Mr.Ambiguous

      До дома Сынмина они добрались слишком быстро. Профессор Ким вел машину мастерски, но не гнушался нарушать правила дорожного движения, игнорируя камеры. Скорее всего, это аукнется ему с десяток штрафов, но какая разница, если ты только и можешь думать о человеке рядом.       Они могли бы приехать ещё раньше, но Хёнджин заставил мужчину поесть, пока сам сидел рядом. Хван не захотел отсаживаться и терять тепло старшего, позволяя себе смотреть на него влюбленными глазами, так и не притронувшись к своему мясу. Сынмин всё ещё побаивался, что Хван уйдёт, поэтому не отпускал от себя вампира, стараясь расправиться с едой быстрее. Хёнджин тихо посмеивался от того, насколько мужчина выглядит мило с набитыми щеками, смущая его своими комплиментами.       Припарковавшись на стоянке, Сынмин вышел так быстро, что даже успел обойти машину и открыть дверь Хвану, пока тот возился с ремнём безопасности. Хёнджин не мог заглушить свои мысли, когда в очередной раз подумал о том, насколько галантен и горяч его преподаватель, что Ким отчетливо слышал в своей голове. Вытянув вампира из машины, Сынмин обнял его, целуя и прижимая к дверце, обезоруживая своим напором и нежностью.       — Пойдём домой. — шепнул старший, отстраняясь от разомлевшего после поцелуя вампира.       Тот только и мог, что улыбнуться и кивнуть. Всё происходящее было для парня впервые и сейчас Хёнджин был как ребенок, что впервые пробует что-то из взрослой жизни. До своей смерти, как человека, он никогда ни с кем не встречался, тратя почти всё свое время на книги и живопись. Даже во время рисования с натуры он был сосредоточен и задумчив, стараясь накладывать каждую линию и штрих плавно и правильно, чтобы передать красоту чужого тела. Но не задумывался о том, что это тело живого человека, что может пробуждать желание или влечение. Хёнджин был увлечён искусством и не более. Но теперь, когда он встретил старшего, он видел в нём то, чего не видел никогда и не в ком. Ему хотелось прикасаться к нему и поглотить полностью. Стать буквально второй кожей и не отпускать больше от себя никогда.       Добравшись до квартиры, останавливаясь через каждые пару шагов, увлеченные поцелуями и лаской, Сынмин начал искать ключи, открывая замок и заходя внутрь, втягивая вампира за собой.       Хёнджин замялся, не отпуская чужой руки, но и не проходя дальше.       — Хён, подожди.       — Что? — спросил Ким, останавливаясь и с волнением смотря на парня. — Ты передумал? Хёнджин посмотрел на Сынмина и только сейчас понял, что старший просто не знает этой особенности.       — Нет, хён! Как ты мог такое подумать?! — поспешил ответить младший. — Я не могу войти так просто. Ты должен меня пригласить.       — Как в старых фильмах про вампиров?       — Не всё в кино сказки, хён. Прошу, пригласи меня. Мне так хочется обнять тебя. — с мольбой в глазах попросил вампир, чуть сильнее сжав ладонь Сынмина.       — Хёнджин, проходи, пожалуйста.       — Спасибо, хён. — поблагодарил Хван и переступил порог.       А дальше…       Дальше никто из них уже не думал о том, что происходит, просто отдавался страсти и желанию.       Хёнджин вдыхает запах чужого тела, ведёт подушечками пальцев по теплой коже, разжигая огонь каждым прикосновением. Он снимал с Сынмина одежду нетерпеливо и неловко, как маленький ребенок, что открывает Рождественский подарок, который так долго ждал. Его клыки всё никак не убирались и он боялся, что рано или поздно не сможет себя сдержать. Сынмин так же был нетерпелив, раздев младшего ещё в коридоре, внося в спальню на руках. Он только и смог, что сдернуть покрывало с кровати, укладывая вампира и нависая сверху.       — Хён, шторы. Ты можешь их задёрнуть? — сквозь поцелуи смог спросить Хёнджин, случайно взглянув на большое окно в спальне.       Сынмин остановился, не сразу понимая, о чем его просит парень.       — Зачем?       — Понимаешь... Я очень чувствителен к солнечному свету и это может сильно ранить меня. — тихо сказал Хёнджин, смущаясь собственных слабостей. — Прости, со мной столько проблем. Мужчина почувствовал, как Хван смущен и немного напряжен, ожидая ответа старшего.       — Перестань постоянно переживать. Сейчас вернусь. — ответил Ким, оставляя на губах вампира невесомый поцелуй.       Мужчина плотно задернул шторы и закрыл дверь в спальню, перед этим включив прикроватные светильники. Проверив, что нет никаких зазоров, чтобы солнечный свет не мог проникнуть в комнату, он вернулся в постель, сразу снимая с Хёнджина бельё и оставаясь обнаженным сам.       Поцелуи на теле были томными и нежными. Он обращался с Хёнджином так бережно, словно боялся сломать ненароком. Хван выглядел настолько тонким и изящным, как красивая и безумно дорогая фарфоровая статуэтка. Ладони Сынмина прикасались к этой безупречной гладкой коже, что была белоснежной в сравнении с его. Красивое переплетение голубых вен, что просвечивали через неё и должны были придавать болезненный вид, наоборот, притягивали к себе взгляд, а губы с упоением клеймили их лаской.       Хёнджин лежал на кровати и позволял делать с собой всё, что хотел Сынмин. Он реагировал на каждый поцелуй и ласку, кусая свои преступно соблазнительные губы. Его сознание было сейчас таким разрозненным, что он не замечал, как прокусывает тонкую кожу, что спустя несколько секунд затягивалась, не оставляя и следа. Сынмин не мог больше просто смотреть на это, вовлекая парня в глубокий поцелуй, сплетая их языки и ловя каждый сладкий стон.       Сынмин с удовольствием проводил языком по клыкам вампира, не задумываясь о том, что может порезаться. Хёнджин обнял старшего, прижимая его к своему телу, выдыхая глухой стон, когда всего пара капель теплой крови попала ему на нёбо. Хватка на плечах старшего стала в разы сильнее, но ослабла через пару секунд, когда вампир испугался и слегка оттолкнул его. Но Сынмин не стал отстраняться, вновь целуя, не обращая внимание на легкую боль.       — Не бойся, дорогой. Просто расслабься. Мне совсем не больно и даже нравится. — шептал старший, зацеловывая лицо и продвигаясь к шее. Хёнджин смог лишь кивнуть, сдаваясь под напором умелых рук и губ. Он отпустил себя, изучая чужое тело руками, иногда целуя невпопад плечи и шею Сынмина.       Хван, конечно знал, что тело его преподавателя достаточно красиво и подтянуто, но одно дело видеть и мечтать, а совсем другое — чувствовать. Крепкое и сильное тело приятно давило сверху, вызывая восторг и чувство некой защищенности. Бархатистая кожа так и манила к себе, источая жар, что окутывал их двоих.       Хёнджин не заметил, как поцарапал чужую губу, слизывая капельку крови и вздрагивая от того, насколько ярко отреагировало его тело на эту шалость. Зрачки вампира расширились, а по телу прокатилась волна вожделения и голода. Но им не двигала жажда крови. Это было совершенно другое всепоглощающее желание. Чем больше Хёнджин чувствовал кровь, тем сильнее он понимал, что старший идеален для него.       — Хён, ты такой сладкий…— простонал вампир, отрываясь от чужих губ, смотря в глаза мужчине.       Поцелуй за поцелуем заставлял каждого из них теряться в этом мире, что сузился до размеров спальни. Сынмин целовал длинную шею парня, мешая игривые ласковые поцелуи и болезненные засосы, превращая прелюдию в долгую и нежную пытку. Пухлые губы смыкались на нежной коже, оставляя после себя маленькие разряды тока под кожей. Хёнджин метался по постели, притягивая профессора к себе и целуя в губы вновь. Возбуждение било по голове и Сынмин просто не мог больше терпеть, когда Хван терся о его член своим, заставляя внутри всё стягивается узлом.       — Я не знаю, был ли у тебя кто-то до меня и… — начал старший, нависая над вампиром, что смотрел на него глазами цвета плавленого серебра.       — Нет. Никогда и никто, хён. — честно признался Хёнджин, помотав головой, пока Сынмин пытался осознать сказанное. Он не мог поверить в то, что Хёнджин настолько невинен.       — Как тебя можно вообще не желать и не любить? — не понимая других и не веря собственному счастью, спросил Сынмин.       Хёнджин не успел ответить, ведь Ким просто не дал ему опомниться. Ласки, поцелуи и безграничная нежность обрушились на его тело, оставляя после себя лишь рваные выдохи и громкие сладкие стоны. Мужчина не жалел времени и сил, подготавливая Хёнджина, пусть тот и не нуждался особо в этом, но останавливать Кима не хотелось, ведь его руки и губы делали с парнем нечто особенное. Вампир метался по кровати, цепляясь за прутья у спинки и сгибая их, когда язык Сынмина ласкал его член. Он был слишком чуток и нежен, заполняя своим возбуждением парня и начиная двигаться. Сынмин не мог наглядеться на парня перед собой, обещая себе, что навсегда запомнит этот первый раз.       Губы вампира он находил в слепую. Они опалялись горячим дыханием и сорванными стонами старшего. Сынмин двигался все быстрее, а бедра Хёнджина сами подавались ему на встречу.       Хёнджин кусал сам себя, пока его ладони не могут перестать трогать мужчину, хаотично лаская его, полностью теряясь в ощущение безграничного удовольствия. Кажется, что всего происходящего ему просто мало, как было с первой жаждой. И если обуздать своё желание крови Хван смог, то вот насытиться ласками Сынмина, он навряд ли когда-то сможет. Хёнджин не мог до конца принять то, что мужчина не оставит его. Не исчезнет как утренний туман, что стелется молочно-белой дымкой на рассвете. Сынмин чувствовал это и делал всё с осторожностью и трепетом, желая доказать и показать, что он видит только Хёнджина и никого больше.       Он успокаивал вампира, который с нежностью и вожделением льнул к его груди, выгибаясь на смятых простынях едва ли не до хруста костей и слушал как бьётся сердце одно на двоих.       Каждый толчок заставлял Кима почти умирать от наслаждения, а стоны вампира ещё больше возбуждали. Черные волосы красиво разметались по плечам и подушке, придавая Хёнджину определенно сказочный вид. Он одним взглядом умолял Кима о том, что хочет кончить. Набирая темп, Сынмин опустил ладонь на возбуждение парня, лаская его в такт своим толчкам. Хван дрожал, чувствуя как его тело напрягается от удовольствия. Он выгибаелся, хватаясь за чужие плечи, стискивая свою челюсть, только бы не впиться зубами в горячую кожу. Он сильнее Сынмина, но в его крепких руках становился совершенно беспомощным. Хван кончил так сильно и громко, что возможно, завтра соседи напишут жалобу на тихого профессора, но плевать. Плевать на весь мир и приличия. Плевать на мораль и принципы. Хёнджин не может иначе. Он полностью отдаётся любви к человеку, заполняя его сознание своими эмоциями. Сынмин кончает так же ярко, прижимаясь своим разгоряченным от секса телом к вампиру, не сдержав мелодичный стон. Он счастлив. Счастлив от того, насколько любим. И любви его ничуть не меньше.       Ленивые поцелуи нежили истерзанные губы, стихая постепенно, превращаясь в мимолетные касания. Сынмин не хотел останавливать эту томную и нежную ласку, обнимая Хёнджина, зарываясь носом в его густые волосы.       — Если так пройдёт вся вечность, то я совершенно не против стать вампиром. — целуя Хвана за ушком, сказал мужчина.       Вампир уперся ладонями в грудь мужчины, посмотрев серьёзно в глаза. Сынмин, кажется, не шутил, от чего Хван немного напрягся.       — Хён, это не жизнь. Поверь мне. Я не мог найти так долго покоя. Ты должен скрываться и быть одиноким. Плюс, наш клан довольно странный и сложный. Один Минхо-хён чего стоит. За двадцать лет я так и не привык ко многим вещам, оставаясь взаперти, пусть и совершенно свободен. Это как добровольное рабство, зависимость от крови и долгие ночи полные холода и одиночества.       Хёнджин говорил с болью и беспокойством, совершенно забыв, что Ким чувствует это куда сильнее, чем вампиру кажется. Сынмин провел нежно по его щеке, смотря как серые всполохи сверкают в любимых глазах.       — Ты чувствуешь себя сейчас одиноким? — спросил старший, пока в его груди разливалось чувство нежности и смущения, что исходили от Хвана.       — Нет. — честно признался Хёнджин, целуя теплую ладонь старшего. — Впервые за долгое время я вообще что-то чувствую. Как только тебя увидел, хён, я сразу влюбился. Мне ещё никогда не приходилось чувствовать подобное. Я никогда не влюблялся, считая, что не создан для подобного. Но ты особенный, хён.       — Именно поэтому я не буду одинок. У меня есть ты, а у тебя я. Я больше не оставлю тебя одного никогда. И очень хочу, чтобы ты чувствовал меня, как я тебя. — заверил Хвана Сынмин, улыбаясь ему и прижимая к себе нежного парня. — Обрати меня. Ты же можешь?       Хёнджин едва не плакал, слушая старшего. Он был переполнен эмоциями, которые испытывал. В фильмах говорят, что вампиры бесстрастны. Они не испытывают ни любви, ни страсти, ни жалости, ни радости. Но это лишь выдумка, не больше. Да и откуда людям знать правду? Вампиры те же люди, вот только живут вечность. И с каждым новым столетием постепенно смиряются с одиночеством, если им не повезёт встретить того, кто готов разделить с ними бессмертие. Хёнджин больше всего боялся не только потерять самого себя, но и остаться одному. Он обнял Кима, тихо всхлипывая и сдерживая свои слёзы, пока старший поглаживал его по голове.       — Никогда не думал, что вампиры настолько сентиментальные.       — Я был человеком! Мне позволительно. — возмутился Хван, несильно пихнув старшего в бок. — И вообще, я не могу сделать тебя вампиром, хён. Только глава нашего клана может. Нужна его кровь и мой яд. В том плане, что если я хочу пометить тебя как своего, то сперва должен укусить я, а затем хён. После должно пройти одно полнолуние, чтобы ты окончательно обратился. Но для того, чтобы хён обратил тебя, большинство членов клана должны быть не против. Чем больше становится клан, тем больше глава прислушивается к их мнению и желаниям. Мы как семья. Очень важно понимать, кто станет её частью. Были и такие случаи, что приняв человека в клан, он предавал их, и это приводило к смертям и разорению. Я уверен в тебе, хён, но для такого важного решения нужно мнение и остальных.       — И как мне заслужить их расположение?       — Ну, обычно это происходит по-разному. Например, если ты защитишь вампира или поможешь ему спастись, покормишь добровольно. Чанбин, например…— и тут Хёнджина осенило. — Точно! Хён, я знаю, что ты сделаешь! Где мой телефон?!       Сынмин не совсем понял, что произошло, когда Хван подскочил с кровати, нарушая их романтическую идиллию, и побежал в коридор, где были сняты его брюки. Совершенно забыв, что он полностью обнажен, Хёнджин вернулся в комнату, смотря в экран телефона пока за ним с кровати в своё удовольствие наблюдал Сынмин.       Он выключил телефон, когда уехал из дома, и не включал его специально, чтобы у вампиров было время подумать и остыть. Включив его, он увидел несколько пропущенных от Кристофера и Феликса, и одну смс от Чанбина, в которой парень написал, что остановился у друга и их план вроде пока работает. Ответив парню, что тот поступил правильно и чтобы не волновался, Хван пролистал список вызовов, находя нужный. За окном было уже утро, поэтому когда Кристофер ответил, его голос звучал сонно и устало. Хёнджин включил дурака, словно ничего не знает, и сразу выдал придуманную легенду.       — Привет, хён. Что-то случилось? Я был на парах, а потом у меня был зачет. Пришлось выключить телефон. Хван получил краткий ответ о произошедшем. Он только сочувственно хмыкал, пока Кристофер рассказывал, что теперь они в ловушке. Хёнджин ходил вдоль кровати, иногда запуская руку в свои волосы и запрокидывая голову, а Сынмин почти умирал от этой красоты.       — Хён, я проведу день в отеле. А как стемнеет, приеду и помогу. У меня есть один человек, что вполне готов помочь с нашей проблемой. — под конец сказал вампир, получая удовлетворительный ответ от старшего и отключая телефон.       — Завтра ночью ты должен будешь кое-что сделать. — записывая быстро какие-то пометки, сказал Хван, стоя к мужчине в пол оборота.       Сынмин сел на постели, придвигаясь ближе, лаская каждый изгиб желанного тела глазами.       — Что?       — Собрать землю и выпустить моих непутёвых членов семьи из ловушки. — покусывая губу и выключая полностью телефон, сказал вампир, поворачиваясь к Киму.       — Для тебя хоть к тигру в пасть. — довольно улыбнулся старший, целуя бедро парня. — Знаешь, мне очень нравится как ты выглядишь без одежды. И как я так долго держался...       Хёнджин посмотрел вниз, наконец вспоминая, что он совершенно голый, и смутился от этого, попытавшись неловко прикрыться руками, но ему не позволили.       — Эй, не прячься от меня. Лучше, иди ко мне. — с нежностью в голосе сказал Сынмин, утягивая вампира к себе и укладывая на теплые простыни.       Ким лег рядом, целуя и лаская идеальное тело Хвана, одной рукой перебирая его шелковистые пряди. Хёнджин плавился под этими прикосновениями, переполненный нежностью и обожанием к Киму, которые действовали на мужчину пьянящим дурманом. Он и сам не мог оторваться от парня, но когда сплетались их эмоции, то Сынмин совсем терял голову.       — Страшно представить, что если бы я тогда не выбрался из-под гипноза, то так бы и не узнал, что тоже не безразличен тебе. Ты привлёк моё внимание сразу. Сперва своим интересом и усидчивостью, а потом я стал всё больше замечать за собой, что часто задерживаю на тебе взгляд, останавливаюсь рядом, пока веду лекции. И с трепетом жду, когда ты разомкнёшь свои губы, чтобы спросить меня о чем-то. Преподавателям же нельзя иметь отношения со студентами. Это аморально и вообще попахивает совращением и статьёй. — признался мужчина, смотря на то, как расцветает улыбка на любимых губах.       — Технически, я старше тебя, хён. Мне почти 52. Поэтому не переживай. Это я здесь занимаюсь совращением малолетних. — рассмеялся Хёнджин, обнимая Кима за шею.       — Так мне тебя называть теперь "хён"? — улыбаясь, спросил Сынмин, обнимая вампира за талию и прижимаясь ближе.       — Возможно. Но я больше предпочитаю "любимый".