расслабленны: они смеялись, переговариваясь, обсуждали всякую ерунду, типа нарядов, духов и скорого ужина. Одна девушка говорила другой, что хочет попросить у старшей омеги Сада разрешения приобрести новый спальный гарнитур. Он легко мог представить Тяньлуна с ними, с этими беззаботными ласковыми созданиями. Да что там, он сам в прежние годы был бы не прочь отдохнуть в таком райском местечке. Но сейчас… — Кто ты и как оказался здесь? Господин не предупреждал, что приведет нового омегу к нам, — красивая женщина возникла прямо перед Кураем; он припомнил, что видел ее среди музыкантов, играющей на арфе. — Как ты прошел охрану и каковы твои намерения? — О, ты, наверное, и есть старшая омега? — он смерил ее взглядом, легко определив, что она какой-то не слишком сильный птичий демон. — Все верно, меня зовут Лирия. — Я Курай. Сердечный супруг Тяньлуна. Охрана пустила меня, потому что я приказал, а намерения… я просто пришел посмотреть, что нравилось моему альфе прежде. У Лирии было спокойное неподвижное лицо, но даже оно вздрогнуло и слегка побледнело. Темные глаза стали совсем черными от волнения. — Сердечный… супруг, — прошелестела она. — Теперь понятно, почему господин совсем позабыл о нас. — Ты права, это моя вина. Поэтому я не буду вас мучить и убивать напрасно. Сообщи подопечным, что в течение десяти дней они все должны попроситься на свободу. Я обещаю, что всем выдадут компенсацию и приданое для удачного замужества. — Но… многие не согласятся. Господин уже предлагал, некоторые ушли. Многим оставшимся некуда идти, у них нет близких и друзей, — возразила Лирия. — Даже у меня. Я живу здесь больше тридцати лет, здесь мой дом. — А вот в этом моей вины уже нет. Если вы не захотите уходить, никто не мешает вам стать слугами в поместье или наняться к кому-то еще. Моему супругу больше не требуется Сад наслаждений, поскольку у него есть я, и этого достаточно. Содержать вас просто для красоты никто не станет. Лирия сморгнула слезы и понятливо кивнула. — Хорошо, господин Курай. Я поняла. — Десять дней. После этого все, оставшиеся здесь, погибнут. Я оставил достаточно своего яда по всему Саду, и противоядие получат только те, кто попросят Тяньлуна о свободе. — Ох, — тихо выдохнула Лирия, прижимая ладони к лицу. — Я все сделаю. — Хм, — Курай усмехнулся и неспешно пошел к выходу. Он чувствовал в сердечной связи радостное нетерпение: его дракон возвращался домой. В самый раз, время к ужину. Курай неторопливо поднялся к себе, чтобы как раз успеть встретить супруга, одержавшего столь значительную победу.