Больно ли падать с небес?

После небольшой драки, трёх словесных перепалок и одной разбитой тарелки (за что Рафаил был отправлен её чинить) было решено, что мятежный ангел и не менее мятежный демон будут жить в соседней квартире, которую сотворил им Азиафаэль. Во-первых, для пущей безопасности Софии. А во-вторых, для наблюдения за Рафаилом. Вечером, когда Кроули с Ази сидели за столом при свечах и пили вино, оба слышали из-за стены: — Это мой фен! — Господь сказал делиться, разве нет? — Раф! — Селить их рядом было не лучшей твоей идеей, — заметил змий, вздыхая. — Прости, дорогой. Я как-то не подумал, что они будут такими шумными. Я сейчас, — он поднялся из-за стола, и собрался идти к соседним ангелу и бесу. — Стой, — Кроули взял его запястье и подвёл к себе, обнимая и утыкаясь лицом в мягкий и тёплый живот. — Они не очень мешают. — Кроули? — Побудь со мной, ангел, — рыжий посмотрел в его глаза, сильнее прижимая к себе пухлое тельце мужа. Азирафаэль улыбнулся. Наклонился и коснулся губами щеки демона. Кроули начал жадно целовать своего ангела, шаря руками под рубашкой. Оба переместились в спальню, раздевая друг друга, лаская, и шепча приятности, в порыве страсти не обращая внимание на маты и звон из соседней квартиры. Следующим утром ангел поцеловал спящего Кроули в губы, и решил проведать Рафаила с Софой. Он вышел в подъезд и постучался в соседнюю дверь. открыл ему лохматый и заспанный демон. — Доброе утро, — улыбнулся блондин. — Мгм, — кивнул брюнет. — Мы сильно орали, да? — Вовсе нет, мы ничего не слышали, — загадочно улыбнулся ангел. — Я только хотел спросить, всё ли у вас хорошо. — Эм… да, — натянуто заулыбался бес. — Рафи, ты не видел мой йогурт? — раздалось из глубины квартиры. — Понятия не имею, о чём ты, — ответил брюнет, шустро смахивая с щеки остатки чего-то розового с запахом клубники. — Но он… — девушка подошла к двери и увидела Азирафаэля. — Ой, доброе утро! — Доброе, дорогая. Софит принюхалась. Затем посмотрела на Рафаила с укором, пока тот безмятежно (насколько ему это удавалось) смотрел в потолок. Ангелы договорились, что днём все четверо пойдут прогуляться, ибо рыжей не сиделось дома, а с Рафаилом её отпускать Ази боялся, потому как знал, что они наверняка начнут ругаться. Закрыв за блондином дверь, девушка повернулась к демону, упираясь руками в бочка. — Бессовестный, — сказала она драматично. — Я бес, это нормально, — ухмыльнулся тот. — Вот зачем ты к ним завалился? — София показала на дверь. — Мало того, что напряг абсолютно не причастных к нам ангела и демона, так ещё и они теперь могут под раздачу попасть. — Знаешь, в первый же раз они конец света остановили. Что им мешает сделать это во второй? — То, что сейчас нет антихриста. Есть обычный мальчик. — Софа, — Рафаил взял её за плечи. — Ты сама знаешь, почему я это сделал. — Помню, демоны об этом вслух не говорят, — ангел вздохнула и обняла брюнета за выпиравший большой живот. Тот слегка смутился своих габаритов и подтянул брюшко, и хоть особо это положения не спасло, демону стало чуть спокойней. — Ты хороший друг, Рафи. Друг. Брюнет улыбнулся краем губ, обнимая ангелицу в ответ, невольно вспоминая то, как они познакомились. Рыжая буквально свалилась на него в небес веке в 14-м, они тогда ругались чаще и сильнее, чем сейчас. В разы сильнее и чаще. Со временем оба успели друг к другу привыкнуть, привязаться. И привязаться столь сильно, что во время первой чуть не случившейся войны, оба сомневались в том, стоит ли оно этого. И оба надеялись, что не встретятся на поле боя. Ни один, ни вторая не смогут ранить друг друга. Одно дело — ругаться из-за съеденного йогурта или взятой без спроса вещи, а другое — убивать из ненависти, которой нет. Рафаил задумчиво вздохнул, втягивая запах влажных волос Софы. Друг. Разумеется, он ею дорожит. Но кроме дружбы он уже не первую сотню лет испытывает нечто большее. Светлое, доброе, искреннее… Нет, нельзя. Она ангел, он — демон. Им на роду написано быть врагами. Но Кроули… ему же можно быть с ангелом, почему Рафаилу нельзя? Чем он хуже? Он выше по статусу, сильнее, и не такой идиот, чтобы потерять антихриста. И у него всего одно желание: он просто хочет себе одного ангела. Одного-единственного. Маленького, хорошенького, который часто прикидывается наивной идиоткой, чтобы не было видно истинных мотивов. Раф часто злился на себя за то, что чувствует. И порой эта злость прорывалась через маты в адрес Софии. Потом он злился на себя сильнее, и в качестве извинений в комнате девушки появлялись шоколадки, тортики и пирожные. После полудня два ангела и два демона отправились шататься по городу. София затащила всех в магазин, ибо ей нужно было закупиться одеждой. Азирафаэль воодушевился, и утащил Кроули за собой. Раф же обречённо простонал, таскаясь за рыжей и волоча кучу шмоток, которые она собиралась мерить. — Ты сам идти согласился, — констатировала девушка. — Терпи, терпила. — Я устал, — ныл демон. — Ладно, иди, — Софа взяла у него одежду, подталкивая в сторону диванов. — Посиди, я сейчас всё померю, и пойдём. Брюнет развалился на диване, всем своим видом показывая, что он устал, как его измучили, и вообще он бедный и несчастный. Усмехнувшись, Софа ушла к примерочным. Ангел стала переодеваться. В это же время в магазине напротив Азирафаэль оживлённо выбирал себе зимнее пальто, брюки и новую рубашку. Кроули он старался не спрашивать, ибо всё заканчивалось лапанием ангела за попу и шипением: «Ты мне без одежды больше нравишься». Спустя минут 15, блондин вдруг замер и прислушался. — В чём дело? — спросил змий. — Ты в порядке? — Мне показалось… тут будто… — Азирафаэль тряхнул головой. — Нет, показалось. — Что именно? — Будто кто-то пришёл. Оттуда, — ангел показал наверх. — За Софией? — Возможно. Но я, скорее всего ошибся, и это просто её аура проскальзывает. София стояла перед зеркалом, рассматривая себя в голубой рубашке. Судя по пуговицам, которые сильно натягивались на груди, лучше взять на размер больше. Она отвела от отражения взгляд на кипу вещей, которые осталось перемерить. Рафи явно умрёт от скуки. Надо будет ему потом что-то подарить за терпение. Софа чуть улыбнулась, и вновь посмотрела в зеркало. Рядом с её отражением стоял мужчина. Невысокий, ниже Рафи, но чуть выше её. Лысый, в бежевом пальто. От неожиданности девушка вздрогнула. — Сандальфон, — сказала она, поворачиваясь к ангелу лицом. — Вы напугали. — Я такой страшный? — ухмыльнулся он. Эта ухмылка ей не нравилась. Надменная слишком. — Не страшнее любого другого ангела. — Сочту за комплимент. — Зачем вы здесь? Это женская примерочная, люди не так поймут. — Я к тебе, София. Мне кажется, тебе пора домой. Рыжая поджала край губ. — Я здесь… мне… мне на Земле тоже хорошо. — Я понимаю, — неожиданно и подозрительно ласково говорил Сандальфон. — Тебе здесь спокойнее. Нет той небесной суеты, которая в раю. — Да, — кивнула девушка, несмело улыбнувшись. — Но Гавриил тебя потерял. Думаю, он скрывает это, но он соскучился по тебе. — Я не… ох… пожалуйста, дайте мне побыть здесь? я могу… я… я могу подталкивать людей к хорошему, или стать ангелом-хранителем для кого-нибудь, или… — Твоя наивность и мольба очаровывает, — улыбнулся ангел, оказавшись столь близко к Софе, что упирался лбом в её плечо. — Сердечко бьётся так быстро, ты волнуешься? — Пожалуйста, дайте мне остаться, — сказала ангелица, сглатывая комок в глотке от его слов. — Думаю, я смогу кое-что сделать. Но ты окажешь ответную услугу. — Какую? Я всё сделаю, правда. — Это хорошо, — полушёпотом сказал Сандальфон, прильнув к шее девушки и втягивая её запах. Софа напряглась. В голову лезли нехорошие гипотезы. Она повернулась и настороженно посмотрела на ангела. — Вы что делаете? — София… Софи… ничего дурного, — он вновь оказался за ней, взяв под руки и втягивая запах уже волос. — Эта небесная белизна кожи… твой румянец на щеках… господь явно старался, когда создавал тебе тело… прекрасное, мягкое, женственное тело… — ангел скользнул рукой ей по животу и прижал к себе. — И этот запах… и голос… — Пустите. — Никогда, — прошипел Сандальфон, сильнее сжимая Софу, от чьих противившихся резких движений расстёгивалась рубашка. — Софи, ангел мой, не ты ли была готова на всё, чтобы остаться на Земле? — Так вы пришли только за этим?! — Нет… не за этим. За тобой, моя Софи. Раздалось порыкивание. Затем штора примерочной рухнула на пол, а на ангелов упал гневный взор Рафаила. Сандальфон невольно ослабил хватку, после чего Софа вырвалась, и её магией притянул к себе демон, скаля отрастающие клыки. В руке создания света остался сорванный с шеи девушки кулон в виде крестика. Едва бес бросился на ангела, как тот испарился. Рафаил яростно ударил по стене рукой, пробив несколько трещин, после чего подошёл к рыжей. — Ты нормально? Повернись, — сказал он, едва не взрываясь от злости и ревности и осматривая ангелицу на предмет синяков или чего-то ещё. Ничего, кроме расстёгнутой рубашки и тёмного лифчика он не обнаружил. — Ты… он… пиздец! — выдала Софа. — Ты вообще видел… да я… — Я понял, застегнись, — сказал демон, понимая, что ревновать не нужно, ибо Софочке это домогательство радости принесло не больше, чем муравью, которого раздавили. — А я ему верила! — вопила девушка, тряся демона за плечи. — Ужасный тип. — Отвратительный! Ебанутый! Пизданутый! Охуевший! — Софочка, пожалуйста, застегни пуговичку, — попросил Раф, видя, что на рыжую таращится почти вся мужская половина гостей. — Ты меня спас, — она обняла брюнета и торжественно поцеловала в щёку, заставив того раскраснеться и поклясться себе в том, что мыть эту часть лица он больше не будет. — Блин, мне аж мерзко… пойдём домой? — Конечно, — промямлил Рафаил. А Сандальфон, едва успев сбежать от демона, находясь в своей квартире стоял перед камином и смотрел на сорванный кулон Софии. Ангела трясло, он тяжело дышал, был словно в бреду. — Зачем… господь, зачем ты меня терзаешь? — шептал он, смотря на крестик. — Я долгие шесть тысяч лет служил тебе, зачем ты послал мне её? Он положил кулон на столик, а сам вернул взгляд к огню. — Её руки… белая кожа, глаза, грудь… всё её существо тянет меня к греху… она обжигает, как лесной пожар, и холодна при этом, как снег… хах, впрочем, снег часто покрывает вулканы… — Сандальфон покачал головой. — Я не так силён, как ты думаешь, Отец, я не вынесу этого жара и холода. Софи… моя Софи… если бы только не грязный бес… ты будешь моей. И только моей!