***
Наконец, он был дома. Берет, как и обычно, оказался на вешалке, ботинки отправились на балкон, предварительно напичканные газетами, чайник - на плите, ранки обработал. Чувство некоего домашнего уюта позволило хоть как-то успокоиться и усмирить отбойный молоток в груди. Я дома, значит, всё хорошо Мой дом - моя крепость. И не Инженеру ли это знать? Даже несмотря на то, что старенькие рассохшиеся окна держались на добром слове, а сама “крепость” не обладала огромной площадью, всё-таки, здесь безопасно. Мужчина никого просто так не пускал, а если кто-то нежданно наведывался (вроде тех назойливых репортёров, от которых уже спасу нет нигде), то, скрепя сердцем, приходилось принимать гостей, мысленно в голове крутя мысль, как бы поскорее их выпроводить. Другое дело - когда приходил кто-то близкий, родной. Особа, милая Особа! Для неё всегда были открыты двери не только его квартиры, но и его сердца. Молодая девушка покорила его несколько лет назад, и, словно умелый полководец, продолжает оставлять его крепость полностью безоружной раз за разом. Порой мужчина задумывался, почему она обратила внимание на него. “Спортсменка, комсомолка и просто красавица”, за которой бегали толпы парней, что одаривали её дорогими подарками и букетами. Но выбрала она именно его: мнущегося с ноги на ногу, запинающегося на каждом слове от волнения и со скромным букетом подснежников. В тот момент он думал, что этим же букетом его и отхлестают (как было с одним из предыдущих подошедших), но девушка лишь растерянно улыбнулась, принимая в дар маленькие подснежники. В тот вечер она согласилась на первое свидание Они видятся крайне редко. Особа часто уезжает в командировки. Но что было действительно страшно — её черты он стал несколько забывать. Мужчину это стало не на шутку пугать, ведь в тридцать лет люди, вроде бы, не забывают лица других. Близких, по крайней мере. Но каждый раз прогоняя её образ в голове, он терял всё больше деталей, а потому лицо превращалось в непонятное месиво, которое и вовсе потом сменилось черным овалом, а само тело упростилось до силуэта с белоснежным платьем, такими же перчатками и сапогами, а также волосами “цвета пшеницы” с алым пятном - цветком. Но даже несмотря на это, инженерова любовь не уменьшалась, а лишь росла вместе с тоской по былым счастливым дням вместе. Ну ничего, она когда-нибудь вернётся, обязательно. Он ведь такой хороший, зачем ей куда-то от него уходить? Из забытья его вытащил писклявый свист чайника. На кухне загорелась маленькая лампочка. В кружке зашипел кипяток, которым Кеша залил остатки чая - пару последних листиков. Не густо, но, хоть что-то. Руки приятно согрело тепло чашки. “Какое же оно было страшное, всё-таки...” - внезапно всплыло в голове, когда он смотрел на кружащиеся чаинки. И правда, он подобных существ никогда не видел. Зато слышал о них много. Катамарановск славился разными байками про всяких монстров, что обитают в глухих чащах, на окраинах города, в подвалах, поджидают зевак в полях. Ещё в детстве ему мама рассказывала о неких существах в лесу, что вылезают в сумерках и ночью, чтобы забрать к себе заядлых собирателей и заблудившихся. Она избегала особо ярких подробностей, всё-таки ребёнок ещё, но, вроде, похоже на то, что сегодня гналось за ним. Маленький Иннокентий тогда думал, что враки это всё, детей только пугать, чтобы не подвергались опасности лишний раз, а потому просто следовал этому наказу, как правилу безопасности. Да и редкие сводки о пропавших детях в лесу лишь способствовали этому. И вот, теперь он лично убедился, что действительно есть нечто подобное, благо, обойдясь только испугом и драным локтем. Или же нет? Странное ощущение чужого присутствия не покидало его до самого дома, да и сейчас, пока Иннокентий теснится на своей кухоньке, на него будто кто-то смотрел. Дабы утешить свою паранойю, он несколько раз специально (не без ускоренного сердцебиения и холодка по спине) резко отдергивал занавеску на кухне, и вглядывался в улицу, в самые тёмные уголки. Но, как и в первый раз, там никого не оказывалось, лишь фонари, освещавшие пространство с переменным успехом. Приятное тепло чая помогло отойти от липкого ощущения чужого присутствия хотя бы на время. Кстати, о нём. Уже было почти десять вечера. Для лета, конечно, время детское, но для Инженера выспаться было куда дороже, чем дожидаться “взрослого”. Хоть в единственные два выходных отдохнуть, а потом опять на службу, во благо отечества. Не то, чтобы ему не нравилось, нет, он любил свою работу. Но дополнительные часы, заполнение и оформление документов даже в выходные и ускорение темпов раз этак в пять, чтобы “успеть до приезда проверки” — это уже кощунство какое-то. — Н-да, Виктор Сергеич, подкинули же вы работёнки уходом своим, — вздохнул Инженер, ополаскивая чашку. Наконец, он добрался до кровати. Раздевшись, он положил аккуратно очки на тумбочку. Стоило только лечь, как спина вновь заболела, ни то вспомнив о пробежке в лесу, ни то от жёсткого матраса. Но, эта боль постепенно прошла, заменяясь приятным расслаблением и усталостью. Глаза сами закрывались, но всё ещё маячила некоторая тревога на сердце. Нет, что-то определённо не так, но этим он разберётся завтра. А пока, долгожданный сон.***
Проснулся он через пару часов. Что-то с гулким ударом упало на подоконник. Затем, он услышал, как в окно кто-то мерно стучался, будто отмеряя каждую секунду одним ударом. Негромко, но слышимо. Сначала мужчина подумал, кто мог пожаловать так поздно, несколько раздражаясь от назойливого звука. Но вдруг его как током ударило: как можно стучаться в окно на четвёртом этаже, рядом с которым даже пожарной лестницы нет? Он аккуратно вытащил руку из-под одеяла в сторону тумбочки, чтобы взять очки, судорожно надевая их и вглядываясь в темноту. Шел ливень. Капли стучат? Нет, это определённо кто-то или что-то стучит в окно, для капель слишком громкий звук. Град?.. Его сердце ушло в пятки, когда через мутное окно он чётко разглядел силуэт высохшей руки, сжатой в кулак. Она мерно ударялась о стекло окна, словно выманивая сонного Инженера посмотреть, что его беспокоит в столь поздний час. Это были цветочки Вскоре, в нижнем углу окна показалась та страшная рожа, что преследовала его вчера вечером. Несмотря на муть запотевшего окна, мужчина увидел, что глазницы уже не пустели, в них были видны два светящихся глаза-шарика. Существо всматривалось в глубь комнаты, видимо, выискивая Инженера в ночной темноте. Почти не дыша, Иннокентий смотрел на своего потенциального убийцу. Воображение вновь разыгралось, рисуя в красках, как вдребезги разлетается старое окошко, как нечто заползает внутрь, замечает его и растерзывает в клочья, а его крик и возню в квартире заглушает шум ливня и далёкий гром. Вдруг, в квартире наверху послышалась возня и голоса. Судя по свету сверху, волосатики-соседи включили свет в комнате над спальней Инженера. - Шершняга, нахрен, ты слышал грохот на улице? - Д-да, Роз, гроза собирается, наверн. - Да какая гроза блин, там как будто танк за окном упал, ю ноу? Может, кто из соседей сверху окислился совсем на балкончике своём и вниз перевернулся? - Р-роз, не надо лучше, а? Если так, может, на тебя ещё и повесят потом. - Эт да, ты прав, Шершняг… Молчание тянулось неумолимо долго. Существо притихло, услышав голоса сверху, убрав руку от окна и скрывшись куда-то в бок. В голове мужчины крутились не совсем этичные мысли, но он не мог с ними совладать. Иди к ним, да, иди к ним, про меня только забудь. Наверху вновь послышалась возня и крики, а свет от окна что-то слегка закрыло. - Шершняга, это кто нахрен?! Это чё за мертвяк живой?! - Р-роз, говорил тебе не обращать внимания! Послышался сдавленный вопль существа, чем-то похожий на визг тормозов, который было слышно даже через закрытое окно. Не то, чтобы оно обладало высоким шумоподавлением, но всё же. Существо вильнуло, скрываясь от света из квартиры. Крики и топот удалились в другую комнату, но вот звона разбитого стекла не послышалось. Лишь быстрые гулкие шаги по стене дома, а затем будто толчок от неё. Неужели ушло? В иной бы ситуации он ударил себя по щеке за такие мысли, но сейчас Инженер благодарил всеми доступными ему добрыми словами ребят-музыкантов сверху. Теперь его накрывало чувство вины за то, что он желал отдать их жизни взамен своей. Но не слишком сильно. Ужас пережитого приглушал вину. Где-то на кухне были слышны восклицания одного из парней, а второй что-то мямля ему отвечал, но слова было не разобрать. Так продолжалось примерно час или полтора. Затем, они всё-таки вернулись в комнату над спальней мужчины. - Нахрен, Шершняга, если кому расскажем, не поверят, ю ноу? - Да, но… знаю я одну бабку, ну, колдунью-ведунью, как их там…короче, она умеет всякие освящения квартир делать и всё такое, ну, типо, чтобы нечисть не залезла. - И чё, ты предлагаешь бабульку приглашать, чтобы она нам тут метёлочкой своей помахала и молитовки почитала? - Нет, но у неё…это..спросить можно чё-нить по поводу такой вот херни. - Ну тя, Шершень! Ты думаешь, что она знает что-нибудь про такое? Они только в травках своих тухленьких разбираться умеют, а как нам травки в такой вот, нахрен, ситуации помогут? Курнуть их с этой чупакаброй лысой? Гулкие шаги удалились в соседнюю комнату. - Ну Р-роз, ну ты куда нахрен? Мне тут того…одному стрёмно как-то. Судя по шагам, Шершень последовал за товарищем. Свет в комнате выключился. Несмотря на то, что волосатики относительно быстро затихли, Инженер не смыкал глаз. Ещё бы, та нечисть из леса явилась по его душу! Всё-таки не зря била тревогу его интуиция. Но вот как оно вышло из леса? Может, обходной путь какой есть? Или та защита камней не вечная? А, может, с темнотой этот «барьер» исчезает? Мужчина обдумывал ситуации того, как это могло произойти, но потом перешёл к другому, не менее важному вопросу – как теперь быть? Оно знает, где он живёт, следовательно, если ему хватило ума выследить Иннокентия, то хватит и снова вернуться. Сегодня это нечто отвадили волосатики, а потом кто? Инженер судорожно перебирал варианты действий, что он мог бы сделать, но каждый приводил к неутешительному результату. Подожди-ка. Железный. Да, Гриша, то есть, Григорий Константинович. Он ведь сможет помочь по старой дружбе? Да, теперь Стрельников президентник, а не бандитник, но найдётся же у него кто-то, кто сможет охранять Иннокентия от этой твари, правильно? Решено, сегодня же идти, бухаться в ноги, молить, но выпросить телохранителя, иначе Инженера ждёт бесславная кончина от катамарановской нечисти. Главное, Грише об этом не ляпнуть, а то ещё у виска покрутит и отправит скорее в лечебницу, чем с охраной домой. За окном начинало светать.