странный холст обычного размера

Он шёл по улице, заглядывал в каждую дыру в кладке домов, срывал с деревьев последние коричневые сухие листья и пытался их разжевать. Он что-то искал, но не мог найти, поэтому продолжал рассматривать отражение туч в лужах, гоняться за истошно каркающей вороной и спотыкаться о собственную душу, рассыпанную по каменной кладке. Он подходил к прохожим и спрашивал: «Извините, вы не видели, здесь где-то недалеко было здание, с него ещё в прошлом году человек спрыгнул? Нет? Быть может, вы тогда видели, оставил ли он тут что-то? Я точно знаю, он возвращался, но я не приходил. Нет, что вы, как я мог прийти, в такое-то время. Холодно, воняет». Прохожие в ужасе отшатывались и старались держаться поближе к дороге, пока он прислонялся к стенам домов ушами, носом, оглаживал их руками и звал кого-то шёпотом. — Тэхён, Тэхён! — запыхавшийся Юнги хватает парня за руки, отдёргивает от кирпича и нежно хлопает по щекам, пытаясь привести в чувства. — Мне сказали, ты опять здесь, Тэхён, ты чего, давай уйдём отсюда, ладно? — Что с тобой, Юнги? Я в полном порядке. Я шёл на почту отправить письмо, но потом вспомнил, что мне надо кое-что найти, — Тэхён недовольно посмотрел на друга. — Ты же знаешь, я всё делаю, как надо. — Хорошо, идём отправим твоё письмо, но, Тэхён, ты не можешь так делать больше, ты пугаешь людей. — Но что я делаю неправильно? Разве что-то не так? — он правда не мог взять в толк. А Юнги понимал, что не может как следует объяснить. Что даже то, что ты не причиняешь никому вред, отнюдь не гарантирует того, что окружающие не станут звонить в полицию, которая уже и так знает их парочку в лицо. Тэхён здоров. Он просто не понимает, почему ему запрещают искать кое-что очень важное и спрашивать других людей, не видели ли они это. Ведь если ничего не будешь делать, никогда ничего не найдёшь, не так ли? Он написал Чонгуку ответ. Написал, что, если бы его попросили себя описать, он сказал бы, что является призраком. Написал, что совсем не против выслушать историю Чонгука и рассказать ему свою. Но отправить это письмо без помощи Юнги он вряд ли бы смог. Тэхён всё время искал, а люди вокруг не любят, когда кто-то живёт не по их правилам. Вернувшись в мастерскую, Тэхён писал портрет Чонгука. Пустое лицо и жилетка, которую захотел ему подарить. И костёр, который не умел разжигать. Когда-то давно Тэхён уже написал такой костёр. Тогда самый близкий ему человек сказал, что картина его сжигает. А на следующий день он летел с крыши дома. Вокруг того костра бегали люди. Они выкидывали туда свои мысли, идеи, хаос, абсурд и миры, что создали. Выкидывали исписанные тетради и нотные листы, картины и светящиеся фонарики. Вокруг этого костра было пусто. Он разгорался позади главной фигуры (в жилетке с замазанным лицом) и никто не пришёл даже взглянуть на него. Пусть это сжигает и его самого, Тэхён не уверен, что когда-нибудь сможет перестать писать костры. Завод за окном тоже горел. Точнее, выпускал красные клубы дыма, из-за чего казалось, что там каждый день происходит пожар. Но среди привычного пейзажа что-то было не так. — Снег… — бормочет Тэхён. — Представляете, снег! — обращается к закрытым тюбикам краски, наполовину заполненным холстам и доскам для смешивания цветов. Второй раз за эту неделю. Неужели зима? Казалось, эта осенняя серость никогда не закончится. В тот день, когда мёртвое тело нашли разбросанным по дороге десятком кровавых ошмётков, тоже шёл снег. Он быстро припорошил оторванную руку и вылетевшие внутренности. Тэхён написал и эту картину, но потом сжёг. Масло лучше горит, если холст предварительно полить растворителем. В своём следующем письме Чонгук говорит, что хочет посмотреть на картины Тэхёна. Он ничего не смыслит в живописи, но в ответ может прислать свои сочинения — он пишет небольшие истории, которые правда, никто не читает. И ничего страшного, если Тэхён ничего не смыслит в литературе, Чонгук всё равно хочет, чтобы он прочитал. Тэхён отправляет ему свою картину, дописанную не без помощи марихуаны и Юнги, насвистывающего рядом что-то себе под нос. Он стал часто оставаться в мастерской, так что иногда Тэхён думал, что всё вернулось на свои места. Но потом вспоминал, что как раньше уже не будет, и не давал своим воспоминаниям деформироваться. Свою новую работу он назвал «мы нигде, и это здесь». — Ты в последнее время опять много пишешь, да? — Юнги затягивается сигаретой и сквозь клубы дыма всматривается в блёклый голубой океан, выплёскивающийся за края холста брызгами синей краски. — Сам видишь, — Тэхён только пожимает плечами. Он стал чаще выходить на улицу. Или Юнги стал чаще за ним это наблюдать. Впервые они встретились на подготовительных курсах факультета искусств. Тогда дни казались такими весёлыми. Лишь полгода назад Юнги решился его поцеловать, на что Тэхён с улыбкой отстранился и сказал: «Ты же знаешь, я из тех людей, которые, полюбив однажды, больше не смогут влюбиться». Тогда Юнги смутился, но попытался скрыть это обиженным недовольством. Да кто этот человек, о котором ты никогда мне не рассказывал? Кто тот человек, что спрыгнул с крыши полгода назад? Но разве мог Тэхён рассказать такое словами? Он пытался писать, но впервые чувствует уверенность только сейчас, рядом со своим разливающимся океаном. Если ты должен умереть, то помни, что твоя жизнь была лучшей частью моей жизни. Помню. И ты помни, что мир никогда не забудет картин, которые ты не написал, Тэхён. Его последние слова, свидетелями которых стали люди, выкидывающие свои жизни в костёр. — Тэхён, — голос Юнги звучит как смертный приговор. — Ты должен на это взглянуть. На столе открытая газета. «Сегодня отмечается годовщина дня смерти Чон Чонгука. Город не забудет юного одарённого писателя, который покончил с собой ровно год назад, спрыгнув с крыши многоэтажного здания. Небоскрёб впоследствии был разрушен пожаром в феврале этого года. Строительство нового здания было закончено к сентябрю, и сегодня там проводится день памяти в честь погибших от самоубийства…» — Прошу, расскажи мне о том, кто такой Чон Чонгук. И Тэхён рассказывает. Смотрит на океан и говорит, что правда получил такое письмо пару лет назад. Что когда-то всё правда было по-настоящему, что он не сумасшедший, что он не кричит, что он просто отправил самому себе письмо, чтобы вспомнить и чтобы найти. Что Чонгук правда писал ему, и что его последнее письмо заканчивалось на «как бы я не старался, не могу сразу подбирать лучшие слова и выражения. для меня всегда будет легче обдумать всё постепенно, ведь размышления — длительный процесс. именно поэтому я пишу письма. так я могу записывать все мои порывы души, записывать то, как я вижу мир и как я вижу тебя. именно поэтому ты будешь получать письма до тех пор, пока я больше не смогу писать, а ты — читать». И потом он больше не мог писать, ведь он умер, хён, так что я написал вместо него, понимаешь? И… Юнги, куда ты звонишь, хён? Прости, Тэхён, я думал, что ты снова начал жить, но я не понимал… Так тебе правда будет лучше. Нет, хён, подожди… Тэхён, слушай меня. Нет, хён, я… Я понимаю, всё в порядке. Я правда понимаю… И, если хочешь, напоследок я дам тебе ещё один ответ. Я называю квартиру мастерской, потому что больше не могу называть её домом. Тэхён… Всё в порядке, правда. Потому что я больше не здесь. Мир, что я создал…