Человек с Драконьего Камня

Джон нашел Арью во дворе рядом с оружейной, где Арья плясала со шпагой и периодически колола видавшие виды чучело, а братья Ночного Дозора подбадривали ее неорганизованными выкриками, радуясь, что их суровая мужская компания теперь разбавлена такой боевой девчушкой. От стены оружейной за Арьей следила невидимая никому, кроме Джона, Висенья Таргариен, и Джон коротко, но почтительно ей поклонился, чтобы Висенья не затеяла снова учить его хорошим манерам, а Висенья милостиво кивнула в ответ. - Ты дуешься на меня, что ли? – весело спросил Джон, когда Арья закончила со своим танцевальным фехтованием – или фехтовальными танцами, как посмотреть. - Тебе так нравится быть принцем? – сердито сказала Арья. – Не успел приехать, как всем за нашим столом раззвонил. «Ваша светлость»... - Это не я, - пожал плечами Джон. – Наверно, кто-то из моих Таргариенов постарался обеспечить мне королевский прием – отсюда, кстати, только что ушла Висенья, ты ей понравилась. - Ну вот, теперь они тебе уже свои, - недовольно отозвалась Арья. - Я же не отрекаюсь от семьи, - пояснил Джон. – Я сын Лианны Старк. Мне казалось, она тебе всегда нравилась. - Ты мне нужен, Джон, - тихо сказала Арья, немного помолчав. – Зайти к тебе вечером, посидеть с тобой рядом. Я все это время по тебе скучала, мне всегда хотелось тебе что-нибудь рассказать, посоветоваться, пожаловаться. А теперь ты принц Таргариен – тебе же не надо, надеюсь, объяснять, почему незамужней девушке неприлично проводить слишком много времени с тем, кто ей не брат? - Ну, досюда же вы с Сансой доплыли вдвоем, без своей септы Мордейн, - немного растерянно ответил Джон, который о таких вещах как-то не думал. - Не надо о септе Мордейн, - резко сказала Арья, которой пришлось снимать с крепостной стены голову септы – и казнить тех, кто казнил ее. – Ничего-то ты не понимаешь, Джон. Джон не стал ничего спрашивать и терпеливо ждал, когда Арья перестанет сжимать эфес своей шпаги и заговорит снова, только приобнял ее привычным жестом. - Там, на корабле, были только простолюдины, на них никто не обращает внимания, - наконец пояснила Арья, дернув плечом, но не выскользнув из-под руки Джона. – А если мы с тобой будем и в замках часто стоять вот так, все будут думать, что мы жених и невеста. - Ну и пусть думают. - Ты же не женишься. - Женюсь. - Ну ты совсем дурной! – рассердилась Арья и убежала, но Джон почему-то так и не мог решить, обиделась она или обрадовалась. Хотя Эйнис, сын Эйгона Завоевателя от Рейнис, вырос мямлей, Эйгон так и не сделал своим наследником куда более сурового и решительного Мейгора, потому что Мейгор при всех своих выдающихся бойцовских качествах был прям и туповат и во всем предпочитал брать силой, в том числе в дознавательствах и допросах. Сам же Эйгон никогда не опускался до живодерства, смотря на допрос как на поединок умов и воль, а такие поединки великий Эйгон Завоеватель выигрывать умел хорошо, так что мог даже позволить себе хорошую шутку и ехидную усмешку. - Вижу, Мелони, мои разговоры на тебя не действуют, - посетовал Эйгон, входя через закрытую дверь в темницу, куда прямой и суровый Станнис, порой напоминавший Эйгону Мейгора на минималках, зачем-то притащил палача. – Ты все такая же шалунья и попрыгунья-стрекоза. - Только учти, что лето красное ты уже пропела и зима близко, - продолжал Эйгон уже суровее, надвигаясь на Мелисандру. – Ну-ка, расскажи мне, чем тебе ожерелье это, с рубином, так дорого. Секрет ожерелья Эйгон уже выведал, еще при своей жизни, дивясь под старость на то, как Мелисандре удается оставаться молодой, и именно по его приказу призрак Дункана Высокого встал у Мелисандры за спиной, нацелившись на ее ожерелье, хотя угрожать «волшебными пассатижами» придумал не Эйгон – вернее, скорее всего, тоже Эйгон, но Невероятный, а не Завоеватель. - Память это мамина, - начала юлить Мелисандра, рассчитывая благородного Эйгона разжалобить и навести на добрые воспоминания о былых временах. – Последняя память по маме моей дорогой. Знаешь же, что осталась я теперь одна-одинешенька на всем белом свете, и ни от кого мне ни помощи, ни поддержки. Только ты, Таргариен, стараешься побольнее меня обидеть. Еще ужаснее сделать жизнь мою... - Это ты не знаешь пока, что такое ужасная жизнь, - строго сказал Эйгон. – Королевской крови захотела? На Эдрика Шторма пиявки ставишь, а потом их жжешь? Да и самого его сжечь собираешься при случае – подбивала же уже Станниса родного брата убить? За такое отвечать придется тебе всерьез. - Наговариваешь ты на меня, Таргариен, грех это, - попыталась возразить Мелисандра, но уже испугалась она того, что невидимый Эйгон много при чем присутствовал, и врать и отпираться может быть себе дороже. - Мы отправим тебя в Валирию, драконьи яйца искать, - пообещал Эйгон. – Давос отвезет, а Дункан проводит. Дункан уже мертвый, ему и Рок Валирии не страшен, а ты уж поберегись, не помирай там сразу-то. - Сколько времени прошло после Рока, нет там в Валирии больше ничего, ни драконьих яиц, ни проклятия, - ответила Мелисандра, которую при упоминании Валирии все же пробрало холодком. – Не бери на понт, Таргариен. - Что за вульгарные у тебя выражения, Мелони? – посетовал Эйгон, которому, наоборот, становилось веселее и веселее. – Ты мне молодого человека испортишь, - и Эйгон сделал жест в сторону лысого Станниса, по сравнению с древним Эйгоном и столь же древней Мелисандрой и впрямь выходившего молодым. - Многое погибло в Валирии, а многое и выжило, - продолжал Эйгон. – Помню, была у нас в роду такая история, когда Балерион мой, старый дуралей, принцессу Эйрею туда унес. Она до этого тоже непокорная была и смутьянка, вот как ты. Попала она в лапы к тамошним мутантам, и они месяцами над ней бесчеловечные эксперименты ставили. Так она и умерла в страшных мучениях, когда Балерион наконец одумался и домой ее принес. А последнее время там еще больше странного творится – Давос вот там в свое время ходил, он подтвердит. Давос, верно я говорю? - Истинная правда, ваше величество, - с готовностью отозвался Давос, ему такие методы вразумления куда как больше нравились, чем костры да темницы, и он с удовольствием во всем Эйгону подыгрывал. – Сам не знаю, как я живым да в здравом уме из этой Валирии ушел, а от того, что Салладор недавно рассказывал, так вообще кровь в жилах стынет. Я, с вашего позволения, только в Дымное море с ней зайду, - и Давос кивнул на Мелисандру, - а потом высажу ее в шлюпку и деру дам. - Подожди, Эйгон, - попросила напуганная Мелисандра. – Если тебе драконьи яйца нужны, так зачем в Валирию плыть? Есть три драконьих яйца у твоей Дейнерис, я и дорогу до кхаласара покажу. - Вот это мысль, Мелони, - похвалил Эйгон, хитростью добившийся своего. – Я вижу, у тебя начинает просыпаться гражданская сознательность. Пока Эйгон Завоеватель наводил порядок в Королевской Гавани и конкретно среди советников Станниса Баратеона, его тезка и прапрадед Джона Эйгон Невероятный заглянул к Арье, про которую Завоеватель не раз говорил ему, что для маленького Эгга Арья была бы хорошей подружкой. Эйгон Невероятный, конечно, уже не был маленьким Эггом – с тех пор он провел полвека в земной юдоли и еще полвека на пажитях небесных, - но маленький Эгг все еще жил в нем, да и будучи уже королем, Эйгон Невероятный любил пошутить, по-доброму схитрить и душевно поговорить с кем-нибудь из своих подданных. - Да, я тоже Таргариен, - согласился Эйгон Невероятный, ничуть не обескураженный не слишком ласковым приемом. – И, представь себе, тоже Эйгон. - Значит, боги и вас обделили фантазией, как говорит наш пращур Брандон Строитель, - заключила Арья. – Наши Брандоны представляются своими прозвищами: Строитель, Крушитель, Корабельщик. - Тогда я Невероятный, - заново представился Эйгон. – И боги не полностью обделили меня фантазией: своего старшего сына я назвал Дунканом, а сам в детстве представлялся как Эгг. Выдуманная Эйгоном Невероятным короткая форма своего имени развеселила Арью, потому что она приложила ее к суровому и величественному Эйгону Завоевателю, на которого Арья дулась уже третий день – ведь это же он все запутал, объявив, что ее Джон теперь принц Таргариен. - А что в тебе невероятного? – спросила Арья, она еще ершилась, но уже заинтересовалась своим веселым гостем и незаметно перешла с ним на ты. - Наиболее скромным и правдивым с моей стороны было бы сказать, что невероятным было мое восшествие на престол, потому что я был четвертым сыном четвертого сына и никак не должен был наследовать за своим дедом Дейроном Добрым. Но это печальная история, и я лучше расскажу тебе о других невероятных вещах, которые со мной происходили. Например, в детстве я был странствующим принцем – служил оруженосцем у простого межевого рыцаря, а однажды вместе с ним раскрыл заговор против короля и остановил Второе Восстание Черного Пламени. Историю про турнир в Белостенном Замке Арья не знала, а Эйгон рассказывал ее интересно и забавно, попутно поясняя и про гербы, и про участников Первого Восстания Черного Пламени, и про Бриндена Риверса, которого почему-то заждались в Валгалле, так что к концу рассказа с лирическими отступлениями Арья неплохо подтянулась по истории, а заодно начала считать Эйгона Невероятного лучшим из Таргариенов – хотя неплохо бы было уговорить его привести с собой в следующий раз еще и его дядю Бейлора Сломи Копье, и заодно уж его друга Лионеля Смеющегося Вихря. - А дальше? – совсем по-детски спросила удобно устроившаяся Арья, когда закончился не только рассказ про Белостенный Замок и про последующий визит в Винтерфелл, но и рассказ про Эшфордский турнир и поездку в Дорн к кукольникам. - А дальше после всех этих приключений я неожиданно стал королем, хотя совсем не обрадовался этому, - ответил Эйгон Невероятный, который невероятно хорошо чуял момент, когда можно исподволь перейти к делу. – Не обрадовался я в том числе и потому, что королю слишком часто нужно думать о том, как не ущемить гордость какого-нибудь лорда, и любой поступок короля имеет слишком много последствий. А иногда королю приходится отвечать и за чужие ошибки: например, Лионель Смеющийся Вихрь был добрым другом и мне, и Дункану; мы оба, и я, и Лионель, хотели породниться и устроили помолвку моего старшего сына и его младшей дочери – а мой сын изменил своему слову и женился на простолюдинке. Лионель вспылил и объявил себя Штормовым королем, сказав, что не хочет иметь ни со мной, ни с Королевской Гаванью ничего общего. Я был вынужден повернуть оружие против своего старого друга, и только мужество и искусство Дункана, который вызвал Лионеля на поединок и сумел с риском для жизни обезоружить его, предотвратило ужасную братоубийственную войну, о которой я бы жалел всю оставшуюся жизнь – и всю вечность в посмертии. - А ты мог бы спросить своего сына, прежде чем его сватать, - дерзко сказала Арья. – Если бы меня просватали вот так, за глаза, я бы поступила точно так же, как он – ну или не совсем так: может, я вообще не собираюсь замуж. - Совсем не собираешься? – с похоронной серьезностью переспросил Эйгон Невероятный, потому что на самом деле ему было очень смешно: он вырастил пятерых детей, и чего-чего им только не взбредало в детстве в голову, так что Эйгон слышал уже всё. – Хорошо, я скажу Завоевателю: он-то хочет выдать тебя за Джона. - Да при чем тут Джон, - немного смутилась Арья. – Я говорю, что, если бы меня сосватали за какого-то Фрея, которого я и в глаза не видела, я бы просто сбежала! - Сбегали и у меня, - вздохнул Эйгон. – Джейхейрис и Шейра, они росли вместе, все детство секретничали друг с другом, всем друг с другом делились, а потом, как узнали, что я хочу женить Джейхейриса на Селии Талли (она, кстати, приходится тебе прабабушкой), а Шейру выдать за одного из братьев Тиреллов, - сбежали из дома и поженились. К счастью, Тиреллы и Талли не стали поднимать против меня восстание, но я бы был очень признателен им двоим, если бы они сбежали пораньше, пока я не успел устроить их помолвки. Я бы и тебе дал тот же совет, если бы ты не сказала, что вовсе не собираешься замуж: беги с тем, кто тебе по сердцу, до ближайшей септы, пока твоя семья не надумала в нынешние неспокойные времена заключить с каким-нибудь домом брачный союз. Ну да ладно, - и Эйгон Невероятный откланялся, сказав то, за чем приходил. Арье после ухода Эйгона все же начало казаться, что ее заявление о том, что она не собирается выходить замуж, ни сейчас, ни потом, - довольно глупое, хотя бы потому, что таким решением от нежеланной помолвки не отговоришься. Раньше Арья иногда мечтала о том, что отец отдаст Джону какой-нибудь замок, и в случае чего она сбежит к Джону и будет жить у него. Потом эта мечта рухнула, когда Арью повезли в Королевскую Гавань, а Джон решил уйти в Ночной Дозор, и о пролитых об этом слезах Арья не сказала даже Джону. А теперь старая мечта распустилась с новой силой – Джон ведь оказался ее кузеном, а не братом, и можно было выскочить за него замуж и не бояться больше никаких заочных помолвок, не думать о том, чем будешь жить, не ожидать, что кто-то из семьи решит тобой покомандовать. Джона, конечно, придется слушаться, но ведь он все равно умней и больше знает. Только вот сбегать с Джоном Арье было некуда – не могла же она бросить Сансу.