Let desire set the course to take/Пусть желание установит курс, по которому следует идти

Когда Кларк выходит с железнодорожного вокзала, ее встречает знакомый вид центра Полиса. Здесь нет небоскребов, только старые здания и красивые улицы, выкрашенные в оранжевый и желтый цвета ранней осени. И, очевидно, огромный медиа-центр в конце улицы, великолепный старый театр, где будут проходить большинство дебатов. Кларк прошла путь от школьной журналистики до местных новостей и политики в одном из лучших новостных агентств страны. И после нескольких лет упорного труда и подталкивания политиков к ответам, ее босс сказал ей, что ее время пришло. Она будет освещать дебаты, избирательные компании и опросы в столице. Мягко говоря, она готова. Пружинистым шагом она направляется к отелю, в котором ей выделили номер для ее первой поездки в рамках компании, и она находит это невероятно очаровательным. Это очень, очень старое здание, скорее переделанный салун, на самом деле. «Земляне», основанный в 1812 году. Блять. У молодого человека за стойкой регистрации легкая улыбка и растрепанные волосы, и он не тратит времени даром, чтобы найти ей ее номер. Второй этаж, последняя комната слева, в конце коридора. Кларк обычно не любит старую западную атмосферу, но в этом месте есть что-то теплое и манящее. Здесь уютно, решает она, и она не переусердствует с памятными вещами. Ее комната приятных размеров, стены из деревянных планок в отличном состоянии, и у нее даже есть довольно большой письменный стол. Ванная комната небольшая и даже не тесная, и Кларк чувствует себя очень приятно удивленной. Вот дерьмо, отличный выбор, Маркус. Ее первые два дня работы проходят как в тумане, и притом очень неприятно. Телониус Джаха и Диана Сидней, два кандидата, которых опросы уже называют единственными соперниками, имеющими значение в гонке, оба полны дерьма. Один пытается ухватиться за чувства людей, другой утверждает, что предлагает порядок, и ни один из них не отвечает ни на один вопрос по существу. В довершение всего, собственная мать Кларк, бывшая сенатор, решила быть как можно более любопытной и отправить огромное количество сообщений в течение трех часов. Сейчас 11 вечера, когда Кларк возвращается в свою комнату, она перекусила внизу и теперь просто чувствует себя опустошенной. Измученная, но беспокойная, самое плохое настроение, когда ей нужно вставать через шесть часов. Она пытается расслабиться, пытается читать, но дневные новости просто вызывают стресс, и она мало что может извлечь из Твиттера. Несколько рискованных фотографий попали в ее ленту, где-то полуголые тела извивались на солнце. Ее бедра сами по себе сжимаются вместе, внизу живота возникает укол желания. Что ж, может быть, она сможет по-другому выплеснуть свое разочарование. Она выключает свет, немного раздвигает ноги и засовывает руку в пижамные шорты. Долгое время она бесстрастно листает страницы порно, двумя пальцами потирая свой клитор, не в силах заставить неудовлетворенную потребность превратиться во что-либо вообще. С таким же успехом она могла бы насухо взбить подушку и уже начинает всерьез обдумывать это, как вдруг… Ох. О да, прямо здесь. Глаза Кларк закрываются, внезапно обнаруживая ей нужный ритм, медленно разгорающееся удовольствие нарастает. Она заставляет свой разум вообще ни о чем не думать, сосредоточившись на кончиках пальцев и на том, как это приятно и так тепло. Вскоре она начинает пульсировать, и как раз в тот момент, когда она начинает жаждать наполнения, ее оргазм застает ее врасплох. Он короткий, но мощный, закончился в мгновение ока. И это действительно, действительно чертовски приятно. Напряжение в ее теле, наконец, исчезает, Кларк издает тихий удовлетворенный стон, разум ясен, едва вытащив руку из трусиков, прежде чем она засыпает. Черт, стирать одно из них уже давно не было так приятно. Прошла почти неделя, и в свой последний день в Полисе за месяц Кларк не может сосредоточиться. Глупая статья, которую она должна была написать, просто не выходит у нее из головы, слова застревают где-то в тумане. Она знает, что хочет сказать, но, кажется, даже не может начать. Пустая страница на ее ноутбуке издевается над ней. Ее ноги подпрыгивают, в ней нарастает беспокойная энергия, мысли возвращаются к тому действительно сексуальному охраннику, который привел ее в конференц-зал этим утром. Высокие, красивые руки, веселые глаза, но серьезное отношение. Итак, Кларк мечтает о безликом ком-то перед ней, заманивающем ее в ловушку в кресле и дразнящем, пока она не промокнет насквозь. Она не уверена, почему вдруг так чертовски возбудилась, но через несколько минут ее бедра начинают тереться о шов джинсов, и она чувствует, как нижнее белье прилипает к ее киске. Она вздыхает, закрыв глаза, сжимает грудь поверх лифчика, ноги раздвигаются, колени упираются в край стола. Кларк расстегивает и расстегивает джинсы, нуждаясь в освобождении, и нуждаясь в этом быстро. Она почти чувствует ласку на своих складках, почти может представить, как ее трогают и раздвигают, так правдоподобно, что кажется, что это на самом деле. Слабое, теплое прикосновение к ее входу, как будто давление чего-то, что она жаждет почувствовать, толкает глубоко в нее. Она просовывает палец внутрь, другой рукой быстрыми движениями щелкая по клитору, пока ее рот не открывается в беззвучном крике, чувствуя, как прикосновение ее воображаемого любовника скользит по внутренней стороне бедер. Она немного задыхается, когда кончает, радуясь мысли, что эта комната действительно демонстрирует лучшее в ее технике. Кларк хихикает про себя, идет вымыть руки и надеть свежие трусики. Когда она возвращается к работе над статьей, она чувствует себя гораздо более спокойной и сосредоточенной. Слова складываются в симфонию постукивания по клавиатуре, страницы быстро заполняются, не оставляя ни одного кандидата незамеченным в их лжи. Воздух позади нее мерцает.